Текст книги "Месть Темного Бога"

– Тебе часто приходится этим пользоваться? – спросил Алек, пробуя – сначала не очень успешно – подать сигнал об опасности сзади.

Серегил хмыкнул:

– Чаще, чем ты, может быть, думаешь.

Первую половину дня они скакали быстрой рысью. Серегил по– прежнему не мог найти на унылой равнине никаких ориентиров, но Алек уверенно показывал дорогу. То, как легко он нашел источник накануне вечером, обнадежило Серегила, так что свои сомнения он держал при себе.

Поглядывая на небо, паренек точно определял направление по приметам, о которых Серегил не мог и догадаться. Наблюдая за юношей, он решил, что от природы Алек довольно молчалив. В этом не было ни стеснительности, ни принужденности: просто он явно предпочитал сосредоточенно заниматься своим делом. Однако скоро выяснилось, что размышлять это ему не мешает. Остановив коня у маленького родничка, до которого они добрались как раз перед полуднем, Алек обратился к Серегилу, как будто их разговор и не прерывался:

– А в Вольде ты будешь выступать как бард?

– Да. В тех краях меня знают как Арена Виндовера. Может, ты даже слышал это имя?

Алек скептически посмотрел на спутника:

– Это ты Арен Виндовер? Я прошлой весной слышал Арена Виндовера – он пел в гостинице «Лисица», – да только ты совсем не похож на него.

– Ну, если на то пошло, то сейчас я вряд ли похож и на Ролана Силверлифа.

– Действительно, – признал Алек. – Сколько же у тебя всего имен?

– О, сколько потребуется. Раз уж ты не веришь, что я и Арен Виндовер – одно и то же лицо, придется дать тебе доказательство. Какая из моих песен тебе больше всего понравилась?

– «Смерть Арамана», – без колебаний ответил Алек. – Мелодия потом вертелась у меня в голове очень долго, но я не мог вспомнить все слова.

– Что ж, пусть будет «Смерть Арамана». – Серегил откашлялся и запел. У него оказался звучный, выразительный тенор. Вскоре Алек начал подпевать. Его голос не был так же хорош, но он верно следовал мелодии.

По бурному морю Араман поплыл, Сотню бойцов он вел. Как смерть, корабль его черен был, Багрянцем парус расцвел. К далекой Симре правил их рулевой, Сквозь туман и снежную муть. Из тех ни один не вернулся домой, Кто с Араманом двинулся в путь.

Чести цена – кровь и сталь, И гибель – не за горой.

Солдатская жизнь – не благостный рай, Но клянусь, мне не надо другой.

Король Миндар, укрыт за стеной, Смотрел, как корабль спешит. Пять сотен солдат у него за спиной, И все как один хороши. И вышли они из ворот городских – Не страшен заморский им враг. Но вверх по берегу вел своих Араман, поднявший стяг.

Чести цена – кровь и сталь, И жизнь, коль на то уж пошло. И тщетно любимые смотрят вдаль, И ждут, не плеснет ли весло.

Араман рванулся в кипящий бой – Король отразил удар.

«Заплатишь за ложь свою ты головой!» – Услышал сквозь крики Миндар.

«Пусть войско твое и стоит стеной, А людей моих – наперечет, Клянусь, ждать не буду я тени ночной, Твою голову меч мой снесет, Чести цена – кровь и сталь, И пусть плоть рассечет клинок, Солдату награда – совсем не медаль, А славы бессмертной венок.

На поле кровавом отряды сошлись, Меч ударил о медный щит, Друг друга противники в битве нашли:

Шлем погнулся, копье трещит.

Пловцу не спастись среди бурных стремнин…

Остались средь мертвых тел Араман с Миндаром один на один – И каждый могуч и смел.

Чести цена – кровь и сталь. И знает только вдова, Что значит навек обрести печаль Тем, чья жизнь началась едва.

Грудь к груди, меч на меч бьются смертно они Ни один не готов уступить.

