Текст книги "Одинокое сердце"

Кроме того, Анна-Тереза подарила Миллисент старинные шелковые платья и безделушки своей бабушки, легко рассталась с роскошной индийской шалью. Она была с серебряной нитью, тяжелой на ощупь. При каждом движении металлические вкрапления вспыхивали яркими розовыми и малиновыми искрами. Шаль тоже хранила в себе едва ощутимый отпечаток чужой жизни.

Одним словом, каждый предмет, каждая вещичка, попадавшие к Миллисент, служили прекрасным оформлением ателье.

– Милая, завтра, между прочим, у тебя выходной, – с многозначительным видом произнес Реджинальд, вертя в руках трость.

– Я помню! – весело отозвалась девушка. – А куда мы направимся в этот раз? Какие планы?

– Есть одно неплохое местечко. В газетах писали о грандиозной распродаже на побережье около Лоудервилля, поедем рано утром. Не проспишь?

– Не просплю, – улыбнулась Миллисент. – Но лучше меня разбудить, после недели работы так сладко спится!

– А как твое настроение, милая? – спросила Анна-Тереза. – Что-то мне не нравятся твои глаза, они такие усталые.

– У меня прекрасное настроение! А глаза кажутся усталыми от ярких ламп. Ничего страшного.

На самом деле упоминание о завтрашнем дне пробудило в ней печальные, даже тяжелые мысли. Да только кому в этом мире интересны ее мысли? Завтра будет ровно два года, как она рассталась со своим женихом, которого звали Кристофер Кроуфолд.

Он подвернулся ей в жизни тогда, когда не стало ее родителей. У старшей сестры Маргарет в это тяжелое время было много работы, она не могла видеться с Миллисент каждый день, выкраивая лишь два-три часа в неделю. Вот и ходила девушка одна по пляжам, сидела в кафе, забредала в выставочные залы, вздыхала, глотала слезы, которые, казалось ей, не иссякали и стояли где-то наготове.

На одной из выставок к ней подошел высокий парень, впился взглядом, начал разговаривать, шутить. Через полчаса она дала ему свой телефон – зачем? На улицу они вышли вместе и долго бродили по окрестностям. На другой день парень позвонил ей, и Миллисент, особо не задумываясь о последствиях, собралась на свидание.

На этом втором свидании Кристофер рассказал ей о своей тяжелой судьбе. Мол, он – очень ранимый человек, тонко чувствующий окружающий мир, от него ушла любимая девушка, а ему казалось, что они всегда будут вместе. И этот уход – такой удар по сердцу и мужскому самолюбию! Ушла девушка, конечно, не просто, а изменив Кристоферу с его другом. Пришлось напоследок вызвать соперника на дуэль, они стрелялись, купив оружие в магазине.

Поединок состоялся ранним утром на пустынном пляже, и он, Кристофер, ранил своего соперника. Это было отвратительное и жестокое зрелище: бывший друг упал, пятно крови начало растекаться по рубашке. А в это время из-за пляжных домиков выбежала бывшая любимая девушка в сопровождении копов…

Пришлось Кристоферу бежать по мокрому песку, увязая, падая, трясясь, как овечий хвост. Да, бежать! Не попадаться же полицейским в грязные лапы… И теперь он – гонимый человек, ему нельзя появляться в штате Индианаполис. Появится, схватят, как пить дать, посадят за решетку…

Кристофер наводил справки: соперник жив, девушка тоже. Один он – почти живой труп, потому что душевные раны никогда не затягиваются. Они – зияющие язвы. Наивная Миллисент все принимала за чистую монету, верила каждому слову Кристофера, бегала на свидания и млела от страстных поцелуев опытного ловеласа. Первая близость ошеломила девушку своей откровенной искренностью и, надо сказать, на многое открыла глаза. Стало легче и проще жить в этом грубом и беспощадном мире, где главное – карьера, деньги, амбиции. Появилась отдушина, позволяющая забыться, спрятаться от праздного любопытства. В объятиях Кристофера девушка чувствовала себя героиней романтической повести из жизни авантюристов и дам полусвета. Постель, бесстыдные ласки, от которых заходилось сердце и вскипала кровь, прогулки при луне, бессвязные исповеди и пылкие признания.

