Текст книги "Между нами обман"

Глава 11

Провожаю взглядом такси. Алиса – Олеся обижена и это понятно. Но я тоже не в адеквате.

Хватаю очередную сигарету. Втягиваю едкий дым, насытиться им не могу.

Выдыхаю и смотрю сквозь.

В нем образы Олеси, которая кричит. Снова и снова. Сначала пока толкаю в нее член, потом, когда оказывается за решеткой, потом рожает, потом теряет ребенка…. Я затягиваюсь снова, откашливаюсь словно старик больной туберкулезом. Грудную клетку как будто на части разрывают, сердце пытаются достать. Чувство вины затягивает в пучину, не дает пошевелиться, вдохнуть. Каждый глоток воздуха ядом пахнет. Кулак сам врезается в бок любимой тачки. Почему я так просто повелся на этот спор. Зачем он был мне нужен, что и кому я пытался доказать? Разрушил жизнь девчонки, которая теперь каждую минуту подвергается опасности… вопрос, почему Алису не убили, учитывая, что она легко могла мне все рассказать. Или настолько уверены в моей преданности, что даже мысли не допускают о том, что я могу ей поверить. Считают меня марионеткой, у которой собственных мозгов нет… А выслушал бы я Алису, не испытывай к ней столь сильных чувств, не уверен.

Башка от мыслей разрывается, спасает третья сигарета. За руль сажусь чуть пьяный. Разбиться бы к херам, тогда и Алису в покое оставят навсегда, да и сама она забудет все как страшный сон. Найдет себе парня нормального, влюбиться, в постель с ним ляжет… живот крутит от фильма, что крутит фантазия. Легко, да, это было бы легко. Вильнуть в сторону, врезаться в столб, сдохнуть в один момент. Думаю, даже почти не больно. Легко. Именно такие пути я всегда выбирал. Легкие, не напрягающие мозг. Может пора свернуть? Начать думать. Начать жить и взять свое. Выбить свое место под жестоким солнцем.

Торможу на ближайшем кармане. Парковки пустые, да и город пустеет.

Беру телефон и набираю Романа. Он говорил, что всегда на связи. И действительно, отвечает сразу.

– Мих, все нормально?

– Почему спрашиваешь? – уже следит за мной? Что именно знает и как это проверить?

– Потому что время десять, дел у нас на сегодня уже не было.

«– Хочу убить Алису», – говорю просто, вертя в руках сигарету.

В трубке раздается напряженное молчание. Что я знаю о Климове, так это, что молчит он редко. Язык подвешен настолько, что он мог в тюрьме людей кончать с собой, если они ему надоедали.

– Плохая идея, сынок. Ты только вышел, ее смерть может привлечь внимание к тебе. Ты виделся с ней?

– Да. Она пыталась меня убедить в своей любви.

– Что именно она сказала?

– А должна была?

– Ну она ведь действительно твоя одноклассница, Мишань. Тут она не соврала.

– Вы же говорили… Хотя это Глеб.

– Глеб дебил, не слушай его. Эта Алиса и правда была вашей одноклассницей и сидела из-за тебя в тюрьме.

– Она сказала правду? – пытаюсь играть дурачка, хотя желание схватить его и вытрясти правду непреодолимое.

– Она сказала правду. Но не всю. Если ты рассчитываешь, что эта девчонка тебя любит, то зря. У меня есть запись, которая дает понять, что эта девчонка ненавидит тебя.

– Запись? – по коже мороз… Скинь мне.

– Миш, может не стоит это слушать.

– Скидывай! – ору, но тут же выдыхаю. Что еще блядь за запись?

– Ладно, только не буянь. Ее трогать пока нельзя. Да и безвредна она без Ирины.

– Я понял, ты запись скинь…

Он отключается, а через несколько секунд мне падает аудио файл.

Смотрю на него, не зная, что чувствую. Я поверил Алисе, думая, что Роман меня обманывает. Но он подтвердил ее слова. Насколько в реальности Олеся меня простила?

