Текст книги "Клеймо тирана"

Глава 15.

Решить гораздо проще, чем сделать на самом деле. Как договориться с тем, кого ненавидишь? Чьего появления ждешь с ужасом. Как лечь с тем, кто вытряхнул тебя наизнанку, заставил ненавидеть себя всей душой?

Разобрав пакет с продуктами и убрав их в холодильник, я придумывала что скажу Звереву, когда тот вернется. Подбирала правильные слова, чтобы он понял, что я готова пойти на компромисс. Убирая на полку пакет с сардельками, я решала, смогу ли лежать смирно и терпеть, когда он будет пихать в меня свою сардельку. Может быть даже лежать смирно, когда он будет пихать в меня свою сардельку.

Одну забираю из упаковки и откусываю. Потом ставлю на полки остальные продукты. Радует, что продукты не стухли. Делаю себе завтрак из трех яиц и трех сарделек. Вкусные, я такие себе никогда не брала. Скорее всего мне были просто не по карману.

Пока ему, обдумываю, что можно приготовить завтрак для этого мутанта. Наверняка он любит поесть. Он подобреет, и я смогу с ним поговорить.

Вроде план неплохой, но прорехи имеются. Хотя бы потому что мне сложно представить нас мирно беседующих. Тем более о Коле.

Прибираюсь и вдруг размышляю, а как именно подставил Коля серьезного человека. Что за серьезного человека. И можно ли, например, обойти Леона и попросить сразу у того, что выше. Ближе к обеду, когда моя студия почти слепит меня блеском чистоты, а я планирую постираться, в дверь раздается звонок.

Это не может быть Леон, он бы просто зашел. Нагло. Открыв дверь своими ключами. А тут разрешения можно сказать спрашивают. На меня накатывают воспоминания о том, как в прошлый раз позвонили в дверь, сказали, что заливают. Как ворвались как минимум пятеро головорезов и стали рвать меня на части, ругаясь за то, кто будет первым. Не помню их лиц, только Леона, что нависал сверху, насильно раздвигая ноги.

В дверь снова позвонили, и я взяла нож. Просто, ради безопасности. Случится тому что уже было, я не позволю.

Смотрю в глазок и спрашиваю тихо.

– Кто там?

– Доставка. Откройте пожалуйста, у меня еще пятнадцать заказов сегодня.

Открываю, держа нож за спиной. И правда доставка. Парень в фирменной кепке известного бренда стоит рядом со стиральной машиной.

– Я не заказывала. Оплачивать не собираюсь.

– Вы Вера Некрасова? Ваш адрес? – показывает он на бумагу, немного раздраженный моей медлительностью. – Все уже оплачено.

Я как во сне отхожу в сторону и киваю на ванну. Он открывает коробку. Достает из ванной машинку малютка, которую я взяла у какой – то соседки. Заносит машинку в ванну и сам подключает. Включает в розетку и наконец смотрит на меня.

– Готово. Проверяйте.

– Да я вижу, – только и говорю, все еще не веря в то, что такой дорогой аппарат стоит у меня в ванной.

– Тогда подпишите тут.

Я делаю как он просит, провожаю его до двери и прошу вынести мусор. Он оставляет меня одну, а я наконец убираю нож и захожу в ванную.

Это Зверев. Мне даже спрашивать не нужно, больше не кому. Он покупает меня стиральной машинкой? Что он хочет этим сказать? Может быть это объявление мира? Может быть у нас действительно есть шанс поговорить мирно?

Я загружаю стирку. Потом еще одну. Весь день глажу и развешиваю вещи, совершенно забывая о времени. Дергаюсь, при каждом шорохе за дверью. Но время уже двенадцать, а никто в дверь так и не вошел. Я запустив последнюю стирку то и дело поглядываю на дверь, часто выглядываю в окно или в подъезд. Ничего. Время два, а Зверев так и не пришел.

Я не разочарована, скорее удивлена, разве он не сказал, что я принадлежу ему, тогда почему он не пришел сегодня, чтобы получить благодарность за свою заботу.

