Текст книги "Ректор моего сердца"

Глава 17

Никогда в жизни. Пока я не уверена в своей безопасности, ни ректор, ни кто-либо другой не узнают правду обо мне. Я – последняя. А последние не имеют права умирать или ставить себя под удар.

Я судорожно думала, что делать, когда Герат забрал Анотту. Впрочем… А что делать? Только молиться, чтобы Герат не захотел провести полное расследование.

Но кое-что я, пожалуй, могу. Истинных менталистов не будет на моей проверке, а ректор вряд ли обладает очень уж большой ментальной силой. В отличие от них, он может просто не заметить.

Я осторожно прикоснулась к оболочке своей запечатанной силы, как будто сделала надкол. И заставила мою истинную силу тонкой струйкой заструиться в голову, формируя ментальный барьер. Не самый крепкий, чтобы его сложнее было заметить. Разместила его на уровне пяти с половиной лет, на первых эпизодах, где я стала дочерью воровской парочки. Если что, можно подумать, что у меня просто нет более ранних воспоминаний.

Проделав работу, я словно разгладила складку на платье, залатала маленькую дырочку в оболочке своей запечатанной силы.

Как хорошо, что у меня хватило выдержки не сделать этого раньше! Кто-то из менталистов или даже из конкурсанток мог бы заметить струю силы и мои действия.

Когда вышла Анотта – вполне спокойная, видимо, ректор «не пытал» ее, – я была почти уверена в себе. Она доброжелательно мне кивнула, мол, все хорошо, я прошла. Я ответила ей улыбкой: а ты боялась…

Но когда девушка вышла, а из аудитории появился Герат и пристально посмотрел на меня, кровь ударила в щеки. Показалось, что своим огненным взглядом он прожег меня насквозь и узнал все.

– Прошу, тарра Илона, – сказал он с легкой усмешкой. – Мы остались вдвоем.

И открыл передо мной дверь в комнату.

На негнущихся ногах я прошла.

Там стоял большой стол, три стула с противоположной стороны, один – с моей. На столе лежал список девушек, почти все имена в котором были помечены галочками и лишь у двух стояли прочерки, и стоял большой голубоватый шар – артефакт «шар правды», используемый для усиления ментальных свойств мага.

– Присаживайтесь, тарра Гварди, – уголком губ улыбнулся Герат, обошел стол и сел по центру. Я села напротив. Вдруг он добавил деловым, но каким-то галантным тоном: – Понимаю, что вы устали. Хотите сока? – не дожидаясь ответа, развернулся, взял с тумбочки графин, два стакана, налил сока себе и мне. Поставил передо мной еще и вазочку с печеньем. – Выпейте и съешьте. Не хотелось бы, чтоб вы упали в обморок.

– У меня нет такой привычки! – ляпнула я.

– Надеюсь, – усмехнулся ректор, сложил руки на груди и откинулся в кресле, изучая меня темными горящими глазами. – Ешьте, – сказал как отрезал.

Конечно, мне кусок не лез в горло. Но не спорить же с ним по такому малозначительному поводу. Я поблагодарила и с трудом съела два печенья, запивая соком. Все это время он внимательно смотрел на меня, словно уже начал проверять мой разум.

– Вы красиво едите, – сказал вдруг Герат. – Где научились? В приюте или после?

– Это имеет отношение к нашей проверке? – спросила я и отодвинула бокал.

– К нашей проверке что угодно имеет отношение, – опять усмешка. На мгновение Герат показался мне настоящим дознавателем, а шар между нами – орудием пытки. – Итак, – он снова откинулся в кресле, – тарра Илона, я устал. Вы устали. Поэтому, – улыбка краем губ, – у меня нет никакого желания глубоко лезть в ваш разум. Я буду задавать вам вопросы. И от ваших ответов зависит, насколько глубоко я в него погружусь.

– Хорошо, таросси ректор, – сдерживая дрожь, ответила я и добавила: – Вы хотите, чтобы я участвовала в отборе. В ваших интересах, чтобы я прошла проверку.