Ненавистен Араману враг искони, Должен чашу свою он испить.

Кровь ручьем уж течет из Миндаровых ран, И Араман свое получил…

Тень ночная легла, и Миндар проиграл – Наземь рухнул и дух испустил.

Чести цена – кровь и сталь – И для лорда, для смерда – одна. Во главе войска в ад попадет генерал:

Там уж, верно, получит сполна.

Победитель Араман на землю упал, Был отлив, и вместе с волной Жизнь его покидала – как бледный опал Стал лик его мертвый, немой. Цену чести Араман сполна уплатил. Жизнью, кровью – своей и чужой. Берег пуст, скоро будет тут много могил… Но добился победы герой.

Чести цена – кровь и сталь. И хоть слава громка, солдат, Не воскресит она, как ни жаль, Тех, что в хладных могилах лежат.

– Молодец! – поаплодировал ему Серегил. – Если тебя подучить, из тебя получится неплохой бард.

– Из меня? – переспросил Алек со смущенной улыбкой. – Представляю себе, что на это сказал бы мой папаша!

«Я тоже», – подумал Серегил; из того, что ему случилось услышать, он заключил, что старик был довольно мрачным типом.

Большую часть дня путники развлекали друг друга, распевая по очереди. Заметив, как краснеет Алек от непристойных песен, Серегил постарался включить в свой репертуар их как можно больше.

Два дня они скакали без отдыха и мерзли по ночам, но все равно время пролетело быстро. Серегил оказался спутником, о каком Алек мог только мечтать: долгие часы он заполнял своими рассказами, песнями и легендами. Единственной темой, которой он упорно избегал, было его собственное прошлое, и Алек быстро усвоил, что настаивать тут бесполезно. В остальном же они прекрасно ладили. Алека особенно интересовали рассказы Серегила о жизни в южных краях.

– Ты так и не рассказал мне, почему Три Царства так часто воюют между собой, – напомнил он Серегилу, когда однажды пауза в их беседе затянулась.

– Что поделаешь, я все время отвлекаюсь, такой уж я человек. О чем ты хочешь узнать?

– О царе-жреце и вообще обо всем. Ты говорил, что раньше это была одна страна, а потом она разделилась на три. Что произошло?

– То, что обычно происходит, когда один думает, что у другого больше земель и власти, чем у него, – разгорелась война.

Около тысячи лет назад в разных местах начались беспорядки. Рассчитывая успокоить недовольных, Иерофант предоставил им самоуправление, разделив страну примерно так, как и сейчас проходят границы между Скалой, Майсеной и Пленимаром. Каждая область получила собственного правителя, назначенного Иерофантом, конечно.

С географической точки зрения это было логичное деление, но на беду Пленимар счел себя обделенным. Скале достались плодородные равнины, защищенные от северных ветров хребтом Нимра, Майсене – горные долины и торговля с северными землями, а Пленимар – самая древняя часть государства – получил засушливый полуостров с почти исчерпанными ресурсами. Дров в огонь еще подбросили слухи о том, что на севере нашли золото – именно там, дороги куда были под властью Майсены Чего у Пленимара, однако, было в избытке – это кораблей и солдат, и не понадобилось много времени, чтобы тамошние правители решили употребить их в дело. Ровно через два столетия после разделения Пленимар напал на Майсену; началась война, которая длилась семнадцать лет.

– Как давно это было?

– Почти восемьсот лет назад. Пленимар. наверное, победил бы. если бы в войну не вмешались ауренфэйе.

– Опять ауренфэйе! – возбужденно воскликнул Алек. – Но почему они ждали так долго? Серегил пожал плечами:

– Дела тирфэйе не представлялись им важными. Только когда военные действия приблизились к их собственным водам, они объявили о своем союзе со Скалой и Майсеной.

Алек задумался.

– Но если .у этих двух стран было и золото, и плодородные земли, и все остальное, как получилось, что они не одолели Пленимар?

