Текст книги "Свобода для марионеток"

Катя не успела договорить, как Юрий, порывисто повернувшись, обнял ее и быстро заговорил:

– Катя, родная, ты не знаешь, что сейчас сделала! Это именно то, что нужно отцу – изложить на бумаге всю боль, которой он ни с кем делиться не хочет. Я обязательно сегодня же поговорю с ним об этом. Спасибо, милая, за замечательную идею!

Катя открыла рот, чтобы добавить что-то к сказанному, но он оказался закрыт поцелуем Юрия. Его тело все сильнее вжималось в тело девушки и, кажется, даже начало слегка вибрировать от напряжения, как натянутая стрела, готовая в любую минуту выстрелить. Катя почувствовала огромный душевный подъем друга, отразившийся в движениях тела. Юрий целовал Катино лицо, шею, осторожно покусывая мочки ушей, шепча непонятные, но очень нежные, а потому вызывающие подрагивание кожи, слова. Он ласково сжимал и отпускал упругую, налитую соками молодости и желания, грудь, проводя мягкими пальцами по набухшим соскам и слегка касаясь их языком, будто играя. Опускаясь вниз, он целовал упругий плоский живот любимой, захватывая губами кожу, то втягивая в себя, то отпуская, то проводя влажным языком, будто зализывая несуществующую рану. Его восставшая плоть все сильнее упиралась в бедро женщины, скользя по нему выступившей от сильного желания влагой. Его подрагивающие пальцы отчетливо ощутили набухший бугорок прилившего желания, Катя отдалась сладостному чувству слияния с любимым мужчиной, купаясь в волнах его любви и забыв на время о недавних тревогах.

Вечером того же дня Юрий, как обещал, приехал домой с твердым намерением поговорить с отцом. Парню стоило больших трудов расшевелить его – старший Тарасов ни с кем и ни о чем разговаривать не хотел, и даже общение с сыном его явно тяготило. Лишь после часа тяжелого мучительного монолога, который Юрий вел уже из последних сил, ему удалось вызвать небольшой проблеск интереса в глазах отца и вывести на тему о новой книге.

– Я понимаю, папа, что тебе очень тяжело, но чего ты хочешь добиться ничегонеделанием? Тренерскую работу ты забросил, все накопления ушли на судебные расходы, моей зарплаты хватает, чтобы не умереть с голоду и не ходить голыми. Ты думаешь, мама гордилась тобой, если бы увидела в таком состоянии?

– Оставь маму в покое, – тяжелые руки Егора сжались в кулаки.

– Я не оставлю ее в покое, потому что хочу, чтобы она гордилась и тобой, и мной. Мы с тобой не беспомощные дети, а взрослые здоровые мужчины, и можем опять вернуть все, как было.

– Так, как было, не будет никогда.

– Да, не будет, но мы в состоянии хоть что-то сделать для мамы, для ее памяти. Если ты возьмешься написать книгу не только о романтике восхождения на вершины, но о допусках на сверхсложные маршруты, об основных правилах и последствиях нарушения техники безопасности, ну, я не знаю еще о чем… Ведь ты книгой сможешь спасти хотя бы несколько человек, которые, как мама, влюблены в горы и не представляют себе жизни без альпинизма. Даже если тебе удастся спасти одну-единственную жизнь, это будет победа. В эту книгу ты вложишь те слова, что хотел сказать маме, когда она уезжала на Памир. Ты сможешь говорить с ней со страниц книги, она тебя обязательно услышит и будет точно гордиться тобой.

Юрий разговаривал с сидящим напротив него большим и сильным мужчиной, как с ребенком, объясняя свою, вернее, Катину идею, простыми словами, чтобы они улеглись в его голове и заставили работать. Отец сидел в кресле с опущенными плечами, смотрел на ладони, сжатые в кулаки, не говорил ни слова в ответ. Молчание стало невыносимым. Сын встал, собираясь идти в свою комнату. Тарасов-старший поднял глаза и сказал, тяжело подбирая слова:

– Спасибо, сын, что так хорошо понимаешь меня. Я подумаю над тем, что ты сказал. Может быть, у меня действительно что-нибудь получится, и Жанна сможет меня простить и гордиться мной.