– С этим не поспоришь, – усмехнулся Герат. – Сейчас я активирую шар. Он не только поможет мне видеть ваши скрытые мотивы, но и будет вести запись разговора на случай, если потребуется проверить результат. Имейте это в виду.

Я внутренне сжалась. А без этого никак? Обещал же помочь!

Герат поставил шар ближе к себе и поводил над ним рукой. В центре родилось перламутровое сияние.

– Итак, тарра Гварди, вначале стандартные вопросы. Вы приглашены на отбор на должность Великой. Для чего вы хотите занять эту должность?

«О господи! – подумалось мне. – И что я должна ответить? Ведь ответить всю правду я не могу».

– Вы знаете, таросси ректор, до последнего времени я, напротив, не желала участвовать в отборе. Но теперь мое мнение изменилось. Я хочу помочь развитию академии, оказавшись на самой высокой из должностей, доступных женщине.

Не знаю, что увидел ректор в шаре или что ощутил сам, но шар мигнул.

– Шар показывает, что ответ неполный. Какие еще мотивы движут вами?

Я крепко сжала подлокотники кресла.

– Хочу повысить свой статус. Для выпускницы приюта это важно. У меня больше амбиций, чем кажется.

Шар никак не среагировал, а Герат неожиданно поощрительно мне улыбнулся.

– Не сомневаюсь, тарра Гварди, – сказал он. – Спасибо за честность. Следующий вопрос. Испытывали ли вы когда-нибудь желание нанести урон академии или лично мне?

«А умнее ничего не мог придумать?» – подумала я. Шар мигнул.

– Озвучьте то, что вы сейчас подумали! – бросил Герат.

– Я подумала, что это глупый вопрос. Любая ответит «нет», даже если рискует не пройти проверку за ложь. Но раздражение и гнев на академию, ее главу и преподавателей во время обучения может возникать у любого адепта.

– Вы правы. И тем не менее ответьте.

– Разумеется, у меня бывали минуты раздражения. Но я никогда не желала зла академии осознанно и всерьез. Академия – мой дом.

Шар «молчал», я говорила чистую правду.

– А лично мне? – усмехнулся Герат.

– Вы знаете, что я не испытывала к вам симпатии, – честно сказала я. – И не раз желала вам провалиться куда-нибудь, чтобы мне не пришлось идти на этот отбор! Но осознанно и всерьез я не желала вам смерти, болезни или других неприятностей.

Шар молчал. А Герат провел над ним рукой, отключая, и расхохотался:

– Не для протокола: и чем же я вам так не угодил?

– Не для протокола, таросси ректор, не так давно я уже отвечала на этот вопрос. Вы жестко вели себя со мной. Делали мне больно, внушали страх. Прежде у меня не было причин вам доверять.

– Это все? Других личных мотивов ненавидеть меня у вас нет?

– Нет. Напротив, я решила отнестись к вам более доброжелательно. В определенный момент вы проявили себя с другой стороны и вызвали уважение.

– Неплохо, тарра Гварди, – глаза Герата блеснули.

И снова активировал шар.

– Обратимся к вашему прошлому. Итак, вы выпускница приюта для бедных сирот?

– Совершенно верно.

– Кем были ваши родители? Это известно? – спросил он. А мне подумалось, что он задает вопросы так, чтобы «под протокол» пошли достойные ответы, соответствующие истине.

– При приеме в приют было указано, что я дочь неизвестных погибших родителей.

Шар оставался спокоен. Но Герат опять быстро провел над ним рукой, отключая, и заговорщицки наклонился в мою сторону.

– Но мы-то с вами, тарра Гварди, знаем, что ваши родители были ворами. Что вы помните о своем детстве? Расскажите. Какими они были, как вы воровали, в конце концов.

– Зачем вам это? – выпалила я, облегченно вздохнув про себя. Пока не похоже, что Герат заподозрил о моем происхождении нечто большее, чем то, что я ему уже рассказала.

– Мне интересно, – пожал плечами ректор. – Никогда не разговаривал с магичкой, которая в прошлом была воровкой.

Ладно, подумала я. Не самое страшное. Хоть и стыдно вспоминать все это.

– Хорошо, – сказала я. – Но тогда вы тоже ответите мне на вопрос.

