Текст книги "Обещание ведьмы"

Глава 6
Жучья война

Тень грифа, можно сказать, всё ещё витала надо мной, в то время как нас окутывал густой туман диких троп. Котёнок лежал в ящике, напоминая кем-то потерянную мягкую игрушку, которая лишилась большей части набивки. Внутри меня было какое-то странное серое чувство, словно это мне зажали жизненную струну. Казалось, я не полностью принадлежу реальности. Руки в перчатках защитного костюма были влажными и скользкими от пота, и мне приходилось прилагать массу усилий, чтобы удерживать ремень, за который мы несли ящик.

Почему у меня возникло ощущение подавленности, будто всё сейчас закончится очень-очень скверно?

По сравнению со зноем пустыни, откуда мы прибыли, туман диких троп казался бесцветным и прохладным. Единственное, что теплилось красным, – это цифры на таймере. 24:07, 24:06, 24:05… Огромным усилием воли я оторвала взгляд от экрана. Можно подумать, мы несём бомбу, а не будущее всего дикого мира.

А ведь о будущем и идёт речь. Не только о единственной надежде тёти Исы сохранить жизнь. Или о последнем шансе для папы Кахлы. Или Шанаи, фру Померанец и господина Малкина…

Если мы не доставим воронят в целости и сохранности в Воронов котёл, всё будет точно так, как сказала доктор Юли: дикие ведьмы лишатся общего места для встреч, и пройдёт немного времени – и Бравита Кровавая будет властвовать беспредельно.

Я сознавала, что мой маленький Котёнок не должен быть помехой для достижения нашей цели. Однако что-то всё же сочилось из моего сердца, из того места, где находилось дикое чувство. Я истекала кровью, хоть и невидимо для окружающих. Ноги стали тяжёлыми и неповоротливыми, а костюм, казалось, перестал быть защитным, превратившись в тюрьму – в нечто, держащее меня в заточении, лишив осязания, зрения, слуха и способности мыслить…

– Клара? – донёсся издалека неясный звук.

Оскар бросил на меня косой взгляд, и я поняла, что он за меня переживает.

Я кивнула, просто чтобы показать, что со мной всё в порядке, и чуть-чуть прибавила шагу. Чем раньше мы доберёмся до места, тем лучше. Я хочу снять этот костюм, хочу вынуть Котёнка из ящика, хочу перестать тащить на себе будущее всего дикого мира.

14:24.

Сердце вдруг совершило болезненный неуклюжий скачок. Мне казалось, что я только что усилием воли отвела взгляд от таймера, но всё равно прошло… нет, плевать, сколько прошло. Важно – сколько осталось.

Меньше четверти часа.

Пот катился по лицу, груди и спине. Ткань костюма прилипала к влажной коже, и передвигаться становилось всё труднее и труднее. Может, нужно было посыпать ткань картофельной мукой, как поступала мама с резиновыми перчатками, когда делала уборку? Иначе их трудно снять, говорила она.

Под костюм я надела только трусы и майку, так как доктор Юли сказала, что остальная одежда «вредна для здоровья» из-за пропитавшего её газа. Возможно, это было ошибкой, но из-за недостатка времени мы не пытались найти что-то подходящее на замену.

9:09.

Красные цифры оцарапали мне глаза.

Ведь мы уже скоро придём? Время истекало всеми возможными способами.

И что-то надвигалось на нас.

Я успела заметить какой-то взмах, что-то огромное, тёмное – и тут в меня врезался гриф, словно торпеда, попавшая в корабль. Ремень ящика выскользнул из рук, меня отбросило назад. Я погрузилась в нечто, напоминавшее смесь тумана и снега, и изо всех сил попыталась встать, но в ту же секунду раздалась целая серия громких хлопков. Мне даже не нужно было видеть тёмно-красный газ или ощущать, как обжигающий пар нагревает защитный костюм. Я уже поняла, что Бравита обнаружила нас и что на этот раз она не даст нам ускользнуть так просто.

По мне пробежали чешуйчатые лапы. Сегментированный кончик брюшка приподнялся, и из его отверстия вырвалась ещё одна кроваво-красная струя пара. А потом я увидела, как в нескольких шагах от меня один из монстров, толкнув Оскара бронированным плечом, сбил его с ног.

Жуки-бомбардиры! Жуки-бомбардиры величиной с маленьких лошадок.

