Текст книги "То ль меня склюет Петух, то ли я его. Умеете ли вы читать сказки с пользой для себя?"

То ль меня склюет Петух, то ли я его
Умеете ли вы читать сказки с пользой для себя?
Лисси Мусса

Иллюстратор Зоя Чернакова

Дизайнер обложки Зоя Чернакова

© Лисси Мусса, 2017

© Зоя Чернакова, иллюстрации, 2017

© Зоя Чернакова, дизайн обложки, 2017

ISBN 978-5-4485-4435-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Да в ней же намек!

 
Сказка ложь, да в ней намек —
Добрым молодцам урок!
 

Это все знают. И как только о сказках речь заходит, то люди сразу эту цитату из Пушкина, как из пушки выпуливают, и головой кивают: «Знаем-знаем, сказка – ложь!»

И когда пытаюсь про намеки рассказать, то все равно слышу: «ну да, намек, конечно, но сказка-то – ложь!»

И тогда я сообразила: слова-то, сказанные вслух, они хоть и воробей, но все же не более чем сотрясение воздуха. А вот что написано пером…

Итак, попробуйте вырубить, а еще лучше – зарубить! Себе на носу: в сказке самое ценное – НАМЕК!

Вот намеками и займемся.

Где и как найти намек?

Самый простой пример у того же А. С. Пушкина. В сказке, конечно же.

Жил старик со своею старухой

у самого синего моря…

О чем сказка? Обычно все говорят: о непомерной Жадности. Возможно, на первый взгляд и о жадности. Но ведь это – Пушкин! Стал бы он из-за банальной жадности пером скрипеть, буквы выписывать! В сказке тысяча смыслов. Вот Михаил Казинник, например, утверждает, что сказка о любви. Что старик, несмотря на то, что его старуха была вреднейшей склочной жадной бабкой, все равно продолжал с ней жить – любовь потому что!

Если вы внимательно прочтете сейчас «Сказку о Золотой Рыбке» – вы откроете кучу своих новых смыслов.

А я нашла вот какой смысл: сказка эта о соответсвии. Да – о целеполагании и соответствии своим целям! И она, как нельзя лучше, демонстрирует нам: хочешь быть Звездой – научись сиять! Из вялой кулемы или ленивого увальня Звезда при всем волшебной рыбьем вилянии хвостом – не получится!

Поясняю:

Старуха – очень показательный персонаж, на ее примере мы познаем не только великую справедливость нашего волшебного принципа «Маловато не бывает!», но и наглядно наблюдаем развитие гордыни, во многих религиях почитаемой как смертный грех.

О готовности получить дары Золотой Рыбки надо упомянуть отдельно. Обратимся к тексту сказки:

 
«…Хочу быть владычицей морскою,
Чтобы жить мне в Окияне-море!
Чтобы служила мне рыбка золотая
И была б у меня на посылках!»
 

Как вы думаете, почему так возмутилась этой просьбе Золотая Рыбка? Самый распространенный ответ – рыбка возмутилась, что ее, Свободную Волшебную Личность будет понукать какая-то старуха необразованная, невоспитанная и бесцеремонная.

И этот ответ ошибочный.

Рыбке не впервой исполнять желания разных людей, и она только что продемонстрировала свою готовность помогать старику, то есть – она у него на посылках несколько раз поработала: то корыто ему раздобыла, затем коттедж на южном берегу соорудила, и резиденцию городскую шикарную построила на зависть всем; старуху определила в президенты большой корпорации. Поработала рыбка на старика изрядно.

А возмутилась она старухиным речам вот почему: старуха была категорически не готова к управлению Золотой Рыбкой. Разберем подробно:

Контакты старухи с водой ограничивались ее корытом. Как бы не росло старухино благосостояние, корыто было всегда при ней, менялось лишь его качество: от разбитой деревянной лохани до ультрасовременной модели джакузи. Но открытой воды старуха никогда не касалась, то есть она даже не представляла себе, что такое держаться на воде.

