Текст книги "Танец отражений"

– Для того чтобы возможность попытки захвата власти привлекла внимание Службы безопасности, такая попытка вовсе не должна иметь высокую вероятность, – фыркнул Майлз. – Смех! Комаррцы рассматривали своего поддельного Майлза как самозванца. По-моему, ни они, ни Марк не догадывались, что создали настоящего претендента. Ну, конечно, все равно надо, чтобы сначала умер я, так что, с моей точки зрения, этот вопрос не так важен. – Постучав по столу, он встал. – Ну, вперед, друзья.

Направляясь к двери, Элен спросила его, понизив голос:

– Майлз… А твоя мать видела те ужасные результаты расследования Иллиана относительно Марка?

Он мрачно улыбнулся:

– А кто, по-твоему, их заказал?

Глава 5

Он начал надевать полуброню. Сначала на тело ложилось изделие новейшей технологии: защитная нейробластерная сеть. Сеть, вырабатывающая поле, была вплетена в ткань облегающего костюма с капюшоном, который защищал голову, шею и лоб. Из отверстия выглядывали только глаза, нос и рот. Угроза одного из самых страшных для человека видов оружия превращалась в ничто. Вдобавок этот костюм останавливал и огонь парализаторов. Как это по-нейсмитовски иметь все самое новое и лучшее и изготовленное по заказу точно на него… Неужели этот эластик и должен быть таким тугим?

Поверх сетевого костюма надевалась гибкая броня, которая остановит любой снаряд, начиная от небольших ручных ракет и кончая смертоносными иглами. К счастью, он все же смог в нем дышать: застежки были регулируемыми. Он распустил их до упора. Так что бесценная защита всего лишь удобно облегала тело. Поверх был надет серый полевой камуфляж, слава Богу, просторный, изготовленный из ткани, рассчитанной на боевые условия, которая не горит и не плавится. Потом – ремни и патронташи с парализатором, нейробластером, плазмотроном, аккумуляторами, альпинистской рулеткой и ремнями, кислородом на всякий случай. На плечи он надевал ремни с поместившимся за спиной плоским устройством, которое при первом же прикосновении вражеского огня создавало зеркальное противоплазменное поле – с такой крошечной задержкой во времени, что даже не очень успеешь поджариться. Его хватало на то, чтобы поглотить от тридцати до сорока прямых попаданий, потом устройству, а заодно и его владельцу, приходил конец. Право же, название «полуброня» казалось неподходящим: скорее это была тройная броня.

На облегавшую ноги нейробластерную сеть он натянул толстые носки, а поверх них – боевые ботинки Нейсмита. По крайней мере хоть ботинки подошли без всяких неприятных подгонок. Всего неделя бездеятельности – и уже растолстел… Нейсмит просто патологически мало ест, вот и все. Патологически мало питающийся и гиперактивный тип. Он выпрямился. Правильно надетое грозное вооружение оказалось удивительно легким.

На столике у комм-пульта дожидался командирский шлем. Он взял шлем в руки и поднес к свету, жадно вглядываясь в изящные линии. Его руки могут управлять лишь одним оружием, максимум двумя. Эта вещь, через людей, которыми она командует, управляет десятками. А может управлять и сотнями и даже тысячами. В этом настоящая сила Нейсмита.

Прозвучал дверной сигнал. Он подпрыгнул, чуть не выронив шлем. Шлем можно было шмякнуть об стену – и с ним все равно ничего бы не случилось, но он почему-то осторожно положил его на место.

– Майлз? – прозвучал в селекторе голос капитана Торна. – Вы уже готовы?

– Да, входите.

Он прикоснулся к пластине, открывая дверь.

Вошел Торн, одетый так же, как он, но сдвинув капюшон с головы. Мешковатая полевая форма превратила Торна из гермафродита в бесполое существо – солдата. У Торна под мышкой тоже был командирский шлем, чуть более старый, другой модели.

Торн обошел вокруг него, взглядом проверив все оружие и показания противоплазменного устройства.

– Хорошо.

Что, Торн всегда проверяет адмирала Нейсмита перед сражением? Может, у Нейсмита привычка идти на бой, не застегнув ботинки или забыв еще что-нибудь? Торн кивнул в сторону командирского шлема:

– Вот это машина! Уверены, что сможете с ней справиться?

