Текст книги "Бюллетень Духовного правительства. Практическое руководство строителя лучшего мира"

Съемная комната. Хозяйка с подружкой первые три дня спрашивают «можно ли посмотреть здесь телевизор», затем бросают формальности, и переходят на «ты». Через комнату курсируют живущие в дальней комнате люди, малые бизнесмены. Один из деловых людей, видя что-то в своем телевизоре, смеется по-бабьи, прямо как агент «Ноль-ноль Икс» из известного мультфильма. Вечером подходит восьмилетняя дочь хозяйки:

–Мама велела спросить: мыли ли вы на ночь ноги?

– Девочка, ну, ты как то, не знаю чего…

– Она сказала, надо помыть. Через несколько минут я, подумав, отправляюсь в ванную. Хм… Бардак полнейший. Ну, пусть. Жилье я вызванивал месяца два, нужно закрепиться. Первоначальный прием произвел благоприятное впечатление. Женщина желает исправиться, после того, как своими придирками, довела мужа до печального конца. Может, сегодняшний инцидент – случайность?

Сую ноги под кран. Еще раз.

… —Моя дочь сказала, вы вчера были недовольны? К сожалению, у нас ничего не получится. Через неделю вам нужно уйти. Я все лишнее вам верну!

И – новые скитания. Те, кто живет во дворцах – нам не друзья. Для них мы это полезные насекомые, рабочие муравьи. Нет, они не против нашего существования. Главное – чтобы мы им не мешали. Отсутствует устойчивый эмоциональный контакт с этими людьми. Они достигли высокого уровня благосостояния, но, не хотят делиться эмоциями и знаниями, как это, собственно, произошло.

В Америке есть понятие «путь успеха». Бизнесмены делятся историей своего восхождения, в мельчайших деталях. Принято быть «клевэ» – «прозрачным», без темноты внутри. «Вот, смотрите, я хороший. Будьте, как я, рядом, я все покажу». Предавать можно только друзей, если вы поняли смысл этой небрежно сконструированной фразы. Если поведаешь неприятную правду о людях, с которыми ты не связаны родственными, или эмоциональными связями, все нормально, мой друг. В судах освобождают от свидетельства родственников и супругов. Но, стороннего человека закон просто обязывает к даче показаний. Неплохо было бы, если рабочие стали собирать данные о своих, слишком шикующих заказчиках, и передавать их в соответствующие органы. Данные о доходах всех, без исключения граждан, должны находиться в свободном доступе. Можно найти фамилию заказчика в списке, посмотреть, какой у него годовой доход (положим, сто тысяч рублей) и – дать заявку, прикрепив к файлу фотографию дворца.

–Но, ведь, тогда некие преступники могут узнать, сколько у человека средств, и, как понимаете, вымогать их. Об этом вы подумали? Да и звучит это все слишком необычно. У нас так поступать не принято.

–О количестве денег вашим преступникам можно узнать проще – посмотреть, какой у кого автомобиль. Человек, живущий в шикарном доме – гарантированно, богач. Ну, и что? Поняв это, они пойдут на штурм коттеджного поселка?

Да, сейчас у нас принято молчать. Или блеять, под водочку, в бытовке, о том, что так было и будет.

–Вообще то, идея неплохая. Неплохо, если периметр этой Коросты оцепят автоматчики, во двор вкатятся БТР, к воротам подойдут группы серьезных рабочих, позвонят. Что скажут? «Так, здравствуйте. Мы пришли. Рассказывайте, голубчики, откуда денежки на это все? Уж не из нашего ли кармана? Смотрите в глаза!». Интересно, что же они нам ответят?

– Поговорим и о наших рабочих. Я занимался достройкой дома этого, финансово независимого чиновника. Прежние бригады ушли, им заплатили слишком мало, то ли чего.… Из стен торчат провода. Их обрезали, может быть из чувства справедливости, либо, скорее всего для ускорения темпов строительства. Штукатурам, мечтавшим отправиться в теплые края, они мешали «делать объем», вот их и укоротили. Прежним электрикам было, как я понял, по барабану, они не планировали заканчивать то, что начали. Кто чем займется? «Прозвонишь провода все эти, восстановишь? Другие ребята просто не берутся» – «Задача сложная, но выполнимая». И вот, я, с прибором и мотком длинного провода хожу по этажам и подвалу, ищу концы. Стою у распределительного щита, зачищаю сотни выходов. Подходит главный инженер, остро сверкает стеклышками очков:

–Там, в подвале, рабочие сказали, ты ничего не делаешь, только ходишь, и часами стоишь, возле щита. Внизу люди глотают пыль, разбивая перфораторами стены, а ты прохлаждаешься?

