Текст книги "Сказки (не) на ночь"

Незнакомец вздохнул, пряча истинное выражение своих глаз куда-то вглубь. Теперь в них не было ничего, кроме деловитости и строгости, совсем как в тот момент, когда он вышел из кафетерия.

– Я Александр, – он протянул руку для приветствия. Я крепко пожала ее, хотя моим первым порывом было отдернуть ладонь – его рука была просто ледяной, несмотря на хорошую погоду. – Когда-то совладелец этого места.

Александр кивнул на здание сзади него.

– Конечно, оно видало времена и получше, – улыбка мужчины вышла вымученной, почти бесцветной. – Но…

Дверь кафетерия снова открылась, оборвав его. В прошлый раз она распахнулась медленно, чуть ли не с достоинством, сразу демонстрируя характер выходящего, а сейчас ее практически выбили; дверь пролетела почти сто восемьдесят градусов и только чудом не слетела с петель. Появившийся на пороге парень (с ноги он ее открывал, что ли?) вывалился вальяжно, с рисованной небрежностью на очень молодом лице. Он едва ли был старше меня, но было в его внешности что-то отталкивающее; может, это впечатление возникло из-за его издевательски выгнутых бровей и скривившихся тонких губ… Он смотрел на всё свысока, как король смотрит на свои владения, где суетятся его мелкие поданные.

– О-о-о, – он расплылся в хищной улыбке, словно дикий зверь, заприметивший жертву. – У нас свежая кровь?

Подросток склонил голову с напускным почтением, но я только нахмурилась и сделала шаг назад. От его темных глаз, похожих на два камня черного кварца, это не укрылось.

– Я не кусаюсь. Только если ты не попросишь.

Окончательно выпав в осадок от такого знакомства, я захлопала глазами и необдуманно бросила взгляд на Александра, ища поддержки.

– Марк, прекрати, будь так любезен, – мужчина не заставил себя ждать и отчеканил каждое слово: сдержанно, но в то же время с силой и напористостью в голосе.

Тот дернулся, будто собирался отойти от двери, но передумал и остался на месте в последнюю секунду.

– Не занудствуй, – он снова показал идеально ровные зубы, оскаливаясь. – Они и так скучные, никакой крови от них не дождешься.

Александр, ничуть не изменившись в лице, снова повернулся ко мне. Взгляд светло-серых глаз переместился куда-то за мою спину. Прежде чем повернуться, я заметила, что его радужки сияют самым странным образом: столпы переливающихся серебристых искр то вспыхивали в них, то угасали, прячась в глубине. Это придавало его глазам какой-то магический вид, и я поймала себя на мысли, что мне сложно отвести взгляд – меня словно затягивало в их пучину.

– Я смотрю, вашей подруге нужна помощь.

Его голос подействовал, как пощечина. Ощущая себя так, будто меня чуть не ввели в гипноз, я подбежала к Доди. Она как-то незаметно для нас всех осела на пол, сползя по стенке кафетерия, и теперь баюкала руку. В чувство приводить не пришлось: подруга открыла припухшие глаза сразу же, как я приблизилась.

– Я… Я ее не чувствую, Лест. Я не чувствую свою руку.

С парочкой нецензурных ругательств – где-то на фоне фыркнул и рассмеялся Марк, точно зазвенели старые, ржавые колокола – я перекинула здоровую руку Дороти через свое плечо и с трудом подняла подругу на ноги.

– Помощь нам бы точно не помешала, – я подняла взгляд, чтобы найти Эйприл и Эмили.

– От них сейчас мало пользы, – поспешно сказал Александр, ступая прямо передо мной и пытаясь отрезать от того, что я увидела.

Его счастье, что на мне гирей висела Доди, и я физически не могла заглянуть за плечо мужчины. Но то, что я успела заметить, меня сильно напрягло, если не сказать напугало: девочки бродили между столами, иногда задевая их, на что те раскачивались, а солонки, перечницы и салфетницы на них пошатывались и даже падали. Эмили и Эйприл как будто этого не замечали: с пустыми взглядами они продолжали ходить, словно зомби, иногда останавливаясь и смотря на разговаривающих посетителей.

