Текст книги "Вдвое больше притворства"

– Откинься на меня, – велит он.

Я повинуюсь и устраиваюсь на его большой сильной груди. Чувствую, как его твердый член упирается мне в спину.

Райкер подает голос из моей промежности:

– Отлично. Теперь положи руки себе на бедра и покажи мне свою киску.

Содрогаясь, я раздвигаю ноги еще шире, чувствуя себя уязвимой и невероятно храброй одновременно.

– Заведи ее, пока я лижу, – говорит Райкер Чейзу.

– Блюдо от шеф-повара! – говорит Чейз, и его руки путешествуют по моей груди.

Он сжимает мою грудь, а его истекающий член пульсирует у моего позвоночника. Борода Райкера дотрагивается внутренней стороны моих бедер.

Это слишком. В хорошем смысле. Я снова ошеломлена. Райкер еще даже не поцеловал мою киску, а я уже стону и ерзаю! Он трется щетиной о мои ноги, потом смотрит на мою сердцевину.

– Мне нужно тебя попробовать, – говорит с чувственным стоном.

– На моих пальцах ее было недостаточно, чтобы распробовать, – хрипло выдыхает Чейз, в его голосе слышно отчаяние. – Расскажи мне. Расскажи мне, какая она на вкус.

Райкер зарывается лицом в мою промежность и целует мою киску с языком.

Я кричу от удовольствия, и начинаются фейерверки.

Надолго меня не хватит.

Совсем не хватит.

Райкер поглощает меня и останавливается только для того, чтобы поделиться мнением о главном блюде в меню.

– На вкус она как все мои мечты, – говорит он и продолжает жадно впиваться в меня, лизать и посасывать.

Я никогда раньше такого не испытывала.

Я никогда о таком даже не мечтала.

Это куда лучше всего, о чем я читала.

Пальцы Чейза сжимают мой сосок, а руки Райкера держат меня распростертой, в то время как его соблазнительный рот поглощает мою влагу, а умелый язык ласкает ноющий клитор.

Я стону и не нахожу себе места. Я молю и извиваюсь. Я раскачиваюсь навстречу Райкеру и трусь о Чейза.

Я таю от их ласк, по моей груди стекает пот, меня охватывает желание.

Мой мозг отключается.

Я чувствую только страстные поцелуи Райкера между ног и теряюсь в блаженстве. Теряюсь в себе. Теряюсь в ошеломляющем меня безумном оргазме, от которого по телу расходятся волны экстаза.

– Да, да, да! – кричу я и кончаю ему на лицо, поглощенная и обожаемая.

* * *

Несколько минут спустя я все еще в постели, лежу между двумя мужчинами. Они гладят меня и нежно целуют.

В какой мир я попала, когда украла те билеты?

– Вот это я понимаю, ВИП-опыт, – говорю я с пьяной улыбкой.

– Ты этого, черт возьми, заслуживаешь, – добавляет Чейз.

Но они тоже заслуживают удовольствия. Мой взгляд гуляет по телу Чейза, задерживаясь на его толстом члене, твердом как камень. Потом переходит на ствол Райкера, который тот лениво поглаживает. Я хмурюсь.

– Это неприемлемо, – говорю, надувая губы.

– Что? – спрашивает Чейз, сплошь сонная привлекательность.

– Я позабочусь о вас обоих, – решительно заявляю я.

– Да? – с сомнением в голосе говорит Чейз.

Ни капельки не сомневаюсь. Я чувствую себя уверенно. Как будто у меня козырь в рукаве. У меня и есть козырь! Я широко раскидываю руки и хитро улыбаюсь.

– Я заслужила, так ведь?

– Еще как! – подтверждает Райкер. – Чего тебе хочется?

– Двоих сразу.

Райкер хмурит брови.

Чейз скептично усмехается.

