Текст книги "Не заиграйся, детка!"

Глава 7.

Артём

Почему я не уехал? Сам не понимаю. Видел, что девчонка медлит, боится будто. Меня словно привязали. Похер на работу, отзвонился и взял неделю за свой счет. Я бы мог не работать, бизнес, в который вложился год назад, приносил бабло в достатке. Я не руковожу этим бизнесом, просто выгодно продал квартиру в приморском городе и всё вбухал в автомойки друга, Марата.

Год жил с матерью и ее мужем. Мне нравилось возиться с малявкой, двухлетней сестрой, моя дочь чуть старше Тасюхи, мать увезла ее в Париж и лишила меня отцовства. А я скучал, даже ревновал, представляя, как моя малышка называет папой левого мужика.

Но мать меня вывела своим нытьем о женитьбе. Я с провалом в памяти разобраться не могу, не до баб. Поэтому купил себе гараж и тачку, какую хотел. Обустроил себе логово на втором этаже и живу с единственной женщиной, которую люблю – моей чёрной «волькой». Бывший хозяин тоже здесь жил, оставил мне подвесную огромную кровать, остальную мебель увез, да мне на руку. Нанял крутых дизайнеров, сделали конфетку из мансарды над гаражом. Я всем доволен.

И тут в мою жизнь, как в открытую форточку врывается белоснежный мотылек, и я понимаю – а ведь пригодится этот подвесной траходром! Мысленно я уже поимел Киру во всех позах, осталось воплотить мечты в реальность. Но тут облом, у малышки в жизни хер пойми, что творится, и лезть к ней сейчас со своими секс-фантазиями просто неприлично. Вывод? Я должен разгрести всё это дерьмо, а потом уж взять в оборот прекрасную Киру.

Смотрю на ее подъезд и решаю, а прилично ли напроситься к своей училке на чай с тортиком? Я уже тянусь к ключу зажигания, чтобы сгонять в магазин за лакомством, и вижу, как дверь подъезда распахивается и оттуда выскакивает нетрезвый мужик. Он оглядывается в испуге, а потом несется на выход со двора. Я даже не помню, как оказываюсь в квартире Киры.

Я вижу ее, с растрепанными волосами, какой-то удод бухой держит девушку на коленях, скручивая руки, а другой пытается раздеть ее. О, как я вовремя! Вся стычка длится минуту, и я падаю на колени у ее ног, ища побои. Вроде все в порядке, только ошарашена малость. Храбрая девочка! Боролась с этими сволочами до последнего. Тот, который раздевал ее, видимо муж, раз она ему такие слова кричала, я прямо впечатлен. Не трахал ее давно, значит. Что ж, мне на руку, уговорю подать на развод и заберу Киру к себе.

– Завтра же на развод подам… – шепчет девушка, будто читая мои мысли.

Как она прекрасна, с огромными глазами, с трясущимися розовыми губками, волосы волной пенной до пояса, так бы и зарылся в них, вдыхая нежный карамельный аромат. Кожа белая, полупрозрачная… фарфоровая…

Сажусь рядом на диван и обнимаю, губами утыкаюсь в мягкую шелковистую макушку и дышу ею, чувствуя, как мелкие искорки наполняют кровь, придавая сил.

– Поехали отсюда, – шепчу тихо, она уже не плачет, уткнулась в мое плечо, но отрицательно качает головой. – Поехали ко мне. Здесь небезопасно.

– А у тебя безопасно? – поднимает голову девушка и огромными зелеными глазищами разглядывает мое лицо. Хмурит красивые темные брови, поджимает сладкие губы.

– Я тебя не трону. Даже могу к матери ночевать уехать, – уверяю ее, успокаиваю.

– Я тебя не боюсь! – улыбка освещает губы мотылька, я ловлю ее шелковые локоны и прохожусь по ним пальцами, улыбаясь в ответ. – Но и не поеду.

– Почему?

– Потому что это ничего не изменит, уеду сегодня, завтра же вернусь. Это мой дом, половина этой комнаты моя…

– Так и будешь жить с этим упырем? – вскакиваю, вот же настырная.

