Текст книги "Олома и Непобедимое Око"

А дальше крёстная Настя поздравила родителей, преподнесла подарок Оле и распрощалась быстро, отказываясь празднично отобедать с ними.

Потом Тимур увидел некоторые картины из младенчества девочки, но крёстной среди них не было. Тимур уже было отчаялся, но вдруг из сцены жизни родителей услышал фразу:

– Что-то долго не пишет Настя. Как она там устроилась в Италии? Вроде хотела в Сорренто остановиться.

– Ух, ты! Вот она где. Быстрее в Италию! – Мыслью Тимур приказал своему двойнику.

Картины жизни Насти проплывали перед котом. Вот она работает официанткой по шестнадцать часов в день. Приходит уставшая девушка в хостел. Стоит в очереди, чтобы сполоснуть опухшие ноги прохладной водой. А вот она переезжает в незнакомый красивый дом и постоянно находится с лежачей женщиной. Ухаживает за ней с утра до ночи, кормит с ложечки, даёт таблетки, вывозит гулять на коляске, даже детские колыбельные поёт. Но та даже ночью не спит. Редкий раз, когда удаётся Насте сбегать ночью к морю и искупаться под звёздами.

– Да, тяжёлая жизнь у Насти, – подумал Тимур и пожалел её. – Но, почему, она не пишет маме Оли или самой крестнице? Не справляется о её здоровье. Наверно, очень устаёт. Разве можно так поступать с друзьями? – Мысли котёнка текли дальше. – А какими они были подружками? Надо бы заглянуть в их детство.

Дело стало за малым.

– О, да их даже сестрёнками называли!

Полина, так звали маму Оли, и Настя дружили с детского сада. Всё делали вместе, и похожи были: одного роста и похожей фигурой, с голубыми глазами. Две куколки, как называли их. Пошли вместе в школу, учились хорошо, потом ещё записались в музыкальную школу, правда, одна в класс фортепьяно, другая в класс скрипки. Но на хор, сольфеджио и музыкальную литературу ездили вместе. Музыкальная школа была в Волхове, в пятнадцати минутах езды от Старой Ладоги. Мечтали также и выступать вместе, и ни где-нибудь, а в Ласкало, в Италии. Полина всегда говорила, что её прапрапрабабка была из Италии. Поэтому и мечтали об Италии.

Случилось так, что и влюбились девочки в одного мальчика. Он также занимался в музыкальной школе. Смеялись над этим, когда были девчонками, а как повзрослели – не до смеху было. Владик выбрал Полину, а Настя поехала в Петербург поступать в музыкальное училище. Молодые долго не думали, поженились и стали жить вместе. На это была ещё одна причина. У Полины умерла мать, воспитывавшая её одна, а Владик вообще был детдомовцем. Они оба знали цену любви, счастья и одиночества. Поэтому, семья их была крепкой и дружной.

У Насти всё было хорошо, но от ревности, как и от детской любви, никуда не денешься. Она всё реже и реже навещала свою подружку, когда приезжала из Питера в Ладогу. Когда у них родилась куколка Олька, то вообще решила уехать. И никуда нибудь, а в Италию. Как когда-то они мечтали с Полиной. В детстве девочки рисовали планы их поисков-путешествий по Италии, мечтая разыскать дом прапрапрабабки Полины. Они рассматривали в библиотеках немногочисленные книги с архитектурой итальянских городов, а потом «гуляли» по интернету, рассматривая улицы и дома. Потому что Полина один раз увидела во сне этот дом и могла до мелочей рассказать, как он выглядел. Вот чем, помимо тяжелой работы, и занялась Настя. Особенно после того, как узнала, что дом Полины с Владиславом в Старой Ладоге сгорел… И что они погибли. Нет, не могла она приехать, не могла увидеть Оленьку. Ведь, каждый всё на себя примеряет. Она решила, что косвенно виновата в смерти друзей. И всё это её ревность. Нет, зависти не было. Была детская, а она самая глубокая ревность, как к Полине, так и к Владику. И по-детски, также глубоко винила себя. Прошло время, горе затихло немного, и Настя решила исполнить мечту Полины, она продолжала разыскивать похожий из сна Полины дом по городам и городкам Италии. Так она попала в дом сеньоры Лучии сиделкой. Да, Настя очень уставала, но ей было очень интересно в двухэтажном с цоколем особняке старой фамилии, со старыми арочными галереями, внутренним большим патио и антикварном убранстве интерьеров. К тому же в гостином зале стоял восхитительный чёрный рояль, на который девушка смотрела, как на божественное чудо, боясь дотронуться, но мечтала, что когда-нибудь это сделает. И до моря, пешком минут двадцать.

