Текст книги "Море драконов"

Глава четвёртая

Путники добрались до очередного уступа и вдруг оказались на плоской вершине горы. Однако дворца всё не было видно. Том искал его взглядом, однако ничего, кроме самой горы, не находил. Видимо, её пик и вправду был разрушен в очень давней войне. Теперь на плоской поверхности были разбиты ещё сады; нити гигантских водорослей колыхались в воде, словно пряди зелёных волос. Но нигде в поле зрения не было ни купола, ни башни – хоть какого-то сооружения, по которому можно было бы опознать королевский замок.

– Так где же зимний дворец? – спросил мальчик у господина Ху.

– Сама подводная гора целиком и есть дворец, – объяснил тигр.

Том попытался представить себе размеры строения. Гора была необъятной.

– Как? Прямо вся?

Его потрясённый возглас заставил Мистраль очнуться от раздумий.

– Многие поколения драконов создавали этот шедевр в течение тысяч лет. – Она приосанилась. Пусть её государство и прозябало в осаде, она продолжала черпать безграничную гордость в его славной истории. – Древнейшие уровни строились ещё при самом Каламбаке, первом правителе драконов. – Жестом экскурсовода она указала туда, где горный склон уходил вниз. Подножие исполина терялось во мраке. – Последующие поколения одно за другим вносили свою лепту. А самые роскошные венцы… – она с гордостью обвела лапой плато на вершине, – построены моим кланом, Гарматтанидами.

Том воззрился на неё в изумлении:

– Ваша семья правила царством драконов?

Мистраль с укором покачала головой:

– Как это понимать, Ху? Чему ты учил мальчика всё это время?

Тигр пожал плечами:

– Мы наверстывали основы, необходимые для его выживания.

– Всю жизнь была уверена, что история народа драконов относится к самым что ни на есть основам, – жеманно заявила Мистраль, но затем повернулась к Тому и объяснила: – У Каламбака было трое сыновей. Панголин был старшим, следующим был Чукар, а Гарматтан был самым младшим. Каламбак в великой своей мудрости избрал себе преемником Гарматтана, и хотя это не понравилось его старшим братьям, они пусть неохотно, но смирились. Однако их потомки впоследствии не всегда соглашались считаться с волей Каламбака и в разное время захватывали трон.

– История драконов не менее кровава, чем история человечества, – закивала головой обезьяна.

– А сейчас кто правит? Кому принадлежит дворец? – спросил Том.

– Лангур – король всех драконов, – сообщила Мистраль. – Он Панголинид.

– Его величество Лангур, – исправил Тенч.

Сидни обозревал дворец с нескрываемым восхищением:

– И вся эта гора – его дом?

– Да. Хотя дворец не лишён прелести, должна признать, он всё же простоват, – добавила Мистраль, как будто оправдываясь. – У короля не так много развлечений в зимнее время. А вот летний дворец поистине колоссален.

И эта громада кажется дракону недостаточно большой? Тогда каких же размеров должен быть летний дворец? Том пытался себе его представить, но не мог.

– Если бы не Страж, – надменно заявил Тенч, – тебя бы сразу отвели в темницу, минуя тронный зал.

Подплыв ближе к склону горы, Том убедился, что старинный замок находится в том же печальном запустении, что и Огненные сады. Везде, где только могло расплодиться что-то живое, внешнее убранство заросло настолько, что было едва различимо. Статуи невозможно было разглядеть под слоями ярких коралловых червей, которые к тому же по виду издалека напоминали сырое мясо. В тех немногих местах, где была видна поверхность каменных ликов и фигур, у них порой отсутствовали носы и даже конечности. При всём неоспоримом великолепии вершины она была так же запущена, как и нижняя часть склона. Мистраль с негодованием развернулась, взметнув водоворот пузырей:

– Как можно было довести дворец до такого состояния? Допускаю, что вам пришлось воевать, пусть так! Но ведь это же позор, да и только!

Тенч ощетинился, каждый червь и ракушка на его обмундировании встали торчком.

– Кто бы из нас говорил о позоре! Не тебе читать нам мораль, преступница. Пока ты наслаждалась тишиной и покоем верхнего мира, мы из последних сил сражались за свою жизнь.