– Папа, ты ни в чем не виноват… – начал было Юрий, но был остановлен протестующим жестом.

– Виноват.

– Вот и искупи вину, – отчаявшись, сказал Юрий. Терпение его истощилось, голос зазвенел высоким дискантом.

– Хорошо, иди, дай мне подумать.

Через два дня после тяжелого разговора Юрий пришел с работы, увидел сидящего за столом перед стопкой бумаги чисто выбритого отца. Услышав за своей спиной шаги, тот встал, подошел к сыну и неожиданно крепко обнял, стараясь скрыть подступившие слезы. Разжав объятия, он сказал:

– Ты прав, сын, пора возвращаться в жизнь и отдавать накопленные долги. Если у тебя есть время, давай поработаем вместе – я набросал синопсис книги, может быть, у тебя тоже появятся какие-то идеи.

Сильная натура спортсмена победила затяжную депрессию. Через восемь месяцев была написана, отредактирована и вышла в свет вторая книга Егора Тарасова под названием «Осторожно, горы!». У нее не было такой громкой славы, как у первого бестселлера, но она стала самой первой книгой о теме безопасности в альпинизме.

Постепенно Егор Тарасов возвращался в жизнь. Два месяца спустя после выхода книги он пришел в клуб, чтобы опять начать тренировки сначала с мальчишками, а потом с одной из хоккейных команд.

Совмещать работу тренера с обязанностями автора хорошо раскупаемых книг Тарасову несложно – он старался не оставаться один, чтобы не думать о Жанне, гибель которой все еще остро переживал. Он охотно планировал вместе с сыном презентации книг, встречался с людьми, рассказывая о себе. Ему нравились такие встречи, он видел лица читателей, отвечал на вопросы, с удовольствием раздавал автографы. Юрий всячески помогал продвижению книг отца на книжном рынке – из новичка-маркетолога, взятого на практику в издательство, он стаовился настоящим профессионалом своего дела. Срок договора на издание первой книги закончился. Егор, помня о том, что ему пришлось оплачивать судебные издержки по покрытию искового заявления издательства, не стал дальше продлевать договор. Авторские права он передал другому издательскому центру, в котором работал сын Юрий и где находилась вторая книга «Осторожно, горы!».

***

На одной из кулуарных встреч, посвященных открытию нового канала общероссийского телевидения собрались различные представители культуры Москвы. Директор издательства Вадим Лагин, приехавший туда со знаменитым автором, подвел Егора к молодому мужчине, выглядевшему в галстуке-бабочке на фоне людей, одетых в свободной манере, очень торжественно.

– Знакомьтесь, – сказал он, подводя мужчин друг другу. – Егор Тарасов – Олег Громов. Егор представляет на книжном рынке вторую знаменитую книгу, а Олег работает над вторым фильмом, который, я надеюсь, будет таким же знаменитым и любимым, как первый. Познакомьтесь поближе, может быть, у вас родится совместный проект.

В этот вечер произошло знакомство двух творческих личностей, позднее они стали близкими приятелями и партнерами. Стать закадычными друзьями у них не получилось по многим причинам. Возможно, сыграло роль, хотя Тарасова знали как не самого последнего человека в спорте, родился он все же не в столице, а значит, коренным москвичом не являлся. Москвичи, считая себя отдельной и особо выдающейся кастой, к приезжим относятся с известной долей скептицизма и настороженности. Как противоположность коренному москвичу, новые жители считаются лимитой, приехавшей в столицу, чтобы отнять кусок хлеба у родившихся здесь. Явление носит неблагозвучное название национализм, никем не раздуваемый, но и не разоблачаемый. Такая установка негласно передается из поколения в поколение и остается в головах людей как стереотип, от которого избавиться совсем не просто.

