Текст книги "Люди. По следам наших миграций, приспособлений и поисков компромиссов"

Метисация в Восточной Африке

Наиболее богатой и разносторонней с демографической, языковой и культурной точек зрения является Восточная Африка. Возникновение земледелия на африканском континенте не связано исключительно с распространением народов банту, потому что, по всей видимости, навыки ведения сельского хозяйства в Восточной Африке развивались независимо, появившись около 7000 лет назад в регионе Сахара/Сахель[59]59
  Сахель – тропический регион саванн в Африке, протянувшийся от Атлантического океана на западе до Красного моря на востоке; он находится ниже Сахары и является своеобразным переходом между ее пустынными ландшафтами и более плодородными территориями южной части Африки. (Прим. перев.)


[Закрыть] и на высокогорных плато на территории современной Эфиопии от 7000 до 4000 лет назад. Сегодня земледельческие народы Восточной Африки говорят на афразийских и нило-сахарских языках, а их образ жизни, прежде построенный вокруг охоты и собирательства, почти полностью сменился иными видами ведения хозяйства – как и в других регионах Африки. Более того, данные генетики указывают, что восточноафриканские популяции особенно часто гибридизировались с популяциями самого разного происхождения. По сути, генетика говорит, что этот регион находился под сильным влиянием различных миграций. В ходе одной из них, которая получила название «back-to-Africa» («назад в Африку»), популяции родом из земель Леванта в течение последних 3000 лет принесли с собой в Восточную Африку генетический материал евразийского происхождения, тогда как миграции земледельцев из западной части Центральной Африки за минувшие 2500 лет обеспечили этому региону ДНК банту.

Очень небольшое количество популяций сохранили автохтонный[60]60
  Автохтон – изначальный, коренной обитатель какой-либо местности. (Прим. науч. ред.)


[Закрыть] генетический пул Восточной Африки в том же самом виде, каким он был до прибытия миграционных потоков из Евразии или до распространения на восток народов банту. Популяции нилотских скотоводов Южного Судана (такие как динка, нуэр и шиллук) или охотники-собиратели хадза в Танзании представляют собой именно этот случай. Кроме того, данные генетических исследований свидетельствуют о наличии двустороннего, с запада на восток и с востока на запад, культурного и генетического обмена между группами кочевых скотоводов на всем пространстве пояса Сахель – коридора между экваториальным лесом на юге и пустыней Сахара на севере. Тем не менее, в генетических исследованиях народов Восточной Африки остается довольно много пробелов, и анализ большего числа образцов генетического материала популяций этого региона помог бы нам лучше понять всю многогранность этой ключевой для истории человечества территории.

Северная Африка – на перекрестке миграций

Большинство генетических исследований проводились среди населения африканских территорий, расположенных к югу от Сахары. Северная же Африка изучена крайне мало: и тем не менее это регион с богатой, сложной и увлекательной историей. Проживая в таком стратегически важном месте, североафриканские популяции пропустили через себя множество миграционных потоков. Здесь встречаются три континента: на юге территория ограничена Сахарой, которая служит естественным барьером от остальной части африканского континента; на севере простирается Средиземное море, облегчившее путь в Африку мореходам из Европы; и, наконец, Северная Африка связана с Ближним Востоком через Синайский и Аравийский полуострова, где происходили миграции по суше. Кроме того, представители североафриканских популяций говорят на двух языках афразийской семьи: арабском (принесенным в этот регион с Ближнего Востока вместе с распространением ислама) и берберском, объединяющем в себе целую группу различных языков и диалектов. Прибавим к этому, что заселение человеком Северной Африки датируется периодом минимум от 130 000 до 190 000 лет – не считая присутствия на территории сегодняшнего Марокко человека из Джебель-Ирхуда, близкого по своим характеристикам к человеку современного типа и жившего около 300 000 лет назад. С помощью генетических исследований – среди которых отметим работы Дэвида Комаса из университета Помпеу Фабра в Барселоне – удалось выяснить несколько важных фактов. Прежде всего, были обнаружены следы множества гибридизаций у современных североафриканских популяций. Как оказалось, в пределах этих популяций индивиды родом с одной и той же территории делятся на различные генетические группы – при этом нельзя создать какой-то ясной классификации по их демографической, этнической или географической принадлежности. Данные генетических исследований современных популяций в сочетании с анализом древней ДНК показывают, что гены большинства североафриканских популяций оказались под сильным влиянием двух генетических составляющих – ближневосточной, полученной благодаря миграциям арабов, которые оставили заметный след на востоке Северной Африки, и магрибской, представляющей собой автохтонное генетическое наследие региона и имеющей высокую встречаемость на западе Северной Африки.