– Да здесь же все так напутано! Сложные цепи управления, реле, контакторы. Вот, тетрадка, здесь все схемы, смотрите. По идее, тот, кто начинал дело, должен его заканчивать. Где же ваши прежние работники? Если есть желающие встать на мое место, распутывать это все, пожалуйста. Я отправлюсь в подвал. Договорились? Пришлете замену?

Молчит.

Думает.

После обеда, будто и не было этого разговора, подходит, бубнит о том, что «очень медленно, и внизу хорошие рабочие о тебе много плохого говорят». Смотрю на него – неплохой вроде, человек. Но, что-то не так. Так же, как и с этими залитыми потом работниками. Ведь соглашение достигнуто, но, вот, опять все сначала! Будто человек стал зомби. Снаружи все как было. Внутри пустота. И очень хочется теперь вбить эти очки в глазные впадины. Пришлось уйти. Интересно, как они сами разобрались с проводами? Прошлого урока с исчезнувшими специалистами оказалось мало?.. Вот, к чему я веду. Не желаю, чтобы доходы людей во дворцах проверяло это стадо. Подождите. Разве я сказал «стадо?».

Соглашусь, слово не хорошее, но пока оно довольно близко к реальному положению дел. Если рабочие видят, что человек, хоть немного начинает выделяться из их среды, они стараются «наказать» его и вернуть на место. Чтобы этого не произошло, требуется пространственное и психологическое разделение. Но, один, или два человека должны найтись такие, которые бы вели работу «Шпионов Справедливости».

Сейчас налоговики – обитатели душных контор с множеством разномастных предпринимателей, сбегающихся туда толпами, в ответ на очередной пук «улучшателей». Угрюмые личности, привыкшие работать только с бумажками, выколачивающие из бизнесменов, даже неокрепших, деньги на очередную Олимпиаду. Бумага все стерпит. В ней дворцы превращаются в лачуги, торговые центры становятся киосками. К сожалению, да, в нашей стране с давних времен доверяют больше бумагам, чем глазам и здравому смыслу, а толку чуть. Чем больше бумаг, тем легче канцелярскому мытарю в них заблудиться.

…Года полтора назад пришлось мне поработать в офисе. Заметив, что я владею некоторыми программами, а скорее, по недоразумению, меня усадили за компьютер. И я начал готовить документы для Энергонадзора. Техническая работа уже была выполнена. Специалисты установили в детских садах и школах Москвы устройства дистанционной передачи данных о потреблении энергии. Оставалось только получить за это от государства деньги. Руководитель проекта, я и еще двое работников, трудились над этой задачей восемь месяцев. Ксерокопии паспортов, счетчиков, трансформаторов тока, множества других приборов. Бесконечные подписи завхозов на протоколах. Затем надзирающему органу понадобились дополнительно фотографии школ, шкафов, счетчиков и самих устройств передачи данных. Еще один круг по шестидесяти трем заведениям. В папку по каждому объекту прилагались также документы, выполненные в программе АвтоКАД (плод усилий подкованного специалиста). Пустив в ход «Пойнт», я довольно правдиво изобразил (никому не нужные) круговые векторные диаграммы. Описание организационной структуры, функциональной, проектная оценка надежности, метрологическое обеспечение – несколько десятков пунктов. Копии разрешений, верительных грамот и свидетельств. Документы в одном только электронном виде капризному органу показались недостаточно убедительными. Я совал в принтер все новые кипы бумаги.

Вес фолианта только по одному объекту составлял два килограмма. Папки я заталкивал в шкаф, некоторое их количество разместилось на офисном столе. Но, с течением времени, «Энергонадзор» потерял к ним интерес. Во время корпоративного мероприятия один из сотрудников оперся на эту бумажную гору, и я воскликнул: «Ну, что ж, моя работа не пропала зря!». И все засмеялись. В конце концов, все разрешилось достаточно удачно. Последний штрих – я отнес лазерный диск в архив, где на него небрежно глянули, и унесли туда, куда-то, где он, полагаю, навсегда был потерян для общества. Система передачи данных работает нормально. Но, понять, что все в порядке можно было, лишь один раз посмотрев на экран компьютера. Вот, светятся «живые» показания со счетчиков – где то в подвалах и коридорах, подсобных помещениях. Что еще? Глянул, похвалил, пожал руку, и отправил денежный перевод от государства организации, в целом неплохо выполнившей свою работу.

