Текст книги "Простой советский спасатель 5"

– Дунь, все будет хорошо, верь мне, – твердым голосом заявил я, уверенно глядя в женские глаза.

Евдокия слабо улыбнулась и хотела что-то сказать, но тут на пороге появилась Тамара Ивановна и весело объявила:

– Принимайте работу, молодой человек! – пожилая дама протянула мне штаны.

– Спасибо, – улыбнулся я, не глядя, взял брюки, развернулся и пошел в ванную переодеваться.

Оттуда сразу прошел в прихожую, обулся и повернул защелку.

– Куда же вы, Алексей? – удивилась женщина, услышав, как щелкнул замок. – А как же чай? Дунечка?

– В другой раз, Тамара Ивановна, спасибо за все, – я кивнул и нырнул в подъезд.

Сбегая по ступенькам, я с облегчение думал о том, как хорошо, что Евдокия не имеет никакого отношения ко всем этим сокровищам и прочим полукриминальным событиям. Значит, неизвестная женщина, которую случайно упомянул Игорек, это не Евдокия. Потому что…

Почему – что? Черт, Леха, а ведь монолог на кухне совершенно ничего не доказывает. Евдокия могла просто отвести от себя подозрения, рассказав правдивую историю своей жизни. Дуня работала и работает с Сидором Кузьмичем и пляжной шушерой, значит, вполне может оказаться той самой неизвестной, которую так боялся Васильков.

Так что сбрасывать Дульсинея Курортную со счетов рановато, как бы не хотелось поверить интуиции, но лучше перебдеть, чем опять схлопотать по башке кирпичом.

Глава 6

14.20

В общагу я добрался быстро. Женька по-прежнему отсутствовал, и это меня слегка расстроило. Хотел попросить его отмазать меня на завтра перед нынешним нашим начальником, чтобы спокойно одному слинять на весь день в подземелье.

Подумал и решил отправиться не на рассвете, а попозже. Сначала озадачить Жеку просьбой, а потом затариться продуктами, водой и прочим необходимым и в путь. Странный закругленный тупичок не давал мне покоя, мучил своей неразгаданностью.

К тому же ни на одной из схем, которые прошли через мои руки, эта часть подземных ходов не была прорисована. На всех известных мне бумагах начерчены только части, размещенные под городом. Я все больше и больше склонялся к мысли, что все меченые карты – фальшивки. Разве что буквы, цифры и значки, нарисованные на них, что-то да обозначают.

Надо выпросить все схемы, которые есть у отца и у Николая Николаевича, и попробовать разгадать зашифрованную загадку. Тем более, Лена рассказывала, что она большая поклонница криптографии.

Определив планы на следующее утро, я с чистой совестью завалился спать, чтобы очнуться в том же самом сне, который давно не приходил.

Едва моя голова коснулась подушки, меня словно смыло в омут. В этот раз не было длительного перехода из одного состояния в другое. Я просто-напросто закрыл глаза и очутился в больнице.

Картинка не менялась, все та же больничная палата, все тот же еще больше постаревший и похудевший я на койке, все те же приборы вокруг. Но в какой-то момент я вдруг четко осознал: бедный парень, которого выкинуло из семьдесят восьмого года в мой двадцать первый век, сейчас заперт в клетке моего беспомощного тела. Это знание накрыло меня с головой, отчего-то я четко знал? Это не мои предположения. Это жестокая правда.

Сука, знал бы, кто так страшно пошутил над нами обоими, придушил бы собственными руками.

Я по-прежнему торчал под потолком бесплотным духом и не мог близко подобраться к больничной кровати, на которой лежало мое тело с разумом и душой молодого пацана из прошлого. Призрачный барьер никуда не делся, все также ограждал меня от реальности. Если, конечно, это действительно была реальность, а не мой собственный бред, навеянный пережитыми за день событиями.

Я разглядывал себя и думал о том, что даже не могу представить, насколько ему страшно. Очень надеюсь, что врачи все-таки вырвут Леху-спасателя из лап очень близко подобравшейся смерти, и Лесаков-младший поживет в моем времени.