«– И у тебя получилось? Он убьет ради тебя?

– Он? Он даже умрет, ради меня, так влюблен, что даже смешно.

– Умница. Я переживала, что ты влюбишься в него.

– В собственного насильника? В человека, из-за которого умерла моя мать, а я попала в тюрьму, да никогда.»

Глава 12

Роман…

– Да чтоб тебя, – дешевый вид с балкона как красная тряпка, как и телка, которая стала уже раздражать. Ей повезло, что она нужна, иначе выкинул бы с этого самого балкона.

– Ром? Что случилось? – трет глаза Нина, а я натягиваю трусы и рявкаю.

– Ничего. Просто сделай мне чай, – стараюсь говорить спокойно, но в душе кипит возмущение. Какого хуя он повелся на россказни Олеси так быстро. И это его «убью» было насквозь фальшивым, что стало ясно, он решил, что я ему врал все это время. Придется действовать иначе. Терпеть не могу, когда все не по плану. Сука.

– Чай? Сейчас? – спрашивает немного сонным голосом, именно в этот момент входная дверь хлопает, извещая о появлении Олеси. Надо быстрее, пока этот придурок не начал названивать.

– А знаешь, я сам.

– Стой! Там, наверное, Алиса уже пришла.

– И что?

– Ей не понравится, что ты тут ночуешь.

Придется привыкнуть к моему присутствию в своей жизни.

– Я вам не помешаю, – натягиваю футболку и штаны. – Лежи, не дергайся.

– Ну Ром…

– Лежи я сказал! – рявкаю я на эту дуру. Думал медленно к Олесе подбираться, через ее соседку, но придется сегодня совершить внеплановое знакомство. Нина падает в кровать, накрываясь одеялом. Знает меня, поэтому боится и не возникает.

Открываю дверь в спальню и сразу натыкаюсь на удивленный взгляд Олеси.

– Здрасте, а вы…

– Роман. Друг Нины. Попить чаю хотел.

– Приятно познакомиться. Ну пейте, я спать пойду.

– Компанию мне не составите? – спрашиваю, не давая ей пройти в свою комнату. Она хмурится, оглядывая меня с головы до ног.

– Нет.

– А если расскажу про Мишу то, чего ты не знала, Олеся? – говорю в лоб, чтобы шокировать и заинтересовать.

– Это вам Нина про меня рассказала? – спрашивает медленно, а я головой качаю.

– Даже если бы она рассказала мне подробности твоей жизни, она вряд ли знала, что твой отец сидел в тюрьме.

Олеся хмурится сильнее и кивает на кухню.

– Если что, я прекрасно знаю, как протыкать ножом человеческую плоть.

– Не сомневаюсь, Олесь.

– Я Алиса. И прошу называть меня именно так, – заходит она на кухню, я за ней. Дверь прикрываю. Она возится с чаем, поглядывая то на меня, то на ножи. Я же рассматриваю ее. Неудивительно, что Миша с легкостью повелся на этот лакомый кусочек. Ее мать была точно такой же. Разве, что более доступной и открытой. Этим и зацепила в свое время. Радовалась любым толикам внимания, даже когда приходил раз в месяц на одну ночь и с подарком. Даже когда сказал, что не женюсь, потому что уже женат. Она была рада любой помощи. Ладно, дурой была ее мать. Тем более, когда связалась с этим выродком Виктором. Я ее пару раз предупреждал насчет него, но у той любовь в пизде играла. Очевидно трахаться Витюша умел. Найти бы его и расчленить.

– Вы так и будете молчать….

– Роман. Мое имя.

– Понятно, – ставит она чашки, печенье, садится, напротив. – Я вас знаю? Лицо мне кажется знакомым.

– Знаешь.

– Вы я смотрю немногословны.

– Я больше по делам, чем по разговорам, – достаю телефон и открываю запись разговора с Мишей. После фразы о том, что он собирается ее убить, лицо Алисы каменеет.