Тимур застал её сидящей у окна, между короткими промежутками сна Лучии. Анастасия смотрела на звёзды. Было достаточно тепло, лёгкий ветерок колыхал портьеры. Тут-то и решился показаться Тимур с лёгким дуновением морского бриза.

– А в Старой Ладоге и в Питере тоже звёзды! – Начал он. – И снег, снег, снег, как шапки и шубы на домах и крышах! – Промурлыкал он.

– Что это? Что это за наваждение?! Я что, сплю? Откуда ты взялся? – Девушка начала открывать и закрывать глаза, даже щипать себя за руки.

– Привет тебе от крестницы в Рождественскую ночь! – Тимур успел сказать главное, и чтобы совсем не испугать Настю, скрылся в темноте ночи.

Это были секунды. Девушка не могла понять, явь это или сон? Потом всё-таки нашла материальное объяснение происшедшему:

– Наверно, это от того, что я урывками сплю, почти не сплю. И наверно мне пора в отпуск, а то какая я сиделка-помощница, если в глазах уже мошки, и голова кругом.

Вот так и бывает: видения исчезают, а мысли остаются.

– И мне надо обязательно повидать Ольку. Обязательно! Это произошло, потому что я часто думаю о ней.

– Вот и ладненько! – Тимур снова оказался на трюмо, спрыгнул, потянулся и улёгся блаженно спать в ногах девочки в эту звёздную Рождественскую ночь.

Рождественские сны

Верно, говорят, что от Рождества до Крещения снятся вещие сны. Может и не вещие, но яркие, красочные, похожие на реальность и на волшебство. Видимо, это время – подарок Всевышнего людям. Естественно, Оля практически не помнила родителей. Лишь нежные колыбельные мамы и сильные руки отца, подкидывающие её к верху, высоко. Но осталось немного фотографий, некоторые с обгоревшими краями, поэтому девочка знала их лица. Мама редко приходила к ней во снах. И вот оно, это блаженство! Мама спустилась к ней с Небес и пришла во сне:

– Здравствуй, доченька! Какая ты большая стала!

– Мамочка, мама, постой, не уходи, дай наглядеться на тебя, поговорить с тобой, – начала тараторить Олька во сне.

– Нельзя нам долго быть здесь, милая, – от улыбавшейся женщины шло такое же тепло, как в детстве.

– Мамочка, ну дай хоть рассказать последние новости. У меня появился дедушка!

– Я знаю. А скоро к тебе приедет твоя Крёстная. Ты не думай, у тебя много родных, и они любят тебя! – Мама также быстро исчезла, как и появилась. А Ольке так хотелось обнять её и поцеловать. Радость от сна была безграничной. Ведь, к ней, считай наяву приходила родная мамочка. Как бы это видение превратить в материальное? Олька встала со своей постельки и пошла к бабушке, обняла её и прошептала:

– Бабуль, я тебя очень люблю!

Бабушка не спала, ей тоже приснился рождественский сон. Как будто они вместе со Степаном снова в Старой Ладоге. Сидят на старинной речушке Заклюке и ловят рыбу. Вдруг супруг поймал огромного золотистого карася, с чешуёй в большую монету размером, рассмеялся и сказал жене: «Будет у нас потомство!»

– Не будет, а есть! Олька – наша рыбка золотая!

А Степан, как будто ещё не знал, или знал, только с любовью смотрел в глаза Марии.

Бабушка с Олей счастливо заснули, надеясь только на всё хорошее, что может произойти с ними.

В следующее утро у бабушки с внучкой было воздушное и приподнятое настроение. И день они начали по-новому. Во-первых, Мария Алексеевна перерыла все шкафы и перемерила все платья.

– Бабушка, ты, что на свидание собираешься? – Спросила внучка.

– Какое ещё свидание? – Зарделась пожилая женщина. – Вот иду на кухню тебе завтрак готовить.