Я же знаю, как мужчины любят похвалиться тем, что они сделали. Коля постоянно прибегал в приюте и рассказывал, как он в очередной раз спас меня от продажи кому – то или изнасилования. Гордился тем, что устроил меня в клуб официанткой. Потом конечно я стала танцевать там по своей инициативе, но заплатил за обучение тогда тоже Коля.

Так что вполне нормально, что Леон этот придет и расскажет, какой он герой, что подарил мне машинку. Я ради любопытства заглядываю в сеть, чтоб узнать, сколько стоит чудо машина.

Долго смотрю в цифру, выходящую за рамки разумного и ложусь спать с дурацкой мыслью, что за несколько дней получила больше, чем наши девочки из приюта за несколько месяцев работы. Мне тоже предлагали легкие деньги, но я была под опекой Коли, который умел договориться с нужными людьми. Как, я особо не вникала. И впервые мне стало интересно, как? Как он подставил того важного человека, и что за поручение он выполнил, что получил такие деньги.

Я достаю из сумки сумму, которую сняла с карточки. Хотела соединить ее с деньгами Коли, но почему – то передумала. Они не принесли нам счастья, лучше все отдать.

Эту мысль я лелею почти шесть дней, в постоянном ожидании поворота ключа. Но Леон так и не появляется. И я не могу сказать, что расстроена. Наоборот. Мне легко. Мне не нужно притворяться. Коля стал нервничать, а я пока ничего не могу сделать. Я объясняю, что он больше не приходит, умалчивая про дорогой подарок, а он требует, чтобы я сама его нашла. Но в этот клуб я не вернусь, более того малодушно сижу дома, делая долги, скопившиеся по учебе. Почти каждый день мне приносят еду, так что мне даже в магазин выходить не требуется.

За эти дни чувства приходят в норму, промежность больше не болит и не ноет, а уверенность в том, что Леон согласится вызволить Колю, становится крепче. Он по-своему адекватный, он дал мне время прийти в себя. Значит, если я проявлю немного ласки, он пойдет на компромисс.

Засыпаю я четверг, спустя шесть дней после последней ночи со Зверевым, неожиданно легко и просыпаюсь от звонка на мобильный.

Рината. Предлагает выйти на очередной банкет. Я осматриваю идеальный порядок, вещи висящие на своих местах и пожимаю плечами.

Дома надоело сидеть.

– Да, могу и выйти. Только пока не танцую.

– Хорошо, Вер. А то у меня девочка в декрет ушла неожиданно, мне очень нужна помощь. А помнишь ты говорила про девочку с учебы. Я тогда решила, что она не подходит. Позвонишь ей?

– Ты про Юлю? Ладно, наберу, если она ничего не нашла еще.

Совсем недавно я ходила брать литературу для учебы и там встретила однокурсницу. Мы заочники не слишком много общаемся. Не для тусовки ходим на учебу, но тут разговорились. Она искала работу, но судя по всему не подошла Ринате.

Набираю ее тут же, удивительно, но Юля отвечает. Говорит, что работает обычно ночью в другом клубе, но подзаработать не откажется.

Уже через два часа я на работе, готовлю банкет для большой компании. Нас просят надеть форму, причесаться и сделать прически. А когда я понимаю, зачем, кровь стынет в жилах.

Ресторан заполняют мужчины. Известные политики, деятели, которых мы часто видим по телевизору или слышим новости о них в сети. Но помимо них присутствуют люди, с которыми лучше не встречаться в темном переулке, а еще лучше вообще никогда не видеться. Будут праздновать чей – то день рождение. Уже привели девочек, лица некоторых мне даже знакомы. И страшно, что этих девочек мужчинам после пары бутылок станет мало.

Но страх перед возможными событиями, не сравнится с тем, когда за одним из столов я неожиданно увидела Леона, смотрящего на меня так, словно я уже сгораю на костре правосудия. И именно он был тем, кто вынес мне приговор и поджег.

Глава 16.

