Текст книги "Одноразовые близкие"

Одноразовые близкие
Лидия Климова

Иллюстратор Елена Карташова

© Лидия Климова, 2023

© Елена Карташова, иллюстрации, 2023

ISBN 978-5-0055-2722-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Пролог

У папы большой черный рюкзак, у меня – маленький зеленый, куда я запихиваю синего пластикового мишку. Мы торопимся – боимся опоздать на электричку в деревню. Я семеню ножками и еле успеваю за широкими папиными шагами.

В метро он достает «Советский спорт», встряхивает листы и погружается в чтение.

Поезд подходит к «Первомайской»: «Осторожно, двери закрываются». В последнюю секунду в вагон запрыгивает парень и придерживает дверь, чтобы успела вбежать девушка.

Они садятся напротив. Переводят дыхание. Такие свежие! Их лучистые глаза устремлены друг на друга, мгновение, они целуются. Двое впиваются и отрываются, повинуясь внутреннему ритму, постоянно стремятся соединиться, словно воздух только в губах возлюбленного.

Мне кажется, они сбежали от злой колдуньи. Девушка с длинными волнистыми светлыми волосами, кукольными глазами и сочными губами, которые ежесекундно тянутся к безликому парню. Я жду, когда она достанет из сумочки маленькую корону и водрузит на голову.

Поезд покидает туннель и везет нас по Измайловскому парку. Красное солнце протягивает лучи в окна, пахнет костром и грозой.

Бабки шикают: «Бесстыжие. Совсем срам потеряли». Но пара не обращает на них внимания. Все никак не могу налюбоваться девушкой-принцессой. В детской головке проносится: «Наверное, это и есть счастье. Я хочу быть такой же, когда вырасту. Счастливой».

Двери открываются, влюбленные выпархивают в чистый лес.

1. «Лишь утратив все до конца, мы обретаем свободу»11
  Чак Паланик «Бойцовский клуб».


[Закрыть]

«Максюти, иди сюда. – Кот прыгает на колени, бодает головой руку и сворачивается в клубок. – Да, мой мальчик, – целую холодный влажный нос. – Вот мы и остались с тобой вдвоем». Я была уверена, что это невозможно. С кем угодно, только не со мной. Стояла и смотрела на невероятную историю. Беспомощная, растерянная, жалкая. Я думала, будет по-другому, как в фильмах: бурный скандал с разбитыми тарелками и выкинутыми с балкона вещами. Но кто-то просто произнес: «Нам надо пожить отдельно». Давно принятое решение обрело силу родиться и вылилось шепотом: «Я больше не хочу быть вместе».

Не могу представить себя ни с кем другим – и с ним больше не могу. Каждый наш разговор заканчивается ссорой. Почему? Почему не сберегли? Почему докатились до обвинений? Почему не можем расстаться друзьями?

Потому что сейчас я тебя ненавижу! Прошу, уйди и больше никогда не попадайся мне на глаза! Исчезни – любой взгляд, слово, воспоминание отзываются новым ударом. Проваливай и забери прошлое! Настоящее напитано болью. Когда тебя нет, она стихает. Когда ты рядом – разгорается, оставляя свежие ожоги.

Все кончено. Остается признать это, оплакать и отпустить. Наворачиваются слезы, держусь из последних сил.

Он собирает вещи: Need for speed, Warcraft, GTA22
  Названия компьютерных игр.


[Закрыть]; вентиляторы, Кавасаки Ниндзя33
  Марка мотоцикла.


[Закрыть], гитару, на которой так и не научился играть. Я вас больше никогда не увижу.

«Я буду звонить», – говорит он и гладит кота. Обнимаемся на прощание – все-таки не чужие люди.

Последний год был адом. Он состоял из ссор, обид, недоверия и безысходности. Ад – подходящее слово.

Любовь нельзя убить сразу, в одну секунду, но можно планомерно отравлять. Неубранные носки – ссора, отказ в сексе – ссора, задержка на работе – ссора. Когда интоксикация уже несовместима с жизнью, наступает точка невозврата.

Уже неэффективны струйные вливания из семейной терапии, абсорбирующие препараты из отдыха порознь, антидоты «ролевые игры». Слишком долго мы делали вид, что ничего не происходит. Все в порядке. Просто черная полоса, временно. Последний козырь – завести детей, но мы ограничились котом. Предсмертные конвульсии не стихли.