Есть другой вариант. Женатый Громов просто не хотел знакомить холостого и видного Тарасова с супругой, опасаясь конкуренции с его стороны. Жена, стоя рядом, всегда возвышалась над мужем на полголовы, поэтому Громов интуитивно опасался высоких мужчин, считая, что Инга чувствует себя неловко из-за его невысокого роста.

Но, скорее всего, в данном случае сыграла большую роль нестыковка характеров двух совершенно разных мужчин. Олег Громов был до мозга костей творческим человеком и, как любая творческая личность, имел романтические представления о жизни. Он умел делать фильмы, оставляя всю организаторскую работу толковым помощникам. Частичных механизмов финансирования фильма, подбора рабочей группы, договоров с актерами, улаживания прочих практических и технических вопросов он не касался, сосредотачиваясь на процессе создания самой картины. Это что касалось работы.

Дома он был с детства отстранен от всего, что не соприкасалось с его личными интересами. Вначале о нем заботились родители, решая семейные проблемы сами и оставляя талантливого мальчика заниматься только творчеством, а когда он вырос и женился – жена Инга. Такой ритм жизни его вполне устраивал. Олег чувствовал себя в нем очень уютно.

Тарасов, в отличие от Громова, был не только хорошим специалистом, профессионалом дела, но и неплохим организатором. У него присутствовала и творческая жилка, иначе он не смог бы написать ни строчки, но она была для характера совсем не главной. Родившись в маленьком шахтерском городке, он изо всех сил карабкался наверх, чтобы осуществить огромную мечту, не надеясь ни на поддержку родителей, ни знаменитых или богатых родственников, которых просто не было. Родители его были простыми славными людьми, но помочь осуществить честолюбивые и далеко идущие планы сына никак не могли. Жизнь заставляла Егора смотреть вокруг не затуманенным взглядом романтика, а резким прищуром прагматичного человека, надеющегося только на себя. Он не искал себе в Москве ни друзей, ни покровителей – его друзья остались на Урале, в покровителях он не нуждался.

Оба – и Егор, и Олег, были самодостаточными, успешными людьми, поэтому смотрели на отношения, их связывающие, как на чисто деловые. У обоих давно образовались семьи, сложился круг родственников и друзей, который менять с годами трудно и необязательно. Может быть, поэтому у мужчин не завязались теплые дружеские отношения, кто знает. Во всяком случае, то, что происходило между ними, устраивало обоих. Познакомившись поближе, они стали больше доверять друг другу, неплохо узнали сильные и слабые стороны партнера, что помогло избегать ненужных осложнений. Более близкое знакомство произошло после одного случая, который положил начало не только совместному проекту, но более доверительным взаимоотношениям.

Москва. Сценарий

Прошло три года после выхода книги, посвященной альпинистам. Холодным снежным вечером в конце октября, Егор Тарасов позвонил сыну и попросил заехать, когда будет время. Юрию к тому времени исполнилось двадцать шесть лет, он жил отдельно от отца. После выхода Тарасова-старшего из депрессии сын, взвесив аргументы за и против, поддался очарованию Кати, племянницы шефа, и сделал ей предложение. Они встречались несколько лет, хорошо знали и понимали друг друга. Девушка окончила полиграфический институт и устроилась на работу художником-дизайнером. Вадим Лагин, дядя, основатель и владелец издательства, только посмеялся, сказав, что его детище постепенно превращается в семейный концерн. Прикидываясь при посторонних либералом и простачком, на деловых переговорах он вел себя совершенно иначе. Владелец семейного концерна был не только человеком ответственным и умным, но и хорошим бизнесменом, поэтому при приеме на работу сразу предупредил Катю:

– Будешь филонить или плохо работать – уволю и не посмотрю, что ты дочь моего брата. То же самое относится к твоему мужу. До сих пор у меня не было к нему никаких претензий, но на всякий случай оба имейте в виду – интересы семьи у меня заканчиваются перед дверью издательства, за ней начинается работа. Только отличная, а значит, качественная и профессиональная работа. Другой я не признаю.