– А зачем столько платьев перемерила? – Допытывалась девочка. – Что, сегодня дедушка придёт?

Бабушка опять смутилась и начала оправдываться:

– А ты не забыла, что у нас с тобой билеты в цирк? Ты, кажется, уже лучше себя чувствуешь. Завтра поедем на Фонтанку. Вот я и смотрела, во что одеться.

– А…, а мне что одеть? – Оля так и поверила бабушке, но поддалась игре.

– Тебе, всё-таки, надо теплее одеться. Свитер с оленями подойдёт в самый раз.

– Эх, приехал бы за нами дедушка на санях с оленями! – Мечтательно произнесла Олька, а бабушка опять покраснела.

– Какой ещё цирк? – Подумал Тимур, – я не знаю пока, что такое цирк?

Девочка, ну, точно прочитала его мысли.

– Тимурчик, ура, мы поедем на Фонтанку, в цирк! Ты не представляешь, как там здорово – дрессированные тигры и львы, акробаты и жонглёры, клоуны! О, это такой праздник!

– А что такое дрессированные? – Как будто задал вопрос котёнок.

– Понимаешь, дрессированные, это когда звери делают то, что прикажет человек.

– И как же это у него получается? Звери не подчиняются никому, даже самые маленькие. – Продолжали глаза Тимура разговор.

– О, это долго объяснять.

– А жонглёры, акробаты и клоуны тоже дрессированные?

Девочка промолчала. Ей очень нравился цирк, но любое насилие над животными или дрессировка за кусочек мяса ей также были не по душе. Она считала, что всё должно делаться по дружбе, любви и доверию. Оля сменила тему.

– А ко мне скоро Крёстная приедет. Об этом мне сегодня мама сказала, – и девочка побежала к своему столу, чтобы поцеловать портрет мамочки.

– Да, знаю уж, – промурлыкал котёнок, – сам был ночью у неё в гостях. – Пора и мне к своей мамочке.

Котёнок зарылся, как маленький, в тёплую шубу Маруськи, а Олька открыла дневник, чтобы посмотреть, какие задание были на каникулы.

Настя

Утром Настя, управившись с туалетом и завтраком Лучии, решила поговорить с ней об отпуске. Прошло уже два года, как она находилась безотрывно с больной женщиной. Талантливая девушка прекрасно освоила итальянский язык за пять лет пребывания в этой стране, наверно помогла в этом и музыкальная терминология и сам язык, который был очень музыкален. Также Настя неплохо говорила по-немецки. В школе Старой Ладоги у них с Полиной были пятёрки по этому языку.

Во внутреннем дворе, она начала разговор об отпуске.

– Сеньора Лучия, я очень привыкла к вам и настолько сроднилась, что мне даже ни на минуточку не хотелось оставлять вас. Но мне надо навестить своих родственников, я не была у них уже два года.

– Но ведь, твои мама и папа приезжали к нам летом, отдыхали месяц, – улыбнулась женщина.

– Да, конечно, я вам очень признательна за это. Но у меня ещё есть братья и сёстры, маленькая крестница. И потом, я так давно не видела северную зиму.

– Убедила ты меня, девочка, езжай. Ведь, у вас сейчас святки идут, и Старый Новый год скоро, и Крещение.

– Сеньора Лучия, сколько в вас знаний! А сколько всего нового я узнала от вас, университетов заканчивать не надо. Спасибо вам огромное, так я закажу на завтра билет?

– Любишь ты делать всё в темпе аллегро. Тогда на сегодня тебе ещё задание – позвони в агентство и подыщи мне с опытом работы помощницу на… – она сделала раздумывающую паузу, – четыре недели.

– О, этого будет предостаточно! Спасибо вам!

Настя несказанно обрадовалась такому подарку. Четыре недели отдыха она никак не ожидала получить. После сегодняшнего сна ей очень хотелось увидеть свою крестницу, а может даже покататься с ней на лыжах или коньках, съездить в чудесные парки Пушкина и Павловска, да мало ли куда. Билет на самолёт она заказала по интернету, а вот с подарками будет сложнее. Нужно самой побегать по магазинам и уложиться в обеденный сон Лучии. К вечеру огромный чемодан на колёсиках был уже упакован и готов к завтрашнему полёту.