Вот этот недостаток и узрела Золотая Рыбка, возмутилась и вернула старика со старухой в начало дистанции со словами:

– Старый, на бережок вашу семейку возвращаю, поближе к мелкому пляжу: ты бабку свою плавать сначала научи, прежде чем ей во владычицы морские соваться!

Не будьте легкомысленны и самонадеянны: не уподобляйтесь старухе из этой сказки – не загадывайте получения того, к чему не готовы!

Сначала оценим свои возможности принятия тех или иных даров, убедимся, что мы в состоянии освоить их без лишних усилий, и только потом попросим благ всяческих у Золотой Рыбки.

Потому что сказки – исполняются!

Как правильно читать/писать сказку

Самая первая сказка – про Апельсинку, я тогда только-только начала практиковать самоисполняющиеся сказки. Опыта было мало и дело двигалось медленно. Эту сказку я писала постепенно – по мере возникновения событий. Но что примечательно: сначала я писала пару абзацев, а потом в течение нескольких дней эти события происходили с реальности. Я чувствовала себя Демиургом, не меньше! И когда все произошло в точности как я написала, я поняла, что в руках у меня мощнейший инструмент волшебства!

Потом, с прекрасной сказочницей Солисткой мы написали целую книгу про сказки, и к тому времени все наши волшебники уже знали: необязательно сказку сочинять, прекрасно работают сказки, написанные еще кем-то, вот хоть А. С. Пушкиным!

Только читайте их правильно: если попадается ситуация, хоть отдаленно похожая на вашу, здесь будьте внимательны: все действия нужно выписать и потом разыграть в реальности.

Вот как бы следовало сыграть сказку, например тем, кто собрался улучшать свои жилищные условия:

Если помните, все начиналось с корыта: первым делом апгрейд произошел именно здесь. Поэтому, не прекращая отсматривать разнообразные варианты жилья, покупаем себе новое «корыто». Что вы имеете ввиду пол этим действием – это абсолютно индивидуально: это может быть новое ведро, или тазик, или ванна: все на ваше усмотрение.

Затем надо послать старика к морю с наказом.

Какого старика вы найдете и как вы его накажете – опять дело ваше. Совсем необязательно записывать в старики и гонять к морю собственного дедушку: можно позвонить приятелю, который собирается на турецкие пляжи и попросить его:

– Старик, рыбке там намекни, что пора уже домик побольше нам соорудить!

А когда соберетесь становиться владыками морскими, обязательно сдружитесь сначала со стихией моря: плавать научитесь, дайвинг освойте, научитесь с рыбами дружить. Тогда и Золотая Рыбка – ваша навеки!

И не забывайте – улыбайтесь!

Я, сама того не ожидая, насочиняла себе настоящих наград, которыми очень горжусь: приятно шкафчик открывать, когда оттуда тебе огромная медаль «Национальное достояние» поблескивает, и не только она одна – я, конечно не все двадцать семь медалей получила, как в сказке «Премия» заказывала, но и орден, и медали у меня есть, и книжечки, кстати говоря, так и вышли – целым выводком!

Поэтому вооружайтесь карандашиком и блокнотом – будем сказки в жизнь превращать!

А я после сказок буду небольшие комментарии оставлять – советы коротенькие по ритуалам.

Петух у нас в символике этой книги, и как это все к нам относится – я про то в конце книги расскажу.

Целый день стирает прачка…

Я очень люблю эту песенку И очень мне нравится, когда она неожиданно вдруг приходит в голову и начинает там звучать ее нехитрый мотивчик, и незатейливые слова пролезают в реальность:

 
Целый день стирает прачка,
муж пошел за во-о-о-одкой,
на крыльце сидит собачка
с маленькой бородкой.
Целый день она таращит
глупые глазе-е-е-енки,
если кто-то вдруг заплачет —
погрустит в сторонке.
А кому сегодня плакать
в городе Тару-у-у-усе?
Есть, кому сегодня плакать —
девочке Марусе…
 

– Я не прилечу, ничего не получается! – Апельсинка рыдала в трубке телефона горько и безутешно: – У них, видите ли, так не принято!

