Текст книги "Кто я?"

12 глава

Она не раз уже обмочилась. Да и какая разница, в каком виде умирать. Этот псих оставил ее здесь, а сам выл там, под дверью, потом ушел или заснул. Лучше бы он сдох, думала Энджи. Весь город напичкан камерами, и ни одна не заметила их. Никто не придет за ней. Неужели это все? Какая постыдная смерть. Секретарь юридической фирмы мисс Энджела Вуд в таком виде, избитая, обмоченная. Она вдруг подумала, что тем, кто находит трупы, глубоко все равно, кто перед ними. Ее труп приведут в порядок. Мать придет на опознание и будет кричать на весь морг. Ее оттащат от тела и дадут успокоительное. Вот так все и закончится.

На дверь кто-то упал.

Точно.

С той стороны.

Энджи вся сжалась и попятилась к стене. Холод пробежал по телу от спины к ногам. Или то холодные стены? Нет, это страх, нечеловеческий, звериный страх. Ржавые петли стальной двери засвистели, отдаваясь в ушах. Она хотела закрыть уши и машинально дернула руку. Веревка расцарапала кожу.

Это уже не имеет смысла, думала Энджи, не имеет смысла, когда умирать, сегодня или завтра, лучше бы, конечно, сегодня, лучше бы прямо сейчас, потому что еще одного дня в этом логове психопата она точно не выдержит.

Тонкая полоска мерцающего света появилась в двери и потянулась к ее ногам. Луч расширялся, показав и всю дверь, и часть помещения до нее. Можно было посчитать, сколько здесь шагов, можно на глаз, Энджи зажмурилась, около десяти. Десять шагов до двери. Свет превратился в тень, высокий мужской силуэт преграждал его.

«Гребаный псих», – подумала Энджи и заерзала на полу. Не надо бы шевелиться, не надо истерить. Только не истери. Он сделал шаг, она приглушила визг, крик, ее крик растворился где-то в ней, во всем ее теле, не выпуская наружу, не давая выхода. «Не кричи, не кричи», – говорила она себе, своему страху, истерике, что колотила все ее тряпичное тело.

Он согнулся, согнулся весь пополам и застонал. Он стонал сквозь зубы. Сжимал кулаки, поправил ширинку.

– Не надо, пожалуйста, – всхлипнула Энджи и тут же пожалела об этом.

– Господи! – Он остановился и согнулся еще сильнее. – Я не хочу причинить вам вреда…

Он как-то странно дышал, как животное перед боем, еще чуть-чуть, и он нападет на нее.

Шаг, еще один.

– Не подходите ко мне, – прошептала она.

Человек приближался все ближе.

– Я хочу вам помочь, – промолвил силуэт, остановился и посмотрел на нее.

Энджела увидела его лицо, худое, измученное, полное страха.

Чего он боялся, кого он боялся? Ее?

Лицо его было странно бледным, а губы отдавали синевой.

– Вы не знаете, почему я вас связал? – вдруг спросил он.

Почему связал, почему связал? Псих недоделанный! У себя спроси, почему ты меня связал, чертов ублюдок!

Она еле смолчала.

Он сделал шаг к ней, она вжалась в стену.

– Я только вас развяжу, – сказал он, – только развяжу, и вы уйдете отсюда.

Шаг, еще один. Вдруг его скрючило, он согнулся, как и тогда возле двери, стиснул зубы и застонал. Глаза его налились кровью, рука сжалась в кулак, он посмотрел на свою руку как на чужую и с силой разжал ее.

Энджела поняла, что он хочет ее ударить, вот сейчас, когда сжимает и разжимает кулаки, как тогда, когда он сжал ее волосы и притянул к себе.

Этот псих еще с минуту смотрел на свою ладонь, красную, дрожащую руку, а потом со всей силы ударил себя по лицу.

Энджела вздрогнула от испуга.

Он ударил себя еще раз с размаху, и еще, и еще. Его щеки покраснели от боли, он тяжело дышал, закрыл глаза и почти не двигался с места.

