Текст книги "Запретный Альянс"

Глава 14

Холод пронзает меня до костей. Обнимая себя, стою в бухте, ожидая, когда подойдёт Дерик.

Я больше не буду обманывать себя и представлять, что поступки Дерика что-то значат. Ничего. Мои чувства обострены, потому что я постоянно ощущаю опасность, вот и всё. Это не большее. Это критичное и запретное. Не для меня.

Слышу шорох песка за спиной и оборачиваюсь, натягивая улыбку.

– Как считаешь, я доплыву обратно или замёрзну прямо в воде? – пытаясь не испортить нам обоим настроение, весело спрашиваю его, стараясь не смотреть на то, что у него ниже пояса. Не смотреть.

– Плыть обратно и не понадобится, – отвечает, пожимая плечами Дерик.

– Как так? Но…

– Можно обойти, – говорит он, указывая рукой на проход в другой части бухты, и я недовольно поджимаю губы.

– Серьёзно? Какого же чёрта ты заставил меня плыть в ледяной воде? – возмущаюсь я.

– Это было моим желанием. Чтобы добиться чего-то своего, нужно смиренно терпеть, Джина. То есть… – тяжело вздыхая, он проводит ладонью по лицу.

– Мне хотелось увидеть, как ты справишься с этим заданием. Чёрт, слышать это ужасно. Но всё не так. В общем, пошли. Ты можешь заболеть. Перепад температур для тебя может быть критичен. – Дерик направляется вперёд, вынуждая, вот просто выкручивая мне руки, смотреть на его задницу, обтянутую мокрыми чёрными боксерами. Матерь Божья, за такой зад даже я бы убила…

– Джина!

Вздрагиваю и поднимаю взгляд.

– Да? Что? Я рассматривала ракушки, – быстро произношу.

Дерик качает головой, вероятно, красными буквами написав для меня диагноз: «Лечению не поддаётся». Догоняю его, и мы минуем проход, снова оказываясь на берегу. Оттуда Дерик сворачивает и огибает волшебную пещеру, я направляюсь за ним. Мы потратили огромное количество времени для того, чтобы доплыть. Дойти – не больше десять минут. Потрясающе!

Дерик натягивает сухие джинсы поверх мокрого белья, а я так не могу. С моих волос стекает вода, зубы стучат друг от друга. Переминаясь с ноги на ногу, стою и смотрю на своё платье.

– В чём дело? – спрашивает, поворачиваясь ко мне.

– Я мокрая… и мне холодно. Платье… оно… будет мокрым… солёным, и… холодно, – стуча зубами, говорю я.

– Так сними бельё.

– Ты… ты… с… ума… сошёл? Я же…

– Боже, – Дерик закатывает глаза и хватает моё платье.

Ловким движением он набрасывает его на мою голову и отжимает им волосы.

– Ты что…

– Лучше молчи и побереги кислород. Так ты впускаешь его внутрь, от этого становится холоднее, – он трёт мои волосы платьем и затем отбрасывает его в сторону.

Резко разворачивает меня и одним движением расстёгивает бюстгальтер. Вскрикиваю, даже не успевая руками закрыться. Но в следующий момент Дерик набрасывает мне на плечи свою рубашку.

– Трусики снимешь сама, – шепчет Дерик мне на ухо и отходит.

Быстро надеваю рубашку и застёгиваю её, принюхиваясь к духам Дерика, запах которых задержался на ткани. Сама вещь согревает меня моментально или аромат, но зубы больше не стучат, а пальцы разгибаются.

– Ты готова?

Трусики пусть останутся на мне, даже мокрые. Я не собираюсь их снимать. Не здесь. Не при нём.

– Да… да.

Спешу за Дериком к машине и плюхаюсь в салон. Дерик, полуголый, в одних джинсах и босой – просто загляденье. Так, это запрещено. Всё запрещено.

Отворачиваюсь к окну, пока Дерик обувается, стряхивая с ног песок, а я наследила. Ничего, переживёт.

Молча он садится в машину и включает печку. Для меня. Вряд ли ему, вообще, бывает холодно. Пусть его кровь и горячая, но сердце ледяное, и с этим ни одна печка не справится.

