Текст книги "Хозяйка снежного замка"

Глава 8

Город Инара преодолела быстро – дорожки расчищены, фонари освещают перекрёстки, а между ними помогает лампа, указывая ледяные раскатки и выбоины.

Но, когда дома остались позади, а впереди встала чёрная стена леса, над которым виднелись заснеженные очертания руин, ноги сами замедлили ход. Вперёд Ину толкало лишь понимание, что обратного пути для неё нет.

Или руины, или смерть.

Хворь окончательно покинула тело. Инара чувствовала себя здоровой и бодрой. Проклятье, видимо, действовало только на нежелание выполнять приказ. Как только девушка смирилась с неизбежным, тёмная магия оставила её в покое.

Чем дальше Ина удалялась от города, тем темнее становилось вокруг. Ещё, как назло, луна окончательно скрылась за низкими серыми тучами, обещавшими новые снегопады. Сугробы без неё утратили своё серебристое мерцание. И вскоре лампа осталась единственным источником света в царстве кромешной тьмы.

Слух сразу же обострился. И звуки стали оглушительно громкими. Хруст наста. Скрип деревьев. Где-то вдалеке завыли волки.

Инара вздрогнула. Может, это не волки? Собаки? В конце концов, она в этом слабо разбирается, как отличить? Но шаг девушка ускорила. На всякий случай. Чем раньше выполнит условия, тем быстрее вернётся домой. В тепло и безопасность.

Холм перед ней вырос неожиданно. Инара остановилась и подняла голову, придержав шапку, и окинула взглядом серый массив развалин.

Дальше путь отличался. И дело было не только в том, что теперь дорога резко забирала вверх. У подножия холма словно проходила невидимая граница.

По эту сторону была жизнь: звуки, следы на снегу, дуновение ветра и покачивание деревьев. А там – ничего. Безжизненная тишина.

Стоило только Инаре остановиться, а крохотной части сомнения коснуться разума, как резкая боль в груди вышибла дыхание. Девушка согнулась пополам, стараясь дышать через раз. Боль медленно затихала, но не уходила совсем, словно напоминая – я здесь, я рядом.

– Да иду я, иду, – зло буркнула Ина и двинулась вверх по склону, с силой вбивая сапоги в наст.

Впрочем, вскоре стало не до злости. Склон был крутой. Под слоем снега прятались сгнившие стебли растений и корешки. Ина цеплялась за них, оскальзывалась и иногда даже сползала вниз. К тому же в одной руке приходилось нести лампу и следить, чтобы она не упала и не погасла.

На вершину Инара заползла растрёпанная, вспотевшая и выбившаяся из сил.

– Не ожидала, что это окажется так сложно, – прошептала она, присев на крупный осколок камня и глядя на тёмный след, оставшийся после неё на склоне холма.

Руки и ноги дрожали. Дыхание сбивалось. Фитиль в лампе опасно трещал из-за перепадов масла.

– Только не гасни, пожалуйста, – попросила Ина огонёк. – Я без тебя не то что клад, сами руины не найду.

Конечно, она лукавила. Руины находились у неё за спиной. Даже не глядя на них, Инара ощущала давящую атмосферу. Здесь уже не промахнёшься.

Но собственный голос успокаивал. Здесь, на вершине, тишина стала ещё более ощутимой. Как будто холм был отрезан заслоном от остального мира. Хотя отсюда открывалась прекрасная панорама Синичьих гор. Город был как на ладони – все улицы, ратуша, подсвеченная огнями, тёмная лента реки.

Инара немного отдышалась, поправила сбившуюся одежду, убрала под платок волосы. Делала всё основательно, не торопясь, словно боясь поворачиваться к замку. А потом рассердилась на себя за этот страх.

Резко обернулась.

Мрачные руины возвышались прямо над нею. Инара впервые могла разглядеть их так близко.

Более-менее сохранился лишь остов замка в полтора или два этажа высотой. Всё остальное развалилось. Инара вдруг поняла, что камень, на котором она только что сидела, скорее всего, из кладки. Как будто мощный взрыв сотряс замок изнутри, раскидав булыжники по вершине холма.

