Текст книги "Падшие"

Внутренний круг

– Не смей меня больше так пугать! – упрекала ее Келли вечером в среду.

Перед самым закатом Люс втиснулась в телефонную кабинку Меча и Креста – тесный бежевый короб посреди административного корпуса. На уединение это походило слабо, но, по крайней мере, никто не мешал ей. Руки Люс все еще ныли после вчерашних трудов на кладбище, а гордость саднила из-за поспешного бегства Дэниела в следующую же секунду после того, как их вытащили из-под статуи. Но на четверть часа Люс постаралась выбросить все это из головы, чтобы впитать каждое слово, которое успеет выпалить ее лучшая подруга за отведенное им время. Слушать пронзительный голос Келли было приятно, и Люс почти не замечала, что на нее кричат.

– Мы обещали друг другу, что не пройдет и часа без того, чтобы мы поговорили, – обвиняющим тоном продолжала Келли. – Я уж думала, тебя съели заживо! Или, может, запихнули в одиночку в смирительной рубашке, связав рукава за спиной. Откуда мне знать, что ты не угодила прямиком в девятый круг…

– Ладно-ладно, мамочка, – со смехом перебила Люс. – Расслабься.

Надолго секунды ее накрыло чувство вины, что она не воспользовалась единственным телефонным звонком, чтобы связаться с матерью. Но она не сомневалась: подруга выйдет из себя, если выяснит, что Люс не ухватилась за первую же возможность поговорить с ней. И как ни странно, ее всегда утешал истеричный голос Келли. Это была одна из причин, по которым они так хорошо подходили друг другу: бьющая через край паранойя лучшей подруги оказывала на нее успокаивающее воздействие. Она могла в красках представить себе Келли в ее доверской спальне: как она расхаживает по ярко-оранжевому ковру с размазанным по лицу кремом, а с еще влажных после педикюра ногтей цвета фуксии хлопьями облетает пена.

– Не называй меня «мамочкой»! – оскорбилась Келли. – Ладно, рассказывай. Как там ребята? Все страшенные и хлещут диуретики, как в кино? А что насчет уроков? И как кормят?

В трубке на заднем плане слышался звук «Римских каникул», идущих на крошечном телевизоре Келли. Любимой сценой Люс была та, где Одри Хепберн просыпается в комнате Грегори Пека, все еще убежденная, что предыдущий вечер ей приснился. Девочка прикрыла глаза и попыталась мысленно воспроизвести эпизод.

– «…и ко мне подошел молодой мужчина…» – подражая сонному шепоту Одри, процитировала она реплику, которую, несомненно, узнает Келли. – «Он был так груб со мной. Но вообще он был просто чудо».

– Это все прекрасно, принцесса, но я-то хочу услышать о твоей жизни, – поддразнила подруга.

К несчастью, в Мече и Кресте не было ничего, что Люс рискнула бы назвать чудом. Подумав о Дэниеле в восьмидесятый раз за день, она поняла: единственную параллель между ее жизнью и «Римскими каникулами» можно провести в том, что они с Одри обе связались с агрессивно-грубым и не заинтересованным в них парнем. Люс уткнулась лбом в бежевую стену кабинки. Кто-то вырезал на ней слова «настанет и мое время». В иных обстоятельствах Люс уже выложила бы Келли все о Дэниеле.

Вот только она этого не сделала.

Все, что она могла сказать о Дэниеле, было бы выдумкой. Келли знала толк в парнях, из кожи вон лезущих, чтобы доказать, что они тебя достойны. Она бы захотела услышать, сколько раз он придержал перед Люс дверь или заметил ли, как хорошо ее французское произношение. Келли не видела ничего дурного в том, чтобы мальчики сочиняли слащавые любовные стишки, которые ее подруге никогда не удавалось принимать всерьез. Люс оказалось бы нечего сказать о Дэниеле. Келли куда охотнее выслушала бы рассказ о ком-нибудь вроде Кэма.

– Ну есть один парень, – прошептала Люс в трубку.

– Я так и знала! – взвизгнула Келли. – Имя.

Дэниел. Дэ-ни-ел. Люс откашлялась.

– Кэм.

– Прямой, незамысловатый. Так и вижу. Давай по порядку.

– На самом деле еще ничего не было.

– Он считает тебя прекрасной и все такое. А я тебе говорила, что с короткой стрижкой ты похожа на Одри. Переходи к самому интересному.

