Текст книги "Наследники испанского пирата"

Глава 18. Негодяи схвачены

Шелтон почувствовал, что смертельно устал, ноги подкашивались и спина разламывалась так, будто он всю ночь таскал тяжелые бревна. Доктор сел на расшатанный старый стул, положил руки на стол, уронил на них голову и погрузился в сон. Проснулся он оттого, что кто-то тряс его за плечи.

– Масса Ник, а масса Ник! Проснитесь же, наконец! – это был голос Калиоко.

– Что случилось? Где Бобби? – вскочил доктор.

– С мальчиком все в порядке, он спокойно спит в своей кроватке. Вот, смотрите, что я принес, – и юноша поставил на стол мешок с золотыми монетами. Темное лицо его сияло торжеством, улыбка обнажала сверкающие белизной зубы.

– Как тебе удалось отнять золото у садовника? – восхищенно произнес Шелтон.

– А дело было так, – начал свой рассказ юноша, – со слов дядюшки Ватуки я понял, что ограбление произошло недавно. Видно что-то мешало разбойникам сделать это раньше. Поэтому я понял, что они не успели уйти далеко. Взяв с собой трех гвардейцев, я помчался им вдогонку. И вскоре в неясном утреннем тумане разглядел три расплывчатые фигуры. Негодяи громко спорили, кому нести мешок. И тут я услышал злобный голос садовника.

– Идите вперед, я вам не верю! Мешок с золотом понесу сам. Не хочу, чтобы вы его украли, а меня прирезали. Я должен видеть вас обоих перед собой, да поторопитесь. Нужно успеть добраться до лодки, пока совсем не рассвело, – сказал Курвель.

Смотритель с сыном, грязно ругаясь, вышли вперед и помчались, что есть духу. Садовник едва успевал за ними. Видимо, ему было тяжело. В это время мы и догнали похитителей.

– Стоять! Вы окружены! Оружие на землю, сдавайтесь! – крикнул сержант.

Испанцы бросились наутек, и гвардейцы открыли по ним стрельбу. Негодяи вместо того, чтобы сдаться, прыгнули с обрыва на берег и помчались к лодке. Гвардейцы последовали за ними тем же путем. Садовник, не желая расстаться с добычей, залег в кустах, и, прикрываясь мешком, начал обстреливать меня. У меня не было мушкета, поэтому пришлось спрятаться напротив него в кустах. Негодяй, изрыгая ругательства, прицельно палил, срезая ветки кустарника вокруг моей головы. Но вскоре он расстрелял все патроны. Поняв, что я безоружен, пошел на меня с ножом. Но напрасно Курвель решил потягаться со мной в быстроте и ловкости! Садовник только успел замахнуться, как я, пригнувшись, вонзил свой замечательный кинжал ему в правую ногу. Негодяй выронил нож, упал и начал кататься по земле от боли. Я не стал добивать его, правосудие свершится над ним и без моего участия. Крепко связав ему руки веревкой, я оторвал кусок рукава от рубашки и перевязал кровоточащую рану. Чтобы он не истек кровью и не умер раньше, чем его повесят.

В это время подошли гвардейцы. Они вели двух связанных испанцев. Солдаты рассказали, что в лодке преступников ждали двое сообщников, но те успели удрать. Масса Ник, им все равно не удастся скрыться, потому что на фелуке устроена засада, – закончил свой рассказ юноша.

– Да, – вставил слово доктор, – Хитрый Лис всегда уходил от правосудия, только не в этот раз. Ты настоящий герой Калиоко, что бы я без тебя делал?

– А я без вас? От вас я многому научился, да еще и стал богатым! – радостно ответил юноша. – Теперь отнесем сокровища на место?

– Ну, конечно, друг мой! А потом надо будет немного поспать. Мы славно поработали и теперь нуждаемся в отдыхе. Завтра я посмотрю рану месье Курвеля. А вечером предстоит встретить корабль компании, – пояснил Шелтон, пока они спускались по крутым ступенькам в подвал.

Мужчины тщательно прикрыли мешок с золотом ветошью, повесили на дверь подвала новый замок и отправились по своим комнатам.

Проспав пару часов, доктор Шелтон вскочил на ноги. Он чувствовал себя бодрым и отдохнувшим, будто не было тяжелой, полной тревог ночи. И голова почти не болела. Из столовой доносились негромкие голоса медперсонала. Все завтракали.