Апельсинка – моя давнишняя подружка, скоропостижно вышедшая замуж в Бельгию, теперь на собственной нежной шкурке испытывала непривычные, а оттого кажущиеся нелепыми обычаи и законы Западной Европы:

– Феликс сказал, что раз мы теперь муж и жена, то будем везде ходить вместе, и он не может позволить мне ехать в Москву, потому что тогда ему придется всем объяснять, почему я уехала без него, и рассказывать, что ничего плохого не случилось и ничего страшного не произошло – мы не разводимся и никто не заболел и не умер, но ему все равно не поверят, потому что здесь так не принято…

Она зимой поехала в Европу изучать витражи, ей нужно было потрогать их руками, потому что мы задумали грандиозный проект, и Апельсинка, шикарный дизайнер, в этом проекте должна была разгуляться во всю мощь именно в витражном деле. И в одном из соборов Гента она познакомилась с Феликсом, который сначала вежливо сопровождал ее под предлогом показать ей город, действительно помог ей добраться руками до витражей, потому что староста одного из местных католических приходов приходился ему дядей, а потом тихой сапой охмурил мою подружку, и они поженились. Она очнулась от его чар через месяц после свадьбы, когда стали выясняться подробности быта и уклада местных жителей.

Западня

От участия в проекте теперь ее отделяли не только километры, но еще и странный обычай крохотного городка Хасселта, который велел всем горожанам ходить парами, если они пара. И кроме этого, Апельсинка теперь по пятницам была вынуждена ходить к полуночи в бар, где собирались приятели Феликса, и четыре часа наблюдать, как они напивались до поросячьего состояния, и потом начиналось действо, которое считалось верхом веселья: все забирались на стойку бара и начинали орать и топать, изображая танцы. Музыка, в начале вечера негромкая и довольно приятная, теперь уже грохотала так, что вяли бедные ушки, и все это напоминало шабаш в дурдоме. Но по-другому по пятницам в этой Бельгии веселиться не умели, и это было еженедельным наказанием, потому что – традиция.

Апельсинка маялась в уголке, зажав уши, пока шло это странное веселье. Она надеялась, что это кончится вскоре, ведь она знала, какой бывает Феликс – заботливый и интересный, взахлеб рассказывающий об архитектуре и живописи Бельгии и Голландии, о римских дорогах, фрагменты которых хорошо сохранились в этой части Европы, о винах Франции и цветах Голландии, о горных кручах Альп и о просторах Фландрии. Она полагала, что эти вылазки в бар всего лишь его желание показать всем, что он теперь женат на молодой красивой женщине – он был уже большой мальчик: его дочь училась уже в университете, предыдущая жена развелась с ним два года назад, а разведенные – и мужчины и женщины – здесь не приветствовались, разведенным быть было здесь непристойно. Но оказалось, что бар – это именно то, что неизменно, что Европа сильна именно традициями, и никто традиции эти нарушать не собирается, и некоторые русские сами не понимают, что хотят. Они свои традиции забыли, и к чему это привело? Эти разговоры она не выносила, и поэтому мучилась молча.

Остальные дни были не такими досадными, хотя довольно однообразными. С утра Феликс уезжал на работу в голландский город Маастрихт, Голландия была всего в сорока километрах, и торговал оттуда голландскими тюльпанами, рассылая их по всему свету А Апельсинка сидела дома и пыталась учить фламиш – фламандский язык.

Но, так или иначе, она очень страдала. С ее непоседливым характером и кипучей энергией ей хорошо было в шумной и суетливой Москве, а в крохотной сонной Бельгии она была чайкой в тесной клетке. И хотя наш Проект ждал ее с нетерпением, Феликс знать ничего не хотел ни о России, ни о проектах, ни об Апельсинкиных прежних профессиональных достижениях, ни о ее будущей карьере. Он считал, что теперь у нее началась другая жизнь, и все ее интересы касаются только Бельгии и его персоны. Я кипела негодованием: ну просто Бабай бабайский!

– Я теперь поняла, почему ты, Лиссичка, Запад Западней называешь – потому что и вправду – западня! Вот и попалась я в западню… Лиссица, придумай что-нибудь, а то я просто пропадаю! – всхлипнула Апельсинка напоследок, – я иначе пешком пойду скоро отсюда, пешком с мешком! Дедко Морозко к вам придет – это в июле-то месяце! – она снова всхлипнула и отключилась.

