Текст книги "Золотая грусть. Стихи"

Золотая грусть
Стихи
Лилия Буряк

© Лилия Буряк, 2017

ISBN 978-5-4490-0466-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Золотая грусть.

Весна

Весна уже пришла

 
Весна уже пришла
Пока не так решительно, но смело.
Тепло своё преподнесла
И всё вокруг тихонечко запело.
 
 
Ещё нет первой зелени нигде,
Но воздух испарениями дымится.
Мы рады ей! Ура весне!
Но вот зиме ещё не спится.
 
 
Снежком нежданным налетит,
Иль холодком нечаянно приморозит,
Но солнышко взойдет и всё блестит
И иней, разморившись, моросит.
 
 
Весна пришла! Ура весне!
И не страшны последние морозы.
Природа улыбнулась робко мне
В душе оттаяв, распустились розы.
 

День весенний

 
День весенний на дворе,
Солнце бликами играет.
Птицы радостно поют
Мир пьянящий восхваляя.
 
 
Неба синь, глубок простор.
Воздух чист и звонок.
Высох и убрался двор
Мирно в нём творит ребёнок.
 
 
Жизнь прекрасна и щедра.
Чувства млеют и играют.
Удивляет всех весна
Всё вокруг преображая.
 

Ранняя оттепель

 
Ранняя оттепель, пахнет весной,
Снег посерел, приосел под ногой.
Птиц громкий крик, где-то там в вышине,
Озеро вскрылось и солнце в воде.
 
 
Плещет о берег лукаво волна.
Чайка вспорхнула, и не одна.
Крикнули скупо, взмахнули крылом
И улетели в небесный свой дом.
 
 
Свежий, задорный бежит ветерок,
Воздух парит, голосит ручеёк.
Кружит, пьянит и зовёт в облака,
Всплыв неоткуда восторга строка.
 

Бежит, играя ветерок

 
Бежит, играя ветерок,
Намокшей веточкой брюзжит.
Сверкает зеленью листок,
Грохочет гром, гроза грозит
Весенний радостный денёк,
Дождём торопится умыть,
И первый дрогнувший листок,
И всё, что чистым должно быть.
 
 
Раскаты грома возгромят,
Смочив летучесть, дождь уйдёт,
Весна поправит свой наряд,
И день с мечтой ко мне придёт.
Что где-то пряталась в душе,
И с первой каплею дождя,
Вдруг возвратилась к ней извне,
С собою вдали по маня.
 
 
За горизонт уйти спешит,
Весны короткая гроза,
Тяжелой каплею шуршит,
От жажды жухлая трава.
Бежит, играя ветерок,
Грохочет гром, гроза грозит
Сверкает зеленью листок,
И свет искрясь, в дожде дрожит
 

Лето

Сорвавшись, закружила злая фея

 
Листвою шелестят деревья,
Цветы цветут, роняя аромат,
Сорвавшись, закружила злая фея,
Из рая превращая вдруг всё в ад.
 
 
По небу закрутило грозно тучи,
Роняя капли-слезы невпопад.
Взорвала ветром, легкой пыли кучи,
Швыряя молнии и сыпля мелкий град.
 
 
Кряхтя деревья, наклонились, вторя ей,
Смиренно принимая жесткий град.
Сурово приоткрыли мир теней,
И закружил случайный листопад.
 
 
И ливнем прибивая, как гвоздями,
На землю разложило их узором.
Мир закряхтел под щедрыми дарами,
А Фея ждёт, на них глядя с укором
 
 
Шальная выходка не стоила улыбки,
Деревья, созерцая свой наряд,
Вдруг ощутили: – « Мир довольно зыбкий.
И может нарушать привычный ряд»
 

Сверчит сверчок

 
Сверчит сверчок надрывно песню,
Луна спешит и убегает.
А я смотрю в окно на звёзды,
И звёзды смотрят, и мигают.
 
