Текст книги "Инки. Быт. Культура. Религия"

Императрица носила тунику голубого, розового, желтого или оранжевого цветов, доходящую до пят. Ее украшали две полосы красивого материала, одна, обычно красная, вокруг пояса, а другая – различных цветов – в нижней части туники. Наброшенная на плечи накидка сходилась на груди и закреплялась булавкой с большой, изящно отделанной головкой. На ногах были сандалии из белой шерсти викуньи, сверху на голове закреплялась тонкая вуаль, свободно спадавшая сзади на плечи и покрывавшая длинные волосы.

По сообщениям историков, Верховный Инка женился на своей старшей сестре и содержал бесконечное множество наложниц. Его айлью не мог быть участком земли, поскольку ему принадлежала вся территория империи. Это окружение основывалось на кровном родстве и подразделялось на несколько частей из-за большого числа наследников, что было связано с полигамией. При восхождении на трон каждый Инка формировал свой айлью. В связи с этим он считался наследником трона, но не собственности, которая оставалась во владении членов айлью бывшего монарха. В начале XVI века в Куско было 11 царственных айлью.

Император назначал своего преемника обычно из числа сыновей своей законной жены. Некоторые летописцы высказывают претензии к своду законов Инков. Будучи весьма полным во всех других отношениях, он не содержит правила, определяющего престолонаследие. Самодержец сохранял за собой полную свободу выбора, хотя это было не вполне разумно, и время от времени возникали трудности, связанные с неожиданной кончиной монарха.

Специалистов генеалогии долго удивляло одно весьма мудрое решение, до тех пор пока его секрет не был разгадан современными историками. Назначенный наследник должен был разделять всю полноту власти с царствующим монархом перед тем, как приступить к самостоятельному правлению. Таким образом, периоды правления распадаются на кондоминиумы, во время которых каждый монарх является сперва помощником своего отца, а потом приглашает одного из своих сыновей сделать то же самое. Как мы видим, ситуация еще более осложняется тем фактом, что император заменял не оправдавшего его надежды наследника на другого из своих сыновей, если считал это необходимым или был вынужден поступить так под давлением обстоятельств. Такое происходило несколько раз в начале XV века. Инка Виракоча назначил своим помощником сына Урко, о котором мы уже говорили, а затем заменил его другим сыном – Куси. Когда тот в свою очередь стал императором под именем Пачакути, он назначил преемником своего сына Амару, которому впоследствии пришлось уступить место другому сыну – Тупаку.

По поводу восхождения очередного императора на трон устраивалась пышная церемония, на которую собирались толпы народу, а вожди многочисленных провинций прибывали в Куско с подарками, среди которых были раковины для жертвоприношений, разноцветная глиняная посуда, хлопковые ткани с побережья, шерстяные одежды, оружие, сандалии, изготовленные из волокон алоэ жителями плато, материалы, сделанные из перьев птиц, кока и ароматические травы из восточных лесов. Красочная толпа наполняла площадь Куско, где на платформе устанавливались статуи богов и мумии умерших императоров. Престолонаследник, постившийся и молившийся десять дней в своем дворце, занимал центральное место в этом огромном разнообразии, и толпа уважительно смолкала, подавленная великолепием самого места и торжественностью момента. Затем прибывал сам самодержец, снимал с головы свои украшения с льяуту и помещал их на голову принца, называя имя, которое тот будет впредь носить. Потом он отдавал новому правителю почести, выпивая чашу чичи, напитка из забродившего маиса, и становясь перед ним на колени.

До и после церемонии в храме Солнца делались многочисленные жертвоприношения: раковины, кока, ламы и даже дети, которых выбирали среди самых красивых. Все идолы, все священные места и все уака окроплялись кровью жертв. Сгустки засохшей крови даже посылались на вершины окружающих гор.