По коже разливается жар, в горле тут же горчит. Я не знаю почему, но мне вдруг становится стыдно за то, что я тут нахожусь. Словно сама нарываюсь на очередное изнасилование. Но это не так! Не так! Даже в детдомовские временя я делала все, чтобы не привлекать к себе внимание. Не всегда получалось, но Коле удавалось спасать меня. А сейчас. Этот Леон так смотрит, словно я эту неделю я сильно скучала по члену в своей заднице. Тут же вздрагиваю, вспоминая неприятные ощущения. Отворачиваюсь, но все равно чувствую горящий взгляд на своей заднице. Закрываю глаза и вздыхаю. Я не сделала ничего плохо. Ничего! Это моя работа и я даже не планировала танцевать. А значит мне нечего стыдиться. И пусть смотрит в спину сколько угодно, пусть даже заберет свою стиральную машинку, я не буду чувствовать стыда. Не должна.

И все равно чертовы мурашки разливаются по коже, заставляя ежиться.

– Так, девочки, встаем в ряд и не забываем улыбаться, – дает напутствие Рината, а мы с Юлей переглядываемся. По ее глазам видно, как сильно я ее подвела. Да я и сама не ожидала, что такое может происходить. У нас вполне приличный клуб. Ну то есть, я конечно знаю, что девчонок могут выкупить на некоторое количество часов, называется это «уволить», но я никогда бы не подумала, что к этому могут принудить насильно. Обычно я приходила только танцевать и сразу уходила, работала официанткой крайне редко, тем более не обслуживала банкеты. А тут такое…

– Рината, это безопасно? Они будут держать руки при себе?

– Ты же вроде подзаработать пришла? – удивляется она, так словно я спросила несусветную глупость. – Будешь вести себя хорошо, получишь щедрые чаевые.

– А если не буду?

– Некрасова, не выноси мне мозг.

– Ну причем тут выносить, я не соглашалась становиться игрушкой для утех этих животных.

– Никто тебя не тронет, – рявкает она. – У них свои телки. Делай свою работу и не вякай.

– А можно уйти?

– Тогда не получишь ни копейки за предыдущий месяц. У меня больше никого нет. Предлагаешь вместо тебя водку им подливать.

Я поджимаю губы, решая обслуживать те столы, что подальше от основной компании. Тут сидят скромные чинуши, которые явно сами не рады присутствию на этом празднике Садома и Гоморры.

Я разливаю водку, меняю тарелку, прекрасно зная, чьи синие глаза за мной неотступно следят. Даже несколько смущают. Но судя по тому, что я еще не начинена его сарделькой, он сильно занят на работе. И хорошо. Значит я действительно спокойно отработаю смену.

Уже прошел час, когда к застолью присоединился еще один мужчина. Его профиль кажется мне смутно знакомым, а когда он поворачивается, его карие глаза под сенью седых бровей вдруг раскрываются шире.

– Некрасова же?

– Здравствуйте, Игорь Борисович, – лепечу я, смотря куда – то между глазами мужчины. Андронов. Мэр Балашихи, благодетель нашего детского дома. Я просто не могла даже подумать, что увижу его среди этих. Он всегда был милым, всегда дарил подарки, всегда брал Колю на какие – то подработки, всегда говорил, что поможет мне устроиться после выхода из приюта.

– Вот эта встреча, девочка. А ты значит, тут работаешь? – оглядывает он зал и возвращает острый взгляд ко мне. Осматривает словно кобылу на аукционе и улыбается. У меня от этой улыбки всегда кровь стынула в жилах, а слухи, ходившие про него, тоже не добавляли позитива. – Не самое лучшее место для тебя, крошка.

Его морщинистая рука касается моей щеки, и я чувствую себя загнанным зверем. Не могу пошевелиться.

– Ты теперь совсем одна, да? Коля тебя сильно подвел.

– Вы знаете?

– Конечна, милая, ведь это мое поручение он выполнял.