– Что вам привезти из Петербурга, сеньора Лучия? – Спросила Настя свою подопечную.

Мудрая женщина смотрела на неё, улыбаясь. Ей очень нравилась эта молодая девушка из России. Но, что и зачем нужно было больной и пожилой женщине? Казалось, что ей не нужны уже даже знания, так как она была переполнена ими. Здоровья? Тоже нет. Женщина по-философски и иронично относилась к своей старости. Волшебства? Зачем? Потому что в её светло-карих глазах всегда сверкала некая магическая истина, как будто, она знает об этом и другом свете всё! Итак, она посмотрела на Настю и произнесла, смеясь:

– Ну, если хочешь, привези мне немного русского снега.

Они обе расхохотались.

– Главное, не забудь вернуться, я без тебя, как без рук! – Уже серьёзнее произнесла сеньора.

– Ну, что вы, сеньора, все дороги ведут в Рим! – Ответила Настя.

Цирк

Мария Алексеевна каждый год покупала билеты в цирк на новогодние каникулы, чтобы порадовать девочку и, естественно, посмотреть новую программу самого первого цирка в России, Большого Санкт-Петербургского. Один только зрительный зал чего стоил! Столько роскоши в убранстве: золото, зеркала, малиновый бархат. А купол? Он, словно большая опрокинутая чаша, накрывает зрительный зал. Поэтому поход в цирк всегда был для них праздником. А в Новый год – это обязательно будет какая-нибудь волшебная сказка. Программа называлась «Королевство кривых зеркал». Да, это было чудное представление! Бабушка с внучкой вернулись очень довольными, и девочка начала рассказывать Тимурчику всё, что видела.

– Представляешь, злая королева – владычица Королевства кривых зеркал, похитила Принцессу цирка, увезла в свой замок, чтобы всем испортить праздник. Все акробаты, фокусники, жонглёры спасали её, и животные тоже: лошади, слоны, верблюды! Конечно, спасли, добро ведь всегда побеждает зло. А под конец приехали ещё Дед Мороз со Снегурочкой, подарки раздавали.

Тимур внимательно слушал Олю и думал:

– Конечно, лошади, верблюды и слоны непременно спасут. Без сомнения. Но попробовал бы кто-нибудь украсть мою принцессу Олому? Мало ему не показалось бы. Кстати, что это за Королевство кривых зеркал? У меня зеркало на трюмо самое верное и правильное. Всё, что я не делал, только стремился к добру и помочь Ольке!

Тимуру хотелось, чтобы девочка рассказала ещё что-нибудь, но та сильно устала. Она ведь не окрепла ещё полностью после болезни. Тем более, что они с бабушкой прогулялись ещё до Чижика-Пыжика, который на Фонтанке, а потом решили пешком идти до метро «Чернышевская». Оля легла и быстро заснула. Тимур улёгся у неё в ногах, охраняя сон своей принцессы, впечатлённый рассказом девочки о злой Королеве из цирка. На счёт кривых зеркал немного задумался. Нет, не испугался, что оттуда невозможно выбраться, как сказала Оля, а то, что там зло. И вообще, зеркала – это не очень хорошо.

– Ну что же делать? Придумаем что-то другое! – Успокоил сам себя Тимур и заснул, как говорится, с открытыми ушами, охраняя покой и сон своего божества.

Девятое января

Какое чудесное выдалось следующее утро. Морозное, солнечное. Лучики играли с глазами котёнка, как в первый раз, когда он увидел свет. Это так прекрасно – просыпаться вместе с солнцем! Но ещё неизвестно, что разбудило Олю и Тимура сначала: носы или глаза. Глаза от проникавшего в окно ярко-красного солнышка, а носы от проникающих из кухни запахов пирогов. Наверно, одновременно.

– А что, бабушка опять пироги затеяла? Ведь от Рождества ещё остались, – сказала она Тимуру, который отвёл глаза. Он тоже не понимал, зачем?

Оля пошла на кухню, полюбопытствовать.

– Доброе утро, бабуль. Ты теперь заказы берёшь на пироги? – Пошутила девочка.

– Нет, Олюшка, это я один сладкий задумала с брусникой, открытый, с плетёночкой.

– А… здорово! – Ответила внучка, подумав, что бабушка что-то не договаривает.