Шлем казался новым, но не настолько. Он сомневался, чтобы Нейсмит брал в свое личное пользование списанное вооружение и оборудование, какую бы экономию он ни наводил в своем флоте.

– А почему бы нет? – Он пожал плечами. – Не впервой.

– Эти штуки, – тут Торн поднял свой собственный, – поначалу просто пугают. Это не поток данных, а буквально целое наводнение. Надо научиться игнорировать все лишнее, а иначе лучше просто отключить шлем. Вот вы, – помедлил Торн, – как и старина Танг, обладаете удивительной способностью вроде бы игнорировать все – и в то же время выдергивать и мгновенно вспоминать нужные сведения. Можно подумать, у вас ум работает сразу на двух уровнях. Когда вас захватывает бой, ваша командная реакция просто потрясающе быстрая. Это ужасно затягивает. Люди, которые с вами работают, ожидают этого… и рассчитывают на вас.

Торн замолчал.

«Чего он от меня ждет?» Он снова пожал плечами:

– Я сделаю, что смогу.

– Знаете, если вы все еще плохо себя чувствуете, можете поручить всю операцию мне.

– Я что, так плохо выгляжу?

– Вы на себя не похожи.

Торн казался напряженным, почти настаивал.

– Я в полном порядке, Бел. Отстань!

– Слушаюсь, сэр. – Торн вздохнул.

– Все готово?

– Катер заправлен и вооружен. Зеленый отряд готов и сейчас ведет погрузку. Мы рассчитали все так, что выйдем на парковочную орбиту в полночь и спустимся к главному медицинскому комплексу Бхарапутры. Садимся сразу же, не ожидая, когда нам начнут задавать вопросы. Наносим удар и бежим. Если все пойдет по плану, то операция продлится всего час.

– Хорошо. – У него учащенно забилось сердце. Он постарался превратить глубокий вздох в растянутый выдох. – Пошли.

– Давайте… сначала проверим связь в шлемах, а? – предложил Торн.

Это была хорошая мысль – сделать это здесь, в тишине каюты, а не в возбужденном шуме катера.

– Хорошо, – сказал он и хитровато добавил: – Можете не торопиться.

В командирском шлеме работало более ста каналов – даже для такой небольшой операции. Вдобавок к прямой аудиосвязи с «Ариэлем», Торном и с каждым бойцом были еще боевые компьютеры на корабле, в катере и в самом шлеме. Была всевозможная телеметрия, учет зарядов оружия, новые данные по снабжению. На шлемах всех бойцов были передающие устройства, так что он мог видеть все, что видят они в инфракрасном, световом и ультрафиолетовом диапазонах, а также полный звук, показания медприборов и голографические карты. Голографический план яслей клонов был введен специальной программой, а также основной план операции и несколько запасных вариантов. Существовали каналы, которые будут использованы для подслушивания телеметрии противника. Торн уже подключил комм-связь охранников Бхарапутры. Они могли принимать даже коммерческие развлекательные радиопередачи с планеты, к которой подлетали. Когда они переключались через эти каналы, воздух на мгновение наполнялся резковатой музыкой.

Они закончили, и он обнаружил, что они с Торном смотрят друг на друга в неловком молчании. Лицо у Торна осунулось и выражало тревогу, словно он старался справиться с каким-то скрытым чувством. Вины? Какая странная мысль… Не может быть. Торн не мог его раскусить, иначе он положил бы конец всей операции.

– Мандраж, Бел? – непринужденно спросил он. – А я считал, что вы любите свою работу.

Торн вздрогнул и, глубоко вздохнув, вышел из напряженной задумчивости.

– Ага, люблю. Ну, пошли.

– Пошли! – согласился он и прошел вперед, наконец-то выбравшись из своей одинокой каюты-берлоги в освещенный коридор и наполненную людьми реальность, которую создали его действия – именно его действия.