Уже спустя некоторое время, когда Миллисент и Кристофер стали встречаться почти каждый день, девушка поняла, что ее возлюбленный был тонким психологом. Рассказывая жуткую историю про измену любимой, про дуэль, раненного соперника, копов и грозящую ему тюрьму, Кристофер рассчитывал на то, что Миллисент пожалеет его, проникнется к нему трепетом, теплом, а раз пожалеет, значит, он станет ей дорог. А ведь он врал ей, никто и ничто ему не грозило.

Кристофер оказался странным человеком. С ним весело было болтать, сидеть в кафе или ресторане, плыть на яхте, просто идти по улице, с ним замечательно было делать несерьезные вещи – смеяться, петь, рвать цветы, шляться по выставкам и музеям. Он словно застрял в детстве, да и нравились ему только детские штуки-дрюки – игрушки, сладости, домашние животные.

Внешность Кристофера была самой заурядной, потрясали только высоченный рост и глаза – внимательные, недетские, ловящие каждое движение и выражение собеседника. Он словно ежесекундно анализировал того, с кем общался. И страшно был обидчив. Страшно!

Когда Миллисент познакомилась с Кристофером, ее удивила его старомодная обходительность. Он через слово сыпал комплиментами, целовал руки, всегда провожал со свиданий до самого дома. И однажды, довольно ловко намекнув, что продрог и голоден, остался ночевать.

В постели Кристофер оказался сильным мужчиной. Правда, Миллисент неприятно удивило то, что от каждого ее прикосновения он стонал и вскрикивал. Значит, решила она, он также стонет и вскрикивает, когда к нему притрагиваются другие женские руки.

Он был невероятно возбудимым парнем. От этой возбудимости у него никогда не угасало желание обладать женщиной.

Плотской любовью Кристофер мог заниматься с раннего вечера до позднего утра, и уже через несколько минут после того, как испытывал очередной оргазм, снова ласкал женское тело и сам требовал ласк, чуть ли не мурлыкал, его член напрягался снова. И опять он приставал к Миллисент, мол, я готов продолжить ласки, а ты как, дорогая?

Кристофер мог часами воркующим голосом вещать о том, что постельные страсти – самое важное занятие в мире. Он обожал секс. Поначалу Миллисент казалось, что она совершает нечто грязное, гнусное, нельзя отдаваться так часто мужчине, словно кошка коту в период течки. Но потом стыд Миллисент исчез, парень уверил ее, мол, так же точно, как они, ведут себя тысячи, десятки тысяч пар, и что это норма – обниматься столько, сколько влезет.

– Представляешь, какая ты счастливая, – говорил он. – А ведь многие девушки и женщины этого не имеют и многое бы отдали, чтобы заполучить такого любовника, как я.

Миллисент провела с ним много безумных ночей, но, что интересно, ласки, которыми они обменивались, казались девушке неискренними, животными, эти ласки существовали для удовлетворения похоти. И все.

А что еще надо? Ответ на этот вопрос Миллисент дала самой себе значительно позже. Кроме стонов, поцелуев и оргазмов с чувственным, невероятно возбудимым Кристофером, ей необходима была еще и душевная близость.

Кроме той душещипательной истории про измену бывшей любимой, дуэль и побег от копов, рассказанной приятелем, девушка ничего не знала о нем. Он никогда не посвящал ее в подробности своей жизни, а о будущем вообще не задумывался.

А если что-то и говорил, то это было виртуозное вранье, импровизация на тему «Господин Кроуфолд – герой и гений», и если Миллисент нежно упрекала возлюбленного в неискренности, он обижался, поворачивался к ней спиной.

Правда, она знала, обида мгновенно испарится, стоит лишь ей только поцеловать его. В чем-то он все-таки был совершенно искренним человеком, может быть, в своей слабости? Не исключено, что именно поэтому он ей и нравился.