Это оказалось верным. В двенадцать ровно, как пушка на Петропавловке бьёт, на пороге стоял Степан Васильевич с цветами, шампанским и игрой «Престолы» для Оли.

– Я так и предчувствовала, что ты придёшь, – опустила руки Мария Алексеевна.

– Как ты могла подумать, что я забуду об этом дне! – Воскликнул дед Степан.

– Олюшка, поди, поздоровайся, Степан Васильевич пришёл, – позвала бабушка внучку.

Оля обрадовано повисла у него на шее.

– Ура, дедушка приехал на санях с оленями!

Но бабушка, как будто не переставала оправдываться перед внучкой:

– Дело в том, что ровно тридцать лет назад девятого января в двенадцать часов была наша свадьба… Вот он и пришёл.

– Здорово, я вас поздравляю! – Девочка чмокнула деда и бабушку в щёки и побежала к себе в детскую рассматривать игру. На самом деле ей не хотелось мешать радости встречи двух пожилых людей, любовь которых не прошла с годами.

Затем они быстро сымпровизировали праздничный стол. Пирог с брусникой был очень кстати. Только уселись, как звонок в дверь. Кроме Степана Васильевича, все встрепенулись. Все, то есть и кошки тоже. Они никого не ждали. Страх после визита инспекторш ещё не прошёл. Мария Алексеевна, набравшись смелости, а также подумав про себя, что если это опять контролёры, то это даже хорошо. У них в доме дед. Она пошла открывать дверь. И не ошиблась. На пороге стояли две грозные тётки.

– Как говорится, контрольная закупка, – рявкнула одна вместо приветствия. Обе также грузно и грубо ввалились в прихожую и, не разуваясь, сразу пошли по квартире. Войдя в гостиную, они увидели пожилого мужчину и девочку за столом, на котором стояла бутылка шампанского. Их возмущению не было предела.

– Вы что, старая ведьма, ещё и сводничеством занимаетесь?! Безобразие! Для этого и берут детей из приютов. Ещё и спаиваете! Да вас в тюрьму надо за это! В Кресты!

Тётки так орали, что Мария Алексеевна со Степаном Васильевичем не могли вставить ни одного слова, а последний так вообще не понимал, в чём тут дело, и кто эти женщины?

Тогда громко крикнула Олька:

– Это мой дедушка! У них сегодня юбилей свадьбы. Попрошу не оскорблять их!

– Правильно говоришь, правильно. Рыкни на них ещё, – просил Тимур.

– И попрошу вас без предварительных звонков не заявляться в наш дом! – Девочка действительно почти оскалила зубы.

– Ах, ты к тому же невоспитанная девочка, хамишь, – начала одна.

– Как ты разговариваешь с взрослыми?! – Подхватила другая.

Потом контролёрши уже мягче попросили паспорт мужчины. Исследовав его от корки до корки и удовлетворившись в своей правоте, они снова взялись за своё:

– У вас даже фамилии разные. Вы, дорогой Степан Васильевич, женаты на другой женщине, кстати, об этом ей тоже надо сообщить.

– Да, в разводе мы, вот он пришёл навестить меня – полу обморочно оправдывалась бабушка.

– А ваш паспорт? Где отметка о разводе?

– Так я же поменяла его по закону в сорок пять лет. Но подождите, я сейчас вам найду свидетельство о разводе, оно есть у меня где-то в бумагах, – Мария Алексеевна начала суетливо и нервно рыться в комоде.

– Ничего нам не надо, ваших старых бумажек. Степан Васильевич, дайте-ка ещё раз ваш паспорт, – одна инспекторша сразу сделала пару фоток с него, – будем писать акт проверки социального проживания девочки, и кто находился в квартире. И будьте любезны, вместе с нами покиньте помещение!

Ошарашенный дед начал одеваться, Мария Алексеевна плакать. На что ей сказали, что нервы у неё тоже ни к чёрту. Только Оля спокойно сидела на диване и спокойно поглаживала Тимура.

– Да, это беда. Настоящая беда, – думала девочка.

– Будет и победа, настоящая победа, верь! – Мурлыкал ей уже повзрослевший котёнок.