– Что это?

– Как только ты уехала, Миша набрал меня и рассказал все, что ты ему поведала.

– Кто вы!?

– Я отец Глеба. Тот, кто помог выйти Мише из тюрьмы. Роман Климов…

– Что вам нужно? – каменеет ее тело, руки сжимаются в кулаки.

– А другом Нины вы стали, чтобы…

– Познакомиться с тобой поближе.

– Познакомились, выметайтесь! – кричит она и становится еще красивее. Вот чего не хватало в ее матери – огня, который полыхает в глазах.

– Не уйду, пока ты меня не выслушаешь. Я помочь хочу. Защитить.

– От кого? От Миши?! Он меня и пальцем не тронет!

– Уверена? А ты не думала, почему он так легко поверил в твою версию событий? Не думала, почему пришел к тебе без скандала? Да еще и трахнул сначала, вместо того, чтобы начать разговор?

– Зачем мне об этом думать?

– Потому что он уже все знал! Очнись!

– Знал? Не правда. Он был удивлен.

– Он знал, что ты та самая Олеся и что ненавидела его. Открой телефон. Он наверняка прислал доказательство.

– Какое?

– Открой. Посмотри.

Она хмурится, достает телефон и слушает свой собственный голос. Прикрывает рот рукой, ахает.

– Я хочу тебя защитить. От него и от людей, что стоят за ним. Я лишь пешка в этой игре. Как и ты…

– Кто вы такой? – кричит она и бросает телефон, когда на него звонит Миша. Сукин сын. Не хватало только ему сюда заявиться. – Почему вы хотите помочь?

Я шумно выдыхаю, смотря прямо в глаза девчонке, которую брал на руки в детстве всего пару раз.

Думал почувствую, хоть что – то. Но нет. Ни к ней. Ни к Глебу. Я всегда их считал обязанностью, но жил только ради денег. Ради власти. Строил схемы, убивал, тоже только ради нее.

– Я твой отец.

– Нет…

– Тот самый Климов Роман, который сидел в тюрьме, тот, кто помог тебе поступить в лучший лицей города и очень долгое время содержал вас с матерью.

Олеся качает головой, раскрывая глаза все шире.

– Это…

– Шокирует, понимаю.

– Почему я должна вам верить?

– Потому что я сел в тюрьму, когда попытался отомстить за тебя Хворостовым.

– Что?

– Это долгая история, но поверь, я очень старался отомстить и старшему, и младшему. Я прислал к тебе Ирину, я хотел, чтобы она помогла.

– Это все вы? Из-за вас я…

– Я совершил не мало ошибок, но до сих пор считаю, что поступил верно. Ты бы не выжила без наставницы там. И тебе самой хотелось отомстить этому выродку, ты же убить себя хотела…

– А мой ребенок? Вы знали, что…

– Нет. Ирина не упомянула про этот рычаг давления. Но я сделаю все, чтобы помочь найти малышку и вернуть ее тебе. Но ты должна слушаться меня. Ради спасения своей жизни и жизни моей дорогой внучки, – верит, верит. Так дочь увидеть хочет, что верит любому слову.

– Почему вы не приходили… Этот год.

– Нам нельзя видеться. Это опасно. В первую очередь для тебя.

Телефон на столе жужжит. Миша.

Она долго смотрит на него, потом на меня.

– Что мне делать?

– Ответь, скажи, что это все вранье и ты его любишь.

– Он не поверит.

– Но мы выиграем время, а потом подумаем, как его устранить.

– Устранить? – шепчет еле слышно. – Вы же сами его из тюрьмы вытащили…

– Да, Олесь. Либо мы его. Либо он тебя. Рисковать нельзя. Я понимаю, что ты его любишь, но ты потом поймешь, что я был прав. Доверься мне. Доверься мне, дочка.