Я поняла, почему выражение их лиц показалось мне знакомым. Похожее у них возникло, когда до обнаружения кафетерия они двинулись на Доди с неизвестными мне намерениями: такое отсутствующее, будто они были где-то далеко, словно вовсе не на этой Земле, и очень схожее с тем, что было у гостей на террасе.

Марк, сложив руки, скрытые под длинными рукавами черной рубашки с пуговицами на груди, облокотился о дверной косяк и теперь ухмылялся, будто находил в этой ситуации что-то невероятно смешное. Мне снова не понравился его вид: хитрый прищур глаз, как у пантеры перед прыжком, поза, демонстрирующая превосходство. Я абсолютно не понимала, почему какой-то подросток мнит о себе не пойми что.

– Ему просто скучно, не обращай внимания. Марк того не стоит, – Александр словно прочитал мои мысли и впервые в его терпеливом тоне проскользнула желчь, словно исходящая из каких-то ран. – Идем внутрь. Девочек пока оставь, с ними всё будет в порядке.

Я зашагала за мужчиной, приближавшимся к двери и подростку, улыбавшемуся всё шире. Неуверенно оглянулась на подруг. В таком состоянии они вряд ли станут меня слушать – может, у них помутился рассудок от происходящего… Я повела плечами, пытаясь избавиться от чувства, что поступаю неправильно. Главное – помочь Доди, сейчас с тихими стонами ковыляющей рядом. Она тяжело дышала, прикрыв глаза, и я чувствовала весь ее вес, навалившийся на меня. Или это был груз совести, вопиющей о том, что оставлять тут подруг нельзя?

– Отойди.

– Или что? – Марк хмыкнул, сверля его презрительным взглядом. – Убьешь меня еще раз?

Александр тихо зарычал. Низкий, утробный звук пробрал меня до мурашек: никогда не слышала такого от человека. Стоя чуть позади, я обрадовалась тому, что не видела его лица.

– Девочка сейчас в обморок упадет, за собой бы следил, – взгляд Марка неторопливо переплыл с мужчины на меня.

Одним движением он скользнул в сторону, неожиданно открывая путь.

– Прошу, – галантно, словно дворецкий, впускающий в дом хозяев, он поклонился и вновь выпрямился. Несмотря на пропитанную фальшью учтивость, его глаза недобро сверкнули. – Не шла бы ты с ним. Всякая чертовщина происходит в этом кафе.

Стараясь не смотреть на него, я прошла за Александром. Ненормальный какой-то. «Девочкой» меня назвал, хотя с его надменной рожи только-только прошли юношеские прыщи. И как он сказал? «Убьешь меня еще раз»?

***

Я вжалась в красное кресло, чувствуя себя так, будто мои внутренности катаются на американских горках. Прежние мысли о кафе испарились: когда-то это место было уютным, и, наверное, очень популярным, но сейчас оно почти пустовало. Пока мы шли до кабинета Александра, пара редких гостей провожали меня недружелюбными взглядами, будто я на их глазах убила собаку, а одна девчонка почему-то подошла и с недоверчивым видом провела по моей руке, щупая и сминая в руках ткань. Увел меня Александр, бросив многозначительные взгляды на посетителей. Искорки в его глазах продолжали сиять время от времени, точно растопленное серебро на солнце; я часто смотрела в сторону, лишь бы не встречаться с его взглядом – притягательным и пугающим одновременно.

Сейчас мужчина перебирал бесконечные лекарства в аптечке со знакомым красным крестом, пока я тревожно смотрела на До. Та прикрыла глаза и запрокинула голову назад, опираясь ею о стену.

– Обычное растяжение, не стоит так волноваться. Говорите, она упала?

Я кивнула и снова повторила историю, приключившуюся с Дороти. Тот также внимательно выслушал, но было у меня ощущение, что он думал о чем-то другом, просто искусно притворялся. Из вежливости или чего-то еще – я не знала.

