Текст книги "Стихи, пародии, афоризмы. Диалоги с поэтом Константином Савинкиным"

Заветное озеро

 
…Вдруг открылось озеро
из-за поворота:
синева  и  прозелень,
и дурман  болота…
Вот  к  тебе  поближе
подберусь,
над  водой  пониже
наклонюсь…
Вижу в синем  зеркале,
будто наяву:
под  сосновой  веткою
я плыву, плыву —
мимо затаившихся
в осоке берегов,
мимо распластавшихся
в небе облаков…
А озеро загадкою
вдруг блеснёт:
щуки  хвост  украдкою
как плеснёт!
И плывёт – невидима —
не одна!
Вот  какая  дивная
глубина…
…Где ж  ты, моё  озеро,
леса  синий  глаз?
Я  тебя  не  бросила,
помню  и   сейчас…
Вот  вернусь  когда-нибудь
невзначай —
Ты  меня  по-давнему
повстречай:
синева  и  сосны,
и дурман…
Ведь  ещё  не  поздно,
не зима…
 

Музыка

 
Музыка сегодня очень нежная,
Тихая, она едва проснулась,
Скоро зазвучит и всех разбудит,
Музыка сего дня.
Если утром я ее не слышу,
Для чего мне наступивший день?
 

Акварели

 
Растеклась по стеклу акварель сентября —
Стала улица желто-зеленой,
И запахло листочком того букваря,
Что носила я в сумке холщовой…
 
 
Мутно-розовый, серый рассвет
Растекался в кленовой аллее,
И, прижавшись к щеке, георгинов букет
Все шептал мне: в саду веселее…
 
 
Весь сентябрь, кочерыжкой капустной хрустя,
Я училась размешивать краски,
Букв кривых частокол украшала, пыхтя,
Фиолетовой в прописях кляксой…
 
 
…Акварели тех лет все размыты дождем,
Полиняли и выцвели, стерлись…
Снова мокрая осень в окошке моем
Иллюстрирует старую повесть…
 

Стихи возникают…

 
…Стихи возникают
                               стихийно,
Как радуга в синей тиши,
Как струйки с ветвей
                               после ливня,
Как пар
                      над заливом души…
 

Январь

 
Журчит река под косогором,
За ней – остатние снега…
Недружным подпевает хором
Ветрам колючая тайга.
 
 
Такое нынче было лето,
Такая странная зима…
Ах, прохудилось что-то где-то,
Иль Дед Мороз сошел с ума.
 

Февраль

 
Сегодня ночь да с мокрым снегом,
Со злым дождем.
Зима то плакать человеком,
То выть зверьем.
 
 
Ее сожжёт – под смех и пляски —
Хмельной народ.
Таков конец волшебной сказки
Про Новый Год.
 

В эту слякотную зиму

 
В эту слякотную зиму
Вся внутри промерзла сущность,
Новый год проходит мимо,
Снега словно бы и нет.
 
 
Этой жизни пантомима
Выдает любую сучность,
И горит неутолимо
Жажда свой оставить след.
 
 
Где следы? Они смешались,
Их читает ветер-неуч…
Помирают люди – жалость,
Вся скукожилась страна.
 
 
И осталась только малость —
Это Юрьич и Сергеич,
Нам в наследие достались
Их, великих, имена.
 
 
В эту слякотную зиму
Нет стихов.
                    Есть пантомима.
Маска смерти, маска скорби,
Маска плача,
                         пьяно форте.
 

Март

 
Зима заточила свой зуб,
Оскалилась в марте волчищем.
Никто мне не скажет: Люб,
Давай тебе крышу почищу…
 
 
Не надо мне чистить крышу,
Пускай сосульки висят.
Мелодию марта слышу —
Капели живой звукоряд.
 
 
Пичуга устала крутиться,
Порхая за гранью стекла,
Как будто шальная синица,
Что море случайно зажгла.
 
 
Уходит старуха-зима,
Скользя по каткам-тротуарам,
И как-то вздохнули дома,
И пахнет весенним угаром.
 

