Текст книги "Забытая комната"

4

По меньшей мере с минуту мужчины оставались на месте. Потом директор включил свет, убрал в ящик проектор, завесил шторой экран и вернулся к своему креслу.

– Боже мой, – пробормотал Логан.

– Мы, разумеется, не могли скрыть факт самоубийства Стрейчи, – вздохнул Олафсон, – но по понятным причинам постарались свести к минимуму детали происшествия. Тем не менее какая-то информация просочилась… ходят слухи… – Он посмотрел на Логана. – Должен спросить, у тебя уже есть какие-то мысли?

– Боже мой, – повторил Логан.

Увиденное потрясло его. Он пытался вызвать из памяти образ Уилларда Стрейчи, сохранившийся с тех времен, когда они вместе работали в «Люксе», но каждый раз видел тихого, немного стеснительного мужчину с жидкими, мышиного цвета волосами. При встречах они обменивались ничего не значащими улыбками, кивали друг другу, однако никогда не разговаривали.

Стараясь отойти от шока, Логан повернулся к Олафсону.

– Думаю, – медленно начал он, – покончить с собой таким способом может только тот, кто совершенно не в состоянии прожить хотя бы еще одну минуту. Он не мог ждать, когда получит доступ к таблеткам, оружию, автомобилю или сумеет забраться на крышу. Ему требовалось умереть. Срочно. Не откладывая.

Директор кивнул и подался вперед.

– Я не занимаюсь повседневными делами «Люкса» – эта обязанность возложена на Перри Мейнарда. Но я знаю Уилла Стрейчи более тридцати лет. Человек психически стабильный, сдержанный, в высшей степени благоразумный. Ко всему прочему, был одним из моих лучших друзей и шафером на моей свадьбе. Чтобы Уилл напал на кого-то… такое невозможно. И он никогда бы – никогда – не совершил самоубийство. Тем более таким ужасным образом. Его всегда отталкивало уродство, он избегал любого рода сцен. Поступок, свидетелями которого мы были, глубоко противен самой его натуре.

Олафсон наклонился еще ниже.

– Власти, разумеется, просто зафиксировали самоубийство, и на этом все закончилось. Они вообще весьма туманно представляют, что такое политические институты и кто в них работает. А полицейский психиатр, насколько я помню, отделался такой отпиской: «Короткий реактивный психоз, вызванный состоянием фуги». – Он горько усмехнулся. – Но я же понимаю, что это не так. И я понимаю кое-что еще: человек на видео – не тот, кого я знал. Вот так. Все просто – и все сложно. Поэтому мы и пригласили тебя.

– Не вполне мое направление, – сказал Логан. – Я – энигматолог, а не частный детектив.

– А разве здесь не энигма? – спросил Олафсон, и голос его задрожал от сдерживаемых чувств. – Я ведь только что сказал: человек на видео – не Уиллард Стрейчи. Уилл никогда бы так не поступил. И тем не менее налицо факт, отрицать который невозможно: он покончил с собой. Ты это видел. А я видел еще и тело. – Директор перевел дух и провел ладонью по лбу. – Нужно выяснить, что с ним случилось. И нужно это не мне, а «Люксу».

– Ты говоришь, что он был одним из лучших твоих друзей. Его что-нибудь беспокоило? В личной жизни? На работе?