Встаю между ними на колени. Они оба лежат, а я беру по члену в руку. И показываю им, как хорошо умею этими руками пользоваться. Глажу и тяну, пока Райкер не изливается в мою ладонь, а Чейз не кончает в другую.

Быть амбидекстром иногда очень удобно! Это тоже своего рода двойное проникновение.

Глава 11. Моя блинная эра

Трина

Меня будит нежное «кукареку» какого-то петуха. Этот сельский парень сейчас получит порцию моего дурного настроения.

Неловко ворочаюсь на подозрительно удобном диване и шарю по кофейному столику Обри в поисках своего телефона, щурясь от льющегося через окна яркого утреннего света.

Где моя маленькая собачья грелка? Обычно Начо всегда спит со мной под одеялом… Наверное, ему нужно по делам и он уже ждет под дверью.

Откуда-то издалека слышится пара голосов. Что-то про тесто.

О-о-о…

Это мужские голоса. Точно! Я больше не в Канзасе. Я в Стране секс-чудес просыпаюсь в отличной большой постели. Смаргиваю остатки сна и замешательства.

– Кукареку!

Морщусь, хватаю телефон и затыкаю невежливый, но необходимый будильник и последние свои сбитые с толку мысли – заодно. Полностью проснувшись, сажусь и надеваю очки, потом смотрю на время. Восемь тридцать, суббота. К десяти мне нужно быть на работе и открывать магазин. Предостаточно времени для пути позора!

От стыда у меня нутро сводит. Мне давно не приходилось такого делать.

– Ты все неправильно делаешь, – заявляет Чейз из другой комнаты – вероятно, из кухни.

– А вот и нет, – настаивает Райкер.

– Взбивать надо дольше.

– Меньше.

Они что, из-за блинчиков ругаются? Уже вернулись к нормальному распорядку дня. Мне почти кажется, что вчерашней ночи не было.

Может, притвориться, что ничего и вправду не было, и улизнуть тихонько? Так было бы проще всего.

Я потягиваюсь и осматриваюсь. Спальня Чейза по размеру сравнима с небольшой страной. Кровать как целый город. Мне так хорошо не спалось… не знаю даже, с каких пор. Не хватает только Начо, и от мысли о моем маленьком сердце екает. Но скоро мы с ним воссоединимся, и жизнь вернется в привычное русло. Собака, магазин, книжный клуб, иногда – занятия йогой в парке.

Прошлая ночь станет просто далеким неприличным воспоминанием.

Все в порядке. Все в полном порядке. Не то чтобы я чего-то ожидала от своей беспижамной вечеринки в секс-раю. Я не ищу новых отношений. К тому же я всего две недели назад рассталась с Джаспером. Никому не нужна девушка, недавно разочаровавшаяся в любви.

Мне нужно найти свою одежду, умыться, почистить зубы и выбраться отсюда. Пусть они тоже вернутся к обычной жизни.

Шлепаю с телефоном в руке в ванную и освежаюсь, выдавливая на палец немного зубной пасты.

Закончив, возвращаюсь в Спальняляндию и пытаюсь отыскать свою рубашку. Кажется, я оставила ее где-то на северо-западе. А вот и она – во многих футах[12]12
  1 фут = 0,3048 м.


[Закрыть] от меня. Подхожу и поднимаю с пола синюю ткань.

Одеваюсь и радуюсь, что рубашка прикрывает мои бедра, потому что у меня нет трусиков. Надевать вчерашние, чтобы уйти домой, будет отвратительно. Может, обойтись без них? Хотя джинса в интимной зоне, наверное, хуже…

Потом разберусь! Сейчас время бежать. Выхожу из комнаты, вся на нервах.

Будет так неловко! «Спасибо за вчерашнее». «Удачи с хоккеем». «Оргазмы были зашибись, а теперь меня ждет Такси Позора».

Тихонько крадусь по коридору, на ходу проверяя телефон.