Глава 13

Алиса

– Если ты не ответишь, он приедет, – напоминает мне мой новый папаша, а я вдруг понимаю, что в прошлой жизни где – то жестко нагрешила, если нынешняя никак не может сложиться. Я не могу отойти от шока. Мой отец. Человек, который оплачивал матери квартиру, мою учебу, который сидел в тюрьме. Я узнаю его, лицо сразу показалось мне знакомым. В памяти отложилось лишь пару моментов с этим человеком. Приятные, но бессмысленные. Я никогда не ощущала его любви, не чувствую ее и сейчас. Лишь голый расчет. Вопрос про Мишу, тем более, остается открытым. Так ли уж он хочет меня убить. И запись эта. Очень удачно вырвано из контекста. Как и мой разговор с Ириной. Очень удачно. Мне не сложно понять, что движет этим человеком. Судя по белоснежной рубашке, загару из солярия и бриллиантовым запонкам этот мужик помешан на деньгах точно так же, как и его сын. Господи, меня стошнит сейчас. Получается Глеб мой брат. Я целовалась с собственным братом. С ублюдком, который ради денег не побоится предать друга, женится на нелюбимой, заставит изнасиловать сестру. Он знал? Почему – то я не сомневаюсь в этом.

– Не сегодня, так завтра.

– Завтра я предлагаю тебе поехать в один город соседней области, возможно именно там ты найдешь Эллу. Ты же хочешь ее найти?

– Конечно, – зачем он спрашивает то, что и так знает?

– Ну вот. Пока тебя не будет, он успеет остыть. Отвечай на звонок, а то скоро телефон загорится.

Беру резко трубку, понимая, что не смогу сказать Мише и доли того, что хочется. Словно на канате посреди пропасти и одно лишнее движение подарит мне красивую и быструю смерть. Роман выглядит весьма решительным человеком, и почему до сих не убил меня и Мишу, предстоит выяснить. Только как, если каждое слово словно шаг по канату.

– Да Миш. Поздно уже. Спать хочу.

– Спать? – рявкает он в трубку так резко, что я отвожу телефон от уха. Роман тут же отбирает его и включает громкую связь. – Ты видела, что я тебе отправил?

– Слышала, ты хотел сказать. Конечно, – поднимаю глаза на Романа. Он не отводит свой, сканируя каждое мое слово, а возможно и мысли. – И если ты считаешь, что я тебя обманываю, то тогда нам не стоит больше видеться.

– Не стоит? – шипит он. – Ты мне в любви клялась, а теперь что?

«– Там, где нет доверия, нет любви», – говорю тупую фразу. Ну давай Миша, просто послушай меня. Просто сделай вид, что тебе тоже плевать.

– А может ты все же пиздежница? Может ты все-таки врала мне, а сейчас не знаешь, как отмазаться?

– Я не отмазываюсь, я хочу спать. И не рядом с человеком, который может причинить мне вред.

– Это я хочу причинить тебе вред?

– Если ты не веришь, значит злишься. И я не знаю, на что ты способен. Я вообще оказывается мало, что знаю. Как и ты.

Миша замолкает, а Роман просит заканчивать разговор.

– А что насчет дочери.

Роман показывает крест, и я киваю.

– Может и не было никакой беременности?

– Думай, как хочешь. «Не звони мне больше», – говорю и отключаюсь. Сердце разрывается, стучит в висках набатом. Хочется вскочить, орать, крушить все вокруг, но я лишь впиваю ногти в свое бедро, чувствуя, как боль облегчает истерику. Я даже не смогу ему ничего объяснить, понятно, что Роман будет контролировать каждый наш шаг. Как долго он продержит нас с Мишей в живых – самый важный вопрос.

– Ты ж моя умница, – протягивает он ладонь, чистую, ухоженную, и я внутренне сжимаюсь, опускаю в нее свою. Чувствую жесткий захват. – Будь послушной, и мы сможем не только вернуть Эллу, но и получить все тебе причитающееся от семьи Хворостовых.

– Много? – задаю невинный вопрос, а он расплывается в улыбке.