Несколько меньшим оказалось обнаруженное с помощью тех же методов более позднее генетическое влияние на популяции Северной Африки, особенно в западной ее части, миграций из районов к югу от Сахары. Ученые связали это с потоком рабов, доставляемых в Северную Африку во времена античного Рима. Кроме того, были найдены также следы метисации с европейскими популяциями. Что касается берберов, считающихся автохтонными народами этого региона, то они по генетическим данным оказались крайне разнородной группой. Берберы, в свою очередь, тоже прошли через важный период гибридизаций – их интенсивность очень отличалась у разных популяций, – особенно вследствие арабизации Северной Африки, что повлекло за собой значительное «разбавление» их общего генетического фонда.

Европа смешанная и перемешанная

Если и существует часть света, изученная вдоль и поперек (генетика здесь не является исключением), то это именно Европа. Археологи, палеоантропологи и генетики исследовали историю человеческих популяций в Европе гораздо более детально и подробно, чем на любом другом континенте. Согласно археологическим данным, первые люди современного типа появляются в Европе приблизительно от 42 000 до 45 000 лет назад. В этот период, по всей вероятности, они активно скрещивались с неандертальцами. Совершенно очевидно, что от этих первых европейских популяций в геноме современных людей осталось совсем немного. Изучен геном самого раннего современного человека в Европе – индивида Oase 1, найденного на территории сегодняшней Румынии. Его возраст составляет от 37 600 до 41 600 лет, а среди его прямых предков в предыдущих 4–6 поколениях был неандерталец.

Четыре основных этапа заселения

Анализируя данные разных областей знаний, полученные при исследованиях миграций, можно разделить историю Европы на четыре основных этапа. Первый этап соответствует первоначальной колонизации континента, начавшейся со стороны Ближнего Востока около 45 000 лет назад. Второй этап связан с повторной колонизацией Европы вслед за последним оледенением (приблизительно от 26000 до 15000 лет назад), которое вызвало сильное сокращение населения. Люди мигрировали на юг, где климатические условия были гораздо благоприятнее – например, во франко-кантабрийском регионе, расположенном между современными Францией и Испанией, или на берегах Черного моря. По окончании ледникового периода популяции охотников-собирателей стали покидать эти пристанища и распространились по территории всей Европы. Третий этап стал следствием появления в Европе культуры земледелия. По сути, уже около 11000 лет назад на многих территориях Плодородного полумесяца[61]61
  Плодородный полумесяц – условное название историко-географического региона на Ближнем Востоке, в котором в зимние месяцы наблюдается повышенное количество осадков. (Прим. перев.)


[Закрыть] начал развиваться новый образ жизни, характерный для эпохи неолита, – основанный на оседлости, скотоводстве и земледелии. Начиная с этого региона – вероятнее всего, с территории Малой Азии, или Анатолии – культура ведения сельского хозяйства стала распространяться по всей Европе, и в период от 8 000 до 6 000 лет назад достигла Пиренейского полуострова, Скандинавии и Британских островов. И, наконец, последнее большое перемещение популяций, оставившее глубокий след в истории Европы, связано с миграциями с востока в конце эпохи неолита и начале бронзового века. Считается, что это были миграции кочевых скотоводов, относившихся к ямной культуре[62]62
  Название «ямная» происходит от характерной черты этой культуры: захоронения умерших в ямах под курганами в положении лежа на спине, с согнутыми коленями. (Прим. перев.)


[Закрыть], из понто-каспийских степей. Около 4 500 лет назад они переместились в Европу, где благодаря им распространились индоевропейские языки, на которых сегодня говорят в Европе (этот вопрос пока остается спорным).