Энджела Вуд смотрела на открытую дверь, можно было выбежать, слинять отсюда, пока этот мазохист лупит сам себя, может, теперь она и не нужна ему. Но тут она вспомнила, что связана, черт бы его побрал, он хотел ее развязать, но вдруг начал лупить себя. Энджела все прокляла: и себя, и тот вечер в клубе, и жизнь не по сценарию. Чего она хотела? Приключений? Пожалуйста, получай: танцы на стойке, случайные связи, беспорядочный секс. Немудрено нарваться на психа. Вот бы повернуть все назад, она бы сидела в своей квартирке, готовила квартальный отчет и никуда не выходила.

Вдруг он начал что-то говорить.

Что он говорит? Энджи прислушалась.

Он звал какого-то Тимми.

Он повторял это имя.

– Это Тимми, – повторял он и стал подходить, – я подхожу к Тимми.

«Он думает, я мужик? Чертов извращенец!»

Парень протянул к Энджеле руки, ее чуть не стошнило от омерзения.

Он наклонился к ней ближе, нащупал тугую веревку, и, все повторяя имя Тимми, притянул веревку к себе, и стал развязывать узел, развязал ноги и руки.

– Спасибо тебе, Тимми, спасибо, парень, – повторял он.

Энджела была свободна.

– Иди, – тихо сказал он.

Она отринула от него и на полусогнутых, как могла, поползла к двери. Не чувствуя ни рук, ни ног, что плелись как чужие за ее согнутым изможденным телом. Она ползла к выходу, к свету, что тускло мерцал в коридоре.

– Не спугни Тимми, – шептал он.

«Гребаный псих, – подумала Энджела, – молчи, молчи…»

– Не спугни Тимми, – повторил он. – Ты сама сейчас Тимми, – сказал он и поднялся.

«Да он ненормальный! – думала Энджи. – Отлично, я Тимми, – она ползла, – прикинься Тимми, Санта-Клаусом, гномом, да кем угодно, только беги».

Он подходил к ней.

– Вот черт…

Она сама только успела подняться, только доползла до двери, еще немного осталось, еще немного до света. Энджи еле держалась о дверной косяк.

Он идет, идет…

– Здесь нет выхода, – сказал он.

Энджи не оглянулась, она попятилась, пошла к коридору. Темный, почти непроглядный лабиринт.

А весь свет только казался ей светом, тусклое мерцание потухающих ламп почти не освещало ничего.

Она ступала шаг за шагом мелкой поступью, а ей казалось, она много прошла, ей казалось, он далеко…

– Вы придете сюда же, – услышала она его голос, – я так же ходил.

– Да пошел ты, – прошептала она, но он не услышал.

Или услышал, ей уже все равно. Она убежит и вернется к своей прежней жизни безликой серой мыши, будет сидеть в небольшой квартирке за огромным столом, загроможденным доверху делами и папками, папками всевозможных дел, будет ночами составлять договоры, отправлять письма, заполнять документы. Будет ждать встречи с будущим мужем, с которым познакомится через шесть лет, и каждое утро вставать на работу, бежать на работу, идти с работы только домой. Энджи шла по длинному коридору из серых холодных камней. Только мерцающий свет то потухал, то вновь освещал ее тощие ноги, что дрожали, подкашиваясь, подворачивая ступни.

Она держалась за холодные камни, которые так кстати торчали из стен. Они держали ее, она держалась за них, держала свое бездыханное тело, которое то и дело норовило упасть. Нельзя ему падать. Нельзя падать, Энджи, иди, пожалуйста, иди.

Она дойдет, вон уже поворот, она близко, уже почти…

13 глава

Хлоя жадно всматривалась в рябящий монитор старого ноутбука. Молодой человек с прыщами на обеих щеках, закусив карандаш, бегал потными пальцами по истертой клавиатуре.

– Ну чего там? – торопила Хлоя.

– М-м-м, – проворчал парнишка.

Ему было двадцать семь, но из-за этих прыщей и худощавого телосложения больше пятнадцати никто не давал.

– Может, не надо? – спросила Лиззи.

