Текст книги "Идеальный сценарий"

– Это было не больно, – шепчу я. – Мы закончили?

Приоткрываю один глаз, видя, что он сейчас рассмеётся.

– Нет, Баунти, потерпи ещё немного. Сейчас был поцелуй для начальной школы, теперь будет для старшей. Продолжай чувствовать.

Киваю ему и закрываю один глаз. Так, чувствовать… кажется, больше чувствовать я не могу. Или могу.

Оук снова касается губами моих губ. Он медленно и нежно оставляет поцелуи на моих губах, а его рука продолжает поглаживать мою спину. Я вся покрываюсь мурашками удовольствия. Это чувствуется так хорошо. Приятно. Беззаботно. Романтично. Но потом становится страшно. Кончик языка Оука проходит между моих плотно сжатых губ, и я охаю. Я пытаюсь отстраниться, ощутив привкус попкорна и рёбрышек. Но он кладёт ладонь на мой затылок, не позволяя мне убежать. Его губы вжимаются в мои и он целует меня крепче. Мои ноги дрожат. Я обхватываю его шею и тянусь к нему, выгибаясь в пояснице. Его язык проникает в мой рот. Я вся замираю, слушая свои ощущения. И они потрясающие. Он касается кончиком языка моего. Это вызывает невероятную волну жара, скатывающуюся по моему позвоночнику.

– Тебе нужно ответить мне, Баунти. Поцелуй меня, – шепчет Оук. Распахиваю на секунду глаза. Он сосредоточен на выражении моего лица. Сглатываю и облизываю губы, кивая ему. Я тянусь к его губам и целую его. По памяти делаю то же самое языком, что и он. А потом он присоединяется ко мне. Его ладони крепче стискивают меня в руках и вжимают в его тело. Наши губы начинают двигаться всё быстрее и быстрее, словно хотят сожрать друг друга. Он такой вкусный. Боже мой, он чертовски вкусный. Я задыхаюсь от приятного покалывания во всём теле. Мои пальцы забираются в его волосы. Я не могу остановиться и прекратить целовать его. Эта борьба языками, губами, телами невероятно приятна. Боже мой, я точно уже не помню, как меня зовут. Все легенды про поцелуи Оука Хантера были правдой. Они спускают тебя в ад и хочется гореть в этом пламени.

 
                                       ***
 

Касаюсь кончиками пальцев своих губ и с них срывается обречённый стон.

– Детка, ты как? – Рас присаживается на корточки передо мной. Поднимаю голову и печально смотрю на него.

– Паршиво. Мне так стыдно. Я не должна была всё это говорить ему, но я не смогла закрыть рот. Я обязана была проигнорировать его выпад, быть выше этой глупой ссоры. А потом я ударила его. Клянусь, я не хотела…

– Бон-Бон, Оук провоцировал тебя. Он наговорил столько дерьма, что я сам готов был ему врезать. Выпей воды. Ты всё сделала правильно. Ты защищала себя и свою работу. Оук больше не наш друг. Он не тот человек, которого мы любили. Он высокомерная и противная задница. Оук Хантер изменился и не в лучшую сторону, – Рас потирает мою спину и протягивает мне бокал с водой.

Рас не прав. Оук тот же самый. Просто Расти так и не узнал настоящего Оука Хантера, а я знала. Он всегда был таким засранцем. Но я не имела права устраивать скандал на завтраке наших семей. Я не должна была показывать ему свою слабость. Теперь он всё знает. Он убедился, что я боюсь его. Боюсь, что он откроет рот и обличит меня перед всеми. Ему ведь ничего не будет. Мужчины, вообще, редко бывают наказаны за такое, а вот женщин чуть ли не убивают за подобное. Морально, хотя иногда и в буквальном смысле.

Делаю пару глотков и ставлю стакан на тумбочку. Вряд ли вода здесь поможет. Если только не утопиться в ней.

После безобразной и унизительной стычки с Оуком я убежала в номер, чтобы поплакать, но слёз не было, только плохие воспоминания, которые воскресил Оук. Он был тем, кого я поцеловала первым. Именно с ним случился тот самый магический момент, который описывают во всех книгах. Но не он стал тем, с кем я пошла на осенний бал и на свидание, а потом начала встречаться. Расти – это он мой парень с той поры.