Месяц назад Катя узнала, что беременна, но дяде пока ничего не говорила. Она не представляла, как родственник отнесется к новости – работала она всего полгода, а еще через полгода собиралась в декретный отпуск. Юрий успокоил ее, сказав, что закон на их стороне, и никакой дядя им помешать не сможет иметь столько детей, сколько они захотят. Молодожены жили отдельно от родителей в собственной квартире, купленной им родственниками вскладчину к свадьбе.

После звонка отца Юрий сразу зашел в отдел, где работала жена.

– Катюш, я сегодня навещу отца, приеду поздно, ужинай без меня.

– Что-то случилось? – подняла она на мужа ясные глаза.

– Точно не могу сказать. Он позвонил и просил приехать для разговора, а это для меня хороший знак. Больше ничего не знаю. Не думаю, что это какой-то большой секрет, во всяком случае, получишь сегодня полный отчет.

Заехав после работы в продовольственный магазин, Юрий купил свежей ветчины, готовых пирожков с мясом и капустой, овощей, зелени. Он знал наверняка, что у отца, как всегда, пустой холодильник. Подъехав к дому, где раньше жил с родителями, Юрий поставил новенький японский джип, купленный в рассрочку полгода назад, на охраняемую стоянку и вынул из багажника купленные продукты. Переложив два объемных пакета в левую руку, он правой рукой с удовольствием нажал на кнопку ключа зажигания. Машина, озорно мигнув фарами, опустила вниз защелки за стеклами, издав напоследок едва слышный, радующий хозяина машины звук. «Порядок!» – бормотнул весело мужчина и отправился к дому. Открыв тяжелую входную дверь подъезда ключом, он зашел в пустой лифт, недавно выпустивший пассажиров, и нажал на цифру три.

У двери родительской квартиры он почувствовал дразнящий запах еды. «Странно, – подумал Юрий, – что-то не припомню, чтобы отец умел готовить». Прижав пакеты к стене, чтобы не упали, он нашел нужный ключ в большой связке и открыл входную дверь. В нос ударил отчетливый запах тушеного мяса с черносливом – его любимой еды.

– Папа, я пришел, – крикнул он, ставя пакеты на небольшой столик в прихожей. – У тебя тут обалденные запахи. Ты что, закончил поварские курсы и решил меня познакомить с новым хобби?

В квартире стояла тишина. Пожав плечами, Юрий подхватил купленную еду, прошел в кухню и остановился на пороге, как вкопанный.

– Лела, привет, – сказал он обескуражено, совершенно не понимая, что делает на кухне отца его коллега по издательству. От растерянности ему не пришло в голову ничего более остроумного, как задать самый глупый вопрос, пришедший в голову: – А ты что здесь делаешь?

Лела Кукес работала в их издательстве литературным редактором, он знал ее с самого первого дня службы. Стройная красивая тридцативосьмилетняя женщина, наполовину грузинка, на четверть русская, на четверть еврейка. Три национальности, смешавшись, придавали ей особенную неповторимую красоту. Темно-синие, с поволокой глаза, роскошные черные волосы, рассыпавшиеся крупной волной по спине, красивый, с изящной горбинкой нос и стройная, с тонкой талией фигура. Высокая большая грудь невольно притягивала взгляд, который трудно отвести даже женщинам, завидующим такой роскоши. Что уж говорить о мужчинах, которые поворачивали головы на проходящую мимо Лелу, как подсолнухи за солнцем. От ее женственных форм и у молодых людей, и у мужчин постарше захватывало дух.

Красавица родилась в Грузии, но еще ребенком ее привезли в Москву, где она выросла в большой семье – у нее было три сестры и два брата. За Георгием Кукесом, талантливым театральным художником, Лела была замужем много лет. Дети не рождались по вине мужа. Об этом супруги узнали не сразу, а, узнав, молча продолжали жить с несчастьем, похоронив мечты о ребенке. Два года назад, поехав в Пятигорск навестить родственников, Георгий случайно оказался в автобусе, который захватили террористы. В ходе переговоров двое заложников были убиты. Одним из несчастных оказался муж Лелы.