– Ты даже не представляешь, насколько…Ладно, пойду успокою твою подругу, а то на там лежит, переживает.

– Она много знает? – спрашиваю в его спину, а он усмехается.

– Только то, что нужно девке ее формата. Спокойной ночи. Помни, милая, я рядом.

– Даже не сомневаюсь.

– И называй меня папа. Мне будет приятно.

– Хорошо, – сглатываю рвотный рефлекс. – Папа.

Глава 14

Миша не звонил и не писал уже неделю. Знаю, что нас бы в любом случае подслушали, но я все равно, то и дело смотрела в телефон. И на работе, порой забывая, что нужно делать, и гипнотизируя наш последний чат и его сообщение. На учебе. Даже, когда спустя пару дней мы с новым «папой» отправились в очередное путешествие искать Эллу. Я все время поглядывала в экран.

– Не писал больше?

Качаю головой, внутренне сжимаюсь. Мне он неприятен. Я все пытаюсь найти в себе отголоски дочерних чувств, но все, о чем думаю, что будь в моих руках нож, я бы могла нанести удары и ему. Просто потому что во мне говорит инстинкт самосохранения. Да, да, я, слышала, как он мстил за меня Хворостовым, и как угодил в тюрьму. Но это не помешало ему попытаться украсть у них деньги и сейчас пытаться найти выходы к наследству Миши.

– Ну и правильно. Он уже переключился на дочь партнёра, с которой я его познакомил.

Во мне это отзывается болью, но я лишь киваю. Правильно, забыть меня самое правильное в этой ситуации. Переключиться. Жить дальше. Пусть раздельно, но жить.

– Думаю, вот тебе тоже нужно с кем – то познакомиться.

Чтобы рассказать потом Мише, что я шлюха, которая врала о любви?

– Конечно. Как только найдется кто – то подходящий.

– Не затягивай. Сейчас я заканчиваю подготовку с документами. Думаю, скоро Мишу можно будет убрать. Ты же мне поможешь?

– Чем смогу. Убивать сама я не буду.

– Конечно нет. Умные люди вообще никого своими руками не убивают. Ты знала, кстати, что Гитлер никого лично не убил, – просто интересно, он сравнил с Гитлером себя или меня? – Приехали. Пойдем, может там твоя девочка.

Он выходит, а я наконец отрываю взгляд от телефона и вглядываюсь в серое здание. Обшарпанное, но разукрашенное в радугу. Волнение нарастает, ноги отказываются идти. А вдруг она там. Вдруг в этот раз повезет?

Выхожу из машины, иду вперед, догоняю его крупную фигуру. Мы добираемся до входа, где нас встречает орава детей и женщина. Уже немолодая, но симпатичная. Она перестает улыбаться, запахивает шаль плотнее на груди, смотрит хмуро. Судя по всему, тут не любят чужаков.

– Чем могу помочь?

– Нам сообщили, что тут может быть вот эта девочка. Элла Васнецова, – он показывает экран телефона.

В меня врезается мяч, и я отдаю его белокурой девочке с пятнышком на носу. Она могла бы быть очень красивой, если бы не оно.

– Пойдемте посмотрим конечно, но к нам никого не переводят. О нас вообще мало кто знает.

Разочарование горьким вкусом скапливается на языке. Я уже знаю, что мы не найдем ее тут.

– Простите, можно вас, – прошу внимания женщины, когда Климов отходит поговорить по телефону.

– У меня есть шанс ее найти?

Она смотрит на меня с долей сочувствия и качает головой.

– Вы видите это фото? А ее платье? Вам не кажется ничего странным?

– Странным?

– Это фото качественное, а платье из дорогой детской коллекции. Я могу ошибаться, дорогая, но скорее всего вашу девочку усыновили еще младенцем. И документы как раз хранились в том детском сгоревшем доме. Если только поискать электронную документацию. Только вот…

– Что?

– Она скорее всего вполне довольна и счастлива, у нее есть отец и мать. Ну это как вариант.