Ина подняла фонарь повыше, освещая себе путь, и двинулась вперёд. Под ногами то и дело появлялись каменные обломки, и только выпуклости на нетронутом снегу указывали на них. Сначала не слишком большие, затем всё крупнее.

– Ну и как тут искать клад, если всё заметено снегом? – Инара рассуждала вслух, поводя фонарём из стороны в сторону. – Ладно бы ещё летом. Сквозь траву блеск золота можно заметить, если повезёт. Но как найти его в сугробах? А я ещё и не знаю, что именно ищу. Если найду, допустим, одну монетку, этого хватит? Или придётся теперь каждую ночь таскаться на этот гадкий холм?

Становилось холодно. Вспотевшая при подъёме спина остыла. Снег набился в сапожки и начал там таять, приводя Ину в отчаяние. Если бы не проклятие и неведомая хворь, Инара уже повернула обратно, скатилась с горки и бежала домой, сверкая пятками.

Жаль, что об этом можно было только мечтать. Приходилось медленно двигаться вперёд и внимательно смотреть под ноги.

Камни вокруг неё становились всё крупнее. Очередной булыжник с пушистой шапкой снега достиг плеча. Кажется, Ина подобралась к центру замка. Проходы здесь стали уже. В одном месте ей пришлось продвигаться боком. Зато снега тут было меньше. Кое-где даже обнажились каменные плиты, покрытые мусором. Инара поворошила его носком сапога, в надежде найти уже пару каких-нибудь завалящих монеток и скорее убраться отсюда.

Увлёкшись поисками, девушка не заметила, что вокруг стало совсем темно. Тьма не просто подбиралась ближе, она стала интенсивнее, гуще. Словно туман заполонила всё пространство.

Света лампы стало почти невидно в чернильной мгле. Движения Инары сделались более плавными. Мысли тоже замедлились.

Ина сделала ещё один очень долгий шаг и окончательно замерла, застыв ледяной статуей в самом центре замка.

Она отчаянно задёргалась, извивалась, пытаясь вырваться из ледяного плена. Вот только внешне это никак не проявлялось. Инара оставалась неподвижной, с распахнутыми глазами и приоткрытым ртом. Она не могла даже сделать вдох, не говоря о том, чтобы моргнуть или прикрыть уже наконец глаза, которые обжигало морозным холодом.

Воздух прямо перед ней засветился. Сначала слабо, а затем всё сильнее, обретая яркость. Сияние образовало большой овал в рост человека. По периметру засверкали крохотные молнии, которые тоже становились больше, ярче, интенсивнее. Вскоре их стало так много, и они появлялись так часто, что образовали нечто вроде рамы.

Да, это было похоже на тусклое зеркало в раме из голубоватых молний. Если бы Ина могла хотя бы чуть повернуть голову, то наверняка увидела мутное отражение себя. Но она не могла.

Под этим углом она сумела разглядеть лишь то, что по поверхности вдруг пошла рябь. Она замерцала, заискрилась, сдвинулась к центру, прочертив ровную линию – сверху до низу, как разрез. Края разошлись в стороны, выпустив наружу человека.

Нет, это не мог быть человек. Он казался слишком зыбким, слишком прозрачным.

Неужели это… привидение?

Инару обуял такой ужас при его появлении, что, если бы могла, она закричала от страха.

Мужчина вышел из зеркала и облетел её по кругу. А потом остановился перед ней и застыл, глядя в глаза девушки.

Привидение было лишено цвета. И похоже, голоса. Рот его открывался, как будто мужчина пытался что-то сказать, но Ина ничего не слышала. То, что это бестелесный призрак, слегка успокоило девушку.

Значит, он не сможет причинить ей вреда.

Когда ужас чуть отступил, Инара смогла разглядеть привидение получше. Мужчина при жизни был стар, согбен, во рту у него почти не осталось зубов. Волосы стояли дыбом, а глаза сверкали чистым безумием.

Интересно, кто бы это мог быть?

Призрак вдруг двинулся к ней, прижавшись своей бестелесной сущностью. Ину обожгло стылым холодом. Миг, и она словно покрылась коркой льда.