Трагическую историю молодой вдовы знали все сотрудники издательства и рассказывали потихоньку поступающим на работу новичкам. Не заметить такую яркую женщину, как Лела, было просто невозможно и каждому хотелось знать, почему она одна.

Юрий знал о семейной трагедии коллеги по работе, но что делала эта женщина в квартире отца, было совершенно не понятно. Он хотел подождать, услышать объяснение о загадочном появлении на родительской кухне из ее уст. Задавать подобные вопросы женщине-коллеге было неприлично. Но нетактичный вопрос уже вылетел помимо воли.

– Юрий, здравствуй, – ответила Лела несколько застенчиво. – Пожалуйста, не удивляйся и ничего не спрашивай – я тут гостья. Твой отец недавно сообщил, что задержится минут на пятнадцать – на Тверской пробка, из которой он только что выбрался.

– Это твоей стряпней пахнет аж на первом этаже?

– Да. Егор попросил приготовить говядину с черносливом.

– Ты что, всегда делаешь то, о чем тебя просят? – не удержался и с ехидцей спросил молодой мужчина, улыбаясь смущению женщины.

Пожав плечами в ответ на молчание, Юрий принялся распаковывать принесенные с собой продукты, складывать их в холодильник. Оглянувшись на стоящую у окна неожиданную гостью, он спросил, будто извиняясь за не совсем корректный вопрос:

– А что с моими пирожками? Они еще теплые, я не знал, что у нас в гостях сегодня такая замечательная повариха. Может, разогреешь в духовке? Не пропадать же добру.

– Хорошо, давай сюда, – тут же откликнулась Лела и протянула руки к бумажному пакету с пятнами расплывшегося жира.

Не успела духовка нагреться, раздался звук открываемой двери и на пороге появился раскрасневшийся с мороза хозяин квартиры.

Во время ужина не было сказано ни слова о делах и о том, почему Юрий приехал к отцу. Причина появления Лелы в квартире тоже требовала объяснения. Хорошо зная отца, молодой мужчина не беспокоился – он был уверен, что еще сегодня обо всем узнает, поэтому набрался терпения и охотно принимал участие в ничего не значащей беседе.

После плотного и вкусного ужина все перешли из кухни в гостиную. На овальном столе с гнутыми ножками лежала объемная папка, в ней хозяин квартиры обычно хранил рукописи. Все расселись по местам, Егор подвинул к себе папку и открыл. Внутри лежали отпечатанные на пишущуей машинке листы бумаги. Он молча погладил их, помолчал и сказал:

– Ты знаешь, сын, как я переживал смерть Жанны. По твоему совету я написал книгу для альпинистов, где попробовал предостеречь новичков и опытных скалолазов об опасности этого вида спорта. Впрочем, – перебил он себя, – историю создания книги ты хорошо знаешь. Так вот. Меня все это время мучило чувство, что я не полностью выполнил долг по отношению к Жанне. Я долго думал и размышлял над этим, особенно, когда остался один, без тебя.

– Но, папа, – хотел возразить на несправедливый упрек Юрий, но был остановлен жестом отца.

– Пойми правильно – я тебя ни в чем не обвиняю. Ты молод, тебе нужно было создать семью, все это жизнь, – Тарасов-старший опять замолчал, но спустя мгновение продолжил: – Так вот, около года назад меня посетило чувство, что я сделал что-то не полностью, не так, не до конца. Тогда родилась идея написать книгу о любви. О нашей с Жанной любви. Конечно, я скрыл настоящие имена за вымышленными, но все события, происшедшие с нами, мечты я списал с нашей жизни.

– Папа, это же здорово! – воскликнул Юрий и, будто прозрев, спросил, повернувшись к молодой женщине: – Лела?

– Да, – ответил Егор, кивая головой, – я спортсмен, а не писатель любовных романов. Именно поэтому пригласил твою коллегу в соавторы. У нее большой редакторский опыт и две опубликованных книги за плечами. В общем, мы вместе с ней написали роман. Я хочу, чтобы ты его прочел и высказал мнение. Как ты скажешь, так и будет. В конце концов, продавать это творение придется тебе.

