Текст книги "Взлом. Когда рушится система"

Взлом
Когда рушится система
Лина Будник

© Лина Будник, 2016

ISBN 978-5-4474-7481-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Вместо предисловия

Предупреждение: ваша реальность изменена призмой моего мировосприятия. Любое сходство с реальностью не случайно, ибо история основана на реальных событиях, в определенном пространстве и времени характерными отклонениями от нормы.

Прочтение сей истории ничем фатальным для вас не грозит, за исключением резкого желание отрицать даже слабые намеки на адекватность у автора и некоторых героев, которые, к слову, в 90% случаев основаны на реальных людях. Так что делайте выводы о своем мире сами-решайте сами.

С любовью,

Л. Будник

1.1
Темная комната

Темнота. Темная комната. Не совсем комната.

Чувство неизвестного давит на разум. Самое страшное – неведение. Когда ты не знаешь, чего ждать в следующую минуту, твоё, казалось бы, ясное сознание поглощает чувство животного страха, хотя для этого повода нет: ты знаешь, что твоей жизни ничего не угрожает и угрожать не может.

Когда открывается дверь, а яркие лучи белого света лезвием проходят по глазам, в комнату заходит она, проходит к столу, и, как всегда не здороваясь, начинает беседу:

– Мне нравится, как Вы рассказываете мою историю. Это весьма занятно. Вы считаете меня гением.

– Вы и есть гений, – её губы растягиваются в самодовольной улыбке.

– Не правда. Зачастую я не способна рационально мыслить.

– Когда Вы делаете что-то ради тех, кого любите… Я хочу сказать, это нормально.

– Я говорю не об этом,– девушка в откровенном красном платье говорит спокойным, ровным голосом. – Я весьма нелогичное создание. И Вы знаете это, как никто другой.

Наша жизнь постоянно делится на «до» и «после».

Бесконечный поток времени захватывает нас, оставляя настоящее в прошлом, перенося за грань будущего. Так устроена система. Так должно быть. Так и было.

Жизнь целого города разделилась на «до» и «после» 17 марта 2017 года.

В этот день система сломалась.

***

Жизнь идёт и только воспоминания являются самым честным свидетелем происходивших с нами событий. Память-это самое дорогое, что у нас есть. Часто мы заключаем воспоминания во что-то материальное, типа фотографий или мелких сувениров. Я никогда не понимала смысла «вещей на память», ведь самое важное в воспоминаниях-это чувства.

Я помню своё «последнее Первое сентября» в школе, как одноклассники издевались над идеально уложенными волосами девчонок, распуская бантики на воздушных шариках и направляя поток воздуха в их прически. И я помню то чувство пустоты на похоронах, когда мою единственную подругу Лену хоронили в закрытом гробу за две недели до Нового года. Она упала под поезд, когда возвращалась домой из Москвы. Ездила на день открытых дверей в ВУЗ своей мечты.

Я все ещё помню запах старины от маминого коричневого советского платья, солёный привкус слез на языке от осознания того, что это мой последний школьный звонок, я помню волнами подкатывающий к горлу страх перед выпускными экзаменами и радость от полученных результатов. Я помню, как моё длинное шёлковое платье приятно гладило кожу, как мы смеялись на моем выпускном, когда, пытаясь открыть шампанское, я попала пробкой в лоб нашего уже бывшего директора.

Первый день в институте, конкурс художественной самодеятельности, где наш филфак проявил себя лучше вечно выигрывающего журфака, первая сессия, впрочем, как и все последующие, – любое событие, мелкое или очень важное, вызывает бурю эмоций, которые, при всем желании нельзя заключить в один альбом с фотографиями.

Умение ловить моменты и жить ими-вот что всегда отличало меня от других. Некоторые признавались, что даже завидовали этому моему качеству.

Время идёт, и далекий 2016 стал частью истории нашей огромной страны. Казалось, только вчера мы отменили начало Нового 2017 года, желали счастья, приятных перемен и удачи всем направо и налево, но вот, уже март, а ничего не изменилось. Я все так же прикладываю большие усилия чтобы открыть глаза утром, смотрю на свой зелёный шкаф и собираюсь в университет. Мы с мамой садимся в машину, болтаем о чем-то по дороге. Не смотря на то, что мне уже 18, я рада, что мама подвозит меня. Наши утренние разговоры «ни о чем» всегда дают заряд хороших эмоций на день. Это утро ничем не отличалось бы от других, если бы не…

– Почему мы остановились здесь? – невольно вырвалось у меня, когда мы подъехали к зданию моей старой школы.