Ну, а мы бы сосредоточились на том, чтобы научить завхозов и воспитательниц детских садов пользоваться системой. Ведь они так, по-прежнему и носят показания со счетчиков в Энергонадзор лично. Кстати, я еще раз убедился, что количеств управленцев, клерков, секретарш, в два раза превышает количество самих рабочих. Думаю, их можно было бы сократить этих первых по меньшей мере, вчетверо. И, на освободившейся площади устроить комнату отдыха, где, во время обеденного перерыва можно посидеть на «самолетном» кресле, откинувшись, с закрытыми глазами.

Мораль: вместо груд налоговой отчетности, которую читать всю – значит сойти с ума, нужны реальные налоговики, народные трибуны. Те, которые все знают. Видят реальный доход по факту. Своя организация. Особое воспитание. Каста неприкасаемых. Попасть в нее может любой инициативный рабочий, несколько выделившийся из толпы.

Кстати. Как выглядит настоящий народный трибун? Я бы при назначении на государственные должности ввел строгий фейс-контроль. Неужели, когда ставят управленцев, сразу не видно, кто есть кто?

Я уже мысленно вижу сериал по этой теме. Почему этого нет на российских телеэкранах, вообще? Режиссеры, как один кричат: «Мы хотим показывать правду, как она есть!», – а где же она? Одни только, оторванные от жизни выдумки в стиле «Гы-ы». …Рабочие бытовки, общежития в подвалах, офисы, дома заказчиков и директоров. И вот, в среде массы затаился наш герой. Он все вычисляет, запоминает, фотографирует а, когда материалы собраны – достает жетон, и предъявляет шулерам счет. Строится богатый дом – кто заказчик? Все вдруг так начинают стесняться… Фирмы строительные, они всеядные, им нет дела, все ли в порядке с нравственностью заказчика, платит ли он налоги от суммы, достаточной для постройки дворца. Им нужны деньги, их трудно винить. «Если не появится заказчик, остановим стройку» – «Вспомнила! – восклицает рыжеволосая дизайнер, – он оставлял телефон, прежде чем уехать на Гавайи. Сейчас позвоню». И, вот, через три часа заказчик является, начинается дознание в стиле лейтенанта Коломбо. Вот она, приукрашенная фантазией, но правда.

Повторим все еще раз, до состояния дежавю…

– Но, ведь дом могут оформить на родственников, как это сейчас повсеместно принято делать! —Да хоть на любимую собаку! Какая разница? Тогда пускай и зарплату на нее соответствующую выписывает. Почему то, у нас еще принято оформлять налоги на бизнес. Но, простите, как такое возможно? Завод не отдыхает на экзотических островах, не курит «гавану», отсутствуют у него и роскошные виллы. Еще целая куча «не». Есть товарооборот, расходные материалы, стоимость амортизации, и еще сотни пунктов. Почему не фотогеничные налоговики так любят копаться в бумагах с НДС на какие-то трубы, возмещением этого налога, прослеживают финансовые потоки, ручейки и капельки, тратят на это кучу сил и времени!? И, при этом, их еще все (кроме, наверное, благополучных домашних) очень недолюбливают. Выход всех этих потоков – в реальных, живых трастах, бенефециарах, выгодополучателях. По атрибутам их благосостояния можно с уверенностью судить о работоспособности организации в целом. Так же просто, как в примере выше, по одному взгляду на монитор, определяется состояние всей системы передачи данных. Сравните сами – двадцать минут работы компьютерной мышью или восемь месяцев суеты нескольких человек, не считая расходов на принтер. И, если бы мы хотели кого-то обмануть, ничего не было бы проще спрятать недочет именно в груде протоколов, общим весом сто килограмм!

– И, куда же тогда денутся профессиональные бухгалтеры из контролирующих ведомств и предприятий? Они, и их семьи нуждаются в пропитании. Об этом же вы не подумали?

– Еще тысячу и один раз! В результате прекращения деятельности этих граждан на порядок повысится уровень производства полезных товаров и услуг. Возрастет и сумма собираемого из новых мелких источников налога. Малый бизнес воспрянет, его доля в объеме валового продукта поднимется с десяти до семидесяти процентов. Думаю, счетоводы проиграют лишь поначалу, а затем вольются в сферу полезного производства, займут достойное место конструкторов, программистов, и т. п.