Кроме этого, многие вопросы долгое время оставались без ответа, а некоторые до сих пор активно изучаются. Какой вклад внесла каждая из этих миграций в нынешнее генетическое наследие европейцев? Были ли области, где влияние миграционных движений сказалось сильнее, чем в других? Является ли появление в Европе сельского хозяйства результатом передачи культурных навыков или же перемещения самих популяций? Как мы уже видели в предыдущей главе, теперь мы можем искать подтверждение разных гипотез, анализируя генетическую вариабельность современных популяций. Что открывают нам эти исследования? На основании анализа так называемых «классических» маркеров, а также Y-хромосомы ученые прежде всего отметили постепенное изменение встречаемости различных вариантов в направлении с юго-востока на северо-запад. Вначале это явление было интерпретировано как подтверждение модели демической диффузии земледелия в течение периода неолита – в частности, этой позиции долгое время придерживалась школа Луки Кавалли-Сфорца. Однако стоит отметить, что перемещения популяций в том же направлении, происходившие в другие периоды, вполне могли оставить сходные генетические следы; кроме того, исследования на компьютерных моделях показывают, что подобные градиенты встречаемости могут также наблюдаться даже при отсутствии всякой миграции.

Тройная гибридизация

И все же земледелие попало в Европу благодаря демической или культурной диффузии? Окончательную точку в этом споре поставила древняя ДНК. За последнее десятилетие появилось много новых исследований древней ДНК из Европы. Эти исследования показали, что нынешние европейские популяции являются результатом интенсивного скрещивания трех генетических составляющих, которые относятся к разным линиям предков: среди них охотники-собиратели Западной Европы эпохи мезолита; народы, занимавшиеся сельским хозяйством и пришедшие из Малой Азии в эпоху неолита; а также представители ямной культуры, мигрировавшие из степей Центральной Азии. Пропорции этих составляющих сильно варьируют в зависимости от изучаемого географического региона. Так, анализы ДНК, относящейся к разным эпохам (от мезолита до наших дней), показывают, что генетическая составляющая «охотники-собиратели» стала сильно уменьшаться с появлением сельскохозяйственных народов из Леванта и ассимиляцией местных охотников-собирателей около 8500 лет назад. Эти результаты являются наглядным доказательством того, что новый образ жизни распространился по Европе скорее благодаря миграциям людей, как это и предсказывал Кавалли-Сфорца, чем передаче навыков. Кроме того, по всей вероятности, образ жизни в период неолита также повлиял на увеличение размера популяций, как показывают оценки эффективного размера популяций, полученные с помощью геномики.

А еще генетика позволила нам установить, что народы, мигрировавшие в Европу из Малой Азии в период неолита, не вытеснили полностью популяции охотников-собирателей. Около 4500 лет назад почти все европейские популяции были уже гибридными, то есть носителями двух генетических составляющих: от 10 % до 25 % генетического материала они получили от охотников-собирателей Западной Европы. Сегодня составляющая «охотники-собиратели» остается самой незначительной. Наиболее высокая ее встречаемость наблюдается у популяций на севере Европы. Что касается генетической составляющей, восходящей к земледельцам с Ближнего Востока, то самая высокая ее встречаемость обнаружена в популяциях Южной Европы, например, у жителей Сардинии, а самая низкая – среди популяций севера Европы.

Наконец, благодаря древней ДНК ученые смогли описать мощное воздействие на генетическое наследие европейцев, которое оказывали миграции из степей Центральной Азии представителей ямной культуры на протяжении бронзового века. Сами эти скотоводы с востока происходили от различных групп охотников-собирателей в Восточной Европе и на Кавказе. Геномные исследования указывают, что «степная» составляющая уже присутствовала в Южной Европе 6000 лет назад, в Северной Европе 5000 лет назад, а в Центральной Европе – около 4500 лет назад. Сегодня генетические следы степных предков встречаются у европейцев Центральной и Северной Европы, но редко наблюдаются у южноевропейских популяций.

Карта географическая и карта генетическая

Таким образом, на протяжении последних 10 000 лет Европа являлась ареной для различных миграционных процессов, за которыми последовала интенсивная метисация. Благодаря этому сегодняшние европейцы представляют собой популяции с крайне высоким уровнем гибридности, они – носители генетического материала, заимствованного у разных групп мигрантов, и среди этого материала необходимо отметить… неандертальскую составляющую! Все эти процессы привели к тому распределению генетической изменчивости, которое мы наблюдаем у современных европейцев и которое соответствует модели «изоляции расстоянием»: генетическое родство коррелирует с географическим расстоянием между популяциями, то есть чем ближе проживают популяции, тем больше между ними сходства с точки зрения генетики. Другими словами, современное европейское генетическое разнообразие неразрывно связано с географией: градиент этого разнообразия снижается по мере движения на север.

