Текст книги "Достойный высший суд"

Назари планирует уйти, но я хватаю его за руку, удерживая на месте. Хочу знать, о какой мести идёт речь. В груди неприятно давит от понимания, что я многого не знаю.

– Здравствуй, Диля! – обрывает мой незаданный вопрос друг, глядя мне за спину.

Я узнаю миловидную служанку. Та дёргается и испуганно замирает. Вероятно, она хотела проскочить мимо как можно более незаметно, но громкое приветствие Аниса испортило ей все планы. Она смущается и кланяется мне.

– Я хотела передать, что вашу комнату прибрали, ваше высочество. Если нужно что-то ещё…

– Нет, всё в порядке, спасибо, – улыбаюсь я ей, но пытаюсь закончить разговор быстрее, догадываясь, что Назари ускользнёт, как только я отпущу его руку.

– Может, вам набрать ванну? – несмело предлагает Диля, мимолётно оглядывая мой потрёпанный вид.

– Нет, действительно не нужно, всё хорошо, – так же ласково повторяю я.

– Ты хорошо ешь, Диля? Ты кажешься бледной, – с беспокойством замечает Назари, когда служанка пытается проскочить мимо нас.

Из-за вопроса девушке вновь приходится замереть, ей явно неуютно. От меня не укрывается её взгляд, остановившийся на моих пальцах, которыми я сжимаю запястье друга.

– Я хорошо ем, спасибо, Анис, – из-за смущения Диля совсем тихо выдавливает этот ответ, а после удовлетворённого кивка молодого человека тут же скрывается за поворотом.

Анис провожает девушку взглядом с улыбкой на губах, но, когда поворачивается ко мне, я прекрасно замечаю, что улыбка скорее вежливая, а глаза остаются серьёзными, даже удивительно холодными.

– Что случилось? – твёрдо спрашиваю я, уверенная, что поведение девушки не показалось мне странным. – Что с Дилей? Она болеет?

– Нет, кажется, с ней и вправду всё хорошо, любовь моя.

– Тогда зачем ты это делаешь?

– Что? – искренне недоумевает он.

– Спрашиваешь, хорошо ли она ест.

– Я переживаю, вот и всё.

– Анис, – настаиваю я, понимая, что он увиливает.

– Хорошо, – сдаётся он, и дежурная улыбка исчезает. – Она призналась мне в симпатии несколько дней назад, а я ей отказал.

– Почему? Она тебе не нравится? – Теперь я спрашиваю осторожнее, не уверенная, что имею право влезать, но Назари совсем не выглядит смущённым.

– Нет. Она красивая, но никакой речи о любви и быть не может. А со служанками из дворца я не встречаюсь. Мне не нужны неприятности.

– О чём ты?

– О том, что отношения станут натянутыми, когда мы разойдёмся, а я этого не хочу. Она не первая здесь, кто признаётся мне в этом, но ни с одной работающей в нашем доме девушкой я не стану встречаться. Мы ценим почти семейные и преданные отношения среди прислуги и то, что они отлично хранят наши секреты. Заменить даже одного человека – это впустить кого-то незнакомого, подвергнуть тебя, Айлу и Даяна риску. Несколько приятных ночей того не стоят, – твёрдо подводит итог друг.

– Но ты ведь не можешь знать, что всё ограничится несколькими ночами, может, ты начнёшь с кем-то встречаться и полюбишь всем сердцем, – неуверенно отвечаю я, удивлённая подобными мыслями.

Анис легко сходится с людьми, а с девушками тем более, но странно слышать, что о любви он почти не думает. Назари, вероятно, понимает мои мысли, привычная улыбка возвращается, и он целует меня в лоб.

– Не переживай о моём счастье. Временами я встречаюсь с девушкой в городе.

– И не одной, кажется, – невольно вставляю я, припоминая слова Айлы и Самии.

– Сейчас я счастлив, как никогда прежде, ведь ты жива и снова дома, любовь моя, – игнорирует он мой выпад.

– И твоя девушка совсем не против, что ты меня так называешь?

– Тебя и Айлу, – с неизменной улыбкой поправляет меня Анис. – Так я называю и буду называть только вас.

– Почему?

Теперь он молчит, внимательно разглядывая моё лицо. Возможно, моё недоумение его удивляет. Мимо нас проходят ещё несколько служанок, и Анис подводит меня поближе к дверям моей комнаты, чтобы разговор никто не слышал.

