Текст книги "Ректор моего сердца"

Глава 6

Ненавидела ли я ректора после той встречи? Пожалуй, нет. Но испытывала к нему глубокую антипатию. Даже сложно сказать почему, ведь, по сути, он не сделал мне ничего плохого. Напротив, поступил справедливо, даже милосердно. Я действительно нарушила устав академии, облила его, пыталась скрыть истинную причину своего поступка. Он имел полное моральное право меня отчислить.

Просто его жесткий тон и пренебрежение отталкивали. Даже его сногсшибательный внешний вид не искупал неприятные эмоции, пережитые в общении с ним.

Понимала я и то, что антипатия взаимна. Что приятного в девушке, которая потушила огонь в его руке, не взяла его деньги и наконец с головы до ног облила холодной водой.

С тех пор я держалась от него подальше. Лишь когда он читал лекции по высшей стихийной магии всем студентам второго курса, я их посещала. Кристан убедил, что посещение общих лекций не относится к «не попадаться на глаза», напротив, пропускать лекции ректора крайне не рекомендовалось.

И этому человеку я вдруг понадобилась в отборе! Причем настолько, что все мои попытки уклониться он отметает. Зачем?

К концу лекции мне принесли его краткий ответ: «Причины неубедительны. Требуется ли отпуск?» – «Поскольку отпуск не освобождает меня от участия в отборе, он не требуется», – ответила я, подражая его лаконичности. И тоже не поставила ни обращения, ни подписи. Пусть оскорбится, если хочет. Надоело!

Но надоело-то надоело. А что мне делать, непонятно. Просто тупик какой-то.

А вечером ко мне пришел Кристан. Привычно поцеловал в щеку и застыл на пороге. В его мощной земной фигуре ощущалось странное напряжение.

– Прогуляемся? – улыбнулась я.

– Илона, – голос его тоже звучал напряженно. Только проблем с Кристаном мне не хватало, подумала я. – Я хотел бы поговорить с тобой здесь.

«Как благородный рыцарь, пришел предлагать мне руку и сердце, то есть скоропостижно выйти замуж», – подумала я и устало села в кресло.

– Присаживайся, – вздохнула и указала ему на стул рядом.

– Илона, – он сел, сложив руки на коленях, спина ровная, голос официальный. Настоящий земной мужчина. Порядочный, ответственный, разумный. – Ты близкий, дорогой мне человек, ты это знаешь.

– И ты мне, – улыбнулась я и погладила его по руке. – Кристан, ты не обязан. Не нужно это.

– Как это не нужно?! – Кристан в изумлении посмотрел на меня, его напряжение исчезло и превратилось в оживление. – Не увольняясь из академии, ты можешь не участвовать в отборе, только если выйдешь замуж. Я считаю своим долгом предложить тебе руку и сердце. Мы заключим брак. Спустя несколько месяцев, если ты захочешь – мы его расторгнем, – оживление улеглось, Кристан опять стал похож на исполнительного солдата.

– Фиктивный брак? – спросила я. По сути, Кристан был прав, это выход.

Просто… не хочется. Это неправильно. В каждой водной живет романтический дух. Я мечтала однажды встретить того, кто станет моим единственным. Конечно, скорее всего это будет маг земли, именно с ними хорошо сочетается моя основная стихия. Но я никогда не хотела выйти замуж не по любви, а ради достижения какой-то цели.

– Мы не успеем, Кристан, – сказала я. – Мы должны написать заявление на имя главного придворного мага, ведь речь пойдет об объединении стихий. А попробуем пожениться тайно, и наш брак не признают.

– Конечно, – кивнул Кристан. – Но… – в спокойном голосе Кристана вдруг зазвучал огонь. – Послушай, Илона! Я сразу понял, что это твой шанс. Я не могу допустить, чтобы ректор унижал и обижал тебя на отборе! Послезавтра в Иносте – помнишь такой городок на границе? – «ночь согласия». Там будут регистрироваться браки всех желающих людей и магов. Мы тоже успеем! Брак, зарегистрированный в «ночь согласия» признают всегда! Это тысячелетняя традиция.