Хотя не факт, что это лучший выбор. Мой вариант все-таки лучше: прожить жизнь заново, зная наперед будущее – вполне себе прекрасный способ не сойти с ума.

Очнуться в теле мужика в возрасте в чужом столетье, в будущем, где нет привычных вещей, включая комсомол с коммунизмом и светлым будущим, ни черта не зная и не понимая, – такая себе перспектива. Честно говоря, если парень не сможет адаптироваться, мое тело закончит остаток своей жизни в психушке. Это даже к бабке не ходи.

Неожиданно для самого себя я обратился к… Богу. Как-то сами собой от сердца пошли слова, хотя я отродясь не молился, вот чтоб прям конкретно, да и не знал в принципе ни одной молитвы. Кроме, разве что, «Отче наш», и то первых трех строчек. Но тут вдруг, фланируя под потолком в образе неизвестной субстанции, обратился к высшим силам с просьбой не оставить пацана в такой несправедливости, и либо опять нас местами поменять, когда я выполню свою неизвестную миссию. Либо позволить ему прожить собственную жизнь заново. Не пожилым мужиком, в молодым и здоровым мальчишкой.

Монолог оказался сумбурным, потому как в глубине души я, наверное, до конца не верил в то, что подобный обмен в принципе возможен. Честно говоря, читая книги про попаданцев, я не подозревал, что однажды могу стать одним из них. Хотя меня не оставляла смутная надежда, что все это – коматозные бред инфарктника. Слишком яркий и живой, но наука слишком мало знает о работе мозга, и о том, что происходит с человеком, когда он впадает в кому.

Проснулся я весь в поту, с сердцем, колотящимся о ребра со всей дури. Пальцы свело судорогой, словно я несколько часов пробыл в холодной воде, цепляясь за веревки буйка.

Чем закончился сон, я так и не понял. В какой-то момент внезапно оказался напротив койки, а мое неподвижное тело вдруг дернулось, и я-спасатель распахнул глаза. Помню только ощущение чужого ужаса и своего собственного страха, когда на меня изнутри моего же собственного тела ошалелым взглядом глянул перепуганный до смерти Лешка Лесаков.

Мой рот раскрылся в беззвучном мате, аппаратура мгновенно забилась в эпилептическом припадке. Меня же – незримую бесплотную субстанцию – прошибло током и потянуло куда-то прочь. Последнее, что помню: я начал орал, пытался уцепиться несуществующими пальцами сначала за человеческое тулово на кровати, потом за трубки капельницы. Но все оказалось бесполезно, меня в очередной раз выкинуло в прошлое.

Проснувшись, я долго лежал в постели, разглядывая щербатый потолок, слушая легкое похрапывание Женьки. Я даже не слышал, когда он вернулся, настолько меня вырубило и унесло непонятно куда. Жаль, невозможно убедиться в реальности или нереальности моих сновидений. Если все это правда, тогда я пацану не завидую. Хуже всего – я не в состояние хоть чем-то ему помочь. И это бесило больше всего.

С трудом, но я заставил себя сползти с койки, смотаться в душ. Вернулся бодрячком, написал Женьке записку, собрал рюкзак, и намылился отправиться на Кирпичики. Мои планы никто не нарушил, несмотря на то, что общага уже потихоньку просыпалась.

Недовольная сменщица бабы Гриппы, громыхая ключами, отперла мне двери. Я выкатил велосипед, спустился с порожка, остановился, вдохнул полной грудью, прогоняя остатки дурацкого сна, и потянулся, разминая кости. Запрыгнул на дрындулет и покатил в сторону маленького стихийного рыночка на остановке.

Как и предполагал, ранние пташки в лице бабушек уже занимали свои места, готовясь к охоте на утренних курортников. Горячая кукуруза, пирожки с пылу с жару, семечки, леденцы на палочке, каждая торговала чем-то своим. Видимо, чтобы не конкурировать и держать цены.

Фрукты я сразу отмел, потекут в рюкзаке, перепачкают все на свете. А вот пирожков с разной начинкой прикупил, кроме сладких. Они еще хуже фруктов. Страшно не было, наши местные бабульки всегда жарили-пекли как для собственных внуков, из свежих продуктов.