– Он ничего мне не сделает, я придумаю что-нибудь, чтобы разменяться… то есть…

– Вот именно! Даже на две комнаты в общаге не наскребешь. Так и будешь видеть эту пьяную рожу, сидеть будет на твоей шее, да кулаками махать.

– Не будет. Я скажу, что ты мой любовник и, если он меня хоть пальцем тронет, ты ему снова накостыляешь. Он трус, будет тебя бояться.

Я удивленно смотрю на Киру, она хохочет. Истерика? Непохоже. Любовник, значит… может, ее слова станут пророческими? Она стоит у зеркала и поправляет волосы, заплетает косу. Затем пробегается по комнате, устраняя последствия погрома. Выскакивает из комнаты, и я следом, боюсь выпустить ее из виду будто. Она стучит в соседнюю комнату.

– Любовь Аркадьевна, вы спите? – тихо говорит в дверь. – Вам пельмешки сварить? Будете?

Потом толкает дверь и входит, а через пару секунд вылетает обратно и несется к соседней комнате.

– Вали-и-ик! – тарабанит в створку. Выходит парень, который помогал раскидывать пьянчуг. – Валик, а ты не видел куда ушла Любовь Аркадьевна?

– Ха, ушла. Увезла ее «скорая». С утра сегодня бухара, и она с твоим и его дружками веселилась, пока не вырубилась, – говорит сосед, почесывая пресс.

Какого хера он перед моей Кирой кубиками светит?

Кира хватается за голову и что-то бормочет. Потом натягивает куртку и хватает меня за руку.

– Тём, поехали, пожалуйста. В больницу нужно.

Ладно, в больницу. А потом в логово. Я ее сегодня не отпущу.

Глава 8.

Кира

Проснулась. Вчерашний день был самым ужасным в моей жизни. И самым прекрасным. Новые эмоции смягчили горечь прошедшего дня. И подарил мне эти эмоции человек, который сладко спит рядом. Милый…

Я теперь знаю, что чувствует человек, когда его оберегают, заботятся и защищают, выслушивают, когда хочется выговориться. Всего один день, который показал всю мою жизнь во всей ее красе.

Осторожно сползаю с огромной круглой кровати, которая подвешена к потолку мощными цепями. Впервые вижу такую конструкцию, но спать в ней мне понравилось, я давно так уютно не устраивалась, и уж тем более не высыпалась. Время… ищу свой мобильник, нахожу его на тумбе под плазмой, стоит на зарядке. Десятый час. Сегодня вторник, у меня свободный от лекций день, а вот Тёмушка проспал пару уже, может на вторую успеет.

– Артём… ты в универ опоздал, – толкаю парня, но тот ворчит и переворачивается на живот, досыпать.

Ладно, ничего страшного, если прогуляет денек. Любуюсь красивым лицом, ямочкой на подбородке и светлыми вихрами, едва сдерживаю желание поцеловать манящие меня губы. Тихо вздохнув, накидываю одеяло на него и на цыпочках пробираюсь в ванную.

Через час я дома. Муж так и не появился, трус и подлец. Стучу к Валику, зная, что сейчас примется ворчать, не дала выспаться. Но одной мне невмоготу в квартире, и тем более помощь нужна.

– Ты бы еще раньше подняла, – бурчит сосед, трет воспаленные глаза, щурится, разглядывая циферблат на кухонной стене. – Я лёг два часа назад.

Я варю кофе, придумывая обед. Есть неохота, но я не привыкла, что в доме поесть нечего.

– Успеешь выспаться. У нас в квартире беда. Любовь Аркадьевна умерла вчера… нужно что-то делать, а я ума не приложу, что именно, – ставлю одну кружку с кофе перед Валиком, другую беру себе.