– Ну…

Люс осеклась. Ее перебил звук шагов в вестибюле. Она откинулась на стенку кабинки и вытянула шею, чтобы увидеть, кто прервал лучшие пятнадцать минут, выпавшие ей за три дня.

В ее сторону направлялся Кэм.

Легок на помине. Она проглотила пугающе бестолковые слова, готовые сорваться у нее с языка: «Он подарил мне медиатор». Тот, кстати, по-прежнему лежал у нее в кармане.

Кэм держался совершенно обыденно, как будто по счастливой случайности не расслышал, что она говорила секунду назад. Казалось, он был единственным в Мече и Кресте, кто не снимал школьную форму сразу же после занятий. Но если Люс вся в черном походила на кассиршу из бакалеи, то Кэму такой наряд однозначно шел.

Кэм крутил на указательном пальце длинную цепочку с часами. Люс несколько мгновений следила за ними, загипнотизированная, пока мальчик не поймал часы в кулак, останавливая полет. Он взглянул на циферблат, затем на нее.

– Прости, – протянул Кэм, в замешательстве поджав губы. – Я думал, что записался на звонок ровно в семь. Но должно быть, ошибся.

Он пожал плечами.

Сердце Люс упало, когда она посмотрела на собственные наручные часы. Они с Келли обменялись едва ли полутора десятками слов – как могут ее пятнадцать минут уже подходить к концу?

– Люс? Алло? – нетерпеливо тараторила Келли на другом конце провода. – Ты ведешь себя странно. Ты что-то недоговариваешь? Ты что, уже нашла мне замену среди этих хамов из исправительной школы? Что насчет мальчика-то?

– Тсс, – прошипела Люс. – Кэм, погоди, – окликнула она, прикрыв трубку. – Одну секунду, я… – она сглотнула, – уже заканчиваю.

Кэм, прошедший полпути к двери, убрал часы в нагрудный карман черного блейзера и направился обратно. Услышав голос Келли, надрывающийся в динамике, он приподнял брови и рассмеялся.

– И не смей бросать трубку, – возмущалась та. – Ты мне так ничего и не рассказала. Ничего!

– Не хотел бы никого сердить, – шутя, заметил Кэм, кивая на бушующий телефон. – Воспользуйся моей очередью, потом вернешь.

– Нет, – поспешно отказалась Люс.

Как бы ни желала она продолжить разговор с Келли, она предполагала, что Кэму, вероятно, тоже нужно позвонить. И в отличие от многих в этой школе мальчик был с ней исключительно добр. Ей не хотелось отбирать у него очередь на звонок, особенно теперь, когда она слишком разволновалась, чтобы сплетничать с подругой.

– Келли, – начала она, вздохнув в трубку. – Мне нужно идти. Я перезвоню тебе, как только…

Но к тому времени в трубке слышались одни гудки. Сам телефон был устроен так, чтобы обрывать звонок после пятнадцати минут разговора. Теперь она заметила на аппарате крохотный экранчик, на котором мигали цифры «0:00». Им не удалось даже попрощаться, и теперь ей придется ждать еще целую неделю, чтобы снова позвонить. Неделя в представлении Люс равнялась вечности.

– Лучшие друзья? – спросил Кэм, прислоняясь к кабинке рядом с Люс. – У меня три младшие сестренки, я способен буквально учуять этот запах по телефону.

Он подался вперед, как будто собирался обнюхать Люс, отчего та прыснула… и застыла. От его неожиданной близости сердце сбилось с ритма.

– Позволь, я угадаю. – Кэм расправил плечи и вздернул подбородок. – Она хотела узнать все о плохих парнях из исправительной школы?

– Нет! – затрясла головой Люс, горячо отрицая любые мысли о мальчиках… пока не поняла, что Кэм просто подтрунивает над ней. – То есть я сказала ей, что ни одного стоящего тут не нашлось, – зардевшись, попробовала отшутиться она.

Кэм моргнул.

– Что, собственно, и делает этот вопрос столь волнительным, ты не находишь?

Он, по своему обыкновению, стоял совершенно неподвижно, отчего и Люс замерла на месте, так что тиканье его часов в кармане блейзера казалось неправдоподобно громким.

