Текст книги "Роза и семь братьев"

Глава пятая
Пояс и коробка

На следующее утро Роза вышла из спальни с чашкой в руках и сразу же наткнулась на доктора Алека, который стоял в дверях комнаты напротив и внимательно осматривался. Заметив Розу, он обернулся и запел:

– «Куда идешь, красавица?»

– «Доить корову, сэр!» – пропела в ответ Роза, помахав чашкой.

Конец песни они исполнили стройным дуэтом.

Не успели они закончить, в дальнем конце коридора приоткрылась дверь, и показалась голова в огромном, щедро украшенном кружевами ночном чепце, напоминающем растрепанный кочан капусты.

– Зачем вы поднялись в такую рань? – воскликнул изумленный голос.

– Утренняя распевка, мэм! – Доктор Алек по-военному отсалютовал тетушке и спросил: – Можно мне занять эту комнату?

– Занимай любую, кроме комнаты сестренки Идиллии.

– А разрешите ли прошерстить чердаки и кубрики на предмет подходящей мебели?

– Мальчик мой, хоть весь дом переверни, только не уезжай!

– Заманчивое предложение, тетушка, теперь я точно останусь. Вот мой маленький якорь, так что в этот раз я еще успею вам надоесть!

– Ты – никогда! Роза, надень пальто! Алек, не слишком утомляй ее своими выходками! Да, сестра, иду!

Кочанообразный чепец вновь скрылся за дверью.

Первый урок дойки вышел презабавный; Роза натерпелась страху, однако после ряда неудачных попыток все же наполнила кружку молоком. Бен следил за хвостом коровы Кашки, чтобы она им не размахивала, а доктор Алек держал голову – чтобы не оборачивалась на новую доярку. Корове и то, и другое сильно не нравилось.

– Нахохотались мы вволю! Однако ты, кажется, замерзла, – заметил доктор, когда они вышли из хлева. – Пробегись-ка по саду, сразу согреешься.

– Дядюшка, я уже не ребенок, чтобы бегать! – чопорно возразила Роза. – Мисс Пауэр говорит, что девочкам после десяти лет бегать не полагается – они же будущие леди!

– Возьму на себя смелось оспорить мнение мадам Пауэр-Шмауэр. Пробегись – это я как лечащий врач приказываю! Вперед! – отрезал доктор Алек и сопроводил свои слова решительным жестом.

Роза тут же сорвалась с места и побежала со всех ног. Она очень старалась угодить дяде и носилась вокруг клумб, пока не запыхалась окончательно. Вернувшись к крыльцу, девочка рухнула на ступени, и щеки ее были краснее алой накидки.

– Умница! Вижу, конечности еще не отказали, хоть ты и старше десяти. Вот только пояс жмет. Расстегни его, тогда вздохнешь свободней.

– Ничуть не жмет, сэр! Я дышу нормально! – возразила Роза, пытаясь восстановить дыхание.

В ответ дядя поднял ее на ноги и расстегнул новый пояс – предмет Розиной гордости. Как только застежка ослабла, пояс раздвинулся на несколько дюймов, и девочка не сдержала облегченного вздоха, противоречащего ее словам.

– Надо же, правда жмет! Не замечала… Конечно, если пыхтеть как паровоз, любой пояс лопнет! Но ведь я не пыхчу и почти никогда не бегаю, – рассуждала Роза, неприятно удивленная открытием.

– Ты и вполовину не используешь объем легких, поэтому эта штуковина тебе не мешала! Кто придумал зажимать тоненькую талию тесным ремнем из кожи, когда организм должен расти! – проворчал доктор Алек, с неприязнью рассматривая пояс, а затем передвинул застежку на несколько делений назад, чем разочаровал Розу.

Она гордилась стройной фигурой и не уставала радоваться, что она не такая толстушка, как ее бывшая одноклассница Лали Миллер, которая безуспешно пыталась похудеть.

– Слишком свободно – он упадет! – обеспокоенно сказала Роза, пока дядя возился с ее драгоценным поясом.