Процессия почти достигла главного входа во дворец, спустившись на уступ ниже с другой стороны горы. Вдруг Том дёрнулся: что-то кольнуло его чуть пониже затылка. Он подумал, что обезьяна или Сидни щекочут его забавы ради. Но крыса забыла обо всём на свете, любуясь красотами дворца, а обезьяна, хоть и напустила на себя деланое безразличие, на самом деле внимательно изучала древний фасад намётанным глазом профессионального вора. Том стал чесать затылок. Страж одёрнул ученика:

– Мастер Томас, держите себя соответственно.

– Мне что-то мешает, – пожаловался мальчик.

Господин Ху одобрительно кивнул:

– Вы учитесь прислушиваться к своим ощущениям. Здесь мощный поток энергии ци. У меня самого по всему телу мех стоит дыбом. Вы привыкнете.

Том отнял руку от затылка:

– Вы говорили, что врата стоят в точке пересечения нескольких каналов. Почему же там я ничего не заметил?

– Вам было не до того. Вы пытались научиться дышать под водой. – Господин Ху ласково похлопал его по спине.

Главный вход был грандиозным. Сквозь широкий проём могли бы проплыть плечом к плечу два десятка драконов. Сама пещера была вырезана в форме клыкастой пасти, но так сильно заросла кораллами, что Том её толком не рассмотрел. Когда друзья заплывали внутрь, мальчик спросил у Мистраль, что это за существо.

– По замыслу архитектора, это изображение самого Каламбака, – ответила Мистраль и в который раз вздохнула с мучительной гримасой: – Как они могли проявить такое небрежение?

Парадный вестибюль содержался в относительной чистоте. По стенам сверху донизу висели трофеи, добытые драконами в многочисленных войнах. Среди них были гигантские боевые топоры, мечи, копья, а также масса другого оружия. У некоторых экспонатов лезвия были диковинной формы и, судя по виду, весили столько, что поднять их не смог бы ни один человек. С потолка свисали захваченные военные знамена; некоторые так сильно обветшали, что от них остались одни клочья. В нишах стояли бюсты каких-то неизвестных дикарей. Том предпочёл думать, что это просто статуи, а не чучела. Помещение освещали рыбы, у которых со лба свисали на стебельках большие светящиеся шары. Рыбы-лампы свободно плавали внутри помещения, из-за чего тени от предметов постоянно двигались, а головы присутствующих как будто мерцали. Сидни со знанием дела пощупал шелковистую ткань флага.

– Интересно, сколько такое может стоить?

– Тебе будет стоить головы, если тронешь ещё хоть что-нибудь, – грубо отрезал Тенч.

Сидни хлопнул в ладошки и тихонько взвизгнул:

– Ах! Так я знаю, что вам нужно! Одноразовые перчатки для посетителей! Оптом!

Он засуетился, перебирая лапками свой мех.

– Не сейчас, Сидни! – одёрнул его господин Ху.

Том, стремясь поберечь силы пожилого тигра, дотянулся и схватил продавца в охапку.

– Вы мне сделку срываете! – возмутился пушистик.

– Я спасаю вам жизнь, – ответил Том и подтащил извивающуюся крысу поближе к Стражу.

Тенч подвёл их к массивным дверям – примерно пятнадцать метров в высоту и тридцать в ширину. Гигантские створки из золота, расписанные сценами триумфальных драконьих побед, были закрыты. Шевеля двумя длинными тонкими плавниками, к посетителям подплыла рыба-церемониймейстер. Его жабры так сильно выпирали, что походили на воротник. Надутые губы с опущенными уголками создавали впечатление, что рыбу чем-то обидели.

– Необходимо проверить вашу длину, – строго сказал церемониймейстер, обращаясь к Мистраль.

– О чём это он? – не понял Том.

Господин Ху тихонько объяснил:

– Драконы имеют право на определённую длину тела согласно своему рангу. Чем выше общественное положение дракона, тем большую длину ему позволено занимать.

Несмотря на неумолимость её надвигающейся участи, Мистраль не упустила случая мрачно сострить:

– Мы, драконы, для всего придумываем законы.

Судя по всему, её длина отвечала установленным требованиям, потому как церемониймейстер отодвинулся в сторону и объявил:

– Вы можете войти в зал для аудиенций!

Тенч презрительно покосился на Мистраль.