О! Письмо по поводу одной из квартир, на которые я претендовала. Студия! Освободится на следующей неделе, через девять дней. Не могу дождаться, чтобы сказать Обри!

Очередное письмо от Джаспера. Он умоляет позволить ему подменить меня на презентации календаря «Красавчики с клюшками».

Закатываю глаза и удаляю письмо, а заодно вспоминаю, что надо бы опубликовать вчерашние фото игры в пул.

«Я и мои новые хоккейные друзья», – пишу я и выкладываю фотку.

– Выкуси, Джаспи! – говорю себе под нос и блокирую экран.

– Надо заняться кофе, – рявкает Райкер.

– Еще успеем, – спокойно говорит Чейз.

– Едва ли. Он теряет вкус после того, как его смололи, – предупреждает Райкер.

Они разговаривают так, как будто это нормально – спорить о кофе на следующее утро после того, как переспали вдвоем с одной женщиной.

Может, это и вправду нормально? Может, они часто так делают? Я не спросила. Мне тогда не хотелось знать. Возможно, я одна из многих, кому они оказывают такие услуги.

Нужен оргазм? Позвони парням-хоккеистам! Когда одной клюшки недостаточно.

На самом деле, ничего себе служба! Будь я амбициознее, могла бы такую основать. Стала бы бордель-маман, заправляла бы Командой-в-две-клюшки. Или можно просто упомянуть идею в книжном клубе. Кто-нибудь обязательно запостит видео с просьбой срочно такое написать.

Но в настоящем мире никто не хочет, чтобы девушка на одну ночь задерживалась дольше.

Значит, мне нужно срочно сматываться, пока они не подумали, что брошенка, свистнувшая билеты изменника-бывшего, собирается присосаться к ним, как пиявка.

Я активирую противопиявочный режим и выхожу в гостиную с открытой планировкой. Когда я их вижу, дыхание перехватывает от досады. Оба без рубашек. На Чейзе серые тренировочные штаны, сидящие низко на бедрах и делающие его еще более желанным в утреннем свете. Райкер одет во вчерашние темно-синие слаксы – и только. Его татуировки покрывают всю мощную правую руку и переходят на огромную грудь. Гормоны снова не дают мне покоя и пускаются в пляс при виде этих двух мужчин.

Которые к тому же пекут блинчики, что делает их еще привлекательнее.

Нельзя быть такими сексуальными!

– Позволь напомнить тебе, – говорит Чейз, снимая с шикарной настенной полки сковородку, – три блинных заповеди. Первая: не перемешай. Вторая: дай тесту отдохнуть. И третья: всегда используй сливочное масло.

Райкер фыркает, и мне не надо видеть его лицо, чтобы знать: он закатывает глаза.

– Ты забыл четвертую заповедь. Ее добавили в Завтрачный Завет в прошлом году, и она гласит: всегда используй настоящий сироп.

– Не утопи блинчика своего, – говорю я легко и беззаботно, как будто совсем не мечтаю о еще одной ночи с ними.

Но что, если они подумают, что я напрашиваюсь на завтрак?

Парни поворачиваются ко мне. Райкер нечитаем, но Чейз улыбается.

– Привет, сладкая! – говорит он, используя данное мне вчера прозвище и выглядя при этом как солнечный свет.

У него щетина на подбородке. Золотисто-коричневая. И мне хочется провести по ней пальцами.

Только вот мне пора. Они ждут, пока я уйду.

– Как тебе спалось? – спрашивает Чейз, весь заботливый и внимательный.

– Замечательно, – отвечаю я и быстро перевожу взгляд на Райкера. Спросит ли он, как у меня дела?

На секунду взгляд его синих глаз кажется таким открытым! Уязвимым, будто бы ищущим мои глаза. Пытающимся меня прочитать.

Глупость какая! Он спорил о том, как правильно готовить кофе и блинчики, а не обо мне. Не хочу навязываться, поэтому не даю ему ничего сказать и добавляю:

– Ладно. Прошлой ночью было суперкруто. Спасибо большое! Мне пора. Хорошего завтрака!