– Я не знаю, как покажусь всем на глаза. Мне стыдно. Я опозорила свою семью. Я хочу уехать, Рас, – шепчу я.

– Послушай, Бон-Бон…

– Ненавижу эту кличку, и ты знаешь об этом, – шиплю я зло.

– Эй, своё имя ты тоже ненавидишь, но Оук постоянно только так тебя и звал. К слову, он не перестаёт звать тебя по имени, поэтому мне тоже нужно было что-то своё, – тихо возмущается Рас. Он прав. Сейчас я просто должна закрыть рот и быть Бон-Бон, потому что он имеет право меня даже сукой назвать. Лживой сукой и это отлично бы подошло мне. Поэтому Бон-Бон не так уж и страшно.

– Прости, Бонни. Хорошо, я не буду больше называть тебя так. Я сам весь на нервах из-за Оука, но ты не должна переживать. Это ведь наши родители. Они иногда делают что-то похлеще этого. На то и нужна семья, чтобы кто-то выкинул что-нибудь похуже. Они не будут винить тебя ни в чём, потому что все возмущены поведением Оука. Джерри и Тейт обещали поговорить с ним и понять, что с Оуком стало. Они сами пребывают шоке и приносят тебе свои извинения. Ты не виновата. Он провоцировал тебя, Бонни. Он наговорил столько ерунды про тебя. Отвратительно, – Рас берёт мои руки в свои, и я натянуто улыбаюсь ему.

– Он был прав, Рас, я слишком зациклена на своей работе. Она дерьмовая, как и мои сценарии, и я…

– Нет, он был не прав. Ты хорошо делаешь свою работу. Плевать, что ни один фильм с твоим сценарием не был номинирован на Каннском фестивале, но они приносят доход. Какая разница, сколько номинаций ты получила, главное, что ты получаешь удовольствие от своей работы. Он не имел права говорить тебе всё это. Я тоже поговорю с ним и потребую, чтобы он извинился.

– Не надо, Рас, забудь. Оно того не стоит.

– Ладно, но я хочу защитить тебя от боли, Бонни. Ты потрясающая женщина, и ты самодостаточна. Не понимаю, что случилось с Оуком. Он словно с катушек слетел, и он так нас ненавидит, как будто мы его предали. Я не могу разобраться в этом. Почему он настроен так агрессивен по отношению к нам, к тебе в частности? Мне казалось, что вы всегда ладили. Оук был тебе, как брат, – хмурится Рас. Так, ему не надо развивать эту тему. Нет. Не стоит.

– Плевать. Пошёл этот урод. Не буду портить настроение всем из-за него и его грязного языка. Тебя, наверное, все ждут, – напоминаю я.

– Не важно. Я останусь здесь с тобой. Мы проведём этот день вместе. Склоны могут и подождать, – мягко говорит Рас. Ненавижу себя. Ненавижу.

– Тебе не нужно сидеть со мной. Я проведу этот день одна. Мне нужно подумать над кое-чем. А ты… развлекайся. Ты любишь склоны. Я буду в порядке, обещаю, – заверяю его.

– Уверена?

– Да. Покатаюсь на фуникулёре, напьюсь глинтвейна в кафе на склоне и немного почитаю. Это моя личная медитация. Только не забудь меня привезти обратно пьяную.

Рас смеётся и целует меня в лоб.

– Я всегда буду привозить тебя домой любую, Бонни. На то мы и вместе. И ты, правда, не готова выйти за меня замуж?

– Давай, не сегодня, Рас. Я не знаю. Мне нужен конкретный план. Ты же знаешь меня. Я не могу быстро принять решение. Я люблю тебя…

– Я знаю об этом, я просто хотел утереть нос Оуку. Прости. Я хотел показать ему, что мы вместе и ты моя, чтобы он прекратил считать себя крутым.

– Я не трофей, Рас.