– Видел бы тебя твой отец! – процедил он и возглавил шествие.

Мистраль распрямила шею:

– Он увидел бы, что его дочь не боится смерти.

– Я приложу все усилия, чтобы защитить тебя, – заверил её господин Ху.

– Я знала, на что иду, – ответила она и с аристократическим достоинством вступила в двери зала.

Глядя, как друг идёт навстречу страшному концу, Том вспомнил слова обезьяны: драконам нет равных, когда речь заходит о гордости. В тот момент Мистраль была исполнена непревзойдённого величия.

Остальные гости вошли в зал вслед за ней. Грянули фанфары. Страж остановился на месте, ошеломлённый, как Том и все остальные. По обеим сторонам широкой двери расположились в ряд синие кальмары, надувшиеся, как воздушные шары. Плавники свисали с их голов, как уши у слонов. В щупальцах они держали спиралевидные раковины и высоко поднятые длинные трубы длиной примерно в два метра. Трубы не блестели медью, а тоже представляли собой вытянутые морские раковины, расширяющиеся на концах. Их костяные стенки казались не толще бумаги. Ещё у кальмаров были инструменты, похожие на сузафоны, сделанные из гигантских раковин наутилусов.

Над головами сверкнула стайка удивительных рыбок: прямые травинки с носиками морских коньков. Их тонкие спинки, сплошь покрытые рельефными складочками, переливались нарядными радужными полосками. Из тоненьких длинных носиков вырывался озорной свист. Увидев их, Мистраль обрадовалась:

– Значит, где-то ещё осталась рыба-игла!

Тронный зал был заполнен придворными драконами. Все они склонили перед гостями головы, некоторые застыли в реверансе. Многие были одеты по-военному. Похоже, и внутри королевского замка не было покоя от врага, называемого Безымянным. Царедворцы были разной длины – Том не знал, кто какого ранга. Драконьи морды и лапы были украшены разнообразными узорами из цветного жемчуга, раковин и развевающихся цветных червей. Чешуя играла буйством бриллиантового блеска, словно усыпанная мелкими осколками радуги. Воины в боевых доспехах казались самыми устрашающими и самыми ослепительными существами, каких только можно было себе представить. На фоне облачений благородного собрания резко выделялась голая чешуя Мистраль, унизительный символ её позора. Но в глазах Тома неизменное благородство было лучшим её украшением.

В дальнем конце зала на возвышении восседал самый исполинский из драконов. Его лоб украшала невиданных размеров жемчужина. Скрежеща чешуёй по гладкой поверхности трона, он покачивался, грозно возвышаясь над подданными. Громовые раскаты его голоса эхом отдавались под арками свода.

– Приветствую, приветствую, трижды приветствую тебя, Страж! – Король всех драконов простёр к господину Ху огромные лапы. – Подойдите ближе, все вы. Иначе нам придётся кричать до хрипоты, чтобы услышать друг друга.

Идти было далеко. Сделав шаг, пожилой тигр чуть не упал, и Том поспешил встать рядом, чтобы поддержать его.

– Обезьяна, покуда можешь, держись позади меня и не высовывайся, – прошептал господин Ху и пошёл вперёд.

Зал был настолько обширным, что напоминал аэропорт. Белые, как мрамор, тонкой отделки стены, испещрённые завитками позолоты, поднимались вверх, где-то высоко сходясь в одной незримой точке. Рыба-игла танцевала под потолком, насвистывая лёгкую приветственную мелодию. Среди придворных пронёсся недовольный ропот: многие всё же разглядели обезьяну. Шум ещё больше усилился, когда драконы узнали Мистраль.

Повелитель терпеливо ждал. Его трон из живого коралла был такого глубокого чёрного цвета, будто под монаршими стопами лежал лоскут ночного неба. Из коралла вырастали звёзды, блестящие золотом, – раковины морских моллюсков. Изумрудная чешуя короля отливала золотом; голова была увенчана раскидистым жёлтым плюмажем, спускающимся по спине вдоль хребта. Из всех драконов лишь у него одного узор на чешуе был жёлтого цвета. Однако даже у короля на когтях блестели стальные наконечники. Видимо, и ему приходилось ежеминутно быть готовым к войне.

