Текст книги "Верхняя Пышма. Город золота и меди. Документальные исторические хроники"

Два завода на одной территории

Начиная с 1927 года, с всесоюзного совещания по цветным металлам, обсуждался вопрос о строительстве на Урале мощного медеобрабатывающего завода. Главными инициаторами постройки этого завода на Урале были трест «Уралцветмет», Уральский обком ВКП (б) и Уральский совнархоз, которые в течение 1929 года неоднократно обращались в Совет Труда и Обороны СССР и Совнархоз СССР по этому вопросу. Областные структуры высказывали идеи расположения медеэлектролитного и медеобрабатывающего заводов в поселке Медный рудник, кооперации в проектировании, строительстве и эксплуатации обеих заводов, создания единой инженерной и транспортной инфраструктуры и единых вспомогательных производств. В августе 1929 года позицию областных партийных и хозяйственных органов поддержал и трест «Главцветмет» ВСНХ. Письмом от 8 июля 1930 года «Уралгипроцветмет» сообщил Уральскому облсовнархозу, что одобряет предлагаемую Облпланом площадку под медеобрабатывающий завод в районе пос. Медный рудник. И уже 3 августа 1930 года Уральский облисполком принял постановление «об отводе участка земли для медеобрабатывающего завода с площадкой севернее 1 ½ – 2-х килм. от площадки медеэлектролитного завода и бывшего медного рудника». (ГАСО, ф. 2221, оп. 1, д. 46, л. 114)

Постановлением Правления «Цветметзолото» от 27 ноября 1930 года управление строительством медеэлектролитного (в тот период это был Пышминско-Ключевской комбинат) и управление медеобрабатывающего заводов слиты в одно под названием «Цветметстрой». Были назначены руководители медеобрабатывающего завода, подбирались кадры, специалисты съездили за границу и привезли предложения по применению зарубежных технологий и оборудования, началось проектирование.

Прошел почти год с тех пор, как в окончательном виде был утвержден проект медеэлектролитного завода и началась его реализация. А идея объединения двух заводов и их поселков требовала перепроектирования объектов медеэлектролитного завода. Шла активная переписка, проводились совместные технические совещания, в которых вынуждены принимать участие руководители медеэлектролитного завода, не понимая, какие решения в итоге будут приняты московским руководством. Практически год над медеэлектролитным заводом висел «дамоклов меч» приостановки стройки и корректировки проектов завода и поселка. И только распоряжением №04600 «Главцветметзолото» от 10 декабря 1931 года проектирование медеобрабатывающего завода в поселке Медный рудник было прекращено.

Спецы из-за океана

Принимая решение о строительстве медеэлектролитного завода, в основу положили зарубежный опыт производства рафинированной меди: для составления проекта в Америке в технической конторе Уиллера приобретена схема технологического процесса электролитного завода. Специалисты побывали в США, о результатах поездки докладывал представитель треста «Уралцветмет», главный инженер проекта А. И. Шатилов на заседаниях в конце 1929 года.

Мы не располагаем материалами отчета о поездке специалистов в США, но, проанализировав состояние производства рафинированной меди в Америке в тот период и предложения США по поставкам оборудования для уральского медеэлектролитного завода, можно сделать вывод, что за аналог был принят построенный в 1922 году медеэлектролитный завод в Эль-Пасо, штат Техас.

Уже в середине 1930 года были проведены переговоры с участием представителей зарубежных фирм по поставкам оборудования, предусмотренного проектом. Это было оборудование из США, в том числе из Эль-Пасо, и из Европы. Началась переписка по проведению тендеров через Электроимпорт, Металлоимпорт, Техноимпорт для поставки электроборудования, приборов контроля, мелкого технологического и лабораторного оборудования для основных цехов.

Для технической помощи на завод приехал американский специалист по электролизу меди г-н Маккленеган. Распоряжением №166 по Государственному управлению «Пышмастрой» от 12 октября 1931 года, на основании приказа №527 Правления «Цветметзолото» от 10 сентября 1931 года, инженер Джемс Стенли Маккленеган с 10 октября 1931 г. назначен на должность главного инженера – второго заместителя начальника по технической части. Виктор Александрович Аглицкий, работавший главным инженером завода, с этого времени переведен на должность помощника главного инженера «Пышмастроя». Переводчиком английского языка назначили командированного Правлением «Цветметзолото» Михаила Лаврентъевича Кострикина. Время пребывания Маккленегана на заводе было недолгим: к 12 апреля 1932 года он завершил работу, и главным инженером «Пышмастроя» – заместителем начальника технической части вновь был назначен В. А. Аглицкий. Известно, что в конце 1932 г. практически все американские компании, имеющие контракты по оказанию технической помощи на строительстве объектов цветной металлургии на Урале, завершили свою работу в СССР.