В одном своем исследовании 2008 года Джон Новембре[63]63
  Джон Питер Новембре – вычислительный биолог в Чикагском университете. (Прим. науч. ред.)


[Закрыть], в ту пору работавший в Калифорнийском университете в Лос-Анджелесе, использовал генетические методы и показал возможность предсказать географическое происхождение человека с точностью от 500 до 800 километров. Корреляция между генетическим и географическим разнообразием в Европе такова, что ее можно обнаружить даже на уровне совсем небольших географических зон – таких, как Швейцария, Финляндия, Исландия или Великобритания.

Из Англии во Францию: границы, скрещивание и изоляция в Европе

Эта ярко выраженная связка географии и генетики в сегодняшних европейских популяциях позволяет, помимо прочего, восстановить историю миграционного прошлого того или иного региона или страны. Например, опубликованные в 2015 году в журнале Nature результаты исследования геномов более 2 000 жителей Великобритании показали, что генетический вклад миграций англосаксов в нынешние популяции юго-востока Англии составляет менее 50 %. В этом исследовании была также сформулирована гипотеза о перемещении популяций из континентальной Европы в Юго-Восточную Англию в период конца мезолита – начала римских завоеваний и выдвинуто предположение, что в несаксонских областях Великобритании обитают скорее генетически различающиеся группы населения, а не единая популяция с кельтскими корнями.

Исследования, посвященные генетическому разнообразию человека, долгое время обходили стороной Францию, но, наконец, дошло дело и до нее. В 2020 году команда Кристиана Дина из Нантского университета проанализировала генетические профили более 2100 французов из разных регионов страны. Выяснилось, что французское генетическое разнообразие также соответствует модели изоляции расстоянием. Были обнаружены различные генетические составляющие, причем их доля сильно зависит от географических барьеров. Например, существует четкое разделение с точки зрения генетики между популяциями севера и юга Франции: линия «генетического разрыва» проходит вдоль реки Луары, которая в течение долгого времени была политической и культурной границей, разделявшей королевства или графства севера и юга страны. Таким же образом, но в несколько меньшей степени реки Гаронна и Адур играли важную роль естественного барьера, мешающего гибридизации популяций. В целом, регионы, демонстрирующие самый высокий уровень генетической вариабельности, – Аквитания и Бретань. Это согласуется с культурной и политической историей данных областей, которая привела к более выраженной изоляции проживающих на их территории популяций. Все же необходимо подчеркнуть, что даже если кажется, что исторические, культурные и политические границы сформировали генетическую структуру современной Франции, то ее историческое население остается, тем не менее, – во всяком случае, с точки зрения генетики – достаточно однородным.

Уровень генетических различий между популяциями всегда представляет собой условную оценку, которая зависит прежде всего от масштаба рассматриваемых явлений. Конечно, популяции Аквитании и Бретани наиболее «дифференцированы» – то есть разнообразны генетически – по сравнению с населением других французских регионов, но значение этих отличий нужно рассматривать более широко: если взглянуть на них в соответствующем контексте, они окажутся лишь небольшими нюансами. Одной из целей популяционных генетиков как раз и является поиск этих различий и оценка их значимости – для того, чтобы использовать их при реконструкции истории народа или географического региона. Используя верные средства и нужный уровень точности, можно при желании увидеть различия даже между Монпелье и Тулузой[64]64
  Два французских города, расстояние между которыми составляет меньше 200 км. (Прим. перев.)


[Закрыть]! Но и в этом случае речь не идет о четкой определенности, вроде той, что бывает у бухгалтера или нотариуса, так как ни одно различие не является значимым само по себе: все зависит от масштаба, в котором оно рассматривается, и от научного интереса к тому или иному вопросу.

Рассуждая таким же образом о разнообразии населения Европы, можно заметить, что некоторые популяции выбиваются из общего ряда. По сути, наблюдается немало значительных отклонений от общей модели изоляции расстоянием. Показательными примерами оказались финны, сардинцы, баски или евреи-ашкенази: их демографическая, географическая или культурная история привела к гораздо более значительной генетической дифференциации по сравнению с другими популяциями. Отсутствие у некоторых популяций больших генетических отличий от соседей может также быть знаменательным фактом. Например, венгры, хоть и говорят на языке из финно-угорской группы, генетически близки со своими географическими соседями, говорящими на индоевропейских языках. Это наблюдение демонстрирует случай языкового замещения, которое не повлекло за собой генетического замещения. Подобное явление называется «доминированием элиты»: небольшое число индивидов, часто пришедших издалека, вводят в употребление новый язык, но не смешиваются с местным населением.