– А если ей плохо? Если она страдает?

– Все возможно. Удачи вам в поисках.

– Спасибо, – киваю я, чувствуя, как сердце заходится от стука. Больно то как. Словно мне снова сказали, что возможно она умерла. Я даже мысли не допускала об усыновлении. Ведь Ирина тогда бы точно знала об этом?

– Все, едем. Не переживай, дорогая. Мы будем искать, пока не найдем.

– А если, – торможу перед машиной. Вглядываюсь в небо. К нему я обращалась сотни раз, когда была в тюрьме. Так хотелось дышать свободно. И никак не получается. Словно кто – то цепью обтянул все тело. – Если ее усыновили?

– Мы отберем нашу внучку. По закону. Не переживай. С родной матерью ей всегда будет лучше, верно?

И с дедушкой, который в любой момент может убить?

Мы возвращаемся в город, и я даже забываю о Мише. О телефоне. Обо всем. Всматриваюсь в лучистые глаза Эллы, рассматриваю оборки на красивом платье. У меня такого никогда не было.

Горе от потери захватывает все больше, а поговорить не с кем. Внутри такой раздрай, что я почти не замечаю людей вокруг себя. Учусь и работаю на автомате. С Ниной больше не могу разговаривать, ее дифирамбы Климову отдаются острым желанием сказать ей, кто он такой на самом деле. Проблема в том, что даже я не знаю, кто он такой на самом деле и на что способен.

Ирина… Обманула меня. Но у нее же должны были сохраниться хоть какие – то документы. Хоть что – то, что поможет мне понять. Как жить дальше.

Я нахожу в своей сумке ключи от квартиры, в которой мы обитали с Ириной. После ареста Миши лишь молчаливыми соседями. Я не захотела туда возвращаться, просто не имела права, тем более, что именно там Ирина покончила с собой.

Но теперь мне придется туда вернуться. Только телефон я свой оставляю на работе «случайно», а сама еду на метро. Время уже позднее, людей почти нет, а на улице свежо после очередного дождя. Мне не хватает солнца. Уже очень давно.

Порой мысленно возвращаюсь на Бали, когда лицо горело от прямых лучей, жгло, делало больно, но все равно дарило удовольствие. Наверное, потому что эту боль я делила с Мишей. И боль, и радость, и похоть.

Все на двоих.

А теперь я снова одна.

Я раньше думала, что одиночество моя прерогатива, была уверена, что меня это устроит. Но очевидно ошиблась. Не хватает плеча, просто на которое можно опереться и на разрыв пореветь.

Дохожу до жилого комплекса, поднимаю глаза к темным окнам. Там уже давно чисто, но призрак Ирины так и витает возле меня. Сглатываю страх и смело вхожу в подъезд. Поднимаюсь на десятый этаж. Вставлю ключ, замираю, чувствуя неотчётливое волнение. Сердце ускоряет ход, а шею сдавливает страх. Толкаю дверь ступая в темноту, сразу чувствуя запах горелой бумаги.

Вскрикиваю, когда на моем рту оказывается тяжелая рука. Крик рвется из горла, но тут же глохнет в родном, любимом голосе.

– Не ори, это я.

Он отпускает руку, когда понимает, что кричать не буду. Поворачивает к себе. Его лицо видно лишь тенью на фоне уличных фонарей, что светят в окна.

Мы смотрим друг на друга, почти не дышим. Кажется, что он за спиной, а я над пропастью. Толкнет? Спасет?

Глава 15

Все мое существо тянется к нему, жаждет любого контакта. Даже боли. И вселенная слышит. Миша впивается пальцами в мои предплечья, почти шипя в лицо.

– Любишь меня?

Боже, какой простой вопрос.

– Люблю. Очень люблю. Порой кажется, что любовь к тебе единственное, что держит меня здесь.

Он шумно выдыхает, кивает.