Свадьба Инки, то есть его воссоединение со своей сестрой, проводилась в храме Солнца в день его восхождения на трон. С момента назначения дня церемонии невеста воспринималась всеми как дочь Солнца, у которого новый император просил руки. Показная пышность церемонии зависела от обстоятельств. Огласив свою просьбу в храме Солнца, Инка Пачакути отправился в дом девушки в сопровождении большой свиты по дорожкам, устланным коврами и украшенным висячими драпировками. Его отец, Инка Виракоча, ожидал сына вместе с помолвленной невестой, которая при виде его бросилась ниц. Жених поднял ее, подарил богатое одеяние и попросил надеть его. Потом он достал сандалию, богато украшенную золотом, и собственноручно надел на ее правую ногу. После этого старый император поднялся и обнял новую императрицу. Пачакути проделал то же самое, подарил принцессе 100 служанок, протянул руку и попросил ее пройти с ним в храм Солнца. Верховный жрец ожидал их с двумя чашами чичи, которые Инка вылил на землю в качестве приношения. Затем в жертву были принесены две белые ламы. Последовавшие за этим празднества продолжались в течение трех месяцев, и вожди вернулись в свои провинции, нагруженные ценными дарами.

Церемония похорон императора была не менее импозантной, чем его коронация, или, другими словами, возложение льяуту. Когда Инка Виракоча скончался, его тело положили на носилки и пронесли по улицам Куско в сопровождении маршировавших строем солдат. Сын усопшего монарха и наследник трона в одеждах из белой и серой шерсти викуньи находился во главе скорбящих. За ними следовали женщины. Они коротко постригли волосы, покрасили лица черной краской, рыдали, стенали и стегали себя прутьями. Повсюду звучали барабаны.

Тело монарха бальзамировали, ноги оборачивали тонкой материей, а на голову помещали льяуту. Одновременно в храме Солнца проводились жертвоприношения: множество лам, а также женщины, слуги или друзья, которые пожелали последовать за своим императором в загробный мир, а кроме того – несколько детей. В течение всего года по определенным дням мумию приносили в столицу во главе длинной процессии скорбящих и высокопоставленных лиц. Все это сопровождалось печальными звуками траурных барабанов, время от времени прерывавшимися печальными завываниями и песнопениями, в которых рассказывалось о подвигах покойного.

При смене Верховного Инки соблюдался принцип разделения между властью и собственностью. Власть переходила к сыну законной жены, выбранному отцом перед смертью. Об этом мудром обычае мы уже рассказывали, однако он вызывал недовольство остальных сыновей, которых не устраивало их более низкое положение. Дочери не имели права унаследовать трон.

Вся собственность оставалась в распоряжении умершего. Как и прежде, мумия оставалась в своем дворце в окружении оружия, художественных ценностей и слуг. Наследник трона строил себе другой дворец, и поэтому в Куско можно найти развалины стольких дворцов, сколько было правителей, и каждый дворец носил имя своего императора.

Считалось, что человек-бог будет жить вечно.

Чтобы понять жизнь самодержца, к событиям его повседневной жизни необходимо добавить постоянные войны, которые ему приходилось вести самостоятельно, а также весьма значительную работу по планированию и контролю всей экономической жизни страны. Удивительно, как много удалось осуществить, например, Пачакути за время его правления. Он строил города, реформировал армию и религию, унифицировал язык и создал унифицированную экономическую структуру. Ему удалось превратить конфедерацию племен в империю, даже если допустить, что его труды были в некоторой степени преувеличены историками, которые не прочь были приписать ему достижения его предшественников. Нельзя не восхищаться такой поразительной энергией. Ко всему этому нужно добавить его поездки на охоту и путешествия.

Охотничьей добычи было предостаточно, так как в заповедники для диких зверей, таких, как в провинции Уамачуко, доступ разрешался только самому Инке и знати. В каждом конкретном районе охота проводилась лишь один раз в четыре года. Делалось это следующим образом: несколько тысяч индейцев окружали район и медленно двигались навстречу друг другу к центру. Люди громко кричали, окружая перепуганных животных. Опасных зверей убивали, викуний и гуанако стригли, самок отпускали на волю. Все действия скрупулезно записывались. Это был один из тех редких случаев, когда люди ели мясо.