Я хочу открыть рот, чтобы сказать, что он может его и вытащить, раз по его вине попал в тюрьму, но почему – то просьба застревает в горле. Взгляд невольно тянется в сторону, касается Леона, что сидит напряженный как струна, готовая вот – вот лопнуть. Андронов не поможет. Потому что является врагом босса Леона. И почему – то я испытываю даже облегчение, потому что я Леона ненавижу, а этого старика боюсь до мороза по коже. Ходили слухи, что он любитель практиковать БДСМ.

– Я пойду работать, – хочу отойти, но его костлявая рука впивается в мое плечо, а скрипящий голос льется в ухо.

– А ты знаешь, маленькая рыжая сучка, что ты мне должна.

– Если вы про деньги… Я отдам.

– Нет. Ты осталась целкой в приюте, потому что все знали, что ты должна будешь стать моей девочкой.

– Нет, – дергаю рукой, но он лишь крепче ее сжимает. – Это Коля. Он…

– Коля трудился на меня долгое время, пока не провалил задание и теперь получил по заслугам. А раз ты теперь свободна…

– Я не свободна. Я с Леоном, – говорю быстро, испуганно. Вижу самого Зверева с Черкашиным и Гошей и тут же вырвавшись, убегаю на кухню. Оттуда в подсобку, закрываю дверь, сажусь на пол, погружаясь в свои мысли. Я не хочу даже думать о том, что, Коля меня обманывал, он просто не мог. Не мог пообещать меня этому старику с замашками садиста. Не мог. Он все врет. Они все врут, чтобы оболгать Колю. Они просто хотят растоптать его в моих глазах.

Коля самый лучший. Он столько раз спасал меня. Он любит меня. Он не стал бы со мной так поступать! Он никогда не причинил мне вреда. Никогда не угрожал. И после приюта. Мне не хотели давать квартиру, а он отдал свою. Переписал ее на меня. Разве так делают обманщики?

Да и этот Андронов. Я не помню, чтобы он проявлял ко мне особое отношение. После приюта я вообще не видела его ни разу.

Сердце, частившее, успокаивается. Мысли сходятся в одной точке, что, Коля мог залезть в какую угодно задницу, но меня он бы не предал. Никогда.

Вскрикиваю, когда дверь открывается рывком, хлипкий замок просто срывается. На пороге Зверев, занимает весь проем.

– Чего? Чего тебе нужно? – сразу нападаю, встаю, хочу протиснуться, но он легким движением сносит меня к стене, падают какие-то швабры, а он закрывает двери, погружая нас с ним в полную темноту.

– А что? Ждала кого – то другого? Андронова?

– Да даже если его? Тебе какое дело? Что, думаешь подарил мне какую – то дрянь я буду на цирлах перед тобой ходить буду? Пошел ты! – кричу и тут же ахаю, когда мне по щеке прилетает оплеуха.

Пока в себя прихожу, вспыхивает свет, а Зверев палкой блокирует двери. Скотина. Как же я его ненавижу!

– Урод! Садист!

– Я садист? А ты в курсе, кто такой Андронов? Ты ради него вырядилась как шлюха? А может, надеялась, он вытащит твоего Коленьку из тюрьмы?

– А может и да! Он мэр, а ты никто!

Новый удар почти оглушает, я отвечаю оплеухой, но Зверев даже не дергается, стоит каменным изваянием, в своем чертово черном костюме.

– Давай я покажу, что будет делать с тобой Андронов, м? – хватает он меня за горло и одним рывком сдирает рабочее платье. Ахаю, начиная царапать его руку, впиваться в кожу ногтями, испытывая прилив такого адреналина и злости, что кажется готова реально убить его. Дайте мне только нож.

– Попробуй только еще тронуть меня и я тебя убью.

– У тебя был шанс, больше я такого не предоставлю, – раздвигает он мои ноги, прижимая всем весом к стене. Я чувствую, как впиваются полки в спину, но ему кажется плевать на свой дискомфорт, он дергает ремень с собственных брюк, стягивает им мои руки, поднимая вверх и к чему – то прикрепляя.

– Ты, чертов придурок, отпусти меня.

– А тебе не дадут орать. В твой рот попадет кляп размером с дилдо, такой же попадет в жопу, но тебе уже не привыкать, верно?