Вечером поехали с Артемом в больницу, нам сказали, что моя соседка скончалась от сердечного приступа. Я просто остолбенела, будто родную бабушку потеряла. Парень не растерялся, поддержал. Привез меня к себе домой, полночи успокаивал. Я виню себя в ее смерти, если бы вовремя пресекла все эти попойки, если бы не позволила друзьям мужа собираться у нас… если бы…

Не помню, как уснула. Артем меня переложил в кровать и укрыл, да и сам заснул рядом. Мне было жаль уходить от него, но нужно разгребать проблемы.

– Это я виновата… – снова шепчу, роняя слёзы в свой бокал.

– Эй, хватит. При чем здесь ты? – гладит по плечу Валик. – Ее никто не связывал и не заливал в горло бухло. Баба Люба горазда была повеселиться. А тебе бы о себе побеспокоиться. И хватит кофе солить.

Ему смешно, а я и правда не знаю за что хвататься. Вот был бы Артём рядом… ну вот, один день, и я уже не могу справиться без него.

– Я даже не знаю с чего начать.

– Я знаю. Пошли, порыщем в бабкиной комнате, может найдем адрес ее внука, пусть приезжает и хоронит.

Мы с соседом больше часа проводим в комнате Любови Аркадьевны, перебирая документы и прочие бумажки, но адреса ее внука так и не находим. Как и завещания, которое она мне показывала. Зато отыскали в телефоне контакт под названием Шалопай.

Зная, как старушка отзывалась о своем внуке, я решила, что это именно он, и позвонила. Не ошиблась. Вскоре внучок приехал, и я узнала, что у меня появились новые проблемы. Теперь с жильем.

– С вещами на выход! – дает команду молодой высокий мужчина, чем-то похожий на Артёма. Тьфу ты, везде мерещится уже. – Чтоб через неделю освободили хату.

– В смысле «на выход»? – возмущаюсь, сложив руки на груди. Да что такое происходит-то? Все хотят у меня что-то отнять, задвинуть в угол или обидеть. – Вообще-то гостиную в этой квартире мы с мужем купили! Могу документы принести.

– Да? А чего бабка мне не говорила?

– Ваши проблемы. Я юрист и облапошить не позволю, – напоследок выпаливаю и удаляюсь в свою комнату.

Полдня всё размышляю над ситуацией. Хочу на развод подать, но сейчас это было бы опасно делать, новый хозяин квартиры мигом выкупит по отдельности наши половины и вытряхнет нас куда-нибудь в общагу на окраине. Раздумывая, что мне делать дальше, я делю комнату на две половины. Заявится благоверный, пусть выбирает где спать, на диване или на раскладушке. Спать с ним рядом больше не собираюсь. Черчу мелом на полу разделительную полосу и самой смешно. Ну кого она может удержать?

Отправляюсь за продуктами и заодно покупаю баллончик газовый. Не чувствую я себя в безопасности, даже в своей комнате. Когда возвращаюсь, вижу знакомую иномарку во дворе. Вот, а с ним мне что делать?

– Привет, – подхожу к студенту, который стоит и ждёт меня.

Дождь, мелкий и холодный будто колет лицо, хочется спрятаться быстрее в подъезд, но я не хочу, чтобы Артём шел за мной, негде мне с ним разговаривать. И сидеть рядом в машине не хочу, задыхаясь от желания. А расставить все точки над «ё» придется.

– Привет! Садись в машину, холодно, – Артём открывает дверцу, и я ныряю в теплое нутро салона, смирившись с близостью парня. Не буду дышать. И смотреть буду по сторонам, а не на него. – Как дела?

– Нормально. На развод не подала, если тебе это интересно. Нашла внука соседки, приезжал, сказал сам справится с похоронами. Вот, на ужин продукты купила, – отчиталась зачем-то.

– Почему не подала на развод? – мягким голосом спрашивает парень, трогая за рукав, а меня злость разбирает. Вот раз помог, и теперь всегда будет лезть в мою жизнь?

– А я мужа люблю! – вскинув подбородок, наблюдаю как меняется выражение лица красавчика, будто лимон ему в рот сунули.

