Текст книги "Это судьба, или Новогодний рейс"

Глава 2

В самолете Вера дремала, отчего ей показалось, что в Москву она переместилась почти мгновенно.

В аэропорту ее встретила суета и толкотня. Вера поставила саквояж на сиденье кресла и направилась к стоящим поодаль таксистам, наперебой предлагающим свои услуги. Проходя, она столкнулась с мужчиной, который куда-то спешил. Незнакомец едва не сшиб ее с ног, так что Вера даже недовольно фыркнула: «Осторожно!» Договорившись с таксистом, она вернулась за саквояжем.

Вскоре она уже ехала по Москве, спеша домой. Ей хотелось устроить Сергею самый лучший прием – убрать квартиру, приготовить изысканный стол.

Войдя в квартиру, она только и успела, что выпить чай с дороги, как зазвонил ее мобильный. Вера обрадовалась, услышав голос мужа. На его вопрос о делах бодро ответила, что все замечательно, подготовка к Новому году идет полным ходом и к его возвращению все будет готово.

Разумеется, она ни словом не обмолвилась мужу о своей поездке в Петербург, догадываясь, что он не одобрил бы подобной затеи.

Ей показалось, что Сергей словно хочет что-то сказать, но не решается. У нее тревожно заныло в груди.

– Вера, – нерешительно начал Павловский, – вот какая штука… Дело в том, что съемки затягиваются и я не успеваю приехать на Новый год.

Она застыла с трубкой в руках.

– Мне очень жаль! Ты же знаешь, дарлинг, как я люблю встречать этот праздник дома!

– Разве ничего нельзя сделать? – растерянно спросила Вера.

– Дорогая, я приеду второго января, а может, даже первого! Давай не будем разводить из этого трагедию, подумаешь, какие-то числа, – нетерпеливо сказал Сергей.

Ей хотелось закричать, что это не «просто числа», что она всегда связывала с этим праздником особые надежды, но… Она промолчала. Зачем что-то говорить, если он уже все решил?

– Ты обиделась?

Вера усмехнулась – нет, что ты, всем известно, что я не умею обижаться на тебя, Сережа.

Павловский поспешил проститься – его ждала съемочная группа.

Веру никто не ждал, и она устало опустилась в кресло.

Вот так – дожила до того, что будет встречать Новый год в одиночестве!

Знала бы – так осталась бы в Петербурге, с братом. Ладно, что теперь об этом сожалеть… Придется поверить Сергею и внушить себе, что Новый год – это всего лишь число, условность, которой не стоит придавать значения.

В новогодний вечер она выпьет снотворного в одиннадцать часов и уснет – ничего страшного. Но неожиданно для самой себя Вера расплакалась.

Успокоившись, она отправилась в спальню и раскрыла свой дорожный саквояж. Первой у нее в руках оказалась коробка с игрушками, которую она подарила Лизе, – семья зайцев. Вера застыла и нахмурилась – это как прикажете понимать? Зачем они вернули ей этих зайцев? Вика, что ли, чудит – тайком подсунула ей игрушки обратно? Зачем? Глупость какая-то. Вера пригляделась к коробке и вздрогнула – там были не зайцы, а еноты. Ну да, еноты – серые мордочки, хвосты. На обратной стороне надпись: «Семья енотов». Что за чертовщина?

Вера раскрыла саквояж, запустила туда руку и закричала – на ее ладони лежал камень. Черный гладкий камень примерно с кулак размером.

Она распахнула саквояж и резко вытряхнула содержимое на пол. Посыпались камни. В результате на ковре образовалась целая куча разноцветных камней – голубой, белый, зеленоватый, рыжий с красными прожилками.

«Господи, – охнула Вера, – я сошла с ума. Это шизофрения!»

Ей захотелось ударить себя камнем по голове, чтобы очнуться от наваждения.

И чего ждать дальше? Зайцы, ставшие енотами, превратятся в слонов размером в натуральную величину, а камни в горы? Ммм… Ведь она пила только шампанское, и этот бред даже на алкоголь не спишешь!

Однако же должно быть всему этому какое-то логическое объяснение? Может, Вика так над ней жестоко пошутила? Нет, не похоже. Вика на такое не способна.

