Текст книги "Недоступный"

Глава 8
Кент

Моя жизнь была устроена чётко по расписанию. Я всегда знал, где окажусь через час или через сутки. У меня не было запланированных безумных встреч с женщинами, которых я готов был привести к себе и затем ругаться с ними, пока задница не треснет. Вообще, я ругаться не особо люблю. Ну как не люблю, мне нравится считать себя боссом и ставить подчинённых на место. Наверное, я не самый приятный тип, но я им плачу за то, чтобы они меня терпели. А вот одной женщине мне не претит совать деньги, ради ещё одной возможности ощутить странный прилив крови ко всем выпирающих частям. Да, даже к носу. И ладно, так уж и быть, признаю, я не хочу, чтобы Дженна уходила. Моя квартира словно ожила в её присутствии. Хорошо, я тоже стал каким-то другим.

– Подожди. Прости. Я же не знал, что твой бывший козёл настолько глубоко. – Прочищая горло, успеваю схватить девушку за запястье.

– Всё в порядке. Ты не лучше, – фыркая, она дёргает рукой, но я сильнее сжимаю её.

– Дженна, прости. Слышишь? Я извиняюсь. На самом деле, я подобного не делаю. Женщины пытаются меня соблазнить, затащить в постель, переспать со мной и считать, что их жизнь устроилась благодаря моим финансовым счетам. Иного во мне не видели. Поэтому я бросил это неблагодарное занятие. Пять лет. У меня никого не было пять лет, и я все силы отдал работе, – быстро тараторю. Зачем? Боже, зачем я это сказал? Зачем вот так взял и признался в том, что я полноценный придурок?!

Но, кажется, мои слова подействовали на Дженну. Она, нахмурившись, поднимает голову на меня и задумчиво склоняет её набок.

– Я не пытаюсь тебя соблазнить, Кент. Клянусь, что ничего подобного не было в моих планах. И обвинять меня в таком просто оскорбительно. Может быть, я ненормально себя веду с тобой, но это, только потому, что нервничаю. Сильно нервничаю в твоём присутствии. На работе я могу взять себя в руки, а сейчас – нет. Мои рабочие часы закончились, и мозг заснул, но это не значит, что я хочу чего-то большего с тобой. У меня нет времени на отношения, а секс на одну ночь сделает меня попросту жалкой, – тяжело вздыхает и закусывает нижнюю губу. Что это за помада такая? Она не стирается и делает её зубы такими белыми, надавливающими на нежную, пухлую плоть. Чёрт!

– Хорошо. Я понял. Вероятно, мне хотелось, чтобы ты меня соблазнила, – произношу, отпуская её руку.

– Хотелось? Это алкоголь на тебя так влияет?

– Не раскатывай губу, Дженна. Напоить меня тебе не удастся. Бери выше. Одиночество. Эдди втянул меня в какой-то хаос. Всё вокруг перевернулось, и мой мозг тоже. Я ничего не могу взять под контроль рядом с тобой. Думаю, что Эдди отчасти был прав, сказав, что я настолько загнал себя в угол постоянной работой и изнурённостью, что теперь нуждаюсь во внимании. В женском внимании. Раньше я за собой такого не замечал. Но он сказал, и я начал об этом думать. Так раздражает.

– О-о-о, поверь, я тебя прекрасно понимаю. Из-за Хэйли я нашла в себе столько изъянов, что до сих пор не знаю, как продолжаю жить и смею выходить на улицу со стольким количеством недостатков. Люди заставляют нас сомневаться в себе и пытаться быть лучше на нашем фоне. Они хотят изменить нас, перекраивая под себя. Но… не факт, что лучшее для них, лучше и для нас. К примеру, после ухода Хэйли я наслаждалась спокойствием и работой. Никто не ругался, не затевал ссоры. Никто не терроризировал мой телефон, с вопросами: «Когда я приду и принесу еду?». Никто не давил на меня. Я ощутила свободу. Конечно, я хочу семью и детей, но, может быть, для меня это ещё рано? Так и для тебя. Всему своё время. Нельзя позволять людям навязывать тебе их желания.