В течение четырех месяцев в 1930—31 годах по документам на стройке было два главных инженера: Виктор Александрович Аглицкий – главный инженер медеэлектролитного завода, а также назначенный 5 декабря 1930 года Бруно Францевич Хисингер – тоже главный инженер, только медеобрабатывающего завода. То есть проектирование и строительство медеобрабатывающего завода еще не начиналось, но главный инженер был. Поскольку медеобрабатывающий завод формально входил в состав комбината «Цветметстрой» (он переименован в комбинат «Пышмастрой» 25 марта 1931 года), Хисингер подчинялся Аглицкому, на совещаниях по строительству ему поручали заниматься вопросами проектирования и поставок оборудования для медеэлектролитного завода. И, надо сказать, Хисингер делал это квалифицированно, чем оказал значительную помощь стройке. Он работал до 1 апреля 1931 года, а декабре в Москве было принято решение не строить в пос. Медный рудник медеобрабатывающий завод.

И еще один документ. 23 марта 1931 года телеграммой из «Цветметзолото» Ясовский сообщил Янену о том, что подтверждается приезд инженера Бейлора, специалиста по железобетону и железным конструкциям в Москву. Время выезда в Свердловск будет сообщено дополнительно. (ГАСО, ф. 2221, оп. 1, д. 46, л. 58). Неизвестно, приезжал ли инженер Бейлор на завод и принимал ли участие в строительстве завода, как консультант.

Приведенные данные по иностранным специалистам позволяют сделать вывод, что ведущую скрипку во внедрении зарубежной технологии и техники сыграли российские проектировщики и инженеры-производственники.

На первом месте – кадры и дисциплина

Трест №5 руководил стройкой всего полгода – с июля по декабрь 1930 года. Однако дисциплина так расшаталась, что пришлось начинать с кропотливой, изнурительной, но, в общем, созидательной работы по наведению порядка, организации нормального строительного процесса на заводских объектах. И началась она с повышения роли инженерно-технического персонала. Был установлен порядок, когда каждая бригада должна знать план работ за 5 дней до начала месяца. Каждый ИТР за своим письменным столом должен работать до 2 часов дня, остальное время проводить в закрепленной за ним бригаде.

Медный рудник и строительная площадка представляли собой муравейник, где многие работали в своих личных интересах. На одном из партийных собраний А. А. Янен говорил: «На стройке числится 2700 человек, кормим 2700 человек, а на работу выходят 800—850 человек». Решено было выдавать картонные бирки на ночлег, и коменданты должны были пускать в общежития только по этим биркам. В бараках решено поселять семейных отдельно. Осуждена практика выдачи спецодежды в счет зарплаты. Были назначены караульщики, которые производили досмотр вещей отъезжающих в Свердловск, и в случае обнаружения спецодежды последняя изымалась. Была организована маркировка спецодежды и ремонтная мастерская по ее починке.

Большинство рабочих на стройке были люди из деревень. Они становились землекопами, грузчиками, чернорабочими. Многие понимали, что работа на будущем заводе станет источником их благополучия, если они получат образование, овладеют нужными специальностями. Эти люди составляли основу предприятия. Для подготовки кадров на месте были организованы курсы каменщиков, арматурщиков, бетонщиков, плотников, столяров, слесарей, электриков, шоферов. Наиболее смекалистые и способные к организаторской работе после обучения становились бригадирами, десятниками.

В середине мая 1931 года на Нижне-Кыштымский медеэлектролитный завод для обучения металлургическим профессиям была направлена группа молодых рабочих-строителей. Рабочий день курсантов состоял из четырех часов теоретических занятий и четырех часов практических. На рабочих местах их учителями были кадровые рабочие электролитного, медеплавильного и шламового цехов. Вернувшись с обучения, они стали в дальнейшем основными рабочими металлургических цехов своего завода, а сначала работали на монтаже оборудования.

