Текст книги "Чудесная осень чародейки Ажбеты. Сказки заповедного леса"

– А другого желания не будет, – поинтересовался Ветер буйный.

– У меня только одно желание, мне мой волчонок нужен, и не вздумай какого другого притащить, он такой единственный.

Ничего не осталось молодому ветру, как пробраться в логово Стрибога, пока черти охраняли его, забрал волчонка и только его там и видели.

Явился Стрибог, чтобы на украденного волка полюбоваться, а его там и нет, даже в пропасть заглянул, думал бестолковый волк сорвался со скалы и разбился насмерть. Но там было пусто. Тогда и бросился Стрибог в погоню, самодовольно решив, что он любого похитителя догонит. Откуда ему было знать, что кот его младшего брата туда отправил?

Как же ярился Повелитель ветров, когда все понял, а птицы его догадки подтвердили.

Одного из чертей в ярости сбросил Стрибог в пропасть, но угнаться за молодым ветром не смог.

А когда он к Яге нагрянул с жалобой на кота, та только поругала его:

– Ты мне на молодого бога и кота жаловаться пришел? А кто говорил, что всех обгонишь? Проигрывать надо достойно уметь, не позорься лучше. Оставь снежного волка, для Велеса его кот растит, если ты и со своими договориться не можешь, то с ним еще хуже будет. Да и какая тебе разница, серые тоже хорошими бывают. А то заладили, всем белых подавай, – ворчала Яга, – протягивая Стрибогу ковш с медовухой.

Стрибог что-то резкое сказал, когда кот с волком у него на пути встали, но умчался, уже ничего и никого не видя рядом.

Так волчонок на какое-то время оставался в спокойствии и подрос значительно под чутким взором кота Баюна. Иногда ему Яга помогала растить снежного волка, но чаще он сам справлялся, вспомнив, что это ему во сне явился Велес и дал наказ вырастить снежного волка.

Но спокойным Фил никогда не оставался, слишком уж ярким казался, и много внимания ему все время уделялось.

Он жаловался порой коту, то на Кикимору, то на русалку.

– Может, в серый цвет тебя перекрасим? – то ли шутил, то ли серьезно говорил кот, – будешь жить, как все остальные волки.

– Каким уродился таким и останусь, пробьемся, где наша не пропадала, – отвечал ему волчонок, когда успокаивался.

– Трудно быть белым волком, – усмехнулась Яга.

– А кто сказал, что будет легко? —спрашивал у нее кот Баюн.

Это правда, легко им не было никогда.

Сказка 9 Жалобы грустного ежика Клима

 
Мне яблоко упала на колючку.
Лисенок налетел в пылу игры
И обругал, что будто я канючу,
А я терпел все это до поры,
Но вот в том урагане вьются листья
И мечутся, такие золотые,
Засыпали, теперь уже не выбраться,
И черти там скакали, как шальные.
 
 
Их Леший усмирил едва, да только
Он как медведь шатался по лесам,
А ежик виноват, на гриб он скользкий
Наткнулся, и упал, конечно, сам.
Едва я отбежал, вот веселился
Там Соловей на ветки в этот час.
А это просто осень здесь царила.
И духи молча покидают нас.
 
 
Я яблоко оставил на поляне,
Его уже стащили, вот беда,
Когда зима холодная нагрянет,
Чем буду тут питаться я тогда?
Да зазевался, вот и Василиса,
Сюда явилась волка навестить.
Меня схватила, да и веселится,
И у нее я согласился жить.
 
 
Хотя меня она и не спросила,
А просто положила, словно гриб,
В свое лукошко, молча потащила
К царю Гороху, я кричать охрип:
– Спасите, помогите. Кто услышит.
Она смеется: – Ты такой смешной, —
Сам царь Горох ко мне навстречу вышел
И тихо наклонился надо мной.
 
 
И вот теперь и царские покои,
И слуги мне покорны до поры,
О яблоках пока не беспокоюсь,
Все знаю про сраженья и пиры.
И только лес под завыванье вьюги
Порой приснится, и моя нора.
И бабочки, звенящие в испуге,
Все вьются у забытого костра.
 

Именно так все и случилось с нашим ежиком Климом, как потом кот Баюн на свои скрижали занес.

Но если от поэзии немного отвлечься, то произошло вот что.

Отправилась Василиса в лес осенний, волка своего навестить, а волк как раз отлучился.

Вместе с душой только что умершего парня отправился он к Нию да и задержался там, потому что душу эту потерял где-то.

Сроду такого с волком не случалось, но парень какой-то странный оказался, хуже царевича всякого.

Ждала Василиса, ждала волка, и скучно ей стало.

А так, как кроме волка особенных друзей не было у Василисы, то стала она скучать да какую-то грустную песенку напевать.

Соловей услышал, да и давай тоже насвистывать, то ли дразнился, то ли хотел внимание привлечь.

А Василиса стала разглядывать, где он там находится на кроне дерева, под ноги себе не смотрела, вот на ежика и наступила.

Ежик начал визжать и возмущаться.

Сначала Василиса напугалась, а как только поняла, что это просто ежик, а не черт какой-нибудь, так очень она обрадовалась, подхватила его на руки да и говорит:

– Тебя только мне и не хватало.

Ежик удивился, даже возмущаться перестал, но Василиса уже весело шагала по тропинке,

Сначала ежик хотел вывалиться из ее корзинки, и в лес вернуться.

Потом он передумал, потому что Василиса скорее всего его найдет и назад засунет, а если даже и нет, идти ему уже далековато, а его лень разорила.

И потом, обратно он всегда с волком может вернуться, а посмотреть на дворец царя Гороха ежику очень хотелось.