– С ума сошла? Он тебя вчера чуть при собутыльниках не трахнул, да и они бы не отказались…

– А ты? – перебиваю, упрямо глядя в его шоколадные глаза.

– Что я? – не отводит взгляд Артем, но я справляюсь, улыбаюсь даже.

– Что тебе нужно от меня? Тоже трахнуть? И не говори, что просто пожалел или такой благородный, всем помогаешь. Я не юная и наивная девочка, понимаю всё. Только вот меня это не устраивает, – не выдерживаю и отворачиваюсь, боюсь, что кинусь к нему, зацелую. Душа просится к нему, а мозг понимает, что он только воспользоваться хочет моим телом, увидел новую добычу. – Ну трахнешь ты меня раз… ну два. А потом? Выбросишь из своей жизни как ненужную тряпку. А мне что делать? Ты такой… в тебя несложно влюбиться…

– Ну так влюбись, я не против, – скрипит кожаное сиденье, чувствую, как он тихонько тянет меня за плечо, хочет, чтобы я снова повернулась к нему. – Кира, не нужно всех судить по твоему упырю. Я не такой!

– Я не сужу. Я вижу, как ты смотришь на меня. Ты хочешь меня.

– Ну так и ты хочешь меня. Я тоже вижу. Нормальная реакция. Кир…

– Вот что… пока я твой преподаватель, для тебя я Кира Павловна. И перестань ходить за мной. Живи своей жизнью, переключись на сокурсниц…

– Я с ними второй год и ни на одну не встал, а тебя увидел и…

– Вот! А говоришь… эх, все вы мужики одинаковы! – дергаю ручку, не могу больше, разговор наш съехал совсем не туда.

– Стой! – хватает меня Артем за рукав, когда я уже почти на свободе. – А если я докажу, что не в сексе дело?

Я в раздумьях застываю. А и правда, пусть докажет.

– Докажи. Если и через год не изменится ничего, то я вся твоя, – подмигиваю студенту и выскакиваю в дождь.

Закутавшись в куртку и натянув капюшон, бегу к подъездной двери, и едва она захлопывается за мной, сгибаюсь пополам, не в силах сдержать слезы. Дура, ох дура! Он не станет ничего доказывать, и ждать не станет год. Кем ты себя возомнила? Моль бледная…

Глава 9.

Артём

Вот так вот. Девочка с характером оказалась, я и не думал, что сдастся без боя, но год, это слишком. После ее бегства у меня только повышается аппетит, разные идеи возникают. Азарт. Год, говоришь? А я сделаю так, что сама первая прибежишь! Я ее привлекаю, вызываю жгучее желание, вижу это по румянцу, который разливается по щекам и изящной шейке, по сияющим потемневшим глазам, по движениям.

А вот то, что не подала на развод, это хреново. Я же от ревности сдохну. За этот месяц приучил себя к мысли, что она моя, и что иметь ее буду только я. Но вчера увидел, как Киру лапает этот урод и готов был убить его. Моя! И живет по-прежнему с ним в одной комнате, настырная.

Ночью рыдала, обвиняя себя в смерти соседки, еле успокоил. Да что ж она на себя все чужие грехи собирает? Уснула в кресле, вымотанная. Поднял на руки, лёгонькая, ароматная и такая аппетитная. Держал минут пять, прежде чем решился уложить в свою кровать. Прямо в одежде, раздевать не стал, от греха подальше. А она уйти не дала, спящая вцепилась в мою футболку, притянула к себе, обняла маленькими нежными руками.

Так. У бабки есть внук. Я должен найти его и заставить продать квартиру мне, а уж я потом как-нибудь всучу ее Кире. Но прежде мужика ее вышвырну подальше. И соседа. Не, я сам въеду в коммуналку, и останусь потом с ней. А на хрена мне это сдалось? Сам себя не понимаю.

Стук в окно отвлекает от мыслей. На ловца и зверь, так сказать.

– Ты че тут трешься? – начинает вопить супружник моего мотылька, как только я закрываю дверцу тачки за собой.