Дерик ничего не говорит, пока мы едем обратно. Да и я не готова поддерживать глупые темы, словно ничего не нормального не произошло. Я оцениваю и взвешиваю его сегодняшнее поведение, а обдумать предстоит многое. Но единственное, что не меняется – я не понимаю мотивов поступков и слов Дерика. То он твердит, что я никогда не буду королевой, то толкает меня в этот брак. То рычит и всем своим видом показывает, что откровенно ненавидит меня, то прижимается всем телом, смеётся и становится другим человеком. Его часто клинит. Мне бы найти этот рычаг, отвечающий у него за передачу ложных данных, и сломать к чёртовой матери. К сожалению, я так и не узнала его настоящего, а своим мыслям уже не доверяю.

Дерик останавливается у входа в наше крыло, и я выхожу из машины одновременно с ним.

– Я должен был открыть тебе дверь, Джина, – раздосадовано упрекает меня.

– Ничего страшного не случилось. Я никогда не была леди и не буду. А ты никогда не станешь джентльменом. Так что всё путём, Дерик, не парься, – отвечаю и, пожимая плечами, шлёпаю босыми ногами к входу.

Поднимаюсь к себе и сразу же иду в ванную. Сбрасывая его рубашку и трусики, включаю горячую воду и забираюсь под душ. Теперь жить можно. Смыв с себя солёную воду и полностью, даже чересчур, согревшись, переодеваюсь в шёлковую длинную белую ночную сорочку и с улыбкой провожу ладонью по гладкой ткани, щекочущей бёдра. Когда-нибудь я тоже куплю себе что-то подобное. Обещаю, что куплю. С первой же зарплаты.

Выключая везде свет, оглядываюсь и бросаю взгляд на кровать. Сна нет ни в одном глазу. Подхожу к торшеру и дёргаю за верёвочку выключателя. Довольная забираюсь в кресло и открываю словарь. Старясь читать транскрипцию интуитивно, всё же осознаю, что где-то делаю ошибки. Мне нужна аудиоподборка, чтобы понять суть языка. И единственный, кто может знать саму суть – Дерик.

Кусая губу, бросаю взгляд на закрытую дверь моей спальни и мотаю головой. Нет, это очень глупо, и он, скорее всего, уже отдыхает. Я обещала себе не навязываться, но это ведь не будет насилием, если я спрошу о правильности произношения, верно? Это ни к чему не обязывает. Рубашка!

Подскакивая с места, несусь в ванную и хватаю его рубашку. А вот и причина, благодаря которой я снова его увижу и узнаю то, что меня интересует. Конечно же, это только верное произношение французских слов. И только.

Выходя из спальни, прислушиваюсь к тишине и на носочках подхожу к его комнате.

– Дерик? – стучу, прикладывая ухо к двери. Ничего.

– Ты спишь? – шепчу я.

Снова тишина.

Слишком жестоко будет будить его из-за глупости?

Смотрю на рубашку в моей руке и тяжело вздыхаю. Я дала ему множество возможностей возмутиться моим выводам или же сказать что-то мне в ответ, чтобы чётко обозначить границы. Он не воспользовался ничем. А я снова выставляю себя свихнувшейся идиоткой.

Только делаю пару шагов в сторону своей спальни, как Дерик чуть ли не выскакивает в коридор в халате, а дверь при этом с сильным грохотом захлопывается. Он бросает на неё недовольный взгляд.

– Хм… прости, что разбудила. Принесла твою рубашку и вспомнила, что забыла тебя поблагодарить за вечер. Мне понравилось. В общем… вот, – протягиваю ему рубашку.

Он окидывает меня пронзительным взглядом, отчего я снова чувствую себя голой, и это мне нравится. Чёрт, ну, хватит уже! Мои соски самым неподобающим образом реагируют на прохладу или же на его взгляд, превращаясь в острые чувствительные пики.

– Рубашка… твоя, – мямлю, делая шаг к нему с протянутой рукой.

– Рубашка. Да… моя, – он хватает её и, распахивая дверь, с силой швыряет внутрь, снова хлопая дверью.

– У тебя всё в порядке? – озадаченно интересуюсь я.

– У меня?

– Ага. У тебя? Ты странно себя ведёшь, – хмуро замечаю я.

– Всё… нормально. Нет… хм, чистой одежды… ещё не принесли. Удобную одежду, – постоянно прочищая горло, отвечает он.

– Могу одолжить свою, хотя это будет выглядеть ещё страннее, чем всё, вместе взятое, – прыскаю от смеха.

– Нет… я… подожду, когда меня оставят в покое и дадут одеться, затем лечь спать, а если нет, то и кое-кого придушить!