– Не в вашем положении ставить дополнительные условия.

– Но если вы не пойдете мне навстречу, то вряд ли можете рассчитывать на откровенный рассказ о моем воровском прошлом. Я могу ограничиться формальными фразами.

Герат опять рассмеялся.

– Хорошо. Но я оставляю за собой право ответить на ваш вопрос любым возможным способом.

– Не в моем положении дополнительно качать права, таросси ректор. Мои родители… Они были добрыми людьми, хоть и преступали закон…

Я даже увлеклась, рассказывая о том, как мы с Алиской и Гансом путешествовали по стране, какие комбинации придумывал Ганс, чтобы выманить у жителей городов и деревень деньги и ценности. О том, как пробирались в дома и воровали. О своей роли мага, помогавшего в воровстве, тоже не умолчала. Рассказала я и о гибели приемных родителей.

Ректор задумчиво смотрел на меня.

– Соболезную вашей утрате, – вежливо произнес он, когда я закончила. – Знаете, какой вердикт я могу вынести?

– Какой? – спросила я, а сердце тревожно забилось.

– Я был прав, сказав, что вы можете быть опасны для общества, когда вы поступали в академию. Вы не просто можете – вы были опасны для общества. И еще интересный вопрос. Ваши родители-воры не были магами. Откуда в вас сила?

Сердце забилось как бешеное.

– Я не знаю! – горячо ответила я. – Вы ведь знаете, такое случается. Вероятно, кровь магов у нас в роду.

Странно, но Герат успокаивающе улыбнулся:

– Вероятно. Другого объяснения я не нахожу.

– Теперь мой вопрос! – быстро сказала я, чтобы перевести разговор в более безопасное русло.

– Слушаю его с интересом.

– Зачем вы пошли на отбор к Великой Касадре? Вы любили ее?

Герат рассмеялся.

– С какой целью интересуетесь, тарра Гварди? – спросил он.

– Не исключено, что я стану Великой. Хочу больше узнать о возможном напарнике.

– Тут не один, а два вопроса. Отвечаю только на первый. Я пошел на отбор, чтобы реализовать сразу две цели: стать главой академии и получить вожделенную женщину. Я ответил, тарра Илона? – насмешливо поднял одну бровь.

– Ответили, но весьма расплывчато. Об этом я могла бы догадаться и сама. Ответите на второй?

– Мы договаривались на один, – усмехнулся Герат. – Не вижу причин отвечать на оба. В следующий раз формулируйте так, чтобы ответ вас устроил, – он многозначительно замолчал, на какое-то время воцарилась тишина.

Герат насмешливо, но без злобы и раздражения смотрел на меня. А я думала, что же дальше. Сколько еще продлится эта проверка? Если честно, я совсем замучилась. Даже не от самой проверки, а от напряжения, которое не отпускало ни на секунду.

– Итак, – Герат в очередной раз провел рукой над шаром, включая его. – Ваши ответы устраивают меня. Поэтому еще один стандартный вопрос, и закончим. Тарра Гварди, желали ли вы когда-нибудь зла королю и его семье?

Кровь отлила от лица, а разум заметался в поисках подходящего ответа. Да, я не желала зла академии и Герату. Не желала зла даже королевской семье – королеве и двум ее сыновьям. Но тому, кто распорядился уничтожить мою семью – обе мои семьи, – я не могла пожелать ничего хорошего.

– Я никогда не желала зла королеве… – начала я срывающимся голосом.

Шар на столе взорвался красным светом и издал громкий неприятный звон. Герат резко наклонился вперед, в его глазах сверкнула молния. Одним движением выключил шар и уставился на меня.

Пару мгновений я кусала губы, а он смотрел на меня, словно собирался прожечь дыру в моем лице.

– И за что же вы ненавидите его величество Статира Третьего? – резко спросил он.