– Так и должно было случиться. Маги Скалы были югда на вершине своего могущества. Даже дризиды были вовлечены в сражения, а, как ты можешь себе представить, это сила, с которой приходится считаться Но в некоторых старых балладах говорится, что в Пленимаре были некроманты, и они призвали на помощь армии ходячих мертвецов, справиться с которыми могли лишь самые могущественные волшебники. Правда это или нет, только это была самая жестокая война из всех.

– И в конце концов Пленимар потерпел поражение?

– Да, но только в последний момент. Весной на пятнадцатый год войны был убит Иерофант Эстмар; это послужило последним толчком к распаду единого государства. К счастью, как раз тогда черные корабли Ауренена, пройдя проливом Бал, напали на Беншал, а армия ауренфэйе и их маги атаковали силы Пленимара у Цирны. То ли благодаря магии, то ли просто потому, что в сражение вступили свежие войска, но сопротивление Пленимара было сломлено, А в битве при Исиле Крикопт, первый правитель Пленимара, объявивший себя Верховным Владыкой, пал от руки царицы Скалы, Герилейн Первой.

– Погоди-ка! – Алек сунул руку в кошелек и вытащил фебряную монету. – Это ведь она изображена здесь?

– Нет, это Идрилейн Вторая, царствующая сейчас. Алек перевернул монету и показал на полумесяц и пламя:

– А что значат эти символы?

– Полумесяц – знак Иллиора, пламя – знак Сакора. Вместе они образуют герб Скалы.

«Скала! – подумал Алек, убирая монету обратно в кошелек. – Ну, теперь по крайней мере я знаю, откуда ты родом».

ГЛАВА 3. Предложение серегила

Рассвет третьего дня их путешествия через холмы был ясным и морозным.

Серегил проснулся первым. Накануне вечером шел снег; на счастье, как раз перед тем, как солнце село, Алек нашел пустую берлогу, так что они смогли переночевать в укрытии. В яме чувствовался сильный запах предыдущего обитателя, но она была достаточно просторна, чтобы оба путешественника могли в ней улечься. Заткнув входное отверстие мешком и седлом Серегила, чтобы ветер не задувал внутрь, они согрелись в первый раз с тех пор, как оказались на взгорье.

Серегил испытывал соблазн позволить ровному дыханию Алека вновь убаюкать себя; покидать теплое убежище ему не хотелось. Глянув на сонное лицо юноши, он снова задал себе вопрос: «Не вижу ли я в нем просто то, что хочу увидеть?» – ощутив знакомое чувство узнавания. Впрочем, для размышлений на эту тему еще будет время. Сейчас нужно сосредоточиться на Вольде…

Растолкав Алека, Серегил выполз из берлоги. Золотисто-розовый свет заливал нетронутую снежную пелену; сияние ослепило его привыкшие к полумраку глаза.

Лошади выкапывали копытами из-под снега пожухлую траву. Глядя на них с симпатией, Серегил ощутил, как бурчит в его собственном животе. Как ни надоели путешественникам засохшие остатки колбасы и сыра, оставшиеся на завтрак крохи были всем, чем они располагали.

– Спасибо Создателю за солнышко! – воскликнул Алек, выбираясь из берлоги.

– Спасибо Сакору, хочешь ты сказать, – зевнул Серегил, отбрасывая с глаз волосы. – Из всей Четверки… О проклятие, что это меня с утра пораньше потянуло на философию! Как ты думаешь, сегодня мы доберемся до Вольда?

Алек бросил внимательный взгляд на юг и кивнул:

– Думаю, мы будем там еще до заката. Серегил, проваливаясь в снег, подошел к лошадям и похлопал свою кобылу по боку.

– Сегодня вас, ребятки, ждет хорошая порция овса, а меня – горячая ванна и сытный ужин. Если наш проводник отработает свои денежки, конечно.

Серегил был непривычно молчалив этим утром. Когда в полдень они сделали привал, чтобы дать лошадям отдохнуть, Алек почувствовал, что тот что-то задумал. Глаза Серегила обрели то же задумчивое выражение, как и в камере, когда он предложил юноше бежать с ним вместе: будто он сомневался, правильное ли решение принял.