«Ну вот и всё», – только и успела подумать Инара. Призрак обхватил ладонями её лицо и прижался тонкими бесцветными губами к её рту. Губы девушки тут же заледенели, язык покрылся льдистой крошкой.

Ина не могла даже закрыть глаза, чтобы не смотреть на то, как её целует ледяное привидение. Поэтому она видела, что призрак истончается, становится меньше, будто втягиваясь в неё.

И по пути его движения застывало её тело – горло, грудь, живот. Когда стылый холод дошёл до ног, Инара вдруг вздрогнула и упала на каменные плиты, потеряв сознание.

Очнулась она буквально сразу же. Испуганно вскочила на ноги, озираясь в поисках сияющего зеркала или мерзкого старика. Вспомнила, как он касался её ледяными губами, и брезгливо отёрла рот рукавом.

Ни зеркала, ни призрака. Ничего, указывающего на то, что всё это здесь находилось. Неужели померещилось?

Да и стылого холода она не испытывала. Да, было немного холодно. Всё же сейчас зима. Да и промокший сапог холодил ногу. Но Инара ощущала себя вполне живой, способной двигаться и продолжать поиски клада.

Точно, клад! Ведь именно за этим она пришла сюда. Нужно скорее найти хоть что-то и возвращаться домой.

Но Ина ещё некоторое время не двигалась с места. Это видение было таким реальным, пусть и невозможным. Но она так остро ощущала этот холод…

Покачав головой, чтобы окончательно прогнать морок, Инара двинулась вправо. Отчего-то она точно знала, куда нужно идти.

Жаль, лампа всё же погасла. Причём Ина даже не заметила момент, когда это случилось. Но и без светильника девушка неплохо сориентировалась. Видимо, она сумела сообразить, как был устроен замок изнутри.

Сейчас она находилась в холле. Направо располагалась библиотека. Налево и вниз лаборатории хозяина. Вон там была бальная зала, правда, её почти не использовали по назначению.

Инара так легко смогла представить внутреннее убранство замка, словно была здесь прежде. Когда он ещё не превратился в развалины.

Он был красив, этот замок. Сложен из красноватых камней, обтёсанных почти до мраморной гладкости. Стены украшали искусно вышитые гобелены, над которыми сидели ночи напролёт лучшие мастерицы. А собранию книг мог позавидовать сам король. Да что там мог! Он и завидовал и не раз подсылал шпионов, чтобы выведать графские секреты.

Инара пробиралась в темноте, на ощупь, касаясь пальцами шершавой поверхности обрушенных стен, и представляла былое великолепие. Несмотря на темноту, девушка как будто ощущала препятствия на своём пути. Вовремя поднимала ногу, чтобы переступить кучку слежавшихся листьев, занесённых сюда ветром. Делала шаг в сторону, чтобы обойти обломок стены.

А может, просто глаза привыкли к мерклому свету зимней ночи, ведь крыши у замка не было. А луна всё равно пусть немного, но светила даже сквозь плотные тучи. Да и белый снег наверняка давал какое-то освещение.

Впереди показалась тёмная арка проёма, за которой когда-то находилась библиотека. Стеллажи от пола до потолка, забитые фолиантами. Драгоценное красное дерево резного стола. Обитая терракотовым шёлком скамеечка, на которой у ног хозяина сидела прекрасная девушка.

Ина даже поморгала, так ярко вдруг представилась эта картина. Наверное, всё дело в рассказах о похотливом графе, который любил молоденьких девушек.

Инара ненадолго остановилась, стараясь сориентироваться по сторонам света. Кажется, эта стена была южной. Да, тайник должен быть здесь.

Она отсчитала камни справа и слева. Большая часть обрушилась, поэтому она не была уверена. Первый камень держался плотно, раскачать его не удалось. Ина переместилась чуть влево. Зацепилась пальцами и потянула на себя. Раздался тихий щелчок, шелест, и небольшая часть стены отошла, открывая взгляду нишу с рассыпанными золотыми монетами.

Инара взяла только две – как доказательство того, что была здесь и нашла клад. Этого хватит на приданое Лилиане. Потом задвинула камень обратно, и он тут же встал на место.

Вот и всё, теперь можно возвращаться домой.