 
Река бежит спеша и шепчет,
И отражает свод небес.
Как светлячки мерцают звёзды
Стеной застыл безмолвный лес
 
 
Лишь только ухнет где-то филин,
И мышка робко прошуршит.
Всплеск рыб забавный и игривый,
Трель соловья и вновь всё спит.
 
 
А я стою, смотрю на звёзды,
И наслаждаюсь этим видом,
Мой разум в этот миг свободный,
И в сердце нет моём обиды.
 

Люблю цветы

 
Люблю цветы, во всех их многоцветье,
Что вряд ли ошибёшься при выборе подарка.
И ароматы их пленительных соцветий
Зовут меня порой, под сень тенистых парков.
 
 
И чудны формы их, и так разнообразны,
И листики сражают тончайшим колоритом.
А лепестки изящны в немыслимых соцветиях
Узором тонким чудно сплетены.
 
 
И каждый вздох, и поворот головки,
И взгляд растерянный, на шум и гомон рядом,
Они готовят всем чудесные уловки
И выбираем мы себе свою награду.
 
 
Но мне прекрасны все без исключения,
Я созерцая, – задыхаюсь от восторга.
Летая бабочкой в неистовом парение,
И для меня нет смысла в слове – много.
 

Осень

Прощальное тепло

 
Ещё не вся листва с дерев упала,
Ещё блистает солнце теплым днём,
А стаи птиц по небу разметало,
Кричат и машут на прощание крылом.
 
 
В безмолвие скоро всё остынет.
Последний лист сорвет неумолимо.
И грусть дождём холодным вдруг нахлынет,
И стаи уплывут куда-то клином.
 
 
Но нежное прощальное тепло,
Листвой шуршащей и летящей мимо,
Поет, поет и на душе светло,
И эта красота неповторима.
 

Плутовка осень

 
Угасает летней пышности пора,
Но плутовка осень хороша.
Разукрасила леса, поля, сады
Ах, как много в этом красоты.
 
 
Как в гирляндах, разукрашен старый клён,
Лист узорчатый его горит огнём.
Трепетно и грустно в кроне золотой,
Ветерок играет вспыхнувшей листвой.
 
 
Лист сорвало, закружило в танце озорном,
Лето, было, пролетело, улетает он.
Налетел внезапно ветер, застучал дождём,
Завершает лето грустно свой прощальный сон.
 

Закапал дождик за окном

 
Закапал дождик за окном,
Листву увядшую сбивая,
По лужам прошагал: – « Дин – дон».
Следы, никчёмные смывая.
 
 
Спешат прохожие домой,
Зонтами прикрываясь.
По окнам он бежит струей,
Как будто обижаясь.
 
 
Листва намокшая лежит,
И как-то даже не спешит,
А дождь холодный моросит,
Листвой без умолку шуршит
 

Поздняя осень

 
Пожелтела, пожухла листва.
И подернуло, дымкою дали,
Наступила печали пора,
Мы, конечно же, этого ждали.
 
 
Как-то разом похолодало,
И ветер, срывая листву,
Устилает её покрывалом,
На желтеющую траву.
 
 
Моросят небеса неустанно,
И ледком разукрасило лужи.
Облака на клочки разорвало,
И бегут они прочь от стужи.
 
 
Вороньё растрепало по небу,
И кричат они от испуга,
Потому что, кричат они к снегу,
К завершению сезонного круга.
 

Зима

Зимний холод

 
Зимний холод сердце стынет,
Пробежалась вдруг пурга.
Серебром искрится иней,
И вокруг снега, снега.
 
 
Облака нависли шапкой,
И нахмурившись плывут.
И замершие домой,
Дети с улицы бегут.
 
 
Ледяные тротуары, – зеркалами пролегли.
На карнизах как органы, – серебристые столпы.
Заунывно плачет ветер,
В небе тускло солнце светит.
 
 
Зимний холод, сердце стынет.
Пробежалась вдруг пурга.
Серебром искрится иней,
И вокруг снега, снега
 

Холод зимний

 
Белый, зыбкий и пушистый,
Снег у ног моих лежит.
Белый тихий и пушистый,
Круг земли в ночи летит.
 