Выцыганил у торговки пару газетных листков, чтобы хорошенько завернуть свою масленую добычу, уложил пироги в вещевой мешок, и отчалил на поиски отгадки.

Морской берег встретил меня тишиной, штилем и отсутствием рыбаков. «Тем лучше», – подумал я, и после недолгого размышления, свернул в сторону зарослей, в которых вчера встретил Лену. Решил в этот раз пойти другим путем. Заодно проверить еще одну свою теорию. Мне показалось, что путь, по которому мы прошли с девушкой, если и выводит к берегу, то не в этом месте.

Лена ошиблась, когда решила, что шла по тому же рукаву, что и мы. В иллюзорный тоннель, где мы наши останки, без меня она не заходила, шла параллельной тропой. Ну а практически все проходы в подземелье похожи друг на друга, отличаются разве что масштабами разрушения и кое-где дорожной укладкой. В одних местах мостовая, в других обычный кирпич или гладкие плиты, выщербленные временем.

Я доехал до поворота в гору и свернул на знакомую тропу, которую обнаружил между зарослями и обрывом. Добрался до куста акации, возле которого за плющом обнаружился спрятанный вход, приткнул велосипед поглубже в кустарник, и только тут заметил, что решетка, увитая травой, прикрыта не до конца.

Я напрягся, осторожно подобрался к выходу и прислушался. Изнутри не раздавалось никаких звуков. Черт, и что теперь делать? Идти или не идти вслед за неизвестным под землю? Если это тот самый товарищ в кепке, которого я видел ночью, кто его знает, чем обернётся наша стычка. Особенно если он имеет отношение к исчезновению Сидора Кузьмича и смерти того типа на набережной.

Свалить отсюда и последовать первоначальному плану, который придумал вчера? Пройти уже отработанным накануне путем, дойти до тупика и попытаться выяснить, что скрывается за стенкой в том месте?

Черт, Леха, голова дырявая! Хотел же по дороге поискать железку какую-нибудь: стена сама себя не расковыряет и волшебными словами не откроется. Надеяться на то, что я случайно отыщу потайной механизм, глупо. А мы с Леной еще и сглупили, дотошно не обследовали кирпичи на предмет букв или цифр.

В какой-то момент я решил забраться наверх обрыва, и оттуда понаблюдать за выходом из подземелья, выяснить, кто в него забрался и понять, почему этот кто-то не прикрыл за собой решетку. Но, честно говоря, на слежку жалко было терять время. Да и вряд ли Женька согласится еще раз отмазать меня от работы через записку.

А кто нынче начальник спасателей вместо Сидора Кузьмича, я не знал, мало ли в каких отношениях с ним находился мой студент. Если в контрах, прицепится, работа пойдет по плавнику дельфина. Поэтому завтра обязательно нужно появится на работе, чтобы с вышки не поперли.

Мысли и варианты развития событий пронеслись в голове со скоростью света. В конце концов, я решил: на безрыбье и борщ уха. И рискнул пойти через нижний проход.

Осторожно, стараясь не скрипнуть решеткой, я приподнял заслон и нырнул в прохладу подземелья. Постоял, привыкая к сумраку, прислушался. Тишина, как и в прошлый раз, резко упала на плечи и обострила слух.

Впереди, насколько я мог доверять своим ушам, никого не было. Или же меня заметили и теперь сидят в засаде. По-прежнему стараясь вести себя тише воды, ниже плинтуса, я стянул с плеч рюкзак и достал фонарик.

Посветил вперед, разглядывая путь, вернул вещмешок на место, и тихо двинулся навстречу приключениям, чтоб их. Через какое-то время тоннель плавно сворачивал, насколько я сумел разглядеть в свете фонаря. Это не внушало радужных мыслей. Что или кто будет поджидать меня за поворотом, неизвестно. Хорошо, если никого, первый посетитель местного туристического объекта мог придти намного раньше меня и уже отмотать несколько километров по переходу.