– Прости, больше не буду говорить об этом. Прости, Бонни. И раз уж всё так сложилось, то у меня есть кое-что, что точно порадует тебя, – Рас поднимается и подходит к своему рюкзаку.

– Надеюсь, это не кольцо. Прошу, скажи, что это не кольцо, – умоляю я.

– Нет. Это не кольцо. Я думаю, что будет правильно, если мы выберем его вместе. То самое кольцо, в которое ты влюбишься так же, как в меня, – он подмигивает мне и достаёт прямоугольную вещицу, обёрнутую в красную бумагу.

– Вот. Я хотел сделать тебе подарок вечером, когда мы останемся одни. Я бы создал для нас романтичную обстановку, но сейчас он поможет тебе немного прийти в себя.

Улыбаясь, забираю у него подарок и разворачиваю его.

– Господи, Рас, это же «Рождественская песнь», лимитированное праздничное издание, – восхищённо шепчу я.

– Это так дорого, Рас, – поднимаю на него голову.

– Нет ничего дороже твоей улыбки, Бонни, – он гладит мою щеку, а я не заслуживаю такого потрясающего мужчины.

– Спасибо… спасибо тебе за всё, Расти.

Он наклоняется и целует меня в губы.

– Я буду лучше. Обещаю. Я постараюсь сделать тебя тоже счастливым, – говорю я.

– Ты уже делаешь меня счастливым, Бонни. Мне многого не нужно. До встречи. Заберу тебя из кафе пьяную и весёлую. Да?

– Точно.

Рас подмигивает мне и хватает свой сноуборд. Он выходит за дверь, а я шумно вздыхаю. Ладно. Всё не так уж и плохо. Да, я ошиблась, но ничего нет такого, что нельзя исправить. И я начну это делать прямо сейчас.

Глава 4

– Что ты сказал? – Шокировано опускаюсь на кровать и таращусь на Раса.

– Да, мне предложили отличную возможность закончить обучение в Кембридже…

– Я в курсе, Рас, но это Англия. Это другой континент. Какого чёрта я поступила в этот колледж, если ты сваливаешь на другой, мать его, континент! – Кричу я, сжимая зло кулаки.

– Бон-Бон…

– Лучше тебе не называть её сейчас так, мужик, – бубнит Оук, мрачно смотря на Раса.

Поджимаю губы и ударяю кулаками по постели. Невероятно. Я проучилась только месяц в этом чёртовом колледже, а мой парень на последнем курсе и теперь он решил уехать. Уехать, чёрт возьми, в грёбаную Англию!

– Я не могу упустить эту возможность, Бонни. Благодаря этому я буду зарабатывать в будущем больше, чтобы обеспечить тебя, – тихо говорит Рас.

Кривлюсь, ведь он прав. Кембридж против нашего обычного колледжа, как небо и земля.

– Но тебя не будет четыре года, Рас. Четыре года, – шепчу горько я.

– Я буду звонить тебе, писать тебе. Я постараюсь приехать, но мне придётся найти там работу, потому что они оплачивают только обучение. Я не могу просить родителей всегда платить за меня. Это уже стыдно в моём возрасте. Я буду стараться, Бонни. Обещаю. Ничего не изменится. Я буду любить тебя и завтра, и через год. Я вернусь к тебе, – Рас подходит ко мне и садится на корточки. Он берёт мои руки в свои и целует каждую.

– Я не верю, что ты уезжаешь, – в глазах скапливаются слёзы.

– Я знаю. Я не говорил тебе, что подал свои документы, чтобы поучаствовать в розыгрыше мест, но они выбрали меня неожиданно. Я, честно, не думал, что мне повезёт. Клянусь, я не тот уровень, который они ожидают увидеть. Я сам пока в шоке и мне нужно немедленно собирать вещи. Учебный год уже начался и мне придётся сдавать разницу в предметах, но… но здесь остаётся Оук.

Рас поднимается и улыбается другу. Оук натягивает улыбку для него.

– Оук присмотрит за тобой. Правда?

– Без проблем, – пожимает плечами Оук, – тем более мы живём на одном этаже. Я никогда не брошу Баунти.