– Потому что вас я люблю. Всех Калануа. Это та любовь, Ойро, в которой я ни на мгновение не сомневаюсь. Она не подвержена времени или событиям. Это чувство к вам никогда не изменится и всегда будет со мной, оно вечна. И вряд ли я смогу полюбить кого-то так же сильно, как вас.

– Ты знаешь, какие слухи о вас… о нас ходят на Континенте? – поправляю себя, вспоминая, что тоже отношусь к семье Калануа.

Теперь рассказ Элиота в пещерах приобретает новый вид.

– Какие? – весело интересуется Анис.

– То, что Калануа жестоки, а Назари нам то ли родственники, то ли любовники, – жалуюсь я.

– Восхитительно. Это самое точное определение для описания нашей семьи.

Анис смеётся, когда я пытаюсь несильно пихнуть его в живот. Он моментально прикрывает рукой торс, но продолжает посмеиваться.

– Мы действительно жестоки, Ойро. Многое произошло, пока тебя не было. – Его внезапно серьёзный тон меня тревожит, но настроение друга легко меняется. Я моргаю, и он вновь мне улыбается. – А Назари и вправду вам семья, но и любовниками могут стать. Взгляни на Самию и Даяна.

Я вспоминаю про Рушана, который спал в комнате Айлы в Цере, но захлопываю рот, прежде чем вопрос вырвется наружу. Я не имею права интересоваться подобным у них за спиной. Если что, я могу спросить у сестры.

– Я влечения ни к тебе, ни к Айле не испытываю, – прямо в лицо говорит Анис, – однако мне кажется, что три имени Калануа были вшиты в моё сердце ещё в момент моего рождения. Такова связь между Калануа и Назари, Ойро. – Анис говорит с трепетом, и я ни секунды не сомневаюсь в том, что его любовь к нам настолько сильна, потому что я прекрасно разделяю его чувство. – А потом ещё появились Рушан и Самия. Их имена, конечно, в сердце мне изначально никто не записывал. С ними пришлось встретиться и подружиться. Но и они со временем заняли там многовато места, а сердце у меня не резиновое, – с притворным раздражением заканчивает рассказ друг. – Поэтому сомневаюсь, что когда-либо смогу разместить там кого-то ещё.

Он ответил на мои вопросы, но я продолжаю стискивать его запястье, внезапно не желая отпускать друга. Тот замечает, что мои пальцы сжимаются сильнее.

– Хорошо, я буду даже ещё откровеннее, – внезапно тише говорит Анис, и я придвигаюсь ближе, чтобы лучше слышать. Собеседник нагибается низко, так что его лицо и падающие на глаза расслабленные кудри оказываются перед моими глазами. – Наша связь не всегда была той любовью, что я испытываю сейчас. Вначале это было похоже на странную привязанность и тягу. Поэтому временами было очень тяжело. Тренировки Назари не просто выматывали, но иногда граничили с безумием.

Я закусываю губу, сдерживаясь от расспросов об их тренировках, обычно такое даже от нас держат в секрете. Назари лично тренировались отцом и свитой прошлого поколения. Это их тайны, и они нам не принадлежат. Внезапно я пытаюсь припомнить всех троих Назари мамы, так как я должна их знать, но Анис сбивает меня с мысли, продолжая:

– Когда я совсем выматывался, то даже злился, что мы должны всем этим заниматься только ради вашей защиты. Иногда я был рассержен мыслью, что меня выбрали, не спросив, хочу ли я защищать королевских отпрысков, полностью посвящая им свою жизнь.

Анис становится серьёзнее, раскрывая мне свои правдивые мысли, а я задерживаю дыхание, понимая, что ведь они могли невзлюбить нас за подобную судьбу. Вряд ли мы виноваты, не мы их выбираем. Но внутри нехотя соглашаюсь, что только на нас они могут свалить обиду за то, что их оторвали от семей. Честь, почёт, избранность – может, это и здорово звучит со стороны, но как это ощущается в действительности, знают разве что сами Назари. Анис прав, единицы из всех Назари когда-либо заводили семьи, остальные умирали, полностью отдавая свою жизнь Калануа.

