Текст книги "Сладкий Дюк. Забавные истории из детства"

Любовь Ишунькина
Сладкий Дюк. Забавные истории из детства

© Ишунькина Л. П., текст, 2022

© Издательство «Союз писателей», оформление, 2022

© ИП Соседко М. В., издание, 2022

* * *

Любовь Ишунькина

Родилась 18 октября 1958 г. в Восточном Казахстане, в маленьком селе Катон-Карагай. К сочинительству обратилась в четырнадцать лет, в пору первой любви. В свои семнадцать уже увидела напечатанным в районной газете рассказ о любви с названием «Горько!».

Вскоре Любовь уехала жить в Красноярский край. Природа Сибири завораживала красотой. Пряная весна – с подснежниками, звоном капели; плакучая золотая осень вперемешку с бабьим летом; настоящая зима – морозная, с метелями – это ли не сказки, сочинённые самой матушкой-природой! Сразу изменился и колорит рассказов и стихов. Именно в это время рождаются стихи о крещенских морозах, о батюшке Енисее, о красотах Сибири.

В 2012 г. география снова поменялась: Любовь Ишунькина поселилась в красивом селе Юровка Краснодарского края. Великолепие южных красот подвигло к написанию стихов и рассказов о море, о бескрайних полях с жёлтыми шляпками подсолнухов, о цветущих вишнях, абрикосах…

В последние годы вышли в свет книги: «Птенцы», «Первая любовь», «Лабиринт», сборник для детей «Путешествие в страну чудес» (в соавторстве), сборники стихов «Счастье на ладонях» и «По кругу в разные стороны» (в соавторстве с С. Сониным), а также книги для детей «В сад за яблоками» и «Вселенская тайна», издана книга «Память сердца» о героях Великой Отечественной войны.

Моя бабушка ещё совсем не бабушка. По мне, так она вообще молодая.

Какая же бабушка в семнадцать лет? Когда я у неё спрашиваю: «Бабуль, а сколько тебе лет?», слышу всегда один и тот же ответ: «Семнадцать!» Потому какая она бабушка, вовсе даже не бабушка. Бабушка – это когда лет тридцать. А у моей бабули всегда румяные щёчки – пышные, как булочки, и сама она тоже кругленькая. А какой у неё смех звонкий, прямо как у Лильки с нашей улицы. Лёха говорил, что в школе она первая отличница. А ещё живёт она с бабушкой по соседству, и я часто вижу её с книжкой в руках. Вот тогда-то она и заливается звонким смехом, когда читает. Что она читает, я не знаю. Если честно, я ещё не умею читать, хотя мне уже шесть. Буквы знаю, а вот сложить не могу. И часто, когда бабушка пытается научить меня этому непростому мастерству, я, глядя в её глаза, пытаюсь угадать слово, и, если это получается, бабушка радуется, смеётся, прижимает меня к себе и говорит, что я очень умный! Я тоже радуюсь вместе с ней, потом мы закрываем книгу с названием «Азбука» и, довольные, идём пить чай с оладушками.

В нашей деревне между улицами протекает маленькая речушка, никто не знает её название, вернее сказать, что это уже просто ручей между двумя небольшими оврагами, которые соединяет широкая плита в виде моста. Так вот дом моей бабушки на правом берегу, а Лёха, друг мой, на левом живёт. А дома наши почти друг напротив друга стоят, только наш домик маленький, а у Лёхи большой, и ограда у них больше нашей раза в три.

В нашем ручье живут лягушки, много лягушек. Мы с Лёхой один раз попытались поймать одну. Поймали жирненькую – и бегом домой ко мне! У меня бабушка добрая, никогда не ругается. Притащили лягушку, а куда деть, не знаем. Лёха пляшет, с руки на руку её перекидывает и кричит:

– Банку быстрее неси – трёхлитровую!

– Ты что, – кричу я, – ей мало места будет, корыто надо! Говорил я тебе, надо маленькую ловить, смотри, у этой пуздро какое, того и гляди лопнет.