Наконец путники достигли пьедестала. Гвардейцы разделились на две шеренги и встали по обе стороны от них. Господин Ху пал ниц, остальные гости последовали его примеру. Уткнувшись лбом в пол, тигр измождённо выдохнул – так тихо, что услышал только Том:

– Наконец-то можно расслабиться! Долгий был путь.

По мановению королевской лапы рыба-игла смолкла и скрылась с глаз.

– Итак, поведай нам, Страж, чем мы обязаны столь любезному визиту? – вопросил король.

Господин Ху коротко объяснился. Рассказал, как Ваттен выкрал яйцо феникса, и с каким трудом удалось его вернуть, и как они чудом выбрались из засады в особняке. И закончил повествованием об отчаянном походе в подземное логово.

– Нам удалось спасти яйцо феникса из рук врагов. Но в том сражении мой ученик был смертельно ранен. Оставалась единственная надежда излечить его – обратиться к самой императрице. Исцеляющий ритуал отнял много моих сил. На время я сделался слишком слаб.

Говоря о владычице Древнего Китая, не принято было упоминать её имя, но Том знал, что речь шла об императрице Нюй Куа. Могущественная и непредсказуемая, она почивала в личной усыпальнице за пределами пространства и времени. При одной мысли о ней Том невольно чувствовал, как по телу у него пробегает дрожь. Хотя всё то время, пока она колдовала над ним, он был без сознания, после он успел услышать о ней достаточно, чтобы всем сердцем стремиться избежать встречи с ней. И всё же, по рассказам друзей, она узрела некую свою связь с ним и предрекла их новую встречу в будущем.

Рассказ Стража вызвал взволнованный шёпот среди присутствующих. Сам король приподнялся на своём постаменте:

– Никогда о таком не слышал. Никто не получал аудиенции у императрицы уже тысячи лет.

– Она оставила моему ученику знак своего расположения, – добавил Страж.

Король жестом подозвал Тома:

– Встань, мальчик. Покажи мне!

Том огляделся. Он заметил, как со всех сторон драконы вытягивали шеи, пытаясь разглядеть его получше. Король нависал над ним наподобие небольшого холма.

– Смелее, мастер Томас! – подтолкнул его господин Ху. – Не заставляйте его величество ждать.

Том поднялся на трясущиеся ноги. Сам он уже почти позабыл про метку императрицы: перед тем как отпустить его, она прижала к его щеке золотую чешуйку со своего платья.

– Дай мне взглянуть на неё! – громогласно приказал король и протянул к Тому исполинскую лапу, которой мог бы раздавить мальчика, как муху.

Трепеща всем телом, Том попытался снять золотую чешуйку со своей щеки, но она не поддавалась.

– Она будто приклеена, – стал оправдываться он.

Король подозвал приближённого дракона в изумрудном воротнике и такого же цвета плюмаже во всю спину, чешуя которого была расписана сложным чёрным с золотом узором.

– Верховный маг, доставьте её мне!

Дракон, звавшийся Верховным магом, был таким древним, что при каждом шаге волочил лапы и подметал пол отвисшим брюхом. Едва коснувшись чешуйки на щеке Тома, он охнул и отступил назад, прижав к себе лапу, будто его ударило током.

– Она защищена сильнейшей магией, – прокряхтел он голосом, напоминающим скрип старой подошвы. – Осмеюсь предположить, что история не выдумана.

Король сцепил перед собой лапы и прикрыл глаза, размышляя. Вскоре он снова открыл их и широко улыбнулся:

– Разумеется, не выдумана. Разве стал бы Страж лгать?

Господин Ху продолжил:

– Ради спасения своего ученика я отдал ему часть своей жизненной силы. Я пришёл к вам в надежде, что смогу переждать здесь и восстановить здоровье. Когда позволит моё самочувствие, я продолжу защищать феникса от Ваттена самостоятельно, а до тех пор буду вынужден зависеть от милости вашего величества. Я не обременю вас надолго.

– О чём речь! – Король восторженно всплеснул лапами. – Можешь оставаться столько, сколько пожелаешь. Нас смущает лишь одно: мы не сможем оказать тебе всё гостеприимство, какое следует. Где придворная целительница?