Зачем она согласилась выйти за Кристофера замуж, стала готовиться к свадьбе? Да он по-настоящему и предложения сделать-то ей не сделал. Как-то само собой так сложилось, что ни с того ни с сего вдруг наметилась дата их свадьбы.

Началась игра в свадебную подготовку.

Они стали делать визиты подругам и приятелям Миллисент, к своим друзьям Кристофер ее не водил.

Приходили, располагались в уютных гостиных, пили, ели, танцевали, оставляли приглашения, которые невеста накануне аккуратно, высунув кончик языка от усердия, надписывала.

А еще Кристофер не пропускал ни одной подружки Миллисент, подолгу говорил с каждой из них, поедая своими внимательными изучающими глазами. Конечно, под таким взглядом любая растает, словно мороженое оставленное на солнцепеке, каждая решит, мол, именно она понравилась до чертиков длинноногому парню по имени Кристофер. Бедняжка Милли! У нее нет шансов на счастье, ах, как я задела сердце этого очаровательного мистера Кроуфолда…

Пару раз Миллисент пыталась сказать Кристоферу, что ей не по душе столь вольная манера общения с ее подругами. Но тот страшно обижался, кричал срывающимся голосом, что, мол, как он считает нужным, так и общается, никто ему не указ, он – свободный человек, а она – полная дура и в жизни разбирается, словно кролик в ананасах.

Миллисент ничего не оставалось, как успокаивать Кристофера, нежно гладить своего странного жениха по спине, плечам. Сам он тут же принимался говорить ей комплименты, расстегивал рубашку, снимал штаны, и они забирались в кровать. Ну вот и ссоре конец! Кристофер Кроуфолд хочет ее, а раз хочет, пусть возьмет, доведет до сладкой минуты близости. Пусть успокоится.

И все-таки почему она решилась выйти за него замуж? Ведь даже в любви он ей ни разу не признался, просто говорил, мол, я весь твой, чего тебе еще надо?

В ателье на соседней улице Миллисент сшила подвенечное платье, предварительно потратив много времени на выбор фасона.

– Вы будете самой очаровательной невестой нашего города, – пообещала портниха Миллисент, когда та пришла на последнюю примерку. – На вас мое платье будто ожило, глядите, глядите, оно сияет перламутровым светом! Наверное, у вас сильная энергетика. Желаю, чтобы вы хороших деток нарожали. Девушка с такими данными должна стать многодетной матерью.

День ее свадьбы с Кристофером пришел, куда он мог деться? Как красива и счастлива была Миллисент, надев то роскошное платье и великолепную, будто из нежной морской пены сделанную фату.

Накануне ее мучили нехорошие предчувствия, голова болела так, словно вот-вот должна была разразиться гроза. Но Миллисент гнала предчувствия, в сумерках подходила к платью, гладила его кружева – мягкие, обольстительные, и твердила про себя:

– Все будет хорошо. Все обойдется. Свадьба – святой день. Он не обидит меня, я обязательно буду счастлива!

…Гости уже собрались и угощались коктейлями в гостиной, сестра Миллисент – Маргарет в красной юбке и пепельно-серой шифоновой блузке принимала поздравления, пока невеста крутилась в спальне перед зеркалом. Весь дом благоухал цветами, которые принесли гости.

И вдруг, в какую-то секунду Миллисент отчетливо поняла – свадьба не состоится, Кристофер не придет, не приедет и даже не прилетит. Что их, собственно, связывает? Его сверхчувствительность и возбудимость? Ее животное желание – отдаваться похотливому самцу? Свою неистребимую похоть он может удовлетворить с любой другой женщиной. Она тоже всегда отыщет для горячей ночки подходящего кавалера.

Дальше последовало досадное для гостей и обозлившее донельзя родственников печальное сообщение о том, что свадьбы не будет, поскольку жених исчез. Сбежал он, как потом выяснилось, с ее лучшей подругой по имени Мэрилин, жившей неподалеку. Миллисент потом никогда больше не интересовалась судьбой бывшего суженого, но ужас несостоявшейся свадьбы запомнила на всю жизнь. Такой позор не забывается.