С другой стороны, человек вполне мог завершить свои таинственные дела и сейчас возвращается обратно. Рано или поздно мы с ним столкнемся, и чем закончится наша встреча, одному морю известно.

Шел я медленно, прислушиваясь к звукам, да и сам старался не особо нарушать тишину. За поворотом никого не оказалось, и я выдохнул, только теперь осознав, что все это время старался не дышать. И тут же обругал себя, потому как поискать что-нибудь на побережье так и не сподобился, поперся сразу в подземелье, искать приключения на свои исчезнувшие седины. Ну, да черт с ним, сейчас разберусь с этим проходом, вернусь и поищу какую-нибудь кувалдочку.

Я по-прежнему шагал практически бесшумно, стараясь внимательно смотреть под ноги, чтобы не наступить на камни или ветку. Слышимость в тоннеле вполне приличная, слышно достаточно далеко. Примерно через полчаса вдалеке послышался какой-то едва различимый шум. Я замер на месте и прислушался. Ну, точно, кто-то идет мне навстречу, не особо заботясь о том, что его могут услышать.

Настолько беспечен? Или уверен в том, что про этот вход никто из местных не знает, а чужие не сумеют случайно отыскать? Я огляделся по сторонам в поисках хоть какого-нибудь укрытия. Но меня окружали сплошные кирпичные стены, и отсутствовал даже намек на скрытую нишу.

Подумав, я покрепче перехватил фонарь, превратив его в оружие, но сначала подсветил себе под ноги, присмотрел кирпич, и вооружил вторую руку. Погасил свет и принялся ждать.

Глава 7

Глаза достаточно быстро привыкли к темноте. Я постарался как можно ближе подойти к кирпичной кладке. Это было проблематично, потому как тоннель напомнил скорее трубу, чем обычный арочный проход. Именно поэтому мне не удалось полностью прижаться к стенке. Тем не менее, я рискнул и, согнув правую ногу в колене, облокотился на кирпич.

Судя по звукам, навстречу шел кто-то беспечный. В голове мелькнула шальная мысль, но я её тут же прогнал, настолько она казалась невероятной.

Шаги стихли, видимо человек остановился. Я напрягся, неужели ошибся, и это не то, что я подумал? Через минуту неизвестный продолжил свой путь. А я решил изменить положение, все-таки из такой позы нападать и защищаться будет сложновато. В результате решил просто остаться стоят в проходе, дожидаясь, когда путешественник до меня дойдет.

Ожидание пролетело в напряжение. Все-таки шанс на то, что это кто-то неизвестный, который хорошо ориентируется на местности и, к тому же, замешан в чем-то секретном и непонятном, очень высок.

Шаги все ближе, я хмыкнул и чуток расслабился. Кажется, моя интуиция меня не подвела. Теперь оставалось уговорить самого себя и не пугать беспечного товарища до полусмерти. Очень хотелось снова прилипнуть к стене, подпустить поближе, ослепить фонарем и рявкнуть: «Стой, кто идет», ну или хотя бы простое, но такое пугательное «бу».

Вздохнув решил сильно не пугать беспечное создание. По моим прикидкам, мне навстречу шла, едва ли не вслух напевая песенку по зайцев в лесу невозможная, несносная, катастрофически непослушная Лена Блохинцева, чтоб её!

Я добрых полчаса пытался понять, какого лешего эта девчонка делала в подземелье одна без меня, и какого черта она вела себя так беспечно? Вроде не дура, знает, что это может быть опасно. Но ведет себя хуже детсадовки!

Это ж надо, дорогу под ногами она, значит, себе освещает. Иногда даже светит на стены, а вот посмотреть, что там впереди, нет ли опасности или засады, мозгов проверить не нашлось. Все истратила на идею приперется под землю, не поставив никого в известность. Эх, жаль, хворостины нет, и я не её отец. Выпорол бы прямо здесь! Не посмотрел бы, что взрослая вымахала.

– Вот ты и попалась! – я все-таки не удержался и рявкнул, чуть изменив голос, когда до меня оставалось пара метров. И уже пошутив, сообразил, что с перепуга это крышесносное создание может натворить, что угодно. Так и случилось.