Храбрый сука, даже за грудки взять пытается. Приятели сидят на заборчике, как воронье, ждут представления. Засовываю руки в карманы куртки, драться не буду лезть, словами попробую вразумить.

– Тебя не спросил, – говорю спокойно, глядя прямо в глаза. Мы одного роста, но комплекция у меня полегче, этот пузо нажрать успел.

– Чеши отсюда, пока цел, – цвиркает сквозь редкие зубы на асфальт. Животное, семейства парнокопытных.

– А если не уйду, то чё? – копирую его говор.

– Увидишь.

– Я в комнате у вас камеры скрытые поставил, положишь на Киру хоть один палец, я тебе их все тупым ножом отхреначу. Имей в виду. И если хоть один из твоих собутыльников переступит порог квартиры еще раз, то сыграем в игру, – злорадно лыблюсь, подмигивая оторопевшему забулдыге.

– В к-к-какую… игру?

– Десять негритят. Помнишь – четыре негритёнка пошли купаться в море, один попался на крючок и их осталось трое. Дальше напомнить? – пузан отрицательно качает головой и отступает назад. – Ну вот и ладненько, завтра заеду, спрошу, хорошо ли ты вел себя. Бывай.

На другой день всю пару не свожу глаз с Киры Павловны, нервирую ее не по-детски. Краснеет, запинается, больше читает, чем объясняет, а потом и вовсе сбегает под предлогом срочного звонка, дав студентам самостоятельное задание. В перерыве иду в столовую и по пути ловлю Арину Соболевскую, сестру Киры.

– Поговорить нужно, – беру ее под руку. Девушка вырывается, но идет рядом, не пытается сбежать.

– Чего надо, Шипилко?

– Давай сядем за столик, и я скажу.

Стоим в очереди за едой, хотя я обычно хожу за угол в кафе обедать. Кира тоже входит в столовую, видит меня рядом с сестрой и на лице появляется странное выражение, смесь обиды и разочарования. Обстреляв меня колкими взглядами, уходит. Ну вот, голодной оставил.

– Мне твоя сестра нравится, – без прелюдий перехожу к сути.

– Да, заметила. И не только я.

–У Киры проблемы, хочу помочь.

– У Киры всегда проблемы, – ухмыляется златовласка, сверкая стеклами очков. – Если бы вышвырнула из своей жизни вечно пьяного птеродактиля и его дружков, то может избавилась бы от половины проблем. Задрал уже, ненавижу его. Лишний раз не хожу в гости к сестре.

– И эту проблему решим. Но пока нужно раздобыть номер телефона соседкиного внука, сможешь помочь? – прошу, совсем не надеясь, что возьмется помогать.

– Смогу!

Обмениваемся контактами, строим планы, как мне отвоевать Киру у благоверного. Девчонка оказалась весёлая и решительная, всё с лёту схватывает. Я нашел себе союзницу!

– Вот, отдай сестре, а то она меня увидала с тобой и сбежала голодная, – подвигаю Арине два пирожка, завернутых в салфетку и бутылку с яблочным соком. – Только скажи, что это ты купила, от меня не примет.

– Слушай, где такие парни водятся? Я тоже такого хочу! – смеется девушка, забирая угощенье. – Я думала ты фрик, а ты вполне себе… А давай Киру на ревность разведем?

Я думал об этом, но не считаю задумку хорошей идеей. Мотылек из тех людей, кто отходит в сторону во благо других. Увидит, что я, типа, понравился ее сестре и смоется совсем из моей жизни, отдаст меня своей младшей, не раздумывая.

– Просто помоги малёхо. Не забудь – бабкин внук.

Вечером на мой мобильник прилетела смс-ка от Арины, с номером. Который я очень хорошо знаю.

Глава 10.

Кира

Каков подлец! Получил от ворот поворот и тут же мою младшенькую приглядел! Всю лекцию разглядывает ее и меня, сравнивает засранец. Да что там сравнивать – Аришка стройная и яркая, уверенная в себе, весёлая и обаятельная. А я… а я вполовину не так интересна, как моя сестра. Моль бледная, без чувства достоинства.