А ведь действительно, я совсем забыла об этом! Несколько мгновений я молча взвешивала про себя. Он прав. Мы поедем в Иност, заключим брак, а потом сделаем вид, что совершили это под влиянием порыва, как многие, и разведемся.

Только вот совершить подобное – означает стать другой. Той, что готова использовать друга, предлагающего помощь из благородства.

– Кристан, – мягко сказала я. – Я не хочу, чтобы ты обременял себя фиктивным браком.

В серых глазах Кристана молнией мелькнула боль. Он подобрался, встал и резким движением опустился передо мной на одно колено.

– Илона… Я могу… Я хочу предложить тебе настоящий брак! – сказал он и накрыл большой теплой ладонью мои руки, лежавшие на коленях.

– Что? – переспросила я, словно ослышалась. – Но мы столько лет дружили! Мы все решили тогда, давно.

Кристан сжал мои руки сильнее, выдохнул и заговорил:

– Послушай, я привык… скрывать свои чувства. Это стало моим вторым я…

«Ну вот, дружбе конец, а мне выбирать прямо сейчас…» – подумала я.

– Когда-то… Помнишь, как я позвал тебя на свидание? Ты сказала, что пойдешь, лишь если это просто дружеская встреча, и я признал, что нам лучше быть друзьями. Потому что понимал – ты не готова стать моей девушкой. Я научился быть тебе другом, никак не тревожить тебя своими чувствами.

В его глазах опять сверкнула боль. А мне захотелось прижать к груди его голову и успокаивать, как маленького расстроенного мальчика. И это было… совсем не то, что он хотел бы увидеть в ответ.

Кристан сглотнул и продолжил:

– Я ждал, что постепенно в тебе проснутся чувства ко мне. Мне было так плохо, когда ты встречалась с Корном!

– Я понимаю, Кристан…

– И потом… тоже бывало плохо. Но я давал тебе время. Послушай! – он сжал мои руки так, что показалось, сейчас хрустнут пальцы. – Я понимаю, ты и сейчас не испытываешь ко мне того же, что я. Но предлагаю тебе честный брак. Я сделаю все, чтобы постепенно… может быть, за много лет ты полюбила меня. Я буду тебе хорошим мужем, буду заботиться о тебе. Захочешь – мы уедем отсюда в особняк под Ауреном, который я унаследовал. Просто дай мне шанс!

Я горько усмехнулась. Мягко высвободила руки из-под его ладони.

– Встань пожалуйста, Кристан, – попросила я. – Присядь. Давай поговорим спокойно, – и продолжила, когда он наконец поднялся и вновь устроился на стуле. – Спасибо тебе. Я знаю, что ты был бы хорошим мужем. Только скажи, что изменится, если мы поженимся?

– Постепенно ты привыкнешь ко мне, полюбишь.

– Привыкну – не значит полюблю. Я и так привыкла к тебе. Но ты знаешь, что это другое. Брак, церемония, совместная жизнь, постель… Ты думаешь, они все изменят?

– Надеюсь, – неуверенно ответил Кристан.

Я несколько секунд молчала. Всегда тяжело делать больно близкому человеку. Но сейчас нам придется пройти через это.

– Кристан, именно поэтому я не могу выйти за тебя замуж. Не могу подвергать тебя пытке. Ты будешь ждать и надеяться. А вдруг ничего не изменится? Выйти за тебя, чтобы избежать отбора, а потом развестись, потому что я…

– Так и не полюбила меня, – закончил за меня Кристан, как припечатал. К нему возвращалась обычная сдержанность. – В таком случае мы будем считать наш брак фиктивным и спокойно разведемся.

– Только ты-то не будешь считать его таким! – воскликнула я. – Кто я, по-твоему, чтобы так поступать с лучшим другом? С лучшим человеком на свете? Кто я такая, чтобы ты жил в пытке и ожидании?! А потом ушел ни с чем. Нет, я знаю, что нашей дружбе конец, но поступить с тобой так я не могу!