Коридор перед люком боевого катера напоминал уже виденную им картину, только прокрученную в обратном направлении: огромные дендарийские боевики уходили, а не заваливались внутрь. На этот раз они казались притихшими, меньше дурачились и шутили. Более деловая обстановка. И у них к тому же были имена, занесенные в данные его командирского шлема, что поможет не запутаться. На всех были полуброня и шлем и, помимо ручного оружия, каждый тащил тяжелое вооружение.

Теперь, когда он знал историю чудовищного сержанта, он обнаружил, что смотрит на нее другими глазами. Вахтенный журнал сказал, что ей всего девятнадцать, хоть она и казалась старше. Четыре года назад, когда Нейсмит похитил ее у дома Риоваль, Тауре было всего шестнадцать. Он прищурился, стараясь представить ее ребенком. Его забрали отсюда в четырнадцать лет, восемь лет назад. Они с Таурой одновременно находились в доме Бхарапутра, хоть никогда и не встречались. Исследовательские лаборатории генной инженерии находились в другом городе. Дом Бхарапутра был огромной организацией, по странным джексонианским меркам – почти небольшим правительством. Если не считать того, что на Архипелаге Джексона правительств вообще не существовало.

Восемь лет…

«Сейчас уже не осталось в живых никого, кого ты знал. Ты ведь это понимаешь, правда?»

«Если я не могу сделать то, что хочу, я сделаю то, что могу».

Он шагнул к Тауре.

– Сержант Таура… – Она обернулась и брови «Нейсмита» изумленно поползли вверх. – Что это у вас на шее?

По правде говоря, он прекрасно видел, что это: большой пышный розовый бант. Надо полагать, на самом деле вопрос заключался в том, почему он повязан у нее на шее?

Она… улыбнулась (видимо, эта отвратительная гримаса должна была означать именно улыбку) и расправила бант огромной когтистой рукой. Сегодня лак на ее когтях был ярко-розовым.

– Как вы считаете, это поможет? Я хотела придумать что-то, чтобы не испугать ребятишек.

Он скользнул взглядом вверх по трем метрам полуброни, камуфляжа, ботинок, патронташей, мускулов и клыков.

«Почему-то мне кажется, что этого будет недостаточно, сержант…»

– Конечно, стоит попробовать, – выдавил он с трудом. Значит, она все-таки сознает, какая у нее странная внешность…

«Идиот! Еще бы ей не сознавать. А ты сам-то что, не понимаешь, какая у тебя странная внешность?!»

Теперь он уже почти жалел, что не отважился выйти из своей каюты во время полета и не познакомился с ней.

«Девочка с моей родины».

– Что вы чувствуете, возвращаясь обратно? – вдруг спросил он. Неопределенный кивок должен был означать приближающуюся посадочную зону дома Бхарапутра.

– Что-то странное, – призналась она, сдвигая густые брови.

– Вам знакома эта посадочная площадка? Вы тут когда-нибудь были?

– В этом медкомплексе – нет. Я почти не выходила из генлабораторий, не считая двух лет, когда жила у наемных приемных родителей. Но это было в том же городе. – Таура повернула голову, понизила голос чуть ли не на октаву и рявкнула приказ о погрузке оборудования своему подчиненному, который тут же поспешил его выполнять. Она снова повернулась к нему, и ее голос зазвучал мягко, но нарочито небрежно. Находясь при исполнении служебных обязанностей, она больше ничем не выдала неподобающую близость: похоже, они с Нейсмитом были осторожными любовниками – если вообще были любовниками. Эта сдержанность его успокоила. – Я мало выходила.

Он тоже понизил голос:

– Вы их ненавидите?

«Так, как я?» Совсем другой вопрос, но тоже очень интимный.

Она задумчиво усмехнулась.

– Наверное… Пока я росла, они меня ужасно донимали, но в то время я не воспринимала это как плохое обращение. Конечно, все это неприятные тесты, но это все было для науки… Они не хотели специально причинить мне боль. Да мне и не было по-настоящему больно, пока они не продали меня Риовалю, после отмены проекта «Суперсолдат». То, что хотел со мной сделать Риоваль, было ужасно, но такова уж природа Риоваля. А вот Бхарапутре… Бхарапутре не было до меня дела. Это меня оттолкнуло. Это было больно. Но когда появились вы… – у нее просветлело лицо, – как рыцарь-избавитель в блистающей броне, и все такое прочее.