–Так.…Но, ведь налогоплательщики, могут просто складывать деньги в сейф и ничего не тратить? Тогда их доходы будут не заметны проверяющим.

–Значит, тогда, с течением времени их капиталы обесценятся. Государство от этого только выиграет.

–Или же, миллионеры могут заделаться коллекционерами, покупать пресловутые яйца Фаберже, бриллианты, чтобы любоваться ими так, в одиночку.

–Была у нас народная певица, которая любила собирать в трюмо бриллианты. И что? Сейчас ее больше помнят именно по истории с драгоценностями, а не музыкальному творчеству. Бриллианты пропали, никому, судя по материалам следствия, счастья не принесли. Зачем так жить? Лучше любоваться коллекциями у всех на виду, выдавать для экспозиции в музеи, хвалиться перед друзьями и знакомыми, легко называя истинную сумму приобретения.

–Говорят, в Белоруссии налоговая полиция тоже всех высчитывает. Хоть ты только прикрутил розетку в квартире тети Олеси, получил денежку, тебя вычислят и, хорошо, если не посадят. Вы к этому призываете?

–Весь смысл в том, чтобы вести дело легко и приятно, без мыслей о наказании, которое может придти, будто бы ниоткуда. Вот ты сделал доброе дело для соседки, получил, скажем, триста рублей. Да, можешь записать это у себя в тетрадке, а потом включить в общий список доходов. Почему нет? Более того; берешь гербовую бумагу, доступную каждому гражданину, прописываешь на ней отчет о проделанной работе и сумму – вручаешь хозяйке. Людям, вообще, нравится небольшой официоз, они согласны заплатить за него несколько больше. Тетя уже не сможет, если переменится настроение, пожаловаться. Но вообще, плохо это или хорошо, но на частный доход ниже миллиона рублей в год, в России смотрят сквозь пальцы. Введение американской системы декларирования позволит вывести из тени и самые «мелкие» вещи. Людям нравится быть честными. Они не любят только, когда их пытаются впутать в сложнейшую систему налогообложения: платежек, анкет, безналов, НДСов, банков, из которых выпутаться, как из паутины, очень нелегко!

Введение американской системы позволит вывести из тени многие «мелкие» финансовые ручейки. Людям нравится быть честными. Они не любят, когда их пытаются впутать в систему налогообложения: платежек, анкет, безналов, НДСов, банков, из которых выпутаться ой, как нелегко!

Следует также изменить международный знак рубля. Сейчас что есть? Русская буква «Р», читаемая за рубежом как наша «П». Простите, «П»? Имена собственные, символы, инфографика, значат много. Если знак понимается неправильно, с насмешкой, рубль будет падать. Предлагаю сменить неуравновешенное «П» с тонкой, еще и перечеркнутой ножкой, на нормальный символ:

1

2

3

4

1. Знак рубля, нарисованный и принятый неизвестно кем, без всестороннего обсуждения и «анализа феншуй».

2,3,4. Знак Рубля, образ для Трансляции в массы. Выберите из вариантов с «R», либо, как продолжение проекта, «Р» на пьедестале (4).

R не английская буква, а латинская. Рим – предтеча развитой цивилизации. Ничего плохого в употреблении «заграничной» буквы нет. Две или три черты у ее подножия – пьедестал и лестница.

Мы сформулировали мечты, восходим на Трибуну и Транслируем.

Духовное Правительство России о системе здравоохранения и ее руководителях, вредительских справках и помощи ПФ.

– Я хочу, чтобы наша система здравоохранения стала лучше!

– Что такое: «лучше»?

– Лучше…

Попробуем расшифровать ваше намерение. Вот я прихожу в поликлинику, записываюсь. Терминал – неплохая вещь, но он служит тому, чтобы размазать очередь на прием, а не сократить. Количество врачей катастрофически уменьшается, даже в Москве, проверено на себе. Но, видимая очередь к оставшимся докторам, явно укоротилась. Талон отодвигает визит к врачу на одну-две недели. Это, как если бы вы зашли в супермаркет взять колбасы, батон хлеба, и еще что-то, чтобы сделать бутерброд и утолить голод. Но вам вручают приглашение зайти спустя десять дней. Чтобы не было очередей. «Вам же будет так удобней, правда?»

Я выражаю солидарное желание – чтобы очередь была живой и, если она насчитывает более трех человек, вот – телефон доверия. Только, не надо торопить зубных врачей – у них, введен лимит на обслуживание пациента – пятнадцать минут.