Моё дикое чувство содрогнулось, уловив зловоние магии крови. Это было противоестественно. Трудно понять, как дикая ведьма могла так изуродовать природу.

– Убирайся! – заорала я, но казалось, заклинание не долетает сквозь респиратор. Жук пихнул ящик, и тот опрокинулся. Я заметила панику во взгляде Никто, разглядела напуганных до смерти воронят, хлопавших крылышками, увидела, как обмякшее тельце Котёнка, по-прежнему абсолютно безжизненное, падает на одну из стенок ящика.

Я обрушилась с кулаками на брюхо жука, который пытался отравить меня газом. Но это было всё равно что колотить стену. Однако пластинчатые чешуйки всё же поддались – может, на миллиметр или два. Но в остальном, казалось, никакого эффекта.

– Убирайся! Убирайся! Убирайся! – кричала я всё отчаяннее, но одновременно всё тише и тише. Тело казалось таким тяжёлым. Что с ним не так? С костюмом всё в порядке: газ ощущался лишь как слабое тепло.

Пронзительный звук дикой песни чуть не разорвал мои барабанные перепонки. Два жука рухнули – один на бок, другой на спину, так что лапы последнего беспомощно заболтались в воздухе. Из нижней части его брюха вырвалось небольшое газовое облачко. Наверное, внутри ничего не осталось, должен же быть какой-то предел – сколько «взрывчатки» могут вырабатывать эти жуки?

Двух жуков мы обезвредили, подумала я. Нет, трёх – Оскар обеими руками схватил за голову ещё одного, а потом я увидела, как его плечи поднимаются в мощном рывке. Усики насекомого судорожно зашевелились, затем раздался треск, и хотя жук продолжал, пошатываясь, двигаться дальше, но, должно быть, уже находился на волосок от смерти, так как его голова, и без того крохотная по сравнению с туловищем, выглядела совсем плоской и раздавленной, болтаясь на шее на тонкой ниточке.

Но жуков было огромное количество. Просто бесконечное, по крайней мере так казалось. Я встала на колени, но меня оттеснили назад – теперь между мной и ящиком находились три жука, отделяя меня и от остальных. Послышалось шипение и треск, словно кто-то сунул в розетку стальную проволоку, и я решила, что это Кахла применила свой ужасный фокус с электрическими импульсами. Мне почти показалось, что я чую запах поджаренного жука. Нет, наверное, всё это выдумки – ведь через респиратор я бы ничего не почувствовала.

Мне привиделось – или красноватый отсвет, сопутствовавший газу, стал слабее?

Да. Он начал рассеиваться. Жуки прекратили выпускать в воздух ядовитый газ. Может, на этих маленьких химических фабриках закончились энзимы – или как там их называла доктор Юли?

Жуки никуда не делись. И были огромными. Но без газа они представляли собой лишь своеобразное дорожное заграждение, которое можно подвинуть. У них не было гигантских острых жвал или опасных клешней, и если под них подлезть, а потом встать…

Словно превращаешься в домкрат. Жук начал крениться во все стороны, но в итоге оказался на спине. То же самое я сделала со следующим. Как только они переворачивались на спину, то становились абсолютно беспомощными.

Скоро победа будет на нашей стороне, сомнений нет. Но сколько времени на это ушло?

Ответ дал Старфон, который завибрировал, соприкасаясь с моей рукой.

Кислорода в ящике осталось всего на одну минуту.

И именно в этот миг из туманов появилась сама Бравита Кровавая.

Сразу было видно, что пиявки стали слушаться её гораздо лучше. Она начала собирать их в некое подобие человеческого тела. Теперь у неё появилось лицо, которое странно выпячивалось и колыхалось – безносое, с дырками на месте глаз и рта, однако лицо всё же было, – а также руки, ноги и нечто напоминавшее ладони с пальцами. Она создала подобие кожи, соединив кучки пиявок воедино, и, по-моему, стащила одну из ярко-розовых юбок Пии, так как к пиявочному телу прилипал какой-то материал, придавая ему более определённые очертания. Интересно, будет ли она со временем иметь нормальный вид… нет, нормальный – это уж слишком: в смысле настолько человекоподобный, что при первом взгляде можно будет ошибиться?

Сейчас обмануться было невозможно. Она определённо являлась возвратимцем. Её голод и желание вернуться к жизни окатили меня таким смрадом, от которого не могли спасти ни респиратор, ни защитный костюм. От него всё моё дикое чувство выворачивало наизнанку.