– Будешь дышать в полную силу – не упадет. А я хочу, чтобы ты дышала, а когда привыкнешь, мы еще немного ослабим и будем продолжать в том же духе, пока ты не превратишься в богиню здоровья, как Фиби, и не перестанешь походить на журнальную модницу – вот уж страшилища!

– Ну и видок у меня! – воскликнула Роза, недовольно глядя на повисший на тонкой талии пояс. – Я его обязательно потеряю и буду переживать, потому что он ужасно дорогой – тут настоящая сталь и русская кожа… Вы только понюхайте!

– Потеряешь, подарю другой, еще лучше. Шелковый кушак подойдет юной красавице гораздо больше, чем эта сбруя; в моих запасах полно итальянских шарфиков и турецких кушаков. О, я смотрю, ты повеселела! – Дядя ущипнул племянницу за щеки, на которых внезапно заиграли ямочки.

– Это, наверное, глупо, но мне очень приятно, что… – Тут Роза запнулась, покраснела и в смущении потупилась, – …вы считаете меня красивой…

– Не тщеславие ли это, Роза? – строго спросил доктор Алек, хотя глаза его весело поблескивали.

– Боюсь, тщеславие… – пролепетала Роза, спрятав зардевшееся лицо за волосами.

– Тщеславие – большой грех! – притворно вздохнул он, словно удрученный признанием.

– Я знаю и пытаюсь с ним бороться! Однако мне часто делают комплименты, и это приятно, хоть и не должно быть! И потом… я ведь и правда не очень страшная…

Последние слова и тон, которым они были сказаны, заставили доктора Алека расхохотаться, к великому облегчению Розы.

– Согласен. А чтобы быть еще менее страшной, надо окрепнуть, как Фиби.

– Как Фиби? – вскричала Роза с таким изумлением, что дядя едва подавил смех.

– Да, Фиби. Тебе не хватает ее здоровья. Если бы девочки поняли, что такое настоящая красота, и перестали себя утягивать, морить голодом и отбеливать! Сэкономили бы невероятное количество времени и денег, а также избавились бы от лишних мук. Лучший рецепт красоты и для женщин, и для мужчин – здоровая душа в здоровом теле. Понимаешь, дорогая?

– Возможно, сэр, – ответила Роза, уязвленная сравнением с девочкой из работного дома. Потом с горечью выпалила: – По-вашему, мне нужно драить полы, чистить горшки, носить старые коричневые платья и закатывать рукава, как Фиби?

– Было бы чудесно, если бы ты могла работать наравне с ней и у тебя были бы такие же сильные руки. Утром Фиби по локоть в мыльной пене мыла ступени на заднем крыльце, распевая словно черный дрозд – ничего более прекрасного я давно не видел!

– Вы самый странный человек на свете – вот что я думаю! – воскликнула Роза, пораженная дядиным дурным вкусом.

– Ты и половины моих странностей не знаешь, тебя ждут более сильные потрясения, – ответил тот загадочно.

Роза была рада колокольчику, она и так слишком явно показала, насколько сильно задето ее самолюбие.

– Коробка распечатана и ждет тебя в тетиной гостиной, ройтесь в ней сколько душе угодно; я же буду занят все утро, собираюсь привести в порядок свою комнату, – объявил доктор Алек сразу после завтрака.

– Можно я помогу? – спросила Роза, которой очень хотелось быть полезной.

– Нет, спасибо. Если тетушка Изобиллия не возражает, я ненадолго одолжу Фиби.

– Для тебя – все что угодно, Алек. Я тебе тоже, вероятно, понадоблюсь, так что пойду распоряжусь насчет ужина и буду готова! – сказала старушка.

Ей было любопытно, что на этот раз затеял любимый племянник.

«Ну и ладно! Я еще докажу, что многое умею получше Фиби!» – подумала, встряхнув головой, Роза и побежала к тетушке Идиллии посмотреть на долгожданную коробку.