 
Синий мелкий иней с неба,
Падал на ладонь искрясь,
Синий иней в душу мне,
Падал медленно кружась.
 
 
Холод зимний, холод знойный.
Воздух сушит и знобит.
Синий воздух грустно, грустно, —
Колокольчиком звенит.
 

О любви

Да, я любила

 
Да, я любила, но любовь ушла,
И в храме нашем полог разорвался,
Я так наивна, и слепа была,
И в сердце привкус горечи остался.
 
 
И солнце светит, только не для нас,
Цветы цветут, но запаха в них нет,
Мы растоптали блестки, наших страз,
Любовь была безбожная, как бред.
 
 
Зачем тебе теперь я, без любви?
И мое сердце наполняет боль,
Ты лучше отпусти, меня пойми,
Не для меня написанная роль.
 
 
Да, я любила, но любовь ушла,
И смотрят на меня уныло.
Её глаза, упрямые глаза,
Они жалеют, что так мерзко было.
 
 
И я жалею, что тебя жалела,
Ты это всё, как должное принял,
Мой милый, я с тебя фигею,
Меня пугает, сей любви финал.
 
 
И солнце светит, только не для нас,
Цветы цветут, но запаха в них нет,
Мы растоптали блестки, наших страз,
Любви остался лишь печальный след.
 
 
Да, я любила, но любовь ушла,
И в нашем храме полог разорвался,
Я так наивна, и слепа была,
И в сердце привкус горечи остался.
 

Рабыня любви

 
Любила тебя, любила безумно,
Дарила себя в безумии лунном,
Взрывалась от страсти и умирала,
И жизнь за безумие то покарала.
 
 
Рассеялся страсти безумной туман,
И вскрылся нелепый коварный обман.
Побитой собакой завыла душа,
И дни побрели, потускнев не спеша.
 
 
Ты болен любимый, не вдруг поняла,
Моя любовь тебя не спасла.
Страсть выжгла безжалостно разум и душу,
Как солнце сжигает безмолвную сушу.
 
 
Тоска, как в тисках, сердце сдавила,
Да, я любила, безумно любила.
Привычка любить, как проклятье осталась,
Рабыней любви, я твоей оказалась.
 

Ты позови

 
Ты позови, на крыльях прилечу,
Преодолею множество преград,
Из плена повседневности спасу,
И не потребую каких-либо наград.
 
 
Тебя согрею пламенем души,
Укрою от беды и непогоды,
Ты только пожелай и позови,
Мне не страшны преграды и невзгоды.
 
 
И я сорвусь, как камень со скалы,
И взмою ввысь, прогнать чтоб облака,
И прошепчу тихонько: – «Ты крепись».
И жизнь возьму за острые рога.
 
 
Ты только позови, я прилечу.
Шепни и я услышу, где б ты не был,
Я буду солнцем для тебя, бескрайним небом,
А если хочешь, буду в зиму снегом,
Ты только позови, я прилечу.
 

Застыла в ужасе девчонка

 
Застыла в ужасе девчонка,
Обман в любви не ожидала,
Намокла под дождём прическа,
И жизнь уже её достала.
 
 
Свет, в окнах поморгав, угас,
Её давно ждёт дома мама,
Но ей не до того сейчас,
В судьбе её случилась драма.
 
 
Он говорил: – « Любовь навек!»
Любя ласкал и нежил тело.
Но блеск напыщенный исчез,
И маска с глаз её слетела.
 
 
Обман в любви не ожидала,
И потому сейчас так больно,
И жизнь её уже достала,
И крикнуть хочется: – « Довольно!».
 
 
И мысли путаясь, лукавят,
И сердце пилит острый нож,
Но не грусти, Любовь придёт,
А он достоин разве слёз?
 
 
И эта драма, только драма,
И у тебя всё впереди.
Иди домой там, в страхе мама,
Не знает, как тебя найти.
 