– Довольно умные мысли для наглой дамочки с поролоновыми буферами, – замечаю я. Дженна прыскает от смеха.

– Довольно вульгарный сленг для образованного миллионера, жаждущего соревнований с мальчишкой.

– Туше.

Она улыбается, и я непроизвольно тоже начинаю улыбаться так, что у меня сейчас рот треснет.

– Может быть, допьём вино? Обещаю, что больше не будем обсуждать соблазнение, – предлагаю я.

– Прости, Кент, это очень мило с твоей стороны, но уже довольно поздно. Мне рано вставать, как и тебе. Да ещё и до дома нужно дойти. Так что, как-нибудь в следующий раз. – Пожимая плечами, она разворачивается и идёт к двери. Нет! Она должна остаться!

– Дженна!

Она дёргается от моего громкого голоса и оборачивается.

– Что случилось? – удивлённо приподнимает брови.

– Мы не обсудили поездку в Северную Дакоту. Если не ошибаюсь, то в Фарго. Это наша остановка, – цепляюсь за самую идиотскую идею Эдди.

– Наша остановка? Наша? Твоя и моя? Или наша? Твоя и твоего помощника? – уточняет она.

– Наша. Твоя и моя. Там живёт твоя семья. Разве нет?

– Хм, ты серьёзно? Кент, это же так глупо. Мы взрослые люди, и я не верю, что ты спрашиваешь об этом.

– Почему нет? Я уже взял отгул на пять дней. И собираюсь вылететь в Фарго в ближайшую пятницу утром. А ты?

Дженна настолько сильно обескуражена моими словами, что туфли падают из её рук, как и сумочка.

Ладно, я не взял отгул. Я не обдумал ничего. Но это задержало её. Я ещё ого-го молодец!

– Ты же понимаешь, что это не очередная сделка, Кент? Моя семья – живые люди со своими безумными жизнями. Они же… Кент, это… нельзя так. Конечно, довольно мило…

– Оставь это своё «мило». Я не милый, – цокаю.

– Так мы летим или нет? Мне нужно знать точно, чтобы распределить обязанности своим работникам, определиться с рейсом, собрать вещи и получить от тебя информацию о твоём парне, каким ты его описала своей семье.

– Эм… нет, я лечу, а ты остаёшься в Чикаго. Я скажу им правду. Какой бы она ни была, я скажу им, что выдумала своего идеального парня и до сих пор одна. Да, они будут в ужасе, но я справлюсь. Я большая девочка, – мягко произносит Дженна.

– А твой дедушка? Эдди говорил, что именно он для тебя авторитет, и ты боишься его разочаровать.

– Он… всё сложно, Кент. Моя семья обычная, как я уже и говорила. А ты… весь такой… такой…

– Какой?

– Не хочу, чтобы ты их обидел, или они обидели тебя. Ты же меня прибьёшь, если хоть кто-то наступит на твоё эго и нечаянно собьёт корону с головы. Мне очень приятно, что ты предлагаешь мне подобное, Кент. Но я не могу. Это уже не просто ложь, это ужасающий обман, который нам обоим выйдет боком. Мы не сможем. Мы постоянно ругаемся, а они… – Дженна шумно вздыхает и нервно проводит ладонью по волосам, заправляя пряди за ухо.

– Почему не сможем? Я смогу. Накину на своё эго намордник, – пытаюсь пошутить, но Дженна улыбается очень грустно.