Как прошел тот незабываемый день? Она проплакала полдня в родительском доме, потом пыталась узнать, не случилось ли чего с женихом. Вскоре раскрылась вся правда о побеге возлюбленного. Противнее всего было сознавать, что в то время как она проливала слезы, названивала по телефону, объяснялась с сестрой, он уже где-то в гостинице лежал с ее подругой и болтал о том, что Мэрилин – великолепная женщина, и что заниматься любовью – самое естественное занятие на свете… Впрочем, он не только лежал и говорил, но и привычно трудился над женским телом. Тьфу.

Миллисент стала посмешищем в глазах родственников и друзей – так ей казалось. Бедняжке хотелось уснуть и никогда больше не просыпаться. Просто хотелось умереть.

Тяжелый и страшный был день. Даже не верится, что с тех пор прошло уже два года…

Миллисент вздохнула и посмотрела на милых соседей. Что-то слишком настойчиво они приглашают ее провести с ними завтрашний день, наверняка беспокоятся о ее душевном здоровье.

Как и в прошлом году, так и в этом накануне несветлой даты в гости обязательно заявится сестричка Маргарет. Они с ней двойняшки, хорошо чувствуют на расстоянии душевное состояние друг друга.

Ничего, жизнь продолжается, нет смысла в бесконечных переживаниях по поводу прошлых обид. Фата разорвана, свадебное платье выброшено в мусорный бак, зачем держать в доме свидетелей позора и стыда. В бак последовал и свадебный букет, который сбежавший жених зачем-то прислал ей накануне.

Да кто такой Кристофер в ее жизни, чем она обязана ему? Теперь по прошествии двух лет Миллисент могла ответить самой себе, что даже не любила его по-настоящему, никогда не мечтала о нем. Просто занималась с Кристофером бешеным сексом, как каким-нибудь видом спорта. Его длинная худая фигура никогда не будила в ней глубинных чувственных струн, взгляд серых глаз не вызывал сердечного отклика. Только настораживал… Никогда она не шептала его имя по ночам и с бьющимся сердцем, горящими щеками не ждала телефонных звонков.

Почему именно Кристофер оказался ее женихом? Когда были живы родители, Миллисент часто слышала от них, что нельзя засиживаться в девицах. Мол, все подруги замужем, и тебе пора торопиться. Кому ты будешь нужна, дочка, когда всех парней вокруг разберут, и останутся одни тридцатилетние старики? Почему-то именно мама была против взрослых мужчин, считала их развратниками и хитрецами. Таким от девушки надо известно чего.

Вот и поторопилась! Познакомилась с Кристофером на выставке исторической фотографии, затем пару раз встречалась с ним на вечеринках у подруг. Как-то сразу обратила внимание на то, какие у него спортивные ноги, как хорошо он танцует. Бегала на свидания, постепенно окунулась в мир секса. Невероятно радовалась тому, что возлюбленный смог пробудить в ней доселе дремавшую чувственность. Она научилась разным сексуальным приемам, будто прошла специализированные курсы.

Накануне свадьбы сестра Маргарет часто спрашивала Миллисент:

– А на что вы будете жить? Хорошие у него заработки?

На этот вопрос Миллисент отвечала с чистой совестью, мол, Кристофер работает в рекламном агентстве, неплохо зарабатывает, сочиняя тексты для телевизионных роликов.

Гадость какая, подумала она, вспомнив пару роликов жениха, рекламировавших макароны и средство для чистки унитазов.

Друзья шутили, мол, ты – рыжая, а парень твой длинный, вот вы и заметная пара. Дошутились!..

Да, она достойна того, чтобы ее жалели, как калеку. Брошенная в день свадьбы! Дура в подвенечном платье, ждущая у окошка исчезнувшего на век жениха. Вон с какой жалостью смотрят на нее сердобольные соседи…

Миллисент, заслышав шаги у входа в ателье, с радостью подумала о том, что работа позволит забыть все неприятности, и быстро вскочила с места.

– Это последний клиент на сегодня! – обратилась она к Реджинальду и Анне-Терезе. – Простите, мне надо работать!