– Успокойся, наша дружба никуда не делась, – спокойно произнес Кристан. – Я стану таким, как прежде. Но… неужели пойти на отбор лучше, чем потерпеть мои влюбленные взгляды и ухаживания? Я даже не буду требовать… ну, ты понимаешь, пока ты сама не захочешь!

– Да не во мне дело, а в том, что ты будешь мучиться! – сказала я. Потом решительно мотнула головой. – Я в любом случае не пойду на отбор, – было ведь еще одно решение. Решение, которое очень не хотелось принимать. Отвернулась, чтобы Кристан не увидел гримасу, перекосившую мое лицо. Академия была моей жизнью, моим домом. Поэтому слишком больно. – Я уйду из академии.

– Что?! Ты с ума сошла! – спокойствие опять слетело с Кристана. Он встал, одной рукой обнял меня за плечи и быстрым движением притянул к себе. Прижал к груди мою голову, словно я уже сейчас убегала из академии.

Мы не первый раз обнимались с ним. Он часто поддерживал меня, обнимая, еще в студенческие времена, когда я переживала из-за обидных фраз огненных или сложностей в учебе. Я тоже могла приобнять его и погладить по руке, по спине, проявляя тепло в трудные моменты. При встрече и прощании мы целовались в щеку. И никогда за последние одиннадцать лет я не ощущала от него ничего, кроме дружеского расположения.

Кристан действительно был благородным рыцарем, каких больше нет. Как можно столько лет скрывать свои чувства? Сколько выдержки это требует. И ведь Кристан даже ни с кем не встречался все эти годы. В отличие от меня: у меня бывали поклонники, я изредка ходила на свидания. С Корном, земным магом на два года старше, встречалась целых восемь месяцев. А Кристан ни разу не потревожил меня ни ревностью, ни упреком!

Но сейчас он обнимал меня так, словно его мучила жажда и он наконец дорвался до вожделенной чаши воды. Зарылся руками в мои волосы.

Ни на секунду во мне не зародилось тревоги, что он зайдет дальше против моей воли. В его руках было надежно и спокойно. И даже обидно, что я не чувствую в ответ такой же «жадности».

Какая-то я неправильная водная. Объятия земного должны дать мне покой, надежность, и желание отдаться в эти твердые руки. А я должна накрыть его разбушевавшейся волной чувств. Я даже испытывала подобное с Корном. Но сейчас этого не было.

Он отстранился. Посмотрел на меня с тоской.

– Это же так глупо, Илона! Даже отбор лучше, чем увольнение! И… ты ведь даже не знаешь, как мы можем быть вместе, мы даже ни разу не целовались!

Он медленно, словно приручая дикое животное, начал склоняться ко мне. «Почему бы нет…» – вдруг пронеслось у меня в голове. Может быть, я чего-то о себе не знаю?

Может, мне не хватает его бережной надежной близости, чтобы чувства проснулись в душе? И тогда я выйду за него и уже никогда не буду думать о ректоре с его проклятым отбором. Я запрокинула голову и позволила себя поцеловать.

Глава 7

Кристан целовал меня нежно, но уверенно и твердо. Жадно, но чуть сдерживая чувства, чтобы не отпугнуть меня страстью. Это было приятно. Женское во мне таяло и растекалось, хотелось раствориться в его руках, позволить большее. Но не более того. Нормальная женская реакция на прикосновения красивого сильного мужчины.

Сердце так и не проснулось.

Еще хуже. В голове пронеслось, что будь на месте Кристана кто-то вроде нашего ректора, то он просто снес бы своей страстью мою неуверенность. Он бы не спрашивал поцелуем разрешения любить меня, он бы брал меня себе и пробуждал во мне ответное кипение.

И это благонравная водная девушка, что должна когда-нибудь стать хорошей парой респектабельному земному магу!

Поцелуй Кристана был слишком долгим. Он прижимая меня к себе все крепче и крепче, я начала отстраняться. Потому что, если не сделать этого, нужно будет решить, пойти дальше и отдать себя Кристану или не сделать этого.