Вера осмотрела саквояж – похож один в один, с таким же логотипом очень известной фирмы. К слову сказать, стоит этот чемоданчик бешеных денег. Правда, ее, пожалуй, был поновее, этот какой-то более потертый, что ли…

Вера попыталась восстановить в памяти события сегодняшнего дня. Перед глазами пронеслась дорога в Пулково, посадка в самолет (ага, в самолете она доставала из саквояжа расческу, значит, еще тогда с ее вещами все было в порядке), суета московского аэропорта, стоп… Она оставляла саквояж на сиденье в зале прибытия! Неужели за эти несколько минут что-то могло случиться? Павловский, кстати, всегда ругает ее за рассеянность – например, пару лет назад в аэропорту Мехико у нее украли сумку, подобная история произошла с ней и в Испании. Да, рассеянная дура! Никак не может усвоить, что вещи надо держать при себе.

Что же произошло на сей раз? Ее вещи украли? Но зачем тогда оставили саквояж? Странно… К тому же злоумышленник просто не успел бы опустошить чемоданчик, потому что она отвернулась от него всего на пару минут. Вор украл бы вещи вместе с саквояжем. И уж совсем невероятная версия – что, если в суете аэропорта она перепутала свой саквояж с чьим-то чужим? Или кто-то перепутал свою сумку с ее чемоданчиком? Теоретически это возможно, но поверить, что подобное происшествие могло приключиться в реальности, сложно. Интересно, эти камни имеют какую-то ценность? Если да, вероятно, владелец постарается разыскать их… А если нет – скорее всего, она свои вещи уже никогда не увидит.

Ну очень приятный сюрприз накануне Нового года! Просто подарок от Деда Мороза! Сначала Викин милый фокус, потом сообщение мужа и на закуску, чтобы уж совсем жизнь медом не казалась, ее закидали камнями. В буквальном и переносном смысле. Обидно и жаль вещей. А что было в ее саквояже?

Вера задумалась. Косметика, флакон с любимыми духами – ладно, на здоровье, пусть пользуются! Нижнее белье и пеньюар, который она надевала в поезде… Вера покраснела – очень неприятно, что ее интимные вещи попадут в чужие руки. Что еще? И вдруг она охнула – дневник! Это интимнее пеньюара и белья! От мысли, что кто-то прочтет ее сокровенные записи, ей стало плохо. В дневнике она была предельно откровенна и писала то, что не осмелилась бы произнести вслух. Об отношениях с мужем, разочарованиях и обидах. Ах, эта дурацкая привычка выплескивать эмоции на бумагу! Глупая курица! Зачем она взяла дневник с собой? Хотела почитать в поезде, мол, все равно не сможет заснуть…

«Идиотка!» – простонала Вера.

Настроение было испорчено окончательно и бесповоротно. Она и так после разговора с Сергеем пребывала в плаксивом состоянии, буквально «слезки на колесиках», палец покажи – разрыдается, а тут саквояж пропал! И Веру захлестнуло отчаяние.

На следующее утро она поехала в аэропорт. Девушка в форме цвета неба безразличным голосом объяснила ей, что раз багаж был потерян не на борту самолета, а в здании, компания перевозчика никакой ответственности за него не несет.

– А если отнестись по-человечески? – взмолилась Вера.

Девушка пожала плечами – за человеческое она тоже не хотела нести ответственность.

– Если у вас что-то украли – обращайтесь в милицию!

– Послушайте, – взмолилась Вера, – скорее всего, это не кража! Сложно поверить – но, похоже, мы перепутали сумки. Кто-то взял мою по ошибке!

Девушка снисходительно взглянула на Веру и усмехнулась:

– Почему сложно поверить? Такое случается. Хватают не глядя, а потом прибегают, просят помочь! Да еще сумки у всех одинаковые! Конечно, накупят китайского барахла!

Служащая неодобрительно поджала губы.

– Извините, у меня был фирменный саквояж от известного бренда, – заметила Вера.

– Угу, – хмыкнула девушка, – знаете, сколько поддельных LV гуляют по аэропортам и вокзалам! Не знаешь – от настоящего не отличишь!

В общем, идите в милицию!

И Вера отправилась в отделение милиции аэропорта.

Выслушав ее, усатый милиционер сморщился и строго спросил:

– Вот вы, когда брали эту сумку в руки, неужели не видели, что она не ваша?

– Нет. Я только дома заметила, и то не сразу!

– М-да, – усмехнулся милиционер, – а мы еще призываем граждан оказывать содействие в борьбе с террористами и сообщать о подозрительных предметах!