– Вот. Он будет рядом и тебе не будет одиноко здесь.

Кусаю губу и дёргаю головой. Он не понимает, что это не одно и то же. Рас мой парень, а Оук моя бывшая мечта, грязная мечта, с которой я уже простилась. Я не верю, что это происходит со мной. Мы строили столько планов. Всё шло хорошо. Я поступила в тот же колледж, где учатся Оук и Рас, но теперь всё бессмысленно. Я же сделала это ради него.

– Эй, мы справимся, – Оук пихает меня в плечо и протягивает бокал с виски.

Сегодня мы попрощались с Расом, и он улетел. Я не могу перестать плакать.

– Я не справлюсь, Оук, – шепчу я, делая глоток виски. По закону мне это ещё запрещено, но Оук всегда нарушает правила, а мне это необходимо. Да и кто следует в колледже запрету на употребление алкоголя? Виски – гадость, но я не хочу чувствовать боль. Меня словно предали.

– Справишься. В этом мире нельзя справиться только со смертью, а остальное поправимо. Ты не успеешь и глазом моргнуть, как пройдут четыре года. Он вернётся и твой идеальный сценарий снова начнёт работать…

– Ты смеёшься надо мной? – Обиженно суплюсь я.

– Нет.

Конечно, я даже в темноте могу точно сказать, что его серые глаза полны смешинок.

– Придурок, – шиплю я.

– Но этот придурок позаботится о тебе. Доверься мне, Баунти, я заставлю тебя улыбаться, – Оук подмигивает мне, а я закатываю глаза.

– Ни одна из вечеринок не поможет.

– Ты просто не была на нормальных. Я устрою вечеринку в Хэллоуин, и ты будешь там, Баунти. Ты наденешь самый сексуальный костюм и пойдёшь туда.

– А смысл? Зачем? Если Рас его не увидит?

– Для себя, Баунти. Ты должна в первую очередь делать всё, чтобы быть счастлива сама, а не угождать нашему идеальному Расти. Ты только подумай, он уехал и теперь тебе не нужно постоянно вставать раньше, причёсываться и приводить себя в порядок. Ты можешь ходить хоть в дырявых штанах.

– Но я…

– Брось, вы все это делаете. И ты забываешь, что мы с Расом лучшие друзья. Он всегда восторгается, как хорошо ты выглядишь по утрам. Я знаю все твои грязные тайны, Баунти, – шепчет Оук, пытаясь заинтриговать меня.

Идиот.

Выпиваю залпом виски и поднимаюсь с пола на кухне в его квартире, где мы сидели долгое время после отъезда Раса.

– Что ж, раз ты такой у нас проницательный. То знал ли ты, что самая грязная моя тайна была связана с тобой, м-м-м? – Бросаю взгляд на Оука. Всю его уверенность стёрло с лица. Так ему. Мне уже не стыдно об этом говорить. Я была маленькой.

– Ага. Ты был для меня чёртовым дьяволом, имя которого я шептала ночью, пока мастурбировала. И кончала я тоже с твоим именем на губах. Как тебе такая грязная тайна? Хорошей ночи, Оук, – победно разворачиваюсь и выхожу из его квартиры, наслаждаясь шоком на его лице. Обожаю, когда он теряет всю свою уверенность при мне. Это даёт мне власть, хотя это опасная власть. Оук – моя паршивая тайна до сих пор.

 
                                       ***
 

Я совершила самую непростительную ошибку. Я призналась в своих тайнах человеку, который был лишён любых моральных принципов.

Спускаюсь вниз в холл и тут же мой взгляд натыкается на Оука, сидящего в лобби в кресле с планшетом. Он что-то читает на нём. Я собираюсь пройти мимо него тихо, и чтобы он не заметил меня. Да, именно такой план, но потом я резко направляюсь прямо к нему и выхватываю планшет из его рук. Оук зло поднимает голову и вскакивает с места.

– Есть разговор, – холодно произношу я.

Он кривится и забирает у меня свой планшет.

– Мне с тобой не о чем говорить…

– Оук, – хватаю его за руку, не позволяя уйти. – Пожалуйста.