– В последние год-два я видел Уилларда не так часто, как хотелось бы. – Олафсон махнул рукой в сторону заваленного бумагами стола. – Но, уверен, его ничто не беспокоило. Он не был женат, жил один, и такая жизнь вполне его устраивала. В финансовом плане был независим. Со здоровьем никаких проблем; весь здешний персонал проходит ежегодный медосмотр, и последний, два месяца назад, ничего не выявил – я сам проверял. Насколько мне известно, Уилл собирался уходить; однако об этом лучше поговорить с его ассистенткой Ким или же доктором Мейнардом. Но уверяю тебя, перспектива отставки ничуть его не пугала. В «Люксе» он был полным стипендиатом и внес огромный вклад в исследования, область которых сам же и выбрал. Ему было чем гордиться и ради чего жить. Когда мы обедали в последний раз, Уиллард много говорил о том, чем ему не терпится заняться в отставке. Он планировал тур по соборам Европы – увлекался архитектурой и архитектурным дизайном, много читал по этому предмету. Думал вернуться к музыке… Ты, наверное, не знал, что он был талантливым пианистом и получил классическое музыкальное образование? Долгое время, год за годом, ему приходилось отказываться от серьезной практики из-за занятости на работе. А еще Уиллард мечтал поплавать по Средиземному морю – он был неплохим моряком. Так что у него имелось все, ради чего стоит жить. Всё.

Почти минуту в кабинете стояла тишина. Потом Логан кивнул.

– Я согласен. Но только при одном условии. Мне понадобится полный, неограниченный допуск ко всем офисам, лабораториям и архивам «Люкса».

– Хорошо, – после секундной, почти незаметной паузы сказал директор.

– Мне нужно как-то представляться? Объяснять причину, почему я нахожусь здесь, что выискиваю и высматриваю, с какой стати задаю вопросы? Как-никак у меня ведь с «Люксом», скажем так, своя история, и ее надо принимать во внимание.

Олафсон огорченно поморщился.

– Я уже думал об этом. Многие из тех, кого ты знал десять лет назад, до сих пор работают здесь. Ты, конечно, за эти годы стал личностью весьма известной. Но, поскольку тебе потребуется свобода действий, я не вижу оснований ни скромничать, ни маскироваться, ни вводить людей в заблуждение. Ты здесь по приглашению совета директоров, и твоя задача – изучить обстоятельства смерти доктора Стрейчи. Вот так. А уточнять я не собираюсь.

– Очень хорошо. Прежде чем приступлю к делу, надо ли мне знать что-то еще?

– Да. – Директор на секунду задумался. – Чтобы не было недосказанностей, хочу сразу предупредить: не все здесь будут рады тебя видеть. Я имею в виду не только твою, как ты выразился, историю с «Люксом». После тебя в организацию влилось много свежей крови, но по сути «Люкс» остался местом очень консервативным. Ты встретишь людей, которые будут сомневаться в твоих мотивах, людей, которые будут относиться к тебе с недоверием. Скажу больше, при обсуждении вопроса о твоем приглашении совет директоров разделился пополам, три на три. Так что для принятия решения голосовать пришлось мне.

Логан немного устало улыбнулся.

– К этому я привык. Похоже, такое уж невезучее место.

– Ты ведь все еще работаешь в Йеле, верно?

– Верно.

– Что ж, это обстоятельство может сыграть в нашу пользу. – Олафсон поднялся. – Идем – оформим все по правилам.

5

В половине пятого того же дня Логан стоял в своем кабинете на третьем этаже и задумчиво смотрел в окно. Окно было той же, что и в гостевой библиотеке, конструкции – тяжелое, с освинцованным стеклом и облицованное металлом, и Логан знал, что уже никогда больше не посмотрит на него так, как прежде. Сейчас оно было закрыто, но ученый все равно слышал глухой рокот Атлантики, бросающей волны на скалистый берег.