– Дайте вашей подруге вот это, – о стол стукнул стакан с водой, и рядом с ним упала пара белых таблеток. Я подозрительно проследила за коробкой лекарств, которую мужчина собирался убрать обратно в аптечку. Тот заметил мой взгляд и развернул ее так, чтобы я могла разглядеть упаковку. Знакомое обезболивающее, даже не самое сильное – я успокоилась и потянулась за выданной помощью. Александр только хмыкнул, будто отмечая что-то для себя.

– А я пока сооружу шину.

Такого, видимо, в его аптечке не нашлось; он осмотрелся и пощупал одну из дощечек стола прямо перед ним.

Я обернулась на громкий треск, едва отдав таблетки и воду подруге; мужчина с невозмутимым видом обматывал деревяшку бинтами.

– А это обязательно? – осторожно спросила я. – Да и стол ваш как-то жалко…

Он спокойно взглянул на поврежденное рабочее место.

– Вот уж за него можешь не переживать. А мисс Дороти нужно обездвижить руку, если она не хочет усугубления вывиха или травматического шока.

Подруга что-то замычала, не открывая глаз, и я испуганно взглянула на нее. Ладно, пусть мастерит.

– Что это за место? – задала я вопрос, наблюдая за тем, как руки мужчины методично колдуют над шиной.

– Кафе «Пристань». Добро пожаловать.

– Нет же, я не про это. Почему дома здесь разрушены, а в округе ни единой души? А тут, в кафе, так мало посетителей внутри… Тех, что снаружи, я вообще не слышу! И этот Марк, кем он себя возомнил? – стоило дать мне возможность задать вопросы, как они полились из меня, словно вода из прорвавшейся трубы. Я остановилась, только чтобы перевести дух.

– Вы задаете очень много вопросов для такой юной леди. Вам стоит забрать отсюда подруг и уходить – как можно скорее.

Я посмотрела на мужчину, не скрывая изумления. Его поведение окончательно сбило меня с толку. Ну уж нет, без ответов я теперь никуда не пойду. Я решила зайти с другой стороны.

– Вы удивились, когда поняли, что я не слышу гостей снаружи в отличие от моих подруг, – не вопрос, утверждение. – Почему?

Александр помедлил, не сразу подойдя к Доди. Знаком показав мне помочь держать ее ровно на ногах, он принялся за ее руку.

– Вы слышали когда-нибудь о гипнозе, мисс…?

– Лест.

– Какое интересное имя. Так слышали?

– Допустим. А как это связано?

Он покачал головой, видимо, отвечая своим мыслям.

– Так заведено, что перед гипнозом могут устоять только особо сильные разумом и духом. Можете называть это «иммунитетом». И дарован он не просто так, – мужчина прищурился и на секунду оторвался от своего занятия, бросив взгляд на меня. – И, конечно, не всем.

Мысли закопошились в моей голове, словно жужжащие насекомые.

– Мои подруги под гипнозом? Чьим? И зачем?

– Не то чтобы под гипнозом… Скорее, влиянием. Негативным, – Александр вобрал в легкие побольше воздуха, словно перед особо тяжелым разговором… И также резко его выдохнул. – Ждите здесь. Мне нужно вызвать скорую.

Перед тем, как выйти, он обернулся и еще раз повторил с нажимом на первое слово:

– Никуда не уходите.

Да мне и некуда было. Обдумывая слова мужчины про гипноз, я похлопотала вокруг пострадавшей подруги, принесла ей еще прохладной воды из кувшина на столе и уселась в ожидании. Уход Александра «за звонком» меня немного насторожил – я думала, что связи здесь нет. С другой стороны, желай он нам зла (а он никак не производил впечатление плохиша), то уже давно бы с нами расправился. Подобрав колени и опустив на них подбородок, я съежилась на сидении до состояния комочка. Казалось, что серые глаза Александра все еще наблюдают за мной через стены.

Дверь заскрипела, и я повернула голову в уверенности, что сейчас увижу совладельца кафе – если не в окружении санитаров, так с новостью, что скорая в пути. После абсурдного рассказа Александра желание делать отсюда ноги усилилось – что еще за бред про гипноз от сорокалетнего мужчины? Надеюсь, я не угодила в какую-то секту, и мужчина действительно придет с помощью, а не ритуальным ножом.