Я искала тебя…

 
Я искала тебя, любимый мой,
Столько зим холодных, заснеженных,
Столько вёсен, звенящих льдинками,
Столько лет моих жарких, засушливых…
Я искала тебя, мой ненайденный,
Робким взором очей синих…
 
 
Потерялся, прошел ли мимо ты,
Не заметил меня, не выделил
Из толпы одиноких девушек…
И глаза мои стали серыми,
Навсегда в них осень дождливая,
И лицо мое стало – облаком…
 

Белое тело и черное платье

 
Красное платье в белый горошек,
Щечки румяные, белые зубы…
И сандалетки на бледненьких ножках…
– Внучка приехала с городу, Люба…
 
 
Белое тело и черное платье…
Кудри ржаные, вишневые губы…
Жарко целуешь ты, крепки объятья…
Мне – тридцать шесть, я влюбленная глупо…
 
 
Белое платье, поблекшее тело,
Кудри седые и бледные губы…
Чмокнулись в щеки. – Привет! Постарела!
И засмеюсь я, как прежняя Люба.
 
 
Алые губы и красное сердце
Мне нарисуйте, но только не грубо.
Тайны закроются черные дверцы,
В платьице белом бабушка Люба…
 
 
Новая девочка бегает, Люба,
В розовом платье, смеется счастливо…
Я не целую детей прямо в губы —
Все к ним придет: и любовь, и порывы…
 

Синеглазка

 
Нежная, нежная сказка —
Вечные тайны любви…
Здесь я, твоя Синеглазка,
Вспомни меня, позови…
 
 
Будешь играть на свирели,
Кудри мои вороши…
Сяду у ног на постели:
– Сколько пробудешь, скажи…
 
 
– Милая, если бы знал я,
Сколько отпущено мне…
Вьюга уж кружится злая,
Сердце остудит во сне…
 
 
…Милый, живи долго-долго,
Помни меня вдалеке!
Бросив жену-недотрогу,
Пей за Любовь в кабаке!
 
 
Станешь ты нищим и старым,
С носом опухшим, в крови —
Вот Синеглазке и пара!
Вечная тайна любви…
 

Нежность

 
У  девчонок звонкие
Голоса.
Переливы  тонкие —
Чудеса.
Нежная  мелодия
Так  звучна!
При  любой  погоде  им —
Все  весна…
 У  старух  скрипучие
Голоса.
До  чего  тягучие —
Не  сказать.
 Вот  и  я  нетонко
Тебе  пою.
Не  меняй  на  звонкую
Нежность  мою…
 

А небеса такие синие

 
А небеса такие синие…
А хрусталя-то в колеях!
За зиму словно обессилела —
Теперь не ох, а только – ах!
 
 
Смотри, шагаю осторожно я,
Ледок прозрачный над водой…
Хочу поверить в невозможное:
Мне двадцать лет, ты молодой.
 

Август

 
На серебряных барашках,
Свесив ноги в синеву,
Август, мальчик-замарашка,
Прокатился наяву.
 
 
На щеках его  разводы
От малин  и от черник,
Он залез и в огороды,
И тайком в сады проник.
 
 
Август, август, месяц неги!
Крепок юноша, румян,
В тихой светлице Онеги
Почиет, туманом пьян.
 

Уеду

 
Я  в  глушь  какую-то  уеду,
И  повторится  всё  как  встарь:
Дрова – сырые, света – нету,
На  полке – книжка  и  сухарь.
 
 
…Я  в  глушь  подальше  заберусь,
Пусть повторится всё,
                                   что  снилось:
В  ромашках  спрятанная  Русь,
И  тишина, как  Божья  милость…
 

Мне навстречу бегут дерева…

 
Мне навстречу бегут дерева,
Раскидав свои ветви-объятья,
Тянет стебли трава-мурава,
И кусты поклонились, как братья…
 
 
Еду, еду! Глазами целую
Каждый листик, кивнувший: привет!
По тебе лишь, дорога, тоскую,
А по дому – пожалуй, что нет…
 
 
То ли поезд меня, то ль  автобус
Мчит к закату, качает, трясет —
Как дитя, обхватившее глобус,
На котором себя не найдет…
 

Итомля томно возлежит

 
Итомля  томно  возлежит
Среди  полей  и  перелесков.
Здесь  время  медленно  бежит,
Сплетая  судьбы  из  обрезков.
 
