Текст книги "Рискуя и любя"

– Да ведь это я приказал ему нажать кнопку детонатора.

– Он сделал бы это и без вашего приказа. Он был моим мужем, а я с первой встречи поняла, что он из породы этих чертовых героев. – Люди, подобные Далласу, всегда стремятся выполнить задание любой ценой, хотя бы и ценой собственной жизни.

Медина замолчал, продолжая сосредоточенно вести машину. Ниема сказала ему, где повернуть; она жила в районе Маклин, на той же стороне реки, что и Лэнгли, так что на работу ей ездить удобно.

Однажды она уже сидела рядом с ним в автомобиле, а он вел машину сквозь ночь и так же молчал, как сейчас. Это было после того, как Хади «позаимствовал»в иранской деревушке «форд» тысяча девятьсот шестьдесят восьмого года выпуска и они втроем отправились в Тегеран. А потом Хади отделился от них, и Ниема с Мединой продолжили путь вдвоем. Ниему лихорадило, боль раздирала ее изнутри, горе и чувство вины терзали ее душу.

Медина заботливо ухаживал за ней. Когда ее рана воспалилась, он откуда-то достал пузырек с антибиотиком и сделал ей инъекцию. Он также следил, чтобы она ела и спала, и перевез ее через турецкую границу. Он был рядом с ней, когда она горько рыдала, оплакивая свою потерю, и не старался успокоить ее, зная, что ей лучше выплакаться, чем держать все в себе.

Как бы там ни было, этому человеку она обязана жизнью.

Конечно, обвинять Медину было бы легче, чем себя. Но та внутренняя сила, которая так привлекала в ней Далласа, не позволяла ей сделать это. И теперь, после его трагической гибели, она нашла в себе мужество взглянуть правде в лицо: когда Медина предложил работу ей и Далласу, Даллас готов был отказаться. Она его уговорила. Можно сколько угодно доказывать себе, что это работа важная, а так оно и было, но Медина обязательно нашел бы кого-нибудь еще, если бы они с Далласом отклонили его предложение.

Да, Даллас был признанным специалистом по взрывным устройствам. Сама Ниема неплохо разбиралась в электронике и могла запросто собрать радиоприемник, детонатор или подключиться к линии телефонной связи. Правда, эту работу могли бы с тем же успехом выполнить и другие специалисты. Ей хотелось поехать в Иран не только потому, что она чувствовала себя ответственной за благополучный исход операции, но главным образом из-за страсти к приключениям.

В детстве она всегда забиралась выше всех на деревья, связывала простыни и спускалась по ним из окна третьего этажа, обожала кататься на роликах и мечтала после школы работать в полиции. К немалому облегчению родителей, вместо этого в старших классах она принялась прилежно изучать электронику и языки, а в результате ее профессиональные навыки все дальше уводили ее от родного дома и подвергали опасностям, по сравнению с которыми работа в местной полиции была отдыхом.

Ниема хорошо изучила себя. Ей нравилось рисковать, опасность пьянила ее. Она искала приключений и этим погубила Далласа. Если бы не ее страсть к риску, они бы поехали покупать дом в Северной Каролине, как хотел Даллас.

Если бы не она, Даллас был бы жив.

Поэтому она отреклась от полной опасностей жизни, которую так любила. Цена оказалась более чем высока. Последние слова Далласа были о ней, и она слишком дорожила этим воспоминанием, чтобы снова подвергнуть свою жизнь неоправданному риску.

Медина развернулся перед воротами ее дома, так чтобы автомобиль был направлен на улицу. Ниема с ключом в руке вышла из машины. Даллас тоже предпочитал парковать автомобиль капотом на улицу – так безопаснее, больше возможностей для маневра и меньше вероятность того, что тебя загонят в угол.

Странно, что это раньше не пришло ей в голову; она просто заезжала в гараж, как миллионы других обывателей. Но заезд Медины мгновенно пробудил в ней давно забытые ощущения: она насторожилась, сердце ее учащенно забилось. Неожиданно для себя она оглянулась вокруг, всматриваясь в тени и вслушиваясь в шорохи ночи.