Говорю легко и даю им понять, что не пытаюсь нарушить их планов на утро. Они сейчас напекут блинчиков и, наверное, пойдут поднимать небольшие машины.

Открытость и уязвимость исчезают из взгляда Райкера так стремительно, как будто они мне померещились, и он бурчит:

– У тебя ужасный будильник.

Я дергаюсь. Отлично, занесите в протокол: Ворчун снова с нами. Ни намека на игривую сторону, которую он демонстрировал прошлой ночью, но меня странным образом успокаивает, что Райкер вернулся в норму. Так мне будет легче уйти.

– Да, он жуткий. Но без него мне сложно просыпаться. Он сделал свое дело и разбудил меня, и теперь мне явно пора уходить.

Чейз наклоняет голову в замешательстве.

– Что?

– Уходить? Знаешь, это когда люди прощаются и расходятся, – говорю я, стараясь свести в шутку свое приближающееся отбытие. – Мне только надо найти свою одежду.

Райкер указывает пальцем – агрессивно так:

– В гостиной.

Я ощетиниваюсь. Ну, все ясно! Хочет, чтобы я ушла, хотя он здесь даже не живет. Он из тех парней, которые звери в постели и по жизни тоже животные.

Нет, спасибо.

Чейз бьет Райкера по руке:

– Козел!

– Она сказала, что хочет уйти. Я, блин, помогаю, – защищается Райкер, потом прочищает горло и поворачивается ко мне: – Твои джинсы на кофейном столике. – И снова к Чейзу: – Так лучше?

– Ты что, не с той ноги встал, что ли? – спрашивает Чейз.

Райкер хрустит шеей так громко, что я сочувствую его костям.

– Да. Не с той. Нас было трое в постели, придурок.

А еще ты положил руку мне на талию и спал со мной в обнимку, животное.

– У-у-у, бедное дитятко. Пойди пожалуйся тренеру! – говорит Чейз, и я в их дружеской болтовне явно лишняя.

Быстрыми шагами иду в гостиную, прямой наводкой к кофейному столику. Ой! Мои вещи аккуратно сложены. А еще они теплые – это я обнаруживаю, когда беру их.

Через секунду на мою руку опускается чья-то ладонь. Чейз поворачивает меня лицом к себе, его глубокие карие глаза встречаются с моими, как будто он проверяет обстановку, прежде чем заговорить.

– Не уходи пока. Мы готовим тебе завтрак.

Не поняла.

– Завтрак?

– Останься. Дай нам тебя хотя бы покормить.

– По-моему, Райкер не хочет, чтобы я задерживалась.

Чейз улыбается и шепчет мне на ухо:

– Хочешь секрет? Он проснулся рано утром, чтобы постирать твои джинсы и белье. Я наткнулся на него в прачечной, когда он искал салфетки для сушилки, а потом он спросил, есть ли у меня мука, яйца и дальше по списку.

Это что, у меня сейчас сердце затрепетало? Да, похоже на то. Салфетки для сушки и блинчики – подумать только!

– Я люблю блинчики, – говорю достаточно громко, чтобы Райкер мог услышать.

– Все любят блинчики, – ворчит Райкер, но я теперь тоже говорю на его языке, и он имеет в виду «Я думал, что ты уходишь, а мне хотелось, чтобы ты осталась на завтрак».

Возвращаюсь на кухню и легонько толкаю Райкера в бок.

– Да, все. Даже Большой Страшный Волк.

Волк возмущается, но потом отвечает:

– А кофе?

– Только если он не потерял свой вкус, – говорю я с озорной улыбочкой.

– Конечно, не потерял, – отвечает он.

Потому что ты начал варить его в нужный момент – для меня.