Логан поднял руку и провел пальцами по оконной раме. История «Люкса» началась с частного клуба, основанного в начале 1800-х шестью профессорами Гарварда для обсуждения вопросов искусства и философии. С годами амбиции и возможности заведения росли, цели расширялись, и в 1892-м клуб был реорганизован в «Люкс»; в нем появился свой устав, а финансовое положение укрепилось за счет щедрых пожертвований. Старейший в стране институт политических исследований – «мозговой центр» для непосвященных – более чем на два десятилетия опередил Институт Брукингса. В первые годы существования ему сопутствовал беспрецедентный успех. В условиях быстрого роста прежние помещения уже не соответствовали новым требованиям, и «Люкс» перебазировался из Кембриджа сначала в Бостон, а потом, в начале 1920-х, в Ньюпорт, где у наследников одного эксцентричного миллионера был куплен особняк, известный как «Темные фронтоны». В последующие годы институт продолжал благоденствовать, проводя исследования в таких областях, как экономика, политика, прикладная математика, физика, а в последнее время и компьютерная наука. Единственной запретной темой – и это оговаривалось в уставе организации – являлись исследования, результаты которых могли быть в той или иной форме использованы в военных целях. Этим «Люкс» отличался от других «мозговых центров», которые с готовностью принимали прибыльные заказы на проведение соответствующих работ.

Логан отступил от окна и оглядел предоставленный в его распоряжение офис. Как и повсюду в здании, все здесь было пышное, богатое, изысканное. Помимо рабочего кабинета ученый мог пользоваться небольшой гостиной, спальней и ванной. Взгляд Логана остановился на письменном столе. Он уже разложил кое-что из своего обычного оборудования: ноутбук, камкордер, цифровой диктофон, детектор электромагнитного излучения, инфракрасный термометр и с десяток книг, в том числе и старинных, в кожаных переплетах.

В дверь осторожно постучали. Логан открыл – за порогом мялся парень в невыразительном деловом костюме.

– Извините. – Он протянул запечатанную папку с надписью: «ЛИЧНО И КОНФИДЕНЦИАЛЬНО». – Доктор Олафсон просил передать лично вам в руки.

– Спасибо, – кивнул Логан.

Парень повернулся и зашагал по коридору, застеленному дорогой ковровой дорожкой. Логан толкнул плечом дверь и распечатал папку. В ней оказался один-единственный, неподписанный DVD-диск.

Энигматолог вернулся к столу, сел, включил ноутбук, подождал, пока тот загрузится, и вставил диск. Через пару секунд на экране открылось окошко медиаплеера. Воспроизведение началось автоматически. Логан сразу понял, что перед ним та самая, черно-белая и не лучшего качества, запись с камеры наблюдения, которую он смотрел в кабинете директора: роскошная библиотека и человек, расхаживающий туда-сюда и дергающий себя за волосы.

Логан щелкнул кнопкой «пауза». Смотреть это еще раз не хотелось. Глядя на застывшего на экране Стрейчи, он вспомнил слова Олафсона: «…я знаю Уилла Стрейчи более тридцати лет. Человек психически стабильный, сдержанный, в высшей степени благоразумный …у него было все, ради чего стоит жить …человек на видео – не тот, кого я знал».

Логан закрыл окошко плеера и открыл утилиту для извлечения аудиодорожки из DVD. Потом открыл полученный файл с помощью специальной программы аудиоредактора и прослушал его целиком. Запись продолжалась четыре минуты и двадцать секунд. После первого прослушивания Логан стер последние тридцать секунд: визг падающей оконной рамы, тошнотворный хруст костей и два последовавших за этим глухих удара – слушать это было почти так же невыносимо, как и видеть воочию.

Теперь Логан прослушал аудиофайл еще раз. Первые сорок пять секунд занимали тяжелые шаги и хриплое дыхание. Эту часть он тоже стер. Оставшаяся, примерно трехминутная запись плохого качества содержала бормотание, шипение и цифровые артефакты.

В главном окне редактора аудиодорожка была представлена волновой формой: растянувшаяся слева направо жирная, рваная линия, нашпигованная острыми, похожими на иголки шипами. Логан открыл окно поменьше и выбрал функцию спектрального анализа аудиофайла. Некоторое время он смотрел на дисплей, изучая и подстраивая амплитуды и частоты. Потом, передвигая ползунки, прошелся по файлу шумоподавителем. И затем, усилив сигнал, провел файл через параметрический эквалайзер, совмещенный с фильтром высоких частот.