Она сидела на кровати. Подогнув под себя ноги и скукожившись, с опаской смотрела на этих двоих, боясь того, на что согласилась.

– Так м-м-м или не м-м-м? – спросил парнишка.

– Надо-надо, – подталкивала его в спину Хлоя. – Не слушай ее.

На столе возле ноутбука лежал сценарий Лиззи, открытый на странице «Семейное положение».

– Так, – сказал хакер, вынув карандаш изо рта, – барабанная дробь, тада-а-ам!

Он нажал на клавишу «Ввод», и на экране появилась таблица с адресами и еще какими-то данными. Один адрес был выделен желтым.

– Что это? – Прищурилась Хлоя. – Адрес, что ли? А фото где?

– Знаешь, что, – поднялся он со стула, – я вам адрес нашел? Нашел! И вообще, полночь уже, мне домой надо.

– Иди-иди, – замахала на него Хлоя.

– Спасибо! – крикнула вслед Лиззи.

Она встала с кровати и подошла к столу. На старом ноутбуке Хлои желтым цветом светился адрес ее будущего мужа.

– Завтра пойдем и посмотрим на него.

– Завтра? – засомневалась Лиззи. – А может, мы найдем его фото как-нибудь?

– Фото? Зачем оно тебе? Завтра увидим вживую. К тому же мы уже искали по имени, и что нам это дало? Все сидят под никами, никто не хочет светиться.

Она выключила ночник, разделась и уснула. А Лиззи до двух ночи не могла сомкнуть глаз. Она думала о том, какой он и что она почувствует, когда увидит его. А вдруг она ничего не почувствует? Нет, такого не может быть.

– Надень шляпу…

– Что?

– И очки! – командовала Хлоя, роясь в шкафу со своим тряпьем. – Не нужно, чтобы он тебя узнал.

– Так он меня и не узнает, – бурчала Лиззи, примеряя очки.

– Не узнает? И через несколько лет, когда встретит тебя?

– Ну и ладно, это же может быть случайная встреча, правильно?

Хлоя задумалась.

– Может быть, и случайная, но шляпу все равно надень.

– Вообще, я не понимаю, зачем мне это.

– Ты же сама хотела!

– Я?

– Но не я же, мне твой будущий муж вообще не сдался. – Хлоя посмотрела на подругу, что складывала и поднимала дужку очков.

– Да одевайся ты уже, интересно ведь.

– Интересно…

– Вдруг у вас что-то закрутится, а потом бац – и ты его жена. Главное, изобразить удивление, когда министерство сведет вас.

– Может, ты и права.

– Конечно, права, жизнь слишком коротка, Лиззи, а ты хочешь до свадьбы в монашку играть. Лучшие годы твоей жизни пройдут в учебе и практике, и никаких тебе встреч и интрижек. А я, между прочим, звала тебя с собой.

– Я буду только с мужем встречаться, – насупилась Лиззи, – если любовь, то раз и на всю жизнь.

– И где ты набралась такого бреда? Это брак на всю жизнь, Лиззи, – она обняла подругу за плечи, – а любви может быть сколько захочешь, главное, чтобы никто ничего не узнал. Думаешь, я одна нарушаю? Все встречаются с другими… А потом женятся на ком надо.

– Ну уж не все…

– Такие ботаники, как ты, так точно только мужа ждут.

– Да, ждут, – Лиззи надулась.

– Вот и начните встречаться сейчас, а не через десять лет. Ты не думала, что он встретит кого-нибудь, влюбится, а потом женится на тебе, а ее будет помнить всю жизнь?

Лиззи округлила глаза. Хлоя знала, на что давить.

– Этого не будет! Если он в кого и влюбится, то только в меня.

Она воинственно надела шляпу и нацепила очки.

– Ну что? Пойдем?

Солнце нагрело асфальт. Только вчера залило все улицы, а сегодня высохло все.