– Помнишь, я в шутку сказал, что тебе следовало бы сделаться подмастерьем, – начал он, глядя через плечо и поправляя подпругу. – Что ты думаешь на этот счет?

Алек с удивлением посмотрел на него:

– Подмастерьем барда, хочешь ты сказать?

– Может быть, подмастерьем – не совсем подходящее название. Я ведь не вхожу ни в какую гильдию, да барды и не имеют собственного объединения. Но ты шустрый и сообразительный. Я многому мог бы тебя научить.

– Чему, например? – Алек испытывал некоторое замешательство, смешанное с любопытством.

Серегил заколебался, как будто еще раз оценивая Алека, потом сказал:

– Я в основном занимаюсь выуживанием всяких ценных вещичек и, главное, информации. Сердце Алека оборвалось.

– Так ты вор…

– Ничего подобного! – нахмурился Серегил. – По крайней мере не в том смысле, который ты в это слово вкладываешь.

– А в каком смысле? – настаивал Алек. – Может, ты шпион, вроде того жонглера, которого ты тогда убил? Серегил усмехнулся:

– Я бы почувствовал себя оскорбленным, если бы ты имел хоть малейшее представление о том, что говоришь. Давай считать, что я своего рода агент, и весьма почтенный господин нанял меня, чтобы узнать о некоторых довольно необычных событиях здесь на севере. Я не могу сказать тебе больше, но уверяю тебя – моя цель благородна, даже если методы не всегда оказываются таковыми.

Как заподозрил Алек, последняя высокопарная фраза скрывала признание его компаньона в том, что он все-таки шпион и есть. Более того, не существовало доказательств того, что сказанное Серегилом – или то, на что он намекал, – было хоть в какой-то мере правдой. Но факт оставался фактом: Серегил спас ему жизнь, когда ему проще было бы бросить парня на произвол судьбы, да и потом Алек не видел от него ничего, кроме проявлений дружбы.

– Думаю, что ты уже и так здорово умеешь читать следы, – между тем продолжал Серегил. – И к тому же, по твоим словам, хорошо стреляешь из лука, а как ты управляешься с топором, я и сам видел. Тебе приходилось иметь дело с рапирой?

– Нет, но…

– Не важно, ты быстро все схватываешь – если, конечно, учитель знает свое дело. Я знаю как раз подходящего человека. Потом, конечно, нужно развить ловкость рук, научиться этикету, работе с замками, маскировке, языкам, изучить геральдику, фехтование… Читать ты, наверное, не умеешь?

– Я знаю руны, – возразил Алек, хотя на самом деле он мог прочесть только свое имя и еще несколько слов.

– Нет, нет, я имел в виду настоящую грамоту.

– Подожди, – вскричал ошарашенный юноша. – Мне не хотелось бы быть неблагодарным – ты спас мне жизнь и все такое, но…

Серегил нетерпеливо отмахнулся:

– Зная, при каких обстоятельствах тебя схватили и что тебя ждет, это было самое меньшее, что я должен был сделать. Но сейчас я говорю о том, кем ты хочешь стать – не завтра, не на следующей неделе. Скажи мне честно: ты на самом деле собираешься провести остаток жизни, выгребая навоз из хлевов какого-нибудь трактирщика в Вольде?

Алек замялся.

– Не знаю… Я имею в виду, охота – это все, что мне до сих пор было знакомо…

– Тем больше оснований заняться чем-нибудь другим. – Серые глаза Серегила горели воодушевлением. – Сколько, ты говорил, тебе лет?

– Шестнадцать.

– И ты никогда не видел дракона.

– Ясное дело, не видел.

– В отличие от меня, – бросил Серегил, вскакивая в седло.

– Ты же сам говорил, что драконов больше не осталось.