Но в дверь вошел – нет, скорее, вплыл – незнакомый мне парень, подросток лет шестнадцати со смешно растопыренными ушами. На его лице застыло страдальческое выражение, будто с ним только что приключилось самое большое горе на свете. Кожа парня была настолько бледной, что через нее просвечивали тонкие голубые дорожки вен.

– Уходите.

– Что? – я непонимающе уставилась на него.

– Это ты пришла с подругами? – он быстро взглянул на Доди, на ее руку. – Вам нужно уходить. Вы в опасности.

– Притормози, спаситель, – фыркнула я. – Александр помогает моей подруге, и я никуда не пойду, пока за нами не приедут врачи.

Незнакомец посмотрел на меня так, что мне показалось, что сейчас этот хиленький подросток сам вынесет нас отсюда.

– Это я во всем виноват, – внезапно сказал он. – Я.

– Если ты не ронял Дороти на землю, то не ты, – заметила я.

– Это всё моя вина!

Он схватил себя за голову, сжал пальцы так, что между ними просочились непослушные темные прядки. Я нахмурилась и встала таким образом, чтобы закрыть собой Доди. Внутри меня что-то робко пискнуло и предложило валить, как он и советовал, но этой слабой части себя я приказала заткнуться.

– Я понял, почему они вас еще не тронули. И почему дядя вас защищает, – впавшие глаза над темными кругами впились в меня. В них читалось… одобрение, что ли. И страх. Не за себя, но… за меня? – Ты сильнее других.

– Ага, спасибо. Слушай, мне просто нужно дождаться Александра, и мы сразу же уйдем, хорошо? – я постаралась говорить мягко и убедительно. С психами так ведь надо?

Подросток упрямо мотнул головой. Он выглядел чертовски плохо, на самом деле – практически скелет, обтянутый кожей. Что же его так потрепало?

– Вы должны уходить сейчас. Они не будут терпеть так долго.

– Кто? Что терпеть? О чем ты вообще говоришь?

Парень подбежал ко мне, и, прежде чем я успела опомниться, вцепился в мои плечи длинными пальцами. От них исходил загробный холод, сразу же пробравшийся под мою кожу, словно пустив корни, но подросток не обратил внимание на то, как я вздрогнула и слабо дернулась в попытках вырваться.

– Слушай внимательно, – он встряхнул меня, будто мешок картошки. Его пальцы, скрючившись, больно держали мои плечи. – Те посетители – мертвецы. Они умерли здесь, в этом кафетерии. Из-за меня. А теперь представь себе, как они себя ощущают, застряв тут вот уже на второй десяток лет без возможности выбраться.

Он сглотнул, его кадык заходил туда-сюда.

– Вместе со своим убийцей и его дядей. И если некоторые с годами обрели понимание и смирились, то другие хотят устроить нам Ад на земле, раз уж реальный нам не светит. Вас они при желании тоже убьют. Большинство из них теперь кровожадные, озлобленные призраки.

Я отступила на шаг, наконец выбравшись из плена цепких пальцев.

– Что ты такое говоришь? – язык ворочался с трудом, будто я наглоталась песка. – Это какая-то идиотская шутка? Идея для ролика в сеть, тут где-то камеры?

Мозг отказывался понимать его слова. Я же настоящий, живой человек, не персонаж книги Стивена Кинга!

– Призраков не существует.

Парень резко выдохнул через нос, подошел к столу и медленно, с усилием опустил на него руку. И повел ее дальше. То есть, сквозь стол.

Его ладонь прошла через дерево так, словно оно было соткано из воздуха.

Я попятилась назад и врезалась в стул, на котором сидела. Попыталась отойти еще дальше, запоздало понимая, что некуда; горло сдавило так, будто кто-то со всей силы сомкнул руки на моей шее.

– Вы для них – свежая кровь, – заговорил он, будто не замечая выражение абсолютного шока на моем лице. – Очередная игрушка.

– Мы… – слова даются с трудом, но я выдавливаю их из себя, перепуганная за девочек. – Мои подруги остались там, снаружи!