Не знаю, в какой именно момент наша мембрана прорвалась и побежала трещина, которая превратилась в Марианскую впадину; когда наш мир завопил и раскололся на две части; «мы» перестало существовать и развалилось на два независимых «я». Могу лишь назвать время смерти.

Наша любовь умерла. Пора уже похоронить ее, поставить памятник, сделать в ее честь татуировку, чтобы никогда не забывать. И приходить к ее останкам. Гулять среди могил любви своей жизни, возносить цветы и жить дальше.

Помните клип Бейонсе Irreplaceable? Она там такая красивая, независимая, мол, в общем-то, не хотелось прожить с тобой душа в душу до конца дней. Смотрю его и думаю: что же это были за отношения, если она так спокойно, даже хладнокровно смотрит, как он собирает вещи?

Может, пытается сохранить лицо и скрыть, что раздавлена. Или это действительно гимн свободе?

Как только расстаешься с парнем, начинает ломаться то, чем он тебя обеспечивал. Моментально отключаешься от всех благ, которые он тебе давал, забрал свою системную поддержку. Ноут ноет, что батарея не заряжается. Интернет пропадает. «Ваш ключ занесен в черный список», – кричит каждые пять минут Касперский. Мой ключ занесен в черный список у счастья. Смешно.

Я верила в принца на белом коне, в любовь до гроба и смерть в один день на одной подушке. Мне повезло его встретить. Он казался тем, кого в голливудских фильмах называют the One. Я радовалась, что больше не свободна. Любила его, чувствовала взаимность и была убеждена – мы неуязвимы.

Помню фильм «Реаниматор», который смотрела в детстве. Там с помощью светящейся салатовой жидкости можно было оживлять части тела. И большое туловище полфильма расхаживало, держа под мышкой говорящую голову. Я тоже себя расчленю, но отрежу сердце, положу его в карман – и буду жить дальше.

Запираю себя внутри, выкидываю ключ и больше не чувствую боли, атрофия покрывает меня войлоком. Клянусь, что никогда больше не полюблю, не прикоснусь ни к кому с набором XY-хромосом, не проснусь ни с кем в одной постели, уберегу себя от этой боли, больше никогда, никогда, никогда…

 
                                         * * *
 

Как точно подмечено в песне «Сектора газа»: «Изначальная точка нашей жизни – это роддом, а конечная точка нашей жизни – это морг». Художественная констатация факта, что без медучреждений не обойтись.

– Отдел организации медицинской помощи, Яна, доброе утро, – я повторяю заученную тысячами повторений фразу. Пришла пора стать интеллектуальным придатком телефона.

– Девушка, здравствуйте. А вы делаете аборты? – женский голос.

– Да, мы делаем медикаментозный и инструментальный аборт. Какой вас интересует?

– А беременность вы ведете?

Мой мозг дает сбой:

– Простите, что именно вас интересует?

– И то и другое, вы же знаете, как это бывает. Мужчина еще не в курсе…

Недели через две они пришли. Она – молода, красива и хитра. Он – старше, богаче и менее счастлив итогом романа.

А через три – она сделала аборт. Опухшая, с красным носом, она сидела на стуле рядом с моим столом и рассматривала пол, а я спокойно рассчитывала сумму возврата.

«Хорошо, что на себя договор оформила», – она впервые за встречу подняла глаза.

Телефон снова звонит. И почему call-центр знает только мой внутренний номер? Надо позвонить поругаться.

– Отдел организации медицинской помощи, Яна, добрый день…

– Здрасьте, скажите, а вы делаете мазки на инфекции под обезболиванием? – интересуется мужской голос.

– На какие инфекции?

– Ну на эти, как их, половые.

– Сами анализы – да, но под анестезией – не думаю. А зачем?..

 
                                          * * *
 

Впервые за год мы с Ленкой выползли в аллейку. Подруга открывает бутылку «Шейка», я – банку «Старопрамена»… Теплый июньский вечер. Мы сидим на скамейке на детской площадке и смотрим на заработавшихся людей, которые текут тонкой струйкой по дорожкам. Шуршащие очертания в вечерней дымке.

– Прикинь, этот придурок натрахался, а потом ему проверяться больно.