А я уже решила.

Почувствовав мое сопротивление, Кристан неохотно отстранился. Не отпустил полностью, держал руки на моей талии, вглядываясь в лицо. Его щеки пылали, во взгляде был необычный огонь. Но постепенно он пошел на спад, а в глазах засветилась горечь.

– Значит, нет? – спросил он и отпустил меня.

– Прости меня. Я не могу, – ответила я, чувствуя себя последней негодяйкой.

– Нужно было целовать тебя с самого начала! Не давать тебе прохода! – зло сказал Кристан и взмахнул рукой. Но тут же провел ею по лбу и продолжил спокойно:

– Тогда просто фиктивный брак. Ты же не хочешь стать Великой нашего ректора?

– Не хочу. Повторяю – я ухожу из академии. Но мы будем дружить и дальше. Ты не потеряешь меня полностью.

– Я уже тебя потерял, – ответил он. – Я не хочу, чтобы ты уходила из академии никак, кроме как в роли моей жены. Но… Ладно, Илона, – он вдруг махнул рукой. – Я все понимаю! Ты слишком романтическая натура, чтобы выйти за того, кого не любишь. Я уйду сейчас. Мне нужно подумать! Только не пиши заявление об увольнении, ладно? Подумай еще.

– Хорошо, – ответила я.

Кристан кивнул и быстро вышел.

Было противно врать ему. Потому что я тут же взяла бумагу и, пока во мне не угасла решимость, написала. На этот раз было официальное обращение: «Ректору академии… от…» и «Прошу уволить меня по собственному желанию с занимаемой мной должности младшего преподавателя кафедры… в кратчайшие сроки».

Я и так поступила с Кристаном подло. Позволила целовать себя, надеялась, что его поцелуй чудесным образом разбудит мое сердце. И только растравила ему душу. Я должна защитить его и себя от этой ситуации, хочет он того или нет. А значит, другого выхода нет.

Выглянула в коридор, нет ли там Кристана. Его не было, и никого другого – тоже. Посыльный уже не работает. И, как в первый вечер после кончины Касадры, пошла к приемной ректора.

На обратном пути опять очень хотелось плакать. В голове проносилась вся моя жизнь в академии. Как я поступила, как училась, как начала преподавать. Мелькали лица знакомых, учеников, друзей. Но я сдерживалась.

Был еще один вариант – просто участвовать в отборе. Но тогда ментальная проверка раскроет, кто я на самом деле, и меня либо незаметно сотрут с лица земли, либо я окажусь в застенках как объект для экспериментов или узница.

Жить хотелось. А значит, уйти из уютной привычной академии в большой мир – не самое страшное, что может быть. Нужно приготовиться к устройству на другую работу (вопрос: какую?), новой жизни и новым привычкам. Здесь нет места слабости и слезам.

Я как-то вся подобралась и вернулась к себе почти бодрая. В груди растекалось облегчение.

Уйти из академии больно. Это конец огромного этапа в моей жизни. Но это правильное решение. Оно сохранит мне и жизнь, и чистую совесть. Главное, чтобы ректор удовлетворил мое прошение об увольнении.

Утром за мной зашел невыспавшийся, с красными глазами Кристан, с ним двое наших друзей: Виктор и Тэя – земной маг и водная волшебница. Вчетвером мы отправились на площадь Высшей Магии, где должна была пройти церемония прощания с Касадрой.

О произошедшем вчера мы с Кристаном не говорили. Оба старались вести себя как ни в чем не бывало. Но напряжение притаилось в каждом из нас. К тому же мне еще предстоит сознаться ему и остальным, что уже написала заявление об увольнении.

Площадь Высшей Магии была самой большой в столице. Гора, в которой располагалась академия, подковой окружала долину, выложенную плиткой. Это место и называлось площадью Высшей Магии. Здесь проходили самые торжественные мероприятия академии.

Там, где площадь была ограничена стенами гор, по кругу располагался амфитеатр, там собрались сотрудники и адепты академии. Прибывали и другие знакомые Касадры.