Перевернуть взялась вселенную

 
Перевернуть взялась вселенную,
Переписать догматы бренные,
Но сердце говорит о том,
Что мне, увы, не быть китом.
 
 
– «Любовь, зачем ты мучаешь меня?»:
Кричать в безумье мне б хотелось,
Но эта страсть меня спасла,
Когда душе уже не пелось.
 
 
И на распутье я стаю, —
Как вытравить напасть?
Но ненавижу и люблю,
И жажду эту страсть
 

Ты как волна

 
Ты как волна играющий и нежный,
И так же беспощаден, как она.
Как сон пьянящий уходящий неизбежно,
Как берег неприступный, как скала.
 
 
И как безумье, ночи наслаждения,
Как забытье, в жестокой лихорадке,
Объятья рук и поцелуев страстных,
С рассветом уходящих, наваждений.
 
 
Вся жизнь проходит в этом опьянение,
И кружат и витают чьи-то тени,
Нет времени для правых изменений,
Я пью до дна и боль, и унижение.
 

В диком танце

 
В диком танце хмельном,
Мы кружились вдвоём,
В танце знойной любви,
В танце тела и рук,
В танце тела и губ.
В диком танце хмельном,
Мы кружили вдвоём,
Но любовь не экстаз,
Чувства эти чисты.
Танца дикого пляс,
Не заменит любви.
 

Звёзды на небе зажглись

 
Звёзды на небе зажглись,
Ночь взмахнула покрывалом,
Два пути пересеклись,
И созвездие засияло.
 
 
Вечность ласково коснулось,
Двух сердец мгновеньем чудным,
Аромат любовных чар,
Опьяняет беспробудно.
 
 
Пусть прольются слёзы страсти,
Прошумев невзгоды, сгинут.
И зажгутся звёзды счастья,
И любовь – всегда пусть будет.
 

О, если бы.

 
О, если бы быстрей настал тот день и час,
Когда увижу снова сударь Вас.
Блесну слезой нечаянной и скупой,
Предстану той же и совсем иной.
 
 
Отдамся трепетно, как прежде было Вам,
Прижмусь обвороженная к рукам,
Прильну к груди, – дыханье за тая:
– « Мой милый, долгожданный. Я твоя!»
 

Лишь только я глаза сомкну

 
Лишь только я глаза сомкну
Встают не прошеной толпой,
Все прожитые мною дни,
Любви земной, костра огни.
 
 
И радость золотой струной,
Поёт победно над бедой,
И слёзы жемчугом горят, —
Обиды, горестный наряд.
 

Мне больно

 
Мне больно оттого, что я люблю,
И больно оттого, что я любима.
Ведь у людей любовь
Порой, как бред непостижима.
 
 
По жизни за тобой, как собачонка.
Плетусь скуля, на землю припадаю,
Машу хвостом, и от восторга лаю.
 
 
Лизну ладонь в надежде на взаимность,
И удалюсь ползком, – осознавая низость.
И ты не тот, которого я знала,
А я люблю, и холодней, не стала.
 
 
И ожиданием полнится душа,
Надежда вяло в сердце шевельнётся: —
«Быть может моя верность и любовь,
В твоей душе безмолвной отзовётся».
 

Любовь, что ныне отпеваю

 
Устало память вороша,
Я с теплотою ощущаю: —
«Нет, не напрасно ты была
Любовь, что ныне отпеваю».
 
 
Как первый цвет весны моей,
Как вздох, как солнце и луна,
Ты до конца была моей,
И как была ты хороша.
 
 
И может быть, сгорю до тла,
Платя за всё двойной ценой.
Но как прекрасна ты была
И может, я жива тобой.
 
 
Сорвав желанный плод любви,
Я и теперь им наслаждаюсь.
И пусть печальны эти дни,
Но за поступок тот не каюсь.
 
 
За то, что небо дал объять,
Глоток безумия и страсти,
Что дал увидеть и понять,
Познать, – какое оно счастье.
 