– Ну и мужики пошли, – подхватывает Ленка. – За удовольствие надо платить. Кстати о придурках – Саша не звонил?

Трудоголики уступили место собачникам.

Город готовится ко сну. Начинают атаковать комары.

– Сволочь, – бью по голени. – Нет. И не надо.

– А как же «мы останемся друзьями, я буду тебе каждую неделю звонить»?

– Я тебя умоляю… О, – поднимаю указательный палец. – Держи! – я достаю связку ключей с брелоком-мишкой Me to you. – Теперь ты мой мужчина, отныне и на веки веков.

Ленка любуется игрушкой и убирает ключи в сумку:

– А ты помнишь…

Вон на той лавочке, которая скрыта в кустах, я пыталась объяснить подруге, какой валентности должна быть сера, чтобы образовалась молекула серной кислоты. Орала: «Да как ты в училище химию сдала?» – и расписывалась в педагогическом бессилии. На скамейке слева мы учили латынь, словно вызывали дьявола: esse – sum-es-est; sumus-estis-sunt44
  Лат. склонение глагола «быть» в настоящем времени.


[Закрыть]; cancer, mixture, extractum, musculus, fractura, costa55
  Лат.: рак, микстура, экстракт, мышца, перелом, ребро.


[Закрыть]…

А на этой, где сидим сейчас, года четыре назад Ленка заявила: «Однажды, когда мы будем старыми, лет по шестьдесят, я приду к тебе в гости. Мы сядем в большой гостиной, а на стенах будут висеть портреты твоих бывших мужей». – «Нет, – отвечала я ей. – У меня будет только один муж, с которым я умру в один день». – «Вот посмотрим».

– А ведь накаркала!

– У тебя просто не может быть одного мужа! Вчера мне звонила твоя мама. Спрашивала, сильно ли ты переживаешь.

– Мне она тоже звонила. Только пела другое: «Я говорила, надо сразу жениться, а вы все тянули. Теперь будешь бобылем до конца дней сидеть. Кто тебя возьмет с твоим характером», – передразниваю мамины интонации. – А потом еще и порывалась переехать ко мне. Еле отбилась. Сказала, что хочу побыть одна, что у меня есть ты. А если станет слишком тоскливо, то начну выть.

Ленка уставилась на небо в поисках луны и затянула: «У-у-у-у-у-у…»

– Тихо, – я ударила ее по плечу. – Люди спят, собаки сейчас подхватят. Самое ужасное не расставание, самое ужасное, что я ошиблась…

Больше в темноте никто не спешит. Гаснут окна. Мы одни. Сидим, окруженные теплой темнотой и гулом шоссе. И это все, что у меня есть.

2. Существует ли женская дружба?

Моя мама считает, что нет. Ее доказательство оформлено очередной историей «подруга отбила парня». «Пусть забирает – мужики для слабаков! – парирую я. – А предательство существует в любой форме человеческих отношений: и с работы тебя могут выпереть, и муж уйдет далеко не к подруге», – поправляю средним пальцем несуществующие очки на носу. Что ж, пусть кто-то обедняет свою жизнь мужчинами, семьей и работой, я же не собираюсь.

У меня всегда были подруги – кто-то ближе, кто-то дальше. Перетекали друг в друга по мере взросления, смены интересов и компаний, но лишь одна держится уже семь лет и не собирается сдавать позиции.

Люди, которые недолго со мной знакомы, спрашивают: «Кто такая Лена?» – «Ленка – моя лучшая подруга». Сама Ленка не любит свой титул, начинает размышлять на тему «бывает ли худшая подруга». Я же говорю, что есть лучшая подруга, а есть просто подруги без определений и сравнительных степеней. И еще Ленка мой поверенный, ведь она знает обо всех парнях, которые мне когда-либо нравились.

Если же у Ленки интересуются, кто такая Яна, она не раздумывая объявляет: «Моя вторая половинка», – и улыбается. Мне это льстит, и стимулирует к конкурентной борьбе ее молодых людей. Место занято, брысь.

Ее папа, когда спрашивает Ленку обо мне, говорит: «Ну что, сеструха придет сегодня или ты к ней?»

Мы – те противоположности, которые притягиваются. Она блондинка с голубыми глазами, я кареглазая шатенка, которая завидовала ее груди и просила отрезать кусочек, а она отдала бы все за мою попу. Где-то вычитала, что взаимная зависть повышает самооценку – ядовитые мысли преобразовываются в комплименты любимой подруге. Одни плюсы.