Любая девочка легко представит себе, как прекрасно Роза провела время, погрузившись в море сокровищ и выуживая одну прелестную вещицу за другой. Вскоре воздух наполнился ароматами муската и сандалового дерева, комната повеселела от ярких тканей, а Роза пришла в неописуемый восторг. При виде чудесной шкатулки для рукоделия из слоновой кости Роза простила дяде овсяную кашу на завтрак; обнаружив кушаки всех цветов радуги, смирилась с ослабленным пояском, а невероятно симпатичные пузырьки с розовым маслом немного смягчили обидный намек на то, что Фиби ее красивее.

Доктор Алек тем временем поймал тетушку Изобиллию на слове и действительно переворачивал дом вверх дном. В комнате намечались революционные преобразования – темно-алые занавески, связанные в узел, были унесены прочь сильными руками Фиби, железная печь перекочевала в подвал на плече Бена, а большой кроватный каркас разобрали на части и отнесли на чердак с помощью трех пар рук. Тетушка Изобиллия сновала между кладовой, сундуками и бельевыми шкафами.

Что именно затеял ее любимый племянник, до поры до времени останется в секрете от читателя. Роза иногда поднимала глаза от коробки и видела, как дядя проходил по коридору с бамбуковым стулом, затем с парой старинных подставок для дров, странной японской ширмой, ковриками и, наконец, принес, держа над головой, большую лохань для купания.

– Какая любопытная выйдет комната! – сказала Роза, угощаясь рахат-лукумом из далекого Каира.

– Тебе наверняка понравится, дорогуша! – откликнулась тетушка Идиллия с улыбкой, подняв глаза от рукоделия – она шила симпатичную вещицу из голубого шелка и белого муслина.

Роза не заметила тетиной улыбки, потому что как раз в этот момент дядя остановился в дверном проеме, и девочка вскочила на ноги, пустилась в пляс и затараторила, светясь детской радостью:

– Посмотрите на меня! Посмотрите! Сама себя не узнаю – такая я прекрасная! Я, наверное, все неправильно надела, но мне ужасно нравится!

– Яркая, как попугайчик в феске и кабайе, просто сердце радуется! Черная тучка превратилась в радугу! – произнес дядя Алек, с одобрением оглядывая разноцветную фигурку.

Он не стал говорить вслух, однако подумал, что Роза сейчас гораздо красивей Фиби – с сиреневой феской на белокурых волосах, несколькими блестящими шарфиками на поясе и в потрясающей алой курточке – с золотым солнцем на спине, серебряной луной на груди и звездами разных размеров на рукавах. На ножках красовались турецкие шлепанцы, на шее – бусы из янтаря и коралла, в одной руке Роза держала бутылочку с нюхательными солями, а в другой – коробочку с острыми восточными леденцами.

– Я как принцесса из «Тысячи и одной ночи». Не удивлюсь, если найду в коробке ковер-самолет! Но как же мне отблагодарить вас за прекрасные подарки?..

Роза задумалась и перестала танцевать.

– В знак благодарности отложи черные платья и надевай яркие, которые я привез, – в твоем возрасте не полагается долго носить траур. Тогда и у тебя настроение поднимется, и мрачный старый дом повеселеет. Правда, тетя?

– Думаю, ты прав, Алек! Хорошо, что мы еще не начали шить весенний гардероб, а то Майра говорила – ничего ярче фиолетового нельзя, а Роза и без того слишком бледна.

– Я должен лично дать мисс Хэмминг рекомендации по гардеробу. Вы удивитесь, насколько я сведущ в вопросах подрубания краев, сборивания пройм, а также распрямления косых линий! – начал доктор Алек, с видом знатока похлопав по стопке муслина, сукна и шелка.

Он не смог дальше похвастаться своими знаниями, так как Роза и тетушка Идиллия рассмеялись. Когда они успокоились, доктор Алек добродушно сказал:

– Смейся на здоровье – скорее врастешь в новый размер пояса, поэтому хохочи, Моргиана, а я вернусь к работе, а то никогда не закончу.

– Про «косые линии» было забавно, я не удержалась! – сказала Роза и, вдоволь насмеявшись, вернулась к коробке.