Вожди племен охотились с соколами. На рисунках на древней глиняной посуде можно видеть изображения аборигенов со стрелами в одной руке и с эстоликой, на которой сидит сокол, в другой. Иногда их рисуют наблюдающими за небом, словно они следят взглядом за полетом этих хищных птиц.

Путешествия самодержца иногда длились несколько месяцев, а то и более года. Инку несли на носилках, где он восседал вместе с женой, если та сопровождала его. Над сиденьем на легких подпорках возвышался паланкин, с которого ниспадали занавески с прорезанными отверстиями. Через них высокопоставленные путешественники могли наблюдать за всем вокруг, оставаясь невидимыми.

Как правило, носильщиками были люди из племени рукана, жившего к западу от Куско. Спускаясь по горным склонам, они ставили свою ношу на платформы, специально приготовленные для этого. Носильщики старались не спотыкаться, так как это был дурной знак. Чтобы снизить риск такого происшествия, вожди районов, по которым пролегал путь монарха, повелевали заранее подмести и тщательно выровнять нужные дороги. Императора всегда сопровождало несколько тысяч воинов.

Императрица оказывала определенное влияние на мужа. Законная жена Пачакути правила в Куско в нескольких случаях, когда муж отсутствовал, а также организовала помощь жертвам одного из самых страшных землетрясений, когда-либо случавшихся в Арекипе. Жене Тупака Юпанки удалось завоевать доверие индейцев из деревни Янаяку, о чем мы узнаем позже. Однако женщины всегда занимали более низкое положение, чем сам император. Например, одна жена падала перед мужем ниц всякий раз, когда он раздражался, и оставалась в таком положении до тех пор, пока он не разрешал ей подняться.

Императрица и придворные дамы ткали и изготовляли свои одежды. Они выщипывали себе брови и румянились киноварью, которую добывали в рудниках Уанкавелики, либо соком красных ягод ячиоте. Во всех классах общества волосам уделялось особое внимание. Они служили критерием красоты. Индианки носили длинные волосы с пробором посередине. В некоторых районах волосы заплетали в косы, а во время траура коротко стригли. Расческой служил ряд шипов, зажатых между двумя деревянными пластинками. Мыли волосы в воде с добавлением коры, бобов и некоторых трав, чтобы сделать их «черными как смоль».

Индейский летописец Пома де Айяла делал наброски портретов императриц, сменявших друг друга на троне Куско. Эта галерея образов весьма забавна. Одни женщины прекрасны, другие уродливы, одни здоровые и веселые, другие болезненные и печальные. Одним нравятся цветы, другим птицы, некоторые добры и готовы помочь, многим нравятся праздники и пиры, одна любит выпить, другая похожа на ведьму.

Инка со своей семьей жил в Куско (на языке кечуа – центр), в городе, построенном с геометрической точностью и расположенном на высоте 10 500 футов. Пачакути полностью перестроил город в соответствии с планом, по которому тот становился центром и олицетворением всей империи. Планировка была такова, что все начиналось с центральной площади, где обычно проводились народные празднества. Значение строений понижалось по мере удаления от центра, где за каменными дворцами следовали глинобитные хижины. Положение обитателей соответствовало статусу их домов. Население представляло собой жуткую смесь всех слоев общества от высокопоставленных чиновников до простых ремесленников. Кроме того, город был разделен на четыре секции: северную, южную, восточную и западную, и приезжавшим из отдаленных провинций индейцам следовало останавливаться в той секции, которая соответствовала географическому положению места, откуда они были родом. Пришедшие с востока жили в восточной секции, а прибывшие с запада – в западной части. Подобный рационализм неизменно и строго соблюдался.

Говорят, что 50 тысяч индейцев за двадцать лет перестроили «столицу четырех сторон света», после чего в этом центре империи поселилось 200 тысяч человек. Престиж города был настолько высок, что индеец, направляясь в Куско, всегда уступал дорогу индейцу, следовавшему оттуда. Казалось, что возвращавшийся из города путешественник нес с собой частичку столицы.