 
Я благодарна, буду вечно,
И с теплотою вспоминать,
Но как мы были с ней беспечны,
Что вот, пришлось мне отпевать.
 

Но если Бог тебя накажет

 
Хотя не раз меня ты предал,
И слёзы я лила порой,
Но если Бог тебя накажет,
То только не моей рукой.
 
 
И не вини меня ты в бедах,
И не казни, – рубя со зла,
Я первый друг в твоих победах,
Я день и ночь с тобою шла.
 
 
И пусть не раз меня ты предал,
И слёзы я лила порой,
Но если Бог тебя накажет,
То это не моей рукой.
 

Господь скажи, за что?

 
Господь скажи, за что меня печаль гнетёт?
И свет луна с небес, тоскливый, бледный льёт?
Я путник одинокий, и путь не близок мне.
И солнца луч – поверь, мне нужен не во сне.
 
 
Душа продрогла, стынет, и стынет в венах кровь.
За что, так поступила, со мной мечта, – любовь?
 
 
Господь прости меня за дерзки вопросы: —
«Но почему луна, – и у неё как жемчуг косы,
Печально смотрит в низ, и спешно убегает
Как нежный легкий бриз, как будто что-то знает?
 
 
Господь прости меня, за дерзкие вопросы,
Но почему со мной луна, и у неё как жемчуг косы?
Я путник одинокий и путь не близок мне
И солнца луч поверь, мне нужен не во сне.
 

Разное

Ночь темна и прекрасна

 
Ночь темна и прекрасна,
             на небесном её покрывале,
Жемчугами чарующих звёзд,
             вальс галактики свой танцевали.
И смотрела в восторге земля,
             созерцая такое величье,
И плыла, увлечённо плыла
        и кокетничала романтично
 
 
Но подернутый дымкой путь,
             уносил вдаль куда-то звёзды.
Очень жаль, их уже не вернуть
        галактические эти грёзы.
 
 
Поцелуем прощальным летит,
            свет в стремительной колеснице
Отражаясь в бездонных глазах,
            освещая безмолвные лица.
 

Холодный дождь

 
Холодный дождь струится по стеклу,
И хлопья белые искрятся.
Я выйду и куда-нибудь пойду,
Чтоб в этой заварухе затеряться.
 
 
Холодный сумрак завершает день,
И белые пушистые снежинки,
Летят и падают, и покрывают тень,
И превращаются в сверкающие льдинки.
 
 
Печальна музыка у этого дождя,
С небес потоком падают пушинки,
Смычком взмахнула алая заря,
Слизав безмолвные случайные слезинки.
 
 
О, это сказка дождь умолк.
И только белый снег искриться,
Я тихо, в никуда иду….
По белым шёлковым страницам.
 

Ивушка

 
Одиноко у дороги Ивушка стоит,
О своей печальной доле, с ветром говорит.
Раскудлала пышны ветви, уронила в пыль.
Поднялся туман над степью, застонал ковыль.
 
 
Серебром блестит листва, ветви тяготя.
Горечь на губах застыла, слёзы за тая.
Сердце болью заскулило, песней воровской,
Ветром, ветром разметало, разговор святой.
 

Украдкой ночью

 
Украдкой ночью дождь прошел,
Упал на землю скромно.
То слёзы скорби о былом,
Застывших камнем томным.
 
 
Души невидимый рельеф,
Природа, – нежная гадалка.
Все, что творится со мной: – « Блеф!»
Ушедших лет, безумно жалко.
 

Сулите горы бед и зла

 
Сулите горы бед и зла,
Измены подлой и коварной,
Я верю, в торжество добра,
И не приемлю лжи бездарной.
 
 
Смеяться, готова в глаза,
Заметя зависть, лицемерье.
Я верю, в торжество добра,
И ненавижу недоверье.
 
 
И мир, в безумье закружа,
Сотрёт улыбку с гордых лиц.
Но есть на свете, – та межа,
Где доброта играет блиц.
 

Мои друзья, мое богатство

 
Играют блики, тени кружат,
Я рассуждаю и пишу.
За окнами звереет стужа,
Я память нежно ворошу.
 