Я тут залился смехом, представляя, как лягуха родит и у Лёхи из рук маленькие лягушонки скакать начнут в разные стороны.

На наш шум вышла бабушка.

– Что это там у вас за переполох?

Увидев лягушку, она сказала:

– Царевну поймали? Полезай, внучек, на чердак, там стоит корыто, тащи его сюда.

Мы с Лёхой метнулись на чердак, выволокли корыто и уже собрались из крана воды налить, но бабушка запретила.

– Вы что? Такую воду нельзя, берите вёдра и ступайте на речку. И травки там морской наберите да камней.

Натаскали мы воды с речки и запустили лягушку. Забилась она под камень и сидит, только жабры дует, видимо, сердится.

– Надо ей ещё одну лягуху поймать, – предложил Лёха.

На этот раз взяли мы ведро бабушкино, в которое она корову доит, и сиганули к реке. Только слышим:

– Эй, сорванцы, ведро домой несите. Ишь чего удумали! Корова потом молока не даст ни капли.

Пошли мы так с пустыми руками, но по дороге Лёха пнул банку консервную, и мы всё сразу поняли. На суше возле воды сидела большая черепаха. На панцире у неё была вмятина, а лапка вывернута назад. Взяли мы черепашку – и бегом домой.

Бабушка, завидев на панцире у черепахи какой-то рубец, предложила отнести её к ветеринару, что мы с Лёхой и сделали. Доктор долго смотрел то на Лёху, то на меня (а что на нас-то смотреть, ты на черепаху смотри!), поинтересовался, где мы её взяли, а потом сказал:

– С панцирем уже ничего не сможем сделать, а вот лапку можно полечить, но только с одним условием, что, когда подлечим, вы отнесёте её на прежнее место и отпустите.

Мы не очень обрадовались такому предложению, но согласились. Черепашку нужно было завтра снова показать ветеринару, и мы решили оставить её до утра в ванной вместе с лягушкой.

– Жрать, наверное, хотят? – спросил Лёха.

– Надо попросить еды у бабушки, – подтвердил я.

Когда мы влетели в дом с воплями, что они хотят есть, у бабушки очки слетели с переносицы и повисли на кончике носа.

– Вы что орёте, оголтелые, разве можно пугать меня, так и инфаркт микарда можно получить.

Мы наперебой рассказали о своём намерении, и бабушка посоветовала накормить питомцев комарами или мухами.

– Ну а для черепахи червей накопайте или сверчка, на худой конец, поймайте.

– Да где же мы им столько наловим этих самых комаров?

Бабушка дала нам сачок для ловли бабочек, лопату и отправила в огород в надежде хоть недолго посидеть в тишине.

Усевшись на пенёк в огороде, мы оголили ноги и стали ждать нашествия комаров. Но комары не дураки, видимо, поняли нашу затею и не спешили на нас нападать. Мы просидели в палисаднике около часа и, не поймав ни одного комара, отправились копать червей. Червяк попался худой и длинный. Пока мы с добычей побежали наперегонки к корыту, червяк уменьшился.

– Ты что, оторвал половину и съел? – спросил я строго Лёху.

– Да нет, он сам сжался так.

Но, на наше удивление, корыто было пустым. Лёха держал двумя пальцами червяка, другой рукой шарил по дну корыта.

– Никого! Надо поискать в траве, они где-то рядом. За час они не могли далеко уйти.

И мы стали обшаривать траву, заглядывая на всякий случай во двор к соседям. Выбегали за ворота, носились к реке, даже добежали до магазина, но безуспешно. Лёха не заметил, как червяк ещё наполовину уменьшился, бросил его в корыто.

Тут он увидел, как в траве что-то зашевелилось, и, обрадованный, что потеря нашлась, со всего маху бросился в траву. Я кинулся за ним. Вдруг Лёха как заорёт: «Ай-ай!..» – и, перевернувшись, начинает кататься по траве на спине, зажав руку. Я от испуга чуть в штаны не наложил!