Прямо в центре площади высился постамент, на котором лежало тело усопшей. Мы устроились среди других водных и земных на заднем ряду амфитеатра, оттуда ее почти не было видно. Лишь традиционное белое платье и силуэт сухой старой женщины.

Я ощущала, что рядом много магии: многие магически «приближали картинку», делали свое зрение острее, чтобы лучше увидеть усопшую и все, что творится на постаменте. Что за интерес у людей к мертвым, подумалось мне, обязательно нужно увидеть пустую оболочку, словно она еще имеет какой-то смысл. Впрочем, наверняка они смотрят не на нее.

У изголовья постамента стоял Герат, справа от него высокий мужчина средних лет со светлыми волосами в бордовой мантии – король Статир, сильнейший маг нашего государства. Торжественный вооруженный караул в ногах Касадры и по периметру несколько близких ей людей.

На них все и смотрели…

Я тоже провела рукой по глазам, чтобы видеть лучше. Интересно, как выглядит ректор на похоронах своей Великой.

Он стоял, как всегда, собранный и величественный, словно был высечен из камня. Черная одежда облегала крепкую фигуру. Волосы аккуратно зачесаны назад, так что видно строгий, рельефный лоб. Лицо его казалось невозмутимым, но в складке губ и в глазах под нависшими бровями притаилась боль. Неужели ему все же больно расставаться с ней? К чему тогда этот срочный отбор? Разве человеку, потерявшему близкого, не нужно время пережить утрату?

Впрочем, сейчас даже не хотелось гадать об этом. Потому что сдержанное выражение лица нашего ректора вызывало… уважение. Почтение к неведомым чувствам мага, потерявшего ту, с кем прожил три столетия.

Церемония началась с торжественной музыки. Потом говорил король – о том, сколько Касадра сделала для академии, а значит, и для страны. Выступили еще несколько высокопоставленных друзей почившей.

Герат говорил последним. Я ожидала чего-то подобного словам короля – о ее роли в академии и величии, но прозвучало другое.

Герат задумчиво смотрел на лицо почившей напарницы, вокруг царила полная тишина. Потом раздался его голос, усиленный магией, слышимый каждому на площади.

– Касадра, ты была воздухом, которым мы дышали. Ты скрывалась в стенах академии, незримо присутствовала в аудиториях. Ты незримо была во всем, ведь ты жила академией целых восемьсот лет. Она была твоим воздухом, а ты – ее. Ты была ураганом, что раздувает жажду знаний в душах. Ты умела заставить идти туда, куда страшно пойти, ты заставляла искать то, что не может быть найдено. И мы шли туда, и мы находили, несмотря на всю невозможность. Ты была матерью академии. Той, что смотрит на выросшее дитя и улыбается, видя его успехи, или качает головой, видя его шалости. И сейчас наш мир осиротел, утратив тебя, – он немного помолчал под взглядами тысяч людей, и в этот момент тишина вокруг стала особенно глубокой и сокровенной. Каждый ощущал, что ректор говорит искренне. Потом продолжил: – Ты была и моим ветром. То легким бризом, то ураганом. И мой огонь горел сильнее благодаря тебе. Благодарим тебя, Касадра Ванми. В добрый путь!

Он поднял руки, и сноп пламени ударил в тело Касадры. Оно запылало в магическом огне, устремленном в небо. Король отшатнулся, а Герат сложил руки на груди и так же задумчиво смотрел туда, где сгорало тело его Великой. Со всех сторон вновь полилась музыка.

Сердце разорвалось. Я не могла отвести взгляд от его высокой фигуры. Что чувствует человек, своими руками предавая огню ту, с кем он был близок три столетия?

Пламя погасло, остался лишь пустой каменный постамент, и Герат первым стал спускаться по ступенькам. А я так и не могла оторвать взгляд.

Я ухожу из академии, и в моей жизни закончилась эпоха. В его жизни тоже закончилась эпоха. Та, что называлась Касадрой Ванми.