Я машинально сделала шаг вперёд, чтобы не подпустить её к ящику, но он, казалось, ей неинтересен. Может, она не поняла, что именно там находятся воронята? Тёмные глазные дыры повернулись прямо ко мне. Волна пиявок хлынула в мою сторону, ударяясь о мои ноги от пяток до пояса. Они ползли по мне – голодные, в поисках места, где присосаться.

Я едва их замечала. Все мои мысли были о Котёнке, воронятах и Никто, совершенно беспомощных, запертых в ящике. Минута истекла, скоро кислород внутри совсем закончится, и они начнут задыхаться.

Остались какие-то секунды.

Я стала неуклюже развязывать верёвку, которая соединяла меня с остальными. Из-за перчаток пальцы были толстыми и неповоротливыми, но мне удалось развязать узел.

– Кахла! – изо всех сил закричала я – и вслух, и внутренне. – Выводи их отсюда! Немедленно!

Разглядев сквозь окутавший нас газ кучу-малу из жуков и волну пиявок, Кахла бросила на меня отчаянный взгляд. Однако я убедилась, что она поняла мои слова. А потом, не дожидаясь того, чтобы пожалеть о содеянном, не дожидаясь того, что мне станет по-настоящему страшно, я с трудом сделала несколько шагов под грузом пиявок и кинулась на Бравиту, словно мы играли в регби, а она была нападающим, у которого мне нужно отобрать мяч.

Видимо, для неё это оказалось полной неожиданностью.

Наверняка она рассчитывала найти нас беспомощно кашляющими и ослепшими. И, наверное, моя неуклюжая попытка уничтожить её с помощью физической силы никак не вписывалась в её планы. Как и говорила доктор Юли: у могущественных диких ведьм есть одна слабость – они привыкли решать проблемы только магией.

Тонкая кожа, которую она так тщательно создавала, мгновенно лопнула. Она распалась на глазах, словно зомби, который пробыл мёртвым слишком долго. Я попала не столько в тело, сколько в подрагивающую массу слизней.

Что-то произошло в тумане позади меня, а затем я почувствовала волну облегчения, так как поняла, что Кахла с остальными отсюда выбралась. Я больше их не ощущала – ни обычными чувствами, ни диким. Они находились в безопасности. Остались только мы с Бравитой. Или нет… подождите. Всё-таки… кто-то ещё?

Времени на размышления не было. Нужно целиком использовать эффект неожиданности, если хочу, чтобы у меня оставался шанс победить Бравиту или хотя бы ослабить её настолько, чтобы она не смогла последовать за воронятами и остальными – Котёнком, Кахлой, Оскаром, маленьким Аркусом и Никто… «Ты никогда их больше не увидишь», – жалобно произнёс робкий голосок внутри, но я не могла себе позволить слушать его. Достаточно уже того, что я их спасла, что им удалось уйти. И чтобы это не оказалось напрасным, мне нужно остановить Бравиту, иначе она схватит их до того, как они доберутся до Воронова котла…

Я раздирала и рвала скользкий сгусток, разбрасывая во все стороны жирных, напитавшихся кровью пиявок, раскидывала накопленную Бравитой жизненную массу. Я ощущала её ярость гораздо отчётливее, чем самих пиявок. Они ведь не могли до меня добраться. В пропитанном потом защитном костюме я находилась в безопасности – он оберегал меня от них.

Другое дело голод Бравиты. Его не остановят три слоя специальной ткани.

Она хотела завладеть моим телом и жизненной энергией, хотела захватить их, поглотить и поселиться внутри. Однако моё нападение ослабило её и сбило с толку, поэтому, собрав всю имеющуюся у меня силу, я обрушилась на неё, используя единственное заклинание диких ведьм, которое мне по-настоящему хорошо удавалось:

– УБИРАЙСЯ ПРОЧЬ, ЧЁРТОВ МОНСТР!!!

Туман диких троп задрожал, словно наэлектризованный. Пиявки, взорвавшись, разлетелись во все стороны. Что-то вспыхнуло в голове миллиардом крохотных мерцающих вспышек, а потом наступила полнейшая чернота.

Глава 7
Звуки арфы

Придя в себя, я сразу поняла, что нахожусь на диких тропах. Мне даже не нужно было открывать глаза: возникло то неестественное ощущение, когда под тобой не земля, не камни, не асфальт, не трава, а просто… туман.

