Текст книги "Амея"

Видение село рядом и обняло меня за плечи.

Я с криком вскочила на ноги.

– Ой! Амея, ты в порядке? – юноша протянул ко мне руки. – Я – Эстан… ты что, забыла меня? – непонимающе спросил юноша. – Я вот тут тебе твое зеркало принес, ты забыла вчера…

Он протянул ко мне руку, отдавая зеркало.

Я стояла не шевелясь. Смотрела, не веря глазам. Сердце бешено билось, мешая думать. Но сомнений не было – это он! Настоящий! Живой! Я вцепилась в него со всей силой, боясь, что он сейчас исчезнет. Как обезумевшая, я стала целовать его глаза, щеки, губы. Очнувшись, я почувствовала тепло его дыхания. Он ответил на мой поцелуй. Я замерла на мгновение, втянула носом воздух и резко его оттолкнула.

– Прости, – выпалила я.

Юноша молча подошел и обнял меня. Я опустила голову, чувствуя, как сгораю от стыда. Я до смерти боялась на него взглянуть. Наконец страх сменился недоумением. Я снова отошла от него.

– Как ты…? Как ты…? Где…? Как ты выжил? Как ты успел? Я думала, ты погиб! – слезы мучительных воспоминаний снова застлали глаза.

Эстан опустил голову. Скулы напряглись. Я заметила, как сжимаются его кулаки.

– Об этом я не подумал, – шепнул он сам себе и, вновь отбросив челку назад, поднял голову.

Он посмотрел мне в глаза. У него был такой виноватый вид. Я даже почувствовала неловкость за то, что стала причиной его терзаний.

– Амея, прости, умоляю, – он ринулся ко мне, взял мою руку и прижал к своей груди, – я… я… я успел добраться до дома. Я знаю короткую дорогу, – добавил он, заметив мое выражение лица.

– Короткую дорогу? Да от нас до Хоретона… – я вырвала свою руку.

– Амея, со мной все хорошо, прости, что заставил тебя волноваться, – Эстан снова попробовал меня обнять, но я отстранилась.

– Волноваться? – я чуть не захлебнулось слюной от злости. – Да ты хоть представляешь… я же думала, ты… Я думала, что потеряла тебя!! – незаметно для себя я перешла на крик.

Меня снова била мелкая дрожь, а слезы и всхлипывания превращали мои слова в непонятную, смазанную кашу. Эстан подлетел ко мне и крепко обнял. Я позволила себе вдоволь поплакать. Юноша долго утешал меня, гладил по волосам и то и дело извинялся за то, что напугал.

– Я рада, что с тобой все в порядке, – наконец выдавила я.

– Амея, прости, я и не подумал, что ты будешь переживать… мне стоило приехать к тебе после урагана. Я так виноват перед тобой! – без умолку тараторил Эстан, то и дело хватаясь за голову и шлепая себя по лбу.

– Давай мы больше не будем это обсуждать, – сурово протянула я. Каждое его слово вызывало в моей памяти недавнюю боль, да и чувство недоверия росло с каждой минутой. Чтобы он ни говорил, я знала, что он ни за что не успел бы добраться до своей деревни. Но мне не хотелось разочаровываться в нем. Думая, что он погиб, я мечтала снова увидеть его лицо, услышать его голос, и вот он здесь. Говорит со мной, смотрит в мои глаза, сейчас это самое главное. Это то, о чем я молилась и чего так страстно желала, а значит, мне не важно, как он это сделал, главное, что он жив.

Я чувствовала, как меня покидают силы. Очень хотелось спать. Глаза закрывались, но я силилась держать их открытыми. Мне так хотелось провести больше времени рядом с Эстаном, глупо тратить его на сон. Но тело меня не слушалось. Я села на траву, понимая, что ноги больше не держат меня. Эстан сел рядом. Видимо, весь мой вид выдавал усталость. Эстан снял рубашку и положил ее рядом со мной. Потом уложил меня на нее. Поначалу он просто сидел и смотрел, как я борюсь со сном. Потом лег рядом и притянул меня к себе. Я с нескрываемым удовольствием положила голову ему на плечо. Тело стало еще тяжелее. Я закрыла глаза, и меня поглотил тревожный сон.