Юрий взял из рук отца солидную рукопись. Улыбнувшись, он покачал ее на открытой ладони, шутливо прикидывая вес.

– Дай мне дней десять как минимум. Раньше не получится – работы много, – чуть виновато сказал он, завязывая тесемки знакомой папки. У него так и вертелся на языке вопрос о Леле. Юрию было интересно, с каких пор они знают друг друга и когда познакомились – до гибели Георгия или уже после, но он унял чрезмерное любопытство. Поговорив еще минут десять, Юрий попрощался – на дворе давно была ночь, а Катя скучала дома в одиночестве.

Одевшись и шагнув за порог, он обернулся и обратился к Леле:

– На улице морозно, если хочешь, могу довезти до метро или до дома. Как?

– Нет, – ответил за нее Егор. – Лелу я отвезу сам. А ты не гоняй по дорогам – снегу намело много, его не убирают, он весь смерзся, так что кругом не дорога, а сплошной каток. По таким дорогам не на машинах, а на коньках кататься нужно, чтобы травм поменьше было. Никогда, наверное, не увидеть нам зимой чистых дорог, – вздохнул он напоследок, закрывая за сыном дверь.

***

Через две недели Юрий заехал к отцу, на этот раз с Катей. Он отдал рукопись и с чувством сказал:

– Отец, мне кажется, вышло неплохо. Во всяком случае, мне понравилось, особенно два эпизода, которые я знаю, – это точно про вас с мамой написано. Вообще, как мужчина, я плохо разбираюсь в романах, но пытаюсь хорошо продавать, поэтому попросил прочесть Катю – мы с ней наперегонки читали. Ты не против? – повернулся он к отцу с вопросом в глазах.

Юрий прекрасно знал, что Егор любил Катю, как дочь, и никогда бы ей ни в чем не отказал, но придерживался правила, привитого шефом – семья семьей, а работа работой.

– Конечно, не против. Мне надо было тогда еще сказать, чтобы ты жене дал рукопись почитать – женщины лучше нас, мужчин, в жизни разбираются. И в романах тоже. Ну и как, – обратился он к Кате, – что ты скажешь?

– Мне очень понравилось. Тема интересная, написано так легко, как будто липовым цветом на меня пахнуло. Признаюсь, я сто лет не читала таких добрых и красивых книг.

– Ты неисправимая фантазерка и романтик! Только книги не бывают красивыми, бывает красивая обложка, которую ты сделаешь на нее, – улыбнулся Юрий.

– Нет, бывают. Я не ошиблась, когда назвала книгу красивой. Когда я читала, то разом забыла, что в Чечне война, в Москве взрываются автобусы, в Дагестане террористы расстреляли заложников и прочий ужас, который каждый день показывают по телевизору. Я окунулась в мир обычных людей с их ежедневными заботами, думающих о семье, детях, о счастье быть вместе с любимыми, а не о постоянных авариях на дорогах или о том, что в магазинах нет лампочек и спичек. Жизнь – это радость и удовольствие, но когда тебе каждый день давят на мозги войной в Чечне, новостями о бандитах, ворах и насильниках, то забудешь, зачем на свет родился.

– И зачем же ты родилась, по-твоему? – немного иронично спросил Юрий, улыбаясь. Он любил такие разговоры. Катя всегда находила точные слова и сравнения, которые ему никогда не пришли бы в голову, и у него где-то внутри начинал шевелиться червячок тщеславия оттого, что у него такая умная жена.

– Ну, во всяком случае, не для того, чтобы лежать ночью под одеялом и трястись от холода, потому что на улице минус тридцать, а в квартире нет отопления из-за пьяного водопроводчика. Или думать о том, что тебя ограбят в банке – неважно кто – пришлые бандиты или сам банк. Не хочу ничего негативного в жизни, не хочу постоянно бояться. Хочу, чтобы наши дети не видели никакого насилия ни по телевизору, ни в кино и не знали, что такое страх. Разве это много?