Однако катастрофический дефицит кадров на строительстве медеэлектролитного завода оставался одной из главных проблем. Дело в том, что рядом в Свердловске велось сразу несколько масштабных строек: «Уралмаш», Втузгородок с главным зданием политехнического института, учебными корпусами, общежитиями, домами для преподавателей, главпочтамт, дом печати и многое другое. Рабочие курсировали со стройки на стройку в поисках, где лучше условия проживания и выше зарплата. Как обстояли дела с кадрами в «Пышмастрое», можно судить по отчету за III квартал 1931 года: принято на стройку 1500 человек, уволилось 1800 человек. В 1931 году план строительства выполнялся самое большее на 60% в месяц.

Но важно, что были введены такие первоочередные объекты, как ремонтно-механический и деревообделочный цехи, начали работать карьеры по добыче щебня и песка, новая лесопилка на 3 пилорамы, хотя в этом цехе еще не были закончены работы по узкоколейке, эстакаде и площадке по приемке круглого леса.

По литейному цеху было выполнено 40% строительных работ. Осталось установить фермы (60 тонн металлоконструкций), уложить 600 кубометров бетона, 4200 квадратных метров кровли. В конце 1931 года приступили к сооружению печей – главного технологического оборудования литейного цеха. Кладку печей вели под руководством Михаила Евгеньевича Медведевского, старого металлурга-производственника. Окончив горнозаводскую школу в Свердловске, он восемнадцатилетним юношей в 1906 году начал работать на Богословском медеплавильном заводе. В 1924—25 годах под его руководством на Пышминско-Ключевском медеплавильном заводе было переплавлено большое количество латунных отходов с получением меди и цинковых белил. Эта работа описана в вышедшем в 1930 году литографированном курсе «Металлургия меди» В. И. Смирнова под названием «Латунная плавка». При кладке печей Михаил Евгеньевич допускал только ничтожные, исчисляемые в миллиметрах отклонения от технических требований. Рейка, отвес, складной метр, рулетка, уровень были его неизменными спутниками. Михаил Евгеньевич осматривал кирпичи, оценивая их качество, определял размеры, сортировал, измерял плиты, балки, следил за установкой лесов, креплений кружал. Очень беспокоил он строителей и механиков, не уяснивших причины его высоких требований к качеству работ. Частенько им приходилось и переделывать, и делать заново. Зато, когда печи были сложены, они во всех деталях соответствовали требованиям рабочих чертежей, даже швы кладки оказались в местах, предусмотренных ими. И позднее показали отличные результаты в эксплуатации.

На первой очереди пускового комплекса электролитного цеха выполнено 70% общестроительных работ. К концу 1931 года строители убрали опалубку и леса в районе первой и частично второй очереди электролитного цеха и приступили к сборке ванн. На склад начал поступать рольный свинец. К цеху его подвозили на лошадях. Требовалось много внимания, чтобы не испортить раскрой свинца, выдержать размеры, точно подогнать листы по ванне. На месяц на Пышминский завод прислали бригаду паяльщиков с Нижне-Кыштымского завода. Молодые рабочие переняли их приемы. Основные паяльные работы выполняли бывшие курсанты и их ученики. Монтажными работами руководил инженер С. Л. Серпуховитинов.

К моменту пуска завода в эксплуатацию были закончены все паяльные работы на ваннах четырех циркуляций и подогревателей, проложены все свинцовые трубопроводы, желоба, смонтированы баки, выполнены свинцово-паяльные работы по складу серной кислоты и шламовому цеху.

Большое значение для снижения текучести кадров имела активная работа руководства по улучшению быта и питания. В 1931 году удалось сделать следующее. К 1 мая в бараке на территории рудника, в районе жилой барачной застройки юго-восточней ул. Октябрьской, был оборудован клуб «Цветмет». Профсоюзный комитет заключил договор о ежедневном показе фильмов в этом клубе. Для обеспечения продовольственными и промышленными товарами рабочих стройки в августе 1931 года был создан Продснаб. При Продснабе организовали совхоз «Пышминский» для обеспечения населения молоком и овощами. Сверх плана построена столовая для ИТР, теперь их всего стало 5. Начато строительство универсального магазина.

Срыв импортных поставок

Строящиеся заводы медной подотрасли руководство Наркомата тяжелой промышленности СССР максимально комплектовало прогрессивным импортным оборудованием, в основном из Великобритании, Германии и США. Для Пышминского медеэлектролитного завода немецкие фирмы «Ман» и «Демаг» изготовляли разливочные машины, посадочный кран, электрошпили для передвижения вагонеток, редукторы для промывочных машин. Мотор-генератор постоянного тока для электролитного цеха был заказан английской фирме «Мазер-Плат». Часть оборудования для электролитного цеха готовили ленинградские заводы «Электросила» и «Красный выборжец».