– Илона, пойдем! – Кристан потянул меня за руку.

Глава 8

После церемонии прощания по всей академии проходили торжественные поминальные обеды. Водный и земной факультеты собрались в большом зале. Конечно, все говорили о ректоре, о короле, о том, как прошла церемония, о предстоящем отборе, а не о Касадре.

От Лариссы и других свидетелей произошедшего в коридоре разошелся слух, что я – третья приглашенная с водного и что у меня активная переписка с ректором. Слух сводился к тому, что «ректор бегает за Гварди, чтобы она пошла на отбор, а она не хочет». В чем-то даже лестно для меня. Только вот косые взгляды Лариссы и других молодых сотрудниц не радовали. К тому же на девушку, не желающую принять участие в ректорском отборе, смотрели как на ненормальную.

Впрочем, границ вежливости никто не пересек.

С бокалом в руке я скользнула к выходу. Все формальности я соблюла. Можно пойти домой, все равно занятия на сегодня отменили. Только вот… наверное, нужно поставить в известность Кристана и других друзей, что я увольняюсь.

Не трусь, Илона, это в любом случае нужно сделать. Не откладывай.

Я подошла туда, где Кристан разговаривал с Виктором и Тэей.

В этот момент дверь в зал открылась, и вошел секретарь Герата. Несколько секунд он отчаянно крутил головой, пытаясь выцепить из множества лиц нужное ему. К моему ужасу, взгляд его остановился на мне.

– Тарра Илона Гварди? – широко улыбаясь, сказал он мне. – Вас вызывает ректор. Он сказал – немедленно.

Сердце ушло в пятки. Все-таки будет чинить мне препятствия! К тому же слишком многие это слышали. Теперь несуществующую связь с ректором станет невозможно отрицать.

Впрочем… может, это просто разъяснительная беседа на прощание? Но перед приемной ректора сердце колотилось как бешеное. Я то краснела, то бледнела.

Секретарь открыл передо мной дверь…

Герат стоял напротив входа, сложив руки на груди. Лицо его ничего не выражало, только глаза из-под густых бровей на чуть наклоненном лице, казалось, сожгут меня на месте.

Я встала напротив, пока что пройти и устроиться поудобнее мне никто не предлагал.

– Тарра Гварди, – жестко произнес он.

– Таросси ректор, – ответила я.

Странно, но от его режущего тона я начала успокаиваться. Тон недобрый, значит, он по-прежнему ко мне плохо относится. И значит, с большой долей вероятности все же подпишет мое заявление.

Впрочем, когда я слышала у него добрый тон? Разве что во время церемонии прощания он не был таким сдержанно-резким, как всегда.

Он расцепил руки и усмехнулся.

– Итак, вы хотите покинуть академию, тарра Гварди? – взял со стола бумагу, в которой я узнала свое прошение, и несколько раз помахал ею в воздухе, как будто хотел, чтобы я хорошо ее разглядела.

«Хоть бы сесть предложил, поганец твердокаменный», – подумала я.

– Присаживайтесь, – властно сказал он, словно не сесть предлагал, а хотел припечатать меня к креслу.

Я села в предложенное кресло. Ректор остался стоять. Облокотился на краешек стола, снова сложил руки на груди и пристально посмотрел на меня.

Отвратительно. Если бы он хотя бы сел… Когда он стоял, а я сидела, взгляд сверху вниз просто придавливал. Да что это вообще такое! Я пришла отстоять себя. Я незаметно сжала подлокотники. Не позволю тебе, Герат, издеваться надо мной. Ты подпишешь прошение. И все. В тебе больше не будет никакой власти надо мной.

– Да, таросси ректор, я хочу уволиться, – сказала я твердо и подняла взгляд на него. Удивительно, но обычного пренебрежения в его глазах я не заметила. А может, оно и вовсе чудилось мне все это время, пронеслась непрошеная странная мысль. – Я в состоянии передать дела другим сотрудникам кафедры за пять дней. На шестой день я хочу быть уволенной из академии по собственному желанию.