Он посмотрел на Веру как на законченную идиотку.

Она виновато съежилась.

– Ну и что было в чужой сумке, которую вы взяли себе?

– Камни!

Милиционер застыл, как громом пораженный:

– Какие камни?

– Всякие. Зеленые, красные, голубые!

– Драгоценные? – заинтересовался усатый, почуяв громкое дело о контрабанде.

– Если бы, – горько вздохнула Вера. – Минералы.

– Ценности, значит, не представляют? – разочарованно протянул страж порядка.

– Боюсь, что нет.

– Ну тогда маловероятно, что владелец найдется. Может даже, знаете как – этот воришка специально набил сумку бесполезными камнями, для веса, так сказать, вычислил в толпе дамочку подходящего вида и подменил сумки!

– Вы думаете? – расстроилась Вера.

– В жизни всякое случается, гражданка! – веско сказал милиционер. – Деньги, документы в пропавшей сумке были?

– Деньги и паспорт я положила в маленькую сумочку. Она висела у меня через плечо!

– Считайте, вам повезло. Ну а что пропало-то?

Вера, покраснев, упомянула про пеньюар, белье и дневник.

– И все? – удивился милиционер.

– Еще тапки! – уточнила Вера. – Которые я брала с собой в поезд!

– В какой поезд? Мы вроде в аэропорту находимся?

Он взглянул на Веру с подозрением.

– Я сначала в поезде ехала! – объяснила она. – Вы не думайте, что я того-этого…

Вера окончательно смутилась.

– Ну, вот что, – хмыкнул милиционер, – пишите заявление на свои тапки. Но я вас сразу честно предупреждаю, что вещи ваши найдутся, только если к нам вдруг обратится человек, к которому попала ваша сумка, или что там у вас.

– А если не обратится?

Милиционер развел руками.

Вера написала заявление и в самых расстроенных чувствах поехала домой.

* * *

Она налила чай, включила телевизор, чтобы как-то отвлечься от грустных размышлений.

Раздался телефонный звонок.

– Это Вера? – спросил в трубке незнакомый женский голос.

Вера удивилась:

– Для начала здравствуйте! Да, это я. Что вы хотели?

– Донести до вас правду! – с какой-то странной, не сказать чтобы доброжелательной, интонацией отозвался голос.

– Какую правду? Что случилось? – испугалась Вера.

Первая ее мысль была про сына.

– Правду про вашего мужа! – торжественно сообщили в трубке.

– А что с моим мужем?

Господи, сердце, наверное, сейчас выпрыгнет.

– А он вам изменяет!

– Вы позвонили, чтобы мне это сообщить?

– Именно!

– Может, представитесь?

– Вера, мне вас очень жаль! – бодро затараторили в трубке, не желая представляться. – Его любовница – юная, красивая девочка, снимается уже во втором фильме Павловского. У них все серьезно!

– Что вы говорите?! А зачем вы мне это рассказали? Спасибо, конечно, за заботу, и все-таки – почему вы так беспокоитесь?

– Говорю ведь – мне вас жаль, – вздохнула незнакомка. – Вы, наверное, ни о чем не догадываетесь, бедная!

– Из альтруистических, значит, побуждений? – усмехнулась Вера. – Что ж, похвально!

– С Новым годом, Вера! – хихикнула анонимная любительница правды о чужих мужьях.

– И вас с наступающим! Кстати, если вашей целью было испортить мне настроение накануне праздника, то вы ее добились. Поздравляю. Радуйтесь!

В трубке раздались короткие гудки…

Вера пошла на кухню и налила вина, при этом она обратила внимание на то, как дрожат руки. Она выпила бокал дорогого французского вина залпом, словно водку. Правда ли то, что ей сейчас сказали? В принципе она знает, что у Сергея, как у любого известного человека, есть свои недоброжелатели, поклонники и, само собой, поклонницы. Вера понимает, что ее муж, известный, модный режиссер, – объект вожделения многих женщин. Однажды ей случилось присутствовать с Павловским на премьере его фильма, и она вдруг заметила, как смотрят на ее мужа женщины – словно на заманчивый подарок, пропуск в другую жизнь, казалось, они готовы отдаться ему прямо тут, посреди роскошного зала. После этого Вера перестала ходить с Сергеем на светские мероприятия.