Отбежал в сторону и стою трясусь. Леха, завидев мои глаза, ещё больше стал орать и валяться.

– Ой, быстрее доктора, ой-ой!..

Я побежал в дом к бабушке. Выбежали мы уже вдвоём.

Бабушка бежала сзади с полотенцем в руках.

Лёха сидел на траве и громко смеялся.

– Вот же придурки какие, так и микарда возьмёт, – ворчала она, возвращаясь в дом.

После я подошёл к Лёхе:

– Чего дурачился-то?

– Да и совсем не дурачился, смотри! И Лёха показал мне на руке дырки от иголок ежа.

– Не стану же я бабушке показывать, а то запретит ловить живность.

Я посмотрел на Лёху благодарным взглядом.

– Давай по домам, завтра поищем, далеко не уйдут, – сказал грустным голосом Лёха и ушёл, прикрывая пораненную руку. Я же, заслышав звонкий смех Лильки, отправился в палисадник. Сначала я Лильку не заметил, она сидела на траве и с кем-то разговаривала:

– Ах ты, хулиган, зачем разрываешь мне тут цветы?

Увидев меня, она впервые махнула мне рукой.

– Иди сюда, быстрее!

Перемахнув через низенький забор, я очутился возле неё.

– Смотри, смотри, какой смешной!

Я наклонился, чтобы разглядеть то, над чем так звонко смеялась Лилька. Свернувшись комочком, ёжик изредка высовывал маленький носик и смотрел на нас чёрными бусинками глаз, потом снова прятал мордочку и замирал на некоторое время.

«Ах, так это тот самый кактус, на который упал Лёха».

Я, довольный, что теперь сможем отомстить этому паразиту, спросил:

– Лиля, а можно я возьму ёжика, бабушке покажу.

– Конечно забирай, их тут дополна ходит. А ты знаешь, что ёжики охраняют дом от змей? – поумничала Лилька.

Сделав серьёзный вид, я кивнул в ответ.

Завернув ёжика в кофту, я поспешил обрадовать бабулю, но она почему-то не была рада.

– Тишка, – выпалил я, на ходу придумав имя.

– Куда ты его поместишь? Надо бы коробку какую-то, а то за ночь всю детскую обгадит.

Я метнулся в чулан и отыскал старую коробку, в которой лежала какая-то утварь. Вывалив содержимое на пол, я поспешил назад. Мы положили на дно коробки вату и травки. Поставили блюдце с молоком и положили кусочек яблока. Ёжик, на удивление, отведал всего и, свернувшись клубком, приготовился ко сну. Я тоже улёгся в кровать и уснул с мыслью, что Лёха обрадуется завтра находке. Ночью меня разбудил чей-то топот. Явно по комнате кто-то ходил. От испуга я залез с головой под одеяло. Звуки стали не так слышны, но страх не отпускал. Дышать становилось всё трудней, а звук от топота становился всё громче. Вскоре дверь распахнулась, и я почувствовал, как волосы у меня на голове зашевелились. Звук розетки выключателя привёл меня в жуткий страх. Сделав небольшую щёлку, я увидел пышные формы бабушки, которая с растрёпанными волосами и в белой рубахе походила на привидение.

– Бабушка! – закричал я то ли от радости, то ли от ещё большего страха так громко, что бабушка подскочила, как мяч, и отпрыгнула в сторону двери.

– Господи, напужал. Чё не спишь? Где твой ёж? Коробка пустая. Ходит по комнате, стучит, будто дама на каблуках, вставай, ищи свово Тихона. Ох, а вонь-то какая от него! Нужно срочно на улицу выпроваживать, а то к утру задохнёшься!

Мы недолго искали потерю и наконец нашли. Он сидел в углу за тумбочкой и таращил на нас испуганные глаза. Бабушка завернула его в полотенце и удалилась. Вскоре послышался скрип открывающейся двери.

Довольный, что теперь ничего не помешает уснуть, я снова залез под одеяло.