Инара сунула монеты в карман и направилась к выходу. Вот только выбраться из замка ей не удалось. На её пути стояли два крупных белоснежных пса и скалили огромные клыки.

– Х-хорошие собачки, – Инара попыталась подольститься к зверюгам, одновременно стараясь придумать план бегства.

Вот только куда здесь бежать? Замок был разрушен и насквозь продуваем ветрами. Никакого закутка, где можно было бы укрыться, Ина не видела. На стену влезть она не успеет. Да и вряд ли сумеет. Всё же способностей к быстрому верхолазанию Инара у себя никогда не замечала.

Оставалось надеяться только на то, что эти собаки оказались здесь случайно. Может, сбежали из дома. Или заблудились, но не успели достаточно одичать, чтобы захотеть её съесть.

Впрочем, при одном взгляде на белоснежную шерсть становилось ясно, что на бродячих псы совсем не похожи. А значит, у Инары был шанс уйти отсюда целиком.

Не придумав ничего лучше, она пошла вперёд. Стараясь двигаться медленно и плавно, чтобы не спровоцировать собак, которые смотрели на неё, не отрываясь.

Когда девушка подошла совсем близко, псы вдруг легли на землю и заскулили. Инаре показалось, что они просят её ласки. Но она не решилась коснуться никого из них. Страх перед собаками слишком глубоко укоренился в ней.

Один из псов, словно почувствовав её колебания, опрокинулся на спину и смешно задрыгал лапами. Второй по-прежнему лежал и смотрел на неё, высунув язык и широко раскрыв пасть, будто улыбался.

Почему Ине показалось, что собаки пытаются произвести на неё хорошее впечатление и выглядеть максимально дружелюбно? Разве такое возможно? Хотя этой ночью произошло слишком много невозможного, чтобы перестать в него не верить.

Девушка какое-то время смотрела на виляющих хвостами псов и наконец решилась. С собаками надо держаться уверенно и говорить командным голосом. Ина слышала, что они любят подчиняться человеку. Раньше ей не предоставлялось шанса в этом убедиться. А сейчас, похоже, он наступил.

Ведь она ничего не потеряет, если попробует?

– Дайте мне пройти! – велела Инара самым строгим голосом. – И вообще, уйдите с дороги!

Собаки так быстро вскочили, что Ина поначалу испугалась. Но псы лишь попятились к выходу, потом быстро развернулись и побежали прочь. Через несколько шагов они вообще поднялись в воздух и начали растворяться в нём снежными вихрями. Спустя пару мгновений псы исчезли, словно их никогда здесь и не было.

– Мне что, померещилось? – спросила Инара вслух и сильно-сильно зажмурилась. Потом открыла глаза, глядя на то место, где исчезли два белоснежных зверя. Ещё ей очень хотелось ущипнуть себя, чтобы удостовериться, что она не спит. Слишком уж нереальным всё это было.

Ина нащупала в кармане монетки и с облегчением убедилась, что они на месте. Если бы и золото оказалось миражом, пришлось бы заново начинать поиски. А Инаре безумно хотелось поскорее убраться отсюда.

Теперь уже без всяких препятствий она покинула развалины, спустилась с холма и зашагала к дому.

Как же хорошо, что всё уже позади.

* * *

Трое всадников ехали вдоль реки, течение которой должно было привести их к Синичьим горам. Луна скрывалась за облаками, но погода была тихой, и света доставало, чтобы продолжать двигаться ночью. Берег был пологим и довольно ровным, поэтому держались рядом, беседуя о том, чего хотелось сейчас больше всего – мягкой постели, сытной еды, тёплого женского тела.

Ветер поднялся вдруг. Порывом с головы Девина сорвало капюшон. В лицо метнуло пригоршню снега.

– Что за… – начал было Гирш, но метель завыла в уши, лишая всех остальных звуков.

Снег сыпанул так резко, что видимость исчезла полностью. В одно мгновение и берег, и реку занесло. Всё исчезло в мутной сероватой мгле, сквозь которую летели белые снежные хлопья.

Даже двигаясь рядом, всадники теряли друг друга из виду. Небо сливалось с землей.