– Ты ничем не лучше. А вы все одинаковые! Все уроды и насильники, которые самоутверждаются за счет слабых. – ору и почти вздыхаю с облегчением, когда он затыкает меня поцелуем. Прикусывает больно язык, пальцами скользя между ног. Я дергаюсь, но он сжимает больно мои волосы и проникает пальцем внутрь. Я втягиваю носом воздух, ожидая боли, но ощущаю лишь давление на стенки от его крупного пальца, прилив чувств и дурацкое томление в обнаженной груди.

Он орудует в моем рту языком, стягивает волосы на затылке, продолжая до боли нежные движения внутри меня. Этот контраст просто выносит напрочь меня. Внутри все сворачивается от возбуждения и вместо того, чтобы напрочь порвать его язык зубами, я яростно и остервенело отвечаю на поцелуй, чувствуя, как по трахающему меня пальцу стекает обильным потоком смазка. Он проникает чуть глубже, и я позорно мычу ему в рот, начиная дергаться совсем по другой причине.

– Не смей, – реву ему в рот, а он открывается от моих губ, наклоняется и стягивает по ногам мои намокшие трусы. Толкает их в рот, чулками завязывает вокруг рта.

– Даже не думал, что молчаливой ты будешь выглядеть столь привлекательно.

«Да пошел ты» – ору ему глазами и раскрываю их шире, когда Зверев разворачивает меня на собственном ремне задницей и вдруг больно по ней бьет. Раз, другой, оставляя кипучий след на моей белой коже.

– Долбанная шлюха. Вот что с тобой будет делать Андронов. Только не рукой, а ремнем, пока твоя нежная кожа не превратится в кровавое месиво. Но тебе ведь плевать, ты же хочешь спасти Коленьку.

Я молча принимаю удары, так же молча принимаю проникновение его крупного пальца, но не могу молчать, когда он накрывает мою грудь, больно щипая сосок. Двигает пальцем внутри, проникая все глубже. Я жду боли, но получаю лишь напряжение и страх, что тело может подвести меня. Я ничего не могу сделать. Особенно когда мокрый палец накрывает клитор и принимается тереть его.

Оргазм – предатель кусает больно, сдирая с меня кожу и оставляя все неправильные чувства обнаженными.

Я долго не могу открыть глаза, слышу проклятый звон в ушах от пронесшегося по телу безжалостному поезду удовольствия.

Леон вытирает липкие пальцы об мои бедра, оставляя меня висеть в столь позорной позе.

Он заворачивает меня в свой пиджак, связывая его на спине. На задницу кое – как натягивает в хлам порванное платье.

– Не вой только, через час заберу тебя домой.

Глава 17.

Наверное, если бы он выключил свет, я бы сошла с ума. Но мне повезло. Я смотрела не в темноту, а на полки с хозяйственными припасами. И уже решила, что конкретно средства этих брендов выкину. Я поднимаю глаза к потолку, дергаю руки, в надежде, что ремни слезут с крюка, но они сидят так плотно, что хочется выть от досады. Как герои в блокбастерах спасаются легко из таких ловушек. Все врут. Сволочи.

Руки затекают, а во рту столько слюны, что она уже стекает по подбородку и капает на грудь. Я стараюсь не реветь, но слезы все равно катятся по щекам.

Я не знаю сколько нахожусь в этом подвешанном состоянии.

Ненавижу его. Ненавижу себя, что так легко поддалась на его эротические манипуляции. Меня извиняет лишь то, что я была полностью обездвижена, пока он толкал в меня свои толстые пальцы.

Вздрагиваю и выкидываю все мысли из головы, стоит двери скрипнуть.

Натягиваюсь струнной, в ожидании. Сейчас, как бы я не хотела убить Зверева, меньше всего я бы хотела увидеть кого – то другого. Представить перед кем – то другим в подобном виде.

Так что как только маленькое помещение наполняет его терпкий запах я прикрываю глаза от облегчения.

Не дергаюсь, расслабляю тело, притворяясь если не спящей, то точно недвижимой.