Глава 18

Я опустила глаза. Мысли, как сумасшедшие, метались в голове, а я пыталась найти среди них одну, правильную. Может, рассказать всю правду? Или действительно упасть в обморок и закончить этим проверку? Или…

– Я… – начала говорить прежде, чем идея полностью оформилась. – Я… Таросси Ванирро! – подняла на него взгляд. – Вы ведь понимаете, кто приказал гвардейцам ездить по лесам и уничтожать разбойников?! Да, порой я желала ему зла! Мои мама и папа погибли по его вине! И еще много дорогих мне людей.

– Успокойтесь, – уверенно, быстро, но как-то бархатно, мягче, чем обычно, произнес Герат. От его интонации я начала расслабляться. Кровь заструилась спокойнее, гармоничнее. Наверное, он применил что-то из медицинской магии, а я и не заметила. – Я не пойду докладывать его величеству, что одна маленькая преподавательница была бы рада его смерти. К тому же ваш ответ не скажется на результатах проверки. А вот поработать с шаром, который записал ваши эмоции, мне придется. Вы заставляете меня делать лишнюю работу, тарра Гварди, – очередная усмешка.

Мои плечи расслабленно опустились, страшное напряжение внутри рассосалось без следа. Неужели Герат понимает меня, хоть он почти что близкий друг короля?

– Благодарю вас, таросси Герат, – я поймала себя на том, что впервые назвала ректора по имени. Как бы не счел панибратством.

Но он лишь чуть улыбнулся и спросил:

– А вы считаете, что нужно позволить беспредел в лесах и на «большой дороге»?

– Нет, конечно! – не сдержалась я. – Конечно, король вправе ловить и наказывать преступников. Но не убивать без суда! Тем более там были жены, были невинные дети. Их всех тоже убили, случайно или нарочно – я не знаю! Можно было арестовать всех и судить по законам – каждого исходя из совершенного лично им!

– Но это слишком долго и затратно, – сказал Герат. – Да, тарра Илона, решения его величества Статира не всегда гуманны. Но они весьма эффективны и поддерживают в стране порядок. Когда-то во время эпидемии огненной лихорадки он приказал изолировать пораженные города и селения. Можно было прислать из столицы лучших специалистов, попробовать побороть эпидемию более гуманными способами. Но решение короля позволило быстрее остановить эту чуму. Замечу при этом – я не оправдываю негуманность, лишь констатирую факт, – он невесело усмехнулся. В огненных глазах мелькнула едкая горечь. Он говорил о той эпидемии, что унесла жизни его родителей.

Мгновение Герат молчал. Потом продолжил:

– Если станете Великой, вам иной раз придется делать подобный выбор. Впрочем, мы с вами здесь не для того, чтобы оценивать решения и поступки короля. Проверка окончена, – последнюю фразу он сказал быстро, словно бросил. И активировал шар. – Вас ждет ужин, а меня – дела, – многозначительно улыбнулся и кивнул мне на шар, мол, ему еще предстоит разобраться с компрометирующей частью записи. – Идите, тарра Гварди. Вы прошли проверку. Завтра у всех участниц выходной: не вздумайте работать. После сегодняшнего дня нужен отдых. Послезавтра общий сбор, на котором вы узнаете условия первого испытания.

– Я прошла? – недоуменно спросила я. Мне не верилось, что он полностью принял мой ответ и замял инцидент. Даже готов подтасовать результаты.

– Да, тарра Илона, вы прошли. Под мою ответственность.

Провел рукой над шаром, выключая.

Я приподнялась со стула. Но Герат резко сказал:

– А теперь сядьте. И ответьте, зачем вы установили ментальный барьер?

«О господи!» – подумала я, сжимая руку в кулак. Когда же это закончится! Я была близка к тому, чтобы, как ребенок, рассказать всю правду, захлебываясь слезами. Но вместо этого посмотрела на Герата. До нынешнего момента моя игра удавалась. Вдруг выйдет и теперь.

– Я хотела защититься на всякий случай, – сказала я. – Вы ведь не поставили меня в известность, как именно поможете. Хотела и сама предпринять что-то.

– Да-а? – бархатного Герата, что померещился мне недавно, не было и в помине. Он издевательски поднял бровь. – Однако барьер совсем молодой. Вы поставили его прямо перед проверкой. Значит, защищаться собрались не от менталистов, а от меня лично. Полагаю, вы рассчитывали, что я не замечу его. Это означает, что вы скрываете что-то и от меня лично.