Девин взял верёвку и сунул концы обоим товарищам, чтобы обвязали вокруг запястий. Так он хотя бы ощущал своих спутников. Продолжать путь не было никакой возможности, но и стоять в чистом поле с риском свалиться в реку тоже казалось невозможным.

Что-то не так. Это непростая метель. Девин ощущал потребность пришпорить коня и мчаться в Синичьи горы что есть мочи. Там творилась тёмная магия, на волю выбирались такие силы, с которыми даже трём ищейкам будет весьма не просто справиться.

Девин дёрнул запястьем, давая сигнал остановиться. А затем начал произносить про себя заклинание, вплетая собственную силу. Спустя несколько мгновений над всадниками образовался купол, защищающий от непогоды. Правда обрывался он всего в нескольких шагах, и там уже бушевала метель. Но так хотя бы можно было перекинуться словами и решить, что делать дальше.

– Неспроста эта пурга, – Ульрих вторил мыслям напарника.

Бойл молчал, понуро уставившись перед собой. Его укачивало при длительной езде верхом. И это было неизменным поводом для шуток в Ордене. А кто-то вообще недоумевал, как с таким серьёзным изъяном Рори умудрился стать ищейкой.

– Зло обрело силу, – Девин положил ладони на глаза своего жеребца, давая тому новое острое зрение, способное разглядеть дорогу даже сквозь метель.

Чуть помедлив, остальные ищейки сделали то же самое. Теперь их лошади были способны найти путь даже в полной темноте. К тому же снег больше не залеплял им глаза. Отряд продолжил движение.

Обострённый слух Девина уловил с двух сторон разочарованный вой, который ушёл ввысь и затерялся в буране.

– Нам надо спешить, – хмуро произнёс Гирш и пришпорил коня. Остальные последовали за ним.

Глава 9

Под утро разыгралась страшная метель. Инара едва успела закрыть за собой в дверь, как по ней царапнуло поземкой. Ветер стукнул ставнями, заколотил печной заслонкой.

– Ты вернулась, – на лице Лили, явно ожидавшей её, но задремавшей на диване в гостиной, появилось облегчение. Она бросилась к сестре и крепко её обняла.

– Вернулась, – подтвердила Инара вслух, чтобы и самой окончательно в этом убедиться.

– Какие у тебя холодные руки! – воскликнула вдруг Лили, коснувшись её ладоней. – Идём со мной.

Она привела Ину в кухню, подсунула лучинок в тлеющие внутри плиты угольки, поставила сверху чайник и только потом задала самый важный вопрос:

– Ну что, получилось?

Инара кивнула и сунула руку в карман так и неснятой шубки. Достала монеты. Лилиана ахнула от восхищения и выхватила их у сестры. Поднесла к свету, чтобы рассмотреть.

– Какие красивые, – произнесла она, любуясь отблесками огня на золотой поверхности, затем подержала на ладони: – И тяжёлые.

Вода закипела, но Лили, увлёкшись принесённым сокровищем, уже забыла о том, что хотела согреть сестру. Инара поднялась со стула, скинула шубку на спинку и сама заварила травы в простом глиняном заварнике, которым обычно пользовались служанки. А затем налила отвар в две кружки. Поставила одну перед собой, обхватила горячие бока, грея озябшие руки.

– А почему только две? Больше не было? – Лили подняла голову, посмотрела на неё в упор. Потом бросила быстрый взгляд на шубку.

Инара покачала головой.

– Больше ничего не нашла. Темно там, холодно и пусто. Мусора много, камни повсюду валяются, и снег кругом…

– А где же лампа? – вспомнила Лили. – Неужели ты её потеряла? Мама рассердится, если узнает.

– Если ты не скажешь, то и не узнает, – буркнула Ина, которую начал раздражать этот разговор, больше походивший на допрос. Да и вообще сестра могла хотя бы поблагодарить. А то схватила эти монетки и из рук не выпускает. А может, Инара захочет одну из них себе забрать? Кто сказал, что с таким приданым она сама не сможет выйти замуж?

– Конечно, не скажу, – возмутилась Лилиана, не зная мыслей Ины, и снова бросила взгляд на шубку, висевшую на спинке стула. Чуть подумала и воскликнула, словно это только что пришло ей в голову: – Давай я за тобой поухаживаю.