Общий план города напоминал шахматную доску. Мощеные и узкие улочки пересекались под прямым углом. Единственным их недостатком было то, что посередине каждой улочки находилась сточная канава. Главную площадь пересекал один из ручьев, протекавших через город, но он был перекрыт сверху.

Императорский айлью располагался в центре города, где, в соответствии с традицией, разделялся на две части: ханан и хурин. Пригородные районы носили странные или поэтические названия, например кантут («цветы розы»), «хвост пумы», «соляной склад», «место для объявлений» (где оглашались императорские указы), «серебряная змея» (в честь двух каналов, пересекавших эту территорию), «ворота святилища» и т. д. Дворцы строились так же, как и остальной город, в соответствии с предварительно изготовленными глиняными моделями. Поскольку уж мы коснулись этой темы, невозможно не восторгаться их стенами, которые до сих пор удивляют путешественников. Камни подогнаны с такой точностью, что все выступы и углы совпадают до мельчайшей доли дюйма. У одного из таких блоков не менее 12 углов, словно архитектор получал удовольствие от преодоления трудностей.

За окружающей стеной располагалось несколько комнат, выходивших окнами во внутренний двор, украшенный вазами с цветами. Вместо дверей использовались занавески, на полу лежали шкуры зверей, а в стенах устраивались ниши. Расположенная в них глиняная посуда желтого, коричневого и черного цвета, ценные золотые предметы искусства с разнообразными образами радовали глаз своей гармонией.

Возьмем, к примеру, прекрасный дворец, предназначенный для знати и возведенный в период правления Пачакути при входе в долину Каньете. Индейцам плато не удалось изгнать войска чукиманку и достичь побережья, поэтому удрученный данными событиями Инка решил остановиться в этом месте. Он приказал сравнять холмы, и на их месте из земли вырос миниатюрный Куско со своими обитателями, святилищами, хранилищами и «домами избранных женщин». Главным зданием был дом Инки. Перед ним располагалась огромная терраса 480 футов длиной и 250–650 футов шириной. В центре возвышался каменный алтарь и место для жертвоприношений. Оба расположены на платформе, к которой ведут ступени.

Возвышающаяся над террасой передняя часть дворца разделена на две части небольшой лестницей. Комнаты одной части предназначались для проживания телохранителей и отдыха не занятых в данный момент жрецов. В другой части располагалась еще одна небольшая платформа. За ней вдоль стены шли колонны прямоугольной формы, поддерживавшие палантин из шерсти викуньи и перьев птиц. Противоположная его сторона держалась на врытых в землю деревянных стойках, украшенных драгоценными металлами. В результате получалась длинная, покрытая сверху галерея, дававшая укрытие монарху и его семье, когда те возглавляли церемонии, устраивавшиеся перед ними на террасе.

Над галереей располагались хранилища и апартаменты для императорской семьи, комнаты Инки, его наложниц, слуг, военачальников и охраны.

Соседнее здание служило укрытием для курьеров с их сигнальными кострами, которые можно было зажечь в любой момент. Вдали, вдоль дороги, ведущей в Куско, можно было видеть цепь горных вершин, где перед своими сигнальными кострами дежурили наблюдатели. Их посты были укреплены.

На небольшом расстоянии от дворца находилась группа построек, разделенная на четыре части. В первой части хранилась шерсть лам, во второй – продовольствие, в третьей – чича, а в четвертой жили хранители этих богатств.

Дворы зданий также имели свое назначение. В одном распределяли чичу, в другом содержалось стадо лам. Вход в него был столь узким, что ламы были вынуждены проходить по одной. Здесь стоял официальный счетовод и регистрировал количество животных с помощью узелкового письма. Стены этой части здания были выше других, поскольку известно, что лама может преодолевать очень высокие препятствия одним прыжком.