Я спешу на наши встречи, как на свидания. Мне интересно, мне комфортно, мне хорошо с ней. И это взаимно.

 
                                         * * *
 

Вдохновившись фильмом «Имитатор» с Сигурни Уивер в главной роли, я захотела стать психиатром. Ленка же – по даже ей не понятной причине видела себя в будущем исключительно проктологом.

После 9-го класса мы обе решили стать медсестрами. Надо же с чего-то начинать. Каждая из нас ходила на курсы биологии и химии при медицинском училище №321, однако Ленка посещала их по понедельникам и средам, а я – по вторникам и четвергам. Каждая тряслась перед вступительными экзаменами и прятала шпаргалки по карманам, только я это делала в конце июня, а она – в начале июля. И каждая радовалась, когда увидела свою фамилию с необходимым числом баллов в списке студентов.

Недели три я к ней присматривалась.

Первое занятие по практике. Препод велел разбиться на пары, причем выбор был роковым: Валерий Леонидович сразу же записывал союзы в журнал, и в ближайший учебный год вы не имели права расставаться. Девчонки быстро составили партии; парни были один неказистей другого. Взгляд упал на одиноко сидящую рядом с муляжом носоглотки Ленку, которая посмотрела на меня, мол, давай попробуем, я кивнула. Нюансы партнерства мы обсуждали в курилке. Необходимость, отсутствие альтернативы и вредные привычки связали нас вместе.

 
                                          * * *
 

Саша не любил «Секс в большом городе». Он почему-то ассоциировал себя с Эйденом и постоянно ревновал, ожидая такой же подарок, как тому приготовила Кэрри. Утверждал, что героини – потаскухи и, вообще, незачем тратить время на просмотр глупых сериалов. Да, дорогой, компьютерные игры намного полезнее.

Зато для миллионов женщин этот фильм – путеводитель по отношениям, сундучок мудрости и любви к себе, мужчинам и подругам. То, что он говорил, уже не важно, а «Секс в большом городе» я смотрю уже четвертый раз и делаю это с человеком, который также не считает время потерянным.

Тема серии – срок, который требуется для реабилитации после отношений. Три дня назад я праздновала годовщину расставания. Уже должна бы выйти на тропу любви, а мне никто не нравится.

– Это даже удивляет, – говорю Ленке. – В течение дня я встречаю минимум пять симпатичных парней.

С пятнадцати лет мы ездим на дачу – тогда на летние каникулы, теперь в отпуск. Наше кредо: даешь овощную жизнь! Поэтому мы спим до посинения; когда погода хорошая, до покраснения загораем – это называется погреть бочки, а когда плохая – целый день валяемся и смотрим фильмы, короче, культурно отдыхаем.

Мы сидим на крыльце, завернувшись в плед, пьем «Исповедь грешницы», курим и смотрим на дождь. Ленка берет клубнику, кидает ее в рот и щедро полирует обезжиренными сливками прямо из носика баллона.

– Ты смотри, опять пошли! – говорит она с набитым ртом. Мы провожаем взглядом парочку местных алкашей, которые в плащ-палатках второй раз за день идут в магазин. – Хорошо, что у нас запас… Давай, – она поднимает стакан и произносит: – Желаю тебе встретить твоего мужчину!

– Выпьем, няня, где же кружка, и сердцу станет веселей, – мы чокаемся и делаем по глотку. – Его не существует, или он еще в детском саду, или в доме престарелых, иначе мы бы уже встретились.

– Еще не пришло ваше время. Может, он сейчас живет с другой женщиной и мучается. Или вообще живет не в этой стране… – немного подумав, добавляет Ленка.

– Я-то здесь. Оптимизм из тебя так и прет, завались лучше, опять накаркаешь. Кстати о женихах… Мне тут мама присмотрела одного. Сосед. Вон его дом, – киваю в сторону леса. – В конце. Тридцать пять, кандидат физико-математических наук, ездит в командировки в Китай, трехкомнатная квартира на «Войковской».

– Последнее, наверное, самый веский аргумент. И еще он, скорее всего, девственник.

– Лен, он с усами! Когда я его впервые увидела, не смогла сдержать смех и рухнула под стол.