Его снова захлестнула волна возмущения.

«Пошел бы этот рыцарь в сверкающей броне куда подальше вместе со своей лошадью!»

И еще он подумал: «Я тоже могу спасать других!»

К счастью, Таура смотрела в сторону и не заметила отблески гнева в его глазах. Или, может, решила, что это гнев на ее мучителей.

– Но как бы то ни было, – пробормотала она, – меня даже не существовало бы, если бы не дом Бхарапутра. Они меня создали. Я живу насколько хватит моей жизни. Платить ли мне смертью за жизнь?

Ее странное искаженное лицо стало задумчивым.

Он слишком поздно осознал, что коммандос перед боевым заданием должен быть настроен несколько более боевито.

– Не обязательно. Мы должны спасти клонов, а не убивать служащих Бхарапутры. Мы убиваем только тогда, когда приходится, а?

Это оказалось удачным нейсмитством: Таура подняла голову и улыбнулась ему.

– Я так рада, что вам лучше. Я ужасно беспокоилась. Я хотела к вам зайти, но капитан Торн не позволял.

Ее глаза стали теплыми, как желтое пламя.

– Да, я был… очень нездоров. Торн поступил правильно. Но… может, мы сможем поговорить на обратном пути.

Когда все будет позади. Когда он завоюет право…

Завоюет право на что?

– Заметано, адмирал. – Она подмигнула (о, Боже!) и выпрямилась, яростно радостная. «Что я ей пообещал?» И снова став образцовым сержантом, принялась присматривать за своим отрядом.

Он прошел следом за ней в боевой катер. Здесь освещение менее яркое, воздух холоднее и, конечно, никакой силы тяжести. Он плыл от захвата к захвату следом за капитаном Торном, мысленно прикидывая, как разместит свой груз. От двенадцати до четырнадцати рядов ребятишек, усаженных по четыре в ряд… Места предостаточно. Катер был рассчитан на перевозку двух отрядов плюс бронированные платформы или полевой госпиталь. В конце располагался пункт первой помощи и переносная криокамера на случай крайних ситуаций. Все оборудование сейчас закрепляли спокойно движущиеся люди в сером, без суеты и лишних разговоров. Для всего есть место – и все находятся на своем месте.

Пилот катера уже сидел в своем кресле. Торн занял место второго пилота. «Нейсмит» занял место связиста прямо за ними. Из фонаря были видны далекие резко очерченные звезды, ближе – мигающие огни, говорившие о человеческой деятельности, а на самом краю обзора находился яркий выгнутый край планеты. Почти дома. Его начало подташнивать – и не только от невесомости. Голову под шлемом сжало тугим обручем боли.

Пилот включил свой комм:

– Пересчитайте-ка мне всех, Таура. У нас пятиминутный разгон, чтобы скорости совпали, а потом мы падаем.

Через несколько секунд сержант Таура ответила:

– Порядок. Все бойцы пристегнуты, люк загерметизирован. Мы готовы. Давай – повторяю – давай.

Торн оглянулся и ткнул пальцем. Клон поспешно пристегнул ремни – еле успел. Ремни сильно врезались в тело, и его начало швырять из стороны в сторону, пока «Ариэль», сотрясаясь, выходил на парковочную орбиту. Такие эффекты ускорения в большом корабле нейтрализуются искусственной гравитацией.

«Когда они говорят „падаем“, – пронеслось у него в голове, – они ничуть не преувеличивают».

Впереди, через фонарь, было видно, как тошнотворно поворачиваются планета и звезды. Он закрыл глаза. Желудок у него пытался вскарабкаться вверх к пищеводу. Он вдруг осознал скрытое преимущество полной космической брони. Если вдруг обделаешься от ужаса, об этом позаботится сансистема костюма и никто ничего не узнает.

За оболочкой корабля начал свистеть воздух: они вошли в ионосферу. Ремни пытались разрезать его на ломтики, как вареное яйцо.

– Весело, а? – заорал Торн, ухмыляясь, как сумасшедший. Его лицо искривилось, губы обвисли от торможения. Они летели прямо вниз – по крайней мере туда был направлен нос корабля, хотя кресло пыталось катапультировать его прямо в потолок, сломав шею и расплющив череп.