Не выдерживаю, сбегаю под конец пары. Отдышавшись в коридорном закутке, отправляюсь прямиком к ректору. Месяц, на который меня нанимали, почти истек, пора искать новое место работы, потому что отложенных денег надолго не хватит.

– Успокойтесь, Кира Павловна, без работы вы не останетесь пока, Маргарита Геннадьевна не сможет работать еще месяца четыре, – вовсе не успокаивает меня ректор.

Это каторга, в моральном смысле, смотреть на шашни студентов, одна из которых моя любимая сестренка, а другой… А кто же для меня тот, другой? Студент, который проходит обучение по моему предмету. Так что Кира, взяла себя в руки и думать о нем забыла.

– Скажите, Маргарита Геннадьевна так серьёзно больна? – спрашиваю не из простого любопытства, нужно знать, что ждёт меня впереди.

– Сначала была какая-то операция, а два дня назад старушка упала от слабости и сломала ногу. Врачи сказали, это месяца на четыре, не меньше, ведь у нее возраст. Вы сможете заменить ее на такой срок?

– Да… думаю смогу, – у меня просто нет выхода.

Расстроенная плетусь в столовую, и что же я там вижу? Тот, который занимает все мои мысли, стоит рядом с Ришечкой в очереди за обедом. Им весело, переглядываются, смеются. А я просто ухожу. Не знаю, как досиживаю день. Ришечка приносит мне пирожки и сок, но аппетита нет. Если я не возьму себя в руки, то сойду с ума. И когда Артем успел так прочно поселиться в моем сердце?

С работы до дома меня подбрасывает сестренка, она у нас еще и автоледи, любит свою подержанную «реношку», потому что заработала на нее сама, работая над переводами с английского. Роднулька щебечет о чем-то, рассказывая новости.

– Во-о-от! Так что завтра готовься к великому шоппингу, моё солнце, – слышу окончание фразы и не понимаю, о чём она, переспрашиваю.

– Ну чем ты слушаешь? – смеется Арина, уверенно держа руки на руле. – Мама прислала денег больше, чем обычно, а еще я заработала, завтра идем одевать тебя. А то словно училка пред пенсионного возраста.

– Я не пойду.

– Почему?

– Потому что это твои деньги, себе и покупай.

Мы паркуемся во дворе и я быстро иду домой. Такие разговоры мне не по душе. Мне еще нужно найти ширму, чтобы лучше отгородиться от мужа. А это значит, придется перевернуть весь хлам в кладовке.

– Ты дура? – хватает меня Риша за рукав и сверлит взглядом. Мы как две идиотки стоим на лестнице в подъезде и впервые в жизни, кажется, ссоримся.

– С ума сошла?

– Тебе же нравится Артём?

– Не твое дело.

– Нравится. Так давай, соблазни его. Он классный, настоящий… – уговаривает меня сестра, не давая и шагу сделать.

– Я замужем, если ты забыла.

– Завтра подашь на развод.

– Я сама решу, что мне делать! – сердито рявкаю на сестру и, гордо вскинув голову, преодолеваю оставшиеся ступени, раздраженно вставляю ключ в замочную скважину. Ришечка хмыкает сначала, а потом смеется.

– Вот такая ты и должна быть – уверенная и бойкая. А шопиться пойдем, накупим всего, чтобы Артём не мог глаз отвести от тебя.

С этого дня я стала преображаться, поняв, что должна стать уверенной в себе молодой женщиной, юристом, который смело будет идти по жизни. Не ради кого-то, ради себя. Да и жизнь как-то наладилась сама собой. Муж стал невидимкой, по квартире передвигался крадучись, постоянно оглядывался, друзей приводить перестал, и на меня внимания вообще не обращал. Чудеса!

Внук Любови Аркадьевны тоже больше не появлялся, никто нам не трепал нервы по поводу жилплощади. Он сам похоронил бабушку, даже нас с Валиком не позвал. Видимо и похорон, как таковых не было.