Он поднимает глаза к потолку всем своим видом показывая, как он презирает меня и как ему не хочется меня видеть.

– Ладно, но недолго. Трейси должна приехать с минуты на минуту, – соглашается он.

– Спасибо. Присядем?

– Мне и так хорошо. Что ты хотела, Бонни? – Ядовито растягивает моё сокращённое имя, делая это специально. Оук, действительно, меня никогда не звал Бонни, только Баунти. Мои родители решили так меня выделить, ведь мне волшебной пыли талантов не досталось, но зато досталось такое имя. Ну, может быть, ещё, потому что мама обожала эту шоколадку, пока была беременна мной.

– Я хочу уточнить причину, по которой ты сюда приехал, – произношу я на выдохе.

– Чтобы провести праздники с родителями. Я по ним скучал, знаешь ли.

– Ладно… хорошо, это хорошая причина. Но больше нет причин? – Прищуриваюсь я. – Ты уж прости, что я не доверяю тебе, потому что сегодня ты уже показал себя и ясно дал мне понять, что ты не успокоишься, пока не покажешь всё моё дерьмо им.

– Ты первая начала. И я не буду извиняться за то, что сказал тебе. Я не чувствую себя виноватым, а ты вот должна.

– Ответь на вопрос, Оук. Ты собираешься рассказать им всё? – Взволнованно шепчу я, делая шаг к нему.

Он смотрит на меня с минуту, и я вижу явно в его глазах невероятную ненависть, но потом они становятся безразличными и холодными.

– Мне плевать на прошлое. Я живу настоящим. Это всё, что ты хотела знать? Ты так боишься меня, да, Бонни? – Оук наклоняется ко мне, шепча мне в лицо.

– Да, Оук, я боюсь, – сдавленно признаюсь я. – Не буду врать тебе. Я никогда не врала тебе раньше…

– Лгала. Ты мне постоянно лгала, – рычит Оук.

– Нет. Никогда. Я тебе доверяла больше, чем кому бы то ни было. Я не понимаю, почему ты считаешь, что я тебя обманывала? Тебя я не обманывала, но мы оба обманывали Расти. Я не хочу делать ему больно, поэтому боюсь, что ты решил отомстить мне за что-то и расскажешь всё. Для меня это в прошлом. Это было огромной ошибкой для нас обоих. Поэтому я не понимаю, почему ты откровенно ненавидишь только меня? – Недоумеваю я.

– А ты не помнишь причины, почему мне пришлось уехать? Ты заставила меня бросить своих родителей, – цедит он, тыча в моё плечо пальцем. Это больно. Физически, я имею в виду, но и морально.

– С чего ты взял, что я тебя заставила? Я никогда бы так с тобой не поступила. Никогда. О чём ты говоришь, Оук? Я не знаю, почему ты уехал. Ты ничего не сказал. Я звонила тебе. Я писала тебе. Ты ни разу мне не ответил. Чёрт, я боялась, что тебя убили. Ты не представляешь, как сильно я страдала, когда ты уехал. Я год страдала из-за тебя, и я не могла жить дальше. Меня чуть не выгнали из колледжа. Только благодаря поддержке Расти я смогла закончить его. Ты ни черта не знаешь, как мне было больно оттого, что ты меня бросил. И уж кто должен злиться, так это я. Ты поступил безобразно, – шёпотом яростно выговариваю ему. Господи, я не хотела, чтобы он знал об этом. Не хотела. Это была ещё одна грязная тайна моего прошлого. Ему не следовало знать о ней. Но я снова не смогла смолчать. Я никогда не молчала рядом с Оуком. Я могла говорить всё, что было на уме, не подбирая выражений, потому что знала – он меня не осудит. Сейчас всё изменилось.

– Что за хрень ты несёшь? Страдала? Конечно. Ты лживая стерва, Баунти. Ты сразу же бросилась в объятия Раса, как только он вошёл в квартиру. Ты осталась с ним, забыв обо мне. Это ты кинула меня.