– Нет, не много, – улыбнулся Юрий и повернулся к отцу: – Скажи, почему у героев книги было четверо детей? Я-то у вас один.

– Мы мечтали с твоей матерью о двух мальчиках и двух девочках, но после тяжелых родов у нее возникли осложнения и вопрос с будущими детьми был для нас навсегда закрыт.

– Зато у нас будет трое детей. Или четверо, – тут же вставила Катя и вопросительно посмотрела на мужа: – Правда?

– Не знаю, – растерялся тот. – Мы никогда не разговаривали, сколько детей хотим. Я всегда думал, что одного хватит.

Глядя на вытянутое лицо сына, Егор заливисто засмеялся:

– Запомни, сын, только женщина решает, сколько детей она захочет родить. Если она не уверена в муже, будет один ребенок, если уверена, родит столько, сколько захочет. Бывают, конечно, противопоказания по здоровью, как получилось у твоей мамы. У нас с ней не оказалось возможности, а желание у нее было.

Поговорив еще о книге, гости попрощались. Уже на пороге, улучив минуту, когда сын с отцом остались одни, Юрий не выдержал и спросил:

– У вас с Лелой – серьезно?

– Я пока не готов ответить на вопрос, но мне она нравится. Вот так. Ну, до завтра, я заеду к вам в издательство. Раз вы с Катюшей даете добро, можно нести рукопись к главному редактору и подписывать договор.

***

Через несколько месяцев после выхода книги «Спортивная любовь» Егору позвонил старый знакомый Олег Громов и предложил встретиться в кафе для важного разговора. После вступления на общие темы он быстро приступил к деловой части беседы.

– Егор, ты понимаешь, я тебя пригласил не просто так, – поймав кивок собеседника, он продолжил: – Я прочел твой последний роман. Жаль, что не получилось раньше. Книга мне понравилась, и я хочу сделать тебе предложение.

– Я люблю больше женщин, чем мужчин, и жениться на тебе не буду, – коротко хохотнул Егор, сглаживая некоторую патетичность момента.

– Ну, хорошо, раз так, вот тебе деловое предложение, – Олег улыбался, но глаза его оставались серьезны. – Как ты посмотришь на то, если снять фильм по твоей книге?

– Вот это предложение, так предложение! – хлопнул себя по бедрам Егор, слегка дурачась, но при этом внимательно наблюдая за собеседником, будто проверяя. – Если серьезно, очень трудно сказать нет. Ты только должен понять, что тема для меня новая и я не знаю, как мы будем работать. Договор? Права на книгу с издательством мы поделили, так что подскажи, с чего начать.

– Вообще-то всеми организационными вопросами занимаются у нас другие люди, но, пока я не набрал команду, придется мне тоже подключиться. В общем, первое, что тебе нужно сделать, – прочти внимательно договор. Там должно быть отмечено, имеет ли издательство право продать книгу для производства фильма. Если да, то сколько оно получает, как посредник. Обязательно посмотри, указано ли, что издательство будет иметь процент с проката. Не думаю, что они там такие ушлые, но лучше подстраховаться. Это очень важно, чтобы потом не остаться на бобах. Если в договоре эти пункты учтены, во что я не очень верю, будем думать дальше, как нам, вернее, тебе, вывернуться без больших денежных потерь.

– Хорошо, а дальше? Где взять деньги на фильм? – Егор загорелся предложенной идеей и начал смотреть на реализацию проекта с практической точки зрения.

– Ни у меня, ни у тебя, ни у моих знакомых таких денег нет, поэтому их придется где-то изыскивать, что сегодня не так просто. Но прежде чем мы начнем искать средства на постановку картины, нужно написать сценарий.

– Зачем?

– Как зачем? Для фильма нужен сценарий, а не книга из магазина. Этот сценарий мы будем показывать людям с деньгами и завлекать их, чтобы они раскошелились. Понятно?