– А разве сегодня тебя нужно было подбросить к другому входу?

– Зачем мне в школу, мам? – её спокойствие вызывало у меня странное чувство.

– Алекс, мы уже обсуждали это. Ты не можешь перейти на домашнее обучение, – закатила глаза мама.

В начале одиннадцатого класса, когда не было никакого желания учиться, я просила родителей перевести меня на домашнее обучение, чтобы я могла сосредоточится на нужных для поступления предметах, а не забивала голову экономиками и физиками.

– Мам, ты чего? Никто не зовет меня Алекс…

– Ты сама просила меня называть тебя так, – развела руками она.

Что-то пошло не так. Меня зовут Александра, и в средней школе я считала, что русское сокращение «Саша» звучит не красиво. Я просила всех называть меня Алекс, на американский манер. Разумеется, этот «заскок» прошёл, и сейчас эти просьбы кажутся мне глупой данью моде на американские фильмы. Алекс…

– Я была ребёнком.

– Ты и сейчас. Иди в школу.

Я решила, что этот разговор лучше не продолжать и, попрощавшись, вышла из машины. Раз мама решила пошутить-её дело. До университета не так уж далеко, добраться до туда пешком особой проблемы не составит. Я, конечно, понимаю: опаздывать-это наша семейная черта, но опоздать на 17 дней с первоапрельским розыгрышем… Мама может.

Я уже собралась выходить за территорию школы, как сзади меня окликнул знакомый твёрдый голос, принадлежавший нашему завучу:

– Францман, урок начнётся через несколько минут, а ты вздумала уходить?

Абсурдность этой ситуации и грозный вид Людмилы Николаевны поверг меня в ступор. Я потеряла дар речи, как будто я и правда школьница, прогуливающая урок. Мама явно договорилась с ней.

– Я должна быть на парах, – громко проговорила я, возвращая контроль над ситуацией.

– С таким отношением к учебе и желанием прогуливать, пары тебе светят только в аттестате. Марш в школу, или я звоню твоему отцу…

Я подняла руки вверх и, под пристальным взглядом Людмилы Николаевны, прошла в здание. Прошёл почти год, но время будто замерло на месте для этого здания. Первоклассники все так же носятся по коридорам, дежурные восьмиклассники все так же пытаются их остановить. Подыгрывая розыгрышу, я прошла к расписанию, высматривая замены 11 социально-гуманитарного на…

Я перечитывала объявление снова и снова, не веря своим глазам. Пару раз перепроверила дату на своём айФоне, но на вставном листочке у расписания черным по белому было напечатано: «Замены на 15 декабря»

– Какое сегодня число? – переспросила я вслух, когда почувствовала, что сзади кто-то подошёл.

– 15 декабря, Алекс. Сегодня скажут результаты теста.

Знаете, это чувство, когда воры ударили тебя битой по голове при ограблении твоей квартиры? В ушах неприятный звон, мысли рвутся и путаются, мозг постепенно отключается, и последние что ты видишь, перед тем как выпасть из реальности, как компьютер выплевывает только что записанный диск, и ты почему-то думаешь, что нужно поставить следующий, но никак не о том, что злоумышленники пробрались в твой дом и тебе это ничем хорошим не грозит. То же самое, но без всякого удара я почувствовала, когда услышала за спиной писклявый Ленкин голос:

Какого теста?.. – успела проговорить я перед тем, как в глаза потемнело, а руки залились ватой.

2.1
Темная комната.

– Я ожидала, что Вы будете… Старше, – промурлыкала девушка в красном.

– А разве это имеет значение? И, предупреждая Ваше возмущение, – я ничего не делала.

– Разве? А что за бардак Вы там устроили?

– А разве это я? Я просто пишу историю.

2.2

Страшно, когда ты слышишь крик в темноте. Хуже, когда кричат на тебя. Самое ужасное-это когда ты не можешь ответить.