– Ты говоришь полную чушь, Оук. Да, я обняла его, потому что была рада видеть Раса. Его не было три с половиной года, и я скучала по нему, как по другу и не более. Он приехал на каникулы, на пару недель, чтобы проведать нас. Я была, действительно, счастлива его видеть, но мы не встречались. Мы расстались той же ночью, точнее, я сказала ему, что больше не люблю его и мне нужно разобраться со своими чувствами. Мы были друзьями целый год. Рас вернулся домой, как и обещал. Рас всегда был рядом со мной, стараясь вытащить меня из глубокой депрессии из-за тебя. А потом я поняла, что бессмысленно ждать тебя и согласилась попробовать снова быть с ним. Это ты виноват в том, что всё так случилось. Только ты. Ты сбежал. Подонок. Ты свалил, бросив меня одну разгребать то дерьмо. И не смей даже заикаться о том, что было, иначе я тоже начну рассказывать все грязные подробности твоего прошлого, Оук. Испортишь нашим семьям Рождество, я испорчу твою морду и всё твоё будущее. Понял? Ненавижу тебя, Оук Хантер. Ненавижу всей душой, – толкаю его с силой в грудь. Оук падает в кресло, шокированный моими словами.

Разворачиваюсь и быстро выхожу из отеля, стирая на ходу слезы. Как он может такое говорить мне? Говорить всё это после того, что сделал со мной?

 
                                       ***
 

– Эй, тебе не нужно постоянно зависать у меня. Я в порядке, – говорю я и кладу на ноги ноутбук.

– Ага, конечно. У тебя перелом ноги, Баунти. Больница может выдать тебе уже абонемент на бесплатные посещения. За последний год ты два раза вывихнула руку, один раз подхватила кишечный грипп, ушибла колено, проткнула гвоздём пятку, теперь ещё и перелом. Ты явно очень хочешь, чтобы я был рядом, Баунти, – усмехается Оук, падая на диван рядом со мной.

– Сама не понимаю, как такое со мной случилось. Я же никогда не была настолько проблемной, – передёргиваю плечами.

– Ты же не писала сценарий, правда, в этом духе?

– Замолчи, – пихаю его в бок, и мы оба прыскаем от смеха.

– Серьёзно, Баунти, прекращай искать неприятности себе на задницу. Я чуть от страха не навалил в штаны, когда мне позвонили из больницы и сообщили, что ты попала в аварию.

– Я не попадала в аварию, я просто ехала на чёртовом автобусе в другой конец города, чтобы найти вдохновение. А другая машина в нас врезалась, я упала и ударилась о лестницу. Я не виновата, – бубню я.

– И создала аварию одним своим видом.

– Пошёл ты, Оук, – снова ударяю его локтем в бок. Он смеётся, отчего тёмные волосы падают ему на лоб, а глаза озорно блестят тёплым светом серых оттенков.

– Я имел в виду, что водитель так засмотрелся на твои сиськи, что кончил в штаны и из-за тебя случилась авария.

– Ты озабоченный придурок, Оук.

– Зато это куда лучше случайностей. Только в твоих сценариях бывает подобное. Рыцарь спасает свою принцессу из проблем.

– Что ты имеешь против историй любви, Оук?

– Ничего, просто это клише. Обязательно в истории есть загадочный незнакомец, который вытаскивает из проблем обычную серую мышку. Они влюбляются, женятся и рожают детишек. Так не бывает. Почему в историях нет никогда обычных парней, которые делают не менее важные вещи, чем принцы?

– С чего ты взял, что герой обязательно должен быть богат и красив?

– А как иначе? Он же должен зацепить замухрышку.

– Значит, в нашей истории я теперь замухрышка?

– А у нас есть история?

– Ну, вообще-то, есть. У каждого человека несколько историй. Это моя теория. Каждый человек в историях должен иметь свою ветку развития событий. Но ты не ответил. Неужели, я настолько ужасна с этим чёртовым гипсом, что тут же превратилась в жирную мышь? – Прищуриваюсь я.

Оук цокает, окидывая меня взглядом.

– Я никогда не считал тебя жирной мышью. На самом деле я всегда видел в тебе красотку даже с гипсом. Даже сейчас.