Медина проделал то же самое, но гораздо быстрее: для него это привычный ритуал.

– Черт подери! – раздраженно буркнула Ниема, шагая по дорожке к входной двери с аркой.

– Что «черт подери»? – Он шел следом, ступая почти бесшумно, и первым очутился под аркой. Никто не набросился на них с пистолетом, да Ниема и не ждала никакого нападения. И зачем только она поддалась на его провокацию?

– Черт подери, я провела в вашем обществе всего полчаса, а мне уже мерещатся в кустах бандиты.

– Надо всегда быть настороже, в этом нет ничего предосудительного.

– Да, если бы я работала в секретном агентстве или в полиции. А я занимаюсь электронными безделушками. В моих кустах может шарить только кошка.

Он хотел было взять у нее ключи от дома, но она остановила его ледяным взглядом.

– Из-за вас я стану параноиком. К чему все это? – спросила она, открывая дверь. Ничего страшного не произошло – ни выстрелов, ни взрывов.

– Извините. Привычка. – Перед уходом она оставила свет в коридоре, и он с любопытством заглянул внутрь.

– Может, пройдете? Мы же так и не успели допить кофе в доме Винея. – Она пригласила его неожиданно для самой себя. Они ведь почти незнакомы, но, странное дело, ей так легко с ним. И все-таки это Джон Медина, а не спокойный, уравновешенный, респектабельный бюрократ, пригласивший ее на обед.

Он вошел в дом, настороженно вскинув голову, его острый взгляд не упускал ни одной детали. Он видел, как Ниема открыла дверцу чуланчика в прихожей и отключила сигнализацию. В этот момент она готова была поклясться, что он запомнил все до мелочей и способен назвать код ее замка.

Ниема закрыла дверцу, и он промолвил:

– Сделайте одолжение, включите сигнализацию.

Она послушалась, поскольку у него были серьезные причины для беспокойства.

Ниема купила этот дом в довольно дорогом районе три года назад, после своего повышения по службе, что дало ей возможность заплатить требуемую сумму. Для одного человека дом казался огромным: три спальни, две ванные комнаты, но она говорила себе, что комнаты пригодятся на случай приезда родственников, хотя те ни разу ее не навестили, и что дом с тремя спальнями проще продать, если ей захочется переехать.

Дом был выстроен в испанском стиле – полукруглые арки дверей и окон. Она сама покрасила стены комнат в нежный персиковый цвет. Мебель она подбирала в зеленых и бирюзовых тонах. Ковровое покрытие – неопределенного бежевого цвета, но в хорошем состоянии, и Ниема, вместо того чтобы снять его, расстелила сверху огромный ковер с геометрическим рисунком из зеленых, голубых и персиковых цветов. Все это создавало атмосферу уюта без излишней слашавости.

– Очень мило, – сказал он, а Ниема мысленно задалась вопросом: какие выводы он сделал относительно ее самой по тому, как она обставила свою квартиру?

– Кухня прямо по коридору. – Она прошла вперед, включив верхний свет. Ниема обожала свою кухню. Это была большая комната со множеством окон, расположенных по правой стене. Длинная узкая кухонная стойка, покрытая мозаикой из голубых и терракотовых плиток, предоставляла обширную площадь для самых амбициозных кулинарных проектов. На подоконнике стояли горшочки с цветами, распространяя благоуханный аромат. В дальнем углу кухни находились обеденный столик и два стула, окруженные зарослями папоротника.

Ниема принялась готовить кофе, а Медина подошел к окнам и по очереди опустил жалюзи.

– А это не изматывает? – спросила она. – Все время быть настороже не так легко.

– Я об этом даже не думаю – привык. К тому же вам все равно следовало опустить жалюзи. – Сунув руки в карманы, он прохаживался по кухне. Внимание его привлекла дубовая подставка с набором ножей, он вытащил самый большой нож, пощупал лезвие пальцами и вернул на место в ячейку. Вслед за тем подошел к двери черного хода, верхняя половина которой была из стекла, опустил жалюзи и там и проверил замок.