Сегодня день святого Валентина. С утра поздравляю соседа с именинами. Я как раз собираюсь на работу и тут он приходит, невесёлый, что странно.

– Валик, случилось чего? – спрашиваю, уже подозревая любовную трагедию в жизни соседа.

– Перчик нашел перчинку по вкусу, – бормочет парень, скидывая на пол пуховик.

Поднимаю вещь и вешаю на место, с горечью наблюдая, как бедолага плетется к своей комнате. Совсем убит. Получить такой удар в именины, да еще в день влюблённых, это вам не шутка.

Но сопереживать некогда, сестренка уже ждет у подъезда, заезжает за мной каждый день, ей как раз по пути.

– Ух, что сегодня будет! – радуется Ришечка, занимая своё парковочное место. С утра уже в хорошем настроении.

– Ты о чем?

– День сегодня какой? День влюбленных! Записульки, цветочки, сердечки… чую, почтовый ящик в холле не вместит сегодня всех признаний, – подмигивает проказница, открывая передо мной дверь учебного заведения.

В холле невольно кидаю взгляд на красочный почтовый ящик, вернее даже коробку. Студенты, пробегая мимо, опускают в него открытки и записки в виде сердечек или губ, подразумевающих поцелуй. Пара купидонов с корзинами роз предлагают желающим купить цветок и прицепить к нему визитку. Романтика… Когда училась еще, в этот день получала много сердечек, но в основном от одногруппников, или от незнакомцев.

На моем столе стоит огромная корзина с роскошными белыми розами, я застываю в растерянности, не зная, как реагировать на такой неожиданный подарок. Сразу бросаю взгляд на «камчатку», Артем сидит и листает тетрадь, совершенно не обращая внимания на меня. Он почти всегда так сидит, в последние три месяца, лишь изредка поглядывая в мою сторону. Иногда кажется, что он потерял интерес ко мне, иногда же чувствую, как ласкает будто взглядом.

Переставляю корзинку на подоконник, так меньше привлекает внимания, отвлекая от лекции. Я вижу внутри открытку, но читать при студентах не буду, потом, на перерыве прочту. Скорее бы перемена, прямо от нетерпения дрожит душа, узнать скорее, что же в ней написано.

Во время лекции купидон с крыльями приносит еще три оранжевые розы с крупными бутонами. И снова открытка. Открываю.

«Я не отступлю, не расслабляйся…» Подписи нет, но я и так знаю, кто такой настырный. Улыбка не сходит с моих губ. Встречаюсь взглядом с шоколадными глазами, обладатель которых тоже улыбается. Не отступай…

В январе я подала на развод, никто об этом не знает, даже Ришечка. И мужу не сказала, придет повестка в суд, будет ему сюрприз. Придется продать комнату и купить доступное жилье, например, в общежитии. Лучше так, чем вместе, чужие давно уже.

Слышу звонок и резко поднимаюсь. И душа моя сжимается, когда понимаю, что зацепила колготками гвоздик на стуле. Я уже второй раз рву колготки, забывая наладить чертовый стул. Но если в прошлый раз был конец дня, я просто надела пальто и пошла домой, то сегодня день только начался, и сверкать стрелкой перед студентками не хочется.

Замираю на месте, лихорадочно соображая, что мне делать. Студенты ленивой стайкой выходят из кабинета с Аришкой во главе, надо было ее позвать, но уже не услышит. Оставшись одна, я пытаюсь осмотреть место трагедии, приподняв юбку и направляя зеркальце в нужную сторону. Стрелка еще не потекла, нужно зафиксировать, бесцветный лак имеется в косметичке, но вот сама я вряд ли смогу дотянуться куда нужно.

Стараясь не шевелиться, решаю позвонить сестре, позвать на помощь. Но тут открывается дверь кабинета и входит Артём. Быстро отпускаю подол юбки, оглаживая его руками. Ему-то что тут нужно.