Еще в августе 1931 года завод письмом №10/991 сообщил Совету Труда и Обороны СССР, Президиуму ВСНХ СССР, Правлению «Цветметзолото», что из-за непоставок материалов может сорваться пуск завода в 1932 году. Но центр все равно установил новый срок пуска завода – май 1932 года.

В конце 1931 года на строительстве завода побывал начальник Главного управления по цветным металлам, золоту и платине ВСНХ СССР А. П. Серебровский. Он был человеком строгим, но в целом положительно оценил состояние стройки. Затем на совещании в Свердловске распорядился ускорить поставки оборудования отечественными заводами, улучшить снабжение материалами.

Но главной проблемой были импортные поставки. Во второй половине 1931 года изменилась конъюнктура на американском рынке, и США предложили более поздние сроки поставок. Но они не устраивали СССР. Деньги на импорт из США оборудования для ПМЭЗ сняли. Нужно было срочно разместить заявку на оборудование в Европе или изготовить его на ленинградских заводах.

Пуск завода в мае 1932 года срывался. В решении плановой комиссии «Главцветметзолото» от 20.12.1931 г. по медеэлектролитному заводу записано: «Исходя из необходимости завершить строительство завода на полную мощность к 01.01.1933 г. и, учитывая резкое сокращение финансирования поставок импортного оборудования, принять, что в конце 1932 г. будут пущены одна анодная и одна вайербарсовая печи в литейном цехе, т.е. из программы будут исключены 3 печи. По электролизу надо закончить монтаж всех ванн и ввести их к 01.01.1933 г. Особо отметить снятие с импорта пылеугольной фабрики. Надо срочно заменить оборудование на отечественное, и пустить фабрику к 1.01.1933 г. Программу производства по заводу установить в 20 тыс. тонн вайербарсов». Это был очередной перенос сроков ввода первой очереди завода и опять нереальный, учитывая ситуацию с поставками из-за рубежа.

А на совещании «Пышмастроя» 21 ноября 1931 года его управляющий А. А. Янен принял следующие решения по работе в декабре и в 1932 году. Законсервировать железобетонные работы по литейному цеху до весны, начать их в теплое время, чем удешевить стоимость и повысить качество. Перенести ряд работ по другим цехам, где это увязывается с поставками оборудования и началом монтажа. В первую очередь закончить умформерную, сооружение железобетонных конструкций под ванны и самих ванн, крыши шламового цеха, склада материалов, открытой подстанции и подстанции №3. Освобождающихся работников использовать на жилучастке, так как из центра предлагают срочно выбрать дополнительные деньги на строительство жилья в декабре 1931 года (редкий случай!). При этом сохранить составы основных бригад, провести обучение рабочих другим профессиям. Завершалось строительство ряда вспомогательных объектов, и А. А. Янен приказом от 8.02.1932 г. создает комиссию по их сдаче-приемке.

СПРАВКА

В конце 1931 г. проведена очередная реорганизация в структуре, которой подчинялся «Пышмастрой». На основании приказа ВСНХ СССР от 25 ноября 1931 г. на базе «Цветметзолото» создано государственное объединение по добыче цветных металлов, золота и платины. С января 1932 г. объединение «Уралсевцветметзолото» перешло в ведение Наркомата тяжелой промышленности СССР. В мае 1933 г. из него выделился трест «Уралзолото», а само объединение передано в ведение государственного управления по добыче, отработке и реализации цветных металлов и реорганизовано в трест «Севцветмет». Функции треста остались прежними, но сократился масштаб деятельности – в его состав вошли только предприятия Урала. В январе 1934 г. «Севцветмет» разделен на два самостоятельных треста: «Уралцветмет» и «Уралмедьруда». Трест «Уралцветмет» ликвидирован в декабре 1936 г.

8 апреля 1932 года начальник строительных работ Н. Б. Дралюк отчитался об удовлетворительном выполнении заданий 1-го квартала, исходя из полученных материальных ресурсов. Программа 2-3-го кварталов предусматривала окончание основных строительных работ на промплощадке, а на жилье – отделку 114 квартир.