– А что, по-моему, замечательный кандидат.

– Я попрошу, чтобы он для тебя друга подыскал. Вместе свадьбы сыграем.

– Давай, мне чур с прыщами. Хочешь яблоко? – она протягивает «голден» и широко улыбается – ее прет, когда кто-то ест яблоки.

– С пестицидами? Давай! – протираю его о Ленкину футболку, откусываю здоровый кусок, сок течет по подбородку. – М-м-м, вкуснятина!

3. Если ты женщина…

…То в определенном возрасте обязана иметь постоянную работу, мужа и детей. Я все ближе и ближе к аттестационному периоду. Сейчас есть только работа.

– Эх, Яна, какая девка пропадает! – крякнул начальник. – Замуж тебе надо, за-муж.

– Замуж, говорите? – я разворачиваюсь, видимо, темы не избежать. – За кого?

– Да, с мужиками сейчас туго, – соглашается он. – Вот моя Светка, врач высшей категории, не пьет, не курит, а все туда же: «За кого, папа?» Мучаюсь с ней, душа болит. Вы стали слишком гордые, слишком высокомерные – мы этого не любим, женщина должна знать свое место.

– А где место женщины?

– Ты спрашиваешь, где место женщины?! – он переспросил так, будто я не знаю прописных истин. – Как где? Позади мужчины!

– Неужели?!

– Да! – он уставился в газету «Метро», демонстрируя, что разговор закончен.

 
                                          * * *
 

Для того чтобы твой роман стал достоянием общественности, необязательно быть звездой, достаточно завести отношения на работе. О тебе будут шептаться, замолкать каждый раз, когда ты появляешься на горизонте, и провожать взглядом. Но тебе будет плевать – спокойно целуешься около подъезда родной организации, вызывая недовольство старших коллег и зависть молодых. Сложно станет, когда вы расстанетесь.

Вместо того чтобы зализывать раны и никогда о нем не слышать, каждый раз, когда появляюсь в курилке, меня спрашивают: «А как он поживает? Как у него дела?»

Первые два месяца отвечаю: «Все хорошо, спасибо». Через три месяца уже готова произносить: «Мы больше не вместе», – отбиваться от объяснения причин и терпеть округлившиеся глаза доброжелателей. «Жаль, такой хороший парень был», «Где ты такого еще найдешь», «Может, еще сойдетесь», «Я думал, вы поженитесь». Да откуда вы знаете, какой он на самом деле!

Некоторые люди пытаются внушить, что ты живешь неправильно. Они рано вышли замуж, рано родили и живут кто как со своими мужьями уже много лет. В их системе ценностей нет понятий «гражданский брак» и «секс без штампа». Они твердят: «Муж, семья, дети». Утверждают, что я должна была всеми правдами и неправдами сохранить отношения, забеременеть, наконец.

Почему для общества так важно, замужем я или нет? Почему так важно поскорее передать меня в другие руки? Такое ощущение, что альтернативы нет. Все там будем – «замужем», это как смерть, вопрос сводится к «когда» и «как», от этого не спрятаться, не спастись.

Вы хотите внушить мне, что одинокая женщина – это неприлично?! Если ты не замужем, то прокаженная. Но я вам не верю. Отмахиваюсь от вас, а вы жужжите и жужжите, талдычите и талдычите. Ты ущербная, если у тебя даже нет парня, срочно иди и ищи себе любого. Лишь бы был.

Кроме них и мамы у меня есть еще один советчик. Глянец – учебник по выживанию в современном обществе: сто рецептов, как удовлетворить своего мужчину, какой цвет волос, макияж и гардероб отразит мою индивидуальность в сезоне осень-зима, 1001 эталон жизни, о которой я должна мечтать, а также миллион мантр, которые я обязана повторять: 90-60-90, ужин до шести вечера, секс три раза в неделю, полтора года свиданий до замужества, три года жизни любви… Лишь при условии дотошного выполнения предписаний я могу состояться.

Есть женщины, которые всем нравятся. Они миловидны, женственны, доброжелательны и всегда улыбаются. Звонко стучат шпильками и легко летят по жизни. Ты смотришь на них и даже в чем-то завидуешь. Приходишь к осознанию, что женщина должна быть только такой – или уйти умирать в лес.