Уголки тонких губ парня опустились еще ниже, изнеможенное лицо исказилось в острой печали. Если он и правда призрак, то даже для мертвеца он выглядит совсем плохо.

– Об этом я и говорю, – его голос потух, словно пламя слабой свечи. Казалось, что ему сложно говорить; я наконец обратила внимание на распухший синяк рядом с его нижней губой. Он заплыл синевой – тот, кто наносил удары, был яростен и беспощаден. – Вам нужно выбираться.

Я кинулась к Дороти, хлопнула ее по щекам, белых из-за отлившей крови. Та встрепенулась и заморгала, как после долгого сна. Если он и лжет, то это место всё равно отбитое на голову. Призраки они или душевнобольные – в одном парень был прав. Пора двигать отсюда. Но…

– Куда? – я повернулась к человеку, безмолвно застывшему в дверях. – Мы совсем заблудились.

Он покачал головой с жалостью.

– И, наверное, связи не было? – предположил подросток, но не стал дожидаться ответа. – Проделки некоторых из наших. Заманивают новых жертв. Как только выйдете из кафетерия, пройдите вперед строго тринадцать шагов и сверните налево. Вы дойдете до небольшой тропы, которая выведет вас к основной дороге.

– Спасибо, – прошептала я. Где-то глубоко внутри я ему верила: в мире происходит тысяча странностей, почему бы не случиться тысяча первой?

Подросток вдруг напрягся, собрался, как пружина – одна из тех, которыми играют дети. Он чуть наклонил голову, прислушиваясь. На секунду шмыгнул за дверь, повертел головой по сторонам и вернулся к нам.

– Дядя возвращается. Помощь подъедет точно туда, куда я вас направил.

Он снова замер.

– И не только он идет сюда. Быстрее, мы их задержим!

Мой взгляд снова остановился на синяке и на царапинах на его лбу. Всё остальное было скрыто джинсами и водолазкой с длинными рукавами, но если «Пристань» действительно была тюрьмой для призраков… Я хорошо могла представить, что происходит, когда заключенных оставляют за одной решеткой с теми, кто их туда упек.

– Зачем ты нам помогаешь, зачем подставляешься?

– Они все равно меня изобьют, – хмыкнул тот, и его губы растянулись в болезненной улыбке. – Смерть – не худшее, что может случиться с человеком.

– А теперь – вперед! – гаркнул он с неожиданной для меня громогласностью.

Я, словно заведенная, схватила До за здоровую руку и поволокла за собой прочь из кабинета. В голове сжималась и пульсировала только одна мысль: бежать. Не оглядываться, не смотреть по сторонам – бежать. И не спотыкаться и не падать, как в клишированных фильмах ужасов, когда за плохо прописанными персонажами бежит маньяк, поблескивая длинным кухонным ножом в руке.

– Питер! Ты всё ей рассказал?! – голос Александра раздался за нашими спинами. Даже не оборачиваясь, я могла представить, как подросток вжимает голову в плечи, точно напуганная птица.

– Я хотел их защитить, – вопреки моим ожиданиям, Питер звучал бесстрастно. Я, сразу же предав данное себе обещание, бросила взгляд через плечо.

Дядя и племянник стояли рядом, у кабинета, но Александр не выглядел разозленным или расстроенным; только морщины залегли на лбу и вокруг глаз заметнее обычного. Он не обвинял его. Он не обвинял племянника ни в своей смерти, ни в чьей-либо еще – даже не зная обстоятельств, при которых они погибли, в этом я была уверена.

Заметив мой взгляд, мужчина тяжело посмотрел на меня в ответ.

– Ради своего же блага, прошу, забудьте о том, что здесь произошло. Сделайте вид, что вам это привиделось.

Я затормозила и недоверчиво посмотрела на него. Доди остановилась рядом; ее веки слипались так, будто были намазаны медом, и я не была уверена, что она находится в трезвом разуме.

– И я обращаюсь лично к вам, мисс Лест. Ваши подруги едва ли что-то вспомнят под влиянием этого места. Но вы… Надеюсь, ваш исключительный дух и сила не сыграют с вами злую шутку. Берегите себя.