«Как же сильна природа, – думала Лиззи, – и как бессилен человек. Неужели раньше мы были сами по себе, один на один с этим миром? И решали все сами: с кем жить, кем работать… А если ошибешься, что тогда? Выбираешь второго и третьего? А дети? От каждого по одному?» Лиззи испугалась таких мыслей. Хорошо, что сейчас за нее все решали, подстраховывали со всех сторон.

Хлоя убежала вперед на десять шагов.

– Что ты плетешься? – крикнула она. – Или уже не хочешь к своему Марку?

«Марк – какое красивое имя», – подумала Лиззи. Она представила, как будет звать его по имени, как будет любить это имя и его самого. Потом они родят двоих детей, как написано в сценарии, получат субсидии на дом и возьмут жилье где-нибудь за городом. У них будет собачка с косточкой на шее, а еще аквариум с рыбками…

– Ты идешь? – крикнула Хлоя, стоя у дверей стоматологии.

Невысокое белое здание с зеркальными вставками, обрамляющими вход, сразу выделялось из всех прочих. Лиззи оцепенела.

– Я думала, это дом, – удивилась Лиззи.

– Этот дебил только место работы сумел пробить, но это даже лучше. Есть хотя бы повод зайти.

– Может, и лучше…

– Конечно, и никаких «может». Или как ты себе это представляешь? Завалишься к нему домой и сразу – привет, давай познакомимся?

– Я даже не знаю… Можно было и у дома его подождать.

– Караулить?

– Да.

– У подъезда?

– Ну да…

– Как маньячка какая-то?

– Да… нет же. – Лиззи совсем засмущалась.

– Да иди ты уже давай, – подтолкнула ее в бок подруга. – Запишемся на чистку. Я звонила, пока ты была в душе. Сегодня на смене как раз этот Марк.

– Ой нет, я лучше потом зайду.

Хлоя взяла подругу за руку и силком затащила в здание.

– Какие-то проблемы, мисс? – спросила администратор на ресепшене, заметив озабоченность на лице Лиззи.

– У нее просто зубы чувствительные, – начала Хлоя, – она даже чистки боится.

– Мы можем сделать все под анестезией, – улыбнулись белоснежные зубы, такие белые, что у Лиззи зарябило в глазах.

– Нет-нет, – отмахнулась она, – я потерплю.

– Уколов она тоже боится, – уточнила Хлоя.

– Присаживайтесь возле восьмого кабинета, – сказала администратор, – доктор скоро подойдет.

Они просидели возле кабинета около десяти минут. Все это время по коридору ходили высокие стоматологи, вежливо здороваясь с девушками.

– Может, это он? – шепнула Лиззи. – Вот этот, в очках и с бородкой.

– Может, и он, – улыбалась Хлоя. – Вообще, стоматолог в семье – это хорошо.

– Еще как, – согласилась Лиззи.

Тут к симпатичному с бородкой подошла медсестра и потрогала ворот его халата, как бы разглаживая его. Стоматолог ответил игривой улыбкой, подмигнул медсестре и открыл ей дверь в кабинет.

Лиззи нахмурились.

– Не грузись, это не тот кабинет, твой, похоже, сверлит. Слышишь?

За дверью и правда сверлили и вот только закончили.

– Сплюньте, – сказал голос, – еще немного – и все.

Прошло и правда немного, каких-то пару минут, когда из дверей второго вышла девушка с обездвиженной губой.

– Вы следующая? – спросил доктор, обратившись к Лиззи.

Какой же он был симпатичный! Лиззи не смогла сдержать улыбку и только закивала в ответ.

– Проходите, – сказал доктор.

Расположившись на удобном кресле, она рассматривала врача: высокий, шатен, глаза голубые, а плечи какие и руки… Как же здорово, что она ввязалась в эту авантюру!

– Вы стоматолог? – спросила Лиззи.

– Как видите, да, – улыбнулся доктор.

– А в соседнем кабинете тоже?

– Нет, в соседнем – рентген, а в третьем – хирург.

– Из стоматологов сегодня вы один?

Она сама удивилась своей смелости, хотя почему бы не осмелеть, когда такой красавчик – твой будущий муж.

– Из стоматологов – да, я один. А вам нужен кто-то другой?