 
И  на  краю  у  самой  бездны
Вдруг  видишь  тропок  паутину.
Но  где  сумеешь, неизвестно,
Родной  почувствовать  чужбину.
 
 
И  не  открылась  мне  Итомля,
Как  тайна  призрачных  миров.
Прощай же, я  тебя  запомню.
Из  странных  ты, но  вещих  снов.
 

Деревня Выставка

 
Заплакали ивы прибрежные,
Стряхнули последний наряд.
По узким дорогам неезженым
На Выставку – кто чем богат —
 
 
Бредет запоздалым художником
Ноябрьское утро в тиши,
Проведать паломником Божиим
Селение это в глуши.
 
 
Не видно людей, и не слышно их,
Звериные только следы.
А может, то замысел Вышнего —
Очистить, как прежде, холсты…
 
 
Пуста галерея картинная —
Давно уже Выставки нет.
Лишь барыня-осень капризная
Себе присмотрела портрет.
 

Уходило лето

 
Уходило лето не прощаясь,
Как из тесной гавани корабль…
Плыл под облаками месяц Август…
Следом шел торжественно Сентябрь:
 
 
Будет гостевать и веселиться,
И разложит щедрые дары…
Слезы льет небесная царица,
Но оплатит все его пиры…
 

Старица-осень

 
В Старице осень по улицам бродит,
Что потеряла – никак не находит.
Катит тяжелые воды река,
Бьет и лелеет свои берега,
 
 
С посохом бабка бредет, а в котомке
Хлеба горбушка в тряпице с бахромкой.
Сядет на лавку, крестясь, пожует,
Листик узорный с земли подберет.
 
 
Волга свинцовая, небо багровое,
Старые церкви, аллеи кленовые…
Что она ищет? В столетьях бредет,
Золото осени тихо крадет.
 

Упокой

 
Когда над вечным упокоем
Душа вдруг мягко воспарит —
Ужель отринется живое,
Ужель нигде не заболит?
 
 
Ужели слез иссохнет чаша,
Ужели груз забот падет?
И потому грущу все чаще,
Что все пройдет, что все пройдет…
 
 
Блаженство позабыть печали,
Простить себя за все в тиши…
Но ощутим его едва ли
Своей молекулой души.
 

Что оставляю

 
Препарирую глазом действительность,
Нарезаю пласт за пластом.
Жизни пагубная стремительность
Бьет по нежному кулаком.
 
 
Отсеку безжалостно лишнее,
Зачеркну предавших друзей.
И под звуки вальса неслышные
Ухожу, ухожу все быстрей.
 
 
Я оставлю тебя, неуклюжего,
В самом сердце на донышке дней.
Эх, засыпало, эх, завьюжило,
Заморозило до корней.
 

Видение на холме

 
Виднелась церковь на холме —
Ее горели купола
В спокойной неба синеве;
Она росла, плыла, светла,
 
 
И я в ней оказалась вдруг —
Не помню, как туда зашла.
Мне в полумраке певчих круг
Не виден был… свечу зажгла
 
 
И так стояла пред икон,
Внимая сладким голосам,
И был утешным этот сон,
И незнакомым этот храм.
 
 
Не разбирая слов молитв,
Стояла тихо, вся в слезах…
Проснулась, сон свой не закрыв,
И были слезы на глазах.
 

На болоте

 
На топком пахучем болоте,
Где леший едва не увяз,
Где змей черно-синих угодья,
Открылся вороний глаз.
 
 
И смотрит, и смотрит пытливо
За клюквенный за горизонт.
Лосиха замрет боязливо,
Где волчье лыко растет.
 
 
Богато болото, красиво…
Упруги над ямами  мхи.
На тонких кривых осинах
Кикимор висят рюкзаки.