«Как хорошо, – подумал Ник, – преступники пойманы, ребенок в безопасности. И всех ожидает радость – прибытие корабля»

С этими приятными мыслями доктор присоединился к трапезе.

Бобби вскочил с места и кинулся в объятия Шелтона.

– Я так долго ждал, когда вы встанете. Мисс Луиза велела не будить вас. А вы и сами проснулись! – радостно сообщил малыш.

– Вы могли еще поспать, доктор Шелтон. Сегодня воскресенье и приема нет. После завтрака мы все идем в церковь и Бобби с нами, – улыбнулась мисс Томпсон.

– Я только выпью чашечку чая и пойду, проведаю дядюшку Ватуку. Сегодня много дел. Так что идите без меня, – ответил Шелтон.

– У дядюшки Ватуки сидят жена и дети. Он чувствует себя превосходно, но родственники не дают ему покоя, – сказала Луиза.

– Эти семейные посещения больному только на пользу, – ответил доктор, – они помогут ему скорее поправиться. Мне нужно побывать на военном корабле, осмотреть раненую ногу садовника. А где Калиоко? Вы его не видели?

– А он и не ложился спать вовсе, – ответила сестра Кэтрин, – у него ведь любовь. Парнишка сразу же помчался к своей невесте.

– А вот и он, легок на помине! – сказал Ник, увидев входящего Калиоко.

– Готовь скорее лодку, мне нужно перевязать ногу Курвелю.

Доктор допил чай, и мужчины отправились в порт. Дежурный офицер встретил их очень приветливо.

– Пираты Хитрый Лис и Гундя пойманы. Фелука отбуксирована в порт и стоит на приколе, – доложил он.

Шелтон в сопровождении вооруженного матроса спустился в трюм. Рана Курвеля оказалась неглубокая. Кость не задета. Доктор обработал порез и наложил на него свежую повязку. Во время процедуры садовник слащаво улыбался и был нарочито вежлив, но в его елейном голосе Шелтон чувствовал насмешку.

– Вы так заботитесь о моем здоровье, доктор Шелтон, будто ждет меня увлекательный круиз, а не путь к виселице, – произнес француз.

Ник внимательно посмотрел на садовника.

– Мне искренне жаль вас, месье Курвель. Вы неглупый человек и могли бы выбрать себе более достойную жизнь. Мой врачебный долг предписывает мне лечить всех, без исключения, и даже преступников, – спокойно ответил доктор.

Закрыв сумку с медикаментами, доктор собрался подняться на палубу, как услышал мерзкий смешок Курвеля.

– Доктор Шелтон! Все еще может случиться в этой жизни. Я уверен, наши пути еще пересекутся! Так что до встречи и будьте здоровы! – сказал бывший садовник.

– Уверен, мы больше не встретимся, – сухо ответил Ник.

Он повернулся и ступил на трап. Его остановил чей-то негромкий голос.

– Доктор Шелтон, я знаю вас как честного и благородного человека. Не откажите в просьбе идущему на казнь, – взывал он.

Вглядываясь в полутемный угол, Ник увидел смотрителя маяка Фернандо. Тот, умоляюще сложив руки на груди, продолжал:

– Не за себя прошу, доктор. Моя жизнь кончена, как и жизнь моего сына. За дочь молю вас! Позаботьтесь о ней. Она не замешана в наших грязных делишках. Соледад – еще дитя, чистый ангел, жизни не знает. Пропадет ведь! – преступник, рыдая и, гремя цепями, упал на колени.

– Фернандо, я даю вам слово джентльмена, что позабочусь о вашей дочери. Я собирался это сделать и без вашей просьбы. Но я рад, что сердце ваше не совсем очерствело, раз вы сохранили любовь к своему дитя. Прощайте. Отправляйтесь на казнь с легким сердцем. Я выполню вашу последнюю волю, – торжественно произнес Шелтон.

– Да сохранит вас Святая Дева Мария, и Божья благодать пребудет с вами, – услышал Ник слова преступника, сказанные ему вслед.

Покончив с неприятным визитом, доктор облегченно вздохнул.

– Поплывем сразу к маяку, морем ближе, чем по суше. Надо навестить дочь смотрителя. Девушка ничего не знает о судьбе отца и брата. Наш долг сообщить ей обо всем, что произошло этой ночью, – сказал он Калиоко.

Глава 19. Соледад

Вскоре лодка причалила к берегу возле маяка. Навстречу к ним выбежала заплаканая Соледад.