– Я всегда это делаю. Незачем напрашиваться на неприятности. – Едва промолвив эту фразу, Ниема осознала всю ее двусмысленность. Джон Медина и есть самая крупная неприятность, а она сама его пригласила.

– Вам надо вставить здесь замок покрепче, – рассеянно обронил он. – А если точнее, то необходимо поменять дверь. Злоумышленнику не составит труда выдавить одно из стекол, просунуть руку и отпереть дверь.

– Завтра же утром этим займусь.

Должно быть, он уловил резкий тон, которым были произнесены эти слова, потому что вдруг вскинул на нее глаза и улыбнулся:

– Извините. Вы и сами это знаете не хуже меня, ведь так?

– Именно так. – Она вынула из стеклянного шкафчика две чашки. – Уровень преступности в нашем районе довольно низок, и у меня есть система безопасности. Кроме того, если кто-либо захочет забраться ко мне в дом, он может разбить любое окно, а не только стеклянную дверь.

Он пододвинул к себе высокий стул и присел на него с самым беспечным видом, но Ниема сомневалась, что он вообще способен сбрасывать внутреннее напряжение, принимая во внимание род его занятий. Она разлила кофе по чашкам, поставила одну из них перед Мединой и уселась напротив него за стойкой.

– Хорошо, а теперь признайтесь: зачем вы отвезли меня домой? Только не говорите, что по старой дружбе.

– Не буду. – Он не спеша потягивал кофе, погруженный в свои мысли, но ее вопрос вывел его из задумчивости. – Что за прибор вы смастерили? Расскажите мне о нем.

Она поморщилась:

– Ничего особенного. Это подслушивающее устройство не вызывает скачков напряжения, поэтому его «не видит» осциллоскоп. Металлоискатель – другое дело.

– Фрэнк в восторге от вашего нового изобретения. Ниема насторожилась.

– Да ничего в нем такого нет, поскольку, как я уже сказала, прибор хорош только при определенных условиях. Если знаешь, как проверяются линии связи, можно разработать соответствующее подслушивающее устройство.

А почему он упомянул о моем приборе в разговоре с вами? – Конечно, прибор очень полезный, но нельзя назвать его потрясающим открытием, способным перевернуть мир. Откуда о нем знает заместитель директора отдела по особо важным операциям? Почему он звонит ей домой и приглашает в свою частную резиденцию?

– Я спросил его, как у вас дела. Он рассказал, чем вы занимаетесь.

Ее тревога сменилась подозрением. Итак, вполне возможно, что Медина расспрашивал о ее житье-бытье, но это не объясняет, почему Виней оказался в курсе всех ее дел и, в частности, ее последнего проекта.

– Откуда ему это известно? Мы же работаем в разных отделах. – Подавляющее большинство сотрудников ЦРУ ничем не напоминало знаменитых героев голливудских боевиков; это были скромные служащие, аналитики и техники. До поездки в Иран Ниема обожала рискованные операции, но не теперь. Теперь она работала в техническом отделе над электронной частью приборов и специализированных устройств и каждый вечер возвращалась домой, как и положено добропорядочному обывателю.

– Я попросил его навести о вас справки.

Это откровенное признание ошеломило Ниему.

– Зачем? – При мысли, что все это время за ней велась слежка, ее передернуло.

– Я хотел убедиться, что у вас все в порядке. Кроме того, я стараюсь никогда не упускать из виду тех, с кем мне доводилось работать. Мне может понадобиться помощь эксперта.

По спине ее пробежал холодок. Лишь сейчас она поняла, почему он вызвался отвезти ее домой; он хотел вернуть ее в тот мир, который она покинула после гибели Далласа. Он, образно говоря, сунул стакан с виски под нос алкоголичке и моментально увлек ее в сторону от проторенного безопасного пути. Ему бы ни за что не удалось ее соблазнить, если бы в глубине ее души не жила страсть к риску и приключениям. Это-то и напугало ее больше всего. Если бы она покончила с прошлым, никакие его доводы не заставили бы ее бросить спокойную, размеренную жизнь, которую она себе создала.