Она сунула монетки в карман платья, схватила шубку и понесла прочь из кухни. Инара пожала плечами. Если сестре вздумалось повесить её одежду на место, она не станет возражать. Ина пила чай, грела руки и не видела, как Лили, выскочив в прихожую, выворачивает карманы шубы.

Там было пусто. Но Лилиана не остановилась, пока не прощупала подкладку и швы, убедившись, что сестра её не обманула. И только после этого отнесла шубку в гардеробную для верхней одежды.

Немного согревшись, Инара прибрала в кухне и отправилась спать. Она думала, почему не сказала сестре о том, что случилось с ней в развалинах. Точнее о том, что ей привиделось там.

Как будто что-то запрещало говорить об этом. Нечто у неё в голове. Размышляя об этом, Ина даже не заметила, что Лилиана так и не вернулась, чтобы допить свой чай. И вообще к нему не прикоснулась.

Голова от этих мыслей и непонятно кем сделанных запретов разболелась. Инара решила лечь спать. Тем более что за окнами ярилась вьюга, не давая солнцу осветить новый день. Да и в комнате служанок, располагавшейся здесь же, рядом с кухней, скрипнула кровать, сообщая, что Мария уже проснулась и сейчас выйдет, чтобы растопить печь.

Заснуть Инара долго не могла, но и когда уже начала проваливаться в сон, к ней приходили странные видения. Словно она хозяйка того красивого замка, каким когда-то были развалины. Ей кланяются слуги, стоящие у подножия лестницы. Горничные в чёрных коротких платьицах с белыми фартучками. Лакеи, одетые в ливреи с незнакомым ей гербом. И точно такой же герб на дверце кареты, из которой она вышла. Вот только рука у Инары оказалась странная. Мужская. Девушка решила рассмотреть её получше, поднесла к лицу и проснулась.

В дверь коротко постучали. Створка приоткрылась, в щель просунулась голова Катарины.

– Барышня, там ваша маменька спрашивает, спуститесь к завтраку или сюда нести?

– Скажи, спущусь. Иди, – Инара чувствовала себя разбитой. Мутный свет из незашторенного окна, завывание ветра в печной трубе и резкий голос Катарины вызывали раздражение.

– А… – служанка явно была недалёкой, раз с первого раза не поняла настроения госпожи.

– Пошла прочь! – рыкнула Ина.

Катарина уставилась на неё во все глаза. Губы обиженно дрогнули. А глаза заблестели от выступивших слёз. Горничная развернулась и вышла из комнаты, закрыв за собой дверь.

Вот идиотка, заставила её повысить голос.

Инара выбралась из постели. Умылась холодной водой, расчесала волосы, а затем долго рассматривала себя в зеркале. Приподняла верхнюю губу, обнажив крепкие белые зубы. Стянула сорочку с плеча.

Да, конечно, уже не юна. Но кожа гладкая. Морщинки в уголках глаз вызывали расстройство. Но есть одно средство… Можно будет попробовать позже. Фигура хорошая. Грудь маловата, хотелось бы побольше, но уж что есть.

В общем и целом, ничего так. Сойдёт.

Ина оделась и спустилась вниз, в столовую, где вся семья уже собралась за завтраком, ожидая только её.

А Катарина, помогая кухарке наполнять вазочку ежевичным джемом, торопливо шептала, стараясь успеть рассказать всё:

– Как закричала, как закричала, ножкой притопнула. Четыре года здесь служу, ни разу голоса не повысила. А тут вдруг как с цепи сорвалась.

– Это всё потому, что замуж никто не берёт. Бабья натура она такая – без мужика звереет, – рассудила Мария и тяжко вздохнула, помянув про себя мужа, покинувшего этот мир почти десять лет назад.

Катарина тоже вздохнула. Кухарка её не убедила. Она чувствовала себя обманутой, ведь молодая госпожа всегда казалась такой доброй. Кто бы знал, что столько лет она просто притворялась.

– Доченька, как ты себя чувствуешь? Не слишком ли рано встала? – с лёгким беспокойством поинтересовалась мама, глядя, как Инара заходит в столовую. Впрочем, с места госпожа Бреннар не сдвинулась, предпочитая наблюдать за дочерью со своего стула.