За дверью раздался детский плач и послышался низкий мужской голос, успокаивающий ребенка.

Прибыла Аннабель Джонсон, подумала Миллисент, шести месяцев от роду. Нужны фотографии для семейного альбома. А где же госпожа Флоренс Джонсон, ее мать? Странно, что с грудным ребенком пришел отец, такое редко случается.

Звякнул колокольчик, дверь распахнулась.

– Всем привет! – проговорил Бенджамин Лонгсдейл и шагнул через порог ателье, пригнув голову. – Принцесса Аннабель приветствует вас!

Малышка с недовольным видом окинула взглядом фотоателье, скривила рот и готова была вновь заплакать.

При виде незнакомых людей девочка сильнее прижалась к мужчине.

Честно сказать, Миллисент сразу и не разглядела лица мужчины. Она протянула руки к ребенку и постаралась его успокоить, это удалось без труда. Сколько похожих созданий прошло через ее ателье.

И с каждым таким ангелочком, даже извергающим лавину неудовольствия, Миллисент умела договориться, нежно уговаривая немного попозировать. Психологический настрой клиентов любых возрастов был важнейшей составной ее профессии. И она в этом смысле обладала особенным даром.

Вот Маргарет, ее сестра, делала роскошные снимки для дорогих рекламных журналов, а удел Миллисент – радовать родителей прекрасными фото детей, на которых их милые улыбки выглядят так непосредственно, как это бывает только в реальной жизни.

Аннабель Джонсон оказалась очаровательным ребенком – восхитительная мордашка, сверкающие огромные карие глаза. Каштановые волосы девочки слегка вились, до чего это было красиво! На пухлых щеках образовались ямочки, когда успокоившаяся малышка обратила свое внимание на Миллисент, улыбнулась ей и протянула к ней свои ручонки.

– Вы ей понравились, – вновь раздался низкий мужской голос.

Миллисент пристальнее вгляделась в лицо мужчины. Боже мой, какие знакомые черты, а голос… Это голос…

– Понравилась? – переспросила Миллисент, ее собственный голос дрогнул. Она держала на руках очаровательную малышку и смотрела во все глаза на черноволосого гиганта, а тот пристально вглядывался в смущенное лицо молодой женщины.

– Вы – Миллисент Копперфилд? Не может этого быть!

Миллисент кивнула. Она поняла, кто стоит перед ней.

Это был Бенджамин Лонгсдейл, показавшийся ей некогда прекрасным принцем! Человек, на встречу с которым она даже не смела надеяться в течение всех тех десяти лет, что пролетели с момента, когда они впервые повстречались на выпускном вечере в ее художественной школе.

3

Молоденькой девушке тогда безумно понравился заглянувший на пару минут в танцевальный зал юноша атлетического телосложения, высокого роста, с густыми, угольного цвета волосами. Кажется, он дружил с кем-то из преподавательниц, может быть, даже с двумя или тремя. Только один танец с молодым будущим доктором был дарован судьбой Миллисент, только один танец! И длился-то он всего каких-нибудь пять минут.

На всю жизнь Миллисент запомнила прикосновения нежных и сильных рук, широкую улыбку, взгляд необыкновенных глаз. Он обжигал, от его взгляда у нее вспотели ладони, а колени ослабели. Такие были славные глаза у этого недоступного красавца.

Она влюбилась в Бенджамина Лонгсдейла, влюбилась бесповоротно, безответно, как глупенькая девчонка. Она и была наивной дурочкой без жизненного опыта, умения чувствовать и ощущать. Душа и сердце ее еще спали тихим детским сном. Вся жизнь была впереди. И поэтому она не боялась совершать безрассудные поступки.

Да, Миллисент вместе со своей сестрой Маргарет блистала на том балу. Они без устали танцевали, а когда музыка стихала, весело переговаривались с обаятельным молодым человеком. Познакомившись с обеими девушками, будущий молодой врач изумился портретному сходству близняшек, но при этом выделил именно ее. Миллисент была приятно польщена этим. Как билось тогда ее совсем еще юное сердце!