А она-то думала, что изменилась, навсегда избавившись от своей пагубной страсти. Но тогда почему слабый аромат приключений так взволновал ее?

– Не смейте даже просить меня… – начала она.

– Мне нужна ваша помощь, Ниема.

Глава 7

«Черт подери, ну почему она не вышла замуж?»– в отчаянии подумал Джон. Или по крайней мере не завела интрижку с каким-нибудь бюрократом из Агентства.

Он все это время держался от нее в отдалении по многим причинам. Во-первых, его работа не располагала к общению. Да, у него бывали короткие романы без намека на эмоциональную привязанность. Порой он отсутствовал по несколько месяцев, в течение которых от него не было ни слуху ни духу.

Более того, он был уверен, что Ниема не захочет его видеть, и очень удивился, когда узнал, что она не винит его в смерти Далласа. Она не доверяла ему и все равно не стала перекладывать вину за случившееся на его плечи. Так мог поступить только человек, обладающий обостренным чувством справедливости.

Джон давно приучил себя не терзаться по поводу своих решений. Порой делать выбор было невыносимо тяжело, и каждый такой случай оставлял след в его душе. Окружающие были не согласны с таким методом работы, но Джон постепенно перестал обращать на них внимание. Как говорил давний друг его отца Джесс Макферсон, Джон не церемонился с людьми. Он использовал их, втягивал в свою игру, а после предавал их или просто исчезал. Его профессия не позволяла ему давать волю чувствам. Однажды он забыл это правило и впустил в свое сердце женщину и даже женился на ней. И жестоко поплатился за свое легкомыслие. Венеция сделала его несчастным и чуть не погубила его карьеру. Прошло уже четырнадцать лет после той драмы, а он по-прежнему был одинок.

За последние пять лет он не раз пытался убедить себя, что Ниема Бердок его ненавидит. Это сделало бы ее недосягаемой и помогло ему справиться с искушением еще раз ее увидеть. Так было бы гораздо лучше. Он время от времени наводил бы о ней справки, чтобы проверить, все ли в порядке – ведь он обещал Далласу, что будет заботиться о ней, – и не более того.

Он надеялся, что она в конце концов найдет себе кого-нибудь. Ниема еще очень молода, умна и хороша собой. Он искренне хотел, чтобы она нашла замену Далласу, поскольку это разлучило бы их навсегда. Но она этого не сделала, а ему надоело играть в благородство.

Он больше не даст ей ни единого шанса.

Но если просто сделать ей предложение, она в ужасе сбежит от него. Надо попытаться перехитрить ее и осторожно завлечь в свои сети. Она ни в коем случае не должна почувствовать подвоха. Ему поможет в этой игре ее страсть к рискованным приключениям, которую она, похоже, твердо вознамерилась похоронить, и необходимость завершить серьезное задание. На другой чаше весов лежит недоверие, которое она питает к нему, несмотря на все, что он сделал для нее в Иране; она далеко не глупа, и обхитрить ее будет нелегко.

Фрэнк пригласил ее в свой дом под мнимым предлогом и сделал неуклюжую попытку свести их вместе. Что ж, может быть, его попытка удалась, а сам предлог выглядел вполне правдоподобно. Джон лихорадочно соображал, мысленно взвешивая все «за»и «против». И наконец решил перейти в наступление.

– Самолет авиакомпании «Дельта», летевший 183 – м рейсом, стал жертвой диверсии. Сотрудникам ФБР удалось обнаружить следы взрывчатки, но не детонатора. Взрывчатка представляет собой новое самовзрывающееся соединение, основанное, по всей видимости, на «Ар-Ди-Экс»и разработанное в Европе.

Она зажала уши ладонями.

– Не желаю ничего слышать.

Джон обошел кухонную стойку и опустил ее руки, крепко обхватив пальцами запястья.

– В Европе все проходит через дилера по имени Луи Ронсар. Он живет на юге Франции.

– Нет, – твердо сказала она.

– Я хочу, чтобы вы помогли мне забраться в его файлы и разузнать, где производят эту взрывчатку и кто получил первые поставки.