Обиженно поджимаю губы от его раздражённого голоса.

– Прости, больше не побеспокою, – фыркая, разворачиваюсь и иду к себе.

– Нет… Джина, ты не так поняла. Я… чёрт… это не тебе.

– А кому? Здесь только ты и я, верно? Или мы не одни, и в спальне у тебя кто-то есть? – спрашиваю и, прищуриваясь, смотрю на него.

– Да… нет, нет, точно, нет.

– Ясно. Что ж передавай привет тому, кого нет, и на кого ты кричишь. – Злясь, вхожу в свою спальню и хватаюсь за дверь, чтобы тоже ей хлопнуть.

– Джина! Стой! – Дерик выставляет руку, и дверь ударяет по ней.

– Что ещё? Нет, мне неинтересно. Да, я хочу спать. Нет, мне всё равно, кто там у тебя валяется в постели, даже если это и Сабина. Да, я устала, и в данный момент ты меня жутко бесишь. Ещё вопросы? – яростно рычу я.

– Могу пересидеть у тебя?

Открываю рот, чтобы заорать что-то очень гадкое ему и Сабине, валяющейся в его постели, но сразу же замираю.

– Что?

Дерик быстро заходит ко мне и закрывает дверь, шумно вздыхая.

– Герман. Там Герман, и он меня достал. Я бы мог ему морду набить, но причины слишком незначительные. Нет, они на самом деле огромные, но я не могу этого сделать, так как ему придётся быть на коронации. Глава отдела полиции с разбитым лицом явно докажет, что в стране какие-то проблемы. Поэтому я бы просил тебя, Джина, дать мне хотя бы двадцать минут, чтобы он ушёл и оставил меня в покое, – быстро говорит Дерик, вызывая ещё большее удивление, чем раньше.

– Подожди, ты хочешь сказать, что Герман ожидал тебя в твоей спальне? Он завалил тебя вопросами? И снова играет роль чёртового Купидона, будь он неладен?

– В точку.

Растягиваю губы в самой жуткой улыбке, на которую способна.

– Джина…

Показываю пальцем ему развернуться и идти к себе.

– Джина! Ты не можешь так со мной поступить!

– Не могу? Почему?

– Ты… ты говорила, что тебе моя жизнь важна. А Герман шило в моей заднице, и я лучше получу сотню пуль, но не пойду туда, зная, что он вбил себе в голову, что знает обо мне всё и вызвался быть моим психотерапевтом.

Смеясь, качаю головой.

– Надо же, злой и сильный волкодав боится милого Пиноккио.

– Прекрати. Я ненавижу обсуждать… ничего. Я не силён в разговорах, и они мне противны. А он всегда был чересчур болтливым. Это с годами только прогрессирует. Лучше игнорировать этого субъекта, не давая ему получить то, что он хочет. Тогда ему это быстро надоест, и он отвалит от меня. Всегда работало, сейчас тоже сработает…

– Вряд ли, но я, как добрая самаритянка, готова тебе помочь. Я могу быть очень нудной, если захочу…

– Уж кто-кто, а я-то знаю об этом.

– И я могу свести с ума множеством вопросов и психологическими приёмами, если меня кто-то достанет…

– Проверено на мне.

– Поэтому я пойду туда и вылечу Германа, – решительно заявляю я.

– Нет. Не стоит. Ты не знаешь, какой он монстр на самом деле, – говорит Дерик и закрывает собой дверь.

– Это ты не знаешь, каким я могу быть монстром на самом деле.

– Я прекрасно об этом знаю, но это его только раздраконит. Он всё перевернёт вверх дном и продолжит строить свои теории о… нас.

– Хм, но между нами ничего нет. И я думаю, что ему просто нужно переключить внимание на кое-что другое. К примеру, ему надо показать, насколько я заинтересована в нём, это напугает его, он сбежит, а мне всё равно делать нечего. Я доведу его и заставлю поверить в то, как он потрясающе сексуален. Хотя это правда. Также я знаю, какие приёмы использовать, чтобы заставить его стонать. Пришло время проверить на практике мои познания, – радостно хлопаю в ладоши.

– Ты останешься здесь, – произносит Дерик и указывает пальцем на пол.