Уловив кивок сидящего напротив приятеля, Олег взял с тарелки, стоящей на середине стола, небольшой жареный пирожок и с хрустом откусил половину. С аппетитом прожевав кусок, он тут же отправил вторую половину пирожка в рот и, будто оправдываясь, произнес:

– Сегодня еще не обедал. Да ты налегай на пирожки – лучше тебе даже дома никто не постряпает. Я тебя специально в это кафе пригласил – здесь еда домашняя, изжоги от нее не бывает. Не знаю только, долго ли ребята здесь проработают. Жалко будет, если закроются.

– Почему они должны закрыться, если дела идут хорошо? – удивился Егор, тоже взяв пирожок с тарелки и отправляя в рот. – Посмотри, сколько народу – сесть некуда.

– Я слышал, на них наезжают бандиты – долю требуют, а хозяин платить отказывается.

– М-да, любое дело деловые ребята под крышу подводят, – задумчиво протянул Егор. – Ты доедай пирожки, я уже наелся.

Он подождал, пока тарелка опустеет, заказал еще чаю. Через пять минут к столу подошла расторопная официантка в длинной пышной юбке. Она поставила на стол фарфоровый чайник, от которого шел пар и запах крепко заваренного чая. Забрав с собой пустой чайник, девушка улыбнулась мужчинам, и быстро отошла к другому столику.

Когда тарелки и чашки опустели, Олег продолжил:

– Мне пора ехать, люди ждут, а ты подсуетись с договором. Позвони, и если с правами все в порядке, я поищу сценариста.

– Сценарий я буду сам писать, – быстро сказал автор.

– Сценарий – не роман, если ты их не писал, то может не получиться, мы всю идею запорем на корню.

– Сценарии не писал, но в создании романа мне помогала знакомая журналистка. Попрошу ее со сценарием помочь – это наш общий проект. Тема книги личная, я не хочу, чтобы кто-то третий при переработке романа в сценарий упустил что-то важное. Хорошо? – вопросительно заглянул Егор в глаза другу.

– Мы еще поговорим об этом, но приготовься, чтобы не больше месяца ушло на сценарий, потому что самое главное – найти деньги, а под них можно потом кое-что в тексте переделать.

Расплатившись и выйдя из кафе на улицу, мужчины разом остановились и замерли. В глаза им хлынуло яркое солнце, щедро бросающее жаркие лучи с неба на землю. Звенела капель, отчетливо слышалось пение птиц. Кучи черного слежавшегося снега съежились, из-под них выбегали, весело журча, ручейки талой грязной воды, стекая под круглые крышки канализационных колодцев. Воробьи сидели рядами на голых ветках деревьев и заливисто чирикали, радуясь яркому солнцу и первому по-настоящему теплому дню.

На Москву наступала весна 1996 года, открывая кровавый счет людским жертвам террористическим актом на Котляровском кладбище, где погибли первые четырнадцать человек. Потом были взрывы в метро и троллейбусах, еще десятки и сотни погибших и раненых. Из этого состояли страшные будни возрождающейся к новой жизни России – ее граждане расплачивались жизнями за долгожданную и выстраданную свободу.

Не предполагая, естественно, предстоящих трагических событий года, наши знакомые, постояв несколько минут под ласковыми лучами весеннего солнца, разошлись каждый к своей машине, договорившись созвониться и встретиться через неделю.

Дома Тарасов еще раз внимательно прочитал договор с издательством. Не откладывая дела в долгий ящик, он прямиком направился к юристам для разъяснения кое-каких пунктов. Так как в то время, на заре становления нового российского капитализма, всякого рода договоры каждая фирма писала по своему усмотрению, то неглупым юристам не составляло никакого труда найти хоть какой-нибудь, да изъян, чтобы доказать правоту клиента. К тому же, понятие авторские права было в то время в России абсолютно невостребованным, а в некоторых случаях и непонятным. Эта важная, собранная вместе информация означала, что Егор Тарасов мог беспрепятственно приступать к написанию сценария фильма по книге, не опасаясь подножки со стороны издательства.