Множество «Азий»: территория контрастов и встреч

Азия таит в себе богатейшее культурное и языковое разнообразие; к сожалению, генетическая структура популяций на пространстве этой части света остается одной из наименее изученных. К тому же на ее территории находится столько географических барьеров, столько совершенно разных культур и такой диапазон климатических и других условий окружающей среды, что трудно коротко изложить историю заселения Азии. По сути, ее заселение состоит из множества независимых эпизодов, сложных и очень отличающихся друг от друга. Поначалу генетические исследования говорили в пользу единственной миграции по южному побережью Азии около 60 000–70 000 лет назад: предполагалось, что тогда началось заселение Юго-Восточной и Восточной Азии, за которым последовали миграции на север, в обход Тибетского нагорья. Тем не менее, ученые обнаружили, что популяции папуасского происхождения являются носителями характерных паттернов – размером примерно 2 % генома, – соответствующих первому выходу из Африки через Ближний Восток около 120 000 лет назад. Этот выход, как мы уже видели, оказался неудачным и внес очень незначительный вклад в генетическое разнообразие современных популяций за пределами Африки. Что касается прибрежной миграции, то она проходила вдоль берегов Аравийского полуострова, омываемых Персидским заливом, и вдоль берегов Индии, и очень быстро, около 58 000 лет назад, достигла территорий Юго-Восточной Азии и Сахула (так называется древний материк, частями которого, разделенными водой к периоду 10 000 лет назад, являются Австралия, Тасмания и Новая Гвинея[65]65
  Первоначально Сахул объединял нынешние Антарктиду, Австралию, Новую Гвинею и Тасманию. (Прим. науч. ред)


[Закрыть]). Исследования популяций Юго-Восточной и Восточной Азии выявили сильную корреляцию между генетическим разнообразием и географической широтой: это было интерпретировано как результат серийного эффекта основателя, поскольку человеческие популяции переместились с юго-востока ближе к северу Азии.

Предки жителей Евразии разошлись с популяциями Юго-Восточной Азии и Сахула около 57 000 лет назад, а затем еще раз, около 42 000 лет назад, и дали начало двум линиям: западным (европейцы) и восточным евразийцам. То есть генетические данные говорят в пользу единственного «успешного» выхода из Африки в Евразию – единого миграционного потока, который затем разделился на две большие волны колонизации Азии: одна отправилась на юг, а другая – на север.

История популяций континентальной Азии с культурной, географической, лингвистической и археологической точек зрения может быть представлена в виде множества «Азий», довольно сильно отличающихся общностей и генетических групп. Несмотря на малое число глобальных исследований популяций, населяющих сегодня Азию, генетические данные указывают, что азиатские популяции можно разделить на несколько крупных генетических групп, которые соответствуют языковым семьям своего региона: в их числе алтайские и сино-тибетские/тай-кадайские языки, языки хмонг-мьен, австроазиатские, индоевропейские и австронезийские языки.

Есть и исключения: они касаются генетических составляющих, которые соответствуют изолированным популяциям или популяциям с особой демографической историей, как в случае млабри из Таиланда и Лаоса – группы кочевых охотников-собирателей, сейчас едва ли насчитывающей 200 человек; или негритосов (от испанского «маленькие негры») с Филиппин, из Малайзии или Индии – темнокожих и низкорослых. По результатам недавнего секвенирования геномов более 1700 индивидов из 219 популяций Азии установлено, что разные группы, объединенные в классификации под общим названием «негритосы», на самом деле генетически ближе к своим географическим соседям, находящимся на Филиппинах, в Малайзии или Индии, чем к негритосам из других мест. Это позволяет сделать вывод, что характерные для них фенотипические черты – такие, как темная кожа или низкий рост – являются скорее результатом адаптации к окружающей среде и к образу жизни, чем показателем общего происхождения.