* * *

Проснулась я, как мне показалось, через несколько часов. Я лежала, не открывая глаз, и прислушивалась к звукам вокруг, которые на этот раз были совершенно необычными. Я слышала два четких, ритмичных биения, и была абсолютно уверена, что слышу наши с Эстаном сердца. От этой мысли мне стало несколько не по себе. Я переключила внимание и услышала громко бурлящий поток Энталы, которая обычно протекала совершенно бесшумно, так как течение на этом участке было более, чем спокойное. Приглушив звуки воды, я стала прислушиваться к лесу и, к своему удивлению, тут же обнаружила двух щебечущих птиц, шуршание какого-то зверька, шелест листьев от самого незначительного ветерка. Лес жил своей отдельной и, в данный момент, очень громкой жизнью. Мне стало совсем невмоготу, я открыла глаза, не веря, что на самом деле могла все это расслышать. Все звуки вокруг тут же смолкли, и мир притих, словно специально вселяя в меня неуверенность и непонимание.

Я встала, отряхнула подол платья, потянулась и направилась к реке, дабы освежить лицо. Убедив себя, что это был лишь остаток сна, я решила не обращать на случившееся внимание.

Мой взгляд тут же привлекла стоявшая на противоположном берегу лошадь. Красивая лоснящаяся шерсть была совсем другого окраса, нежели у Амина, да и порода лошади, похоже, тоже была другой. Копыта короче и мощнее, торс крупнее, а морда несколько приплюснутее. Лошадь была тяжеловозом, в отличие от Амина, который больше походил на верхового коня.

– Тебе лучше? – Эстан подошел вплотную ко мне и положил руку на мою спину.

– Да, а ты как? – вздрогнув, отозвалась я, стараясь не выдавать свое волнение.

– Хорошо. Есть хочешь? – простодушно спросил он.

Эстан отошел к реке и намочил водой лицо и волосы.

– Ты был в Хоретоне, пока я спала? – укоризненно спросила я.

– Нет, с собой взял, – невозмутимо отозвался юноша.

Очень предусмотрительно. Я разозлилась на себя за то, что уже второй день ухожу из дома без еды. Эстан протянул мне руку и помог забраться на довольно сильно затопленный мост. Мы подошли к лошади. К седлу действительно был привязан сверток и кувшин.

– Сколько у вас лошадей, – не удержалась я от вопроса.

– Две, – выдохнул юноша.

– А где Амин? – словно ища подвоха, спросила я.

– Отец взял, – недоуменно отозвался юноша, не понимая: на чем я хочу его подловить.

– А эту как зовут? – не унималась я.

– Золана, – выпалил юноша, отводя от меня взгляд.

– Зачем вам разные породы? – не утерпела я. Даже если предположить, что Золана вспахивает землю, зачем тогда нужен Амин?

– А-а, – Эстана явно смутил мой вопрос, – это отец мой решил завести скакуна. Очень уж он любит верхом ездить.

– Завели скакуна ради развлечения? – возмущенно повторила я. – У вас есть возможность содержать двух лошадей?

– Отец сказал: «Там, где одна лошадь, почему бы не быть второй?», – Эстан пытался говорить, как можно более безразлично, но в его глазах читалось еле уловимое волнение.

– А как же ты тогда мог присутствовать при появлении Амина на свет? – потребовала я объяснений, уже сама не понимая, откуда у меня появилась вся эта подозрительность.

– Случайно, – бросил Эстан, – мы с отцом поехали в Поресту, к его старому другу, и как раз в нужный момент. Отец влюбился в Амина с первого взгляда и уговорил друга отдать ему жеребца.

– А-а, – тихо протянула я.