– Случилось чего? – смотрит внимательно мне в глаза. Он заметил, что я что-то разглядывала у себя на колготках.

– Да так, ерунда. Что-то забыл?

– Да… вот, Кира Павловна, приглашение, – кладет на стол пригласительную открытку с названием кафе, в котором я была однажды с Артёмом, «Крутой Яр». И только открываю рот, чтобы сказать, что с ним я никуда не пойду, он произносит:

– Это от всей группы. Решили праздник отметить. Ребята хотят, чтобы вы пришли.

Я молчу, раздумывая над приглашением, ясно же, что зачинщик Артем, раз заказано кафе его друга. Парень не дожидается ответа, уходит. Как я думала. Но он подходит к двери и поворачивает внутренний замок, а потом снова ко мне.

– Что там у вас, Кира Павловна? – спрашивает он, кивая на мою юбку. Покрываюсь жгучим румянцем, неловкая ситуация.

– Где?

– Да ладно смущаться. Поранились?

– Нет. Колготки зацепила… – объясняю, сбиваясь. – Там гвоздик вылез… в сидении. Всё забываю…

– Помочь чем? – Артём уже хватается за стул и просто пальцами вытаскивает гвоздь. – Теперь колготки. Зашить? Нитки с иголкой есть? Я залатаю.

– Нет… там просто надо лаком для ногтей заклеить… чтоб дальше не пошло распускаться, – объясняю, доставая из сумки бисерный ридикюль с косметикой.

– Ясно, – он хватает косметичку, достает лак, свинчивает крышечку.

На все уходит десяток секунд, я даже возразить не успеваю, как Артём задирает юбку и замазывает прореху.

– Получше смажь дырочку, чтобы… – начинаю и вдруг до меня доходит двусмысленность сказанного. Но слово не воробей.

Артем застывает сначала, потом еще возит кисточкой по разрыву. И вдруг чувствую, как горячие руки ползут выше по бедру, еще больше задирая подол. Молчу, не в силах раскрыть рот от нахлынувшего желания, лишь вцепляюсь в стол пальцами. Парень уже за моей спиной, прижимает меня к своему телу. Одна его рука расстегивает пуговицы на блузке, другая блуждает по волосам, вытаскивая шпильки, распускает их.

– Не мучайте свои прекрасные волосы, Кира Павловна… – шепчет, опаляя жарким дыханием мою шею.

Его рука пробирается под чашечку лифчика и нежно сжимает грудь, палец находит напрягшуюся вершинку, круговыми движениями поглаживает ее. Мои ноги отказываются служить мне, в низу живота будто закручивают горячую невидимую пружину, и я сильнее вжимаюсь в торс стоящего сзади меня студента. Чувствую его возбуждение и непроизвольно трусь задницей о внушительную выпуклость в штанах парня. Он поворачивает меня к себе лицом и усаживает на стол, а сам устраивается между моих бедер.

– Проказница-а-а… – шепчет мне в губы, мягко касаясь их, прося поцелуя.

Забываю где я, кто я… только жажда его близости на уме. Он нежно целует мою верхнюю губу, будто обнимая ее своими, потом переходит к нижней. А я хочу большего, поэтому обвиваю руками его шею и, сильнее притягивая к себе, отвечаю на нежность страстным напором.

Вдруг Артем отстраняется. Я ничего не понимаю, растерянно смотрю на него, тяжело дыша. Сердце будто в ушах стучит, голова кружится.

– Мне пора на пару… звонок, – говорит он и направляется к двери.

Я закрываю за ним, и на дрожащих ногах плетусь к стулу, плюхаюсь на него, не в силах привести себя в порядок. Хорошо, что у меня нет занятий в ближайшие два часа, хоть в себя приду. Мое внимание привлекает корзина с розами на окне, протягиваю руку и достаю открытку.

«Мой мотылек… тобой любуюсь…

Тихо, невидимо, но повинуюсь…

Только словечко или твой взгляд,

Муки мои, наконец, прекратят…»

Вон оно как, а я себя молью считаю. А оказывается я мотылек…