Когда я открыла глаза, мой взгляд сразу зацепился за трещину на потолке. Осмотревшись вокруг, я поняла, что лежу на кровати в изоляторе медпункта, а потом и почувствовала мерзкий запах мяты.

– Фу, – лоб рефлекторно нахмурился. – Кто придумал тыкать в нос мятой?

– Зато ты очнулась, – выдала Лена. – Это было так страшно. У тебя глаза закатились, а потом…

Я не слушала её дальше, погрузившись в свои мысли. Она все такая же: кудрявая, не умолкающая ни на минуту и… Живая. Память-это самое важное, что у нас есть. Я помню её похороны, деревянный крест и несколько венков в длинными черными лентами. А сейчас она перед о мной. Я ничего не понимаю

– Сегодня 15 декабря 2016 года да? – перебила я её триаду.

– Нет. 2015. И ты ударилась не настолько сильно, чтобы забыть какой сейчас год, – рассмеялась она. – Наталья Валентиновна хотела вызвать твою маму, но я сказала…

– Кто хотел?

– О Боже, наша медсестра. Прекрати драматизировать, – она щелкнула меня по носу. – Так вот, я сказала, что ты просто не поела утром. Ты же не думала, что я отпущу тебя домой? Ты и так кидала меня целую неделю! Поэтому, если ты уже пришла в себя, то вставай и пошли. Сергея Викторовича, – «Наш учитель математики,» – подумала я про себя, – предупредили, что мы опоздаем, но я хочу успеть до того, как он начнёт объявлять результаты теста.

– Какого теста? – я встала и широкими шагами направилась к двери.

– Мать моя Богиня! Пробного ЕГЭ по математике! – выкрикнула она, когда догнала меня уже у кабинета.

Как только я открыла дверь, все оглянулись на меня. Сергей Викторович-мужчина лет 56 с очевидным для всех, кроме него, избыточным весом и парой-тройкой психических расстройств. Это был поистине удивительный человек, способный найти причину для замечания в самой незначительной детали, вроде запаха апельсина или выпавшей из причёски пряди. И мои одноклассники. Все такие же, как два года назад-в начале одиннадцатого класса.

– Извините, можно войти? – проговорила я заученную ещё с начальной школы фразу и, не дожидаясь ответа, прошла к своему месту.

Декабрь. Пробное ЕГЭ. Воспоминания сами всплыли в голове:

– Вы сейчас объявите результаты, да? Пока нас не было, вы говорили так называемое «вступительное слово»: кто написал лучше, а кто хуже всех, – я задумалась. – Математика. Я получила 35 баллов, Лена – 65. Вы говорили, что у меня ужасный результат, а сейчас очень хотите отчитать меня за это. Перед тем, как вы начнёте я хочу сказать, что мне все равно. Главное – я перешла порог.

Класс замолчал в изумлении, поражённый моей наглостью, а я спокойно села на своё место, улыбнувшись учителю. Его лицо в этот момент могло стать прекрасным интернет-мэмом.

– Разве я не права? – он опустил взгляд в лист с результатами.

– У Лены 64, – прошипел он. Моё поведение явно выбило его из колеи, и меня кольнуло чувство вины.

Лена что-то тихо проговорила ему и села рядом со мной. Учитель продолжил урок. Я все это уже проходила, поэтому даже не пыталась слушать и полностью погрузилась в рассуждения о происходящем:

«Почти полтора года выпали. Могло ли мне это приснится? Нет. Тогда откуда я знала результаты теста? Нужно проверить ещё что-то, – я открыла меню своего телефона и перепроверила дату. 17 марта 2017 года. – Единственное, что указывает на правду – дата на телефоне. В телефоне нет функции смены даты. Файлы!»

Я полезла в главное меню, проверяя медиа-файлы. Пусто. Телефон абсолютно и бесповоротно пуст. На нервах, я с треском кинула телефон на парту. Шоу начинается.

***

Я не хотела говорить сейчас с Леной обо всем происходящим, а она, судя по игривому огоньку в уголках её глаз-наоборот, желала поскорее узнать, что происходит, поэтому я была даже рада, когда на следующем уроке мы разошлись по подгруппам на разные уроки. Это поможет мне выиграть хоть немного времени. Я сама не очень-то понимаю, что происходит, и вряд ли я смогу объяснить что-то ей. А объяснять придётся, зная её настойчивость.