– Очень надеюсь, что у нас на пути ничего не окажется! – весело крикнул пилот. – Это ведь не согласовано ни с одним диспетчером полетов, знаете ли!

Он представил себе воздушное столкновение с большим коммерческим пассажирским катером… Пять тысяч мужчин и женщин на борту… Громадные желто-черные взрывы, разлетающиеся тела…

Они перешли через терминатор в сумерки. Потом наступила темнота, проносящиеся мимо облака… Тучи… Катер вибрировал и завывал, как одуревшая туба… И он готов был поклясться, что катер по-прежнему несется вертикально вниз, хотя и не мог понять, как пилоту удается ориентироваться в этом орущем тумане.

А потом вдруг они полетели горизонтально, как атмосферный катер: облака наверху, огни города, словно драгоценные камни, рассыпавшиеся по ковру… Катер камнем падал вниз. У него начал сжиматься позвоночник, все сильнее и сильнее. Новый отвратительный скрежет – это выпущены шасси катера. Внизу возникли полуосвещенные здания. Темная спортплощадка…

«О, черт, – вот оно, началось!» Здания вдруг оказались вокруг них, над ними. Удар, хруст гравия… Надежная посадка на все шесть опор. Тишина оглушила его.

– Прекрасно, пошли! – Торн вскочил с кресла, раскрасневшийся, с глазами, горевшими то ли жаждой крови, то ли страхом, то ли и тем и другим одновременно – трудно сказать.

«Нейсмит» протопал по трапу вниз следом за дюжиной дендарийцев. Его глаза уже наполовину привыкли к темноте, а вокруг комплекса горело достаточно огней, рассеивающих туман в прохладном воздухе, так что он мог видеть, хотя цвета и не воспринимались. Тени казались черными и угрожающими. Сержант Таура знаками разделила своих людей. Никто не шумел. Молчаливые лица освещались короткими отрывистыми вспышками света, когда шлемы выдавали какие-то данные. Одна дендарийка с дополнительными скопами на шлеме выкатила одноместный воздушный мотоцикл, села на него и бесшумно поднялась. Прикрытие с воздуха.

Пилот остался в катере, и Таура отсчитала еще четырех дендарийцев. Двое растворились в темноте, еще двое остались с катером как арьергард. Они с Торном об этом спорили. Торн хотел усилить охрану. Чутье говорило ему, что им в яслях понадобится как можно больше бойцов. Гражданские охранники госпиталя особой опасности не представляли, а войска появятся не сразу. К тому времени дендарийцы уже исчезнут – если смогут достаточно быстро погрузить клонов. Задним числом он проклинал себя, что на Эскобаре не потребовал два отряда коммандос. Ему совсем нетрудно было бы это сделать, но он сомневался, поместятся ли они в «Ариэле», и считал, что экономит жизнеобеспечение для обратного перелета. Столько всего надо учесть!

Шлем окружал его разноцветным ворохом шифров, чисел, графиков… Он пытался изучать их все, но данные мелькали слишком быстро: не успевал он рассмотреть и расшифровать одни, как появлялись следующие. Он последовал совету Торна и шепотом уменьшил яркость до минимума. Слуховые каналы шлема мешали меньше: никто не болтал попусту.

Он, Торн и семь дендарийцев побежали за Таурой (она просто шагала) между двумя зданиями. Переключив канал шлема на частоту охраны, он обнаружил, что охранники Бхарапутры зашевелились.

Первая реакция была вполне обычной: «Какого дьявола? Ты слышал? Джо, проверь четвертый сектор!»

Он был уверен, что на этом дело не кончится, хотя и не собирался ждать, что будет дальше.

За угол. Так. Трехэтажное красивое белое здание – множество растений и уютных уголков вокруг, большие окна, балконы. Надпись на фронтоне «Дом Жизни» была достаточно двусмысленной – вполне в духе местных традиций.

«Дом смерти. Мой милый старый дом».

Все здесь было до боли знакомым – и до боли чужим. Когда-то этот дом казался ему просто роскошным. Теперь… гораздо меньше, чем он помнил.