– Подумай сам. Логически. Все будут только в плюсе. Тебя оставят в покое аж два человека. Ты меня будешь видеть очень редко, вероятно, встретимся только на коронации, потому что я буду полностью занята Германом. У него не останется времени, чтобы донимать тебя, ведь я буду рядом с ним. В итоге все будут довольны, а мне перепадёт красавчик и, вероятно, секс, – продолжаю я, наблюдая за тем, как лицо Дерика краснеет от злости. Он весь напрягается, а моя уловка с ним идеально срабатывает.

– С чего ты взяла, что я этого хочу? – возмущаясь, он повышает голос.

– Ты сам это сказал. Я же выслушала тебя и сделала выводы, о них я тебе рассказала сегодня. Поэтому ты можешь спать здесь, а я займу твою комнату, – направляюсь к торшеру и выключаю его.

– Как думаешь, стоит пойти к нему голой, или пусть сам раздевает? Мальчики любят открывать подарки? – спрашиваю, игриво поворачиваюсь и сдерживаю смех от того, как трясёт Дерика.

– Ты. Остаёшься. Здесь. Я запрещаю тебе ходить туда. Голой!

– Помнишь же, запрещать ты мне ничего не можешь. И я, к слову, помогаю тебе. Ты, наконец-то, от меня избавишься, как и от угрозы того, что я захочу склонить Дина на кривую дорожку. Я согласна на Германа, он мне очень нравится. Он милый. А после клуба я поняла, что он ещё и весёлый, мне его чувство юмора нравится, да и он сам тоже. Он невероятный мужчина, а его работа только придаёт ему пикантности, – произношу, мечтательно накручивая прядь волос на палец.

– Но… а как же то, что ты говорила мне? Хм, про… про… связь между нами? Про охоту и про многое другое? Разве можно так быстро переключаться? – пытаясь отыскать разумные аргументы, Дерик делает шаг в мою сторону.

– Ну, с этим как раз всё просто. Между нами ничего нет, так? Так. Я смирилась. Я покорилась и больше не собираюсь поднимать эту тему. Я дала тебе шанс, Дерик, тебе он не нужен. Окей. Без проблем. Это не смертельно. Мне и раньше отказывали мужчины, хотя я с ними не сближалась, но не суть. И я…

– Нужен. Мне он нужен, – сдавленно перебивает меня. Наконец-то.

– Что тебе нужно? Я готова оказать помощь другу…

– Я, чёрт возьми, тебе не друг!

– Ладно-ладно, не злись, знакомому, так лучше?

– Знакомому? То есть ты со всеми знакомыми целуешься? Ты со всеми знакомыми плаваешь голая? Ты со всеми знакомыми играешь в очень опасные салочки? – рычит Дерик, приближаясь ко мне.

– Слушай, я уже запуталась. Ты определись, Дерик. Другом быть не хочешь. Статус знакомого тебя не удовлетворяет. Врагом ты уже перестал быть. Опасности в тебе я больше не вижу. И я была не голая, а в белье. Ничего страшного в этом не вижу, – спокойно произношу, отчего он злится ещё сильнее.

– Я не понимаю тебя, Дерик. Что с тобой? Ты можешь хоть раз честно сказать мне, в чём проблема?

– В чём проблема? В тебе, чёрт возьми. В тебе, Джина…

– Так я только что предложила от неё избавиться, но тебе это не нравится! Тебе хоть что-то может нравиться? – возмущаюсь, всплёскивая руками.

– Мне ты нравишься! Этого мне по горло хватает! – выкрикивает он.

Повисает тишина, и в груди теплеет.

– Я… нет, я хотел сказать другое…

– Дерик…

– Просто закрой рот, Джина. – Он вздыхает полной грудью и садится на кровать. Запуская пальцы в волосы, жмурится и качает головой.

– Я не должен был это говорить. Ты хороший человек, Джина. Ты сообразительная и…

– Кажется, лучше тебе закрыть рот, Дерик, – цокая, складываю руки на груди.

От его растерянного вида мне становится очень жаль его.

Подхожу к нему и опускаюсь на колени.

– Послушай, – беру его руки в свои и заглядываю ему в глаза. – Всё в порядке. Я благодарна за то, что ты это сказал, потому что это было важно для меня. Я не сошла с ума. Не обманывала себя. Я увидела это… эту связь между нами, но понимаю, что это всё ничего не значит. Это вынужденные чувства. Они появились, потому что мы оба пережили многое друг с другом. Как бы сказать правильно – они, наверное, выдуманные, но они есть. Не может быть, чтобы вот так на пустом месте что-то появилось, Дерик. И я думаю, что мы просто привыкли друг к другу и, находясь в этой клетке, оба ищем способ не рехнуться. Это флирт.