– На мне порванная футболка. Я не мыла волосы три дня, как и не купалась в больнице. А ещё у меня скоро будет несколько лишних килограммов из-за чёртового гипса.

– Ты что, убеждаешь меня в том, что я должен тебя презирать за это?

– Нет, но Рас всегда говорил, что девушка должна выглядеть идеально, иначе на неё никто не посмотрит.

– Рас тупой придурок, раз так считал. Парням не важно, во что одета девушка. Сначала да, признаю, что мы смотрим на внешность. Мы выбираем красоток. Но потом их становится скучно только трахать, хочется большего. И мы начинаем понимать, что порванная футболка смотрится куда сексуальней, чем самое дорогое нижнее бельё или побритая киска, потому что рядом именно та самая, – приоткрываю шокировано рот от признания Оука.

Он тоже понимает, что ляпнул. Мы таращимся друг на друга несколько минут.

– Закажем пиццу? – Быстро предлагает Оук и хватает мобильный.

– Супер. Отличная идея.

Натянуто улыбаемся друг другу. Но что это было? Почему он сказал, что в порванной футболке та самая? Я в порванной футболке и дырку сделал Оук, когда полгода назад уцепился пьяным в мою любимую футболку, подаренную им же на Рождество. Какого чёрта?

– Значит, ты решил ко мне переехать? – Интересуюсь я, поглядывая на Оука.

– Ага. Так я буду уверен, что ты снова не попадёшь в неприятности. Тем более я обещал приглядывать за тобой.

– Твоя квартира напротив моей, – напоминаю я.

– Я буду сдавать её. Мне нужны деньги, – тяжело вздыхает Оук.

– Теперь ты попал в неприятности?

– Нет. Я хочу снять фильм для своего портфолио. Социальный ролик про домашнее насилие, и я хотел попросить тебя написать сценарий к нему, но без розовых соплей. Там должно быть много крови и, к слову, ты можешь сняться в нём. Твой гипс сыграет мне на руку.

Я скептически выгибаю бровь.

– Отказываюсь от последнего предложения, согласна на сценарий. А ты у родителей не можешь попросить? Зачем тебе их обманывать? Они же платят за твою квартиру, – удивляюсь я.

– Они сказали мне даже не звонить им с этой бредовой идеей. Они думают, что если я сниму фильм на эту тему, то их друзья посчитают, что в нашей семье было насилие.

– Но такое ведь бывает. Не обязательно, что это было в вашей семье. Тема довольно сильная и это реальная проблема.

– Они этого не понимают, поэтому услуга за услугу. Я стану твоей нянькой, ты моим спонсором.

Закатываю глаза и цокаю.

– Ладно, но никаких девиц здесь. Я ещё от твоей Трейси отойти не могу. Она орёт, как свинья, – кривлюсь я.

– С ней покончено.

– Почему? Я же даже сценарий для вас написала. Каждое свидание.

– Я не использовал его.

– Всё так плохо? – Мрачнею я.

– Нет, Баунти, нет. Сценарий потрясающий. Я понял, что она того не стоит. Я не готов прикладывать столько усилий, чтобы её трахнуть пару раз. И ты права, орёт она ужасно. Причём она имитирует оргазмы, а ни одному парню это не понравится.

– Вау, кто-то подорвал твою уверенность в себе, – смеюсь я.

– Ни черта. Я очень хорош в сексе. Я слишком хорош для неё, просто некоторые девушки не готовы кончить. Они боятся этого. Вот ты кончала от члена Раса?

– Я не буду с тобой об этом говорить, Оук, – мотаю отрицательно головой.

– Брось, просто признайся, что нет, потому что ты была не готова. Ты не раскрепощена настолько, чтобы понять, что секс это не просто тычинка и пестик, это намного больше. Это удовольствие. Этому тоже нужно учиться. Дать пару уроков? – Оук подмигивает мне. Хватаю подушку с дивана и швыряю в него.

– Пошёл ты, Оук!

Он смеётся, а я качаю головой. Невозможный придурок.

 
                                       ***
 

Он таким и остался. Придурок с большой буквы.