Я кусала телефонную трубку, но ничего волшебного в голову не шло – я была слишком зла на ее Феликса! Бабай дурацкий со средневековыми азиатскими замашками, а мнит себя наверняка просвещенной Европой! Он даже не представлял, какое сокровище ему досталось! И что он с этим сокровищем делает – просто в землю зарывает драгоценный талант! Соблазнил девушку, да как ловко ей мозги запудрил: свозил в феврале в Италию на горных лыжах покататься, да в марте на байдарке выбрались разочек, да в Брюгге – пряничный город съездили, и моя красотка-подружка в апреле растаяла: такой интересный, многогранный, умный, заботливый! И рисует он, видите ли, и керамикой занимается, и в архитектуре прекрасно разбирается… А это после свадьбы все сразу и кончилось. Впрочем, так у многих бывает, и не только в Бельгии. Но нужно было выцарапывать Апельсинку в Москву, пока она не завяла там окончательно!

И я принялась рассуждать логически: что для нас самое лучшее в данной ситуации? Самое лучшее, если Феликс по собственной инициативе скажет Апельсинке: «Да катись ты в свою Москву хоть на месяц, хоть на два!» И она бы покатилась… Покатилась бы колбаской по Малой Спасской. Это у нас такое есть выражение вежливое московское: «Катись колбаской по Малой Спасской». Малая Спасская – улица есть в Москве. Невежливо – это когда «на…» и «в…» посылают, а на Малую Спасскую – это тот же вариант, но вежливый, и даже приличный. Эврика!!!

У меня в голове сложилось волшебное действо фантастической, можно даже сказать – оглушительной силы!!!

Что получается: нам надо, чтобы Феликс Апельсинку сам бы послал – так? И чтобы она покатилась быстренько – так? А выражение «катись колбаской» как раз и есть посылательное, но и достаточно вежливое к тому же, значит, семейной сцены не предполагается, то есть все будет весьма пристойно, и должно разрешиться мирным путем!

То есть, если Апельсинка начнет «катиться колбаской», то так или иначе по посылу Феликса на «Малую Спасскую» выкатится! О, моя брильянтовая Логика! Я тебя обожаю!!!

А руки мои уже набирали Апельсинкин номер.

– Сонца, Апельсинище, слушай сюда, и лучше запиши: ты теперь будешь Колбаска и будешь кататься по Малой Спасской.

– Мусса, ты бредишь? – осторожно спросила меня Апельсинка.

– Нет, это не бред! Это демонстрация «ОКсЮМОРон в действии»! – гордо ответила я.

ОКсЮМОРон в действии!

– Уррррррррррааааааа! – Апельсинка заорала в трубку нормальным своим живым и радостным голосом, который прорезался в момент, до нее дошло то, что я имела в виду. – Ура, Лиссичка, ура, диктуй!

– Значитца, так, записывай: рисуешь название улицы в натуральную величину – «Малая Спасская». Стелешь в коридоре у себя ковровую дорожку. Стелешь ласково и со смыслом: ведь ты себе мягкий комфортный путь выстилаешь. Опять же – ковровые дорожки стелют тем, кому не перечат и кто споткнуться даже не может – по определению. Всяким уважаемым царским особам. А на стенку в коридоре вешаешь название улицы – Малая Спасская…

– И начинаю там кататься колбаской!!! – завопила хохочущая уже во весь голос Апельсинка. – Я поняла! Качусь колбаской по Малой Спасской! А раз Малая Спасская в Москве находится, то я именно в Москву и вкачусь!

После горячего обсуждения мы внесли небольшие детали: прежде чем кататься колбаской, следовало намазаться маслом, чтобы кататься еще и как сыр в масле, что означало верх благополучия. Это действие обеспечило бы Апельсинку и добрыми напутствиями и средствами на странствие.