– Господи, Джина…

– Нет, тебе не нужно стыдиться этого, слышишь? Всё хорошо. Ты это сказал, и мы забудем об этом.

– Забудем? – удивляется он.

– Конечно. Я постоянно провоцировала тебя, и из-за скачков адреналина мы оба посчитали, что это что-то… хм… необычное. Но это не так. Ты никогда бы в нормальной жизни не посмотрел на такую, как я. Ты чётко знаешь что хочешь. Ты имеешь стабильный фундамент под ногами, и за тобой бегает куча девушек, а мне до них далеко, и я это понимаю, Дерик. Наверное, я всё же фантазёрка, раз думала, что у нас могло бы что-то выгореть. Знаешь, там… тайные свидания, купания в пещере, разговоры… секс. Не знаю, но это не для нас с тобой. Боже, это смешно. Ты не заинтересован во мне, а твои знаки внимания это – адреналин и желание оградить Дина от меня, верно? Но если бы ты что-то чувствовал, то переубедил бы меня раньше или сделал что-то очень явное. Ты не сделал и не сказал. А симпатия – это нормально с твоей стороны. Это означает, что ты живой и умеешь сопереживать. Прости меня за то, что слишком много возомнила о себе и подумала о большем. Герман заигрался, и он тоже виноват, что так всё вышло. Это обстоятельства, и мы стали зависимы от них. Когда я уеду, то всё пройдёт. Ты быстро обо мне забудешь и… вероятно, даже раньше. Я тебе не нравлюсь, как девушка. Я это поняла, Дерик. Всё окей. Правда, – натягиваю улыбку и сжимаю его руки в знак убедительности моих слов.

Ложь. Я не в порядке. Со мной не всё хорошо. Я расстроена. Я обижена на себя. Я ненавижу себя. Я заставила его сказать это, но это всё неправда. Это вынужденное признание. Хреново.

Похлопываю его по рукам и встаю. Хоть что-то я должна сделать правильно для него.

– И я всё же поговорю с Германом. Он подталкивает нас друг к другу, когда это смешно. Буду говорить откровенно, Дерик, достаточно с нас уже этих детских игр. Герман каждый раз намекает мне на то, что твоё отношение ко мне нечто иное, чем просто симпатия. Он при любом удобном случае приплетает тебя и словно силой разворачивает меня к тебе, а тебя ко мне. Может быть, это его план… не знаю, с какой целью, но его слова застряли в моей голове, и теперь я выставляю себя полной дурой перед тобой. Я не зацикливаюсь на мужчинах, и меня, в принципе, они не интересуют. У меня было всего два сексуальных партнёра, и всё. Два раза в жизни был секс, и на этом я остановилась. Я не чувственная красотка, как та же Сабина, и не получаю удовольствия от всего этого. Мне не нравится быть Ингой, и я всегда презирала сексуальность в женщинах, считая, что так они вуалируют свою недалёкость, чтобы мужчинам не было скучно с ними. Я думаю, что Герман просто слишком романтичный и видит во всём чувства, вынуждая и меня так думать. Сегодня он заставил меня напугать тебя в машине и дал мне надежду, но… он тебя хорошо не знает, а меня совсем не знает. Он думает, что делает хорошо, загоняя нас обоих в ненормальные обстоятельства, и я совершаю глупые поступки, потому что… никогда в жизни не пыталась кого-то соблазнить. Даже Дина. Особенно, Питера. Не знаю, что ещё сказать, но тебе можно и нужно выгнать Германа из своей личной жизни. Друзья порой делают всё только хуже. Они сеют сомнения и неуверенность или же, наоборот, боятся сказать нам правду, считая, что этим причинят боль. Они заставляют нас задумываться о наших минусах и менять их на плюсы. Но с минусами куда интереснее, чем с плюсами, ведь тогда есть ещё шанс, что твой минус найдёт свой плюс в другом человеке…

– Достаточно, Джина, – Дерик поднимается с моей кровати и качает головой.

– Но я же…

– Ты мой плюс. В этом проблема, и Герман знает об этом. Ты мой чёртов плюс, а я огромный минус.

От его слов у меня всё внутри переворачивается. Кажется, что земля даже вот-вот уйдёт из-под ног. И Дерик не шутит.