На том разговор и закончился. Эстан не сводил взгляда с мешка, который пытался развязать. Наконец, справившись с неподатливым узлом, он отошел ближе к берегу, развернул на земле сверток и пригласил меня к «столу». Я подошла и села рядом. Поели мы молча. Я злилась на себя за это недоверие и мне не хотелось, чтобы так продолжалось.

– Спасибо, – поблагодарила я, – завтра еда с меня.

– Не за что. А за еду не волнуйся, мне не сложно, – Эстан улыбнулся, посмотрев на меня, и вытер пальцем молочные «усы» на моем лице.

– Спасибо, – смущаясь, повторила я.

Мы остались сидеть на берегу. Настроения купаться у меня не было, да и вообще не было никакого желания двигаться. Мне все еще было не по себе из-за случившегося, и я мечтала только об одном: поверить Эстану, как себе. Убрать эту стену недомолвок, которая разделяла нас не хуже огромной пропасти. Но он то ли делал вид, что все в порядке, то ли действительно не замечал моего недоверия, и вел себя настолько невозмутимо, что на какое-то мгновение мне показалась, что я выдумала всю эту таинственность, а на самом-то деле он – совершенно обыкновенный юноша.

Эстан хоть и неохотно, но рассказал мне пару историй из своего детства, вспоминая о своих проделках с братом. Я старалась вести себя весело и не подавать вида, хоть и боялась, что сегодняшний день оттолкнет от меня этого юношу. И я совершенно не хотела этого. Любая причина, заставляющая меня усомниться в его словах, таяла перед желанием оставаться рядом с ним.

Сегодня решили вернуться пораньше, Эстан снова отвез меня к деревне. Он спешился, помог слезть мне и встал рядом, нервно покусывая губу.

– Завтра на рассвете? – сквозь зубы спросила я, мне было страшно услышать «нет».

– Конечно! – приободрился он.

Я поднялась на носочки и чмокнула его в губы, даже не поняв, зачем я это сделала.

– До завтра, – пролепетала я и быстро отвернулась, чтобы он не успел заметить, как у меня зарделись щеки.

– Амея, – остановил меня он, – зеркало, – и протянул в очередной раз забытую мною вещь.

– А, да, спасибо, – смущенно пролепетала я.

– Почему на нем пирамида? – неожиданно спросил он.

– Ой, ну, это бабушкино, – оправдывалась я, – она верит в сказки и всякую такую чепуху.

– А ты в магию не веришь? – как-то уж очень насмешливо спросил он.

– Да ну, нет, конечно, – отмахнулась я.

– До завтра, – шепнул юноша, улыбнувшись.

Я улыбнулась в ответ, махнула ему рукой и побежала к дому.

Навстречу вылетел Нелт и бросился мне на шею.

– Амея, мы так волновались! – выпалил он.

Вот об этом-то я совершенно не подумала. Появление Эстана напрочь выбило все остальные мысли из моей головы. Трудно представить, что думает моя семья о моем вчерашнем помешательстве. Да еще и ночью умудрилась исчезнуть из дома, никому ничего не сказав. Ох, чувствую, мне сейчас будет несладко!

Появилась мама и, наперекор моим ожиданиям, крепко меня обняла.

– Милая, мы так переживали. Говорила я тебе не гадать… ты что-то плохое увидела, да? – она подняла на меня полные слез глаза.

– Нет, мама, это здесь совершенно не при чем, – выдавила я, – я вот зеркало вчера забыла, – и я протянула ей в доказательство вещицу.

Она молчала и бездумно вертела в руках маленькое зеркальце. Я хотела как-то все объяснить, но, глядя на маму, не могла выговорить ни слова; она посмотрела на меня с таким состраданием, болью, нерешительностью, что у меня словно ком застрял в горле, я так и не смогла вымолвить ни словечка.

– Мамочка, все в порядке, – наконец пролепетала я, полностью заразившись ее волнением.