Вперёд вышел ещё один пожилой дракон. В отличие от других, целительница не носила доспехи, только серебряный воротничок вокруг шеи, почти неотличимый по цвету от её чешуи, покрытой замысловатым спиральным узором из сверкающих коралловых червей и красных с синим морских раковин различной формы. Её глаза светились теплом и добротой.

– Я здесь, ваше величество.

Она сделала глубокий поклон. Король царственно махнул лапой:

– Поручаю тебе Стража. Заботься о нём, прояви всё внимание, какое оказала бы мне.

– Как вам будет угодно, ваше величество.

Целительница вновь склонила голову. Повелитель драконов с воодушевлением подался вперёд на троне:

– А яйцо феникса? Оно у тебя?

Господин Ху поколебался секунду. Затем снял мешочек, висевший на шнурке у него на шее, и открыл его. Придворные драконы, затаив дыхание, следили за каждым его движением. Страж аккуратно достал из мешочка яйцо феникса и, благоговейно взяв обеими лапами, поднял над головой. В своём нынешнем воплощении феникс выглядел как самая обычная коралловая роза. Её облик не шёл ни в какое сравнение с искусной резьбой, украшающей стены зала; ещё более великолепные украшения были надеты на самих драконах. В толпе было немало сомневающихся взглядов. Но их не осталось, когда внезапно, будто в ответ на прикосновение Стража, внутри невзрачной розы мелькнула вспышка красного огня. Уважаемые драконы хором издали вздох изумления и все как один склонились в поклоне. Даже повелитель преклонил голову, а подняв её, обвил хвостом свой трон и, упершись в каменное основание задними лапами, вытянулся вперёд во всю длину.

– Да наступит мир во всём мире и да придёт новое рождение феникса! – с пылом провозгласил он, впиваясь в розу жадным взглядом.

В его глазах было такое неприкрытое вожделение, что Тому стало даже как-то неловко. Господин Ху, должно быть, тоже ощутил нечто подобное, потому что опустил лапы, и лепестки магической розы стали такими же тусклыми, как обычно. Он вернул яйцо в мешочек и убрал его обратно за пазуху.

– Все мы, существа доброй воли, желаем пробуждения феникса. Но он не пробудится до тех пор, пока остаётся на земле хотя бы один носитель злой воли, готовый узурпировать его власть.

Повелитель драконов величаво уселся обратно на свой трон, виток за витком.

– Явись он нам, никакой злой воли не стало бы, ибо не было бы нужды в ней.

– В этом величайший парадокс феникса, не так ли? – мягко отвечал господин Ху. – Он не может возродиться, пока не наступит мир.

– Но немало тех, кто твердит, что мир не наступит, пока он не возродится… – Повелитель драконов на секунду стал задумчив, но сразу собрался с мыслями: – Столь бесценной реликвии место в нашей надёжной сокровищнице.

Господин Ху дипломатично склонил голову:

– Ваше величество, боюсь, феникс должен остаться со мной.

Король подозрительно прищурился:

– Если бы я не был уверен в обратном, то мог бы подумать, будто бы ты, Страж, не доверяешь нам. А если так, зачем было к нам приходить?

– Никоим образом не хочу проявить непочтение к вашему величеству, – с поклоном ответил господин Ху. – Увы, известны случаи, когда даже наиблагороднейшие сердца были отравлены искушением, какое сулит безграничная власть феникса.

Он взглянул на Верховного мага, ища подтверждения своим словам. Пожилой дракон неловко кашлянул:

– Предания изобилуют рассказами об этом, ваше величество.

Господин Ху снова отвесил поклон, почти коснувшись лбом пола.

– Само собой разумеется, я никогда не допустил бы подобных мыслей в отношении вашего величества.

– Мудро с твоей стороны, – сухо ответил король.

– Но прошу, не откажите мне в скромном пожелании! – сдержанно изрёк господин Ху, всё ещё глядя в пол. – Я буду спать спокойнее, если феникс будет со мной.

Свирепый драконий взгляд вперился в тигра. Король явно не привык получать отказ в чём-либо. Том приготовился, что их всех бросят в темницу на самом нижнем уровне дворца. Но вместо этого пасть повелителя сложилась в лукавую улыбку.

– Как я могу не пойти навстречу пожеланиям Стража? Изволь, пусть будет по-твоему!