Что об истории Азии поведали гены

Как и в случае истории Европы, многочисленные работы по геномике, связанные с изучением ископаемых останков, рассказали нам о заселении Азии и об отношениях между популяциями, проживающими здесь. Например, секвенирование генома человека, умершего 24 000 лет назад на территории стоянки Мальта́[66]66
  Мальта2 – село в Усольском районе Иркутской области. (Прим. науч. ред.)


[Закрыть] недалеко от озера Байкал на юге Сибири, выявило его необыкновенное генетическое сходство с популяциями на западе Евразии и с американскими индейцами – гораздо большее, чем с нынешними восточными азиатами или сибиряками: так выяснилось, что генетический пул древних европейцев простирается до Северной Азии. Сегодня мы встречаем генетический материал древнего населения окрестностей Мальты объемом 10–20 % у европейцев и 30–40 % у американских индейцев. Дальнейшие исследования показали, что около 15 000 лет назад мальтинцы разделились на две большие группы: европейские охотники-собиратели на западе и североазиатские популяции на востоке. А значит, у населения Северной Азии наблюдается генетическая непрерывность от периода верхнего палеолита и вплоть до бронзового века, то есть до пятого тысячелетия до н. э.

Эффект миграции: вытеснение против генетической непрерывности

Начиная с бронзового века, миграции и метисации в Центральной Азии и в Сибири постепенно приводили к замещению, а затем и полному исчезновению этой древней североазиатской популяции, в итоге вытесненной пришедшими с запада мигрантами. На этот процесс, вероятно, также повлияли миграции представителей ямной культуры со стороны Европы и миграции с востока – например, связанные с неолитическими культурами Азии. Таким образом, популяции, к которым принадлежали мальтинцы и усть-ишимский человек – также найденный в Сибири и датированный возрастом 45 000 лет – оставили мало генетических следов в современном населении Евразии. Эти факты подчеркивают важность замещения популяций в истории человечества.

Но стоит отметить, что существуют и противоположные замещению случаи – случаи генетической непрерывности. Известны группы древних индивидов, которые внесли заметный вклад в нынешнее генетическое разнообразие человеческих популяций. Один из таких примеров – человек из пещеры Тяньянь в Китае. Его возраст составляет 40 000 лет, геном был секвенирован в 2017 году. С точки зрения генетического наследия этот человек гораздо ближе к жителям Восточной и Юго-Восточной Азии, чем к европейцам – как древним, так и современным, – и это иллюстрирует генетическую непрерывность в Восточной Азии на протяжении последних 40 000 лет. Другой любопытный факт: геном тяньяньского человека близок к некоторым популяциям индейцев Южной Америки, и это позволяет предположить, что колонизация Америки связана с различными прародительскими популяциями, происходившими из Азии и на тот момент уже дифференцированными. В отличие от Европы, где подобные случаи редки, в Азии встречаются и другие примеры генетической непрерывности, сохранившейся до наших дней. Об этом свидетельствует результат секвенирования геномов индивидов, живших на территории Тибета, Северной Кореи и Японии в период от 1000 до 7000 лет назад: выяснилось, что эти индивиды генетически очень близки с популяциями, населяющими эти регионы сегодня.

Палеогеномика и история Восточной и Юго-Восточной Азии

Проведенные в последние годы многочисленные исследования древней ДНК жителей Восточной и Юго-Восточной Азии предоставили нам ценные сведения об истории заселения этих регионов. Например, они показали, что в начале неолита популяции с севера и юга территории современного Китая генетически различались сильнее, чем сейчас. Этот факт был принят как доказательство, что в период неолита популяции севера, которые, по-видимому, выращивали просо, мигрировали на юг Китая, где переключились на рис и стали скрещиваться с жителями этого региона. Кроме того, генетические данные позволяют предположить, что говорящие на австронезийских языках популяции, которые сегодня проживают на территории от Тайваня до Полинезии, родом с юго-восточного побережья континентальной Восточной Азии – вывод сделан на основании их генетического сходства с ископаемыми останками эпохи неолита, найденными в этом регионе.