– Клара? Ты… очнулась?

Голос звучал очень нерешительно и ещё… немного потерянно. Словно говоривший спрашивал уже много раз, а ответа не получал.

Это оказался Оскар – и его присутствие заставило меня открыть глаза.

– Что ты здесь делаешь? – рассерженно спросила я.

Ведь весь смысл был в том, чтобы он оказался в безопасности вместе с остальными. Поэтому-то я и…

Вдруг всё нахлынуло на меня с новой силой. Жуки-бомбардиры, газовая атака, пиявки и Бравита Кровавая. Перед глазами закружилось и поплыло, но я всё равно заставила себя сесть. Куда она подевалась? Неужели действительно… исчезла?

Да, я её нигде не видела и не ощущала. И внутри тоже. Я была собой – она не победила, не поглотила меня и не вселилась в моё тело. От облегчения я чуть снова не потеряла сознание.

– Ты в порядке?

Оскар всё ещё оставался в защитном костюме, но уже открыл защёлкивающийся механизм и откинул «шлем космонавта». Тут я заметила, что моего шлема тоже нет – должно быть, он снял его с меня, пока я была без сознания.

– Да, – ответила я. – В порядке. Почему ты не ушёл вместе со всеми?

– Мне показалось, что тебе может понадобиться помощь, – сказал он. – Так что решил остаться.

– Оскар, ты просто идиот!

Он слегка обиделся, но, похоже, разозлиться всерьёз у него попросту не было сил.

– Почему? – только и спросил он.

– Потому что… без Кахлы…

– И что?

Очевидно, ничего не оставалось, как объяснить ему всё на пальцах.

– Я ведь отсюда сама выбраться не могу, понимаешь? Поэтому весь смысл и был в том, чтобы ты… чтобы вы все… и только я…

Его брови поползли вверх:

– Поэтому ты и развязала верёвку?

Я кивнула:

– Ей нужна была я. Если бы мы ушли вместе, она бы просто последовала за нами.

Он немного помолчал.

– Это очень смелый поступок, – наконец произнёс он.

Где-то в животе я ощутила разливающееся тепло. Такую похвалу я слышала нечасто.

– Но если ты знала, что сама отсюда выйти не сможешь, – сказал он, – что, по твоему мнению, должно произойти теперь?

– Да ничего особенного, – пожала плечами я. – Я просто надеялась, что… воронята в целости и сохранности доберутся до дома, а вы все… будете живы. А я… возможно, справлюсь с Бравитой без лишних жертв.

– И тебе удалось?

– Не знаю. Кажется… я её ранила, если это можно сделать с тем, кто на самом деле не живёт. Я… разбросала во все стороны её жизненную массу. По крайней мере, мне кажется, она ослабела.

– Но ты сама не рассчитывала выбраться с диких троп?

– Нет, говорю же. Поэтому и назвала тебя идиотом.

– А мне кажется, очень хорошо, что я остался, – упрямо сказал он.

– Это почему?

Он одарил меня широчайшей улыбкой, – хотя для веселья не было ни малейшего повода.

– Потому что теперь тебе придётся попытаться, – произнёс он.

Он был прав. Если бы речь шла только обо мне, я бы, наверное, даже не встала. Голова раскалывалась, я чувствовала себя совершенно опустошённой, и было как-то странно… словно у меня исчезли все кости. Как будто туман просочился внутрь и начал разъедать мой скелет. Возможно, так и происходит с теми, кто задерживается здесь надолго – внутри всё становится серым, мглистым, и в конце концов человек просто ложится и умирает.

Но я так не могла – ведь Оскар с Валиантом тоже погибнут.

Поэтому я поднялась и пошла. Не куда-то конкретно – по крайней мере, сначала. Оскар пошёл следом.

– А петь ты не будешь? – спросил он. – Ведь обычно поют? Ну эту, дикую песню?

– У меня болит голова, – ответила я. – К тому же ты прекрасно знаешь, что я пою примерно так же хорошо, как лягушка.

Какое-то время мы шли молча. Я пробовала представить Воронов котёл, пыталась внушить себе, что именно туда мы и направляемся. Но ничего не происходило, только головная боль всё усиливалась, а ноги уставали всё больше.

– Подожди-ка, – сказал Оскар. – Так не пойдёт.

Он был прав – но что ещё оставалось делать?