Кстати, Павловский не отличается исключительными внешними данными – он среднего роста, к тому же в последнее время располнел, но в нем есть какое-то сильное обаяние, на которое реагируют и отзываются все женщины без исключения. Он может быть несносным, раздражительным, но в хорошем настроении или если хочет расположить к себе – Сергей Павловский становится фантастически обаятельным. Женщины буквально липнут к нему.

Звонки вроде сегодняшнего случались и раньше. Всякий раз после подобных анонимных откровений Вера страдала приступами ревности, пытаясь скрыть это разрушительное чувство (кстати, в утраченном дневнике она много писала о своей ревности). Иногда ей удавалось справиться с переживаниями, внушить себе, что пристальное внимание к их семье от окружающих, зависть и негативные эмоции – обратная сторона популярности Сергея; иногда – нет, и она страдала.

Сегодняшний анонимный звонок, очевидно, имеет объяснение. Скорее всего, какие-нибудь поклонницы хотят ей насолить. Но, даже повторив это несколько раз, Вера так и не смогла успокоиться.

Она набрала номер мобильного мужа.

– Дарлинг? – удивился Павловский. – Рад, что ты не сердишься на меня. Ну правда неудачно вышло с этим Новым годом! Извини, не рассчитал сроки. Потом заглажу вину.

– У тебя все в порядке? – поинтересовалась Вера, не зная, о чем еще спросить.

Рассказывать о недавнем звонке она считала ниже своего достоинства.

– Нормально, как обычно. Если не говорить о том, что я с этим фильмом пролетаю по смете! – Сергей зевнул. – И вымотался жутко! Приеду – буду отсыпаться.

«Да, приедет – будет отсыпаться. Как обычно», – вздохнула Вера.

Что-то ей хотелось от него сейчас услышать – особенное, нежное, личное, что могло бы спасти их отношения, зачеркнуть этот грязный звонок.

Она ждала…

– Ну ладно, дорогая, я побежал. Звони – если что! Целую!

Все. Отбой.

Она налила еще вина. Телефонный аноним, вне зависимости от того, сказал ли он правду или солгал, своего действительно добился. Она стремительно погружалась в депрессию. Равнодушие мужа давно ранит ее… Как и его ставший привычным взгляд – мимо нее, в пространство. Что же с ними случилось?

Раньше Сергей был другим – внимательным, заботливым, трогательно ухаживал за ней. По утрам, уходя на работу, он оставлял для нее на столе записочки, и, проснувшись, она первым делом кидалась смотреть, что он написал ей сегодня. Но однажды она не нашла записки. И на следующий день ее тоже не оказалось. Вера все понимала (мужу некогда, он теперь очень занят, по утрам ему не до глупостей, успеть бы кофе выпить!), и все-таки ей было очень больно. А потом все как-то завертелось – родился Олег, карьера Сергея стремительно пошла в гору, и личного времени, которое они прежде посвящали только друг другу, становилось все меньше.

Она всегда верила в талант мужа, старалась создать ему условия для творчества, и как-то так получилось, что за этими хлопотами она совсем забыла о своей карьере и жила жизнью мужа и сына. А потом сын вырос и уехал в другой город. Все, мамаша, надо найти иной смысл в жизни… А в чем, где?

У нее возник синдром навязчивых действий – она придумывала себе занятия: до блеска убирала квартиру, так что чистота была, как в операционной, разводила цветы. Она по привычке много готовила, варила кастрюли полезнейших супов, которые пропадали и портились, потому что Олега рядом не было, а Сергей не ел дома – он питался в ресторанах да какой-то ерундой на съемочных площадках.

Больше всего она жалела о том, что не решилась родить еще одного ребенка. Ей бы так хотелось девочку! Теперь бы не пришлось маяться в пустоте и одиночестве. С другой стороны, она так любила Олега, что и представить не могла, что нужно будет любить еще кого-то, делить внимание на двоих…

* * *

Хорошо бы сейчас позвонить кому-нибудь из подружек, поплакаться, а то и по-бабьи повыть в голос… Но вот незадача – у нее нет подруг. Павловский всех разогнал. Сергей вообще хотел, чтобы она принадлежала только ему и Олегу, и постепенно подруги как-то сами вывелись.

А просто знакомым про свои проблемы рассказывать не станешь – неловко, да и не поймут. Вера как-то встретила давнюю приятельницу, еще из институтской поры, и поделилась наболевшим.