Девчонка на рефлексах дернулась, попыталась поймать меня в луч света, но я качнулся в сторону, и она не смогла меня разглядеть. Зато я тут же врубил свой фонарь, ослепляя «противницу». Напугаю, может, хотя бы инстинкт самосохранения врубится, и вырубит в Ленином мозгу заметочку: нечего шляться одной по подземельям и подворотням.

Ситуации после моей дурости складывалась странная. Я ожидал визгов и воплей, но отчаянная девчонка даже не пискнула, а взяла и просто-напросто швырнула в меня тяжелым фонариком. И если бы я стоял на линии попадания, словил бы снаряд в грудь или в голову. Бросок у Лены, как и замах, оказался хорошим, сильным и точным.

– Черт, Лена! Все, сдаюсь, – выругался я, когда услышал, что девчонка развернулась и по-прежнему молча рванула в обратную сторону. – Лена! Твою дивизию! Это я, Лесаков! Пошутил я! Стой, кому говорю!

Подхватив с пола фонарь девчонки, я быстрым шагом рванул за Блохинцевой. Видимо, с перепуга до нее не дошли мои слова, и она продолжала убегать. Ну как убегать. В темноте много не набегаешь, Лена то и дело спотыкалась, но упрямо молчала и пробиралась вперёд, подальше от опасности.

– Лена! Да остановись ты, что б тебя! – рявкнул я во всю мощь легких. – Ноги переломаешь, ненормальная! Это я, Алексей!

Шаги внезапно стихли, а затем девчонка стремительно развернулась и швырнула в меня палку. Где только отыскать успела?

– Ты чего творишь? – возмутился я, уворачиваясь от летящего импровизированного копья.

– Я творю? – яростно взвизгнула Блохинцева. – Да я тебя сейчас… Да ты! Да я чуть от страха не умерла! Лесаков! Ты придурок! – Лена, размахивая руками, зашагала в мою сторону.

Я освещал одним фонарем дорогу, вторым старался светить чуть вбок поверх головы, чтобы не слепить.

– Блохинцева, я тебя выпорю! Вот ей-богу, выломаю розгу и выпорю, чтоб ты неделю, а лучше месяц ходить не могла! А только лежала на животе!

– Лесаков! Ты… ты… невозможен!

– Возможен. Зато теперь одна больше не полезешь, куда не просят, – сердито огрызнулся в ответ на обвинения, перехватывая девичьи запястья. – Какого черта ты тут делаешь одна? Тебе мало трупов? Сама решила трупом стать? Или в указатели тайников захотелось?!

Я крепко держал Ленины руки, девчонка не оставляла попыток стукнуть меня посильней.

– Дурак! – девчонка продолжала сердиться.

– А сама-то кто? – отфутболил я. – Тебе что было сказано: одной в подземелье не соваться.

– А сам?!

– Я – мужик! Причем подготовленный мужик. А ты – сопливая девчонка! Ты кем себя возомнила? Ларой Крофт?

– Кем? – от удивления Лена забыла, что на меня нужно ругаться и даже перестала вырываться.

Черт, прокол.

– Неважно! Ты какого лешего полезла одна в эту часть? Какого черта ты вообще приперлась сюда одна? У тебя с памятью проблемы? Я же сказал – здесь может быть опасно!

– Я хотел помочь, – успокаиваясь, выпалила Лена.

– Каким образом? Сломав шею? Или ноги? Или просто исчезнув в этих катакомбах? Ты хоть понимаешь, что даже твои останки здесь никто кроме меня, искать не будет. Уверен, ты даже мне в общаге записку не оставила, куда поперлась с утра пораньше. Угадал?

– Ну-у-у… – протянула Лена, пряча глаза. – Леш, ты не понимаешь! – девчонка тут же кинулась в атаку.

– Не понимаю, – согласился я, притягивая Лену к себе и вынуждая девушку чуть запрокинуть голову.

К этому моменту, как я схватил девчонку за руки, один фонарь был выключен, а второй торчал из переднего кармана штанов, лампой вверх. Тем не менее, чтобы удержать юркую и сильную спортсменку приходилось применять усилия.