 
Огонь в печи трещит и млеет,
Тепло уютно у печи.
И память нежно душу греет,
Как робкий огонёк свечи.
 
 
Мои друзья моё богатство:
– « Где вы? И верен ли ваш путь?»
Мне сердце греет наше братство,
Жаль дней тех вешних не вернуть.
 
 
Но я вас помню и люблю,
И иногда слегка тоскую.
Ваш добрый свет в душе храню,
И лица мысленно рисую.
 
 
Огонь в печи трещит и млеет,
Тепло уютно у печи.
И память нежно душу греет,
Как робкий огонек свечи.
 

Затишье после бури

 
Затишье после бури наступило
В безмолвие замер утомлённый лес.
Лазури свет струился к ним с небес.
И тяжело и неуютно было.
 
 
Земля густую влагу источала,
Кружили тени, душу изнуряло.
Но наполнялся вечной негой лес.
Слепой безумья след, – в безмолвии исчез.
 

Душа горит

 
Душа горит и полыхает,
Весь мир прекрасный дар.
Но жизнь скользит и ускользает,
Как дымкой ускользает пар.
 
 
Мерцания звёзд, заката всполох,
Дождя хрустальный перезвон.
Мне сердцу мил и очень дорог,
И душу рвёт восторга стон.
 
 
Стремительный полёт стрижа,
И гомон птиц веселый,
Замрёт и прозвенит в колокола,
Откроет день живой и новый.
 
 
И томный стон души моей,
В садах бушующих цветением отзовётся,
Волшебной соловьиной песней,
Свирелью просвистит и разольётся.
 
 
Душа горит и полыхает,
Из сердца рвётся томный стон,
А жизнь скользит и ускользает,
Как дивный, мимолетный сон.
 

Таинственный вечер

 
В этот звёздный, таинственный вечер,
Под мелодии чудных цикад,
Я хочу говорить о вечном,
Нараздумный, – возвышенный лад.
 
 
Диск луны чуть поплыл и замер,
Шелест листьев слышен едва.
Я хочу любоваться миром,
И слагать жемчуга-слова.
 
 
В эти дивные прикосновения,
Замирает в восторге земля: —
«Остановись, прошу мгновение.
Оставайся таким всегда».
 
 
Лунный свет таинственно бледный.
Звёзды тихо мерцают безмолвно,
Я часть этой бескрайней вселенной,
Я душой ловлю её волны.
 

Тёмный лес

 
Темный лес и сказочный и мрачный
Вдалеке аукает кукушка,
Где-то рядом заунывно птица плачет,
На опушке покосилась вкось избушка.
 
 
Может даже и не птица это,
Ведьма злая в зарослях смеётся.
Только сердце от надрывной песни,
Беспокойно и тревожно бьётся.
 
 
Может мать над дочерью рыдает,
Омывая горькую судьбину.
Может жизнь, кого-то одолела?
И кричит он: – « Понапрасну сгину».
 
 
Тёмный лес и сказочный и мрачный,
На опушке покосилась вкось избушка,
Где-то рядом заунывно птица плачет,
Вдалеке аукает кукушка.
 

Иду по замшевой тропинке

 
Иду по замшевой тропинке
Природа тихо замерла.
Перед рассветом невидимкой,
Проворный ветер пробежал.
 
 
Листвой деревья прошумели,
Как будто нежное ворчанье,
Сказать по громче не посмели,
Боясь спугнуть очарование.
 
 
Слезы нечаянной не сдержу,
Восторг души своей не скрою,
Ступая робко на траву,
Рассвет волшебный тороплю.
 
 
Взметнулась алая заря.
Лучи вспорхнули, заиграли.
Открыли полог бытия,
Которым дали, прикрывали.
 
 
И грянул хор хвалебных песен,
Лес заискрился, заиграл.
Ах, этот мир, – он так чудесен!
Как многогранен, этот бал!
 