Получив первое одобрение, господин Ху решился попросить о большем. Не отрывая глаз от пола, он продолжил:

– Ваше величество, если позволите, среди моей свиты присутствует известное вам лицо, обезьяна. Если я поручусь за него, может ли он тоже остаться?

При всём добром расположении короля, он не мог скрыть, что просьба представляется ему чрезмерной. Он забарабанил когтями по подлокотнику трона и бросил вопросительный взгляд на стоящих рядом драконов, облачённых в позолоту, – очевидно, королевских советников. Те склонились друг к другу и шёпотом посовещались между собой. Король наклонил к ним голову, и они на ухо сообщили ему своё решение. Он повернулся обратно к Стражу с вымученной улыбкой:

– Готов ли твой спутник поклясться, что не доставит хлопот?

– Разумеется, конечно, непременно, ваше королевское величество! – заверила обезьяна, непрестанно кланяясь. – Смею ли я ослушаться столь мудрого и могущественного властителя? Всецело гарантирую своё безупречное поведение. Ручаюсь за каждую часть меня, что находится сейчас перед вами.

Послышался тихий звон, и из-за королевского трона выполз небольшой дракон. На голове у него, присосавшись, как пиявки, во множестве болтались длинные тонкие рыбки всех цветов радуги. Его хвост был увешан сотнями колокольчиков.

– Осторожней с клятвами, глупый примат! – сказало существо, небрежно развалясь прямо на ступенях пьедестала. – Твоя память может быть коротка, но Небеса ничего не забывают и напомнят тебе, в чём ты клялся.

Как ни странно, ни король, ни придворные не смутились столь вопиющей фамильярностью.

– Кто это? – удивился Том.

Тигр приподнял голову.

– Придворный шут, – шёпотом ответил он.

Обезьяна осталась невозмутима:

– Моё единственное желание – быть полезным Стражу. Если ради этого я должен поклясться, что буду идеальным гостем, – я готов!

– Идеальный гость у неидеального хозяина! – воскликнул шут и махнул хвостом в сторону короля.

– И чем же я неидеален по-твоему, дядюшка Тумер? – поинтересовался повелитель. – Не я ли проявляю завидное великодушие, неустанно мирясь с твоими дерзостями?

Том вспомнил живописные руины в саду.

– Дядюшка Тумер? Тот самый, в честь которого названа беседка? – изумился мальчик. – Так он же совсем ещё молодой!

– Нет, при дворе всегда держат только одного шута, и каждого величают дядюшкой Тумером, – прошептал тигр.

На этот раз негодник тряхнул головой, рыбки-ленточки заколыхались во все стороны.

– Идеальному хозяину надлежит иметь идеального шута. Неидеальному хозяину довольно и моих неидеальных острот. Славно мы с тобой подходим друг другу!

На мгновение в зале повисла мёртвая тишина. Король откинулся на троне и хохотнул:

– Что верно, то верно!

Облегчённо выдохнув, придворные стали смеяться. Шут же повалился навзничь и бесстыдно растянулся на полу тронного зала брюхом кверху, как купальщик на пляже.

– Как ему сходит с рук такое нахальство? – не мог понять Том.

– Королевскому шуту дозволено то, что не дозволено… – господин Ху посмотрел на Мистраль, – никому другому.

Перебирая всеми четырьмя лапками, как жук, к ним подполз Сидни:

– Мистер Хэ, не забудь про меня!

Когда смех затих, господин Ху жестом указал на крысу:

– Ваше величество! У меня есть ещё один… сопровождающий. Его имя Сидни.

Крыса подскочила и, не умея ничего другого, сразу пустилась бойко торговать:

– Буду рад предложить вашему величеству средство для полировки трона на выгодных условиях!

– Сидни, только не сейчас! – Том оттащил торговца назад и прижал обратно к полу.

Все присутствующие затаили дыхание, ожидая реакции короля. Но в тот день правитель, похоже, был в отличном расположении духа.

– У тебя весьма своеобразный круг общения, Страж! – Августейший дракон скрестил когти. – Что ж, мохнатое создание, мой мажордом к твоим услугам.

Том вцепился в Сидни изо всех сил, но не удержал. Помахав лапкой, торговец крикнул:

– Слышь, мажордом, или как тебя! Найди меня потом, ага?