Потом она серьезно заметила:

– Тетушка, зачем мне столько подарков? Вот бы поделиться с Фиби… Если дядя не против…

– Он не будет возражать. Но эти вещи не для Фиби. Ей скорее подойдут твои старые платья, если их перешить, – ответила тетушка Идиллия рассудительным тоном, который может показаться докучливым, когда на нас находит приступ щедрости.

– Мне кажется, она гордая и поношенные вещи ей не понравятся, я бы лучше подарила ей новые. Старые можно отдать сестре, но мы же не сестры – выйдет нехорошо, понимаете? О, как я славно придумала! Я ее усестерю! – просияла Роза.

– Никогда о такой процедуре не слышала… Однако ты можешь спросить у Фиби, согласна ли она быть названой сестрой, и в любом случае быть к ней добрей. В конце концов, все мы сестры и должны помогать друг другу.

Тетушка посмотрела на Розу с одобрением, а той так нестерпимо захотелось срочно уладить дело, что она бросилась на кухню, не снимая нарядов. Фиби сосредоточенно чистила металлические подставки для дров и вздрогнула, когда раздался возглас:

– Понюхай, попробуй, посмотри!

Фиби понюхала розовое масло и с полным ртом рахат-лукума во все глаза наблюдала за маленькой Моргианой, которая важно расхаживала по кухне, словно яркий попугайчик.

– Вот тебе на! Какая ж вы красивая! – только и сказала она, всплеснув перепачканными руками.

– У меня наверху куча красивых вещей, и я все тебе покажу. Я бы с удовольствием поделилась, но тетушка считает, что они тебе не пригодятся и лучше подарить тебе что-нибудь другое. Фиби, можно я тебя усестерю?

– Мисс Роза, вы что, ума лишились?

Неудивительно, что Фиби задалась подобным вопросом, потому что Роза тараторила без умолку и странно выглядела в новом наряде. Видя замешательство Фиби, Роза остановилась и серьезно пояснила:

– У меня много всего, а у тебя мало – это ужасно несправедливо! Я бы хотела быть тебе родной сестрой, и тетушка Идиллия говорит, что все мы в конце концов сестры. Ты согласна?

К крайнему удивлению Розы, Фиби села на пол, зарылась лицом в фартук и долгое время молчала.

«Ну вот! Обиделась! Что же теперь делать?» – подумала Роза, испугавшись такой реакции на свое предложение. Она попыталась загладить вину и, запинаясь, принялась оправдываться:

– Прости меня, пожалуйста, я не хотела тебя обидеть…

Фиби снова ее удивила: она уронила на колени фартук, лицо ее сияло улыбкой, хотя на глазах блестели слезы. Она обвила Розу руками и проговорила, смеясь и плача:

– Вы самая чудесная девочка на свете, и с вами я на что угодно согласна!

– Значит, ты одобряешь мой план? Ты плакала не потому, что мои слова прозвучали… снисходительно?

– Одобряю – можно и так сказать! А плакала я потому, что никто никогда не был ко мне так добр. Снисходительно? Да ходите вдоль и поперек, я возражать не стану! – воскликнула Фиби, до глубины души тронутая словами Розы.

– Давай играть, что я добрый эльф из коробочки или крестная фея, которая спустилась по дымоходу, а ты Золушка и должна загадать желание, – сказала Роза, пытаясь придумать способ осторожно выведать, чего хочется Фиби.

Фиби раскусила ее замысел, потому что, хоть и воспитывалась в рабочем доме, была чуткой натурой от природы.

– Ничего я сейчас не хочу, мисс Роза! Разве что отблагодарить вас за все, что вы для меня сделали, – сказала она, стирая тыльной стороной ладони слезинку, которая, нарушая торжественность момента, повисла на кончике носа.

– Я же ничего не сделала, просто угостила тебя конфетами! Вот, возьми еще! Будешь работать и есть, а заодно подумаешь, чего бы тебе хотелось. Я должна идти прибирать комнату, так что до свидания! Не забудь – мы теперь сестры!

– То, что вы мне подарили, слаще любых конфет, и я всю жизнь буду вам благодарна!