Я закусила губу, позорная слеза потекла по щеке. Сложно сказать, что было больнее – то, что меня выводят на чистую воду, или то, что ректор опять стал таким жестким и непримиримым. После его понимающего, почти мягкого поведения это было особенно горько.

Он испытующе прожигал меня взглядом. Но вдруг сказал чуть теплее:

– Я не менталист. Я не вижу, что именно вы скрываете барьером, и не хочу применять шар, чтобы сломать его, – это будет слишком болезненно для вас. А у меня нет цели сделать из вас нервную дурочку. Вы и так достаточно нервная. Поэтому скажите сами, что именно вы скрываете.

Внутри взорвалось облегчение, и от этого уже открыто потекли слезы. Да, я совру ему сейчас. Потому что не могу сказать правду. И, скорее всего, он поверит.

Что ждет меня, если Герат узнает правду сейчас, когда я так уязвима? Он может подтасовать результаты проверки, но в целом производит впечатление законопослушного. Мне представилось, как я показываю ему, что находится за барьером. Лицо ректора темнеет. Он блокирует мою магию и обращается к королю, который лучше знает, как решить судьбу последней из опального рода.

– Я хотела скрыть некоторые мои размышления о вас лично.

– И что же это за размышления? – цепко спросил он.

– Например, о том, как вы могли столько лет… спать со старухой, – тихо сказала я. Сейчас все, что угодно, лишь бы отвертеться.

– Вы представления не имеете обо мне и Касадре! – резко бросил он и уперся руками в стол, как будто собирался вскочить. Но тут же расслабился и с насмешкой посмотрел на меня. – Впрочем, этот вопрос, как оказалось, волновал многих девушек. Просто ни одна из них не ставила барьер, чтобы скрыть такие мысли или сексуальные фантазии с моим участием. Это все, тарра Илона? – вопросительно поднял бровь.

– Там все в этом духе. Я спрятала то, что может вас оскорбить.

– Не скажу, что это похвально. К тому же вы сейчас выкручиваетесь. Однако поговорим об этом… при более близком знакомстве. Похвалить могу лишь за качество барьера. Идите. Вы в чем-то остались воровкой – снова воруете мое время.

«Скорее вы – мое!» – подумала я и встала.

Мне было плохо. Я чувствовала опустошение. И уже не понимала, как относиться к его перепадам. То он резкий и жесткий, то вдруг проявляет понимание и даже спускает с рук ложь.

Я поплелась к выходу, меня качало.

– И откуда в вас столько силы, – услышала я его задумчивый голос, – ее хватило и на барьер, и на проверку, и на то, чтобы ловко выкручиваться.

Я вздрогнула и обернулась к нему. Что он заподозрил? Что я наделала с этим дурацким барьером?!

– Я… я не сделала ничего особенного. Просто я сильная водная, – тихо сказала я. Попробовала взять себя в руки, тем более что вообще-то он заслужил мою благодарность. – Таросси Герат, благодарю вас за все. За то, что помогли с проверкой. И за понимание…

В этот момент лицо Герата и стол, за которым он сидел, поехали в сторону. «Что происходит?» – пронеслось в голове, но мысль уплыла, потому что в ушах зашумело. Шум накрыл меня полностью, к горлу подкатила тошнота, ноги перестали держать.

Последнее, что я видела: как ректор вскочил с места и кинулся ко мне, его перекошенное лицо.

Я сползла вниз, и все исчезло.

Глава 19

Пришла в себя, словно выплыла из глубины. Я лежала на чем-то мягком, а на лбу у меня покоилась горячая рука.

Открыла глаза и тут же уткнулась взглядом в серьезное лицо ректора. Он сидел на краю дивана, куда уложил меня. Когда очнулась полностью, убрал руку. Явно лечил магией. Я ощущала во всем теле необычное тепло, это было комфортно и спокойно. И само присутствие ректора рядом было приятным. Какое-то удивительное ощущение: надежность и уют, как у костра темной ночью.