– Я тоже тебя люблю, помни об этом всегда, – тянет меня на себя, соединяя наши тела. Я чувствую, как меня окрыляет все, как сознание плавится, а тело плывет на волнах эйфории. Бабочки в животе не просто порхают, они съедают меня заживо. Хочется ближе, хочется больше.

Где – то на самом дальнем участке мозга еще трепыхается мысль, что нам нужно поговорить, все выяснить, задать друг другу вопросы, но и ее сносит ветром желания, что буквально стреляет электричеством между нами.

Сколько прошло с его признания, какие – то секунды, но вот его губы уже накрывают мои. Ловят отчаянный стон, принимают протяжный хрип.

Тут же впиваюсь в его рубашку пальцами, ткань сминаю сильно, словно порвать хочу.

Хочу. Хочу. Целовать хочу.

Языками сражаться.

Купаться в горьковатой слюне, но ощущать родной запах и задыхаться им.

Его руки гладят, посылают колючие мурашки.

Его руки алчно задирают одежду, а я лишь помогаю ее снять. Сама расстегиваю череду маленьких пуговок, наконец касаясь его спортивного, подсушенного торса. Я скучала. Господи, как я скучала.

Миша тянет меня за хвост, разрывает поцелуй и вгрызается в шею. Я ахаю от боли и волны похоти, что стрелой пронзает тело.

Между ног питерская влажность и я стискиваю бедра, словно мучая себя этим еще сильнее. Но не долго.

Миша сдергивает лифчик, накрывает грудь и больно сжимает. Соски терзает, губами от шеи вниз ведет. Находит языком каждый и просто уносит в поднебесье.

– Миша, боже, Миша.

– Алис, думал сдохну без тебя, – возвращается к губам, а я наконец умудряюсь его рубашку стащить, ремнем на брюках заняться. Он руки отбрасывает, сам щелкает пряжкой. Толкает меня к стене и легко над полом приподнимает. Рвано целует, часто дышит, его пульс во мне бьется.

Жмурюсь до красных точек перед глазами. Это остро. Это на грани. И его тело под пальцами. И его губы, словно пьющие меня.

– Алис, в глаза мне смотри. Видеть тебя хочу. Заебался фантазировать.

Разлепляю мокрые от слез веки, чувствую, как он удерживает одной рукой, другой штаны с меня стягивает. Трусы оставляет. Глупая мысль, но они самые простые. Но оказывается из вполне можно отодвинуть в сторону, чтобы… Ох черт. Они насквозь. А внутри столько влаги, что по бедрам потекла.

У Миши кадык дергается, когда он тоже это чувствует, пальцами собирает, к своему лицу подносит.

Втягивает запах носом, как одержимый.

Облизывает, смотря мне в глаза.

Мне бы пошутить про извращенца, но сейчас ни черта не до шуток. Потому что я хочу тоже попробовать это на вкус. Смешанный с его собственным.

Тянусь к его губам, и он дает их мне. Чуть прикусывает, а потом в рот мой язык пускает. Целуемся словно безумные. Снова и снова. До жгучей боли в скулах, до заболевших губ.

И только ночь нам судья и даже призрак Ирины добродушно оставляет нас одних.

Я в глаза Миши смотрю, но зрачков не вижу, сплошная тьма. И я в себя ее вбираю, свою дарю. Он насильник. Я убийца. Идеальная парочка. Так гармонично соединённая вселенной в этом мгновении.

Наверное, поэтому так сложно.

И нам нужно об этом поговорить. Обо всем.

Но я теряю шанс на это, как только его пальцы вновь оказываются в моих мокрых складочках, сжимают их, доводят до точки кипения кровь.

– Миишааа… – ногтями царапаю плечи, часто дышу, сама двигаясь на его руке.

Мне нужно. Сейчас. С ним.

Пальцы пробиваются внутрь. Сразу два. Двигаются резко, вызывая бурю внизу живота и крики из груди. Но он быстро их убирает.

Ноги шире раздвигает.