Что касается Юго-Восточной Азии, данные палеогеномики показывают, что современные популяции этого региона появились в результате гибридизации многих прародительских популяций: в их числе континентальные хоабинцы (представители культуры Хоа-Бинь) – первые обитатели этого региона, предки нынешних жителей Андаманских островов (онге, джарава) и джахаев – малайских охотников-собирателей; популяции, пришедшие с юга современного Китая и принесшие земледелие (особенно выращивание риса) на полуостров Индокитай около 4000 лет назад; популяции носителей австроазиатских языков – потомки метисации хоабинцев с первыми земледельцами, пришедшими с севера в эпоху неолита; популяции носителей тай-кадайских и австронезийских языков: их экспансия около 2000 лет назад привнесла генетическое наследие Восточной Азии в Юго-Восточную Азию – то есть с континентальной в островную соответственно.

Эта непростая Центральная Азия

Есть одна часть Азии, относительно хорошо изученная с точки зрения как генетики сегодняшних популяций, так и древней ДНК, – это Центральная Азия в широком смысле, то есть обширный регион, ограниченный на западе Каспийским морем, на востоке – Монголией и Китаем, на юге – Ираном и Афганистаном и на севере – Россией. Это пространство включает в себя два географических региона, которые часто изучают независимо друг от друга, хотя они имеют общую историю и культуру: это Центральная Азия в узком смысле, или Туркестан: в нее входят республики Казахстан, Киргизия, Таджикистан, Туркмения и Узбекистан; и Северная Азия, охватывающая запад Монголии, часть России – Южную Сибирь – и самую западную область Китая – Синьцзян-Уйгурский автономный район. В этой части Азии также очень разнообразные природные условия – от степей в сердце Евразии до хвойных лесов (тайги) и тундры, простирающейся до Северного Ледовитого океана.

Генетическое исследование, проведенное в 2019 году в популяциях, которые проживают в коридоре миграций, образованном Арменией, Грузией, Казахстаном, Молдавией, Монголией, Россией, Таджикистаном, Украиной и Узбекистаном, показало, что здешнее население делится по генетическим признакам на три большие группы, соответствующие их географическому положению и языку. По географическому положению эти группы соответствуют различным климатическим поясам Внутренней Азии[67]67
  Внутренняя Азия – восточная часть Центральной Азии, в состав которой входит Монголия и сопредельные с ней территории: Алтай, Бурятия, Тува и Восточный Туркестан. (Прим. науч. ред.)


[Закрыть], то есть тайге и тундре, лесостепи и кустарниковой степи. По языкам – уральским и тюркским языкам на севере и юге соответственно. Тем не менее отдельные популяции не вписываются в общую тенденцию, и этот факт подчеркивает важность недавних скрещиваний и более поздних переселений, которые уничтожили генетическую непрерывность, ожидавшуюся для некоторых из этих групп. Например, исследование генетического материала индивидов, живших в степях Центральной Азии в последние 4000 лет, показало, что различные миграционные явления преобразили генетическую картину населения евразийских степей после бронзового века. Вначале здесь жили популяции, пришедшие с запада и говорившие на индоевропейских языках, но затем степи заселили современные группы, по большей части говорящие на тюркских языках, в основном восточноазиатского происхождения.

Южная Азия и Индийский градиент

В Южной Азии данных о древней ДНК, к сожалению, удалось получить не так много – прежде всего по причине плохой сохранности ДНК древних образцов из-за климатических условий этого региона. Тем не менее, заселение Индийского субконтинента стало предметом исключительного внимания. В результате исследований, ко всеобщему удивлению, выяснилось, что своей тройной структурой местная картина напоминает заселение Европы. Как оказалось, нынешние индийские популяции являются результатом гибридизации трех генетических составляющих, относящихся к трем народам-прародителям. Южная Азия была населена группами охотников-собирателей, которые обосновались на этой территории около 50 000 лет назад – еще до появления земледелия и сразу после выхода Homo sapiens из Африки. Затем в результате скрещиваний между первыми земледельцами, спустившимися с Загросских гор (на территории современного Ирана), и группами охотников-собирателей – как местных, так и пришедших из Западной Сибири, – образовалась новая популяция, которая стала основой цивилизации в долине Инда в период от 5400 до 3700 лет до н. э. После заката индской цивилизации около 3500 тысяч лет назад эта популяция, представлявшая собой к тому времени пеструю генетическую смесь, продолжала скрещивания. Гибриды с местными охотниками-собирателями заселили Южную Индию, жители которой говорят на дравидийских языках. Скрещивание с народами, пришедшими из евразийской степи, носителями индоевропейских языков, породило древнейшее население Северной Индии.