– Спасибо, – сказала я, уже громко и уверенно. Питер слабо улыбнулся.

Сзади них замаячили силуэты. Я думала, что заметила их первой, но родственники синхронно обернулись и пригнулись, словно хищники на охоте.

– Самое время прощаться, – выкрикнул Александр, вставая в стойку для борьбы. – Бегите и не оглядывайтесь, что бы вы ни услышали.

Я повиновалась: развернулась на пятках и ринулась вперед. Доди почти висла на моей руке, и только скорость бега вынуждала ее передвигать ноги примерно также быстро.

Я услышала один глухой удар позади, а за ним – целый град похожих. Затем Александр позвал племянника по имени: отчаянно и с испугом. Я продолжала бежать. Надеюсь, мертвым нечего терять.

Страх кусал меня за пятки; я даже не знала, что могу бегать с такой скоростью. Сердце колотилось в груди, словно подстреленная птица. Прежде чем мы влетели в дверь выхода, несколько фигур слева от нас выступило из темного угла кафетерия. Лица были трудноразличимы, но боковым зрением мне явственно показалось, что они скривились в агонии. Они были людьми — или когда-то были людьми – но теперь с них кусками слезала кожа, обнажая белые, как мрамор, кости, а впалые глазницы были совершенно пусты. Тени тянули к нам руки, прогнившие и покрытые черной слизью, и за секунду до того, как длинные крючковатые когти могли бы задеть меня, мы вывалились наружу.

Воздух встретил меня ударившим в нос запахом дыма и гари. Я на бегу закрыла нос рукой, но сразу же отняла ее, приметив подруг. Те стояли посреди веранды, словно живые куклы, не делая абсолютно ничего. Я с разбегу врезалась в них, не утруждаясь тем, чтобы остановиться нормальным образом.

– ПОШЛИ, ЖИВО ВПЕРЕД! – заорала я, быстро взглянув направо и налево. Около кафетерия больше никого не было – неужели все зашли внутрь? На долгое мгновение я задумалась о том, что эта толпа могла с нами сделать… Тряхнула головой и снова пихнула подруг в спины.

– ВПЕРЕД!

Свободной рукой я зацепила ладонь Эйприл: она была теплой, и это странным образом подбодрило меня. Эмили с непонятливым видом тоже ухватилась за подругу, и мы понеслись дальше, ведомые мною по направлению Питера.

Девочки шли так, словно только учились ходить: неловко и всё время спотыкаясь. Я постоянно оглядывалась назад, ожидая погони, но ее всё не было и не было. Приостановившись на пару мгновений, чтобы бок перестало колоть, а в глазах больше не мельтешило всё подряд, я последний раз посмотрела на кафетерий.

Перед входом в это проклятое место я была уверена, что оно в отличном состоянии, да и внутри всё обстояло так, словно в нем не произошло ничего, что могло бы вызвать смерть десятков людей. А теперь… Здание будто побывало в Аду. Стены – те, которые уцелели – были полностью покрыты сажей и копотью, тут и там зияли устрашающего размера дыры, а рядом чернела мертвая земля. Я отвернулась, сдерживая подступающий к горлу ком.

Мы продолжили путь, и вскоре я заприметила знакомую машину скорой помощи. Облегченно выдохнула и снова бросилась вперед, сильнее сжимая в липких от пота ладонях руки подруг.

Сбежать

Я со всей силы грохнула кулаком по генератору. Тот утробно заурчал, но на уступки идти не захотел; небольшие лампы над ним еле заметно мигали и плевались искрами, демонстрируя его работоспособность и будто дразнясь, что я не могу его завести.

Я нервно забарабанила пальцами по шероховатой поверхности. «Как мне починить его, вообще не соображая в технике и механике?». Мои умственные способности позволяли только назвать эту железную махину на трех языках и позвать на помощь еще на пяти. На всякий случай оглянулась по сторонам: ни единой живой души. Точно так же, как и с момента, что я очнулась здесь. Как давно это было? Час назад? Два? Десять минут?