Теперь, очищенный от большей части посторонних шумов, файл звучал громче и яснее. Логан уже различал голос Стрейчи, но понять, что говорит ученый, все еще было трудно – отчасти по причине плохого качества записи и отчасти из-за того, что Стрейчи то вздыхал, то бурчал. Тем не менее Логан приложил максимум усилий для расшифровки, снова и снова проигрывая трудные куски, снова и снова вслушиваясь в невнятное бормотание. По мере возможности он старался поставить себя на место Стрейчи, представить, что тот мог чувствовать, и затем интерполировать результаты.

– Нет… Нет. Я не могу. Не могу.

Дальше – учащенное дыхание.

– Помогите. Пожалуйста, помогите мне. Оно следует за мной повсюду. Повсюду. Я не могу… не могу от него спастись!

Логан услышал, как Стрейчи дергает дверную ручку, сбрасывает с полок книги.

– Оно идет из… (неразборчиво). Я знаю… знаю…

Что-то загремело… перевернутый стол. Голос ненадолго зазвучал яснее.

– Голоса… слишком близко. Они словно яд. Надо уйти.

Стрейчи снова удалился от камеры, и голос стал доноситься издалека.

– Оно со мною. Они со мною. В темноте. Нет, господи, нет…

И вот… Внезапно дрожь, волнение ушли. Дыхание замедлилось, сделалось почти спокойным. Логан остановил запись; он знал, что будет дальше.

Сохранив расшифровку в виде текстового файла, Логан закрыл ноутбук, поднялся и подошел к окну с видом на угрюмо-серую Атлантику. Расшифровывая запись, он попытался поставить себя на место Стрейчи, но теперь уже жалел об этом. Там не было ничего, кроме необъяснимого, внезапного безумия. Безумия и смерти.

Они со мною. В темноте.

Солнце заливало зеленую лужайку, убегавшую от особняка к морю. В обшитом дубовыми панелями кабинете было тепло, но Логан невольно поежился, словно ощутив пробежавший по спине озноб.

6

В половине восьмого Логан вышел из офиса, спустился по широкой центральной лестнице и вошел в главную столовую. Ставшие для «Люкса» домом, «Темные фронтоны» являлись продуктом лихорадочного воображения Эдуарда Делаво. Во время строительства чудаковатый миллионер-затворник купил старинный французский монастырь, разобрал его камень за камнем и, перевезя в Род-Айленд, встроил в свой особняк. В бывшем монастыре нынешняя столовая служила трапезной. Просторное готическое помещение, с солидными деревянными балками, образующими сводчатый потолок, и декоративными арками, выстроившимися вдоль обитых гобеленами стен. Иллюзию нарушали две стоящие одна против другой соломоновы колонны с витой мозаикой – двойники тех, что стояли у главного входа. Служившие изначально опорами, такие колонны, хотя и разных размеров, встречались в «Люксе» повсюду.

Задержавшись на мгновение у входа, Логан скользнул взглядом по столам, обедающим за ними людям и официантам в смокингах, деловито снующим там и сям. Несколько лиц показались ему смутно знакомыми, но куда больше было тех, кого он не знал. Одинаковые, круглые, рассчитанные на шесть мест столы были накрыты белыми льняными скатертями.

Один из ближайших к двери столов оказался занят ровно наполовину. Двое, мужчина и женщина, уже сидели, а третий – на виртуальное присутствие которого указывало присутствие прибора, – скорее всего, временно отлучился. В мужчине Логан узнал Джонатана Кинга, специалиста по теории игр. Во времена работы Логана в «Люксе» каких-либо близких отношений они не поддерживали, но Кинг всегда казался доброжелательным. Направившись к столу, энигматолог моментально привлек к себе внимание, к которому уже давно привык, поскольку его фотографии довольно часто появлялись на обложках различных журналов.