– Я сказал, что в Скале их нет. Но я видел, как они летают при полной луне зимой. И я танцевал на великом празднике Сакора и пил вина Зенгата, и слышал, как на рассвете в тумане поют русалки. Я ходил по залам дворца, построенного в незапамятные времена, и пожимал руку тем, кто первыми поселился в нем. То, о чем я говорю тебе, – не легенда и не плод моего воображения, Алек, я действительно все это испытал… и многое другое в придачу Алек молча ехал с ним рядом; волна смутных, но завораживающих образов захлестнула его.

– Ты говоришь, что не можешь представить себе жизни иной, чем та, которую ты ведешь, – продолжал Серегил, – но позволь тебе сказать: тебе просто никогда не представлялся шанс попробовать что– то еще. Я предлагаю тебе такой шанс. Поедем со мной на юг после Вольда, и ты увидишь, как много в мире всего – не то что в твоих лесах

– Но воровать?..

В кривой улыбке Серегила не было ни следа раскаяния.

– Что ж, должен признаться, что в свое время я не пренебрег кошельком-другим и многое из того, что я делаю теперь, тоже может быть названо воровством – зависит от того, кого ты об этом спросишь. Но ты только подумай – чувствовать, что ты преодолеваешь невероятные препятствия ради благородной цели! Подумай о возможности путешествовать по землям, где герои легенд встречаются тебе на каждом шагу, где даже цвет морских волн – что– то, чего ты себе никогда не мог вообразить! Я снова тебя спрашиваю – хочешь ли ты всю жизнь оставаться просто Алеком из Керри или предпочтешь увидеть, что лежит за пределами твоих лесов?

– Но это… честная жизнь? – настаивал Алек, стараясь противостоять соблазну.

– Большинство тех, кто нанимает меня, великие властители и благородные люди.

– Все это выглядит довольно опасным, – заметил Алек, понимая, что Серегил снова уклонился от прямого ответа.

– Но в этом-то и вся прелесть! – воскликнул Серегил. – И ты можешь разбогатеть!

– Или быть повешенным? Серегил ухмыльнулся:

– Это как повезет.

Алек, задумчиво нахмурив брови, грыз ноготь.

– Что ж, ладно, – решил он наконец, – мне хотелось бы отправиться с тобой, но только сначала ответь мне прямо на кое-какие вопросы.

– Хоть это и не в моей натуре, но я постараюсь.

– Насчет войны… Той, о которой ты говорил, что она скоро начнется. На чьей ты стороне?

Серегил глубоко вздохнул:

– Ты имеешь право знать. Я предпочитаю скаланцев, но и ты, и я будем в большей безопасности, если не станем особенно об этом распространяться.

Алек покачал головой:

– Три Царства далеко отсюда. Трудно поверить, что война между ними затронет и здешние края.

– Ради золота и плодородных земель люди готовы на все, а и того, и другого на юге, особенно в Пленимаре. давно уже не хватает.

– И ты собираешься остановить их?

– Едва ли, – фыркнул Серегил. – Мне такое не по силам, но я сделаю все, чтобы помочь тем, кто может это сделать. Что еще ты хочешь знать?

– Куда мы отправимся после Вольда?

– Ну, в конце концов в мой родной город – Римини, хотя сначала…

– Что? – Глаза Алека расширились. – Ты хочешь сказать, что живешь в Римини? В том самом городе, где обитают волшебники?

– Так что же ты решаешь?

Остатки прежних сомнений заставили Алека помолчать еще несколько секунд. Потом, глядя Серегилу в глаза, он спросил:

– Почему?

– Что почему? – недоуменно поднял бровь тот.

– Ты ведь совсем меня не знаешь. Почему же ты хочешь, чтобы я отправился с тобой?

– Как тебе сказать? Пожалуй, дело в том, что ты мне кое-кого напоминаешь.

– Кого-то, кого ты знал раньше? – недоверчиво переспросил юноша.

– Того, кем я когда-то был. – Кривая улыбка снова появилась на лице Серегила. Он снял перчатку с правой руки и протянул ее Алеку. – Ну так что, решено?