Тётки удалились, уводя Степана. А с бабушкой случилась почти истерика. Олька начала отпаивать её каплями валерианы. Спустя некоторое время позвонил изгнанный дед Степан, спрашивая, что это было? Бабушка начала рассказывать про их первый визит, но сбивалась и плакала. Тогда внучка взяла трубку у неё и рассказала всё с самого начала. Про драку во дворе, про Митькину мать, которая пожаловалась в органы опеки, про их первый визит и т.д. Дед всё понял, наконец.

– Да, нельзя мне к вам. Только хуже от этого. Подожди, внученька, я подам на развод. Мы обязательно снова поженимся с Машенькой, то есть, с твоей бабушкой. Так и будет!

Оля передала их разговор Марии Алексеевне, та немного успокоилась, даже расцвела, но потом опять занервничала:

– Это сколько времени пройдёт? Не меньше полугода. А они за полгода могут сделать всё, что угодно. Ой, Оля, страшно. Как я боюсь за тебя.

Бабушка с внучкой обнялись, коты сидели рядом. Долгое время сидели так в молчании, и каждый думал о своём, то есть все об одном и том же. Как выбраться из этой ситуации?

Оля думала, что она виновата во всех бедах, из-за неё так бабушка страдает. Ей было очень жалко, роднее человека ведь не было. Девочка уже решила, что если её отправят в детский дом, то она обязательно сбежит оттуда. Куда, ещё не знает, но сбежит точно.

Бабушка горевала о том, что она ничем не может помочь своей девочке. Возраст не тот, и связей нет. Как решится всё со Степаном ещё неизвестно. Да и поможет ли его законное присутствие, если органы так резко и оперативно взялись за девочку-подростка. Её голова шла кругом, поднималось давление, а оно, как известно, совсем мешает думать.

– Утро вечера мудренее, – произнесла после долгого молчания бабушка, – пойдёмте спать.

Все согласились. Тимурчик улёгся сразу в ноги своей принцессы, а Муська в ноги своей хозяйки. Котёнок долго не мог заснуть, думая, что возможно это он сослужил медвежью услугу, побывав в гостях у деда Степана и напомнив ему о Марии Алексеевне. Но она же, сама сказала тогда, ясно сказала, что, если бы в доме был мужчина, то эти инспекторши не сунулись. Защитник, ведь.

– Ладно, после драки кулаками не машут, – продолжал размышлять он, – зато, сколько приятных эмоций получили от его появления Олька с бабушкой! Будем тогда надеяться на Крёстную. Кстати, собралась ли она в дорогу? Посмотреть бы.

Но тут котик задумался о Королевстве кривых зеркал, рассказанном Олей. Тимур думал, как бы обойтись без зеркала… И оно пришло! Решение пришло! И вместе с ним новое знание.

Коты редко используют третье веко, но Рыцарь Непобедимое Око решил испытать, в чём его сила? Он мягко и медленно начал прикрывать глаза третьим веком, как шторкой в фотокамере, затем сомкнул и верхние с нижними. Глаза оказались под двумя покровами, что обеспечивало стопроцентное не проникновение света. Однако, перед ним открылся белый, как снег, экран. Экран, как в кинотеатре. Тимур, зная себя в лицо, то есть мордочку по зеркалу, начал мысленно рисовать на этом экране свой образ. И он не замедлил появиться. О, как котёнок обрадовался! Проблема решена, можно обойтись и без зеркал!

– А теперь по следам Насти! – Приказал он сам себе.

– Ой, мам, пап, говорят, у нас новую пристань построили у Никольского монастыря? – С восторгом спрашивает Настя родителей.

– Да, доченька, да. Со следующей весны к нам пароходы будут заходить с туристами и паломниками, – отвечает мама девушки.

– Это всё мост через Волхов задерживал. Долго строили, ты же знаешь, куда все деньги шли. В Крым, на крымский мост, – подхватывает больную для староладожцев тему отец.

– О, наша Старая Ладога снова станет русской Троей! Ура! Я хочу сбегать посмотреть на пристань, – говорит радостно Настя.

– Успеешь ещё, вечер на дворе, завтра сходишь.

– Нет, мама, завтра я поеду в Петербург. Хочу навестить свою крестницу Оленьку. Ты, кстати, знаешь адрес бабы Маши?

– Конечно, знаю. И телефон знаю. Ты позвони сначала.

– Нет, я хочу без предупреждения, сюрпризом!

– Ну, как знаешь, ты большая уже девочка! – Улыбается мать.