А ментальный барьер рухнул. Так и бывает обычно. Как бы Герат ни исследовал мой разум, пока я была в отключке.

– Лежите еще, – коротко бросил Герат. – И не вздумайте волноваться, – пробежался взглядом по моему лицу, словно прикоснулся. – Я переоценил вас. Установка барьера и стресс не прошли бесследно, – голос Герата был строгим, но без злости. – Видите, тарра Илона, что бывает, если совершать магические действия, на которые у вас едва хватает ресурсов?

А, он ведь думает, что я потратила на барьер свою обычную силу. Такие действия, плохо поддающиеся не ментальным магам, очень энергозатратны. Дай бог, чтобы он думал так и дальше.

А вот мне причины обморока были совсем не ясны. До этого я теряла сознание один раз – в пять лет, после отчаянного бега по лесу. С тех пор никакие нагрузки и испытания не приводили к потере сознания.

– Спасибо, таросси ректор, – сказала я. Попробовала сесть.

– Лежите, я сказал! – коричнево-бордовые глаза гневно сверкнули. Я инстинктивно вжалась в диван.

– И не дергайтесь! Ничего страшного не происходит! – так же гневно добавил он.

«И как мне не волноваться, когда вы на меня орете», – подумала я.

– Я сам скажу, когда можно будет встать. Я восстановил ваш энергетический баланс. Впитывайте, – улыбнулся краем губ. Встал, налил стакан сока и принес мне.

– Привстаньте и выпейте, полностью не садитесь, – скомандовал, словно я была солдатом на плацу. Просунул мне руку под плечи и помог приподняться.

«Издеваетесь, что ли? Пить в таком положении жутко неудобно». Но я взяла стакан из его рук и, к собственному удивлению, жадно осушила.

– Еще? – поднял одну бровь Герат.

– Нет, благодарю. Простите, я не хотела доставлять вам хлопоты. Когда мне можно пойти?

– Когда я скажу, – усмехнулся Герат. Встал с дивана и сел за стол, поставив перед собой шар. – Я поработаю, а вы полежите.

И уставился в него пристальным взглядом.

Чувствовала я себя уже прекрасно, поэтому совершенно не понимала, чем мне заняться. Разве что смотреть на профиль ректора. Видимо, он действительно стирал с шара лишнюю информацию.

Зрелище, кстати, весьма живописное. Профиль у него мужественный, как будто высеченный из камня. Такой надежный, серьезный, но при этом горячий мужчина.

Его лицо стало напряженным. На лбу проступили капельки пота. Как бы ему самому не стало дурно, подумала я. Тогда уже мне придется приводить его в порядок. Подлечить самого ректора – не каждой претендентке доводится совершить подобное! Лестно.

Но Герату не подурнело. Он отключил шар, вытер лоб и почти весело обернулся ко мне:

– А вы случаем не беременны, тарра Гварди?

Вопрос застал меня врасплох.

– Э… Ну вы же знаете, что нет! Вы лечили меня, наверняка заметили бы внутренним взором!

– Да, заметил бы, – согласился он. – Но женское тело порой преподносит сюрпризы даже своей хозяйке.

– А что, я была бы отчислена с отбора?

– Вероятно, – пожал плечами Герат. – Если вы не замужем и не выходите замуж, то правила не запрещают беременной участие в отборе. Это остается на усмотрение ректора. Но вы не смогли бы проходить серьезные испытания, поэтому пришлось бы вас отчислить.

Он подошел, взял мое запястье, чтобы проверить состояние. По телу опять побежали горячие искорки.

– Можете идти, – бросил он, отпустив руку. А я наконец села, потом встала. – И послушайте меня, тарра Илона, если вы еще хоть раз доведете себя до такого состояния, я не только отчислю вас с отбора, но и отправлю в принудительный отпуск. Идите. Опять воруете мое время, – во взгляде мелькнули лукавые искры. – Я начинаю думать, что вы делаете все возможное, чтобы провести со мной больше времени. Даже лестно от девушки, которая совсем недавно ненавидела меня всей душой.

– Благодарю, – ответила я, хоть внутри зародилось возмущение.