Она смотрела на меня, не отводя взгляда, и мне стало не по себе, потому что я боялась – сейчас она спросит меня о чем-нибудь, а я солгу ей или, еще хуже, расскажу правду. Но к счастью на пороге появился отец и перевел на себя наше внимание.

– Амея! Наконец-то объявилась. Как ты, дочка? – он подошел и обнял нас вместе с мамой.

– Все хорошо, – честно ответила я, – простите, я так больше делать не буду.

– Да все нормально, милая, – ободрял меня папа, – главное ведь, что ты вернулась, и в хорошем настроении. Посмотри, – обратился он к маме, – она веселая, улыбается… с ней все хорошо. Правда, Амея?

– Правда, – согласилась я, – вам помочь? – я постаралась перевести тему.

– О! Уже работать рвешься! Пойдем, мы как раз траву убираем, – папа обнял нас с мамой за плечи и повел за сарай, Нелт как-то нерешительно поплелся сзади.

Бабушка очень обрадовалась моему возвращению. И вообще, мое появление вызвало у всех кучу эмоций. Я неустанно извинялась за свое поведение и то и дело повторяла, что больше так делать не буду.

Чтобы компенсировать вчерашнее поведение, я налегла на работу. И, хоть я ответственно трудилась, мысли мои были далеко. Я вдруг подумала, что осень скоро закончится, и мне придется расстаться с Эстаном. Зимой мы без надобности на улицу не выходим. Днем шьем, вечером доим коров, отвозим молоко и ложимся спать. Темнеет-то рано. О том, чтобы выйти на улицу на целый день не могло быть и речи. Хотя, может, получится, если попросить?..

Какой смысл!? Зимой тропы заносит так, что не проедешь. Мы до замка-то еле-еле добираемся, связи с Хоретоном вообще нет. Что-то надо придумать. Непременно!

Мысли целиком поглотили меня. Я даже не заметила, как быстро мы успели закончить все приготовления перед ураганом. Переждать непогоду спустились в подвал.

– А почему вы не на ярмарке? – вдруг спросила я, когда дубовая дверь скрипнула над головой.

– Темкас вчера сказал, что торговцы застряли на Кемлинском перевале, – отозвался отец, – мы, конечно, кое-что приобрели, но основная ярмарка будет только завтра.

– Вы останетесь у дяди? – снова спросила я.

– Там в доме теперь не развернутся, хотя, может, они и уложат нас где-нибудь! – расхохотался отец.

– Нет, – вмешалась мама, – после обеда вернемся назад. Негоже столько неудобства людям доставлять.

– Да брось, Милата, они всегда нам рады.

– Я тоже думаю, что стоит вернуться домой, – раздался голос бабушки, – нынче не те времена, чтоб по гостям расхаживать. Но вы имейте в виду: коли меня с собой не возьмете, так я разобижусь и разговаривать с вами до весны не буду.

– Мама, у тебя нога больная!

– Что с твоей ногой? – встряла я в разговор.

– Все в порядке, милая, подвернула вчера вечером, – быстро пролепетала бабушка. – Дарман, вы должны меня взять, неужто я и на внука не могу глянуть!

– Конечно, возьмем, Инария, не волнуйтесь, – успокоила мама.

– Милата! – с притворным гневом протянул отец.

– Дарман, не спорь с женой! – прогудела бабушка.

Нелт, который обычно был в центре всех споров, сегодня сидел молча, не проронив ни слова.

Вечером мы дружно загрузили в телегу кувшины с молоком. Я забралась на самодельную лавочку, установленную отцом специально для меня, – сам-то может управлять лошадью даже сидя на соломе на дне телеги, такой уж он высокий. Для меня же, пошедшей ростом в миниатюрную маму, нужно было что-то повыше. Я повернулась к Нелту в ожидании того, что он залезет ко мне, но мальчик отвел глаза в сторону.

– Поехали, Нелт, – громко позвала я.

– Не хочу, – буркнул брат.

– Давай-давай, сынок, – подпихнул его отец, – глядишь, вас там кто и заприметит. Не дело молодым по домам сидеть!