Скоро она погибнет. Скоро ее похоронят

Встретились мы только в столовой.

– А теперь признавайся-как ты узнала результаты? Пролезла в компьютер завуча, или падение в обморок открыло в тебе третий глаз?

– Да никуда я не пролезала! – эта ситуация делала меня невыносимой. Где-то на фоновом шуме своих мыслей я понимала, что поступаю не правильно, и даже не справедливо по отношению к ней, но ничего не могла с собой поделать. Она не виновата в том, что я схожу с ума. – Мне это… Снилось.

– Снилось? – её нарисованные брови поползли вверх.

– Да. Наверное, мне это снилось. Такое бывает.

– О нет, подруга. Не бывает, – как обычно, она взяла только чай. Я помню, что она с большим трудом отказывалась от еды – худела к выпускному, хотела выглядеть потрясающе в платье с открытой спиной.

Теперь, зная, что с ней случится, у меня появилось навязчивое желание насильно впихнуть в рот несколько булочек с повидлом. Мне хочется плакать от обиды. Все труды, все усилия, что она сейчас прилагает будут перерезаны остриём колес поезда в тот момент, когда она почти получит желаемое. Моя маленькая Леночка, которая днями не выходила из дома, заучивая наизусть лирику Некрасова и систему образов «Тихого Дона», которая пропускала мимо себя все радости подростковой жизни, вроде прогулок с друзьями, парней и просмотров лучших сериалов ради абстрактного понятия «мечта»…

– Что ещё тебе снилось? На какой период в твоей светлой темноволосой голове есть предсказания? – её игривый тон все больше выводил меня из себя.

И, скорее всего, я бы накричала на нее, если бы не воспоминание о традиционном школьном Новогоднем бале. Он проходил уже два года, и до него допускались только ученики одиннадцатых классов. Пропустить такое было невозможно:

– Лен, скоро же бал, – мои попытки сделать голос веселым увенчались успехом, – Пойдём сегодня за платьями на Новый год в торговый центр? – она уже хотела возразить, но я не дала ей вставать и слова, – Я знаю, что у тебя нет сегодня репетитора. Любую форму твоего отказа я приму как личное оскорбление.

– Но у меня же…

– Лена! Из-за тебя я упустила прекрасный шанс уйти домой, и если ты мне откажешь-можешь месяц ко мне за парту не садится. Мы и так слишком редко ходим куда-либо…

– О. Так тебя что-то не устраивает в наших несуществующих романтических отношениях?

Идиотка… – проурчала я. – Сегодня. В «Картине». В 17:30. Не придёшь-я обижусь.

3.1
Темная комната

Спокойствие девушки улетело, как призрак при первых лучах солнечного света:

– Вы пишите! Вы создали мир, что окружал нас! Вы создали смерть, войны, голод, болезни!

– В этом нельзя винить меня. Это не я придумала.

– Тогда зачем Вы перенесли все это в наш мир? Нельзя было сделать его…

– Добрее? Нет. Нельзя. Потому что без плохого нет хорошего. Без тьмы не наступает свет. К тому же, идеализация исказила бы реальность.

– Да кто Вы такая?

– Я? Сторонний наблюдатель жизни вне вашего времени и пространства.

3.2

3.2

В городе Темном живут самые яркие люди.

Говорят, что много лет назад, когда Тёмную область только собирались основывать, в Темном было очень тусклое освещение. В ночное время суток люди в чёрной одежде сливались с красками ночи, из-за этого случалось много аварий с гибелью пешеходов, поэтому, на областном уровне людям запретили носить тёмную верхнюю одежду без светоотражающих элементов.

Вечером это помогало водителям увидеть человека и вовремя затормозить. Зато в дневное время суток пестрота курток, буйство красок, смешивающихся в непонятное яркое пятно на улицах, вполне могли вызвать у больного приступ эпилепсии или любой другой страшной болезни.

Со временем закон, разумеется, отменили, но осадок и инстинктивный страх отдать кругленькую сумму в качестве штрафа в областной бюджет остались, а люди продолжали ходить в нелепых цветастых одеждах.