– Но однажды я узнал вас лучше. Вы трое, вероятно, самое сумасшедшее поколение потомков Илоса. – Анис едва сдерживает смех, предаваясь воспоминаниям, а я гляжу на него, раскрыв рот, не уверенная, оскорбление это или комплимент. – Тебе и Айле было по девять лет, а мы с Даяном были подростками. Король Хисара решил, что пришло время проверить нашу выдержку. Нас отправили в пустыню, приказав не пить никакой воды. У нас при себе её и не было, как и еды. Но это условие было скорее для Рушана, способного её найти при помощи своего Дара. В пустыне вода – это главное, и они хотели узнать, как долго мы можем без неё обходиться. Нас оставили примерно в двух часах ходьбы по пескам от Паргады. Вам тоже рассказали, где нас бросили, и приказали Даяну не сметь туда переноситься и предлагать нам помощь. Позже мы узнали, что вы сильно нервничали, а Даян злился на отца, говоря, что эта глупая проверка подорвёт нам здоровье, но тот был непреклонен. Через два дня Даян не выдержал и перенёсся к нам с водой. Но мы её не приняли, хотя жажда была жуткая, но отказаться помогла ночь и прохлада.

– Кажется, я немного помню, – встреваю я, хмуря лоб, но воспоминания появляются всполохами и тут же гаснут, не давая увидеть всю историю. – После этого отец надел на Даяна жгуты и посадил под замок в его комнате, верно?

– Точно! – воодушевлённо кивает Анис.

Он явно рад, что потихоньку я вспоминаю всё больше, поэтому с упоением продолжает рассказ:

– На третий день обезвоживание нас сильно подкосило, но мы всё равно держались. Король Хисара всё контролировал, проверяя наше самочувствие. Он был чуток и вряд ли бы стал мучить нас дальше. Он предложил окончить всё на третью ночь, но мы сами отказались, зная, что его поколение продержалось четыре ночи. Мы были юны, но уже гордецы, уверенные, что можем не хуже, а то и лучше. И тогда пришла ты, чтобы нам всё испортить.

– Я?

– Ты, – хмыкает Анис, веселясь и наблюдая за моим недоумением.

– Но как? У меня нет способностей переноса.

– Ты, девятилетний глупый ребёнок, пришла пешком. Услышав, что Даяна посадили под замок, ты взяла воду и пришла к нам, зная, что пропажу скрытой принцессы заметят намного позже, чем Даяна.

– Значит, я вам помогла?

– Нет, ты чуть всё не испортила!

Смех Аниса никак не вяжется с его словами, я опять не уверена, стоит ли мне оскорбиться, но вместо этого просто продолжаю смотреть на друга в замешательстве.

– Мы отказались и от твоей воды, не желая проваливать проверку из-за твоей жалости. Мы не знали, что с тобой делать, потому что ты пришла в лёгком наряде, а начинались сумерки. Тогда вы с Рушаном опять спорили до хрипа, и в итоге ты прямо при нас вылила воду на песок, выкинула бурдюк и села на камни. Объясняя свой поступок тем…

– …что не буду пить, пока вы не пойдёте домой, – уверенно заканчиваю я, и Анис радостно кивает.

– Но ты была только началом. Через час пришла Айла. Как и ты, притопала на своих двоих с водой. Ты ей всё рассказала и спросила сестру: «Хочет ли она пить?», та ответила «нет», и ты, как самое несносное дитя, вылила и её воду, ухудшая нашу проблему. Мы не могли позволить вам двоим ночевать в пустыне вместе с нами. А потом…

Анис шумно вздыхает, упирая руки в бока, но улыбка, как приклеенная, остаётся на его губах. Он будто сам не верит в то, что рассказывает.

– Потом… через час приковылял Даян. Прямо в жгутах, но с бурдюком воды. Надеюсь, ты помнишь шок на его лице, когда он увидел своих сестёр ночью рядом с нами.

– Я помню, что воду вы даже у него не взяли.

– Не взяли, но сдались. Мы с Рушаном перенесли вас и Самию обратно во дворец и пошли к королю с повинной, оправдываться за свой провал. Но ты рассказала отцу всё как есть. Как вылила воду, провоцируя нас. Айла вступилась, говоря, что она тоже вынудила нас нервничать. А Даян вновь упёрся, повторяя, что подобная проверка была ненужной.

– Отец вас наказал? – Я нервно сжимаю пальцы, никак не могу припомнить, как сильно нам досталось.

– Король Хисара смеялся. Я бы даже сказал, хохотал в конце, не веря, что все трое так поступили. Потому что это была проверка не для нас, а для вас.

Его последние слова будто стирают толстый слой пыли с этого воспоминания, позволяя ему засветиться яркими красками.