Таура подняла плазмотрон, включила широкий луч и убрала запертые стеклянные двери, растекшиеся оранжевыми, белыми и голубыми струями. Дендарийцы проскочили внутрь, рассыпавшись направо и налево. Один остался охранять дверь. Сработали сигналы тревоги: проходя, дендарийцы сбивали шумные громкоговорители навскидку, но установки в глубине здания продолжали приглушенно шуметь. Автоматические огнетушители развозили у них на пути воду и пену.

Он побежал вперед. Охранник в форме дома Бхарапутра – коричневой с розовым – выскочил в коридор. Три дендарийских парализатора одновременно уложили его.

Таура с двумя дендарийками отправилась по лифтовой шахте на третий этаж. «Нейсмит» провел Торна и остальных дендарийцев на второй этаж, а оттуда – налево. Двое безоружных мужчин и женщина в ночной рубашке были обезврежены мгновенно. Так. Теперь к той двустворчатой двери. Дверь заперта. Кто-то стучится изнутри.

– Мы сейчас откроем двери, – прокричал Торн. – Отойдите, а то вам достанется!

Стук прекратился. Торн кивнул. Один из дендарийцев переключил плазменную дугу на узкий луч и перерезал металлическую задвижку. Ударом ноги Торн распахнул двери.

Светловолосый молодой человек, отступив на шаг, озадаченно уставился на Торна:

– Вы не пожарные.

Толпа мужчин, а точнее, высоких мальчишек, теснилась в коридоре. Ему не было нужды напоминать себе, что это – десятилетние ребятишки, но он не знал, как их воспринимают дендарийцы. Здесь были люди всевозможного роста, сложения и расы – куда более пестрая компания, чем греческие боги, которых можно было ожидать в таком идиллическом окружении. Но каждый светился здоровьем насколько позволяла наследственность. На всех были одинаковые пижамы: бронзово-коричневые курточки и шорты.

– Иди, – прошипел Торн, подталкивая его. – Говори.

– Пересчитай присутствующих.

– Ладно.

Он тысячи раз мысленно репетировал эту речь, проигрывая все возможные варианты. Единственное, в чем он был уверен, так это в том, что не начнет словами «Я – Майлз Нейсмит». У него отчаянно колотилось сердце. Он набрал воздуха.

– Мы – дендарийские наемники. Мы пришли спасти вас.

На лице мальчугана отразилась смесь презрения, отвращения и страха.

– Ты похож на гриб, – недоуменно сказал он.

Это было настолько… настолько не по сценарию. Из тысячи заранее подготовленных фраз ни одна не была рассчитана на такое. Со своим командирским шлемом он, наверное, и в самом деле слегка походил на большой серый гриб. Да, образ далеко не героический.

Он сорвал с себя шлем, скинул капюшон и оскалился… Парнишка отшатнулся.

– Слушайте меня, вы, клоны! – заорал он. – Тайна, которую вам повторяли шепотом, – правда! Каждый из вас ожидает своей очереди под ножом хирурга дома Бхарапутра. Они засунут вам в череп чужие мозги, а ваши выбросят на помойку. Вот куда один за другим уходили ваши друзья – на смерть. Мы увезем вас на Эскобар, где вам предоставят убежище…

С самого начала в коридоре собрались не все мальчишки, а теперь те, кто стоял сзади, начали по одному отходить и возвращаться в свои отдельные комнаты. Послышался шум. Один темноволосый мальчишка попытался проскочить в коридор за двустворчатой дверью, и коммандос применил стандартный захват. Клон завопил от боли и неожиданности – и этот звук и потрясение прокатились, как взрывная волна. Парнишка яростно вырывался. У дендарийца вид был раздосадованный и неуверенный. Он не отпускал парнишку, ожидая дальнейших указаний.

– Возьмите своих друзей и следуйте за мной! – отчаянно проорал «Нейсмит» отступающим мальчишкам. Блондин резко повернулся и бросился бежать.

– По-моему, они нам не поверили, – сказал Торн. – Наверное, проще было бы их всех парализовать и унести. Мы не можем терять время – слишком плохая охрана.