Она с воодушевлением занялась приготовлениями. От ее страданий не осталось и следа – такая увлекательная игра не оставляет места для глупостей. Вволю накатавшись по коврику, она попала в объятья мужа, который порадовался ее веселому виду, но спросить она его о поездке в Москву так и не решилась.

– Феликс обцеловал меня вчера всю! – хихикала Апельсинка. – Это мужики, что ли, так на колбаску реагируют? Я даже когда самолучшими духами надушусь, такого целовательного шквала не бывает, а тут просто зачмокали до полусмерти! Но не поворачивается у меня язык спросить его о возможности моей поездки. Ты говоришь, он сам предложит, но ведь ему и в голову не придет такое!

– Мдя… – я задумалась. Это была незадача: Апельсинка была достаточно робкая, и очень не любила никаких выяснений отношений, поэтому боялась спросить то, что могло бы вызвать недовольство Феликса и привести к семейной сцене, пусть даже и небольшой. Но если рассуждать логически…

– Есть такое правило, – я говорила уверенно (а придумывать правила на ходу я была мастер, даже Супер-Мастер), – которое гласит: «Если ты хочешь, чтобы что-то произошло, действуй так, как будто это уже произошло!»

– Да, я что-то в таком духе слыхала, – поддакнула Апельсинка.

– А дальше все просто тогда: ты говоришь Феликсу в такой форме свою просьбу, как будто он уже предложил тебе поехать в Москву! – я продолжала строить логическую конструкцию. Мужчины вообще безумно любят, чтобы с ними соглашались и говорили «ты как всегда прав, дорогой». Значит, ты даже не спрашиваешь – можно ли тебе поехать, а так ему и заявляешь: «Ты как всегда прав, дорогой, пожалуй, мне действительно стоит поехать в Москву!»

– Что за чушь ты несешь? – возмутилась Апельсинка. – Да он меня съест с потрохами, если я ему такое нахальное заявление сделаю!

– Подавится! – авторитетно парировала я.

– Не подавится, и даже салфеточку за воротник не забудет заправить, – съехидничала над своей предполагаемой кончиной Апельсинка.

– Не брюзжи, пейзанка! – я приосанилась (и хихикнула). – Русские не сдаются! – и сама – обалдела от красоты сказанного. – Слушай сюда – я открою тебе страшную тайну! Я пользовалась этим приемом, о котором сейчас тебе скажу, еще когда сидела в выставкоме в союзе художников, то есть сто лет назад. Когда наши старперы не принимали в секцию кого-то из молодых-талантливых, это была единственная возможность принять дарование к нам в союз: именно вот эта хитрость: «Вы правы, дорогие товарищи!» То есть я так и заявляла: «Вы правы, дорогие товарищи, этого художника действительно стоит принять к нам. Я увидела свою неправоту, и зря я сопротивлялась, потому что вы оказались правы, а я признаю свою ошибку!»

(«Ох, и врать я здорова!» – одновременно ужаснулась и погордилась я собой.)

– И ни разу не прокололась? – осторожно поинтересовалась Апельсинка.

– Ни разу! Не уверена, что эта хитрость прошла бы в женском коллективе, но мужчин это бьет без промаха!

На следующий день она докладывала

– Я сначала сказала правду: «Ты, Феликс, прав, – еда гораздо аппетитнее выглядит на больших тарелках!» Сама-то я эти тарелки терпеть не могу – они такие здоровенные, как аэродром! И тяжеленные поэтому, а я их по пять раз подниму, пока стол накрою, да убирать потом… ну, неважно, самое главное, что сказала! Он очень довольный сделался, заулыбался! И тогда я говорю – ты вообще всегда прав! Он прямо разрумянился даже от удовольствия! Вино свое любимое достал, сигару… Вот тут я и ляпнула: я даже, наверное, соглашусь с тем, что ты мне предлагаешь – поехать на пару недель в Россию, профессию не стоит терять. Действительно, моя профессия – это наш семейный капитал, и в этом ты тоже, безусловно, абсолютно прав. Зря я с тобой спорю.