– У тебя есть парочка хороших идей? – спросила я скорее устало, чем саркастически.

– А в Старфоне разве нет какой-нибудь музыки? У тебя хорошо получается подпевать, если ты знаешь мелодию. Как тогда в лагере со школьным клубом.

Ну если он пытается навсегда отбить у меня желание петь, то это, конечно, самый верный способ. Я помнила тот случай слишком отчётливо – я сидела на двухэтажной кровати с закрытыми глазами в наушниках, слушая одну из своих любимых композиций Электры и думая, что одна. До тех пор пока не почувствовала сквозняк. Открыв глаза, я увидела Оскара, Хенриетту и ещё трёх девчонок из моего класса, которые стояли и хихикали. Вернее, Оскар откровенно смеялся, но по-доброму, а вот из-за девчонок я почувствовала, что оказалась в самой позорной ситуации в мире.

– У меня в Старфоне песен нет, – только и сказала я.

– Дай-ка мне его на минутку.

Остановившись, я выудила телефон из рукава костюма. Если у Оскара возникла какая-то идея, бесполезно пытаться его переубедить.

– Я так и знал! – секунду спустя воскликнул он с ликованием. – У нас же есть вот эта!

А через мгновение зазвучали первые неземные звуки. Я тут же узнала песню – Оскар ставил её в лабиринте Астериону. Вернее, минотавру – ведь тогда мы ещё не знали, как его зовут, а он на самом деле оказался очень добрым. Оскар сам был без ума от этой композиции, потому что она, по его мнению, звучала абсолютно нереально. Как там называлась группа? «Кармелия». Должна признать, в ней действительно было что-то фантастическое и почти волшебное. В переливах арфы угадывалось звучание крохотных серебряных колокольчиков, и вполне можно было себе представить, что у певицы эльфийского происхождения заострённые уши и длинные золотистые волосы.

Ненадолго остановившись, я прислушалась.

– Давай подпевай, – сказал Оскар.

– Но я всё только испорчу. Это слишком позорно.

Уперев руки в бока, Оскар принялся меня разглядывать:

– Хорошо, дай-ка мне хорошенько подумать… Мы абсолютно одни, мы не можем выбраться с диких троп и, возможно, здесь и погибнем, а ты не хочешь петь, потому что тебе позорно?!

Когда он так сказал, я поняла, насколько это глупо.

Вздохнув, я принялась напевать мелодию, стараясь изо всех сил. В песне не было слов – даже когда пела Кармелия, так что это на самом деле походило на дикую песню.

Голос у меня был ещё более хриплый, чем у воронят, а первые звуки чуть не взорвали мою бедную голову. Но затем всё пошло лучше. Оскар тоже подпевал, у него вообще-то довольно красивый голос. Так или иначе, но идти нам стало немного легче.

– Клара? – позвал Оскар, когда я на секунду остановилась, чтобы отдышаться. – Продолжай… мне кажется… кажется, она подействовала!

Оскару легче, чем мне, удаётся поверить во что-то такое. Легче поверить в себя, легче поверить в меня. Вдруг я поняла, как много для меня это значит – и всегда значило. Мне кажется, без него мне бы ни на что не хватило мужества и сил. Я бы никогда не стала настоящей дикой ведьмой. И Кимере, и Ламии, и Бравите было бы гораздо легче со мной справиться. Возможно, я бы уже погибла. А может, ещё хуже – Бравита давно бы поглотила меня и пользовалась моим телом.

Я должна спасти Оскара. Даже если это последнее, что мне удастся сделать. На головную боль придётся не обращать внимания, одуряющая слабость должна подождать. Я сжала кулаки и побрела дальше, подпевая изо всех оставшихся сил:

– Ла-ла-ла-ла-ла-ла-ла-ла-ЛАААА…

Возможно, звучало это некрасиво. Но, по крайней мере, громко.

Внезапно туман начал рассеиваться. До нас стали долетать звуки, сначала издалека, а потом всё ближе и отчётливее. Но самое странное, что… эти звуки словно были эхом игравшей музыки. Переливы арфы. Эльфийский женский голос.

Кармелия.

Было темно и прохладно, мелкая морось покрыла влажной пеленой мои волосы и лицо, лишь слегка избавив от головной боли. Здесь пахло еловым лесом и мокрым асфальтом, а чуть поодаль между деревьями я различила золотистый отблеск потрескивающего костра.