– Пожалуй. – Алек с изумлением заметил в выражении глаз спутника что-то похожее на облегчение, когда пожал ему руку. Но в следующее мгновение оно исчезло, и Серегил начал обсуждать планы на ближайшее будущее:

– Прежде чем мы доберемся до Вольда, нам нужно кое о чем позаботиться. Насколько хорошо тебя знают в городе?

– Мы с отцом всегда останавливались в торговом квартале, чаще всего – в «Зеленой ветке». Но, кроме хозяина гостиницы, там сейчас не должно быть никого, кто меня знает.

– Все равно не стоит рисковать. Нужно правдоподобное объяснение того, почему ты вдруг путешествуешь вместе с Ареном Виндовером. Вот тебе первое задание: придумай три убедительные причины Алеку Охотнику оказаться в компании барда.

– Ну, наверное, можно рассказать о том, как ты меня спас…

– Нет, нет, это совсем не годится! – перебил его Серегил. – Во– первых, совершенно ни к чему сообщать, что я – а точнее, Арен – был поблизости от владений Асенгаи. Во-вторых, у меня есть твердое правило: никогда, никогда не говорить правду, разве что только не останется другого выхода или правда окажется столь неправдоподобной, что в нее все равно никто не поверит. Запомни это на будущее.

– Ну хорошо, – еще раз начал Алек, – на меня напали бандиты, а ты…

Серегил кивнул и знаком предложил ему продолжать. Алек повозился с уздечкой, перебирая в уме варианты.

– Это, конечно, в какой-то мере правда, но можно было бы сказать, что ты нанял меня в качестве проводника. Отец иногда нанимался…

– Неплохо. Продолжай.

– Или, – Алек довольно улыбнулся, – Арен взял меня в ученики.

– Совсем недурно для первой попытки, – снисходительно кивнул Серегил. – Особенно хорош был бы рассказ о том, как я тебя спас. Преданность человеку, которому ты обязан жизнью, понятна и не вызывает вопросов. К несчастью, репутация Арена такова, что никто в эту историю не поверит. Боюсь, Арен трусоват. А вот вариант с проводником едва ли годится. В окрестностях Вольда Арен Виндовер хорошо известен, и раз уж барды зарабатывают себе на жизнь, кочуя от ярмарки к ярмарке, с какой стати нанимать проводника, если и так знаешь дорогу?

– Ох… – разочарованно протянул Алек.

– Зато идея взять ученика как раз в духе Арена. К счастью, ты неплохо поешь. Только вот способен ли ты и думать, как бард?

– Что ты имеешь в виду?

– Ну, предположим, ты оказался в придорожной таверне. Какие там у тебя окажутся слушатели?

– Торговцы, конюхи, солдаты.

– Прекрасно! И предположим, что все они уже крепко нагрузились и требуют от тебя песни. Какую балладу ты выберешь?

– Что-нибудь вроде «Смерти Арамана».

– Хороший выбор. А почему именно ее?

– Ну как же – это песня о сражении и чести, солдатам понравится. И ее все знают, так что смогут подпевать. Припев легко запомнить…

– Молодец! Арен часто выбирает именно эту балладу, и как раз по названным тобой причинам. А теперь предположим, что ты – менестрель и пришел в замок барона, чтобы поразвлечь знатных господ и их толстых жен.

– Может быть, подойдет «Лилия и роза»? Весьма изысканная канцона.

Серегил со смехом хлопнул Алека по плечу:

– Похоже, это Арен должен пойти к тебе в подмастерья! Вот только ты ведь, наверное, ни на каком музыкальном инструменте не играешь?

– К сожалению, нет.

– Ну что ж, Арен извинится перед слушателями за своего ученика.

Весь остаток дня они провели, пополняя репертуар Алека.