Тополя

 
Тополя, упрямо вскинув ветви вверх
Приуныли, отрешились ото всех,
Только вяло шелестит, грустя, листва,
Напевая на прощанье ритм стиха.
 
 
Как не долог век у великана,
Там, и там, на теле его рана.
И безжалостный и злой,
Червь укрылся под его корой.
 
 
Осень неожиданно подкралась.
Сколько жить ему ещё осталось?
Только гордо и спокойно исполин,
 
 
Смотрит в небо, не стыдясь своих седин.
Облетая, шелестит его листва,
Напевая на прощанье ритм стиха,
И стоит, упрямо вскинув ветви вверх
Великан-красавец, отрешившись ото всех.
 

В степи промокшая волчица

 
В степи промокшая волчица
Брела, не ведомо куда,
Её гнала вперёд судьба,
Кружила в небе, чёрной птицей.
 
 
И дождик, продолжая бег,
Безумный и холодный,
Смущаясь, вёл свой диалог,
Бесцветный и бесплодный.
 
 
Цеплялась, путаясь, трава,
Изранила в кровь лапы,
Кровавый след взяла беда,
Жнец чёрный жаждет жатвы.
 
 
Глаза устало опустив,
Блеснув оскалом злобным.
Прочь от беды она бежит.
Побитой, но свободной.
 

Холодная луна

 
Холодная луна, с небес бросала свет,
Осенние, безликие поля, безмолвно освещая.
Деревья и кусты склонились ниц печально,
Бросая на траву листву, и прикрывая след.
 
 
Кровавый след чужого преступления,
Скрывала ночь холодным покрывалом.
И слёзы, крики, и борьбу, отчаяние,
И смерть тайком коснулась её жалом.
 
 
Мы в век живём, где нет у чести, чести.
Достоинство мужчин в одном лишь члене.
И волчьей стаи, их подобно, – вместе
А страсть мерзка, приятнее, – гиена.
 
 
И наказанию не быть убийце….
Но как не страшно вам, наедине быть с ним?
Его душа пуста, и подлы ваши лица,
Вы дали место преступлениям другим.
 
 
Как велико безмерно горе…
И слёзы реки их прольют глаза.
А материнская любовь и боль,
Прощальные произнесут слова.
 
 
Проклятье, вот оружие бессилия,
Но будут, слышится они, коль есть насилие.
И дай вам Бог, не встретится, глаза в глаза,
Когда срываются безумия слова.
 
 
Холодная луна с небес бросает свет,
Безликие, холодные поля, безмолвно освещая.
Деревья и кусты склонились ниц печально,
Роняя на траву листву и прикрывая след,
Кровавый след чужого преступления.
 

Царь Иудейский

 
По небу тьма ползла, закрыли солнце тучи.
Вершилось дело зла, обстряпывая случай.
Решался спор жестокий, между добром и злом.
И всё сосредоточие, свелось у них на нём.
 
 
Толпа, хмелея, ликовала.
А он измученный, покорный,
Нёс тяжкий крест свой, и Голгофа,
От мук его навзрыд рыдала.
 
 
Распяли на столбе и вознесли,
Шальной толпе на обозрение.
Какой урон себе же нанесли,
С таким безумным наслаждением.
 
 
А он всё знал, на то пришел.
И лишь молил отца смиренно.
На трон печальный свой взошёл,
Осыпанный неблагодарностью, презренный.
 
 
«Царь Иудейский!»: – восклицали.
А он был царь намного выше.
Пред ним склонялись выси, дали,
А он пришел, чтоб их услышать.
 
 
И в этот час он умирал,
Распятый на столбе, страдал. —
«Се, „Человек“!»: – кричал Пилат.
Но мир избрал дорогу в ад.
 
 
Толпа блаженно ликовала,
Раздался гром, земля разверзлась.
Завеса в храме сорвалась,
На землю пала тенью мгла.
 
 
И лишь тогда понять смогла,
Толпа, что ныне совершила.
И тень на лица их легла,
И маска ужаса застыла.