– Нет-нет, мне нужны вы.

– Что будем делать?

– Чистку.

– Но у вас все хорошо.

– Я для профилактики.

Лиззи была на чистке два месяца назад.

– Профилактика – дело хорошее.

Он стал наносить ей специальную жидкость. Как от него вкусно пахло! Лиззи сдерживалась, чтобы не запищать от счастья. Она и представить себе не могла, что ее муж будет именно таким, взрослым и мужественным. Все ее сверстники не вызывали у нее никакого доверия. После получасовых процедур Лиззи вскочила с кресла, поправила задравшееся платье и буквально уставилась на врача. Ну и как встретиться с ним еще раз?

Выходя из кабинета, она нерешительно посмотрела на Хлою, и та поняла, что все надо брать в свои руки.

– А можно и мне на чистку, Марк? Простите, я не запомнила вашего полного имени, – протянула она руку.

– Мое полное имя – Ричард Стоун.

Хлоя застыла на секунду, переглянулась с Лиззи, разочарование которой нервным румянцем светилось на лице, потом у нее покраснел нос, глаза, еще немного – и она разрыдается.

– Простите, – выдержала паузу Хлоя. – Мы записывались к доктору Марку, забыла как он там полностью. Это точно не вы?

– Точно не я, – засмеялся доктор. – Такого безрукого, как Марк, еще надо поискать. К тому же он не доктор, а мой ассистент.

– Ассистент? – удивилась Лиззи. – Но вам же никто не ассистировал.

– Вы тоже это заметили? И я это заметил, и администратор тоже это заметила, все это заметили, кроме него. А он небось еще дома, натягивает рубашку и застегивает штаны, и это в лучшем случае. Может, он вообще дрыхнет, черт бы его… Черт бы тебя побрал, Марк, где тебя носит?

В коридор влетел взъерошенный, чем-то пахнущий человек. Волосы его стояли как током ударенные, рубашка была застегнута не на те пуговицы, а из расстегнутого рюкзака что-то вывалилось.

– Осторожно, слепки не разбей! – крикнул на него доктор. – И чем ты заслужил распределение именно в нашу стоматологию? Нет, не так, чем я это заслужил?

Марк зашел в кабинет, схватил халат, уронил вешалку, поставил вешалку, надел халат не на ту руку, снял, опять надел, опять не на ту, снял, вывернул, надел, встал.

– Я готов, – задыхался он.

– Клоун, – посмотрел на него стоматолог. – Так вы идете на чистку? – повернулся он к Хлое.

– Нет, она не идет! – выкрикнула Лиззи и отвернулась.

– Иду-иду! Подожди меня здесь и не расстраивайся раньше времени, может быть, он и не придурок, – шепнула она подруге на ухо и скрылась за белой дверью.

14 глава

Макс открыл глаза. Через спутанные ресницы чуть виднелся тусклый свет настенных фонарей. Едкий туман прорывался сквозь стены, будто и стены были туманом, но постепенно проступали через него. Бесконечные кардиоиды, холодные и беспросветные, из которых Макс не мог выбраться еще вчера. Или это было сегодня? Он запрокинул голову и ударился обо что-то металлическое. Это дверь, та самая дверь, за которой он держал эту девушку. Почему он держал ее там? И кто она, черт возьми?

Макс схватился за ржавую ручку двери и притянул себя к ней, ватные ноги нащупали пол, кровь прилила к конечностям, мерзко щекоча каждый миллиметр под кожей. Наконец он почувствовал пальцы, ступни, икры ног. Он крепко стоит, голова только кружится, сердце бьется как заведенное. Казалось, оно пробралось к самому горлу и так и застряло там. Воздуха мало, его почти нет. Макс скрючился и простоял так пару минут или пару часов – он не чувствовал времени.

– Все хорошо, так хорошо, – говорил он себе. – Если я не открою дверь, она умрет там, в этой комнате. Может, она уже умерла.

Макс открыл щеколду. Его опять начало трясти.

Что же это такое, она ведь даже не в моем вкусе! Я не хочу ее, не хочу!