Вслух я этого не произношу, конечно. Он знает, что сделал этим утром, и теперь, когда мне тоже это известно, я чувствую себя в пятьдесят миллионов раз лучше, чем когда думала, что они вот-вот выставят меня за дверь. К тому же блинчики пахнут очень вкусно.

Я предлагаю помочь, и Чейз позволяет мне, поэтому я пользуюсь случаем блеснуть своими кулинарными навыками. Когда первая партия почти готова, я говорю:

– Хотите фокус? Я могу перевернуть блинчик в воздухе.

– Покажи, – требует Райкер.

Я подцепляю блинчик лопаткой и отправляю его в полет к потолку, только чтобы поймать спустя несколько секунд. Кланяюсь.

Чейз присвистывает:

– А я-то думал, что твой коронный номер – одновременно передергивать двоим парням.

Из меня вырывается смешок.

– Ну, похоже, теперь у меня два коронных номера.

– Только давай оставим первый между нами, – говорит Райкер без улыбки, подходит мне за спину и собственнически гладит, смыкая ладонь вокруг моей шеи. Как будто дает мне знак. Он не хочет делиться мною.

От его прикосновения по мне пробегает дрожь. От скрытого в нем желания обладать. От того, как он проводит пальцами по моей коже, уверенно и непоколебимо. Как будто помечая меня, как собственность.

Только вот вопрос: хотят ли они вновь меня разделить?

Спрашивается, зачем им это? Я всего лишь брошенка – книжный червь, излившая свои постельные горести парочке звездных спортсменов, а они – ребята-соперники, которым захотелось доказать, что они могут исправить мою ситуацию. Они выиграли в соревновании, и теперь время победного завтрака.

Вот. И. Все.

А я здесь только ради сладкой мести своему неверному бывшему. Делаю себе заметку: сегодня надо выложить видео, на котором я играю в пул, чтобы Джаспер Бесчудесный хорошенько поплакал над ним в свое овсяное молоко.

* * *

Я доедаю стопку блинчиков, политых роскошным сиропом, и говорю:

– Это было прекрасно! Можете мне поверить. Я в блинной эре.

– Вся моя жизнь – сплошная блинная эра, – отвечает Чейз.

Райкер откидывается на стуле.

– Разве ты не говорил то же самое о своей эре печенья с шоколадом? И вафельной…

– Погоди, – отчитывает Чейз.

– Не стоит также забывать твою эру асаи-боулов, – продолжает Райкер, – и твою верность кофе Доктора Бессонницы.

– Мне нравятся мои ритуалы, – говорит Чейз, поднимая подбородок.

– И кофе Доктора Бессонницы мертвых к жизни возвращает. Я под этим подпишусь, – говорю я и встаю, чтобы убрать со стола.

Чейз опускает ладонь мне на руку.

– Какие у тебя планы на сегодня, сладкая?

У меня в груди теплеет. Было бы так легко привыкнуть к тому, что он так меня зовет!

– Ну, мое утро началось с благих вестей. Я нашла квартиру.

Он дает мне пять, а я рассказываю о полученном письме.

– Так что после работы мне нужно подписать бумаги, пока домовладелец Обри не узнал, что она прячет в квартире собаку. И тогда прятать малыша мне останется всего девять дней.

Скрещиваю пальцы.

У Чейза отвисает челюсть.

– Тебе приходится прятать собаку?

Хмурюсь.

– Мы тайком проносим его из и в здание. Начо тихий и почти не лает. Он вообще очень хороший мальчик, если не считать привычки есть белье. И сейчас он в любом случае в собачьих яслях. Обри…

– Живи со мной, – говорит Чейз тоном, не предполагающим возражений. – Вдвоем живите. Следующую неделю.

Я пялюсь на него, выпучив глаза.

– Я и моя собака?

Он делает широкий жест рукой, указывая на свой дом. Он огромный.

– Здесь три спальни и только один я. У меня есть гостевая комната. Дизайнер все обставил, – говорит он в то время, как Райкер делает глоток кофе.