– Ах, доктор Шелтон, я всю ночь провела без сна. Что с моими отцом и братом? – спросила девушка.

– Случилось то, что должно было случиться, ваши родственники арестованы. Их увезут в Англию для свершения правосудия, – строго ответил доктор.

Девушка заплакала и опустила голову.

– Я знала, что контрабанда, работорговля и убийства не могут остаться безнаказанными. Сколько раз умоляла отца и брата бросить эти дела и начать новую жизнь! Но меня поднимали на смех. Моим делом было убирать, стирать и готовить пищу. Я жила, как рабыня. Меня не выпускали из дому. – тихо произнесла она.

– Но почему вы терпели такую жизнь и не сбежали от этих извергов? – возмутился Шелтон.

– А куда мне идти? На острове они меня бы все равно нашли. Уплыть на корабле – на это нужны деньги, а у меня ни гроша за душой. Да и что бы я делала на воле? Я неграмотная, говорю только по-испански и немного по-английски. Кому я нужна, такая? – и девушка залилась слезами.

– Успокойтесь, Соледад, все не так уж плохо. Я устрою вас в больницу, будете помогать сестрам милосердия, научитесь ухаживать за больными, освоите грамоту. Сколько вам лет? – поинтересовался доктор.

– Недавно исполнилось двадцать, – ответила Соледад, вытирая слезы.

– Вся жизнь впереди, – ободряюще добавил Калиоко, – у вас все будет хорошо!

– На маяке вам оставаться нельзя, это работа не для молодой девушки. Да и молва об этом месте ходит нехорошая, – заметил Шелтон.

– А кто же будет зажигать огонь на башне? Ведь нельзя же его оставить без присмотра? – удивилась испанка, но по ее лицу было видно, что мысль уйти отсюда пришлась ей по душе.

– Вот что, собирайте-ка вещички и поплывем с нами в больницу. А до вечера мы найдем вам замену, – Ник улыбнулся испанке.

Соледад вспыхнула от удовольствия, щеки ее заиграли румянцем. Одарив доктора сияющим взглядом, она убежала складывать вещи. Ник поймал себя на мысли, что любуется девушкой.

«Какая красавица! Волосы длинные и черные как ночь, глаза – словно звезды. Удивительно изящна, как прекрасная статуэтка. Настоящая испанская сеньорита», – такого наплыва чувств доктор не испытывал со студенческих лет. Словно удар молнии поразил его. Необычное душевное состояние очень смущало и волновало молодого человека.

В больнице Шелтон представил сестрам новую сотрудницу, попросил их быть с испанкой поласковее и научить ее ухаживать за больными. Все были рады появлению девушки. А маленький Бобби сразу кинулся к ней в объятия. Он уже знал из рассказа Ника, что Соледад хотела спасти его от злых людей.

Дел у доктора Шелтона было много: обойти и осмотреть всех больных, выписать лекарства и заняться приготовлениями к встрече корабля. А еще нужно было найти нового смотрителя маяка.

Кандидатуру на это место предложил Калиоко.

– Масса Ник, – сказал юноша, – мой дядя Аргуна вполне справится с этой работой. Он сейчас не занимается рыбалкой. Три месяца назад акула повредила ему кисть левой руки. Вы еще сами его оперировали, помните? – сказал Калиоко.

– Конечно, я помню Аргуну, тихий скромный человек. Но как он с больной рукой сможет зажигать огонь? – поинтересовался доктор.

– Он научился все делать одной рукой и у него много помощников: жена и еще сыновья-подростки, близнецы Татыле и Караман. Вы их видели на Празднике Рыбы. Они будут помогать ему. Живет семья в крошечной хижине, им очень тесно. А на маяке много места, вот пусть туда и переселятся! – пояснил юноша.

– Что ж, пусть работает. Сегодня же обязан приступить. Маяк должен гореть всегда! А бумагу мне завтра подпишет губернатор Эшли, – обрадовался Шелтон.

Калиоко помчался к дяде сообщить хорошую новость.

Все дела были закончены, на душе у доктора стало легко и спокойно.

Население острова готовилось к встрече корабля. И вот, наконец, со сторожевой башни раздался звон колокола, возвестивший о прибытии долгожданного судна.

Глава 20. Прибытие «Британии»

Рыбаки с семьями, служащие компании и персонал больницы, все потянулись в гавань. Люди оживленно разговаривали, вглядываясь в приближающийся корабль. Многие ждали вестей из южных колоний, другие отправляли корреспонденцию в Англию.