Но сна почему-то не было, и я стал думать, как найти раненую черепаху. Ведь завтра её показывать доктору. Надо снова идти к реке и искать.

Не успел я заснуть, как за окном на всю округу заквакала лягушка, перебудив всех своих сородичей по селу, раздался лягушачий хор. Утром в комнату вошла бабушка и, хитро улыбаясь, сказала: «Я тебе, внучек, подарок купила, будешь меньше по заборам лазать да черепах своих ловить». Она подала мне что-то в коробочке. Это был выжигатель, о котором я так долго мечтал. Бабушка ушла в свою комнату, а я остался с подарком наедине.

– Жалко, что нет черепахи, а то бы я его панцирь разукрасил или имя написал. Надо было срочно что-то выжечь. Я включил его в розетку и стал ждать, когда он нагреется. Выжигатель долго ждать себя не заставил, и вскоре на диване появилась маленькая дырка. У меня сразу мысль мелькнула в голове. Так раз за разом на диване в виде маленьких дырок появилось слово «баба» – это слово я уже умел писать. Правда, в комнате пахло не очень вкусно – палёной ватой. Утром, довольный своей работой, я завязал бабушке глаза и повёл в свою комнату. Бабушка в предвкушении приятного сюрприза улыбалась, пока я не развязал ей глаза. Она остановилась в оцепенении! Я же ждал похвалы. Но неожиданно бабушка схватила с плеча полотенце и начала меня дубасить, приговаривая:

– Аж ты бестолковый, ты же мог хату сжечь, бестолочь такая…

Я выбежал во двор и нос к носу столкнулся с Лёхой, который припёрся ни свет ни заря. В одной руке он держал нашу черепаху, в другой – здоровенный сачок для ловли рыбы.

– Ты где нашёл её? Что, всю ночь рыбалил? – спросил я друга, немного придя в себя и отдышавшись.

Лёха улыбался во весь рот и молчал.

– А лягуху не видел?

– Как её увидишь? Там их знаешь сколько!

– Сегодня надо черепаху к доктору на осмотр. Интересно, мальчик это или девочка? Надо же имя придумать.

– Вот пойдём к доктору и узнаем, – сказал Лёха, рассматривая черепаху, как бы желая найти отличия.

Доктор встретил друзей с улыбкой.

– Это хорошо, что вы заботитесь о наших братьях меньших.

Оглядев черепашку, смазав ножку и наложив повязку, он сказал:

– Ну что, малыш, расти, не ломай больше ничего.

– Доктор, а это мальчик? – спросил Лёха.

– Мужик. Видите, у него панцирь ровный и гладкий, напоминает овал. Хвост толстый и длинный, широкий у основания, когти толстые, прочные и длинные. А знаете, для чего ему такие когти? Они нужны для защиты территории в боях с соперниками. Видите, какой он шустрый, несмотря на пораненную лапку? Мальчики – они более энергичны, быстро передвигаются. Видимо, ещё и драчун был, что панцирь поранил. Надеюсь, вы дружно живёте? Вы братья?

– Нет, мы друзья!

– Друзья – это хорошо! Ну что, друзья, берите своё сокровище, ещё несколько дней подержите его дома, а потом отправьте на место. Договорились?

Мы враз кивнули головами.

По дороге домой я спросил:

– Как назовём?

– Надо подумать, – ответил он, подбирая имена. – Может, Поликарп?

– Да нет, это же людское имя. Надо что-то черепашечье.

И мы стали перебирать имена, которые приходили на ум, но все они были не черепашьи.

– Бублик! – предложил Лёха.

– Ниндзя! – выкрикнул я, желая настоять на своём имени. – Видишь, он раненый, значит, боец!

– Давай посоветуемся с бабушкой, какое она выберет, так и назовём, – согласился Лёха, и мы поспешили в дом.

– Ну какой он Ниндзя или Бублик? Он, скорее всего, Хабиб!

Почему бабуля назвала его Хабибом, мы так и не поняли, но, чтобы не показаться неучами, переспрашивать не стали.