Оскар притянул меня к себе и по-медвежьи обнял.

– Ты справилась! – воскликнул он. – Ты – самая крутая дикая ведьма на свете!

Глава 8
Кармелия

Понять, где мы очутились, было трудно. Во всяком случае, нас занесло довольно далеко от раскалённой пустыни. Небо по-прежнему казалось тёмно-синим, но сгустившиеся сумерки между ветвями говорили о наступлении ночи. Над верхушками деревьев мерцала россыпь звёзд, и, судя по звукам, где-то неподалёку журчал ручей.

– Я хочу пить, – сказала я, только сейчас поняв, насколько у меня пересохло в горле.

– Ага, – ответил Оскар, – я тоже. Но… может, сперва подойдём поздороваемся?

Музыка так и лилась нам навстречу, и тут я поняла, что она звучит не из CD-проигрывателя или чьего-то планшета. Это была настоящая музыка. Там у костра, возможно, метрах в ста или даже меньше, кто-то сидел и пел, играя на арфе. Нет… не кто-то. Ведь мы слушали песню Кармелии – в этом сомневаться не приходилось.

На небольшой придорожной стоянке виднелся подержанный микроавтобус. Он стоял довольно кособоко, так как, похоже, у него оказались проколоты сразу два колеса. Окрашен он был во все цвета радуги, а на одной стороне большими ярко-жёлтыми буквами было написано «КАРМЕЛИЯ», хотя внизу проглядывала другая надпись, сообщавшая, что когда-то он принадлежал «Туристическим автобусам Ричарда».

Они разожгли костёр прямо посреди стоянки, а для удобства принесли из микроавтобуса несколько сидений. Их было четверо, каждый со своим инструментом. Мужчина средних лет с большой тёмной бородой сидел, склонившись над старой, видавшей виды гитарой. Рядом его двойник, только чуть помоложе – с более жиденькой бородкой, но такими же тёмными волосами и глазами, – играл на маленькой флейте под названием «вистл», а девушка с длинными прямыми светлыми волосами в ковбойской шляпе, надев на все пальцы правой руки блестящие напёрстки, тихо постукивала ими по стиральной доске. Но притягивали взгляд и слух не они, а женщина с арфой – глаз оторвать было почти невозможно.

Она не выглядела молодой или красивой, как поп-звезда. Даже в слабом свете костра в её золотистых прядях проглядывала седина, и волосы казались спутанными: в последнее время их явно не баловали разрекламированными средствами по уходу. На ней был шерстяной свитер, скорее всего ручной вязки – по крайней мере, раньше я такого узора не видела: по зелёному фону неровными рядами разбегались жёлтые и красные существа, похожие на котов, окружённые жёлтыми звёздами.

Коленями она удерживала арфу, струны которой поблёскивали мягким золотистым светом в отблеске костра. Её голос струился, сплетаясь с переливами арфы, и звук казался абсолютно фантастическим – ведь мы слушали его здесь, в реальном мире, возле костра посреди леса – мне даже пришлось ещё раз повнимательнее присмотреться. Но нет, уши у неё были нормальными, человеческими, а незаострёнными, как у эльфов.

– Это они, – тихо произнёс Оскар, чтобы не мешать музыке. – Группа «Кармелия».

У магии свои законы. Мы шли сквозь туманы диких троп, следуя за музыкой, и поэтому очутились здесь, именно здесь, где она и звучала.

Увидев нас, женщина с эльфийским голосом резко оборвала пение, арфа выскользнула у неё из рук, и ей пришлось подхватить её, чтобы не уронить. От удивления её глаза округлились, и она уставилась на нас – нет, кажется, в основном на меня.

– Извините за беспокойство, – быстро проговорил Оскар. – Э-э-э… мы просто шли мимо… и услышали музыку…

– Вы, наверное, живёте тут рядом? – живо спросил мужчина помладше, тот, что с жиденькой бородкой. – А то нам не помешала бы помощь. Вот, видите… – Он кивнул на микроавтобус. – У нас только одно запасное колесо, а за те три часа, что мы тут сидим, не проехала ни одна машина…

– Вообще-то… мы не очень хорошо ориентируемся в здешних местах, – поколебавшись, ответила я.

– Но вы ведь, наверное, должны знать, где здесь какой-нибудь дом? – возразил он.