– Пять дней, Кент. Нас поселят в одной спальне. И нам придётся… ты же осознаёшь, что происходит между мужчиной и женщиной, когда они влюблены, да? Нет, я не про секс, а про другое. Я соврала, что мы безумно влюблены друг в друга и считаем минуты до каждой встречи. Конечно, это плохо, не осуждай. Но посмотри на себя и на меня. Мы не сможем прикоснуться друг к другу, как это делают пары. И ещё… очень весомый аргумент. Поцелуи. В моей семье все показывают и открыто демонстрируют свои эмоции. Папа целует маму сотню раз на дню, и это поощряется. А если ты… в общем, они заподозрят что-то неладное, если мы будем находиться в разных уголках комнаты и вести сухие диалоги о погоде. Понимаешь?

– То есть, ты опасаешься, что меня смутит тот факт, что мне придётся спать с тобой в одной кровати без прикосновений, а перед твоей семьёй обнимать тебя и не убирать с тебя свои руки, как и целовать тебя? – Медленно направляюсь к ней. Дженна кивает. – Не волнуйся, я научу тебя целоваться. Это не проблема. А также я думаю, что мне не составит труда узнать, где ещё ты запрятала поролон. Я проверил твои грудь и ягодицы. Один – один.

С её губ срывается невероятный смех. Я уже его слышал. Когда она говорила с Эдди. Но сейчас он предназначен только мне. Старичок в ударе.

– Кент, ты что, пытаешься флиртовать со мной? – ещё смеясь, спрашивает она.

– Я быстро учусь, и у меня довольно неплохо получается, – киваю ей.

– Это… ненормально. Я пришла сюда не за тем. На самом деле я хотела обсудить с тобой ваши разногласия с Эдди, но совсем не для того, чтобы обсуждать обман моей семьи и арендовать тебя в качестве своего парня. Боже, он нас сделал! – вскрикивает Дженна.

– Кто нас сделал?

– Эдди! Вот же мелкий засранец! Ты только глянь! У него получилось! Он обработал и тебя, и меня! – Возмущённо размахивает рукой Дженна, отчего я постоянно отклоняюсь. Она обожает жестикулировать и когда-нибудь врежет мне по носу.

– Смотри, сначала он дважды приходит ко мне, зная наверняка, что получит отказ. Затем он следит за мной, прощупывает почву, узнаёт все мои слабости и причисляет меня к этим своим подопытным кроликам. Потом он берётся за тебя. И что в итоге? Он сначала стравил нас друг с другом, а затем исчез. Наплёл мне столько всего о тебе и о том, что тебе нужна помощь с женским вниманием, а я для меня это хороший шанс не разочаровать семью! Он надавил на наши слабости! Я убью твоего брата, Кент! Клянусь, что прикончу его! Я…

– Какая разница? – спокойно произношу я. Дженна замолкает и недоумённо смотрит на меня.

– Как, какая разница? Он проклятый сводник. Но ни тебе, ни мне не нужны отношения, так? Мы не подходим друг другу. И я уж точно бы не мирилась с твоим постоянным хамством. А ты бы никогда не позволил мне сесть на этот чёртов диван.

– Почему ты решаешь за меня, птица? Я взрослый человек и умею сам принимать довольно выгодные решения. Я сделал свой выбор. А ты? – Тянусь рукой к её лицу и провожу пальцами по загорелой коже. Чёрт, она такая нежная. Без кучи косметики, всяких липких средств, делающих женщин похожими на пластмассовые манекены. Она настоящая.

– Кент, ты… нет, даже не думай о том, чтобы снова поймать меня на какой-то лжи. Я…

– Дженна, всё очень просто. Мы помогаем друг другу. Вероятно, сначала я хотел проучить Эдди, и это отвлекло меня от тяжёлых мыслей, но сейчас мне нравится идея оказаться в другом месте и с другим человеком. Я всегда был старшим сыном в семье, и это накладывает уйму обязательств. Из-за них моя личная жизнь пролетела незаметно. И вот теперь я замечаю всё, что происходит вокруг. А в данный момент ты боишься признать, что идея была не так уж и плоха. Тем более, если учесть, какая у тебя семья, то ты ещё больше загонишь себя в угол. И, может быть, я хочу тебя поцеловать. Наверное, хочу.