Готова поспорить, он пьет его жутко горячим. С ложкой соли, чтобы подпитывать гнев.

Вновь обращаю внимание на парня, сделавшего мне очень щедрое предложение.

– Чейз, – отвечаю я, потому что правда не знаю, что еще сказать. Он так добр! – Я не могу.

– Почему нет? – спрашивает Чейз немного требовательно.

О’кей, очень требовательно.

– Просто… Это так мило, – говорю я.

– Он вообще милый. Серьезно, – говорит Райкер, как будто защищая друга, и – боже – это… тоже сексуально. Как когда он предложил набить морду Джасперу. Или когда сказал, что мой коронный номер будет между нами.

– Знаю, – говорю я.

– Он хочет тебе помочь, Трина, – продолжает защищать Райкер.

Улыбаясь, как будто чтобы сказать: «Каюсь, виноват», Чейз пожимает плечами.

– Ты не должна прятать Начо. И я люблю собак. И мой домовладелец тоже, – он останавливается и указывает на себя пальцем, – очень дружелюбен к собакам.

– Я догадывалась, – поддразниваю я, потому что вчера Чейз попросил меня показать ему фото моего малыша, и я с радостью согласилась.

– Я до смерти хочу однажды завести собаку, – продолжает он. – Знаешь, что календарь «Красавчики с клюшками» – моя идея? Мы собираем деньги для помощи собакам в приютах. Через несколько недель состоится презентация. Кажется, ты приглашена?

У меня в груди кружатся бабочки, потому что после прошлой ночи думать об этом мероприятии – последней части ВИП-программы – казалось мне очень самонадеянным. Но Чейз, похоже, твердо решил показать себя как самого радушного в мире хозяина, поэтому я говорю «да».

– Отлично! Несколько ребят из моей команды тоже идут: Эрик – голкипер, который на следующей неделе женится на моей кузине; Леджер – он в команде с незапамятных времен, и более саркастичного парня я не знаю. Райкер будет пытаться съехать с темы, но, надеюсь, ты поможешь мне его убедить, Трина, – говорит Чейз, пытаясь продать мне идею, хотя я уже и так в деле.

– Райкер, пожалуйста! – говорю я, преувеличенно хлопая ресницами.

Райкер скрещивает руки на груди.

– Так вот, – продолжает Чейз, – я хочу завести собаку и научить ее серфингу. Ну, когда уйду из спорта. Начо нравится плавать? Можем свозить его в Крисси-Филд[13]13
  Крисси Филд – парк на берегу Сан-Франциско.


[Закрыть], – говорит он, улыбаясь, как ребенок в свой день рождения. – Или в собачий парк.

Подождите, сейчас я взорву ему мозг!

– Он занимается аджилити, – говорю я, будто раскрываю тайну.

Чейз роняет челюсть.

– Да ты что!

Поднимаю руку, как если бы давала присягу.

– Торжественно клянусь, что он крайне хорош в слаломе и качелях.

Чейз издает непристойный стон.

– Сладкая, ты меня убиваешь!

Это он меня убивает своей добротой.

– Ты правда не против? – спрашиваю на всякий случай.

Райкер раздраженно вздыхает:

– Куда уж понятнее, Трина?

– Будь моей соседкой на следующую неделю. Пока не сможешь переехать в новую квартиру, – настаивает Чейз своим постельным тоном, как будто вот-вот снова меня отдоминирует. Он переводит взгляд на своего друга. – И ты тоже оставайся.

Райкер корчит рожу:

– Это еще почему?

– Ты же сам сказал, у тебя полы меняют. Пришлось бы жить в отеле. Оставайся у меня. Тут три спальни.

Они что, это спланировали? Пытаются снова меня соблазнить?

Пожалуйста, пусть они снова меня соблазнят! Например, этой ночью.

Райкер хмурится. Похоже, он так же удивлен, как и я. Видимо, это предложение не было спланировано с целью затащить меня в постель.