К вечеру путники достигли склона, спускающегося к реке Бритуин. Вдали виднелись квадратики голых полей и разбросанные между ними фермы – признак близости Вольда. Река – тонкая черная линия, повороты которой повторял ряд прибрежных деревьев, – далеко впереди впадала в Черное озеро. В нескольких милях к востоку от ее устья располагался город. На северном берегу озера – играющей бликами уходящей к горизонту водной поверхности – тянулся огромный и непролазный Озерный лес.

– Так ты говоришь, что Гетвейдский океан даже больше, чем это озеро? – спросил Алек, из-под руки оглядывая открывшиеся дали. Всю свою жизнь он охотился на этих берегах и не мог представить себе ничего огромнее.

– Во много раз, – жизнерадостно ответил Серегил. – Давай поспешим, пока не начало смеркаться.

Вечернее солнце лило мягкий свет на речную долину. Осторожно спустившись по каменистому склону, путники выбрались на дорогу, ведущую по берегу реки к Вольду. Уровень воды в Бритуине был низок, всюду виднелись галечные отмели. Вдоль берега густо росли ясени и ивы, иногда скрывая реку от взгляда.

Примерно за милю до устья дорога поворачивала в сторону от русла, огибая густую рощу. Натянув поводья, Серегил некоторое время вглядывался в чащу, потом спешился и знаком предложил Алеку сделать то же самое.

Голые ветки ив хлестали путников и цеплялись за одежду и сбрую лошадей, пока наконец Серегил и Алек не выбрались на поляну у реки. На самом берегу оказался маленький каменный домик, окруженный обмазанным глиной плетнем.

Когда Серегил подошел к калитке, из-за угла дома с рычанием вылетела пятнистая собака; Алек поспешно отступил туда, где они оставили лошадей, но Серегил не двинулся с места. Тихо пробормотав что-то, он сделал левой рукой какой-то странный знак. Собака замерла на месте, не добежав до калитки, потом повернулась и поплелась обратно.

– Как тебе это удалось? – разинул рот Алек.

– Просто воровская уловка, которой я когда-то научился. Пошли, теперь опасаться нечего.

На стук вышел древний лысый старик.

– Кто там? – спросил он, глядя мимо них невидящими глазами. Глубокий, побелевший от времени шрам тянулся через весь лоб старца до переносицы.

– Это я, батюшка. – Серегил сунул что-то в протянутую руку хозяина.

Старик коснулся кончиками пальцев лица Серегила.

– Я так и подумал, что это ты, когда Свирепый вдруг успокоился. И не один на этот раз, э?

– Со мной мой новый друг. – Серегил взял руку слепого и приложил ее к щеке Алека.

Юноша стоял неподвижно, пока сухие как пергамент пальцы ощупывали его лицо. Он обратил внимание на то, что ни хозяином, ни Серегилом никакие имена названы не были.

Старик тоненько захихикал:

– Без бороды, но не девушка. Входите, входите, вы оба. Располагайтесь у огня, пока я приготовлю вам чего-нибудь поесть. Здесь все так же, как и было, господин.

Маленький домик состоял из единственной довольно просторной комнаты. В углу виднелась лестница, ведущая на чердак. Помещение оказалось опрятным, хотя и бедным; немногочисленные пожитки старика были разложены по полкам вдоль стен.

Серегил и Алек с радостью воспользовались возможностью согреться у весело горящего в очаге огня, пока хозяин с привычной ловкостью расставлял на чисто выскобленном деревянном столе хлеб, горшок с супом и миску с крутыми яйцами.

Серегил с жадностью набросился на еду, потом отправился на чердак. Когда он спустился оттуда, на нем была вышитая туника барда и полосатые рейтузы, а через плечо висела дорожная арфа из темного дерева, украшенная серебряными накладками. И он снова умылся, заметил Алек с некоторым изумлением. Ему еще никогда не случалось встречать человека, который придавал бы такое значение омовениям.

– Ну и как, узнаешь ты меня, мальчик? – спросил Серегил высокомерным, несколько гнусавым голосом, отвешивая Алеку изысканный поклон.