Укутывающий меня и деревья вокруг белесый туман будто залез мне в голову через нос и уши: голова гудела, как после пьянки в не такие далекие студенческие годы, а мысли рассеивались, и никакими усилиями мне не удавалось их собрать, словно я рассыпала сахар и теперь пыталась собрать его по крупице с пола. Одно было понятно точно: отсюда нужно бежать.

Я очнулась во мрачном, влажном лесу, в котором не было ничего, кроме непроглядной чащи деревьев. Задирая голову, я различала черное небо, словно лес накрыли плотным, темным куском ткани, хотя общие очертания предметов были видны, и можно было передвигаться без фонаря, как в дневное время. Ярко выделялась граница между небом и серыми клубами пустоты, точно кто-то по линейке провел черту: складывалась ассоциация со слоями на большом торте. Но почему же туман не скрывает небо? На нем не было ни звезд, ни облаков: раньше я не могла представить себе ночной лес без птиц и сверчков, но стояла мертвенная тишина, нарушаемая лишь моим негромким дыханием и звуком шагов по глинистой земле, в которой мои кроссовки иногда начинали скользить. Неестественное отсутствие хоть какого-нибудь треска веток, хлопанья тяжелых крыльев птиц или иных намеков на существование кого-либо живого помимо меня удивительно сильно действовало на нервы. Я ступала осторожно, вжав голову в плечи и испуганно оглядываясь. Изображения из фильмов ужасов то и дело всплывали в моей голове; я старалась не думать о том, как буду себя вести, если возникнет какая-то критическая ситуация – вроде мертвеца, выползшего на меня с хрипами из-за дерева или маньяка с ржавой бензопилой, или… Стоп. Приказала же себе не думать об этом!

Генератор был единственным отголоском из цивилизованного мира, и я вертелась около него уже минут двадцать.

– Он должен к чему-то проводиться, – наконец решила я, выпрямляясь и окидывая взглядом свои испачканные темно-синие джинсы. – Попробую пройти дальше.

Туман был густым, как молоко: я непроизвольно вытягивала руки вперед, боясь наткнуться на что-то в нем. Стоило мне прекратить эти, казалось бы, бессмысленные движения, как спустя несколько десятков шагов я практически уперлась лбом в калитку – и только тогда ее заметила. Ее железные прутья формировали ненадежную сеточку, и я двинулась вдоль нее в поисках прохода внутрь.

Кажется, входа нет. Мокрая земля хлюпнула под ногами, когда я с силой оттолкнулась от нее и полезла на забор. Он устрашающе закачался, и я принялась жалобно его уговаривать, чтобы тот не падал вместе со мной. Просьбы сработали. На моих ладонях осталась грязь, и я, уже не беспокоясь о чистоте своей одежды, вытерла их о рубашку. Не ободрать кожу об эту древнейшую калитку уже было огромной удачей, к тому же ее появление показалось мне хорошим знаком – она же не ради красоты здесь стоит, да? Как раз с этой мыслью навстречу мне из мглы выплыли очертания полуразваленного сарая. Он словно был скопирован и вставлен из ужастика сочетанием клавиш на клавиатуре: темные доски давно прогнили насквозь, а дверь недружелюбно заскрипела в ответ на мой толчок. Воровато оглядываясь, я скользнула внутрь.

Продвигаясь по помещению и на всякий случай придерживаясь стены, я чувствовала себя лабораторной мышкой, над которой в любую секунду могут появиться руки в белых перчатках. Большую часть сарая заполнили стога сена и пустые загоны для лошадей, но пахло в нем не животными, а чем-то средним между затхлостью квартиры, которую давно не проветривали и сыростью, преследовавшей меня еще из леса. Я дернула плечами, пытаясь избавиться от липкого ощущения, накрывшего меня, но в ответ только мурашки забегали по спине. Если постараться мыслить рационально и отбросить всю эту зловещую атмосферу, то я как будто оказалась у бабушки в деревне: сарай был совершенно нормальным, без пятен крови, трупов или каких-то жутких головоломок. Я медленно продвигалась вперед, даже не представляя, что мне следует искать.