А та усмехнулась в ответ: «Вера, я тебя не понимаю! Тебе ли жаловаться? Такой муж! Красавец! Талантливый! Известный на всю страну! Да любая хотела бы оказаться на твоем месте!»

Вера растерянно улыбнулась.

…Любая хотела бы оказаться на ее месте. А между прочим, она на «своем месте» будет в одиночестве встречать Новый год! Ох уж этот Новый год! Так пойдет дело – она его вообще возненавидит. Как-то раз именно под Новый год она узнала об измене мужа.

Произошло все весьма банально… Когда Павловский был в душе, запищал его телефон. Вера машинально схватила телефон и увидела СМС с новогодним поздравлением фривольного содержания.

– Это что? – спросила она у вошедшего мужа.

– Как ты смеешь читать мою почту? – вспыхнул Сергей. – Шпионишь за мной?

Он размахнулся и швырнул аппарат о стену.

Вера убежала из дома, бродила по улицам, потом зашла в какой-то ресторан. В этот предновогодний вечер люди в ресторане веселились и поздравляли друг друга с Новым годом, а она сидела, пила коньяк и плакала.

Она не знала, как теперь жить. Наконец позвонил Павловский. Отрывисто спросил, где она. Вера сказала название ресторана. Через полчаса появился Сергей, взял ее за руку и повел в машину.

«Вера, пойми, я публичный человек, мой телефон знают многие и пишут мне всякую ерунду, в том числе набиваются в любовницы, но из этого не надо делать далекоидущие выводы и выдавать сексуальные фантазии каких-то дур за действительность! Поняла?»

Она поняла и больше не возвращалась к этой теме.

На следующий день, тридцать первого декабря, они уехали на модный лыжный курорт, где отдыхал Олег. О том, что случилось в тот вечер, они больше никогда не вспоминали. Кстати, с тех пор она не брала в руки телефон мужа и не проверяла содержимое его карманов. Из чувства самосохранения.

И прошлый Новый год у них выдался грустным. Сергей предложил отмечать праздник у его друзей, что не вызвало у нее одобрения – она не любила эту пару пустозвонов, которая нынче была в моде, не стесняясь «ничего не знача, быть притчей на устах у всех». В итоге они с мужем поссорились. Потом помирились, но настроение было испорчено, и праздника не получилось.

«Ну а этот Новый год, похоже, станет самым запоминающимся!» – усмехнулась Вера.

Она вернулась в спальню. Чужой саквояж с камнями лежал в углу. Вера взяла один из камней, повертела в руках. Грани засверкали, внутри камня загорелся свет. Нет, не похоже, чтобы этими камнями набили саквояж просто так – «для веса», как предположил милиционер, – все-таки не булыжники какие-нибудь. Может быть, они даже представляют ценность.

Ее внимание привлек светло-серый камень. Приглядевшись, она охнула – в камень словно был впечатан крест. Удивительно – отчетливое изображение креста, бывает же такое… Вера долго разглядывала необычный камень, а потом положила его не в общую кучу, а на прикроватную тумбочку.

Она снова осмотрела саквояж и открыла «молнию» на боковом отделении, чего не догадалась сделать вчера. Есть там еще что-нибудь? В кармане лежала перевязанная пачка бумаг. Вера поспешно развернула ее – наконец-то, может, сейчас выплывет какая-то информация о владельце!

В пачке были ретрооткрытки, в основном новогодние и рождественские.

Вера пересмотрела их все, но никакой информации о владельце саквояжа не нашла, поскольку открытки оказались не подписаны. Только пожелания «с Новым годом!» или «с Рождеством!».

– Вот спасибо-то! – усмехнулась она. – И вас с Новым годом! Странно, однако, что можно сказать о человеке, в дорожном саквояже которого лежат камни и старые открытки?

Утром тридцать первого декабря она еле поднялась – ей хотелось проспать Новый год с его массовой истерией веселья и проснуться уже после праздников.

«Не знаю, достигла ли я дна, но в любом случае падать дальше мне уже некуда! – усмехнулась Вера, наливая кофе. – Ощущение какой-то бесконечной стены. Во всем. Ищу двери, бьюсь в них лбом, а потом выясняется, что это стена».