Фиби отерла шершавые руки от пыли, сердечно пожала ладошку Розы и проводила ее до двери сияющим благодарным взглядом черных глаз.

Глава шестая
Комната дядюшки Алека

Вскоре после обеда (Роза не успела ознакомиться и с половиной своих богатств) доктор Алек предложил проехаться и завезти первую партию подарков тетям и кузенам. Роза с готовностью согласилась, так как ей не терпелось примерить пушистый бурнус из коробки – с очаровательным капюшоном и забавными кисточками, которые весело болтались при ходьбе.

Большая карета была забита свертками, даже у Бена на облучке громоздились индийские боевые дубинки, громадный воздушный змей из Китая и пара отполированных бычьих рогов из Африки. Доктор Алек – загорелый и одетый во все синее, сидел, вытянувшись в струнку, и с удовольствием оглядывал окрестности, а Роза, завернувшись в свою нарядную и удобную накидку, откинулась на спинку и воображала себя восточной принцессой в окружении верных подданных.

Три первых визита были краткими: у тетушки Майры разыгралась простуда, тетушка Клара принимала гостей, а тетушка Джейн с таким пылом принялась обсуждать население, производство и политику Европы, Азии и Африки, что даже дядя Алек не выдержал и поспешил откланяться.

– Теперь-то мы повеселимся! – воскликнула Роза со вздохом облегчения, когда экипаж стал взбираться на холм к дому тетушки Джесси. – Надеюсь, мальчики дома!

– Я специально решил заехать сюда в последнюю очередь – мальчишки как раз успеют вернуться из школы. Да, вот и Джейми – встречает в воротах! Клан наверняка в сборе!

Завидев приближающихся гостей, Джейми издал пронзительный свист, который эхом откликнулся из дома, из хлева и с полей, и братья сбежались с разных сторон, крича «Да здравствует дядя Алек!». Они набросились на экипаж, как грабители с большой дороги, растащили все свертки до единого, взяли в плен пассажиров и, торжествуя, отконвоировали их в дом.

– Мамочка! Мамочка! Они приехали с горой гостинцев! Спускайся! Смотри, как здорово! Поторопись! – кричали Уилл и Джорди.

Потом мальчики дружно разрывали бумажные обертки и азартно резали бечевки, и скоро аккуратная комната потонула в беспорядке.

Тетушка Джесси спустилась, даже не завязав ленты чепчика; впрочем, лицо ее светилось радостью, и небрежно накинутый головной убор никак не портил картину. Она едва успела поприветствовать Розу и доктора, потому что мальчишки окружили ее, и каждый требовал, чтобы она посмотрела на его подарок и разделила радость. Тетушка Джесси радовалась не меньше детей и не обращала внимания на свист дубинок над головой и развернувшееся в опасной близости сражение на бычьих рогах. Она сидела, усыпанная дарами со всех концов света, окруженная семью восторженными мальчишками, наперебой требующими внимания.

Тетя не возражала, напротив, она казалась очень довольной! Она улыбалась, восхищалась, давала пояснения и, казалось, ничуть не смущалась гвалтом. Роза же вынуждена была заткнуть уши, а дядя Алек пригрозил, что немедленно уедет, если буйство не прекратится. Угроза возымела действие, и наступило временное затишье; дядя устроился в уголке и принимал благодарности, а тетя на другом конце комнаты вела доверительный разговор.

– Ну что, дорогая, как ты поживаешь? Надеюсь, лучше, чем неделю назад?

– О, тетушка Джесси, теперь, когда приехал дядя, я очень счастлива. Он делает престранные вещи, однако он очень добр ко мне, и я его уже полюбила.

Роза прильнула к ней и поведала обо всем, что произошло за последние дни, завершив рассказ восторженными отзывами о восхитительной коробке.

– Я очень рада, дорогая. Однако должна тебя предупредить – не позволяй дяде слишком себя баловать.

– Но мне нравится, что он меня балует, тетушка!

– Не сомневаюсь. Однако если по истечении года эксперимент не даст плодов и дурно на тебе отразится, все обвинят дядю. Было бы жаль, правда? Ведь дядя хочет столько для тебя сделать и обязательно осуществит замыслы, если его доброе сердце не станет помехой трезвым суждениям.