– Клянусь Создателем, ты и на самом деле Арен Виндовер!

– Вот видишь! Ты помнил не лицо Арена, а его вычурные манеры, щегольскую одежду, манерную речь. Поверь, я делаю все это не зря. Если отвлечься от того обстоятельства, что физически я и Арен одно и то же, мы с ним совсем не похожи.

Из угла рядом с очагом донеслось тихое хихиканье хозяина.

– Что же касается того, как должен выглядеть ты, – продолжал Серегил, – я приготовил для тебя кое-какую одежду там, на чердаке. Первым делом вымойся, а потом мы посмотрим, что можно сделать с твоими волосами. Арен никогда не потерпит, чтобы его подмастерье выглядел таким неряхой.

Чердак, как и комната внизу, был почти пуст. Там оказались только кровать, умывальник и сундук для одежды. При тусклом свете сальной свечи в пыльном подсвечнике Алек разглядел, что на стене над кроватью висит меч в потертых ножнах, потемневших от времени. На постели оказались разложены шерстяная туника, новый плащ, штаны из мягкой замши и пояс с кинжалом в ножнах и кошельком. Заглянув в него, Алек обнаружил десять серебряных пенни. К изголовью кровати были прислонены высокие кожаные сапоги. Все вещи были чистыми, но не новыми – без сомнения, собственная одежда Серегила.

«Как мне повезло, что мы с ним почти одного роста», – подумал Алек, внимательно разглядывая сапоги. Как он и ожидал, в голенище левого сапога оказался кармашек для ножа. Юноша спрятал туда свою скаланскую монету и пять пенни – всегда полезная предосторожность на случай встречи с воришкой-карманником. Еще отец учил Алека: попадая в город, никогда не хранить все деньги в одном месте.

До него донеслись звуки арфы, на которой что-то наигрывал Серегил. Потом Алек уловил отрывки знакомых мелодий. «Он играет так же хорошо, как и поет», – подумал Алек, гадая, какие еще таланты он обнаружит в своем спутнике. Между аккордами, однако, он неожиданно услышал обрывки тихого разговора. После секундного колебания юноша подкрался к люку, ведущему на чердак, и прислушался. Оба собеседника говорили очень тихо, и Алек мог уловить только отдельные фразы.

– …несколько дней назад. Они выглядят достаточно миролюбивыми, но тогда почему их так много? – прозвучал шепот слепого.

« – Без сомнения… – Разобрать слова Серегила было труднее. – Думаю, вместе с мэром.

– Верно. Называет себя Боранеусом и утверждает, что Верховный Владыка послал его по торговым делам.

«Верховный Владыка?» – подумал Алек. Где-то он этот титул уже слышал. И разве Серегил не намекал, что послан на север, чтобы разузнать о происках пленимарцев? Затаив дыхание, Алек подобрался еще ближе к люку, стараясь не пропустить ни слова.

– Она его узнала? – спрашивал Серегил.

– …Прошлым вечером… Темноволосый, красивый… Шрам от сабельного удара…

– …Какой глаз?

– Она говорила, левый.

– Пальчики Иллиора! Мардус! – Серегил казался настолько пораженным, что на мгновение забыл об осторожности. Старик пробормотал что-то в ответ, и Серегил ответил ему: – Нет, и я сделаю все от меня зависящее, чтобы ему не удалось… Нет демона ужаснее…

На секунду оба умолкли, потом Серегил крикнул:

– Алек! Ты там не уснул?

Алек быстро свернул свою старую одежду, подождал, пока предательский румянец сбежит с его лица, и спустился с чердака.

Взгляд, которым его встретил Серегил, выражал только нетерпение, но юноше показалось, что тот не спускал с него глаз, пока Алек собирался в дорогу.

Серегил сунул арфу под мышку и подошел к хозяину, чтобы попрощаться.

– Пусть в сумерки тебе улыбнется удача, – шепнул старик, пожимая ему руку.

– Тебе тоже.