Я не знаю, радоваться мне или же паниковать, но определённо я в шоке. Приятном шоке… Боженька!

Глава 15

Самое сложное в признаниях – решиться на это само признание. И если пауза затягивается больше, чем на пять минут, то явно кто-то снова решил дать заднюю. Дальше дело уже за мной. Я или хочу узнать нюансы, или же остановиться на достигнутом, потому что потом… всё может быть куда хуже. Этого я и опасаюсь.

Дерик скалится и цокает. Он глубоко раздражён тем, что пришлось сказать прямо мне в лицо. А я не умею правильно реагировать на подобное. Нет, не так. Когда тебе говорит о своих чувствах человек, в котором ты заинтересована, то это и бабочки в животе, и диарея в голове. Или наоборот… не суть.

– Что ты видела в моём доме, Джина?

От резкого вопроса немного вздрагиваю и ищу подходящий ответ. Что видела? Что видела? Лес? Не пойдёт? Я не помню…

– Что конкретно ты видела в моей тумбочке? Там, где лежала папка с документами «Альянса»? – добавляет ещё грубее, словно обвиняя меня в том, что влезла в его личное пространство.

– Я… эм… фотографии… вроде бы… много фотографий. Себя… пять лет назад, – мямлю я.

– Что ещё?

– Хм, описание моих свиданий с Дином…

– Это ложь, – перебивает меня.

– Ложь?

– Да. Это не его свидания. Это мои.

Приоткрываю рот. Моё лицо покалывает от напряжения.

Дерик проводит ладонью по волосам и выпускает воздух сквозь стиснутые зубы.

– Чёрт. Надеялся, что до этого не дойдёт. Я был молодым и ещё амбициозным, – произносит он, сдаваясь, и его плечи поникают.

– В ту ночь я первым увидел тебя в баре. Ты сильно отличалась от всей толпы, а это меня всегда привлекало. Борьба с собой. Неустойчивые понятия. Желание противостоять. Мужчины всегда чувствуют это в женщинах, особенно те, кому нравится охота. Я был одним из них. Заметив свою жертву, я уже мог точно описать каждый твой ответ и предугадать его, благодаря моей работе. Но Дин заинтересовался тобой. Он искал что-то отличное от других, что-то вызывающее. И мне не повезло. На меня ты вылила напиток. Это была отработанная схема, как ему познакомиться с девушкой и показать себя во всей красе, – Дерик замолкает, а я теперь смотрю на прошлое его глазами, вновь возвращаясь на пять лет назад.

– Твоё падение у входа, его галантное предложение и паника, из-за которой он прибежал ко мне просить совета. Отказать принцу или помочь ему, даже если делаешь это через силу? Выбор, конечно же, был на стороне Дина. Когда ты ушла от него с той крыши, то я надеялся, что он бросит это занятие, потому что мне понравилось, что ты, действительно, отличаешься от остальных. Дин никогда не слышал слова «нет». Ему все пытались угодить, особенно девушки, ведь он принц для одних, а для других – красивый, богатый парень, готовый решить их любые финансовые проблемы. Здесь и начались проблемы. У меня, – его голос мрачнеет.

– Его нытьё каждую минуту. Нежелание сосредоточиться на политических и дипломатических делах. Сорванная встреча. Дин только и думал, что сделать, лишь бы ты сказала ему «да». Он портил не только мою жизнь, но и будущее Альоры. Здесь мне снова пришлось помочь ему. Я отдал ему план своего свидания с тобой, на которое надеялся. Его ситуация выправлялась, а моя же катилась в пропасть. Я ждал, когда же ты поймёшь, что это всё не его. Он не может говорить чужими словами, выдавая себя незнанием того, о чём говорил. Но ты… ты была влюблена и даже на минуту не задумалась о подвохе, который он скрывал. У нас была договорённость: Дин развлекается с тобой столько, сколько мы находимся в Америке, и не заходит дальше, а я продолжаю помогать ему, защищая его перед отцом. И в одну ночь всё разрушилось. Мой собственный хрупкий домик равновесия взорвался. Я помню его счастье, улыбку, признания, желание остаться с тобой навсегда. Дин перешёл ту грань, которую я для него установил. Он забрал тебя навсегда, отрезав пути к отступлению. Он был твоим первым. Ты была так слепа и глуха к моим подсказкам, Джина! – Дерик сжимает кулаки, вынуждая меня отойти на шаг назад.