– Нет, – повторила она с отчаянием в голосе, но не сделала попытки высвободиться.

– Ронсар питает слабость к хорошеньким женщинам…

– Боже правый, так вы хотите, чтобы я его соблазнила? – изумленно ахнула она, угрожающе сощурив темные глаза.

– Конечно, нет! – отрезал он. Ни Ронсару, ни кому-либо другому он не позволит и пальцем к ней прикоснуться. – Я хочу, чтобы вы получили приглашение на его виллу и поставили в его кабинете подслушивающее устройство.

– Эту работу могут сделать тысячи таких, как я. Вам не обязательно прибегать к моим услугам.

– Но мне нужны именно вы. Из этих тысяч много ли наберется женщин? Видите ли, вряд ли внимание Ронсара привлечет симпатичный паренек – уж это я вам гарантирую. Так сколько? Двадцать? Скажем, сто. Ронсару тридцать пять; из этих ста скольким около тридцати? А среди этих оставшихся есть ли такие же хорошенькие, как вы?

Она попыталась отдернуть руки. Джон удержал ее. Она была так близко от него, что он почти ощущал бархатистую нежность ее кожи.

– Вы говорите по-французски…

– Я совсем его забыла.

– Так вспомните. Словом, мне нужна молодая, хорошенькая профессионалка, владеющая французским. Вы мне подходите.

– Найдите кого-нибудь другого! – яростно выпалила она. – И не рассказывайте мне сказки – все равно не поверю, что вы не сможете подобрать агента, удовлетворяющего вашим критериям. Будет еще лучше, если ему незнакомо ваше настоящее имя. Послушать вас, так я получаюсь какая-то Мата Хари! К вашему сведению, я никогда не работала секретным агентом. Еще, чего доброго, провалю задание…

– Этого не случится. Вы участвовали в других операциях…

– Пять лет назад. Но я занималась технической поддержкой, а не актерством. – Она холодно добавила:

– Маскарад – это по вашей части.

Он пропустил эту колкость мимо ушей. Она все равно права.

– Вы мне нужны, – повторил он. – Только для одного задания.

– Да, до тех пор, пока вы снова не решите, что нуждаетесь в моей помощи.

– Ниема… – Джон слегка погладил подушечками пальцев нежную кожу на внутренней стороне ее запястий, затем отпустил ее и потянулся за чашкой с остывшим кофе. Он уже достаточно надавил на Ниему; теперь пришло время отступить и дать ей собраться с мыслями. Пусть не думает, что он угрожает. – Я видел, как вы работаете. Быстро, споро, профессионально. Вы способны собрать радиопередатчик из чего угодно. Для этой миссии вы подходите идеально.

– Моя предыдущая миссия обернулась для меня трагедией. Горе сломило меня.

– Вы слышали, как погиб ваш муж. – Он не стал смягчать фразу, и Ниема невольно вздрогнула, как от удара. – У вас было шоковое состояние, но держались молодцом: нам ведь не пришлось нести вас на себе.

Она отвернулась, рассеянно потирая запястья.

– Прошу вас. Пожалуйста.

Она не ожидала, что он станет ее просить, почти умолять.

– Не подлизывайтесь.

– И в мыслях не было, – пробормотал он.

– Какой же вы все-таки проныра! Я это сразу поняла, как только вас увидела. Вы хитрый манипулятор, вы… – Ниема перевела дух и резко обернулась к нему. Она нервно сглотнула, ее огромные черные глаза горели огнем. – Черт бы вас побрал, – прошептала она.

Он молчал – пусть проглотит приманку. Опасность действует посильнее наркотиков. Пожарные, полицейские, сотрудники спецслужб, оперативники и даже персонал «скорой помощи»– всем им знакомо пьянящее чувство, когда все нервы напряжены, кровь быстрее бежит по жилам, а сердце гулко стучит в груди. Любителей острых ощущений вполне можно приравнять к наркоманам. Да он и сам такой. И Ниема.