Кинг тоже поднял голову, но узнал бывшего коллегу не сразу, а когда узнал, расплылся в улыбке.

– Джереми! – Он поднялся из-за стола и протянул руку. – Какой сюрприз… Рад тебя видеть.

– Привет, Джонатан. Не против, если я составлю компанию?

– Конечно, присоединяйся. – Кинг повернулся к сидящей рядом женщине. На вид ей было лет тридцать – черные, сияющие волосы, пытливые глаза. – Познакомься – Зои Демпстер. Поступила в «Люкс» шесть месяцев назад, младший стипендиат. Специалист по многовариантным исчислениям.

В «Люксе», как и в других подобного рода учреждениях, людей представляли не только по имени – к последнему автоматически добавлялась специальность.

– Здравствуйте, – с улыбкой сказал он.

– Здравствуйте. – Демпстер нахмурилась. – Мы уже встречались?

– Это Джереми Логан, – объяснил Кинг.

Секунду-другую она еще смотрела на него из-под сдвинутых бровей, а потом лицо осветилось, словно над головой вспыхнула электрическая лампочка.

– О… Вы – тот… – Она осеклась.

– Все правильно, охотник за привидениями, – подтвердил Логан.

Демпстер рассмеялась – как показалось, с некоторым облегчением.

– Это не я – вы сами так сказали.

Краем глаза Логан заметил Олафсона. Тот сидел в дальнем конце столовой вместе с вице-директором, Перри Мейнардом, и еще несколькими коллегами. Поймав взгляд Логана, Олафсон кивнул.

– Джереми работал здесь одно время, – тактично сказал Кинг. – Лет, наверное… Сколько прошло, Джереми?

– Почти десять лет.

– Десять лет… Даже не верится. – Кинг покачал головой. – Будешь заниматься какими-то исследованиями?

Логан видел, с каким любопытством эти двое смотрят на него. Им, конечно, хотелось знать, чем вызвано его присутствие здесь. Он еще раздумывал, как бы получше ответить, когда к столу вернулся и сел на свое место мужчина лет пятидесяти, с коротко постриженными, черными с проседью волосами и красивой, ухоженной бородкой, гордиться которой мог бы и сам Зигмунд Фрейд. Поставив рядом с тарелкой полную чашку черного кофе, он поднял голову и с выражением театрального удивления воззрился на Логана.

– Ну и ну, – промолвил он. – А я как раз спрашивал себя, уж не пора ли тебе объявиться.

– Привет, Роджер, – сказал Логан.

– И тебе того же, – густой и мягкий английский акцент придавал всему произнесенному Роджером Карбоном некое особенное, слегка высокомерное звучание. Он повернулся к остальным. – Джонатан, ты, несомненно, помнишь Джереми Логана. А вот вы, Зои, разумеется, нет. Хотя и могли видеть его по телевизору. Как раз прошлым вечером я обнаружил его на Си-эн-эн. Никакой Несси не существует. Забавно.

Логан только кивнул. Все то время, что он работал в «Люксе», Роджер Карбон, специалист в области эволюционной психологии, оставался его заклятым врагом, поскольку изучение необъяснимых загадок и сверхъестественных феноменов считал занятием недостойным почтенного института и рассчитанным единственно на сенсацию. Он также принадлежал к немногочисленной группе, добившейся в конце концов того, что Логана попросили уйти.

Незаметно подошедший к столу официант предложил листок с распечатанным меню. Логан быстро пробежал его глазами, отметил выбранные блюда и вернул листок официанту, который мгновенно исчез.

– Должен сказать, описывая modus operandi[2]2
  Образ действия (лат.).


[Закрыть], ты был весьма убедителен, – беззаботно продолжал Карбон. – У тебя ведь даже название есть для этой твоей… э… дисциплины, не так ли?

– Энигмалогия.

– Вот-вот. Энигмалогия. Если я правильно помню, в период работы в «Люксе» у тебя даже этого не было.