– Я говорил тебе сегодня о том, что хотел его убить. Хотел лупить его до тех пор, пока он не истечёт кровью, не захлебнётся ей за то, что забрал у меня единственное, не принадлежащее ему. Я отказался от всего, чёрт возьми! От всего в этой жизни! А ты была моей! Девушкой с прекрасными, огромными глазами цвета моего любимого тёмного неба Альоры! Ты изначально была моей! С тобой ушли все мечты и надежды. Зацикливаться так сильно на девушке никогда не входило в мои планы. Думать о том, что Дин калечит тебя из-за меня и моей трусости, было невыносимо. Восемнадцатилетнюю тебя бы сожрали здесь. Тебя бы попросту убили, и ты бы для всех исчезла, если бы кто-нибудь узнал, что между вами было. У меня не оставалось выхода, как успокоиться, взять себя в руки и любым способом увезти его обратно. Ферсандр был на моей стороне и поддержал мою идею. Пять чёртовых лет я слышал о том, как Дин винит меня в вашей разлуке. Пять лет его выходок и моих попыток образумить его. Пять лет его защиты, чтобы в один день узнать – ты вернулась!

– Дерик…

– Я знал, слышишь? Знал, что ты приедешь сюда со своим мужем. И надеялся, что Дин тоже узнает об этом. Я радовался тому, что ему будет так же больно, как и мне в тот день. Я ждал этой минуты, а ты появилась одна. Свободная, озлобленная и ещё более странная, чем раньше. Красивая, умная и сообразительная, готовая драться со мной, противостоять мне из-за своих грёбаных воспоминаний и любви к нему. Ты…

– Ты спрашивал меня о моих воспоминаниях, манипулируя кулоном. Но… я видела записку, на ней слова были перечёркнуты, и это был твой почерк, выходит, что кулон тоже твой? – шепчу я.

– Мой. Это единственное, что я всегда носил с собой. Кулон моей матери, верящей, что парусник приплывёт и за мной тоже, или же я сам построю его для особенной девушки. Я попросил отдать его тебе, навсегда прощаясь с глупой ошибкой, которую совершил. Но он вернулся ко мне вместе с тобой. А как бы ты, Джина, поступила на моём месте? Приближается коронация. Принц ни черта не подготовлен к управлению страной, так ещё и любовь всей его жизни так близко, что может опять всё разрушить?

– Я… поступила бы, как ты. Избавилась бы от раздражающего субъекта и не позволила бы чувствам Дина влиять на будущее тех, кто не виновен в этом, – уверенно произношу.

Дерик криво усмехается и кивает.

– Так сделал и я. Провёл операцию, подключив Эльму, и привёз тебя сюда, где мог бы забить твою голову воспоминаниями и понять, как поступать дальше. И ты мне не помогла, Джина. Ты подтолкнула меня сделать ещё одну ошибку, – горько говорит он.

– Какую? Что ты сделал?

– Это я передал газете информацию о том, что ты здесь, и ты шпионка. Твои слова, твоя уверенность в том, что в прошлом это была любовь. Мне хотелось, чтобы и ты испытала боль, поняв всю комичность ситуации. Я всё подстроил, Джина. Взял тебя с собой на ужин, привёл в сад, зная наверняка, что Дин там прячется и занимается с кем-то сексом. Я жаждал увидеть твоё лицо, в тот момент, когда ты понаблюдаешь за тем, кого так боготворила. Но всё пошло не так. Дин узнал о тебе и снова вбил себе в голову, что ты это всё, что он хочет. Никакие слова и доводы его не успокаивали, а только раздражали. Я сдался, в который раз, отошёл в сторону, наблюдая за тем, что будет дальше. А дальше… я уже не смог остановить ком из событий, которые ты сама притянула к себе, Джина. И я предупреждал тебя. Каждый грёбаный день я предупреждал тебя о том, что это не твоё. Ты ошиблась в выборе пять лет назад и сейчас, но неожиданно изменила своё мнение, решив, а почему бы теперь не поиздеваться надо мной, да? Почему бы не вывести меня из себя, вынуждая защищаться? Радуйся, я сдаюсь и открываю тебе дорогу к нему. Живите долго и счастливо в своей лжи. Надеюсь, что кто-нибудь снова захочет прикончить Дина, и я, наконец-то, буду свободен от него, от своих обещаний и от тебя, – произносит он, тыча в меня пальцем.