Наконец из-за лошадиной стойки выглянул небольшой верстак; он был покрыт трещинами и щепками, словно недавно им пользовались, а с краю лежал молоток. Часть бойка была отломана – это с какой же силой и по чему нужно было ударить? Я быстро просмотрела неровный слой опилок, поигрывая ногтями по рукоятке молотка. В сарае не было ни единого источника света, но что-то среди деревяшек блеснуло, мгновенно притянув мой взгляд.

– Ключик! – обрадовалась я.

Непонятно, правда, от чего, но это уже какой-то прогресс! Я осторожно выудила находку, стараясь не поставить себе занозу. Стоило отправить ржавый, небольшого размера – вроде как с мизинец – ключ в карман, как в небе что-то грохнуло, словно пробил удар огромных, как башня, часов. Я подпрыгнула на месте от неожиданности.

– Это что еще такое? – я побежала на улицу, чтобы посмотреть, что произошло.

Пусто… Небо не имело ответов на мой вопрос, не имела и земля. Всё осталось таким же, как и прежде. Я почувствовала и облегчение, и сковывающий сердце льдом страх: лес как будто накрыло куполом, не позволяя ничему из внешнего мира проникнуть внутрь, ровно как и не давая шансов выбраться из него.

– Раз есть ключ, значит, что-то можно отпереть, – с непробиваемой логикой я зачем-то утвердила эту мысль в моем мозгу и снова пошла вперед, не имея других вариантов.

Воздух стал холодным и почти осязаемым, будто кто-то вставил розетку в огромный морозильник. Лицо стало щипать, и я машинально потерла щеки рукавами. Грязь под ногами покрылась корочкой инея, тоненького и хрустящего, поэтому каждый мой шаг теперь особенно громко выделялся на фоне установившейся тишины.

Как будто иду по чьим-то костям.

Спустя время я вышла на небольшой каменный постамент: площадь вокруг него была выжжена идеальным квадратом, словно кто-то прошелся здесь с огнеметом, а само возвышение невозмутимо стояло за крепким железным ограждением. Постамент украшали выгравированные изображения ангелов с широко раскинутыми крыльями и воинов с копьями: они дрались между собой, ведя что-то вроде боя между небом и землей. Лица некоторых искажали гримасы боли или злости – работа была выполнена столь точно, что я различала направление их взглядов и нахмуренные брови. На верхушке белого бетонного пьедестала стояла шкатулка – небольшая, с аккуратным замочным отверстием. Я вспомнила про ключик – должно быть, от него, даже оттенок такой же.

К моему разочарованию, на ограждении тоже висел замок, только гораздо больше; сколько я его ни дергала, он даже не думал поддаваться, и в бессилии я рассерженно ударила им о стальные прутья. Прелестно. И что теперь? Готова поклясться своей возможностью выбраться отсюда, что в этом сундучке лежит что-то чертовски важное.

Где-то поблизости затрещали сухие листья. Либо это шалит ветер, то плачущий, то завывающий, словно одинокий страдалец, либо… Кожей предчувствуя что-то нехорошее, я всмотрелась в беспроглядную пелену тумана. Из него постепенно вышло – нет, выплыло – несколько личностей, и едва их фигуры разрезали странное погодное условие, как оно сомкнулось за ними, словно полотно.

– Приве-ет? – меня напугал звук собственного голоса: он звучал хрипло, даже надтреснуто.

Прочистила горло и попыталась еще раз – может, тут раздают какие-то инструкции, а я очередь не отстояла?

– Вы знаете, что здесь происходит?

Лица незнакомцев были скрыты под плотными масками; они носили военную камуфляжную одежду, которая, впрочем, среди этой белесости аномальной мглы никак не помогала. Цвет хаки потускнел, прячась за туманом, но в остальном достаточно сильно выделялся. Три силуэта остановились: я не сразу поняла, что объектом их интереса была шкатулка на постаменте, а не я. Один из них дотронулся до тяжелого замка и принялся его изучать; остальные замерли, как каменные изваяния. Каменные изваяния, сжимающие в руках оружие – черные, как смола, автоматы. Я чуть отступила назад, опасаясь смертоносного металла.