На фоне этого пестрого безумия выделялась моя Ленка, проходящая сквозь толпу в своем неизменном иссиня-черном пальто. Школьные учителя вечно пытались заставить ее надеть что-то менее мрачное, но все их уговоры шли прахом. Родители всегда поддерживали ее, защищали перед учителями и привозили ей из других городов элегантные черные вещи.

Ее образ мог бы быть идеальным: короткое широкое пальто подчеркивало ее худобу, кудрявые волосы волнами спадали на узкие плечи, а лицо озаряла самая дружелюбная улыбка, которую я только могла представить, и только опустив взгляд я заметила ее ноги. Колготки порваны, а из колена через всю ногу стекала ровная струйка крови:

– Лена! – вскрикнула я, не отводя взгляда от ее ног, – Ты что, на крокодила наступила?

О ее неуклюжести можно было слагать легенды. Эта девчонка умудрялась падать всегда и везде, когда это было возможно… Или невозможно. Подсчитать количество ее падений с лестницы не могли даже в школьном медпункте. Невероятным казалась только одна вещь-как она до сих пор не разбилась на смерть. От этой мысли внутри все неприятно сжалось. Завтра разобьется.

Она тогда в последний момент отказалась идти на бал и уехала в Москву. Я выбирала платье, а она мучилась под колесами поезда. Ночной кошмар. Я надеялась, что в этот раз все изменится.

– Если под словом «крокодил» ты имеешь ввиду гололед около моего дома, то да – я наступила на огромного, мерзкого, взявшегося из ниоткуда крокодила.

– А зайти домой и переодеться-не судьба?

– А потом выйди из дома и снова там же упасть? Оно мне надо? – иногда ее алогичность убивала своей последовательностью. Спорить с ней было бесполезно, хоть зачастую она и сама понимала, что неправа.

Под ее возмущенные вскрики я схватила ее за руку и потащила внутрь торгового центра. Больших магазинов в Темном было два, и «Картина» не была самым красивым, большим или популярным из них (да и цены там были просто заоблачные), но идти в другой мне не хотелось. Говорят, дьявол кроется в деталях, поэтому в точности повторять предыдущий поход за платьем я не хотела. В этот раз все будет иначе.

Уже в магазине я протянула ей влажную салфетку, потребовав стереть кровь и в первом же отделе выбрала себе простое светло-фиолетовое платье. С Ленкой все было сложнее-она брала черное платье, примеряла его, видела мое возмущенное лицо и уносила его обратно. Так продолжалось раз шесть, пока все черные платья не были перемерены.

– Может, я вообще не пойду? – заговорила она, когда последнее черное платье было забраковано мной.

– С чего это?

– Пункт первый – тебе не нравится ни одно платье, – она стала загибать пальцы. – Пункт второй, бал на следующий день после «Дня открытых дверей». Я буду злая и уставшая-кому это надо?

– Мне! И вообще, на черном что, свет клином сошелся? Марш в примерочную и сними это. Немедленно.

Задумавшись на минуту, я осознала ее слова:

– Лен, а можно, я с тобой завтра поеду в Москву?

– А твои родители против не будут? – она отвечала из-за ширмы примерочной.

– Не думаю. Тем более, до Москвы меньше часа на электричке. И я еду не одна, – по сути, этот разговор с мамой я начала еще до выхода в магазин, и она была приятно удивлена моему порыву. Раньше я даже не смотрела вузы за пределами родного города.

– Буду рада твоей компании. Тогда встретимся завтра в восемь утра на вокзале.

Я вышла из примерочной в торговый зал, чтобы передохнуть, и мой взгляд зацепился за великолепное кроваво-красное кружевное платье, в котором Лена выглядела бы просто восхитительно.

Несколько секунд колебалась, но потом все же взяла его и отнесла к подруге.

– Лен, оно не черное, но, – я подняла платье выше, чтобы она лучше могла его рассмотреть. В ее глазах засветился игривый огонек, а я поняла – она разорвет Вселенную на части, но купит его.

***

У меня воровали телефон, деньги, фотоаппараты и сумки, но подобного со мной не случалось никогда.