– Вера, – басит он и как бы мне не хотелось возмущенно замычать, я стискиваю зубы и проглатываю все нецензурные слова, которыми наградила его, пока висела в полной темноте. – Вера, ты как?

Он снимает меня с какого – то крюка, поднимает на руки. Я даже надеюсь, что моя хитрость сработала и он может быть даже начнет если не беспокоится, то запаникует. Так что даже задерживаю дыхание. Может быть он вытащит кляп и мне удастся вгрызться ему в горло? Ну а вдруг?

– Нет, Вер, это так не работает. Это только в фильмах люди могут поверить в смерть живого человек.

Я продолжаю не дышать и сохранять спокойствие.

– Впрочем, если хочешь, могу отнести твое мертвое тело Андронову, говорят даже это его не сильно останавливает.

Я не выдерживаю, распахиваю глаза, возмущенно бурча сквозь кляп.

– Ты врешь.

– Не понимаю, что ты бурчишь. Готова быть послушной?

– Ага, держи карман шире, – продолжаю говорит в кляп, и получается смешное мычание.

Он усмехается, продолжая держать меня как пушинку. Выносит за дверь, и я замечаю человека в костюме.

– Спасибо, – только кивает он и получает такой же короткий ответ от мужчины, который тогда увел меня в комнату Леона. – Прикрой перед Черкашиным, я вернусь быстро.

Он выносит меня через черный ход, подносит к машине и щелчком открывает ее и почти роняет меня на заднее сидение. Я уже хочу пихнуть его ногой, но не успеваю, он скручивает их веревкой. Так ловко, словно делает это каждый день. Оставляет меня лежать перетянутой гусеницей и садится за руль. Сразу газует, срывая машину с места.

Долго везет меня по городу.

Даже связанная, я все равно засыпаю, чувствуя, как кровь возвращается к рукам, как кожа согревается от печки.

Пока засыпаю, продолжаю повторять все плохие слова в адрес монстра, что едет за рулем, уверенно лавируя на поворотах. Прикрывая глаза лишь различаю его руки, уверенно держащие руль. Они могли бы даже показаться мне красивыми с их длинными, крупными пальцами, минимум растительности и ровными квадратными ногтями. Могли бы, если бы принадлежали не насильнику и убийце.

Перед сном одна только мысль беспокоит меня. Что теперь мне нужно искать новую работу. Вряд ли Рината потерпит такое отношение.

* * *

Открываю глаза, когда слышу, как поворачивается ключ в замке. Мы уже у квартиры, куда он вносит меня, укладывает на кровать, где всю неделю я ждала его появления.

И что теперь, как с ним договориться, когда единственное желание – это вылить на него тот поток ядовитого сознания, который бурлит во мне?

Сейчас. Сейчас. Как только он меня развяжет.

Я готовлюсь, сжимаю кулаки.

Леон вдруг достает из кармана что – то продолговатое. По телу проходит прохладная дрожь. Я знаю, что это.

Еще один щелчок по нервам, и в его руках оказывается нож с блеснувшим в темноте лезвием

Устал со мной мучиться? Готов убить? Зачем тогда вез?

Не знаю почему, но я словно вижу этого мужчину впервые. На ум приходят слова Коли о том, что он кого – то убил. Он может. Одним движением сильной руки свернуть шею. Одним ударом ножа вспороть брюхо. Ему бы подошла роль дровосека, который спас красную шапочку, такой он сейчас опасный и мощный.

Только вот он не спасатель, а злодей. И только ему известно, как он хочет применить этот нож ко мне. Я сглатываю, когда он касается лезвием обнаженной кожи на животе, раскрывая собственный пиджак, впиваясь взглядом в грудь.

Мне дико страшно. Мороз по коже. Мурашки поднимают волоски ровным строем, а сердце еще немного и просто порвет грудную клетку, как часто и громко стучит в тишине нашего общего дыхания.

И скорее всего только по этой причине соски так призывно торчат, так дико ноют.

Другой причины быть не может. Не может же быть?