Туземцы приходили просто поглазеть на корабль и его пассажиров, приобрести какие-нибудь товары в обмен на рыбу. Эти торги происходили тут же, на берегу.

Доктор Шелтон и сестры милосердия по такому случаю оделись во все лучшее. Нику пришлось нацепить белый парик с буклями по бокам и косичкой сзади, который, в обычное время, он не носил. Мисс Томпсон одела Бобби в шелковую рубашку с кружевами и бежевые бархатные штанишки.

Среди встречающих были: преподобный Джефферсон, учитель Томас Миллер с супругой, капитан гвардейцев Джон Уилсон. Возглавлял светское общество торговый представитель компании, постоянно проживающий на острове и выполняющий обязанности губернатора, сэр Уильям Эшли с женой и двумя дочерьми. Деятельность сэра Эшли заключалась в том, что он подписывал кучу казенных бумаг и приказов, исходящих из метрополии и скреплял печатью, хранителем которой он был назначен самим королем.

Сэр Эшли, маленький тощий человечек с морщинистым личиком, и глазами печальной мартышки, был всегда очень серьезен, какой и должна была быть, по его мнению, персона, облаченная властью. Седой громоздкий парик он носил, не снимая, считал, что «положение обязывает». Это был совершенно безвредный и незаметный человек. В круг его полномочий, помимо всего прочего, входила организация банкетов и приемов на казенные деньги, в честь прибывающих гостей.

И вот, наконец, под звуки канонады и громкие крики «ура» белоснежная флойта, под названием «Британия», медленно и величественно, словно лебедь, вплыла в порт и пришвартовалась к причалу.

Веселый, улыбающийся капитан Мелвилл сошел на берег, в сопровождении офицеров.

Это был невысокий, плотного телосложения мужчина лет сорока. Его круглое румяное лицо украшала темно-русая шкиперская бородка, в голубых навыкате глазах сверкали веселые икорки. Весь облик капитана выражал доброту и благодушие.

После официальных приветствий последовали крепкие рукопожатия и объятия. Встретились добрые друзья.

Шелтон познакомил Мелвилла с Бобби.

– А это маленький лорд Роберт Броквуд, – торжественно объявил он, сажая Бобби к себе на плечи, – прошу любить и жаловать!

Добродушная физиономия капитана вытянулась, и он изумленно посмотрел на маленького красивого мальчика.

– Как лорд, какой Броквуд? Да ты шутишь, приятель? – с трудом выговорил морской волк, при волнении он всегда начинал заикаться.

– Я серьезно, Джек! Это пропавший внук нашего сэра Роберта. Представь себе, он жив и здоров! Но об этом поговорим позже. А сейчас сэр Эшли приглашает всех на банкет! – ответил доктор.

– А мисс Томпсон тоже там будет? – как бы невзначай спросил Мелвилл.

– Луиза? Нет, она не любит светских приемов. Мисс Томпсон сегодня попросилась дежурить в больнице, – ответил доктор.

При этом известии веселое лицо капитана помрачнело.

Резиденция губернатора представляла собой большой двухэтажный розовый дом, расположенный на холме рядом с церковью.

Праздник удался на славу. Отлично сервированный стол на открытой веранде был заставлен всевозможными яствами и дорогими винами. Прислуживали темнокожие лакеи, одетые в ливреи, их руки были затянуты в белоснежные перчатки.

В центре всех разговоров была история чудесного спасения маленького лорда Броквуда. Чувствительные дамы так затискали Бобби, что он, в конце концов, сбежал от них к Шелтону и капитану Мелвиллу.

Капитан гвардейцев рассказал о поимке закоренелых преступников, давно разыскиваемых полицией. Он передал Мелвиллу официальное письмо подписанное губернатором, чтобы капитан «Британии» принял на борт арестованных и доставил их в Англию.

Гости разошлись поздним вечером. Доктор Шелтон пригласил капитана Мелвилла переночевать в больнице. Там он собирался побеседовать с ним с глазу на глаз и поручить приятелю одно ответственное дело.