Он делал свое дело отчасти потому, что должен ведь кто-то заниматься грязной работой во имя безопасности собственной страны, но главным образом потому, что ему нравилось ходить по острию ножа, рисковать жизнью и полагаться только на свое мастерство и свои мозги. Ниема нисколько от него не отличается. Она хотела бы стать другой, но у нее ничего не выходит.

– А вам известно о разгуле терроризма? – спросил он, чтобы поддержать разговор. – И не где-то, а в нашей стране. Рейс 183 всего лишь один из последних эпизодов в этой эпопее. В тысяча девятьсот семидесятом году террористы грозили взорвать аэропорт Орландо во Флориде, если им не передадут миллион долларов. В тысяча девятьсот семьдесят седьмом мусульманские террористы захватили в заложники служащих городского совета в округе Колумбия. В тысяча девятьсот восемьдесят пятом сотрудники ФБР задержали трех сикхов, присланных к нам из Индии с целью уничтожения некоторых видных политических деятелей. Черт подери, да я могу вам представить список длиной три фута.

Она склонила голову, но слушала его со вниманием.

– Нам удается обнаружить взрывчатку благодаря детонатору. Если в руки этих подонков попадет взрывчатое вещество, которое поначалу является стабильным соединением, а затем распадается и взрывается, у нас будут большие проблемы. Мосты, дамбы, а в особенности самолеты становятся как никогда уязвимыми. Итак, мне необходимо узнать, где производят эту взрывчатку, и я делаю ставку в первую очередь на Ронсара. Я могу узнать это и по другим каналам, но вот вопрос, сколько человеческих жизней будет принесено в жертву.

Ниема по-прежнему молчала. Он быстро добавил, как будто она уже дала свое согласие:

– Я появлюсь там под другим именем – использую прикрытие, которое я начал разрабатывать. Я бы взял вас с собой в качестве коллеги или подруги, но Ронсар не дает приглашений на гостей и их спутников. Так что придется вам самой добывать приглашение.

– Нет, я этого делать не стану.

– Как только мы очутимся на вилле, я попрошу Ронсара познакомить нас, притворюсь, что ваша красота сразила меня наповал. Этот спектакль даст нам возможность встречаться.

Она покачала головой:

– Я не стану с вами работать.

– Вы должны согласиться. Я и так рассказал вам слишком много.

– И теперь вам придется убить меня?

Он сунул руки в карманы, в голубых глазах блеснул лукавый огонек.

– Я и не помышлял ни о чем подобном. На такое способен разве что Джеймс Бонд.

– Да вся эта история – словно очередная серия про Джеймса Бонда. Подыщите себе напарницу в плаще и с кинжалом, а меня оставьте в покое.

– У вас будет время поупражняться в стрельбе. Это все, что вам потребуется. Впрочем, если наш план удастся, вам не понадобится никого убивать. Мы проникнем на виллу, вы подсоедините свой аппарат к сети, я зайду в его файлы и скопирую информацию, и мы тронемся в обратный путь. Вот и все.

– Вас послушать, так это проще простого – как зубы почистить. Если дело не стоит выеденного яйца, почему вы до сих пор не справились с ним самостоятельно? У этого… как бишь его? Ронсар? У Ронсара, наверное, надежная система безопасности.

– Плюс к тому у него целая армия охранников, – нехотя сознался Джон.

– Значит, дело гораздо опаснее, чем вы стараетесь представить.

– Если все пойдет по плану, никакой опасности нет.

– А если не по плану?

Он пожал плечами и усмехнулся:

– Фейерверк.

Ниема колебалась. Он видел это, чувствовал, как она борется с искушением. Но вот она снова покачала головой:

– Поищите другую кандидатуру.

– Мне не найти другого профессионала с вашим опытом. То, что вы пять лет не участвовали в секретных операциях, нам только на руку: вас не знают. Среди тех, кто работает в секретных службах, информация распространяется быстро. Я состряпаю вам такую легенду, что Ронсару ни за что не удастся узнать, кто вы на самом деле.

– А как же вы сами? Вы-то не бездействовали эти пять лет.

– Да, но я каждый раз прикладываю массу усилий к тому, чтобы меня не вычислили, меняю внешность и прикрытие. Поверьте, порой я и сам не знаю, кто я такой.