Любовь с первого взгляда существует, это правда. Глупцы, кто это отрицает. Никто никогда не поражал так ее воображения, не давал столь остро почувствовать смятение, радость, боль, всю гамму чувств, связанных с любовью. Никто, кроме него, Бенджамина Лонгсдейла.

Что она могла сказать молодому человеку за несколько минут, проведенных в танце? Ничего. Они болтали, хохотали, Миллисент рассказала, что мечтает выучиться на художника-фотографа, обязательно поступит в университет. И еще о том, что поставила перед собой цель – со временем устроиться работать художественным редактором в искусствоведческий журнал.

Увы, не все ее мечты сбылись…

После выпускного бала усталая Миллисент, вернувшись домой, так и не смогла заснуть. Она снова и снова вспоминала, каким необыкновенно ласковым был молодой человек по имени Бенджамин Лонгсдейл, как бережно он касался ее, какая была у него ослепительная улыбка. Что она узнала о нем? Только то, что учится на врача, увлекается игрой в шахматы и бейсболом.

В свои двадцать пять лет он казался ей совсем взрослым мужчиной, ну и что? Все школьные подруги Миллисент без зазрения совести влюблялись в киноактеров и певцов, в знаменитых спортсменов, даже, вот странное дело, в политиков. Обычное дело, девчонки всегда так поступают, выбирают себе кумиров и – вперед, вздохи-ахи, мечтания при луне.

Итак, танец с принцем оборвался, бал закончился, а шестнадцатилетняя Миллисент просто потеряла голову. Что может быть тяжелее безнадежной девичьей любви?..

Много месяцев подряд она просыпалась и ложилась спать, думая только о нем, ненаглядном Бенджамине! Пусть он, обласканный многочисленными женскими взглядами, не ведает о ее страданиях, пусть никогда они не встретятся вновь. Все равно ее чувство неисчерпаемо, крепко, велико, как Вселенная. Лучше Бенджамина нет никого на свете…

Как она тогда была молода и наивна!

И вот теперь он собственной персоной стоит на пороге ее фотоателье.

– А вы – Бенджамин Лонгсдейл? – произнесла Миллисент как можно более безразличным голосом. – Странно, что вы меня узнали, прошло так много времени.

– Да, лет десять, не меньше, – улыбнулся Бенджамин. – Но вас невозможно забыть, вы сохранили всю свою прелесть. Не располнели и не похудели. И все так же увлечены фотоискусством. Даже крошка Аннабель сразу признала в вас профессионала. Ваши мечты сбылись?

– Не понимаю, что вы имеете в виду, – холодно отозвалась Миллисент, отмечая про себя, что Бенджамин за прошедшие десять лет стал еще интереснее. В его облике, правда, появилась большая уверенность. Волосы сделались еще гуще, фигура – мужественней. Годы явно шли ему на пользу, да и к своим тридцати пяти он многого добился.

Миллисент вновь окинула его взглядом. Так, ей все понятно: он женат, счастлив, любим, да и девочка так похожа на него, просто копия. Странно только, почему у них с дочерью разные фамилии. А может быть, он… разведен?

Нет, вряд ли. Вид у него человека во всех отношениях счастливого. Открытое лицо, спокойная доброжелательная улыбка и плюс ко всему прекрасный костюм, дорогие туфли, такие стоят под тысячу долларов.

– Проходите, располагайтесь. Познакомьтесь с моими соседями, а лучше сказать, с друзьями, – сказала Миллисент, чувствуя, как кровь приливает к щекам. Господи, это еще что такое, ладони вспотели, просто безобразие.

Вот так сюрприз в конце рабочего дня! События десятилетней давности встали перед глазами, как будто это было вчера. Выпускной вечер, свежий бриз с океана, оркестр, наигрывающий без устали любимые мелодии. Десятки кружащихся в танце пар и высокий незнакомец, испепеляющий ее своим взглядом.

Она сама не ожидала, что воспоминания могут так сильно задеть ее. Сердце сжалось, хотелось убежать из ателье прочь, куда глаза глядят, и дать волю слезам. Миллисент, спокойно! Улыбнись клиенту, подмигни малышке! В конце концов – это работа, надо быть собранной и спокойной.