Внезапно девочка вздрогнула, когда что-то черное влетело в зал. Казалось, тень неторопливо играет в классики на потолочных панелях, заслонив собой сперва одну, затем вторую и третью. Черт. Когда появляются тени, остаться с кем-то наедине – особенно если этот кто-то уделяет тебе столько внимания, – это дурной знак. В попытках притворяться спокойной, когда тьма кружит вокруг потолочного вентилятора, ей случалось доводить себя до судорог. Однако это еще можно было перетерпеть. Но тень издавала худший из звуков, похожий на тот, что слышала однажды Люс, когда при ней выпал из гнезда и убился насмерть совенок. Ей хотелось, чтобы Кэм перестал смотреть на нее. Ей хотелось, чтобы что-нибудь случилось и отвлекло его внимание. Ей хотелось…

…чтобы вошел Дэниел Григори.

И он вошел. Спасена шикарным парнем в драных джинсах и еще более драной белой футболке. Он не слишком-то походил на спасителя – согнувшийся под тяжестью библиотечных книг, с темными мешками под глазами, он выглядел едва ли не пьяным. Глаза его блестели из-под спадающей светлой челки, но, когда их взгляд остановился на Люс с Кэмом, они заметно сузились. Она же так разволновалась, пытаясь понять, чем на этот раз не угодила Дэниелу, что едва не проморгала важное событие: за мгновение до того, как дверь вестибюля закрылась за Дэниелом, тень проскользнула в щель и исчезла. Как будто кто-то взял пылесос и вычистил ее из зала.

Мальчик ограничился кивком в их сторону и не замедлил шаг, проходя мимо.

Когда Люс взглянула на Кэма, тот смотрел Дэниелу вслед.

– Чуть не забыл, – обернувшись к ней, произнес он несколько громче, чем требовалось. – Сегодня после общественной я устраиваю вечеринку. Буду рад, если ты придешь.

Дэниел все еще оставался в зоне слышимости. Люс понятия не имела, что за общественная имеется в виду, но перед ней она должна была встретиться с Пенн. Они собирались пойти туда вместе.

Ее взгляд прикипел к затылку Дэниела. Она прекрасно знала, что ответить Кэму насчет вечеринки, но тут Дэниел обернулся и посмотрел на нее, и в глазах его она прочитала тоску. Телефон за ее спиной зазвонил, и Кэм потянулся к трубке.

– Я должен взять, Люс, – сказал он, – Так ты придешь?

Дэниел едва заметно кивнул.

– Да, – ответила Люс. – Конечно.

– Я по-прежнему не понимаю, почему мы должны бежать, – задыхаясь, выговорила Люс двадцатью минутами позже.

Она пыталась не отставать от Пенн, пока они пробирались по школьному двору к аудитории, где должно было состояться загадочное «общественное мероприятие в среду вечером», сути которого ей так никто и не объяснил. Люс едва успела подняться к себе, чтобы воспользоваться блеском для губ и натянуть лучшие джинсы – на всякий случай. Она все еще не могла отдышаться после столкновения с Кэмом и Дэниелом, когда Пенн ворвалась к ней в комнату и потащила за собой.

– Те, кто постоянно опаздывает, никогда не понимают, как нарушают планы нормальных пунктуальных людей, – сообщила она Люс, пока они с брызгами преодолевали особенно сырой участок газона.

– Ха! – раздался сзади смешок.

Люс оглянулась и просияла, обнаружив нагоняющую их Арриану.

– Что за шарлатан объявил тебя нормальной, Пенн?

Арриана подтолкнула локтем Люс и указала вниз.

– Осторожней, болото!

Девочка с плеском остановилась, едва не вляпавшись в грязную лужу на газоне.

– Кто-нибудь, пожалуйста, объясните, куда мы идем!

– Вечер среды, – невозмутимо сообщила Пенн. – Общественный вечер.

– Вроде… танцев или чего-то в этом духе? – уточнила Люс, перед мысленным взором которой уже замелькали образы танцующих Дэниела и Кэма.

Арриана присвистнула.

– Танцы со смертью от скуки. Термин «общественный» – классическое лицемерие Меча и Креста. От них требуют составить для нас график общественных мероприятий, но в то же время они панически боятся, что мы всем обществом примем меры. Вот незадача!

– Так что взамен, – добавила Пенн, – они выдумали эти жуткие мероприятия – вроде вечерних фильмов, за которыми следует лекция о просмотренном, или – боже, помнишь прошлый семестр?