– Всё в порядке… мама, – Ина чуть помедлила, прежде чем произнести это, как будто пробовала слово на вкус.

Господин Бреннар даже опустил газету, за которой по обыкновению прятался от семьи, и удивлённо взглянул на дочь. Проследил, как она села на стул, положила салфетку на колени, а потом снова вернулся к спортивной страничке.

В столице опять собирались провести командные соревнования по бегу на коньках. Королевские ищейки против королевских же гвардейцев – извечных своих соперников. Ищейки перед каждым состязанием давали магическую клятву, что не будут использовать магию. И всё равно выигрывали. Лет десять подряд, если не больше.

Господин Бреннар усмехнулся. Он бы на это посмотрел.

В детстве каждый мальчишка мечтал стать ищейкой. Или гвардейцем, если магия в нём так и не пробуждалась. Форма магов и военных очень нравилась девушкам.

– Чему ты улыбаешься, дорогой? – госпожа Бреннар заметила эту усмешку даже сквозь плотную газетную бумагу.

Карл сложил газету так, чтобы статья оказалась сверху, и протянул жене. Она вновь стащила его очки и вчиталась в ровные строки.

Служанки расставляли на столе тарелки с овсяной кашей, сдобренной мёдом, орехами и сушёными фруктами. Катарина поставила перед Инарой креманку с ежевичным джемом, который та любила. А Мария взялась разливать отвар по тончайшим фарфоровым чашкам.

– Что это? – раздался изумлённо-брезгливый голос Ины, которая понюхала кашу, варенье, а затем отодвинула от себя посуду резким движением. Вазочка с джемом опрокинулась, и на скатерти разлилось некрасивое пятно.

Катарина захлопотала, вытирая варенье и бормоча извинения, словно бы это она была такой неуклюжей, что испортила любимую вышитую скатерть госпожи Бреннар.

– Что это такое, я спрашиваю? – повторила Инара.

Катарина остановилась, недоумённо взглянув на молодую госпожу. Затем перевела взгляд на криво сдвинутую тарелку, на пятно, снова на госпожу.

– Каша с мёдом и орехами, как вы любите. А ещё ежевичный джем, тоже ваш любимый, – губы служанки заметно подрагивали.

Все уставились на Инару, не понимая, что происходит. И она смутилась, заёрзав на стуле.

– Принеси мне мясо, – глухо произнесла девушка. – Бифштекс с кровью.

– Но… но Мария ещё не готовила обед… – Катарина переводила растерянный взгляд с Инары, на кухарку, а затем на госпожу, не понимая, что ей делать.

– Ну тогда неси ветчины! Ветчина-то в этом доме есть?! – рявкнула Ина, заслужив недоумённые взгляды всей семьи.

Катарина, всхлипнув, опрометью бросилась в сторону кухни.

Госпожа Бреннар, перегнулась через стол, протянула руку и коснулась раскрытой ладонью лба старшей дочери. Инара резко отпрянула, двинув стул, который скрежетнул по паркету.

– Что с тобой, дорогая? – мама с недоумением смотрела на неё.

«И правда, что это со мной?» – удивилась Ина. Прежде она никогда не кричала на Катарину и не шарахалась от матери. Да и мясо на завтрак? Бифштекс, тем более с кровью… фи. Такое она никогда не ела.

Она смотрела на покрывающуюся тонкой прозрачной плёнкой кашу, на разлитый ею джем и недоумевала. Что это на неё нашло?

– Не знаю, мама, может, я ещё не до конца поправилась?

– Тогда понятно, почему ты хочешь мяса. Это твой организм требует животного белка, он необходим для выздоровления, – заявила мама с умным видом.

Все уставились на неё. Обычно госпожа Бреннар не изрекала научных сентенций.

– А что? – Августа невозмутимо положила в рот очередную ложку каши. – Я прочитала в газете вашего отца.

Карл Бреннар на вопросительные взгляды дочерей пожал плечами – в прессе его интересовали другие темы, а подобную ерунду он пропускал.