Имя, которым назвала бабуля, не понравилось ни мне, ни Лёхе, но, чтобы не обидеть бабушку, мы в её присутствии стали называть Хабиб, а без неё – Ниндзя. Так у нашего нового друга стало два имени, но он не обижался и не откликался ни на одно.

Ёжик ещё несколько раз встречался мне во дворе, но я уже не решался занести его в дом.

Наступило затишье. И я слонялся по нашей улице от нечего делать. В один из таких дней на моём пути повстречался котёнок. Он громко мяукал и жался к земле. Шёрстка у него была рыжего цвета, а глаза зелёные. По всей вероятности, он был потерян. Засунув котёнка за пазуху, я побежал домой. Бабушка стояла у плиты, жарила оладушки.

– Мой руки, будем кушать, – сказала бабушка, не оборачиваясь.

Я стоял, держа на руках пушистика, и ждал, когда бабушка увидит гостя.

Повернув голову, бабуля замерла.

– Как я понимаю, следующая будет собака, потом крокодил, потом слон…

– Бабушка, это Пушистик, можно он у нас поживёт пока?

Бабушка ничего не ответив, продолжила хлопотать у плиты. Для меня это был знак согласия.

Виновато улыбнувшись, в знак благодарности я пошёл мыть руки.

Котёнок доставлял много хлопот. Он не хотел ходить в отведённое место справлять нужду и гадил там, где приспичит, нарываясь на бабушкино воспитание. Лазал до потолка, вытягивая петли на шторах, забирался на стол и ел, за что неаккуратно сбрасывался бабушкой, а потом выслушивал наставления.

У нас была корова Зорька, которой каждое лето нужно было косить траву. Косы нам не давали, боялись, что поранимся, а вот собирать граблями высохшее сено нам доверяли. Мы с Лёхой очень старались. После сбора травы мы усаживались на копну соломы, которую дед Ефим перетягивал толстой верёвкой, крепил к лошади, и мы, как короли, сидя на сене, съезжали с горы вниз. А вот тут-то начиналось самое интересное – обед. На расстеленном покрывале появлялась картошечка, яйца, малосольные огурцы и трёхлитровая банка молока, из которой нам разрешали пить, не наливая в кружки. Мы пили, а по голому животу и по лицу текли струи вкусного молока. Когда приезжаешь на сенокос, так и колет запах в носу чем-то очень горько-сладким. Хочется дышать полными лёгкими и валяться на копёнках, ничего не делая, но лежать нам не разрешали, потому иногда мы делали вид, что работаем.

Верный

Однажды мы с Лёхой сидели на берегу реки и от нечего делать кидали в воду камешки. Вдруг метрах в десяти увидели, как большая собака треплет собаку поменьше. Собака визжала, скулила, отбивалась, но силы были неравными. Схватив палку, Лёха ринулся в бой. Большая собака, поджав хвост, исчезла за поворотом, а вторая стала зализывать раны, скуля и нежно смотря мне в глаза. Я понимал, что, если принесу в дом собаку, бабушка выгонит и меня, и её. Собака стала ластиться, прижимаясь к моим ногам.

Домой я вернулся не один. Бабушка, посмотрев на нас, ничего не сказала, лишь, махнув рукой, зашла в дом.

Соорудив будку из коробки, я пошёл к бабушке на разговор.

Собаку назвали Верный, и вскоре он оправдал своё имя. Чтобы выслужится у бабушки, он притащил в дом первый трофей. Бабушка сидела в кресле, довязывая носок, когда Верный, забежав в комнату, бросил к её ногам змею. Не помня себя от ужаса, бабушка с криком вскочила на диван. Верный, подхватив змею, прыгнул за ней. Услышав бабушкин крик, я поспешил в дом, где на крыльце нос к носу столкнулся с бабушкой. Оттолкнув меня, бабушка выбежала во двор. Я, не понимая, в чём дело, забежал в дом и встретил бегущего ко мне Верного с верёвкой в зубах. Верный проскользнул между ног и устремился к бабушке. Положив верёвку к её ногам, он уселся рядом, виляя хвостом, заглядывая в глаза. Бабушка молча стояла на месте. Только сейчас я заметил, что верёвка зашевелилась и через несколько секунд исчезла в траве.