Её глаза распахиваются от шока и ужаса. Надеюсь, что последнее не так, и я это придумал, потому что ни разу не говорил подобное женщинам. Чертовски сложно быть честным с ними. Они от этого впадают в какой-то странный транс.

– Так, ты снова зависла, Дженна. Надо привыкнуть, но ты подскажи мне, как тебя выводить из этого состояния, ведь когда мы будем в кругу твоей семьи, это будет, мягко говоря, неадекватно расценено.

Она хлопает ресницами и беззвучно делает пустой звук губами.

– Я… хм, думаю. Мой мозг спит, и я пытаюсь его разбудить. Я торможу… от тебя приятно пахнет, и ты стоишь очень близко ко мне. Я не умею… как это говорят… я паниковать начинаю, потому что ты огромный, и мне… ну… сухо в горле. – Дженна снова делает этот смешной звук губами, прерывисто дыша. Я оказываю на неё очень странное влияние. Я ей нравлюсь. Точно! Но она борется с собой. Это так занимательно!

– Дженна, всё в порядке. И я скажу тебе, точнее, покажу, что у меня за парфюм, когда буду расставлять свои средства гигиены на столике в спальне, которую нам отведут твои родители. Так мы едем?

Я стараюсь больше к ней не прикасаться, но это чудовищно сложно. Она вся такая непонятная и притягательная. Мне хочется щупать её везде. Какой же я идиот.

– Тебе придётся стать ветеринаром.

– Ничего. Почитаю на досуге, что там они делают, и не буду углубляться в работу. Я умею уходить от разговоров, которые не хочу поддерживать.

– Они очень шумные, и их много. Они могут напугать тебя.

– Идеально. Моя семья скучная и консервативная. Будет интересно узнать, какие бывают семьи, и какую я хочу для себя.

– Я… между нами ничего не будет. И даже если мы будем целоваться, то дальше этого не зайдёт.

– Я умею держать себя в руках. Больше пяти лет справлялся, пять дней погоды не сделают.

– Никаких твоих этих уловок с голосом, понял, Кент? Никаких.

– Каких уловок? И что с моим голосом не так?

– Вот сейчас ты тоже это делаешь. Твой тембр становится сладким настолько, что, кажется, у меня начнётся диатез по всему телу. И в японском кафе ты тоже так воздействовал, своим голосом, убеждая меня, что диатез – это хорошо.

– Никогда не замечал за собой такого. Может быть, это ты на меня так влияешь? – усмехаюсь. Я, правда, меняю голос? Не знал. Надо запомнить. И он явно ей очень нравится. Дженна вся покрывается краской.

– Не смей меня сейчас соблазнять.

Какая упрямая женщина!

– Я ничего не делаю. Это просто разговор, Дженна. Если ты считаешь, что каждый мужчина, который ведёт с тобой диалог, при этом ещё и соблазняет тебя, то это серьёзные проблемы. У тебя крышу сносит от одиночества и без мужчины, – хмыкаю я. Да-да, я козёл. Знаю, но она такая смешная, когда пытается защищаться против меня и моего чертовски красочного обаяния. Это вселяет уверенность, что для меня ещё не всё потеряно.

– У меня ничего не сносит. И я не испытываю потребности в мужчине. Вообще, никакой.

– Оу, это уже, правда, проблема. Тебя записать к специалисту? Ведь в твоём возрасте женщина только начинает полноценно расцветать.

Главное, не рассмеяться от её потерянного лица.

– Прекрати это делать, Кент! – взрывается она, пихая меня в грудь, но я надавливаю на неё всем телом, и Дженна оказывается прижатой к двери.

– Делать что?

– Вот это! Никакого секса, запомни. Никакого… никогда… не с тобой… нет, не с тобой.

– А что со мной не так?

– Ты огромный!

– Это плюс.

– Конечно, размер имеет значение.

– Вот видишь, как быстро мы нашли компромисс. Размер это хорошо. Это плюс. И я нормальный, если верить статистике.