– За десять лет много чего может случиться, – ответил Логан, игнорируя насмешливый тон Карбона.

– Да уж конечно. Следует ли понимать это так, что ты кодифицировал сие новое поле научного исследования? Систематизировал? Определил принципы? Можем ли мы ожидать скорого появления учебника? Наверное, «Основы привидениелогии»? Или нет – «Привидения для “чайников”»?

– Роджер, – предостерег Джонатан Кинг.

– Я освоил несколько сильных древних проклятий, – старательно сохраняя небрежный тон, заметил Логан. – На сегодня у меня специальное предложение: наложение порчи на двоих по цене одного.

Демпстер сдавленно фыркнула и торопливо прикрыла ладонью рот. Кинг улыбнулся. Карбон отпил кофе и сделал вид, что пропустил выпад мимо ушей.

– Ты ведь здесь из-за Стрейчи, так? – спросил он, меняя тему.

– Более или менее.

– Ну так поделись деталями!

– Как-нибудь в другой раз. Могу лишь сказать, что совет директоров обратился ко мне с просьбой расследовать обстоятельства и природу его смерти.

– Природу его смерти… Никто об этом особенно не распространяется, но дело, говорят, жуткое. – Карбон пристально посмотрел на него. – Это правда, что голову бедняги нашли в розовом кусте?

– Не могу сказать, – ответил Логан.

– Скажи хотя бы, с чего собираешься начать.

– Я уже начал.

Секунду-другую Карбон переваривал ответ, подтекст которого явно пришелся ему не по вкусу.

Официант принес первое блюдо: салат фризе с беконом и яйцо-пашот.

– Вообще-то, я думал заглянуть вначале к Перри Мейнарду.

– А… Что ж, в таком случае не забудь спросить его о других.

Логан замер, не успев даже взять вилку.

– О других?

– О других. – Карбон допил кофе, аккуратно промокнул губы льняной салфеткой, улыбнулся Кингу, подмигнул Зои Демпстер, поднялся и, не произнеся больше ни слова, вышел из-за стола.

7

Офис вице-директора Перри Мейнарда оказался вдвое больше директорского. И хотя в нем, разумеется, ощущался тот же эдвардианский дух, выглядел он совершенно иначе, нежели кабинет Олафсона. Разместился офис на четвертом этаже, под массивной, с выступающим карнизом крышей. Окна смотрели на север, открывая вид не на скалистое, угрюмое побережье, а на широкую лужайку. Внушительный письменный стол с минимумом бумаг, комплект пинговских клюшек, с расчетливой небрежностью брошенных в углу, и фотографии спортивной тематики на стенах – казалось, кабинет принадлежит исполнительному директору какой-нибудь корпорации. Ничего удивительного в этом, в общем-то, не было – до назначения на должность вице-директора Мейнард занимался макроэкономикой. Сотрудники «Люкса», как давно заметил Логан, разделялись на два основных типа. Представители первого, академического, предпочитали белые халаты и слегка мятые блейзеры и постоянно пребывали в состоянии озабоченности и погруженности в проводимые исследования. Относившиеся ко второму, корпоративному, типу обычно специализировались в области индустриальной психологии или делового администрирования, носили темные элегантные костюмы и, как правило, демонстрировали уверенность и суперкомпетентность.

В святая святых вице-директора Логана допустили, предварительно проведя через приемную, в десять часов утра следующего дня.

– А, Джереми. – Мейнард вышел из-за стола и, здороваясь, сжал руку Логана так, словно проверял его кости на прочность. – Я тебя ждал. Садись.

Махнув в сторону пары кожаных кресел, вице-директор вернулся за стол. Садиться рядом с гостем он в отличие от Олафсона не стал.

– Поздравляю с повышением, – сказал Логан.

Мейнард снова махнул рукой, на этот раз пренебрежительно. Русоволосый, подтянутый, спортивного сложения, он выглядел гораздо моложе своих пятидесяти лет.