Ниема усмехнулась, и Джон понял, что она сдалась.

– Ну хорошо, – сказала она. – Я знаю, что горько пожалею о своем решении, но… я согласна.

– Джон, – осторожно начал Фрэнк Виней, – ты хоть соображаешь, что делаешь?

– Наверное, нет. А все равно делаю.

– Ронсара не так-то легко одурачить.

Джон удобно расположился в огромном кожаном кресле в библиотеке Фрэнка. Опершись подбородком на сплетенные пальцы, он задумчиво смотрел на шахматную доску. Они возобновили прерванную партию, начатую два дня назад.

– Ты первый ее в это втянул, – возразил он. Фрэнк побагровел.

– Я совершенно напрасно вмешался! – прорычал он.

– Хотел обхитрить меня? Думал, я скорее соглашусь занять твое место, если у меня будет стимул отойти от дел? – Джон сделал ход конем. – Шах.

– Вот сукин сын! – Фрэнк с минуту пристально смотрел на доску, затем взглянул на Джона. – Рано или поздно тебе все равно придется отойти отдел, и, по-моему, наилучшее применение своему опыту ты найдешь только в моем офисе.

– Рано или поздно – это еще не сейчас. Пока меня не скомпрометировали, я принесу больше пользы, участвуя в секретных операциях.

– Если ты собираешься вовлечь в свои игры Ниему Бердок, тебе придется уйти на покой скорее рано, чем поздно. Во-первых, ей известно твое настоящее имя. А во-вторых, – Фрэнк бросил на него проницательный взгляд, – сможешь ли ты пожертвовать ею в случае необходимости?

Глаза Джона стали холодными и пустыми.

– Я поступлю так, как сочту нужным. – И как только Фрэнк может его об этом спрашивать после истории с Венецией? – А Ниема к тому же лучше всех подходит на эту роль. В противном случае я не стал бы ее использовать. На вилле мне потребуется помощник, а она наверняка получит приглашение от Ронсара.

– А что, если он не клюнет на приманку? Что, если он ее не пригласит?

– Тогда я сделаю все, что в моих силах, но риск возрастет. С ней я мог бы свободно разгуливать по вилле, не вызывая подозрений.

– Хорошо. Я позабочусь о ее отправке в Европу. – Фрэнк заслонил короля слоном.

– На это я и рассчитывал, – сказал Джон и передвинул пешку. – Шах и мат.

– Вот сукин сын, – снова буркнул Фрэнк.

– Я сошла с ума, – пробормотала Ниема, спуская ноги с кровати.

Светало. Позевывая, она натянула спортивные штаны и футболку, носки и кроссовки. – Определенно спятила.

И как она могла согласиться помогать Медине? Она, которая поклялась никогда больше не участвовать в рискованных предприятиях? Неужели трагическая гибель Далласа ничему ее не научила?

Но Медина совершенно прав насчет терроризма. Он прав, когда говорит о применении новой взрывчатки, следствием которого может стать гибель тысяч ни в чем не повинных людей. Он прав, черт бы его побрал. Итак, она должна помочь.

Ниема прошла в ванную комнату, умылась, почистила зубы и расчесала волосы. Из зеркала на нее глянуло чуть опухшее от сна лицо, горевшее лихорадочным румянцем. Глаза ее блестели. Увидев эту картину, Ниема почти возненавидела себя. Да она, кажется, только о том и мечтает, чтобы вернуться к жизни, полной приключений! Даллас погиб, а она так и не извлекла урока из этой трагедии.

– Ниема! Поторапливайся!

Она словно приросла к месту. Не веря своим ушам, она приоткрыла дверь ванной и осторожно заглянула в спальню. Там никого не было. Тогда она потихоньку подкралась к двери, ведущей в холл. Со стороны ярко освещенной кухни доносился аппетитный запах свежесваренного кофе.

– Что, черт подери, вы делаете в моем доме? – воскликнула она, решительно врываясь на кухню. – И как вы сюда проникли?