Тут Тимур, как занавес в театре, убрал свои шторки, только естественно не в разные стороны, а к переносице. Замурлыкал довольно – значит, приедет, значит, помощь будет. А теперь спать!

Приезд Крёстной

Следующий день был очень грустным для всех, и погода стояла пасмурная. Бабушка лежала в постели со своим давлением. Оля приготовила ей и себе завтрак, потом засела за письменный стол, готовясь к началу второго полугодия в школе. Только Тимур выглядел весёлым и бодрым, носился по квартире и сиял, как тульский самовар. Часа в два дня в дверь позвонили. Бабушка крикнула Оле, чтобы та не открывала дверь.

– Это наверно Наташка, бабуль! – Отозвалась девочка.

– На это есть мобильные телефоны, и этот ваш, будь он не ладен, интернет со скайпом.

– Я посмотрю в глазок, Ба, и всё.

Олька на цыпочках глянула в глазок. За дверью стояла красивая улыбающаяся девушка с пакетами в руках.

– Кто там? – Наконец произнесла вопрос бесстрашная Олька.

– Откройте, пожалуйста, я к бабе Маше, – был радостный ответ на вопрос и на то, что дома кто-то есть.

Девочка открыла дверь. Девушка сразу стала обнимать и целовать Олю, которая стояла, как каменная и с презрительным взглядом. Вот ей уже и родителей подыскали…

– Оленька, ну что ты, как не родная. Я – твоя крёстная мама, Настя.

– А что, теперь приёмных родителей крёстными называют? – Подозрительно задала вопрос девочка. – Вас кто прислал сюда? Кто дал адрес?

– Да что ж ты такая нелюдимая? Это я верно виновата, что ты так долго не видела меня. Просто я живу заграницей, – пыталась оправдываться молодая девушка.

– Ба-буш-ка! – Громко крикнула Оля, – иди посмотри, здесь какая-то крёстная приехала.

Мария Алексеевна доковыляла из комнаты.

– Ба! Настя! Ты откуда? Ну и дела! Что же ты стоишь в дверях, раздевайся, проходи, рассказывай! Оленька, это твоя Крёстная Настя из Старой Ладоги, они с твоей мамой подружками были. – Бабушка сразу повеселела и казалась здоровой.

Настя не могла налюбоваться на Ольку.

– Как ты выросла, как ты похожа на свою мамочку, на мою любимую Польку! И от Владика что-то есть, – улыбалась она.

Девочка всё ещё недоверчиво смотрела и слушала её. Потом детское сердечко начало оттаивать, и она сама начала вступать в разговор, отвечать и задавать вопросы, предлагать чай с пирогом.

– Какими судьбами, Настюшка? – Мария Алексеевна, казалось, больше, чем крестница радовалась её приезду.

Тимур же прятался под кроватью, боялся показываться на глаза. Вдруг Настя узнает его из сна. Девушка начала доставать подарки из своих пакетов. Она не знала размеров крестницы, и поэтому в большей степени здесь были, незнакомые по этикеткам для Оли, шоколад, конфеты, и другие коробочки со сластями. И всё это было в новогоднем сапоге. Но, каком сапоге?! С контурами Италии и с вышивкой всех городов и городков, их гербов и символов на всей поверхности.

За чаем, Настя рассказала немного о себе, о своём житии-бытии заграницей. Потом полюбопытствовала у Оли, как она учится, какие у неё хобби и увлечения. Разговор бы продолжался долго, но Мария Алексеевна уже не могла долго молчать об их беде. Со слезами она поведала все события, которые начались у них с начала января.

– Так что же вы молчали? – Взволновалась девушка, – с этого надо было и начинать! А у меня, как сердце чувствовало, что у вас неладное творится. Баба Маша, где находятся ваши органы опеки? Я сейчас же поеду туда. Тем более вы говорите, что они собираются такой злостный акт проверки строчить.

– Недалеко здесь, через две улицы. Но время-то уже четыре. Не знаю, до которого часа они работают?

Крёстная молниеносно начала собираться, уже около лифта застёгивала свою шубку и обвязывала шарф.

– Я вернусь. Ждите меня. Всё разузнаю и вернусь, – сказала она им уже из лифта.

– Ну, Бог в помощь тебе, – только и произнесла Мария Алексеевна.