Мальчик нехотя залез в телегу, но на меня даже не взглянул. Неприятное ощущение заставило меня передернуться.

Как только мы отъехали от дома на почтительное расстояние, я тут же повернулась к брату.

– Нелт, ты чего такой? – как бы между прочим спросила я.

– Какой? – подал слабый голос мальчик.

– Грустный, – ерзая на лавке, проговорила я.

Мне было невтерпеж спокойно сидеть на месте и ждать окончания его раздумий.

– Хочу, чтобы осень быстрее закончилась, – тихо произнес Нелт, после вечности нестерпимого для меня молчания.

– Почему? – опешила я. Уж чего-чего, а такого ответа я не ожидала.

– Мне скучно, – недовольно отозвался мальчик.

– Скучно? Да ты что! Наконец-то можно отдохнуть! – восторженно залепетала я.

– Когда мы работаем, мы все вместе, а сейчас я один, – чуть ли не сквозь слезы бросил он.

Я совершенно растерялась и не знала, что ему ответить. Постепенно непонимание сменилось чувством вины. Я ехала молча, пытаясь придумать, как быть дальше. Но при всем при этом я думала только о том, чем можно занять Нелта, пока меня не будет дома. Я уже сейчас не могла дождаться утра, чтобы вновь увидеть Эстана.

– А ты ходишь на реку, да? – спросил мальчик.

– Да, – отмахнулась я.

– А почему меня не берешь? Прошлой весной ты же взяла меня один раз, – при этих словах мои щеки полыхнули стыдом, я поспешно отвернулась, судорожно придумывая, чтобы такое сказать.

– Ну… – замялась я, – просто… – так ничего и не придумав, я замолчала.

– Нелт, слушай, – решительно начала я, – я не могу тебе всего объяснить, но мне лучше ходить туда одной.

– Почему? – непонимающе спросил брат.

– Нелт, я тебе расскажу, если ты пообещаешь никому об этом не говорить, – выдавила я.

И, хоть мне было не по себе от одной только мысли, что кто-то из родных узнает об Эстане, сейчас это казалось единственно правильным решением. Нелт ничем не заслужил моего вранья.

– Обещаю, – воодушевился мальчик, его явно радовала мысль разделить со мной тайну.

– Я не шучу, Нелт, никому! – пригрозила я.

– Ну, я же сказал, что обещаю, – обиженно повторил он.

Я уставилась на гриву Флорины, чтобы не смотреть на брата.

– Я там встречаюсь кое с кем, – сказала я как можно более спокойным голосом, но щеки все равно вспыхнули.

– С кем? – не понял Нелт.

– С одним юношей, – ответила я, отворачиваясь. Какой стыд! Благо хоть брат еще маленький и ничего не понимает.

– Ты его любишь? – спокойно спросил он.

Его вопрос застал меня врасплох. Сердце ёкнуло, дыхание замерло, и я ошарашено уставилась на мальчика, хотя мысли мои витали далеко. Я в панике пыталась найти ответ. На лбу выступила испарина. Разве можно любить кого-то, с кем ты знакома всего пару дней? Но тут я вспомнила вчерашний вечер и всю ту боль, что испытала, думая, что потеряла Эстана. С той самой минуты, как я встретила его, меня не покидало ощущение того, что этот юноша – абсолютно родной мне человек. Наверно, и такое на свете бывает. От этой мысли я тут же растянулась в счастливой улыбке.

– Да, – выдохнула я наконец, целую вечность собираясь с мыслями. Сердце еще раз отдалось сильным ударом и забилось в спокойном ритме. Я ослабила вожжи и, усевшись удобнее, повернулась к брату в ожидании его приговора. И, хотя я искренне желала одобрения, по большому счету мне было все равно. Это уже ничего не изменит.

– Как его имя? – как ни в чем не бывало, спросил мальчик.

– Эстан, – облегченно проговорила я.

– А он тоже тебя любит? – помолчав, спросил брат.