– Ты и так достаточно времени проводишь в отелях. Мы оба в городе на этой неделе, и нас обоих скоро ждут поездки. После свадьбы Эрика.

– О-о-о, ты знаешь мое расписание? – говорит Райкер.

– Да, потому что обращаю внимание на свою работу. В общем, приходи тусоваться со мной, Триной и Начо, – говорит Чейз, как будто больше и обсуждать нечего.

У меня тем временем появляются вопросы.

У нас что, снова будет секс? Мы будем жить в трех разных спальнях? Где мы будем спать?

Райкер глубоко вздыхает и выглядит задумчиво.

– Я и правда подустал от отелей, – признается он наконец. Но потом смотрит на меня с тем же уязвимым выражением, которое я мельком заметила утром, когда он только меня увидел. – Ты не против?

Это что, джентельменская сторона зверя интересуется?

– Да нет. Ты же мои вещи постирал и все такое… Постой! Значит ли это, что ты всю неделю будешь для меня стирать? Потому что я всегда хотела иметь личного камердинера.

Клянусь, вместо ответа он дышит пламенем. Подливаю масла в огонь.

– Только стирай темное и светлое отдельно, Райкер, – говорю, грозя ему пальцем. – О, и можешь заняться деликатной стиркой заодно? В холодной воде, пожалуйста.

Он проводит рукой по своим густым темным волосам и бормочет:

– Зачем я сделал что-то хорошее?

– А еще хотелось бы голубики к блинчикам завтра утром. Спасибо большое!

Райкер закатывает глаза отсюда и до другого конца света. Чейз смеется и манит меня пальцем:

– Дай-ка твой телефон!

Достаю телефон из заднего кармана джинсов. Мы обмениваемся номерами. То же самое делаю и с человеком-волком.

Смотрю на время и морщусь. Я хотела помочь с уборкой, но…

– Мне надо идти, – говорю я, извиняясь.

– Я приберусь. У меня тренировки только днем.

– Играешь сегодня?

Чейз качает головой:

– Не-а. И Райкер тоже нет.

Значит, они оба будут здесь и мы будем хлопотать по дому? Или в «Монополию» играть? Понятия не имею!

Чейз провожает меня до двери и мягко говорит, прежде чем я могу уйти:

– Эй, от тебя этим вечером ничего не ожидается. И на неделе. Я просто хочу, чтобы у тебя была крыша над головой. Никаких обязательств.

Жаль. Я не против обязательств. И связательств. Например, чтобы меня привязали к его огромной кровати. Но я не в самом лучшем состоянии для серьезных связей, поэтому, чем меньше между нами обязательств, тем лучше.

– Конечно.

– Я кое-чего ожидаю, – доносится с кухни голос Райкера.

– Чего же? – спрашиваю я, заинтригованная.

Он ничего не говорит. Он показывает: подходит ко мне, заключает в сильные объятия и глубоко целует. Поцелуй на вкус как кофе, блинчики и он.

У меня кружится голова, мой желудок делает сальто, мою кожу покалывает, и я чувствую себя сбитой с толку самым приятным образом.

Он отпускает меня, но не успеваю я перевести дыхание, как он прикусывает мочку моего уха.

– М-м-м! Вчера ты пахла клубникой. Сегодня пахнешь нами, – гудит он, и у меня подкашиваются ноги. Тело ноет, когда он хрипло выдыхает: – Понюхай, Уэстон!

Чейз наклоняется и проводит носом вдоль моей шеи. Сейчас слишком рано для такого возбуждения, но тем не менее я возбуждена.

– Да-а-а, – бормочет Чейз и нежно касается моих губ своими.

Во мне распускается удовольствие.

Меня вновь потрясают их поцелуи и их слова.

Я ухожу. У меня есть два новых соседа на неделю – и ни малейшего понятия, что ждет меня этим вечером.