Опускаем синхронно взгляд туда, где головка щели касается. Теряется в поблескивающих влагой лепестках, пронзает меня все глубже, сильнее, теснее.

Смотрим до тех пор, пока член полностью не теряется внутри меня, разрывая изнутри ощущениями растянутости, правильности происходящего.

Нет стыда. Нет сожаления. Нет страха. Лишь острое, ни с чем несравнимое удовольствие.

Я хватаюсь за его плечи, держу, пытаюсь дыхание выровнять, бесполезно. Меня ведет как пьяную, да Миша не слишком трезвый.

– Он же врал, у тебя никого не было?

Миша касается меня лбом, скалится.

– У меня вообще ощущение, что я до тебя тоже девственником был.

– Миш…

– Никого. Нахер мне замены, когда есть охуенный оригинал.

– Миш…

– Заткнись, Алис, я и так на грани, – обхватывает пальцами мою задницу, врезаясь в меня снова. Я лишь ахаю, чувствуя его плоть каждым сантиметром. Кажется, даже могу сказать, где бьется пульс в его венах.

Он двигается во мне сильными рывками, удерживает в одном положении.

Голова падает мне на грудь, и я вскрикиваю, когда один сосок оказывается в плену его рта.

Он терзает его, потом второй. Доводя до точки невозврата.

Где только нирвана, которая бьет гейзером в каждой клетке моего тела.

Он врывается в меня снова. Членом. Языком. Двигает ими почти синхронно. Без башки. Одержимо. Грязно. До хлюпающих звуков. До пошлых стонов.

Я настолько не в себе, что прикусываю его до крови. Он в ответ вдавливает мою голову в стену, начинает трахать жестче. Частыми рывками, в самое нутро.

Мне нужно совсем немного, осталось совсем чуть – чуть. Голова взрывается красками. И сильную их струю я чувствую на животе. Миша сильно хрипит, часто дышит, удерживает меня еле – еле, пока тело дрожит, а по глазам слезы. Оргазм был? Все закончилось? Мне нужно еще.

– Ну и чего ты? – целует слезы.

– Мы снова враги. Я это ненавижу.

Он опускает мои ноги, подхватывает на руки и целует в соленую щеку.

– Давай представим, что мы снова на Бали. Между небом и землей. Между прошлым и будущим. И похрен на все.

– На сколько мы туда полетим?

– На одну ночь.

– Да ты романтик, Миша.

– Пф. У меня просто член снова стоит и мне срочно нужно, чтобы ты его вылизала, – опускает он меня на диван, смущая усмешкой. Тянется к губам, а я сползаю по дивану на колени, становясь ровно перед его чуть качающимся членом. Обхватываю рукой, сильно сжимаю. Он роняет голову на спинку, глухо рычит.

– Малыш, это просто… – сказать он не успевает, потому что я полностью накрываю искусанными губами его ствол, втягивая его очень глубоко, отключая мозги и просто наслаждаясь этой игрой.

Адреналин в крови плещется, а ощущение опасности только подстегивает. Как только его член становится чистым и блестящим, я возвращаюсь ужом на диван и раскрываю ноги шире. Миша качает головой и разворачивает меня спиной.

– Я хотел остановиться, тогда. Думал просто скажу Глебу, что трахнул тебя. Кто бы узнал, верно?

Рассказ о собственном изнасиловании должен пугать, но я лишь задерживаю дыхание, слушая дальше, чувствуя невесомые поцелуи на пояснице.

– Почему не остановился?

– Не смог. Втянул твой запах и понесло.

– Животное, – смеюсь я, на локти опускаясь, чувствуя, как твердая головка между ног скользит, а мой зверь обхватывает меня руками за грудь, поднимая на себя. Толкается глубже, растягивая до предела и шепча в ухо.

– Твое, чтобы не случилось.

В такой момент хочется улыбнуться и сказать, да что вообще может случиться. Потому что в такой момент легко забыть о том, что ждет нас за океаном.