– Я об этом не подумала… Постараюсь не стать слишком избалованной! Вот только как?.. – заволновалась Роза.

– Выполняй без капризов его полезные рекомендации, отвечай ему не только любовью, но и послушанием, иногда пересиливай себя.

– Я постараюсь! Правда! А если буду тревожиться о чем-то, можно прийти к вам за советом? Дядя сказал обращаться к вам, и, кажется, с вами я могу спокойно поговорить!

– Конечно, дорогая! Приходи с любыми бедами, для чего еще нужны матери, правда? – ответила тетя Джесси и прижала к своему плечу кудрявую головку, глядя на девочку с нежностью – она знала, что нужно ребенку больше любых лекарств.

Розе стало уютно и спокойно, и она сидела не шевелясь, пока не раздался голосок:

– Мама, не подарить ли мне немного ракушек Носишке? Роза поделилась подарками с Фиби, и это очень мило с ее стороны. Можно я тоже поделюсь?

– Носишка? Кто это? – встрепенулась Роза, заинтригованная необычным именем.

– Куколка. Хочешь, покажу? – спросил Джейми, который услышал краем уха историю с усестерением и очень впечатлился.

– О, я люблю кукол. Только не говори мальчикам, а то они меня засмеют.

– Надо мной не смеются, хоть я много играю с куколкой – она меня больше всех любит! – похвастался Джейми и побежал за своей любимицей.

– Я тоже привезла куклу, но прячу ее. Я уже слишком большая для кукол, но выбросить рука не поднимается. Я так ее люблю! – доверительным шепотом призналась Роза.

– Приходи и играйте вместе с Джейми сколько угодно, у нас куклы не запрещаются, – ответила тетя Джесси, пряча улыбку.

Когда Джейми вернулся, стало понятно, что позабавило тетушку, ибо куколкой оказалась четырехлетняя девочка, которая проворно вбежала в комнату на толстеньких ножках, кинулась к ракушкам, набрала полные руки и объявила, обнажив в широкой улыбке маленькие белые зубки:

– Лакушки Дзейми и мне!

– Знакомься, это куколка! Правда милая? – сказал Джейми, с гордостью глядя на малышку, и, подражая братьям, принял мужественную позу – ноги широко расставлены, руки заложены за спину.

– Она милашка. Почему ты зовешь ее Носишка? – спросила очарованная Роза.

– Она невероятно любопытная и повсюду сует свой маленький носик. Почемучка ей не подошло, и ее прозвали Носишкой. Не очень красиво, зато выразительно.

Прозвище и впрямь было подходящим. Закончив осмотр ракушек, деловая девчушка принялась хватать все, до чего дотягивалась, и продолжала исследования, пока Арчи не застал ее с шахматной фигуркой из слоновой кости во рту – девочка проверяла, не леденец ли это. К тому времени она успела набить кармашки китайскими картинками на рисовой бумаге и чуть не расколола страусиное яйцо (подарок Уиллу), попытавшись на него усесться.

– Забери ее, Джим! Это невозможно, она хуже, чем стая щенков! – потребовал старший брат, сгреб нарушительницу порядка в охапку и передал Джейми. Тот принял ношу с распростертыми объятиями и предостерег:

– Поосторожней! Я собираюсь Носишку усестерить, как Роза усестерила Фиби, и тогда вам, верзилам, придется ее уважать!

– Усестеряй на здоровье! А я подарю тебе клетку, а то долго она у нас не задержится – этот ребенок проворней обезьянки! – ответил Арчи и отошел к остальным, а тетя Джесси, предвосхищая взрыв возмущения, поспешила напомнить Джейми, что время визита подошло к концу и Носишке пора домой.

– Моя куколка с твоей не сравнится, правда? Она говорит, поет и танцует, а твоя ничего этого не умеет, да? – спросил Джейми, с гордостью разглядывая Носишку, а та как раз, забавно приплясывая, пропела известный стишок: «Где ты была сегодня, киска? У кололевы у англивской».