– Я не подопытный кролик.

– Нет, ты подопытная птица. И они умеют чирикать. Мне нравится, когда они мило чирикают.

– Кент! Это уже не смешно!

Не могу больше сдерживаться и смеюсь от паники, написанной на её лице.

– Сдаюсь. Тебя так легко загнать в угол, Дженна. Но обещаю, что не буду этого делать. Наверное, не буду…

– Слишком много твоего «наверное» для меня. Прекрати смеяться надо мной! Я не поддамся твоим чарам! Я пойду домой! – Дженна толкает меня и опускается на пол, собирая свои вещи.

– Ты не пойдёшь домой босиком, Дженна. Это глупо. Ты поранишься. Мой шофёр тебя довезёт.

– Не нужно. Я привыкла гулять по ночам…

– Боже, женщина, ты рехнулась? Одна ночью, да ещё и босиком собралась идти три квартала?! Или ты едешь с моим шофёром, или останешься здесь!

Что? Сам не понимаю, как это вырвалось. Дженна настолько же озадачена моими словами, как и я сам. Нет. Я не готов к этому. Всё слишком быстро. Конечно, я нормальный мужчина, и мои потребности в женщине за последнее время слишком резко возросли. Но предлагать ей остаться на ночь?!

– Так, заключим сделку. Отпускаю тебя с условием, что ты едешь с моим шофёром, а он доложит мне, если ты этого не сделаешь. И если ты не сделаешь так, как я говорю, то мы едем к твоей семье и притворяемся парой. – Что-то ещё глупее я мог высказать? Чёрт возьми, что со мной не так сегодня?

– То есть если я пойду сама до дома, то скажу тебе «да» для обмана своей семьи, а если нет, то ты отстанешь от меня? – уточняет Дженна.

– Да. Именно так.

– По рукам. А как зовут твоего шофёра?

– Хм, не знаю.

– Сколько он на тебя работает?

– Шесть или семь лет.

– Подожди, ты не знаешь имя человека, который находится рядом с тобой шесть-семь лет? Ты нормальный?

– Отличный вопрос. Обдумаю его на досуге. Тебе пора. – Распахиваю дверь и указываю головой Дженне на выход.

– Какой ты нелогичный, Кент. Вот тебе и нужен специалист. Мозги проверь. Ужас, – фыркает она и выходит в коридор.

Да я спрятаться хочу от унижения!

– Дженна. – Да хватит уже звать её! Я не могу уже даже голосом управлять!

– Что? – Она оборачивается и недовольно смотрит на меня.

– Спокойной ночи.

Ага, надо было ещё пожелать сходить с кем-то прямо сейчас на свидание. Придурок!

– Доброй ночи, Кент. Серьёзно, проверься. Это поможет другой женщине не убегать сразу же, как только она тебя узнает.

– А ты убегаешь от меня?

– Ты только что выставил меня вон. Довольно красноречиво, к слову, – замечает Дженна.

– Я… не выгонял тебя. Уже поздно, и тебе нужно спать. Последние дни были сумасшедшими. А ты не хотела уходить? Судя по твоей хватке за эти туфли, ты готова была прибить ими меня, если я немедленно не открою дверь.

– Хватит копаться в моих действиях и понимать их так, как выгодно тебе, Кент, за своими следи. Не я говорила о том, что ты хочешь меня поцеловать, – возмущается она, сдувая прядь с лица.

– И что в этом такого? Разве не нормально, если мужчина хочет поцеловать женщину?

– У кого из нас серьёзные проблемы с одиночеством, Кент? Я вот пытаюсь домой уйти, а ты мне не даёшь этого сделать.

– Да иди, всё, – раздражённо бросаю я.

– Вот и пойду. Хам!

– Выскочка!

– Наглый проходимец!

– Сделай так, чтобы мы больше не встречались, иначе узнаешь, какой я хам и проходимец! Я тебе всё припомню!