Выйдя из магазина мы направились в кафе, выпить по кружке капучино за покупки, и, казалось бы, ничто не предвещало беды, пока бегущий по коридору парень не кинулся в Ленку чем-то, и, выкрикнув что-то нечленораздельное, схватил ее за руку и убежал с ней на выход. Самое странное, что она даже не пыталась сопротивляться, только кинула пакет с новым платьем на пол и помчалась на всех парах с ним. Итак, читатели, внимание, вопрос-что бы вы сделали, если бы у вас украли что-то вам дорогое? Побежали бы за вором? Вот и я после минутного ступора помчалась следом, по пути схватив все еще лежавший па полу Ленкин пакет.

Добежав до выхода, я заметила, что пара бежала в сторону стройки, начавшейся еще летом, но временно замороженной из-за нехватки средств у застройщика. Недолго думая, я продолжила погоню, перелезла за ними через сломанные ворота и… Замерла, когда увидела представшую передо мной картину.

Ленка оторвалась вперед и, глядя вверх, неслась дальше по недостроенному первому этажу здания. Она внезапно упала на одно колено и направила странное оружие, которым в нее вероятно бросился тот парень, в небо. И только сейчас я заметила, зачем, и, что важнее за чем они бежали. В небе парила огромных размеров летучая мышь, в которую Ленка трижды выстрелила, пока существо не улетело в закат.

– Мимо! – досадно вскрикнула она, когда встала с колен. Заметив мой ошарашенный вид, она самодовольно усмехнулась, а я опустила взгляд на ее колено. Снова разбито в кровь.

– Я полагаю, у тебя много вопросов, поэтому… – успокаивающий голос парня вывел из состояния, в котором я забыла, как говорить.

– ЧТО. ЭТО. БЫЛО? – по словам проговорила я, не осознавая, что я на самом деле вовсе не говорю, а кричу на всю стройку.

Двумя непривычно большими шагами Ленка преодолела расстояние между нами:

– Это ты вытащил меня сюда, и было очевидно, что она за нами пойдет!

– О присутствующих не говорят в третьем лице, литератор чертов, – он, как и я в таких случаях, пытался перебить ее триаду возмущения.

– Сам не мог этого сделать? – как и у меня, у него ничего не получилось.

– Я не могу убивать живых существ!

– Я сделаю вид, будто я поверила, – они ругались, как-будто уже лет тридцать были знакомы, а лет двадцать семь из них живут вместе. На самом деле, вместе они смотрелись несуразно – он на голову ниже ее, а по лицу – старше на целую вечность. Я явно погорячилась, назвав его парнем, потому что сейчас, глядя на него не на бегу, я понимаю, что ему за тридцать.

– Я – Александр, – за размышлениями я и не заметила, как они закончили спорить, а мужчина, да, пожалуй, именно мужчина, а не парень, протянул мне руку для рукопожатия, – Можно просто Саша, а то, что ты увидела – летучее существо – это последствия взлома вашей системы.

После этих слов, то ли от избытка эмоций, то ли от степени идиотизма этой ситуации, я выпала из реальности. Нет, я не упала в буквальном смысле, просто весь следующий час я не абсолютно не могла воспринимать информацию. Поэтому вечером, лежа в кровати в минуты, когда мысли, разрывающие голову, не дают уснуть, я смогла вспомнить только один диалог из всего, что мне объяснили Александр и Лена, причем я до сих пор не помню, кто что именно говорил:

– Это абсолютно ненаучно!

– А ты никогда не думала, что мы-герои книги?

– Что, простите?

– Что мы-герои книги. А где-то там есть автор, который придумывает нам жизнь, где, как и в любой книге, есть главный герой, у которого все всегда получается, и все всегда хорошо, и второстепенные персонажи, жизнь которых описывается не полностью и, по сути, в их жизнях ничего удивительного не происходит. А еще есть фон-люди, жизни которых вообще не прописываются, а они живут, как растения, сами по себе. Люди говорят, что все предрешено, но это не так. Ничего не предрешено. Все будет так, как решит автор, а решения в его голову приходят спонтанно и, часто, нелогично.

– А это все тут причем?

– Да при том, что автор не подчиняется законам нашей науки. А то, что с тобой происходит, стертые два года и это существо – это демонстрация.

– Демонстрация чего?

Если коротко – демонстрация того, что бывает, когда место старого автора занимает новый, неопытный и ничего не понимающий.