– Ты знаешь, Джек, как я тебе доверяю? Я мог бы попросить тебя отвезти ребенка в Англию и доставить его в дом лорда Броквуда. Но, боюсь, что эффект неожиданности будет настолько силен, что сердце старого джентльмена не выдержит. Поэтому я решил сначала подготовить его к этому радостному событию. Кроме того, за короткую жизнь ребенка произошло столько ужасных событий, что боюсь оторвать его от себя даже на минуту, чтобы с ним чего-нибудь не случилось. Сам лично хочу доставить Бобби в его семью. Но не могу бросить больных на произвол судьбы. Мне нужна замена на время. Об этом я прошу лорда Броквуда в письме, – взволнованно поведал доктор. – Вот в этом пакете письмо, портрет мальчика и золотой медальон, снятый с его шеи. Он подтверждает принадлежность мальчика к роду Броквудов. Ты должен передать этот пакет лично в руки старому лорду.

– Я все понимаю, дружище. И, разрази меня гром, если я не выполню твое поручение. А еще гонца, приносящего добрую весть, владыки щедро одаривают, – добродушный капитан громко рассмеялся.

Глава 21. Стрелы Амура

Проснувшись на рассвете, капитан Мелвилл поспешил в лабораторию, где мисс Томпсон, по своему обыкновению, каждое утро готовила микстуры для больных.

– Как поживаете, дорогая мисс Топмсон, приветливо спросил капитан, слегка приоткрывая дверь. – Можно мне войти?

– Ах, это вы, капитан Мелвилл! Так неожиданно! Пожалуйста, проходите, – пригласила Луиза. – Рассказывайте, что нового творится в мире? А то мы тут, на острове, совсем отстали от жизни.

– Все по-прежнему, земля вертится, реки текут, моря бушуют! – радостно возвестил Мелвилл.

– А вы, как всегда, шутите, дорогой капитан! Как поживает наш старый лорд Броквуд? Здоров ли? – поинтересовалась сестра милосердия.

– Старик, как всегда, бодр и полон энергии, зато леди Анна все время хворает, – ответил Джон, глядя на девушку влюбленными глазами.

– Ну, ничего, как узнает хорошие новости о внуке, сразу поправится, – сказала мисс Томпсон, одаривая капитана ласковой улыбкой.

– Все-то вы о других печетесь, да работаете! Так нельзя, надо бы вам и о себе подумать, – вдруг сказал Мелвилл.

– А что о себе думать? Молодость моя прошла, замуж я так и не вышла, да и вряд ли уже выйду. Остается только о других и заботиться, – скромно потупив взор, ответила девушка.

– Как знать, как знать. В жизни всякое бывает! – улыбнулся Джон.

– Ну, мне пора к больным, простите, капитан. Работа – прежде всего! – сказала Луиза и, подхватив поднос со склянками, выпорхнула из лаборатории.

– М-дя! – задумчиво произнес капитан и отправился в кабинет Шелтона.

Через трое суток быстроходная флойта отчалила от острова. Она летела на всех парусах, чтобы кроме драгоценных металлов, добытых в колониях, доставить в Англию закоренелых преступников. И самое главное – замечательное известие для лорда Броквуда.

На острове начался сезон дождей. Небо теперь постоянно было задернуто черными тучами, дождь то моросил, то лил, как из ведра. В больнице прибавилось работы, в шторм рыбаки, обычно, не выходили в море и начинали вспоминать о своих болячках.

Белые жители тоже зачастили к доктору, кто с простудой, кто с ломотой в суставах. Сырая погода способствовала обострению застарелых недугов.

Несмотря на занятость, доктор Шелтон чувствовал себя превосходно, в душе его царил покой. Казалось, что все несчастья были позади, осталось только дождаться возвращения корабля. Все свободное время Ник занимался ребенком.

Благодаря мисс Томпсон, Бобби уже многое узнал о своей семье. Мальчик мечтал о встрече с бабушкой и дедушкой, а особенно с сестренкой Ровеной.

Смышленый малыш уже учился читать. Ник сделал для него красивую азбуку с яркими рисунками. Бобби свободно складывал из букв свое имя и имена близких.

Постоянные дожди и штормы сблизили обитателей больницы. Вечерами люди подолгу сидели за ужином в гостиной, беседуя на разные темы. Соледад уже неплохо справлялась с работой, она стала незаменимой помощницей для сестер милосердия.

– Я не боюсь работы, – говорила испанка с улыбкой. – С детства только тем и занималась, что обслуживала отца и брата.

Нику все больше и больше нравилась эта красивая девушка. Доктору хотелось все время смотреть на Соледад, разговаривать с ней. Звуки ее мелодичного голоса приводили молодого человека в смятение. Ему казалось, что красавица околдовала его.