– Ой, вот только не надо меня соблазнять сейчас сделать так, чтобы мы снова встретились. У тебя кишка тонка, чтобы стать ветеринаром и выдержать мою семью, – оборачиваясь, произносит она и нажимает на кнопку вызова лифта.

– А ты проверь! И я тебе обещаю, что никто не догадается, как ты меня раздражаешь!

– Это я тебя раздражаю? Да я сестра милосердия!

– Ага, из порнофильма!

– Извращенец! – выкрикивает Дженна, входя в лифт.

– Перевозбуждённая одиночка!

– Но я умею с этим справляться, а ты весь в пыли! Пришлю тебе полироль для мебели в подарок!

– Оставь себе, со следующим кандидатом он тебе понадобится, когда будешь отмывать полы от следов насилия бедняги!

– Ну всё, Кент, встретимся в аду!

– С радостью!

– Рога попридержи, иначе корона не удержится. Неудивительно, что ты один. Никто тебя не вытерпит.

– Ты же терпишь и держишь палец на кнопке, не позволяя закрыться двери. Зачем, Дженна? Я тебе так нравлюсь, что ты уходить не хочешь от меня?

– Самовлюблённая свинья! – взвизгивает она, убирая палец.

– Не смей отвечать, Кент! Последнее слово останется за мной! – добавляет она, а дверцы лифта закрываются.

– Поправь фальшивые буфера, Дженна, иначе потеряешь их по дороге!

Да! Я это сделал!

– Козёл! – Слышу визг Дженны в лифте, а он её везёт вниз.

Жмурюсь и смеюсь от того, насколько она разозлилась. Кажется, я за долгое время не смеялся столько, как сегодня.

Залетаю обратно в квартиру и достаю телефон из кармана брюк. Набираю номер своего шофёра. А как его зовут?

– Мистер Мёрфи?

– Ты ещё внизу?

– Да, сэр.

– Сейчас из дома выйдет девушка, которая со мной приехала. Скажи мне, что она сделает.

– Хм, хорошо, сэр.

Повисает пауза, а кровь так кипит. Я точно выстроил стратегию. Дженна сейчас слишком зла и раздражена, чтобы помнить о нашем условии.

– Девушка вышла, сэр. Хм, она босиком.

– Хорошо. И куда она идёт?

– Она идёт мимо машины. Она останавливается и со злостью бросает туфли на тротуар. Она прыгает на месте и проклинает… хм, вас, сэр.

– Отлично, – смеюсь я.

– Она собирает туфли и очень красноречиво посылает вас в тёмное место, сэр.

– Она не садится к тебе?

– Нет, сэр. Она кому-то звонит. Но злится сильнее и бросает телефон в сумочку.

– Она идёт по тротуару и пытается надеть туфли. Ей удаётся это сделать, и она снова прыгает на месте. Какая странная девушка, сэр.

– Она идёт пешком?

– Точно, сэр.

– Да! Она сказала «да»!

– Медленно поезжай за ней и проследи, чтобы она добралась до дома без проблем.

– Хорошо, сэр.

Запрыгиваю на диван и понимаю, что я веду себя ужасно глупо. Плевать.

– До завтра. А как тебя зовут?

– Альберт, сэр.

– До завтра, Альберт. Я тебе сейчас пришлю размеры женского белья. Купи в любом хорошем магазине на моё имя. Завтра утром ты должен привезти его к банку, у которого мы сегодня были. Купи много. Очень много! Без поролона! И красное! Да… да, красное. Хочу красное и, может быть, бордовое. В общем, все цвета и фасоны. Скупи весь магазин, но только никакого поролона. Утром покупки должны быть доставлены в банк на имя Дженны Ноар.

– Хорошо, сэр.

Выключаю звонок и падаю на диван, смеясь от своей задумки. Дженна будет в бешенстве. Но мне нужна помощь Эдди. И да, диван такой неудобный. Пять чёртовых лет и невероятное разочарование в люксовой ткани и пружинах.