– Понятно, – кивнул ректор. Краешек рта скривился в легкой, едва заметной усмешке. – Мне ясны причины вашего увольнения. Более того, я мог бы подписать это прошение, несмотря на его абсурдность. Но есть некоторые причины, мешающие нам с вами это сделать.

«Козел-бюрократ! – подумала я. – Ну и что ты выдумал! Неужели так хочется настоять на своем?!»

– По закону я имею право уйти в любой момент, – вежливо ответила я, но внутри зазвенела тонкая нить тревоги. Если он сказал «есть причины», значит, они действительно есть. Или он создаст их.

– По закону вы, тарра Гварди, – он вдруг понизил голос, и в нем засквозили приятные бархатные нотки. А в бордово-карих глазах читалось понимание. Так взрослый смотрит на ребенка, когда не подает вида, но понимает все его замыслы и шалости. – Вы можете уйти в любой момент, если выполнили все административные и финансовые обязательства в отношении академии. Вы читали договор, прежде чем подписать, когда устроились на должность младшего преподавателя?

Я поняла, что неудержимо краснею. Читала ли я договор? Как и многие, я его лишь просмотрела. Поэтому деталей я могла не помнить…

– Вероятно, вы забыли некоторые моменты, – сказал Герат. Обернулся, взял со стола еще одну бумагу и протянул мне. – Просмотрите пункт о заработной плате, предоставляемых бонусах и материально-финансовых обязательствах.

«Гад ты паршивый!» – подумала я и растерянно взяла договор.

– Впрочем, можете не утруждать себя. Я объясню вам суть, раз вы успели забыть, – сказал Герат, и я действительно не стала читать. Была уверена, что каждое его слово соответствует сказанному в договоре. Этот паршивец в состоянии не соврать, но рассчитать и предусмотреть все. – Итак, тарра Гварди, во время обучения вы были стипендиаткой академии. Стипендия позволяла вам содержать себя в период обучения. Она была безвозмездным даром академии талантливым адептам. Однако, – его голос зазвучал как будто издалека. Я уже знала, о чем идет речь, – академия предоставила вам бесплатное жилье и оплачивала весь процесс обучения – процент заработной платы преподавателям, расходные материалы. Обучение на водном факультете, кстати, недешевое. То есть вы находились на полном пансионе академии. Если бы вы покинули ее после обучения, то должны были бы в течение нескольких лет или десятилетий возместить академии затраты на ваше обучение из средств, что вы стали бы зарабатывать магией в другом месте. Однако вы стали сотрудником академии, и этот «долг» небольшими порциями вычитается из вашей зарплаты. Вы понимаете меня, тарра Гварди?

Я обреченно кивнула.

– Соответственно, согласно договору, подписанному вами пять лет назад, в случае срочного увольнения по собственному желанию вы обязуетесь либо сразу выплатить академии оставшийся долг, либо работать в стенах академии до тех пор, пока отчисления (вы можете увеличить их объем) не покроют прежние траты учреждения.

– Но разве нельзя выплатить в рассрочку после увольнения? Как если бы я ушла сразу после окончания? – спросила я, хоть и понимала – это все равно что спрашивать у голодного дракона, может быть, он все-таки не будет меня есть.

– Внезапный уход ценного сотрудника – неприятное событие для академии, – усмехнулся Герат покровительственно, мне даже почудилась доля сочувствия в его голосе. Хищник так сочувствует жертве, прежде чем проглотить ее? – Поэтому обычно в качестве возмещения требуется единовременная выплата. Решение о возможности рассрочки принимается администрацией в отношении конкретных случаев. В вашем случае, Гварди, это решение принято не будет, – он словно припечатал меня.

– Да почему же?! – я вскочила на ноги. Больше всего мне хотелось заехать по его красивой физиономии. – Может быть, вы, таросси ректор, не позволите?! Почему?!

Глаза Герата сверкнули ответным пламенем.

– Да потому, тарра Гварди, что ваше решение уйти – идиотское и необоснованное! – резко бросил он.