Катарина наконец принесла блюдо с аккуратно нарезанными ломтиками ветчины, подсушенными в печи кусочками пшеничного хлеба и золотистым комочком масла.

– Спасибо, – Инара благодарно улыбнулась служанке. Та кивнула, всё ещё обиженная, и принялась убирать отвергнутую кашу и джем.

Ина размазала испускающее сливочный дух масло по хлебу, положила сверху сразу два ломтика ветчины, подумав, накрыла их третьим и откусила сразу четверть. А затем принялась жевать, блаженно щуря глаза.

Папа вернулся к газете. Мама принялась обсуждать с Лилианой приближающийся новогодний бал, даже не замечая, что та её не слушает, погружённая в какие-то свои раздумья.

А Инара сделала себе ещё один бутерброд. Она чувствовала себя странно. Временами на неё словно опускался морозный туман, и тогда она не вполне отдавала себе отчёт в собственных поступках. Взять, например, эту вспышку раздражительности из-за какой-то каши. Или острую потребность в ветчине.

Это научное объяснение, которое предложила мама, звучало разумно. Вот только её болезнь была вызвана проклятием. А когда Инара побывала в развалинах, его действие исчезло.

Или это последствия так себя проявляют?

Если бы только она знала о колдовстве чуть больше. Но сейчас у Инары были лишь вопросы и ни одного ответа.

Погода по-прежнему оставалась отвратительной. Завывания ветра наводили тоску. Всё семейство пребывало в некоторой рассеянности и после завтрака разбрелось по своим комнатам.

Инара вошла в свою спальню и почти задохнулась от волны жара, идущего от бока покрытой изразцами печи. Ей срочно необходимо на воздух!

Ина с трудом вытащила из паза заклинивший шпингалет. Рама, разбухшая от влаги, тоже не хотела поддаваться. Но девушка, с силой рванула на себя. И дерево, жалобно заскрипев, поддалось. В лицо сыпануло пригоршню ледяной крошки. Инара лишь прикрыла глаза, улыбаясь свежему ветру. Затем глубоко вдохнула холодный воздух, испытывая странное облегчение. Так она стояла несколько минут, пока кожа от мороза не покрылась мурашками.

Лишь тогда Ина с сожалением закрыла окно. И если бы кто-то в этот момент заглянул в её глаза, то заметил бы морозные узоры, быстро тающие в черноте зрачков. Спустя несколько мгновений они окончательно исчезли, словно никогда и не было.

А вьюга продолжала бушевать до самой ночи, заметая Синичьи горы и все дороги из города.

* * *

Следующие дни Инара избегала общества своей семьи. Они её раздражали неимоверно. И отстранённость отца, и навязчивость матери, и эгоизм сестры.

Она не понимала, что с ней происходит, и как избавиться от этих эмоций, которые были словно и не её вовсе. Или её?

Ине казалось, она сходит с ума. Девушка не могла покинуть комнату, боясь наговорить родным грубостей. Или выкинуть ещё чего похуже. Это было просто ужасно.

К счастью, госпожа Бреннар решила, что дочери по-прежнему нездоровится, и не настаивала на совместных трапезах или общении. Еду Инаре приносили в комнату. Катарина ставила поднос на столик и тут же уходила, всё ещё обиженная на грубость молодой госпожи.

Утром четвёртого дня, проснувшись, Ина не спешила вставать. Она лежала и смотрела на выученный до последней трещинки потолок, ожидая очередную вспышку ненависти ко всему живому.

Прошла минута, за ней – другая. Инара прислушалась к себе. Внутри было спокойно. Прямо как раньше. Ни раздражения, ни злобы.

Инара откинула одеяло и приподнялась на постели. В комнате было безумно холодно. Ещё бы! Окно-то открыто.

Кто это сделал? Неужели она сама? Но зачем?

Ина вскочила, кутаясь в тёплое одеяло, и быстро подбежала к окну. Захлопнула створки. Стало немного теплее. Предыдущие дни помнились смутно. Удушающая жара, злоба, ненависть ко всему живому. Наверное, она всё-таки простудилась там, в развалинах. Вот и бредила, не осознавая реальности. И окно открыла, чтобы избавиться от жара.