Анна-Тереза и Реджинальд вслушивались в разговор, на их лицах читалась смесь любопытства и желания вставить пару-тройку слов. Они ласково улыбались Аннабель, разглядывали фигуру Бенджамина, его костюм, слегка перепачканный детским питанием.

Переглянувшись с Анной-Терезой, Реджинальд с важным видом сказал:

– Мистер Лонгсдейл, у вас замечательный ребенок. Доверьтесь таланту Миллисент, она все сделает в лучшем виде!

– Девочка просто чудо! – поддержала соседа Анна-Тереза. – Сколько ей?

– Полгода, – ответил Бенджамин. – Миллисент, а как поживает твоя сестричка? Ее карьера тоже удалась?

– Маргарет работает в журнале мод, заведует фото-отделом.

– Замужем?

– А что, это так необходимо знать? Нет, Маргарет не замужем, в наше время это не самое главное для женщины, делающей карьеру. Или у вас другое мнение? У нас с сестрой все в порядке, не беспокойтесь!

Бенджамин поднял брови.

– Странно, что Маргарет не замужем. Парни так и вились вокруг нее, хорошо помню. А еще припоминаю, что как только мы познакомились, сразу стали на «ты». Верно, или я ошибаюсь?

– Может быть. – Миллисент отвернулась от Бенджамина и принялась колдовать с лампами и проводами.

Он самоуверен и нахален, подумала Миллисент. Что ему надо от нее? Неужели действительно так уж интересны судьбы двух девушек, с которыми когда-то случайно познакомился? Конечно, этот хитрец лицемерит, разыгрывает дружелюбие, играет в корректность, вот и все!

Украдкой Миллисент еще раз кинула взгляд на Бенджамина. Никаких сомнений, лицемерит. Вот сейчас, когда она с ним не разговаривает, у него непроницаемое лицо, быстрый уверенный взгляд усталых умных глаз. В молодости он, если можно судить по их короткому общению, был добрее, искреннее, казался весельчаком. Бесспорно, время меняет людей. Разве она сама не изменилась?

А он, наверное, хороший отец. На дорогом костюме пятна от детской смеси. И девочка замечательная, веселая и здоровая. Предоставленная самой себе, малышка Аннабель с удовольствием ползала по пушистому ковру, время от времени заливаясь смехом.

Миллисент вспомнила высокую, стройную женщину, которая заезжала к ней вчера вечером сделать заказ на художественную фотосъемку. Настоящая светская дама с хорошими манерами, прекрасно одетая. Она говорила о дочери с восторгом и авансом оплатила огромное количество кадров.

Интересно, почему эта дама не пришла вместе с Бенджамином? Может быть, они просто в ссоре? Разведенные женщины редко бывают столь искренними, у них во взгляде нет-нет да и проскальзывает тревога и неуверенность в собственных словах.

– А где же мама вашей очаровательной малышки? – спросила с любопытством Анна-Тереза. – Обычно родители приходят вместе. Кто она по специальности?

– Врач, как и я, – ответил с улыбкой Бенджамин. – Уехала к родственникам по срочному делу, старики внезапно заболели, оставила меня одного с малышкой… Миллисент, а ты совершенно не изменилась со времени выпускного бала. – Он обольстительно сощурил глаза. – Помнишь, как мы танцевали с тобой? Как я хвастался своими спортивными успехами? Я то помню многое…

Не нужно было ему произносить такие слова! Да, в душе Миллисент ни капельки не изменилась, она все так же наивна и глупа, раз не забыла свои мечты о тайном свидании с молодым доктором, взгляд которого поразил ее в самое сердце. Но к чему теперь ворошить остывший пепел! В душе-то она не изменилась, а на самом деле… В уголках губ и глаз еле заметные морщинки. По утрам, стоя у зеркала в ванной комнате, она их прекрасно замечает. Крем для рук прочно занял постоянное место на туалетном столике. Как же, не изменилась! Все мужчины – льстецы, никому нельзя верить.