После этого роскошного номера она удалилась в сопровождении Джейми: оба дули в раковины, издавая оглушительные звуки.

– Нам пора прощаться, Роза, я хочу доставить тебя домой, пока не стемнело. Прокатишься с нами, Джесси? – спросил доктор Алек, когда маленький оркестр затих в отдалении.

– Нет, спасибо. А вот мальчишки, я вижу, не прочь проехаться галопом. Если не возражаешь, они проводят вас, но заходить не будут. Им можно в гости только в выходные.

Не успела тетушка Джесси закончить, как Арчи скомандовал:

– Тащите сапоги и седла, да не мешкайте!

– Есть! – последовал ответ, и через секунду мальчиков и след простыл – остались лишь кучи оберточной бумаги на полу.

Кавалькада спускалась с холма с такой скоростью, что Роза вцепилась в дядин рукав от страха – упитанные старые лошади нервничали из-за скачущих по бокам пони и тоже неслись во весь опор, а впереди громыхал чудесный экипаж – та самая яркая повозка, также запряженная шетландскими лошадками, нещадно погоняемыми Арчи и Чарли. Бен был чрезвычайно доволен поездкой, а мальчишки исполняли один трюк за другим, и Роза подумала, что все же не ошиблась, решив, что приехал цирк.

У крыльца они спешились и, словно почетный караул, выстроились у ступеней кареты – по трое с каждой стороны, а дядя Алек с изяществом подал даме руку. Затем члены клана отсалютовали, по команде вскочили в седла и с неистовым гиканьем понеслись прочь, как лихие арабские наездники (так, по крайней мере, они сами думали).

– Все хорошо, что хорошо кончается! – облегченно вздохнула Роза, взбегая по ступеням крыльца и поглядывая, как мило болтаются кисточки.

Доктор Алек посмотрел на девочку с улыбкой и пообещал:

– Я и тебе куплю пони, как только слегка окрепнешь.

– Ой, я ни за что не сяду на пони – они противные и непослушные! Ворочают глазами и прыгают, я просто умру от страха! – трагически заломив руки, вскричала Роза.

– Разве ты трусишка?

– Я лошадей боюсь.

– Ну ладно. Тогда пойдем посмотришь на мою комнату.

Дядя Алек пошел наверх, не говоря больше ни слова.

Роза пошла следом, вспоминая обещание, данное тетушке Джесси, и сожалея о столь решительном отказе. Через пять минут она пожалела еще больше – и неудивительно.

– Смотри! Что ты думаешь? – спросил дядя Алек, распахивая дверь. Из комнаты выскользнула Фиби с совком для мусора и спустилась по черной лестнице.

Роза вышла на середину и сияющими глазами вбирала чудесное преображение.

Комната годами не использовалась, разве что при наплыве гостей в рождественские праздники. Окна выходили на три стороны: одно на восток – из него открывался вид на бухту, второе на юг – там помахивали зелеными лапами конские каштаны, а третье на запад, где под вечерним небом зеленели холмы. Сейчас в западном окне алел закат, наполняя комнату мягким светом, шелестело море, на цветущих ветвях чирикали воробьи, желая друг другу доброй ночи.

Сердце Розы прониклось красотой с детской восприимчивостью, и она прежде всего насладилась видами и звуками, а затем принялась изучать преобразившуюся обстановку.

Комната, ранее укромная, тихая и одинокая, теперь наполнилась светом, теплом и безыскусным изяществом.

Пол был устлан индийской циновкой, кое-где лежали яркие коврики; в широком камине на начищенных старинных подставках жарко пылали дрова, разгоняя нежилую сырость. По стенам стояли бамбуковые стулья и диванчики, в уютных уголках пристроились затейливые столики; на одном из них красовалась декоративная корзинка, на другом – письменные принадлежности, а на третьем Роза заметила стопку знакомых ей книг. В нише помещалась узкая белая кровать, над которой висела очаровательная фигурка Девы Марии. За полуразвернутой японской ширмой виднелся изысканный бело-голубой туалетный прибор на мраморной подставке, а рядом большая лохань для купания, турецкие полотенца и губка величиной с голову Розы.