– Нет…

Шлем вызывал командира. Он снова нахлобучил его. Голос сержанта Тауры, автоматически выделенный каналом, звучал достаточно разборчиво:

– Сэр, нам тут нужна ваша помощь.

– В чем дело?

Ее ответ заглушил голос женщины с воздушного мотоцикла:

– Сэр, с балконов дома, в котором вы находитесь, слезают несколько человек. А с севера подходят четыре охранника дома Бхарапутра.

Он отчаянно перебирал каналы, пока не нашел канал воздушной охраны.

– Не давай им уйти!

– Как я могу их остановить, сэр? – вопрос прозвучал резко.

– Парализатор, – беспомощно пролепетал он. – Подожди! Не парализуй тех, что спускаются, подожди, чтобы они слезли.

– Тогда мне будет плохо видно.

– Делай, что можешь. – Он снова нашел Тауру. – Что такое, сержант?

– Я хочу, чтобы вы поговорили с одной ненормальной. Уж вы-то сможете ее убедить – больше никто не может.

– Здесь… не все под контролем.

Торн поднял глаза к небу.

Тем временем пленный клон отчаянно лягался. Торн перевел свой парализатор на минимум и прикоснулся к шее брыкающегося мальчишки. Тот дернулся и бессильно обмяк. Не потеряв сознания, дико водя затуманившимися глазами, он начал плакать.

В приступе малодушия дубль-Майлз сказал Торну:

– Собери их всех. Как только сможешь. Я пойду к Тауре.

– Валяй, – прорычал Торн без всякой почтительности и резко повернулся, собирая своих людей. – Ты и ты – идите по той стороне. Ты – по другой. Ломайте двери.

Он позорно бежал под треск выбиваемых дверей.

Наверху было тише. Девочек меньше, чем мальчиков – в его время такая диспропорция тоже замечалась. Он часто задумывался над ее причиной. Переступив через тело коренастого охранника, он пошел к сержанту Тауре, ориентируясь по плану в шлеме.

Примерно десяток девочек сидели по-турецки на полу, сцепив руки за головой, под угрозой дендарийского парализатора. Их пижамные курточки и шорты были из розового шелка, а в остальном ничем не отличались от мальчишечьих. Вид испуганный, но по крайней мере сидят молча. Он шагнул в боковую комнату и там обнаружил Тауру и вторую дендарийку, нависших над высокой смуглой девочкой-женщиной, сидевшей за комм-пультом, агрессивно скрестив руки на груди. Там, где должна была находиться пластина экрана, дымилась дыра от плазменного удара.

Девочка повернула голову, встряхнув длинными черными волосами, переведя взгляд с Тауры на него.

– Госпожа моя, ну и цирк!

Голос ее обжигал презрением.

– Она отказывается стронуться с места, – сказала Таура. В голосе ее звучало странное беспокойство.

– Девочка, – он отрывисто кивнул, – если ты останешься, ты умрешь. Ты – клон. Твое тело предназначено твоему предку. Твой мозг извлекут и уничтожат. Возможно, очень скоро.

– И без тебя знаю, – сказала она презрительно, словно идиоту.

– Что?! – У него отвисла челюсть.

– Я знаю. И довольна своим предназначением. Моей госпоже угодно, чтобы было так. Я всецело предана своей госпоже.

Она подняла голову, и в глазах ее мелькнуло непонятное мечтательное обожание.

– Она связалась со службой безопасности Дома, – напряженно сказала Таура, кивая в сторону дымящегося экрана. – Описала нас, наше снаряжение – даже сообщила приблизительную численность.

– Вам не разлучить меня с моей госпожой, – подтвердила девочка с холодным и уверенным кивком. – Охранники вас убьют и спасут меня. Я – очень важная персона.

Как, к дьяволу, им удалось вывернуть девчонке мозги наизнанку? И можно ли все исправить за тридцать секунд? Он решил, что нет.

– Сержант. – Он сделал глубокий вдох и пропищал на выдохе: – Парализуйте ее.

Девочка попробовала увернуться, но не успела: парализатор ударил ей точно в лоб. Таура перепрыгнула через комм-пульт и поймала голову девочки до того, как она стукнулась об пол.