Дверь открылась. В помещении так же темно. В углу слышны всхлипы. Его руки сжались в кулак. Он поправил тугую ширинку.

– Не надо, пожалуйста, – застонал женский голос.

– Господи! – Макс остановился и взвыл. – Я не хочу причинить вам вреда. – Он весь изнемогал от желания схватить ее и прижать к себе.

– Не подходите ко мне.

– Я хочу вам помочь. – Он остановился. Что-то звериное наполняло все его тело. Как он сможет спасти того, кого хочет убить, как вообще это сделать?

Развязать, нужно ее развязать, думал Макс, подступая все ближе.

– Вы не знаете, почему я вас связал? – спросил он.

Глаза девушки расширились.

Вот ты ж псих, наверное, думала она.

Макс сделал шаг к ней, она отползла к стене.

– Я только вас развяжу, – сказал он, – только развяжу, и вы уйдете отсюда.

Еще шаг, он уже едва справлялся с собой. Еще шаг, и он убьет ее. Нет, нет, сделай что-нибудь. Макс зарядил себе пощечину, ничего не происходит, вторую, третью. Остановился, дальше идти он не мог.

«Это не она, не она, – думал Макс, – представь кого-нибудь, представь другого».

Макс закрыл глаза и представил Тимми, своего соседа по парте. Он был отвратный тип. Из носа его постоянно текло, он облизывал это языком, а оно все продолжало течь, потом вытирал рукавом, но сопли все не кончались.

Возбуждение отступало. Макс постепенно приходил в себя.

– Это Тимми, – говорил он себе, – я подхожу к сопливому Тимми.

Макс сделал еще несколько шагов и вот уже был рядом с девушкой, наклонился, развязал тугую веревку на запястьях, освободил ноги. Сопливый Тимми был перед ним, он будто стоял рядом и шмыгал своим влажным носом, из которого постоянно текло.

– Спасибо тебе, Тимми, спасибо, парень. – И тихо сказал девушке: – Иди.

Она начала отползать. Она смотрела на него ошалелым взглядом и на согнутых ногах ползла к двери.

Тимми стоял перед Максом и отхаркивал гортанную слизь. Макса самого чуть не стошнило, но это лучше, лучше, чем наброситься на нее. Как же медленно она уходит. Ползи быстрее, пожалуйста, скорее исчезни.

Девушка потянулась к стене, ее пальцы нащупали каменную кладку, она схватилась за один выступ и приподнялась. У двери она обернулась на Макса, свет у входа показал ее лицо: под носом тоже текло, кровь вперемешку с соплями, грязные пакли волос спадали на глаза, потекшая тушь, размазанная по подбородку помада.

«Теперь она – это Тимми, – подумал Макс, – какое же дрянство».

Она дошла до двери и вцепилась в нее. Осмотрелась по сторонам и вышла в коридор.

– Здесь нет выхода! – крикнул Макс. – Вы придете сюда же. Я так же ходил…

Она не оглянулась, а только шла мелким неровным шагом, держась за стену, поддерживая себя стеной.

Вот она скрылась за поворотом. Макс только слышал ее шаги, мягкие, неуверенные, твердые, снова обессиленные. Он не знал, сколько прошло времени, пока она не появилась с противоположного конца коридора, опять выйдя к нему. Они встретились взглядом, Макс пожал плечами.

Девушка осела на пол и заплакала.

– Как вы очутились здесь? – спросил он, когда она почти успокоилась.

Она ничего не ответила. Два дня назад, или больше, или меньше, Энджи не помнила времени. В тот вечер она была в клубе, пила текилу и танцевала на барной стойке, ее высокие каблуки подкашивались, она хотела спуститься, но от выпитого боялась упасть. Ей надо было домой, ей нужно было ложиться, она работала секретарем в юридической фирме города, а ночью зависала здесь. Та размеренность, к которой ее приговорили в министерстве, никак ее не устраивала. Ее вообще мало что устраивало в ее скучной, бессмысленной жизни. Она напоминала себе робота, живого робота, который только и может что вбивать – целыми днями вбивать имена ответчиков в эти чертовы договоры, номера счетов, реквизиты. И так каждый день. Она не могла так больше, она хотела сбежать. Несколько раз Энджи не приходила на работу в надежде, что ее уволят. Не тут-то было! Начальник встречал ее все той же улыбкой, которую натягивал на лицо каждый чертов рабочий день.