Апельсинка оказалась мастером очковтирательства! Вот это спич она сочинила! Дизайнер слова! А она продолжала:

– Представляешь, как он удивился? Удивился – это слабо сказано – он был в потрясении! Но поскольку он очень боится потерять лицо, он быстро собрался и сказал: «Да, нужно только подумать, какое время лучше выбрать для поездки».

– Феликс потом еще долго расхаживал по коридору и головой тряс, – смеялась Апельсинка, рассказывая мне последние новости, – никак не мог вспомнить, когда это он мне предлагал в Москву съездить на месяц. Но и признаться в забывчивости тоже не мог, и сказать, что он неправ, когда посылает меня в Москву, тоже не мог. Вот умора! Я даже предположить такого не могла! Лиссица, это действительно Оружие Убеждения Оглушительной Силы!

Вскоре выяснилось, что сразу приехать Апельсинка не может, ей надо дождаться полугодия своего брака, только тогда ей выдадут аусвайс – карточку жителя Европы для беспрепятственного перемещения, иначе ей не въехать обратно в Бельгию без визы.

Но это были уже мелочи жизни. Она с упоением изучала расписания авиакомпаний, заказывала билеты, чистила перышки и выбирала для нас подарки.

И почему-то местная чиновная братия стала затягивать с выдачей карточки, потому что выяснилось, что зарегистрирован их с Феликсом брак неправильно: у нее не было приглашения невесты, и никто не получал разрешения королевы (ведь Бельгия – королевство) на брак с иностранкой, поэтому брак какой-то сомнительный.

И брак был заключен через неделю после того, как у нее уже закончилась туристическая виза, по которой она въезжала в страну И дотошные чиновники копали бумажки, в надежде выкопать еще что-нибудь крамольное. Голосок издевательски бубнил мне в уши:

 
Опротивели Марусе
Петухи да гу-у-у-у-си.
Сколько ходит их в Тарусе
Господи Исусе!
 

Апельсинка опять сникла, и теряла надежду…

– Не смей раскисать! Сейчас что-нибудь придумаем! – я ворчала на нее, но у меня у самой опускались руки. Опускались руки… Опускались руки…

– Апельсинище! Немедленно мне скажи – что значит, когда руки опускаются? У меня в голове вертится что-то, но не могу схватить – ускользает образ! Вот смотри: наши руки были подняты, а потом плавно опускаются… Я точно знаю, что это хорошо, но почему хорошо, не могу сообразить…

– Это значит, что мы перестали сдаваться! – обрадовалась Апельсинка. – Потому что нашли выход.

– Отличная идея! Ты гений! Это надо большими буквами, да на главной площади, чтобы всем было видно:

ЕСЛИ У НАС ОПУСКАЮТСЯ РУКИ —

ЗНАЧИТ, МЫ ПЕРЕСТАЛИ СДАВАТЬСЯ!

Точно! Я же говорила – русские не сдаются!!!

Значит, делаешь так: ищешь ВЫХОД.

Любой.

В ближайший ВЫХОДной день.

И находишь, естественно.

Можно еще дополнительно лыжи навострить, но это уже крайняя мера, я думаю, и без нее обойдемся.

– А я думаю, что не обойдемся! – заявила Апельсинка. – Я думаю, что нам вострые лыжи очень надобны! Хотя бы одна лыжа такая. В качестве стимула для чиновников.

– Какой им стимул от твоей лыжи? – удивилась я, и тут же сообразила: стимул – это заостренная (вострая) палка (лыжная?) для погонки волов. Ура! Все срослось!

– Точно! – я даже запрыгала от восторга. – Это суперстимул получится! Вострой лыжей такой шикарный тычок в бочок получится – вот они запрыгают тогда, твои бумагомараки!

Благо, у Апельсинки руки были золотые и к инструменту любому приспособленные, поэтому ей не составило труда из придорожной ветки изваять изящную лыжу и заточить ее кончик как иголку. С этим девайсом она отправилась в городскую управу, и – о, чудо! – ей немедленно выдали все бумаги! Выход, кстати, обнаружился также волшебным образом: она нашла эту табличку на двери, которая ВЫХОДила из их дома во двор. Над ней как раз и была укреплена небольшая латунная табличка с надписью «EXIT».