22 апреля 1932 года на совещании в «Главцветметзолото» в Москве отмечалось, что для строящегося Пышминского медеэлектролитного завода была проведена большая работа с участием американских специалистов по составлению заявок на оборудование. «Наиболее благополучно обстоят дела с „Пышмастроем“. Заявки уточнены, заказы размещены, все дело за заводами им. Кирова и „Электросила“, но у них не хватает поковок 30 тонн и литья стального 14,5 тонны. Положение с этим настолько серьезно, что потребуется вмешательство Орджоникидзе или Павловского», – зафиксировано в документе по итогам совещания. А. П. Серебровский написал письмо секретарю Ленинградского обкома ВКП (б) С. М. Кирову с просьбой ускорить изготовление заказов для «Пышмастроя». И просьба была выполнена. В 1932 году приступили к монтажу первого оборудования.

В этот период прошла смена руководства «Пышмастроя». В соответствии с приказами №121 и №122 от 6 сентября 1932 года А. А. Янен сдал дела новому начальнику строительства «Пышмастроя» Георгию Венедиктовичу Полещуку и уехал, чтобы возглавить завершение строительства Красноуральского медькомбината.

ПОЛЕЩУК Георгий Венедиктович родился в 1892 году в городе Новоалександровск. Трудовую деятельность начал в тринадцатилетнем возрасте чернорабочим в Курляндской губернии (Прибалтика). В 1920-е годы работал в Уральском обкоме профсоюза горнорабочих. Окончил Московский институт цветных металлов и Промакадемию. После окончания учебы инженер-металлург Г. В. Полещук работал директором Башкомбината «Севцветметзолото». 5 мая 1932 года назначен заместителем начальника строительства комбината «Пышмастрой». На него было возложено общее наблюдение и контроль монтажа и подготовки к пуску и эксплуатации предприятия. В этой должности работал в течение четырех месяцев до назначения директором. По приказу и акту сдал дела И. А. Ильину в декабре 1934 года.

Угроза остановки строительства

Дела на стройке шли своим чередом, поднялись коробки цехов, монтировалось оборудование по мере его поступления. Все это вселяло уверенность в строителей, что скоро завод начнет давать продукцию. И вдруг весной 1933 года из Наркомата тяжелой промышленности поступило распоряжение о консервации строительства, приостановлено финансирование. Понятно, что с таким решением руководство стройки, партийная и профсоюзная организации не могли согласиться, и делегация пышминцев поехала в Москву. Уральцев заверили, что волноваться не нужно, стройка будет продолжена.

Во время простоя многие рабочие уехали в поисках другой работы. Самые благоприятные для стройки второй и третий кварталы были упущены. Только в октябре 1933 года работы на стройплощадке медеэлектролитного завода возобновились. Трест «Уралцветмет» установил очередной срок пуска завода – 1 февраля 1934 года.

Пытаясь мобилизовать людей на выполнение плановых заданий, начальник строительства Г. В. Полещук приказами по «Пышмастрою» определил конкретные задания до конца 1933 года, в основном до наступления морозов. Это работы по закрытию коробок цехов: кровля, окна, остекление и утепление, прокладка межцеховых коммуникаций в земле, оставшиеся бетонные работы, монтаж технологического оборудования в основных цехах. Прошел месяц. Положение на площадке не улучшалось, а ухудшилось. Трест «Уралцветмет», создав пусковую комиссию по распоряжению из Москвы, не дал при этом ни материалов, ни средств.

На стройке поняли, что надо снова ехать в столицу. В декабре 1933 года делегация «Пышмастроя» во главе с Г. В. Полещуком добилась встречи с наркомом Орджоникидзе. Настойчивость пышминцев увенчалась успехом. Григорий Константинович Орджоникидзе поддержал их, назначил срок пуска Пышминского медеэлектролитного завода в эксплуатацию – 1 августа 1934 года и обещал приехать. Нарком дал указание «Главцветмету» всемерно помогать завершению строительства, было выделено дополнительно 1,4 миллиона рублей.

7 декабря 1933 года Г. В. Полещук издал приказ №122 по «Пышмастрою», в соответствии с которым создана комиссия под председательством Аглицкого в составе Павлова, Серебрякова, Свещинского, Серпуховитинова и Щукина. Комиссии поручалось перевести заканчиваемые объекты со строительства в эксплуатацию и подготовить в недельный срок сметы затрат на пусковой 1934 год. Появилась уверенность, что пуск завода не за горами.

ГАСО, ф. 2221, оп. 1, д. 110, л. 14