– У нас все? – спросил он.

– Как минимум две убежали по черной лестнице, – доложила Таура, хмурясь.

– Их парализуют, когда они попытаются выйти из здания, – успокоил он.

– А что, если они спрячутся внизу? На их поиски уйдет время. Нам уже пора возвращаться на катер.

– Секунду. – Он неловко перебрал каналы связи в поисках Торна. Донесся чей-то вопль: «…ин сын! Ах ты, маленький..».

– Что? – рявкнул Торн затравленно. – Ты уже собрал этих девчонок?

– Одну пришлось парализовать. Послушай, у тебя есть сведения об их количестве?

– Да, обнаружились на комме у смотрителя. Тридцать восемь мальчишек и шестнадцать девочек. У нас не хватает четырех – наверное, слезли с балкона. Рядовая Филиппи уложила троих, но утверждает, что четвертого не видела. Как у тебя?

– Сержант Таура говорила, что две девочки спустились по черной лестнице. – Он осмотрелся, стараясь не замечать дисплеев шлема, завихрившихся всеми цветами радуги. – Сержант, Торн говорит, что здесь должно быть шестнадцать тел.

Таура высунула голову в коридор, шевеля губами, потом вернулась, уставившись на парализованную девочку.

– Все равно одной не хватает. Кестертон, осмотри этаж, загляни в шкафы и под кровати.

– Слушаюсь, сержант. – Дендарийка бросилась выполнять приказ.

Он пошел за ней. В шлеме настойчиво звучал голос Торна:

– Пошевеливайтесь, там! Похищение рассчитано на быстроту, помните? У нас нет времени собирать разбежавшихся!

– Подожди, черт побери!

В третьей комнате рядовая заглянула под кровать и сказала:

– Ха! Поймала! – Она схватила брыкающуюся жертву за щиколотки и потянула. Добыча выскользнула на свет божий: невысокая девочка в розовой пижамной кофточке и шортах. Она тихонько повизгивала, ни на что не надеясь. У нее была копна белокурых кудряшек, но самым удивительным в ее внешности был потрясающий бюст: громадные налившиеся шары, которые не мог сдержать натянутый до предела шелк. Она перекатилась на колени и села на пятки, бессознательно поддерживая руками тяжелую грудь, словно по-прежнему потрясенная ее появлением.

«Десятилетняя. Сволочи!»

На вид ей было все двадцать. И такая чудовищная гипертрофия просто не могла быть естественной. Видимо, таково было требование заказчика. Вполне разумно: пусть клон пройдет все хирургические и обменные страдания. Осиная талия, широкие бедра…

– Уйдите, – скулила она, – уйдите, отстаньте! За мной завтра мамочка приедет!

– Парализуйте, – прохрипел он.

Им придется ее нести, но по крайней мере не придется ее слушать.

– Бедная куколка, – прошептала дендарийка.

Шлем вызвал его:

– Сэр, мы только что оттеснили парализаторами пожарных Бхарапутры. На них не было противопарализаторных костюмов. Но у охранников есть. Они высылают новые отряды, с более тяжелым вооружением. Парализаторы уже бесполезны.

«Нейсмит» попытался определить местоположение говорившего. Но не успел он это сделать, как взволнованный голос охранника с воздуха прервал его поиски:

– Сэр, с юга к вашему зданию подходит команда с тяжелым вооружением. Вам надо выбираться как можно скорее. Здесь скоро станет жарко.

Он дал знак, и дендарийка, подхватив «куколку», вышла из спальни.

– Сержант Таура, – окликнул он, – вы слышали сообщение?

– Да, сэр. Давайте двигаться.

Таура перекинула вторую парализованную девушку через плечо, и они повели толпу перепуганных девиц вниз по лестнице. Девочки запротестовали, когда их направили к спальням мальчиков.

– Нам туда нельзя. Нас накажут.

Торн уложил шестерых парализованных мальчишек лицом вверх на полу в коридоре. Остальные стояли в ряд лицом к стене, расставив ноги, в позе пленных, а двое рядовых орали на них, заставляя оставаться на местах. Одни клоны злились, другие плакали, но все были перепуганы до смерти.