Нелегко было объяснить, что мы совсем ничего не знаем, так как только что вывалились из тумана диких троп. К тому же наше появление не казалось менее странным оттого, что мы по-прежнему расхаживали в защитных костюмах. Может, поэтому солистка «Кармелии» чуть не уронила арфу?

Теперь она поднялась и отложила инструмент в сторону.

– Не будь таким нелюбезным, Киран, – сказала она молодому человеку с флейтой. – Идите сюда, садитесь и грейтесь. Вот эту молодую даму зовут Тилли, она моя дочь, бородатый медведь с гитарой – мой муж Деван, а того, кто задал вам столько вопросов, зовут, как вы слышали, Киран. Он жених Тилли. А меня зовут Кармелия.

– Мы знаем, – восторженно сказал Оскар. – Я обожаю вашу музыку!

Все четверо расплылись в улыбке.

– Тогда мы рады тебе вдвойне, – рассмеялся большой бородатый Деван. – Потому что мы обожаем людей с хорошим вкусом.

Вскоре было принесено ещё одно сиденье из автобуса – Киран явно неоднократно совершал подобную операцию, – и мы с Оскаром устроились с чашкой быстрорастворимого супа и парой бутылок воды. Ещё Оскар получил горсточку кукурузных хлопьев для своей «ручной мышки», а Валиант жадно напился из крышки Оскаровой бутылки.

Кармелия наблюдала за ними странным взглядом – одновременно тоскующим и боязливым.

– Как долго у тебя живёт малыш Валиант? – спросила она.

– Совсем недолго, – ответил Оскар, – по-моему, пару недель.

На самом деле меньше. Но сообщать об этом было незачем.

– Тогда он приручился очень быстро, – сказала она.

– Э… да, – согласился Оскар. – Но, похоже, он… уже был приручён, когда оказался у меня.

– Это ведь соня, да? – спросила Кармелия.

– Да, – удивлённо подтвердил Оскар. – Большинство людей просто не видят разницы. Хотя… у него есть эта маска, так что…

Я ощутила в груди странное беспокойство. Они, конечно, были милыми, а Оскар практически очутился в фанатском раю, поэтому, естественно, не мог почуять неладное. Но то, как Кармелия на нас смотрела, казалось мне странным. Вернее, смотрела она в основном на меня. Как будто не могла оторвать глаз.

Поскорее бы проехала какая-нибудь машина. Но, может, они ещё не расчистили дороги после того хаоса, который возник из-за воронова урагана, насланного Бравитой Кровавой. Мой Старфон ловил Сеть, но мы всё равно не смогли дозвониться до автомеханика – и, кстати, никуда вообще. Слышались только короткие гудки.

– Ну, тогда… нам, наверное, пора, – сделала я попытку подняться.

– Да ведь ни зги не видно, – сказал Деван. – Почему бы вам здесь не остаться, пока не рассветёт? Пожалуй, мы сможем найти ещё один или два спальных мешка.

– Это ведь лучше, чем упасть в темноте и сломать обе ноги, – сказал Оскар.

– Да, но…

Разве он не понимает, что мы торопимся? Мы даже не знаем, добралась ли Кахла и остальные до Воронова котла. Не знаем, где находится Бравита, удалось ли мне достаточно ослабить её, чтобы они смогли ускользнуть. И если воронята в целости и сохранности очутились дома, удастся ли тогда вернуть к жизни тётю Ису с её колдовским кругом, вырвав их из замершего времени?

Однако мои веки стали свинцовыми. Тело налилось тяжестью. Живот неприятно урчал, словно точно не знал, хочет ли он ещё пищи или просто нужно избавиться от плескающегося в нём тёплого быстрорастворимого супа.

Кармелия посмотрела на меня поверх раскалённых углей догорающего костра.

– Спи спокойно, – сказала она. – Здесь с вами ничего не случится.

Она сказала это по-доброму, пытаясь успокоить. И хотя я не полностью ей доверяла, мои глаза закрылись сами собой, а потом я откуда-то издалека почувствовала, как меня накрывают чем-то тёплым, похожим на одеяло.

«Котёнок», – подумала я. Может, мне удастся увидеть, где он находится и что происходит. Хотя бы мельком – но так, чтобы убедиться: Бравита не добралась до него и остальных.

Постепенно сон приглушил все мои ощущения, и я, сконцентрировавшись на диком чувстве, стала искать.

Но нашла я не Котёнка.