Другой довольно широкий двор был разделен на прямоугольные секции, окруженные небольшими стенами равной высоты. Здесь хранились продукты, которые можно было высушить под жаркими лучами солнца или в холоде ночи. В середине и при входе в это место у стен стояли скамейки, а в самих стенах были сделаны ниши для статуэток конопа, божеств-хранителей.

Поблизости находился небольшой дом для охраны, а на его террасе располагался пост для часовых. Для лучшего наблюдения единственная дверь в помещения для хранения продуктов открывалась в их сторону.

Работники занимались подготовкой продуктов, сидя на скамейках и распевая песни. Они молотили зерно, мыли листья коки, а затем относили их в места, специально предназначенные для просушки. Наполнив резервуары, работники накрывали сушилки материалом, изготовленным из шерсти и соломы. Когда приходило время распределять продукты, эти сушилки опорожнялись.

Дверь «дома избранных женщин» открывалась на углу, который легче всего было защищать. Апартаменты располагались полукругом вокруг двора, в центре которого находился алтарь. Комнаты для матрон возвышались над помещениями для остальных женщин, что обеспечивало возможность наилучшего наблюдения.

Методы строительства этих дворцов, а также храмов и крепостей связаны с проблемами, которые мы рассмотрим при обсуждении перуанской архитектуры.

Повседневная жизнь императора протекала иногда в его дворце в Куско, а временами в доме для развлечений, расположенном возле столицы в Тамбо Мачай. Именно там он наслаждался семейной жизнью со своей женой и детьми.

Питание императорской семьи было более обильным и разнообразным, чем у простого народа, но об этом мы поговорим позже. Маис жарили, варили или толкли в крупу. Зерна кинуа, ачита и каньяуа толкли в муку и использовали в качестве основы для супа вместе с другими овощами или содержащими крахмал продуктами. Белые и красные бобы ели вареными, жареными, приправленными солью и перцем. Картошку готовили в форме чуньо, попеременно выставляя ее то на мороз ночью, то на жару днем, пока она полностью не высыхала. Затем картофель следовало размолоть, смешать с водой, солью и перцем. Получалась каша, очень популярная в Андах. Юка и ока готовились таким же образом. Все индейцы широко применяли в пищу сушеные приправы ахи и маньи. В меню знати входили также фрукты из тропических долин. В противоположность простому народу, они ели мясо лам в возрасте не старше трех лет и викуний – не старше двух. Как мы уже знаем, в более зрелом возрасте мясо этих животных непригодно в пищу.

Император и его семья могли значительно расширить свое меню. Курьеры с большой скоростью доставляли им продукты из различных провинций: прекрасные дикие утки и куропатки из пуны, грибы и лягушки с озера Чинчайкоча, улитки, рыба и раковины с тихоокеанского побережья. Несмотря на расстояния, продукты доставлялись исключительно свежими и аппетитными. Вся империя старалась накормить своего самодержца.

Что касается напитков, то вся страна, начиная от монарха и кончая самыми простыми людьми, традиционно употребляла чичу, зачастую злоупотребляя им.

Три раза в день продукты раскладывались на подстилках из крашеного тростника, разостланных на земле. Император устраивался на деревянном стуле, покрытом тонким шерстяным одеялом, и указывал, какое блюдо он предпочитает. Одна из женщин его окружения подавала выбранное блюдо на тарелке из драгоценного металла или обожженной глины, стоя рядом и держа блюдо в руках, пока император ел. Все, к чему прикасалась рука монарха, и все остатки пищи собирали и сжигали, а золу развеивали по ветру.

Верховного Инку по очереди обслуживали его жены, которые проживали во дворце и имели бесчисленное количество слуг в своем распоряжении.

Иногда человека-бога развлекал клоун, однако при этом император должен был изображать перед своими людьми абсолютное безразличие. В языке кечуа есть специальное слово, каничу, обозначающее этот персонаж, задачей которого было веселить людей. Как мы знаем, индейцы были не безразличны к шуткам и даже к фарсу.