– Я отказываюсь понимать твою глупость, – наклоняясь вперед, севшим голосом выдохнул я.

Лена еще не понимала, какое наказание её ожидает, и машинально пыталась объяснить свой поступок.

– Леш, я всю ночь не спала, а под утро заснула и во сне поняла! – глаза девушки возбуждённо блестели в полумраке.

Через секунду возбуждение от азарта и собственной гениальности смениться другим. Я улыбнулся, девичьи зрачки ахнули, а затем недоумением сменилось осознанием ситуации, но было поздно. Мои губы не встретили никакого сопротивления, и через секунду мы целовались, как одержимые, забыв обо всем на свете.

21.07 Не знаю, на кого из нас нашло озарение, точнее, с кого первого схлынуло помутнение, но мы как-то вдруг одновременно оторвались друг от друга. Тишину тоннеля нарушало наше тяжелое дыхание, казалось, подземный мир замер, ожидая неминуемого продолжения.

Лену немного качнуло, и я потянулся к ней, чтобы поддержать. «Черт, я же вроде один фонарь засунул в карман», – удивился про себя, ощутив неудобство с районе паха. Через секунду до меня дошло, что за рукоятка и откуда выпирает, и я постарался чуть развернуться, чтобы не напугать Лену своими фонариками при случайном прикосновении.

– Лен, если я попрошу тебя вернуться домой? – не особо надеясь на успех, шепнул я куда-то в растрепавшиеся на макушке волосы. Макушка отчаянно задергалась, всем своим видом отказываясь покинуть то ли мои объятья, то ли подземелье, то ли и то и другое стразу.

– Ладно, тогда рассказывай, что там тебе ночью приснилось?

– Пошли на воздух, нам все равно с той стороны заходить придется, – Лена отстранилась и чуть запрокинула голову, чтобы удобней было разговаривать.

– Почему?

– Я прошла этот рукав со стороны решетки, и ожидаемо вышла там, где мы вчера с тобой заходили, и тогда с одноклассниками. Так вот, если пройти мимо скрытого поворота, где мы с тобой нашли останки, дорога ведет напрямую оттуда сюда и наоборот. Я не понимаю, как такое возможно, и почему я не обнаружила с этой стороны тот тупичок, помнишь?

– Помню… Ты могла пропустить очередную архитектурную складку в стене, – задумчиво протянул я. – Если здесь нет ничего такого, никакой потайной двери, откуда тогда взялся тот мужик в кепке? Просто бродил по подземелью? И почему именно сюда Сидор Кузьмич просил Женьку пригнать лодку?

– Я не знаю, – Лена растерянно пожала плечами. – Я дважды прошла этой дорогой, вчера и сегодня, и ничего не нашла. Может и пропустила, хотя стараясь быть внимательной. Но все равно, одной сложно.

– Может быть, может быть, – я выпустил девушку из объятий, достал фонарь из кармана и посветил на стену.

Кирпич как кирпич, чтобы найти хотя бы одну букву или непонятную метку, нужно быть очень внимательным. Да и свет желательно помощней. Наши световые лучи выхватывают куски из темноты, но полной картины не дают.

– Ладно, придется тебе еще разок прогуляться по этому тоннелю, – обрадовал я девчонку.

– Почему?

– Потому что прямо сейчас мы с тобой пойдем до конца. И сегодня первой идешь ты, дорогу уже выучила, каждый поворот известен. Идем не торопясь, и в два фонаря еще раз осматриваем стены. Если нам повезет, что-то да обнаружим. Если не очень, значит, выйдем к тому месту, где скрытый проход, и дойдем до тупика. Есть у меня она идейка…

– Какая? – нетерпеливо поинтересовалась бойкая исследовательница.

– Много будешь знать…

– Не дождёшься, мне до старости еще ого-го сколько, – хихикнула Лена. – Ну, правда, Леш, какая идея? Может, она такая же, как и у меня.

– Опаньки, а что придумала твоя светлая головушка? – удивился я.

– Говорю же, ночь не спала, под утро заснула, и мне приснилось, или просто мозг отдохнул и ночью выдал мысль.