– Предпочитаю считать себя директором-распорядителем. Знаешь, большинство наших стипендиатов сами себе голова. Каждый из них лучше кого-либо другого знает свою область исследования, свой маленький удел. Я – всего лишь администратор.

Такая самоуничижительная оценка собственной роли не обманула Логана. Пусть Мейнард и был лишь администратором, но он обладал огромной властью и мог воспользоваться ею в случае необходимости. Да, «Люкс» исполнял функции «мозгового центра», но оставался при этом частной корпорацией, для которой не на последнем месте стоял вопрос прибыли. Организация, конечно, получала солидные гранты, ей выдавались ежегодные поощрительные стипендии и выделялись фонды для проведения академических исследований в различных областях, но обеспечивалось это все только за счет постоянных доходов. Об этом редко говорилось, но каждый стипендиат знал: самое эффективное исследование – то, которое в конечном итоге находит практическое применение. Интересно, подумал Логан, был Мейнард одним из тех троих, кто голосовал за его приглашение сюда, или выступал против.

– Ты, конечно, хотел бы поговорить об Уилларде Стрейчи, – сказал Мейнард, устраиваясь в кресле.

Логан кивнул.

– Какая ужасная история. – Мейнард покачал головой. – Ужасная.

– Грегори сказал, что ты в курсе того, над чем Стрейчи работал в последнее время.

– Ммм… да. – Мейнард откинулся на спинку кресла и сложил руки на груди. – Ты, может быть, помнишь, что его специализацией были СУБД.

– СУБД?

– Да. Системы управления базами данных. Он добился больших успехов в совершенствовании модели реляционной базы данных, созданной Эдгаром Коддом и другими. «Параллакс», база данных самого Стрейчи, был одним из прорывных приложений начала восьмидесятых.

– Продолжай, – кивнул Логан.

– «Параллакс» – это администратор базы данных с встроенным языком программирования, разработанным самим Стрейчи. Стал своего рода легендой благодаря скорости, расширяемости и небольшому дисковому пространству – это не громадина наподобие, например, DB2. Был популярен с мини-компьютерами VAX, которыми в то время пользовались во многих кампусах. То есть лет тридцать тому назад, – Мейнард пожал плечами. – О том, как изменились с тех пор языки программирования, не стоит и говорить.

– И Стрейчи пришел к выводу, что лучшие годы остались позади. Ты это пытаешься сказать?

– Не думаю, что он представлял все именно так. Стрейчи очень гордился сделанной работой. А еще он был настоящим ученым академического типа: для него ценность исследования заключалась в самом факте научного поиска… – Мейнард помолчал, словно не зная, стоит ли продолжать. – Вообще-то, если хочешь знать, это у «Люкса» были с ним проблемы.

Логан нахмурился.

– Не понимаю.

– Как я уже сказал, программирование сильно изменилось. В наше время это объекты, наследование классов, скриптовые языки. Те самые новшества, которые обеспечили революционный прорыв «Параллакса» при его появлении, впоследствии затруднили его модернизацию. И, давай будем смотреть правде в лицо, «Параллакс» устраивал Стрейчи таким, каким был. Он просто продолжал совершенствовать свое детище, тогда как многие более крупные клиенты шли дальше.

– И их деньги уходили другим.

Мейнард болезненно поморщился, но кивнул, соглашаясь с собеседником.

– В любом случае Стрейчи был накрепко связан с «Люксом». Здесь он стал старшим стипендиатом. Здесь добился успехов, которыми мы все гордились. Хотя он вполне мог бы уйти в отставку с полным пансионом, мы были только рады, чтобы его работа по реляционной базе данных продолжалась. Но наверху решили, что такое исследование может рассматриваться только как побочное.

– Другими словами, как хобби, а не оплачиваемая работа.