Бабушка с внучкой вернулись в квартиру.

– Ну и Крёстная у меня, бабуль! Огонь!

– В Италии наверно все такие, – улыбнулась бабушка.

– Не в Италии, а в Старой Ладоге! – Скорректировала Оля.

Настроение у всех опять стало праздничным и весёлым. Тимур вылез из-под кровати и начал обнюхивать и рассматривать подарки, привезённые Настей для Оли и бабушки. Жаль, для него, ничего не оказалось. Но это не важно!

Настя шла по улицам быстрым шагом, почти бежала. Сердце её бешено колотилось, в голове не укладывались мысли такой агрессивной несправедливости. Как так можно прессовать людей?! Довести пожилую женщину чуть ни до инфаркта, а Олька совсем превратилась в волчонка, и это за каких-то десять дней. В девушке кипела злость и ненависть на работников учреждения. Она хотела обрушить на них шквал всех грязных слов, которые знала, да и глаза бы выцарапала, только это нельзя. «Стоп», – тогда сказала себе девушка, – не только глаза выцарапывать, но и слова такие говорить нельзя. Раз они кровожадные, то надо с ними вести такую же игру. С волками жить, по-волчьи выть. «Да, успокойся, Настя! – Успокаивала она себя, – вежливость – признак королей. Но надо быть не только вежливой, а приторно вежливой, сладко вежливой». Девушка быстро нашла кабинет, где заседали инспекторы по их участку. Постучалась интеллигентно, поздоровалась с улыбкой. Тётки сразу оглядели с ног до головы красивую молодую женщину в норковой шубке и изящных сапожках, с маникюром и дорогой косметикой.

– С кем бы я могла поговорить по поводу Олечки Савиной? – Сладким голосом начала Настя.

– Ну, с нами, – грубым полицейским голосом ответила одна, – вы что, из школы, что ли?

– Нет, что вы, какая школа. Школа сейчас на каникулах, – продолжала бархатным голосом девушка, – длинные у них, однако, отпуска. Это вы вот только трудитесь денно и нощно, заботясь о детках, – расхваливала она службу опеки. – Я – крёстная мама девочки. Прилетела вчера из Италии. Навестила её, а они там с бабушкой что-то набедокурили. Неужели, всё так серьёзно?

– Серьёзней не бывает, – другая инспекторша решила перечислить все моменты. – Во-первых, девочка гуляет одна во дворе, да за это в той же самой Европе сразу родительских прав лишают! Дерётся с мальчиками. Жалоба есть от мамаши одной. Вчера приходили с проверкой, а в квартире посторонний мужчина. Это, что за воспитание такое?!

– Да, да, это Степан Васильевич, бывший муж бабушки приходил. – Опять сладко, как лиса, заговорила Настя. – Я их давно знаю и с очень положительной стороны. К тому же Оля показывала мне дневник, у неё одни пятёрки, девочка занимается ещё в художественной школе. Её все любят и хвалят. Бабушка постоянно вывозит Олю в театры и музеи. Вчера вот в цирке на Фонтанке они были.

– Вы нам зубы не заговаривайте! – Произнесла та, что потолще.

– Какие зубы, что вы? Я, наоборот, хотела посоветоваться с вами, как из хорошей девочки вырастить ещё более прилежную девушку. Вот приехала сюда на четыре недели, уже составила программу, куда мы пойдём и поедем. Пушкин и Павловск – обязательно. Может, вы подскажите, какие сейчас мероприятия в городе проходят, может, концерты детские?

Инспекторши глупо переглянулись друг с другом. Не готовы они были к такому разговору. Но и отпускать руль не хотели.

– Сами составляйте программу, на то вы и крёстная. А наше дело проверять и контролировать. И будем проверять!

Тогда Настя решилась на другой шаг.

– Вы уж извините меня. Приехала к крестнице с подарками, не думала, что придётся навестить вас. Поэтому без подарков. А как в новогодние праздники без подарков? На носу ещё Старый Новый год. Можно я тогда денежку вам оставлю на конфеты и торт в знак благодарности. Правда, совсем не догадывалась, что буду у вас, так бы я сама купила, – и Настя сунула под кипу журналов тысячу евро, которые она, кстати, привезла, чтобы отдать в помощь Марии Алексеевне.