 
                                          * * *
 

Через пару лет после окончания училища я ехала из института. Семинар по экономике заставлял мозг пылать, состояние к общению не располагало. И тут на «Киевской» заходит Катя, наша одногруппница, которая почему-то сильно обрадовалась встрече.

У меня рыже-черные волосы и мартинсы, а она в каком-то старом пальто и фиолетовом капоре. Нам пришлось доехать до «Щелковской». Катя рассказывает о своем муже, о двух детях, о собаках. Я слушаю, а у самой волосы шевелятся.

– Я видела твою подругу, – этим же вечером делюсь с Ленкой.

– Какую? У меня, по твоим словам, подруг много.

– Катьку Морозову.

– Рассказывай. – Ленка не прерывала меня пятнадцать минут. – Лен, ей всего двадцать с небольшим, а она взрослая тетка! Неужели и мы такими будем через пару лет?

– Ты не будешь, – отрезала Ленка. – Ты и в сорок будешь такой же дурой.

 
                                          * * *
 

Когда бросаешь курить, постоянно снится, как куришь. Спрашиваешь себя: ну зачем? Говорят, это хороший знак – подсознание избавляется от вредной привычки. Так и называется – сны зависимого.

Мне часто снится, что мы снова вместе. «Как? Мы же расстались. Почему я опять с ним? И кто эти люди, которые так любят друг друга? Неужели это мы когда-то?»

Первый месяц я ворочалась в кровати, сбивая постельное белье, но забытье не приходило. Сон напоминал обморок, будто кто-то вырубил меня одним ударом, словно под рауш-наркозом. Реальность тоже казалась обмороком, время от времени я выныривала из тягучего состояния, но лишь для того, чтобы проверить установку – пока рано. Рецепторы отключены искусственным путем, словно мне провели трепанацию и вырезали часть мозга, она лежит замороженной в каком-нибудь холодильнике и ждет воскрешения. Но пока рано, пока рано…

Жизнь измеряется днями до событий, которые еще не наступили. Действительность ускользает, она где-то там, за стеклом, вертится вокруг, а я наблюдаю. Я не страдаю от изоляции, хотя немного устала. Будто нахожусь на реабилитации, которую обязательно должна пройти полностью, иначе погибну на воле. Или это больше напоминает карантин? У меня есть молоток, как в автобусах, чтобы разбить стекло во время аварии, верчу его в руках. Еще рано.

 
                                          * * *
 

Почему нас не учат адаптироваться? Почему в школе нет такого предмета, который бы учил переживать? Смерть близкого человека, расставание, предательство. Разве цель учебы не подготовка к взрослой жизни?

Когда мое будущее ушло, я растерялась. Что дальше? Вот и первый урок – нельзя делать мужчину центром своей вселенной. Нельзя позволять ему заполнить вселенную.

Сейчас у меня слишком много свободного времени и пространства. Мне больше не нужно быть идеальной женой – меня уволили. Могу запустить все. Дать хаосу победить.

Список дел сократился: больше не надо стирать и гладить гору одежды, разбирать носки по парам, пришивать постоянно отрывающиеся пуговицы. Готовить для здорового молодого мужчины. Никого любить и доказывать любовь бесконечной заботой.

Я свободна. И не знаю, чем наполнить свою стерильную новую жизнь.

Обет безбрачия обрел себя в чтении. Мои спутники – оранжевые книжечки с черным названием и обязательной репродукцией на обложке. В них нет любви, а если и есть, то убогая, искалеченная. Так я больше не смогу обмануться.

Мое лицо теперь не напоминает плачущую гримасу, оно походит на надпись крупными буквами: «Отвали». Жизнь обрела законченность, стала кругом. Его отрезки: метро – чтение №2 в день, ванна – чтение, сон, иногда магазин, иногда уборка, Ленка – принимать каждый день, курс 2 года.

И вроде все хорошо: и работа нормальная, и здоровье в порядке, и у родителей все славно, и лучший друг рядом, и весна за окном, а внутри ежедневно разрастается маленькое, но прожорливое ощущение недостаточности. Безгранично-тесный мирок перестал удовлетворять.

Не хватает хорошего парня рядом, свиданий, поцелуев, секса, объятий и долгих ночных разговоров. Ого, да тут уже пропасть образовалась. Убедили все-таки.