Я не нарочно тяну время, чтобы побыть с ним! Скорее это он делает что-то подобное!

На этот раз я благополучно добралась до двери в зал и вышла в коридор.

Там стояла целая группа, ожидавшая меня. Тэя, Виктор и, к моему удивлению, Керра.

– Илошка, ты как? – Тэя обняла меня за плечи. – Керра рассказала, что ты последняя, мы подумали, поддержка тебе не помешает. Совсем замучилась?

– Да, ребята, – улыбнулась я. – Эта проверка – кошмар!

Спустя четверть часа мы сидели у Тэи с Виктором, ели пирожные и пили горячие травяные напитки. Керра удивительно легко вписалась в нашу компанию. Будь я более мнительной, заподозрила бы, что она хочет приобрести в моем лице союзницу. Но в этой брюнетке было столько достоинства, что подобные подозрения не приходили в голову.

Мы с Керрой рассказывали друзьям о проверке, я – только то, что могла, в общих чертах, Керра – более подробно. Проверка у остальных девушек проходила так же. Им задавали вопросы, по ответам определяли эмоции и степень правдивости. Заглядывали в разные слои памяти. У Керры менталисты «посмотрели» первые детские воспоминания, воспоминания о ключевых событиях в жизни, мысли о короле, государстве, академии, ректоре.

Я мысленно благодарила Герата. Если бы не его помощь, менталисты нашли бы в моем разуме все, что я скрываю.

Это был хороший вечер в кругу друзей. Не хватало только Кристана.

– А Кристана вы не видели? – спросила я у Тэи с Виктором.

– Видели, – вздохнула Тэя. – Он все время работает или обжимается по углам с этой Вилессой. И взгляд такой отстраненный. Виктор его спросил, что да как, а он ответил, что женится и его ждет невеста.

– А что случилось-то? – спросила Керра. С Кристаном они были почти не знакомы.

Мы с Тэей и Виктором переглянулись.

– Я думаю, ничего страшного, если мы расскажем Керре, – улыбнулась я, и Виктор кратко рассказал историю про скоропалительное предложение руки и сердца.

Керра внимательно выслушала и задумчиво сказала:

– Взгляд отстраненный, говорите? А не могла она нацепить на него приворот?

– Что? – изумилась я, а в голове вдруг все сложилось. Вилесса могла не просто сыграть на отчаянии и опьянении Кристана. Она могла поставить на него приворот.

Ставить привороты в академии строго запрещалось. Это каралось увольнением.

– Смотри, – сказала Керра. – Вначале он кидается в омут с головой, потом вроде как отрезвел, а потом чем больше общается с ней, тем сильнее вязнет. Очень похоже на тонкий приворот, который становится крепче с каждым поцелуем.

– Точно! Ты гений, Керра! – сказала я. – Кто может его снять?

Я сама никогда не имела дела с приворотами.

– Мы не умеем, – признались Тэя с Виктором.

Керра вздохнула.

– Я могу попробовать. Но тогда нужно как-то вывести девушку на чистую воду! Для этого необходимо уговорить Кристана пройти медицинскую проверку, где выявят наличие приворота и его источник, – уверенно сказала Карра. – Только как уговорить?

– Говорят, мозг у привороженных включается, если они видят свою истинную любовь, – задумчиво сказал Виктор.

Тэя посмотрела на меня:

– Значит, тебе, Илон, придется с ним поговорить.

Я опустила глаза. Керра еще не знала, что до встречи с Вилессой Кристан неровно дышал ко мне.

– Да не смущайся! – улыбнулась Керра. – На факультете только и говорят, что даже ректор от тебя чего-то хочет. Не то что обычный земной! Нужно подстроить вашу встречу, не стоит откладывать. А то они напишут прошение об объединении стихий!

– Тогда идем прямо сейчас! – Виктор решительно поднялся на ноги. – Уверен, они валяются в постели. Но другого выхода я не вижу! Слышал, в таких ситуациях можно и принудительно отправить мага на экстренную проверку. Если что – поступим так!

Мы переглянулись. Виктор был прав. Сегодня, возможно, последний вечер, когда Кристан еще относительно свободен.