Отец расхаживал по тронному залу. Его шаги гулко отдавались в пустом помещении, которое освещали несколько наспех зажжённых светильников. Волосы отца были аккуратно расчёсаны, хотя складки от подушки на щеке доказывали, что он успел задремать, прежде чем его выдернули из постели новостями о нашей выходке. На домашнюю одежду была накинута королевская мантия, добавляя отцу важности. Он бросил косой взгляд на нас шестерых, пока мы стояли, выстроившись в линию. Наши Назари едва держались на ногах от обезвоживания, но продолжали упорствовать и стояли прямо. Даян с вызовом смотрел на отца. Айла рядом со мной глядела в пол, а я продолжала рассматривать, как покраснела кожа на лицах нашей свиты. Их губы были бледными и совсем сухими, а лица осунулись, но взгляды всё равно оставались живыми, непокорными, и я на мгновение подумала, что совершила ошибку и подвела их. Хотя надеялась, что отец смягчится, зная, что Назари оставили своё задание по моей вине.

– Папа, я… – вновь хотела объяснить отцу, но тот оборвал меня взмахом руки.

Он прожигал меня взглядом карих глаз, пока я покорно не захлопнула рот.

– Назари и Калануа – это связь с двумя концами. Да, Назари – избранная свита и защитники вам, но это не значит, что они безликие охранники. Порой им требуется поддержка ничуть не меньше, – пояснил король, замирая перед нами, а мы шестеро смотрели на него с недоумением. – Конечно, эта проверка была нужна для тренировки выносливости, но хватило бы и двух, максимум трёх ночей.

– Но вы ведь продержались дольше, – аккуратно возразила Самия.

– Нет, по правде, мы продержались три дня, – спокойно отозвался король.

– Но ведь вы говорили про четыре…

– Я солгал, Анис, – со снисходительной улыбкой оборвал отец.

Трое Назари выглядели настолько обескураженными, будто не могли поверить, что наш король Хисара вообще в состоянии лгать, да ещё так легко.

– Эта проверка была в первую очередь для Даяна как будущего короля. Я хотел знать, как долго он сможет терпеть, что его друзей подвергают риску. И повторит ли он попытку, если провалит её один раз и у него не будет лёгкого пути вроде Дара переноса. Я хотел знать, отступит ли он или же будет упрямиться, защищая своих друзей.

– Это могло быть ошибкой, отец. Будь это испытание реальным, то мои попытки выручить могли всё им усложнить, а не помочь, – серьёзно отвечает Даян, недовольный подобной проверкой.

– Да. Но в этом и дело. Король должен брать на себя риск и быть готовым к ответственности в том или другом случае. Ведь любой правитель всего лишь человек, и он должен уметь принимать решения без страха совершить ошибку. А если и совершил, то обязан принять последствия. Решение, Даян. Я хочу видеть, как мой наследник со всей стойкостью делает выбор и следует ему, не поддаваясь сомнениям. Я рад, что, несмотря на трудности, ты, Даян, повторил попытку и с ещё большим упорством пошёл помогать своим Назари. Мне передали, что ты вылез в окно со второго этажа и полностью загубил розы, что цвели по стене на деревянных креплениях.

Отец с насмешливой улыбкой окинул сына взглядом, а мы все повернулись к Даяну, оценивая порванную одежду, штаны, испачканные в земле, и множество царапин на руках. Тот что-то обиженно забормотал себе под нос и судорожно выдохнул, усваивая урок.

– Но я никак не ожидал подобного от вас, девочки. Сбежать из дома, идти по песку, нарушить все мои указания. Особенно ты, Ойро. Ведь тебя могли увидеть.

Я пыталась придумать какие-то веские оправдания своего непослушания, но все мысли испуганно разбежались, когда отец начал смеяться.

– Теперь я могу быть спокоен, зная, что мои дети никогда не станут прятаться за своей свитой. Я уверен, что вы шестеро образуете круг, прикрывая спины друг друга. И я горжусь каждым из вас.

Анис кладёт ладонь на мою голову, вырывая из воспоминаний. Треплет волосы и напоминает о том, что мне не мешало бы помыться. Воспоминания душат меня. Я натягиваю улыбку, дожидаясь, пока Назари уйдёт, и успеваю скрыться в своей комнате прежде, чем слёзы начинают течь по щекам. Я быстро их смахиваю, пытаясь успокоиться, решая, что не готова ещё спрашивать у сестры о смерти отца. Так мне всё ещё чудится, что он жив, но мы просто никак не можем пересечься с ним вживую в этом огромном дворце.