Сколько мучительных бессонных ночей она провела, представляя себе, как приходит на первое любовное свидание с черноволосым красавцем. В своих безумных фантазиях Миллисент видела себя в его крепких объятиях, целовалась с ним, позволяла ему ласкать себя. А ведь Бенджамин, если присмотреться, и не красив вовсе: у него грубые черты лица, глаза усталые, на сильных пальцах коротко остриженные, даже уродливые ногти.

Миллисент продолжала тайком разглядывать своего старого знакомого, устанавливая в ателье нужный для фотосъемок свет.

Аннабель тем временем начала потихоньку подвывать, плач ребенка делался все громче и громче. Бенджамин присел на корточки, попробовал успокоить племянницу, но у него ничего не получилось. Встав и отступив назад, мистер Лонгсдейл случайно наступил на кончик туфли Анны-Терезы.

– Ох, извините меня! – проговорил он. – Малышка опять требует скунса.

– Какого такого скунса?

– Мертвого! Я хотел сказать – чучело скунса. Это бывшее животное на Аннабель действует успокаивающе. К сожалению, мы оставили его дома.

Анна-Тереза ничего не поняла из путаных объяснений господина Лонгсдейла, но тем не менее сказала первые слова, которые пришли бы на ум в этом случае каждому умному, рассудительному человеку:

– И правильно сделали!

– Итак, – произнесла Миллисент отчужденным голосом человека, занимающегося своим делом, – внимание! Тишина в студии. Пусть малышка освоится, успокоится, и приступим к съемкам. Ваша жена просила сделать множество разнообразных снимков, чтобы было из чего выбирать для семейного альбома.

Надо признаться, руки у Миллисент немного дрожали. Не каждый день выпадает снимать дочь любимого человека. В том, что она продолжает любить Бенджамина Лонгсдейла, не было никакого сомнения. Страшно другое, что все вокруг – и старички, и Бенджамин, и даже кудрявая крошка – видят, в каком мисс Копперфилд растрепанном душевном состоянии. Стыдно! Миллисент хотелось зарыдать, бросить к черту аппарат, хлопнуть дверью мастерской и убежать, куда глаза глядят.

До чего несправедлива жизнь! Сколько неприятностей выпало ей на жизненном пути, она несчастна по-настоящему. Родителей рядом нет – давно умерли. Работать приходится с утра до ночи. Кристофер Кроуфолд – боль ее памяти, нежность сердца, превращенная в сексуальный животный марафон. И вот теперь он – принц из сказки, мечта по имени Бенджамин, принадлежащий, однако, другой женщине! В общем, стоит подвести итог – судьба ее разбита окончательно, ничто и никто не сможет порадовать Миллисент в этой жизни.

Тут взгляды девушки и доктора встретились.

– Да, стоит сразу прояснить: мать Аннабель – не моя жена, – пожав плечами, произнес Бенджамин.

Значит, он женат на другой женщине, моментально подумала Миллисент. А может быть, и вовсе разведен. Но, если и холост, разве это меняет дело? Ребенку всего полгода, конечно, он просто живет с этой женщиной вне брака. Ничего удивительного. Каждый устраивается, как считает нужным.

Десять лет тому назад она специально наводила о нем справки через своих подружек, посещавших вечеринки в кампусе медицинского факультета. Как идиотка спрашивала:

– Ну, как он? Что о нем думают вокруг?

Оказалось, за Бенджамином Лонгсдейлом укрепилась прочная репутация сердцееда. Он притягивал к себе женщин с такой же силой, с какой притягивает мужчин ее родная сестра Маргарет. Это свойство было природным даром Бенджамина – когда ничего вроде специально не делаешь, а поговоришь с девушкой, улыбнешься, и та готова – влюбилась по уши. Вот и Миллисент попалась, как какая-нибудь беззаботная птичка, угодившая в его невидимые сети.

Даже неудачная ее попытка выйти замуж за отвратительного Кристофера – сексуального марафонца, была ничем иным, как жалкой попыткой избавиться от романтических воспоминаний прошлого.