По ночам, стоило только закрыть глаза, как милый образ вставал перед ним.

– О, Соледад, милая, – шептал Ник и мысленно целовал ее коралловые губы и вдыхал аромат ее волос. Утром он вставал разбитый и утомленный.

«Что же со мной происходит? – изумлялся доктор.

– Это любовь, – отвечал ему внутренний голос. – Ты уже ничего не сможешь с этим поделать».

Как объясниться с девушкой, Шелтон не знал. Они очень редко оставались наедине. Если случалось вдруг, что они одни, молодой человек не осмеливался заговорить с Соледад о своей любви. А при людях доктор старался быть с девушкой строгим и придирчивым, чтобы не выдать своих чувств.

Несчастная испанка часто плакала в своей комнате, видя такую холодность со стороны обожаемого доктора. Она была влюблена в Ника с самой первой их встречи на маяке. Тогда он был так добр и ласков с ней, проявлял о ней заботу.

«Что с ним произошло? Почему Шелтон не замечает моей любви? – думала девушка. – Через месяц-другой придет корабль и увезет моего любимого в Англию вместе с маленьким Бобби. Что же я тогда буду делать? Не перенесу разлуки с ним. Покончу с собой! Лучше расстаться с жизнью, чем потерять его навсегда», – девушка металась в кровати без сна, а наутро принималась за многочисленные больничные дела, стараясь не смотреть в глаза доктору.

Но однажды вечером, когда дождь хлестал по окнам и злобно завывал ветер, все обитатели больницы собрались в гостиной перед пылающим камином. Они уютно устроились в мягких креслах с чашечками крепкого чая в руках. Разговоры шли о погоде, о пациентах и, конечно же, о проделках Бобби.

– Соледад, а почему бы тебе не сыграть на гитаре и не спеть для всех испанские романсы? Доктор Шелтон еще ни разу не слышал, как ты поешь! – вдруг сказала сестра Кэтрин.

Все поддержали эту просьбу. Ник замер от удивления, но не смог заставить себя произнести хоть слово. Соледад, кинув на него горящий взгляд, встала и пошла за гитарой.

Через минуту она вернулась и взяла первый мощный аккорд.

– Старинный рыцарский романс о несчастной любви, – объявила испанка и запела красивым бархатным контральто.

Ник хорошо знал испанский и понял, что речь идет о любви рыцаря к своей невесте, о клятве верности, которую влюбленные дали друг другу перед расставанием. Но невеста не дождалась любимого из крестового похода и вышла замуж за другого. И тут начинались страдания несчастного рыцаря. Голос девушки звучал то ласково и нежно, как флейта, то рыдал на низких нотах, когда речь шла об измене. Все замерли от восхищения.

Ник вдруг понял, что Соледад поет только для него. Их взгляды встретились. Глаза девушки горели страстным огнем, который, как казалось доктору, прожигал его насквозь. Шелтон почувствовал, что Соледад любит его. Сердце молодого человека забилось часто-часто, ему вдруг стало душно. Он встал, раскрыл двери на веранду и подставил голову под дождь. Затем, взяв себя в руки, вернулся на место.

– Как здесь стало жарко, мне хочется на воздух, – тихо сказал он.

Луиза сочувственно посмотрела на Ника, она все поняла. Тонкая улыбка заиграла на ее губах, но девушка, как ни в чем ни бывало, продолжала восхищаться пением испанки и попросила ее исполнить еще что-нибудь.

Соледад спела старинную кастильскую балладу о войне испанцев с маврами. Это был героический эпос, звучал романс строго и торжественно.

Такого исполнения доктор еще не слышал в своей жизни.

«Какой чудный голос и какая страсть», – с восхищением глядя на юную испанку, думал он.

– Соледад, кто научил вас так искренне и задушевно петь? – спросил Шел тон.

– Это бабушка Хуана. Тогда мы еще жили в Барселоне, – Соледад тяжело вздохнула, извинилась и ушла в свою комнату.

Все разошлись. Доктор Шелтон остался сидеть у камина.

– Подожду, пока дрова догорят, спать не хочется, – сказал Ник.

В его ушах все еще звучал чудный бархатный голос испанки, и он видел ее горящие страстью глаза.

«Боже мой! Неужели я любим? Не может быть, чтобы такая удивительная красавица полюбила меня, ничем не выдающегося простого врача», – в смятении думал Шелтон.