Она сама себе напоминала лягушку из притчи. Как известно, целеустремленная лягушка, попав в кувшин с молоком, сопротивляясь и барахтаясь, сумела сбить молоко в масло и выбралась наружу. По поводу этой притчи одна талантливая женщина весьма удачно пошутила, что иногда молоко бывает обезжиренное, и тут сбивай не сбивай, один черт ничего не выйдет. Вера подумала, что это именно ее история – она сбивает молоко, а оно обезжиренное.

…За окнами темнело. До Нового года оставалось всего ничего. Может, хотя бы переодеться? Не сидеть же в пижаме… Вера подошла к шкафу, вытащила новое платье, которое недавно привезла из Италии. Она собиралась надеть его в этот новогодний вечер, рассчитывая произвести впечатление на мужа. Обычно она покупала себе черные вечерние наряды, а в этот раз ей захотелось чего-то яркого, необычного, и она купила длинное платье «в пол» изумрудного цвета.

Она примерила обновку и неожиданно улыбнулась собственному отражению в зеркале – на нее смотрела молодая привлекательная женщина. Зеленый цвет наряда выгодно подчеркивал ее серо-зеленые глаза и каштановые, с рыжиной волосы. К тому же в этом платье она казалась особенно миниатюрной и хрупкой. Увидев ее сейчас, никто бы не подумал, что еще полгода назад Вера переживала из-за своей фигуры.

Прошлой весной она вдруг начала полнеть. Всю жизнь была худенькой (все-таки балетное училище за плечами), а тут что-то случилось – стала набирать вес. Причем вроде незаметно, а потом в один совсем не прекрасный день Вера поняла, что ее страшит собственное отражение в зеркале. Она испугалась: вдруг произошедшие с ней перемены заметит муж?! Однако самым неприятным и даже страшным для нее оказалось то, что Сергей ничего не замечал. Словно бы он смотрел не на нее, а мимо… И ему было все равно – есть в ней двадцать лишних килограммов или нет…

Вера стеснялась выходить куда-либо. Казалось бы, мелочи, живут же люди с избыточным весом! Но для нее это стало серьезной проблемой; вроде ты – та же, однако – голос тише, самооценка ниже, и в итоге – полная жизненная катастрофа.

«Я не люблю себя! – поняла Вера. – А если я не люблю себя, как я могу ждать любви от кого-то другого? К примеру, от Сергея?»

И чем вернее что-то не ладилось в ее жизни, чем реже звонил сын, тем больше она ела. Словно заедая-заклиная образовавшуюся пустоту.

Потом она все-таки взялась за себя – ради Олега. Не хотела видеть жалость в глазах сына. Она смогла преодолеть свою слабость и села на строгую диету. Через пару месяцев она похудела, вернула обычный вес, превратилась в хрупкую моложавую женщину. Но ушли ли проблемы с самооценкой? Едва ли…

Тем не менее сейчас она испытывала удовлетворение, глядя на себя в зеркало.

…Если встать на каблуки, накрасить губы и надеть гарнитур с изумрудами, подходящий к этому красивому платью, получится законченный вечерний вариант. Впрочем, до этого не дошло.

«Не перед кем красоваться! – вздохнула Вера. – Платье снимать не буду, но и выпендриваться ни к чему».

Может быть, хоть елку наконец нарядить? Надо же как-то поднимать настроение! Тем более что коробка с игрушками так и лежит в гостиной.

Вера кое-как вытащила елку с балкона, принесла в комнату, укрепила крестовину. Теперь можно было приступить к самому приятному – украшению.

Она вдохновенно взялась за дело. Следующий час Вера любовно развешивала шары и фонарики и завершила дело, нахлобучив на елочную макушку самую любимую и памятную игрушку – сиреневую звезду.

Оставалось только зажечь гирлянду. Вера потянулась к розетке, зацепилась платьем за елку, неловко дернула подол, а елка вдруг накренилась, да и повалилась на пол. Это потом Вера поймет, что, по всей видимости, плохо закрепила крестовину и елка рухнула под собственной тяжестью, – а тогда ей было не до логических объяснений.

Увидев разбитые игрушки, Вера разрыдалась. Она хватала осколки, не думая о том, что может порезаться, и плакала. А поняв, что макушка в виде звезды тоже разбилась вдребезги, она заплакала так отчаянно, словно разбилась вся ее жизнь.

И тут раздался звонок в дверь.

С осколками звезды в руках, причитая, Вера поплелась в прихожую и открыла дверь.

На пороге стоял мужчина. С ее саквояжем в руках.