– А ну-ка, подожди, парень! То есть ты меня обвиняешь во всём этом? Ты рехнулся? – возмущаясь, упираюсь руками в бока.

– Именно тебя, Джина. Если бы пять лет назад ты была умнее и не лелеяла призрачную мечту о сказочном принце, то всё могло бы быть намного удобнее для всех, – кивает он.

– Ты немного перепутал направления, Дерик. Откуда мне было знать, что за каждым правильным поступком Дина стоишь ты? Да я о твоём существовании даже не подозревала, считая, что Дин тебя выдумал! И ты бы не сломался, если бы пришёл ко мне и выложил всё! И да, ты струсил тогда, струсил и потом. Пять лет прошло, а ничего не изменилось. Ничего, вообще. Из всего услышанного я могу сделать вывод, что между нами больше, чем симпатия, Дерик. Намного больше, чёрт возьми! И сейчас вместо того чтобы взять то, что хочешь, ты снова собираешься сбежать! Опять! Так беги, трусливая задница! Беги, но я за тобой не последую, ясно? Я за тобой набегалась, и ты каждый раз щёлкал меня по носу. Боже мой, какой же ты придурок, – всплёскиваю руками, обескураженная такими идиотскими выводами.

– Ты что, не понял? Дин мне неинтересен. Никогда не был интересен, и я в силу своей молодости, сложностей в отношениях с людьми и страхов, просто повелась на вашу общую ложь. Здесь, чёрт возьми, я жертва, а не ты! Я! Но ты продолжил играть со мной, ни разу за всё это время, не упомянув о своём разочаровании. Как я могла догадаться о том, что ты чувствуешь? Ты только и твердишь: «Я женат на работе», «Ты меня не интересуешь», «Ты лишняя», «Уезжай». О-о-о, да, именно так пытаются сблизиться с человеком. Только так объясняют свои чувства и то, что с тобой происходит на самом деле. Так проявляют интерес! Да, Дерик, именно так! Конечно, именно по твоему рычанию, попыткам пристрелить меня и постоянным угрозам я должна была догадаться о том, что ты скрываешь обиду на меня! Потрясающе! Я вот не знаю, то ли врезать тебе прямо сейчас, то ли сделать вот так! – подскакиваю к нему и толкаю в грудь.

– Не смей меня трогать!

– Ага, скажи ещё! Ты меня с ума свёл, а я не должна тебе мстить за это? – Снова толкаю его, и Дерик падает на кровать.

– Ты, – выставляю палец вперёд, тыча в его грудь. – Ты водил меня за нос всё это время. Почему не сказал сразу, что я тебе понравилась? К чему столько загадок и тайн, которые привели меня к ужасающим выводам? Почему ты ни разу не нашёл в себе сил подсказать мне, что ты чувствуешь, а не швырять и унижать меня, лишь отворачивая от себя? Почему я вновь узнаю о твоих мыслях самая последняя? Почему ты дотянул до этого момента? Почему там, в пещере, не сказал, что ты мой минус? У тебя было столько шансов! Козёл наглый!

– Хватит орать на меня, Джина! Не повышай голос…

Он с ловкостью отбивает мою руку, и я зло ударяю его по локтю.

– Я буду орать на тебя, Дерик! Ты виноват в том, что я видела тебя лишь врагом! Ты виноват в том, что я, как дура, поверила Дину и запуталась в своих же чувствах! Ты виноват в том, что сейчас я кричу на тебя, потому что мне обидно и больно оттого, что ты не смог сказать мне всё это раньше! Из-за тебя я бы стольких ошибок избежала! Я бы тебя полюбила! Верила бы тебе! Я буду орать на тебя, Дерик, столько, сколько захочу, понял? – Перевожу дыхание и отхожу, запуская пальцы в волосы.

– Боже. Дерик, ты сам создаёшь проблемы на пустом месте, – бросаю на него раздражённый взгляд, и снова адреналин в моей крови повышается.

– Ты обижаешься на меня за то, что я не обратила на тебя внимание пять лет назад. Да ты рехнулся, раз думаешь, что это приемлемый аргумент, чтобы сейчас иметь право обвинять меня во всём и бежать. Чёрт, да вот она я, Дерик! Вот! Чего ты ждёшь сейчас? Вот я! Подойди и возьми меня! – замолкаю и раскрываю руки.