Господин Ху прокашлялся:

– Ваше величество, смею доложить, меня также сопровождает Мистраль. Знаю, что она вне закона в вашем королевстве. Может ли моя протекция распространиться на неё?

– Возможно, она сама пожелает попросить меня об этом.

Король не без интереса смотрел на осуждённую. Мистраль вызывающе вскинула голову:

– Я не из тех, кто станет молить о пощаде. Никогда.

Двор ахнул. Король на своём пьедестале скрутился кольцами.

– Да, сестрёнка, гордости тебе всегда было не занимать… – Он сделал паузу. – Но в тебе и королевская кровь – та же, что течёт во мне. В нашу последнюю встречу, знаю, я слегка погорячился. С тех пор я жалел об этом не раз и готов признать, что был тогда не совсем прав. А времена нынче суровые, и такой достойный воин, как ты, нужен королевству. Твоё отсутствие было достаточно долгим. Оно оказалось даже слишком долгим… ваша светлость, – добавил он.

Окружающая вода забурлила от изумлённых толков. Король вытянул вперёд лапы и изобразил, будто кладёт что-то перед собой.

– Своей верховной королевской властью дарую тебе титул герцогини Пылающих холмов.

Мистраль потеряла дар речи. Всего несколькими словами король превратил её из преступницы в герцогиню. Расчувствовавшись, она опустила голову:

– Ваше величество, у меня нет слов…

– Впервые слышу это от тебя! – усмехнулся монарх.

Он подал знак камергеру. Тот сделал шаг вперёд и церемонно поклонился:

– Ваша светлость, согласно закону вам позволено занять длину на два метра больше.

– Да, конечно, – спохватилась Мистраль.

Ей понадобилась всего секунда, чтобы вырасти настолько, насколько было разрешено. Когда она приняла положенную длину, придворные драконы начали приветственно топать лапами. Пол задрожал, как от землетрясения. Подперев подбородок, король обратился к своему шуту:

– Ну что, дядюшка Тумер, ты и сейчас скажешь, что я неидеальный хозяин?

Тот подобрался к трону на полусогнутых лапах, прижимаясь животом к полу, как крадущаяся кошка. Подмигнув новоиспечённой герцогине, бездельник заявил королю:

– Вы совершенны лишь в одном – в вашей совершенной глупости.

Мистраль оторопела:

– Ринг Нек! Ты?

Том пригляделся. У шута на шее действительно была светлая полоса чешуи, похожая на кольцо. Неудивительно, что у него такое имя – Ринг Нек, что значит «с кольцом на шее». Но тот вместо ответа задрал хвост и вильнул им, забренчали сотни висящих на нём колокольчиков.

– Кто такой Ринг Нек? Не знаю такого.

Я дядюшка Тумер, я честно заслужил это имя.

Брови короля угрожающе сошлись на переносице. Том затаил дыхание, ожидая бури, но королевский гнев уступил место снисхождению:

– Великая честь для тебя, дурака, быть допущенным к моей коронованной особе.

Тот затряс колпаком, замахал рыбками-ленточками:

– Я дурак по обязанности, а вы глупец по природе своей.

– Ну сейчас получит, – прошептал Том обезьяне. – Ему же сейчас прямо тут голову отрубят.

– Драконам не отрубают голову, – ответила обезьяна. – Когда дракона хотят казнить, с него заживо сдирают шкуру.

– И то же делают с провинившимися обезьянами, – предупредил господин Ху.

Приподнявшись на пьедестале, король надменно поднял голову:

– Будь осторожен, шут. В любой момент я пожелаю стать идеальным хозяином и потребую себе идеального шута.

– В таком случае мне ничего не грозит, – парировал тот. – Какому идеальному хозяину понравится шут без идеальной шкуры? И как можно прослыть идеальным, не имея чувства юмора?

Король вцепился в свой постамент с таким остервенением, что едва не проделал когтями дыры в коралловом основании.

– Верно, – с усилием признал он. – Но наступит день, когда ты зайдёшь слишком далеко.

– Этот шут танцует над пропастью, – прошептала обезьяна. – Хотел бы я знать почему.

Том был согласен.

– Чуть вправо, чуть влево – сорвётся и сломает себе шею. Канатоходец над пропастью.

– Мы все танцуем этот танец, – промолвил господин Ху.