– Платили ему как и прежде, но несколько месяцев назад мы поступили с Уиллардом так, как поступаем со всеми нашими стипендиатами, которые отходят от своего основного исследования. Мы нагрузили его еще и административными обязанностями, причем такими, которые могли принести «Люксу» непосредственную выгоду.

– Как поступают со штатным профессором, переводя его на должность помощника декана.

– Примерно так.

– Ты можешь сказать, в чем состояли эти административные обязанности? – спросил Логан.

– Предложение, вообще-то, исходило от Роджера Карбона. Уилларда назначили ответственным за реставрацию Западного крыла, которое, как ты, наверное, знаешь, не обновлялось целую вечность. Последние несколько лет им фактически не пользовались. Дело не в том, что находиться там небезопасно, но оно определенно требует полного переоснащения и приведения в соответствие с требованиями двадцать первого века. Не мне тебе говорить, что потеря таких площадей сильно затруднила нашу работу, несмотря даже на расширение служебных построек. Так что восстановление Западного крыла стало для «Люкса» задачей первостепенной важности.

– Уиллард Стрейчи тоже считал это важным?

Мейнард пытливо посмотрел на Логана.

– Если ты думаешь, что Уиллу не нравилось это поручение или он рассматривал его как нечто недостойное, своего рода понижение, то ты сильно ошибаешься. Он знал, как работает «Люкс», и страстно увлекался архитектурой. У него появился шанс взять прекрасный архитектурный образчик конца девятнадцатого века и перепрофилировать его в современное и утилитарное пространство. Уилл не собирался пачкать руки, орудуя пневматическим молотком – он занимался проектированием функциональности, пытаясь сбалансировать практическое с эстетическим. Как бы выступал в роли домовладельца, объясняющего подрядчику, что он хочет получить, но, разумеется, при совсем другом порядке величин. С ним, конечно, работал архитектор – уточнял проекты, занимался инженерным обеспечением, – но идеи рождал Стрейчи. И, судя по всему, работа пришлась ему по душе. Я, естественно, виделся с ним не каждый день. Тебе надо поговорить с мисс Миколос.

– Кто такая?

– Ким Миколос, его ассистентка.

– Та самая, на которую он напал?

Короткая пауза.

– Да.

– Что ты можешь сказать о поведении Стрейчи в последние недели?

– Ко мне многие по этому поводу обращались. Вообще-то, я даже намеревался поговорить с ним… – Мейнард ссутулился, отвел взгляд в сторону. – Теперь уже поздно, и я никогда не узнаю, мог ли сделать что-то для него, как-то ему помочь.

– Ты упомянул, что он работал с архитектором…

– Да. Как оказалось, с правнучкой того самого архитектора, который и построил «Темные фронтоны». Ее зовут Памела Флад. Продолжает семейные традиции – у нее архитектурная фирма. Нам с нею повезло.

Логан взял его слова на заметку.

– Извини, Джереми. – Мейнард взглянул на часы. – Мне нужно на собрание. Позже с радостью отвечу на любые твои вопросы. – Он поднялся из-за стола.

– Если можно, еще один.

Мейнард остановился.

– Конечно.

– Вчера вечером, за обедом, доктор Карбон посоветовал мне спросить о «других».

Мейнард нахмурился.

– Он так сказал?

– Да. И предложил обратиться именно к тебе.

Мейнард медленно покачал головой.

– У Роджера особое чувство юмора – я никогда его не понимал. Может, и над тобою подшучивал – ты же знаешь, он твои исследования никогда всерьез не воспринимал.

– Знаю. Но что он имел в виду? Каких «других»?

Мейнард снова посмотрел на часы.

– Извини, Джереми, но я действительно никак не могу опоздать на это собрание. Пожалуйста, держи нас с Грегори в курсе. И, что бы ты ни делал, будь осмотрителен. Замарать репутацию такого почтенного учреждения, как «Люкс», очень легко. – Он улыбнулся и жестом предложил Логану выйти из кабинета первым.