«Дядя любит холодную воду, как морж», – подумала девочка, поежившись.

Затем взгляд ее упал на высокий платяной шкаф. Одна дверца была приоткрыта, и Роза увидела заманчивые полочки, ящички и «тайнички», милые сердцу каждого ребенка.

«Там разместились бы все дядины подарки!» – подумала Роза и стала гадать, что же держит там дядя.

– Какой очаровательный туалетный столик! – воскликнула она секунду спустя и подошла к столь притягательному для нее предмету.

Над столиком висело круглое старинное зеркало, на верхнем краю его примостился позолоченный орел, который держал в клюве голубой бант, а тот перевязывал кусок муслиновой ткани, обрамляющей зеркало по бокам. На туалетном столике Роза увидела кисточки с ручками слоновой кости, два высоких серебряных подсвечника, фарфоровую коробочку со спичками, несколько шкатулочек для всякой мелочи и самое главное – пухлую подушечку из голубого шелка, кокетливо отделанную кружевом и украшенную розовыми бутонами по углам.

Подушечка, как и весь столик, поразила Розу в самое сердце, и она лукаво улыбнулась про себя: «А дядя-то щеголь! Ни за что бы не подумала!»

Дядя открыл дверь большого шкафа и сказал, небрежно указывая на содержимое:

– Мужчинам обычно нужно много места для всяких важных вещей. Как ты думаешь, подходящий шкаф?

Роза заглянула внутрь и вздрогнула. На первый взгляд, ничего необычного – одежда и обувь, коробки и сумки. Вот только висели в шкафу не пиджаки, а черные и белые платья, а под ними выстроились в ряд ботинки, которые явно были малы доктору Алеку; из зеленой шляпной коробки торчала серая вуаль, и – никаких сомнений не оставалось – на двери висела сумочка для рукоделия, которая точно принадлежала Розе – она сразу ее узнала по дырявому углу! Роза быстро огляделась и поняла, почему комната показалась ей слишком изящно обставленной для джентльмена, почему у кровати лежит ее молитвенник и Новый завет и зачем здесь подушечка с розовыми бутонами. И тут она вдруг ясно осознала – этот райский уголок приготовлен для нее и, преисполненная благодарности, обвила руками шею доктора Алека и пылко произнесла:

– О, дядя! Вы слишком добры! Я буду делать все, что вы попросите: скакать на диких лошадях, принимать ледяные ванны и есть гадкую кашу, и пусть вся одежда будет без талии – вот как я благодарна за милую, прекрасную, чудесную комнатку!

– Понравилось? Ты предполагаешь, комната для тебя? – спросил доктор Алек.

С крайне довольным видом он присел и усадил восторженную племянницу рядом.

– Не предполагаю, а точно знаю! По вашему лицу вижу! Разве я заслужила?.. Тетушка Джесси велела не позволять вам меня баловать. А это, кажется, баловство и есть, и – о боже мой! – мне надо отказаться! – ужаснулась Роза, старательно делая вид, что действительно способна и отказаться, если нужно.

– Спасибо миссис Джесси за ценный совет, – слегка нахмурился доктор Алек, хотя и понимал в глубине души, что сестра права. Затем его смуглое лицо осветилось широкой улыбкой, и он произнес:

– Переезд в рамках лечения, Роза, здесь ты сможешь в достаточном количестве получать три главные лекарства. Солнечный свет, свежий воздух и холодные ванны. Прибавим к этому физический труд и веселую компанию – Фиби научит тебя поддерживать в комнате порядок и станет твоей горничной, а также учительницей и подругой. Как тебе такое лечение, дорогая? Не слишком неприятное?

– О нет, сэр! Очень даже приятное, и я постараюсь быть прилежной пациенткой. Хотя как можно болеть в такой прекрасной комнате? – сказала Роза со счастливым вздохом, обводя взглядом свои новые владения.

– Будем считать, что мои таблетки получше, чем те, которыми пичкает тетя Майра, и их ты не выкинешь с балкона.