– Говори уже, – с этими словам я развернул Лену к себе спиной и направил вперед, с трудом удерживая руки подальше от аппетитных полупопий. Сегодня девчонка была в спортивных штанах, которые точно так же как и шорты не скрывали, а очень даже наоборот подчеркивали всю прелесть девичьей фигурки.

Эх, Леха, Леха, везет тебе как в том анекдоте: висит груша, надень лифчик. Хоть в последнем повезло: он точно есть под рубашкой, а то что-то не уверен я в своей выдержке последнее время.

– Говорю уже, – продолжила Лена, потихоньку продвигаясь вперед, освещая дорогу. Я же светил на стены в надежде обнаружить хоть что-нибудь интересное, полезное или необычное.

– Тот круглый тупичок помнишь?

– Помню. Он мне тоже покоя не дает.

– Так вот, я подумала, что это неспроста. А ночью мне приснилось, что это башня, по принципу нашей водонапорной.

– Башня? – переспросил я, не скрывая недоумения.

– Не совсем башня, – Лена взмахнула свободной рукой. – Ну, труба, если тебе так понятней, круглый проход, ствол.

Черт, она издевается надо мной, что ли? От перечисленного у меня малость задымилось в ушах. Темнота, говорят, друг молодежи, а по мне так враг. Когда ты наедине с красивой девушкой в этой самой темноте, и не можешь себе ничего позволить, кроме поцелуя, и то лучше не надо, о какой дружбе может идти речь? Только об издевательствах над молодым горячим организмом.

Я вздохнул и вытер тыльной стороной ладони губы, в глупой надежде стереть с себя вкус Лениных поцелуев.

– Леш, чего ты молчишь? Ты понял, что я имею ввиду?

– Да понял, я понял, – буркнул в ответ. – Мне в принципе тоже самое в голову пришло. Я потому и поперся сегодня сюда, чтобы проверить догадку, и попробовать вскрыть этот огурец.

– Почему огурец? – опешила девчонка.

– Потом что без окон и без дверей, не удивлюсь, что именно внутри – горница с людьми, которые все время отсюда выходят, но в тоннелях нам не встречаются.

– Так разве это плохо, что не встречаются?

– Для нас – хорошо. Для дела – не очень. Если я чего-то не понимаю, не могу успокоиться, пока не найду ответ. А я не понимаю, куда девается как минимум один человек, который отсюда выходил.

– Будем искать.

– Будем, – согласился я.

Какое-то время мы шли молча, переваривая информацию. Я прикидывал, что нас может ждать в том тупичке, и настраивался на то, что проход мы можем и не отыскать, даже если он там есть. С тоннелем мертвеца нам просто повезло, потому что Лена знала, в каком месте искать. А тут мы можем неделю обстукивать каждый кирпичик, и не открыть дверь. Поэтому я и хотел прихватить с собой какую-нибудь железку, но хорошо, что забыл. Теперь эта идея мне не казалась правильной.

Если эта круглая штука на самом деле что-то типа винтовой лестницы, скрытой внутри башни, долбить по ней точно не стоит. Я все не понимал, кто еще кроме нас и почему бывает в тоннеле, и где скрывается. Зачем оповещать раньше времени противника о своем присутствии? Друзей у нас тут точно не окажется.

– Слушай, Лен, а ты что с камеей сделала? Отцу отдала?

Мне показалось, или Ленина спина умудрилась показать смущение хозяйки?

– Нет, – чуть помедлив, призналась девушка. – Я еще не отдала и даже не показала. Не хватило храбрости все рассказать.

Девчонка огорченно вздохнула и добавила.

– Я жуткая трусиха, правда?

– Всем бы такими трусихами были, – улыбнулся я. – Трусишки не ходят в одиночку в подземелье, чтобы проверить свою теорию.

– Да что тут страшного-то? – отмахнулась отважная путешественница, которая вчера при виде трупа хватала меня за руки. – Ну тоннель, ну подземелье… Подумаешь.