Долго потом я пробегал двор бегом, оглядываясь по сторонам. Везде мне мерещились змеи. А бабушка так вообще без нужды не выходила во двор, а если выходила, то надевала резиновые сапоги. С тех пор Верного посадили на цепь, а сосед дядя Коля сделал для него настоящую будку. Мы с Лёхой покрасили её в синий цвет, оттого и шерсть у Верного была потом серо-синяя.

Мы с Лёхой друзья – не разлей вода. Что нас с ним свело в дружбе, так это любовь ко всему живому, а ещё игры. Однажды бабушка меня спросила:

– Послушай, внучек, а почему ты свово друга Лёхой кличешь? Ведь у него имя есть своё.

– А для меня, бабуля, все друзья – Лёхи.

Вот в городе тоже друг есть Лёха, его, правда, так и зовут Лёха, ну Алексей, что ли, правильно. Вот так и повелось. А Лёха не обижается, его уже все зовут вместо Петьки Лёхой. А что? Мне нравится. Лёха, Лёха. Мне даже кажется, что песня есть про него: «Эх, Лёха, Лёха, мне без тебя так плохо…»

Бабуля засмеялась, потрепав меня по моей лысой макушке.

У нас с Лёхой две такие игры: одна называется «Виселица», другая просто – «Угадай слово» (по первой и последней букве). В том и другом случае нужно описать объект. Помню, как-то Лёха долго не мог угадать одно слово, которое начинается на А, а кончается на С. Чего только Лёха не называл! Я смеялся над ним, хватаясь за живот и валяясь на траве. Наконец-то друг мой сказал заветное: «Сдаюсь», и я выпалил:

– Арбуз!

К моему удивлению, Лёха даже не расстроился, что проиграл.

– Ты проиграл, проиграл! – кричал он, прыгая выше моей головы.

– С чего это? – возмущался я.

– Арбуз – пишется на конце З.

Откуда мне было знать, ведь я писать не умею. Или вот слово «кавдат» (квадрат) – уж никак я не мог его выговорить. А ещё когда просил у бабушки «кафнетку», она всегда смеялась надо мной и требовала, чтобы я правильно называл вещи своими именами.

Или вот ещё случай был в игре «Виселица». Там всё серьёзно. Не угадал букву – рисуется столб, не угадал – рисуется голова, а потом палка, палка, и в итоге получается: если слово не угадал, то ты оказываешься на виселице – на бумаге, конечно. Вот Лёха тогда тоже попыхтел. А слово-то всего было «диназаур». Я корчил рожи, махал рукой, изображая хвост, рычал, как «диназаур», но он так и не догадался. Когда он сдался в очередной раз и услышал слово, то сам стал похож на этого самого динозавра. Тогда Лёха сильно рассердился, стал обзывать меня неучем и бестолочью и поклялся, что больше со мной, дураком, играть в слова не будет. Но мы по-прежнему играли. А ещё играли в «Морской бой» – вот тут-то была настоящая война. Иногда бабушка заходила в комнату, чтобы немного нас успокоить.

– А пять! – кричал я.

– Ранил, – огорчался Лёха.

– А шесть!

– Потопил!

Я в этой игре всегда почти выигрывал. Не знаю, видимо, у меня чуйка есть.

А ещё мы играем в Чапаева. Пешки летят в разные стороны, словно снаряды. Бывает, что я одной пешкой сбиваю целых три пешки сразу, а Лёха удивляется: «Как это у тебя так получается?» Но как он ни старается, я ловчее. Зато Лёха в отличие от меня знает много страшных историй – про чёрный плащ и чёрную перчатку! Он мне такие вещи рассказывал, что у меня от страха волосы шевелились. А если это случалось в то время, когда на улице было темно, я вообще обмирал со страху.