– Как дела, мисс Вуд? – Улыбался он, не оголяя нижние зубы. – Вы брали отгул? Хорошо отдохнули?

Энджела как-то встретила его на парковке, так вот, он совсем не улыбался, потом видела его в супермаркете, он сделал вид, что не узнал ее. Это был другой человек, совершенно другой. Угрюмый, каких свет не видывал.

– Как дела, мисс Вуд? Дела не ждут, – улыбался он.

И все улыбались, как заведенные куклы, все как один. И она казалась себе такой же, заведенной и лживой, как все они.

Энджела убегала от этих людей в другую жизнь, в ночные клубы. Она пряталась здесь, она искала общения, секса, любви. Как-то она занялась любовью с совершенно незнакомым ей парнем в этом самом клубе, в одной из комнат наверху, а потом они проговорили всю ночь. И это было лучше всякого секса. Потом они виделись еще два раза, и оба раза просто болтали. Но после этот парень исчез. И больше она его не встречала.

Тем последним вечером этот псих подсел к ней в баре и предложил выпить. Потом они поехали в мотель, что находился на одной из парковок для многотонных фур. Хотя она предложила повеселиться в клубе, в одной из комнат наверху, но этот псих сказал, что хочет прокатиться. Он привез ее в то место, все вроде бы шло как всегда: пьяные танцы, тупые шутки… Он включил музыку, они осушили мини-бар, измяли кровать, заснули на ней, ночью она вышла в туалет. В самом номере он сломался, и нужно было спуститься на первый этаж. Так и гласила табличка на двери: «Туалет не работает, спуститесь к администратору». Это был ужасный мотель. Она взяла ключи от туалета и сделала свои дела, а когда вернулась обратно, дверь в номер была уже закрыта. Энджела постучалась, но никто не открывал. Она подумала, что наткнулась на вора, что этот парень стащил ее сумочку и, наверное, уже сбежал. Энджела стала стучать еще громче, наконец дверь открылась, он смотрел на нее, будто видел впервые, она с перепугу спросила, есть ли закурить, он сказал, что не курит, и хотел захлопнуть дверь. Она налегла на дверь, ввалилась в номер и накинулась на него с криками, влепила пару пощечин. Лучше бы она не ломилась, нужно было просто уйти.

Этот подонок набросился на нее. Сел верхом и стал избивать. Схватил за волосы и бил головою об пол. Она слышала, как трещат кости ее черепа, у нее разболелось в ушах. Потом он завязал ей глаза и привез в это чертово логово, он хотел опять избить ее, но почему-то передумал. Энджела не знала, почему он себя сдерживал, может, боялся сесть. Хотя он и так сядет, он точно сядет… Теперь же этот псих смотрел на нее и спрашивал, как она здесь очутилась. Энджела решила молчать.

Макс не дождался ответа.

Он помнил, что сам ее притащил. Но для чего ему это? Он помнил, как избивал ее в этом мотеле, спутав с каким-то мужиком. Все воспоминания смешались в один непролазный бред.

Что-то зашумело под потолком. Макс посмотрел наверх. Странный топот, похоже, на крыше. Похоже, там кто-то бежал. Макс привстал, Энджела тоже попыталась подняться. Шаги убыстрялись и замерли прямо над ними.

«Там есть проход?» – Не успел он об этом подумать, как одна из потолочных плит отстала от другой и начала отодвигаться. В секунду откуда-то сверху спрыгнули люди в форме спецназа. Один из них навалился на Макса и заломил ему руки за спину. Человек в маске что-то говорил, но Макс уже ничего не слышал. Жгучая боль растеклась по груди, отдавая в шею и руку, голова закружилась, тошнота подступала к горлу. Макс не мог больше дышать.