– Угу, – громко и показательно вздохнул я. – Ничему тебя жизни не учит. Вот трахнут… кхм… по голове кирпичом, тогда поймешь: порядочные девушки должны дома сидеть. – Черт, Леха, что ты несешь?

– Ага, и крестиком вышивать, – фыркнула Лена. – Леш, ты прям как моя бабушка! Еще скажи, что когда я выйду замуж, должна буду мужа слушаться, дома сидеть и забыть про личную жизнь.

– Э-э-э… – поперхнулся я. – А какая личная жизнь у замужних? Кроме мужа и детей?

– Муж и дети – это не личная жизнь. Это – семья. А женщина должна реализовать себя не только в домашнем хозяйстве и воспитании детей, – назидательно задрав вверх указательный палец, с чувством выдала Лена.

– Ну, если только реализовать себя… – хмыкнул я, не скрывая своего скепсиса. – Лен, а ты не из этих, ну как их, феминисток?

– К твоему сведению, феминистки борются за права женщин во всем мире, – возмутилась Лена. – И я ими восхищаюсь.

– Угу, – пробурчал я себе под нос. – Однажды они так доборются, что забудут про то, что женщины, и потребуют, чтобы их называли… – тут я резко оборвал свое ворчание, вспомнив, где я и кто.

Не думаю, что девчонка оценит мою возмущенную речь про будущее, в котором феминиз принял настолько уродливые формы и превратился в вонючее болото, в котором не осталось женщин. Потому что они вдруг по прихоти какие-то придурков стали, пардон, менструирующими людьми. Как же, как же, а то не дай бог трансгендеры получат психологическую травму. Тьфу, мерзость, я сплюнул и замотал головой, отгоняя не прошенные воспоминания из моего мира.

К моему счастью, Лена никак не отреагировала на мое бормотание, потому что в этот момент едва не споткнулась.

– Осторожней, – дернулся я, но девушка, к счастью, удержалась на ногах.

– Слушай, а как ты думаешь, камея – это все-таки знак, или её просто случайно оставили с тайнике? – после недолгого молчания, Лена вернулась к нашим будням, решив не углубляться в тему семьи и брака.

– Думаю да, – откликнулся я. – Мне лично трудно представить, что брошка – это какой-то ключ. Разве что куда-то приложить можно, чтобы что-то открыть.

– Приложить? Это как? – удивилась девчонка.

– Ну, что-то вроде отмычки. Вкладываешь вещицу определенной формы в выемку в стене, и стена отъезжает внутрь полости, а за ней потайная комната.

– Откуда ты столько знаешь? – в голосе девушки послышалось легкое восхищение.

– Книжек много читал, и фантазия богатая.

– Пришли, – остановилась Лена.

– Куда? – в первый момент я не понял, куда мы пришли. Все тот же тоннель и выхода не видно.

– На место, к ответвлению, где немец, – терпеливо пояснила Лена.

Я так увлекся разговором и собственными мыслями, что не заметил, как мы дошли.

– Наверх будем выходить? Или сразу сюда? – кивнула девчонка в скрытый проход.

– Пошли сразу, смысл на землю подниматься? Основной рукав мы уже изучили. Часть скрытого тоже. Погнали сразу к тупику, если с ним не повезет, исследуем левый проход.

– Хорошо, – согласилась авантюристка. Моя авантюристка, если быть точным.

– Стоп. Теперь мой черед идти впереди, – обходя девушку, уточнил я.

– Почему? – удивилась Лена. – Я этот тоннель тоже знаю.

– Потому что потому, начинается на «у».

– На «п», и ты не ответил, – возмутилась девчонка. – Трупом меня теперь не напугать.

– Дело не в трупе, а том, что этот рукав странный. И заканчивается странно. Поэтому, как сильный и отважный герой, я пойду вперед. А ты, как верная и отважная девушка героя, будешь прикрывать мой тыл.

С этими словами я притянул Лену себе, коротко поцеловал и тут же отпустил. И, не давая ей опомниться и задать еще десяток вопросов, с улыбкой поинтересовался:

– Ну, что, готова, к новым приключениям?

– Всегда готова, – задорно откликнулась довольная девушка, и мы нырнули в подземелье мертвеца.