– Не знаю.

Мы замолчали. Мне показалось, что Нелт погрустнел еще больше. Оставив молоко и забрав пустые кувшины, мы тут же развернулись и поехали домой.

Нелт молчал, отрешенно смотря в лес. Моя первая радость оттого, что он так спокойно принял мою новость, испарилась. Нелт выглядел сердитым и на меня не смотрел. За все время, что мы ехали домой, он так и не промолвил ни слова.

Когда мы подъехали к дому, я повернулась к брату.

– Нелт, пожалуйста, не говори никому, – снова попросила я.

– Я же обещал, – сказал он и отвернулся.

Навстречу вышел отец. Помог нам разгрузиться. Нелт со мной так и не заговорил. За ужином молчал, даже мама удивилась такому поведению. Меня тоже ни о чем не расспрашивали. Спать легли молча. Меня радовала только одна мысль – скоро я увижу Эстана; и даже вина за обиду брата отступала.

Сегодня я решила обязательно поспать, чтобы днем не терять времени на сон. Я приготовила с вечера еды на завтра, – что бы ни говорил Эстан, был мой черед. А как только улеглась, то сразу же погрузилась в сон.

Посреди ночи я вздрогнула – то ли ото сна, то ли от того, что боялась проспать рассвет. Тут же открыла глаза и села на лежаке. Нет, только начинало светать. Я потихоньку встала, собралась, переплела косу, взяла сверток с едой и вышла на улицу. Как раз успею дойти до рассвета. Я притворила за собой дверь и направилась к дороге. Далеко отойти не удалось, дверь сзади скрипнула, и мне пришлось обернуться.

На крыльце стоял Нелт.

– Ты идешь на реку? – шепотом спросил он.

– Да, а ты чего не спишь? – недовольно буркнула я.

– Ты меня больше не любишь? – тихо спросил он, опуская глаза и садясь на ступеньки.

Его вопрос показался мне совершенно несерьезным. Я чуть было не рассмеялась. Но весь вид брата выдавал настоящее отчаяние, и я поняла, что он не шутит. Мне стало не по себе.

– Да ты что, Нелт? – я подошла к нему, села рядом и обняла. – Я люблю тебя больше всего на свете.

– А Эстана? – сквозь слезы процедил он.

– Его я тоже люблю, – призналась я, и Нелт разрыдался пуще прежнего, – но совсем по-другому. Нелт, милый мой, не плачь!

– Ты уйдешь от нас? – всхлипывая, процедил мальчик.

– Нет! – неуверенно отозвалась я. – Я не знаю… прости, но я честно ничего не могу тебе на это ответить!

– Иди, – сказал брат и освободился из моих объятий.

– Нелт! – испуганно протянула я.

– Иди, все в порядке. Я буду тебя ждать, – он выпрямился и быстро смахнул слезы.

– Ты обижаешься? – тихо спросила я.

– Нет, – отрезал он, быстро развернулся и зашел в дом.

Какое-то время я продолжала сидеть на крыльце, снова и снова прокручивая в голове недавний разговор с братом. Чувство вины перед мальчиком стало уступать место беспокойству, разжигавшему огонь страха в моем сердце. Уже который раз Нелт задает мне вопросы, которые я боюсь задать сама себе. Я и думать не могла о том, что станется зимой, которая уже сейчас маячила на горизонте. Мне до боли в сердце хотелось остаться с Эстаном. От одной мысли, что нам предстоит расстаться на долгие месяцы зимы, на глазах выступали слезы.

Неприятное чувство досады победило хорошее настроение. Я силилась разогнать дурные мысли, но они цеплялись за меня, словно репей. Никакого продыху. Измученная терзаниями, я решила сегодня во что бы то ни стало откровенно поговорить с Эстаном. В конце концов, только он один мог ответить на все вопросы.

Подскочив на ноги, я бросилась к Энтальскому лесу. Ноги несли меня по еле различимой в серебряном свете луны тропе. Скорей бы увидеть его!