Нельзя сказать, что в российских поликлиниках все плохо. Проведен ремонт, на входе выдают бахилы. Правда, последний год, я ощущаю какую-то нездоровую суету. Правила, к которым привык, постоянно меняются.

Когда я произношу шепотом одну птичью фамилию, у дежурного регистратора нервный смех.

В поликлиниках и больницах, с подачи нынешнего министра здравоохранения, постоянно производятся корректировки, комиссии, изменения из без того запутанных правил. Врачи качают головами, но поделать ничего не могут. Как убрать министра, если он просто вредит, но со стороны его деятельность выглядит стремлением навести порядок? Вы не встречались с такими? То, к чему они прикасаются, становится хуже – но выразить претензии сложно.

Рука этого министра чувствуется за пределами медицинских учреждений. Я почти устроился в государственное предприятие. «Зайдите еще раз в отдел персонала, возьмите направление на медицинскую комиссию».

– Вот, ваши направления, – дама выкладывает три листа. – Стоимость – две с половиной тысячи рублей.

– Что это? Психоневрологический диспансер, наркологический ГКУЗ МНПЦН (и не выговоришь), еще что то. Так… это все согласно приказу Минздравсоцразвития от такого-то числа. Раньше столько не было. Проходишь, будто по конвейеру несколько кабинетов, платишь восемьсот рублей, все!

В аттестованной на предоставление справок о профпригодности клинике:

– Да, сначала справки из этих заведений, по месту прописки, а потом к нам, по всем врачам.

– Я даже не знаю, где это все находится, придется узнавать графики работы, отпрашиваться, стоять в очередях…

– Это ваши трудности.

– Знаете,…а я не буду проходить вашу систему. Если вдуматься, если человек проходил лечение, выздоровел, но оставил след в виде медицинской книжки, что? Он не сможет никогда устроиться официально?

– Можно перепрофилироваться!

– Вы с издевкой говорите? Уверены, что не изобретут такую систему освидетельствования, что сами затруднитесь ее пройти? Куда отправитесь? В магазин, рыбу вешать? И пустят ли вас? Почему на Западе даже летчиков не тревожат комиссиями, опираются на сознательность, а здесь простых электриков, токарей, отправляют неизвестно куда?

Я пойду в частную клинику с лицензией. Путь еще открыт. Меня не будут осматривать, проверять. Не будут спрашивать: «Пьете ли вы?» или «Вы псих?». Глянув паспорт, на ресепшене выпишут необходимую справку. Я заплачу полторы-две тысячи, и с легким сердцем отправлюсь в отдел кадров. Вы меня не остановите. …Знаете, когда какой-либо орган не может объяснить мозгу, что ему нужно делать, чтобы исправить ситуацию, болезнь распространяется по всему организму. Вы меня поняли? То, что здесь творится – клевета на нашу страну, еще один повод скрипеть зубами из-за несоответствия реальности и инструкций. Вы, может, кажетесь себе такими правильными, но от вас все становится только хуже.

Смысл именно таков. Человек желает устроиться на работу, его желают принять, но – мешает приказ, изданный неким министром здравоохранения. Давайте озвучим на Трибуне желание: меньше справок, больше – уважения к врачам, и нервам пациентов. И – министру, по проснувшемуся, благодаря нам, голосу совести, нужно уйти в отставку. В монастырь, келью, замаливать тяжкие ее грехи! Так будет лучше.

Придет тот глава, для которого мечтой будет, кстати, не выгнать пожилых людей из стационаров, критически сократив число терапевтов, повысив смертность по стране на четыре процента. Не надо так помогать Пенсионному Фонду! Да, иногда люди желают, чтобы их родственник подольше побыл в больнице. Хоть какая-то передышка! Выгнать из стационара бабулю – это никакая вам не мечта! Мечта, это когда звонят из больницы, и предлагают оставить человека на месяц, год, пока не излечится, при полном пансионе, в замечательном комфорте и высоком уровне медицинского обслуживания. Как угодно долго! Пожилым людям нравится перемена обстановки, новые лица! Вот тут и понадобятся выпускники семинарии (те, которые будут учиться два года), волонтеры и призывники, желающие пройти альтернативную службу.

Если человек противится этим разумным предложениям, по гордыне, или другим причинам, пусть с его ближайшими родственниками произойдет то же, что и с обреченными, вследствие его распоряжений людьми. Болезни, анемия – и отсутствие при этом надлежащего ухода. И чтобы именно перед горе-администраторами некто ставил не нужные, но внешне необходимые, преграды.

Транслируем!