Медина сидел за стойкой с чашкой кофе, одетый в черные спортивные брюки и черную футболку. Вид у него был бодрый и подтянутый, словно на часах не полпятого утра, а девять.

– Я уже говорил, что тебе надо сменить замок на двери черного хода.

– А как же сигнализация? Я точно помню, что включила сигнализацию.

– А я ее обошел. При помощи обычного карманного ножичка и шести дюймов проволоки. Выпей кофе.

– Нет уж, благодарю. – Ниема была в ярости: ей хотелось вылить кофе ему на голову. Она всегда считала, что ее дом – ее крепость, а теперь по его милости больше не чувствовала себя в безопасности даже здесь. – А тебе известно, сколько я заплатила за сигнализацию?

– Согласен, дороговато. Заведи-ка лучше собаку. – Он поднялся со стула. – Раз ты не хочешь пить кофе, давай пробежимся.

Полчаса спустя она бежала с ним рядом, не отставая ни на шаг. Говорить во время бега не так-то просто, да они и не пытались. Им пришлось бежать вдоль по улице к парку, находящемуся в полумиле от ее дома, затем по дорожке, освещенной редкими фонарями. Ниема пребывала в самом мрачном расположении духа и втайне надеялась, что на них кто-нибудь нападет, но в округе было тихо.

Под ногами шуршал гравий, утренний воздух был прохладным и чистым. Ниема дышала легко, ноги ее отталкивались от земли пружинящими движениями. Ей нравилось ощущать, как ее мускулы то напрягаются, то расслабляются; она постепенно успокоилась и полностью сосредоточилась на беге.

Ее спутник бежал все так же ровно и бодро, как и полчаса назад. Похоже, это не стоило ему никаких усилий; дыхание его было размеренным и спокойным. Ниема вспомнила, что так же бегал и Даллас, – такое впечатление, что он мог бежать бесконечно в том же темпе.

– Ты бегаешь, как выпускник «BUD/S», – промолвила она, с досадой замечая, что начала задыхаться.

– Неудивительно, – откликнулся он. – В противном случае я мог бы сказать, что зря тренировался полгода.

Она остановилась и изумленно спросила:

– Так ты окончил курсы «BUD/S»?

– Я прожил их, а не просто окончил, – поправил он.

– Там вы и познакомились с Далласом?

– Нет, я был на несколько классов впереди. Но он… узнал кое-какие приемы во время нашей первой совместной работы.

– Ты значился на курсах под своим настоящим именем?

– Нет. И мне не давали никаких поблажек. Меня согласились взять только после того, как я прошел тесты на выносливость, и затем мне приходилось сдавать все экзамены.

– А каковы были требования к кандидатам?

– Проплыть пятьсот ярдов брассом или кролем за двенадцать с половиной минут, затем десятиминутный отдых, сорок два отжимания за две минуты. После двухминутного перерыва пятьдесят приседаний за две минуты. Снова двухминутный отдых, затем восемь подтягиваний на перекладине. После десятиминутного отдыха надо было пробежать полторы мили в полном армейском снаряжении за одиннадцать с половиной минут. И это только минимальные требования. Кандидат должен быть в хорошей форме, иначе ему не справиться с нагрузкой.

Он произнес это спокойно, ни разу не переведя дух. Она невольно прониклась к нему восхищением.

– А зачем тебе это понадобилось?

Они молча пробежали около пятидесяти ярдов и только потом он ответил:

– Чем лучше я подготовлен, тем больше у меня шансов выжить. Мне надо было выполнить работу, требовавшую исключительной выносливости.

– А сколько тебе было лет в то время? – Если учесть, что он на несколько классов опережал Далласа, по всей вероятности, он начал работать в разведке в довольно юном возрасте.

– Двадцать один год.

Двадцать один год. Такой молодой – и уже такой целеустремленный! Сам поступил на курсы «BUD/S», при том что лишь пять процентов курсантов полностью завершают программу тренировок. Теперь она поняла, почему у него с Далласом было так много общего.

– А сколько нам еще бежать?

– Мы можем остановиться по первому твоему требованию. Ты в отличной форме, у меня нет причин для беспокойства.