Так он и оказался в царских покоях, глазом не успев моргнуть, и все ему там в общем понравилось..

Только все время у царя гороха какие-то чудные животные появлялись. Вот и на этот раз навстречу Василисе и ежику прибежал грациозный Леопард

Сказка 10 Сказка про грустного леопарда

Сразу стало понятно нашему Климу, что Леопард Карл не просто жил во дворце, он давно тут и прочно освоился. И если кто-то кроме волка мог влиять на царевну Василису, так это Карл.

Он грациозно сел перед Василисой и молча на нее взглянул.

– Какой ты снова грустный, – заявила она, – а я тебе ежика принесла.

– Это колючки у вас такие в лесу растут.

Василиса рассмеялась.

– Ну что ты, он живой, только привык от всех защищаться, даже когда они не нападают, вот на нем колючки и наросли.

– Да, бедняга, страшный он какой-то.

– Ну не всем же быть такими красавцами, – заявил Клим и на всякий случай колючку вперед выставил.

– По —моему он колоться собирался, – заявил леопард.

– Да нет, а будет вредничать, волк его быстро назад в лес отнесет.

После этих слов Климу надо было обрадоваться и начать вредничать, но он не стал этого делать.

Наоборот, он притих как-то. Пока ему вовсе не хотелось оставлять своих новых знакомых.

И царский дворец, это не так плохо, и они оба были ему ближе всех лесных обитателей.

Такие вот странности с ежиками порой случаются.

Василиса только подмигнула своему леопарду.

Они понимали друг друга с полуслова, а то и вовсе без слов. Ему же оставалось только втереться к ним в доверие, хотя сделать это было совсем не так просто.

Да еще с его колючками.

Но когда пришел серый волк и спросил, нет ли во дворце какого ежика, а то там в лесу у них ежик пропал, Василиса и сказала о том, что ежик поселился у нее и беспокоиться им не о чем, а когда он захочет, то волк заберет его назад.

Леопард в это время сидел рядом с девочкой и так с высоты своего положения на волка смотрел.

Ему было немного грустно, потому что родичи и родные леса снились, но он с самого начала дал себе слово, что никто и никогда не узнает о том, что ему было грустно.

Вот и на этот раз, если бы кто-то сказал волку, что этот красавец может грустить, да еще рядом с его любимой Василисой, он бы в это никак не поверил.

Ну и правильно сделал бы, свои дурные чувства и настроения не стоит никому показывать, особенно если в жизни твоей все равно ничего не переменится.

Ежику было проще, он в любое время мог уйти от Василисы. Только и ежик пока решил ничего не предпринимать, а там видно будет.

И все-таки не все были так слепы и глухи, как наш волк. Когда во дворце поселился кот Баюн, а зимовать он решил там на этот раз, он чуть ли не в первый день сочинил свою былину про леопарда.

И хотя тот не соглашался с котом, но настроение его кот определил очень точно, это надо было признать.

 
О чем задумался, мой юный леопард?
Тебе приснился берег и пустыня,
А ты в лесу, здесь осень, листопад,
И ежик с медвежонком здесь грустили.
 
 
Ты здесь чужой, но что же делать нам?
Чужой среди чужих, как это страшно.
И только лист порхает по волнам
Лесного озера, а где-то там, у башни
 
 
Опять царевна Василиса ждет.
Тебя купец привез дитю в подарок,
А ты сбежал, и только дождь идет,
Ты у костра погреешься, пожалуй,
 
 
Обсохнешь, снова станет веселей,
И девочки рука тебя ласкает.
Я знаю, очень грустно без зверей,
Но что же делать, раз судьба такая?
 
 
О, это одиночество в глуши!
Мой леопард, тебе нужны просторы,
Но ждет она, ты лучше поспеши.
И помирись с ней, и привыкнешь скоро.
 
 
Пусть в листопаде скрыться так легко,
Остаться в одиночестве так просто.
Но стоит ли? Пусть дружба – плен оков,
Она ребенок, ты почти что взрослый.
 
 
И вот шагнул, пусть листья зашуршат,
Она тебя увидела, так рада.
И ежик веселится, малышам
Быть одинокими в лесу не надо.
 
 
Ты во дворце красивый сильный зверь,
Служанки верещат, тебя завидя.
Ты не один, с царевной ты теперь,
Ее никто с тобою не обидит.
 
 
А если будет сниться дивный мир,
И звери поспешат к тебе навстречу,
Ты не грусти, что ты расстался с ним,
Везде есть небо, всюду звезды светят.
 

Сказка 11 Воин, Ведьма и Берегиня огня

 
Жара пронзила души и тела,
И душит нас коварными лучами.
И я б давно, наверно, умерла,
Но жду тебя и радостно встречаю.
 

В заповедном лесу стояла дивная прохлада.

Любава появилась там на рассвете. Черный ворон и рыжий кот во сне указали ей, где искать любимого воина, который внезапно пропал.

– Баба Яга, -радостно воскликнула она, – а я —то думала, что придется к какому-то чудовищу идти.

Ее сестрица Марфа очень удивилась.

– Если Яга не чудовище, то кого ты боишься?

Но девица уже не слышала ее, она весело шла по знакомой с детства лесной тропинке

Лисенок вильнул хвостом и пошел рядом, серый волк высунулся из кустов, но решил не пугать красную деву.

Ей предстояли такие трудные испытания.

Яга собралась из царевича Балду делать. Никто не знал, что это за действие такое, но волка ежился от ужаса, смутно представляя себе, что же это может быть.

Любава оказалась в избушке со знаменитой печкой как раз вовремя. Кот сидел на старинном сундуке и лапой позвал ее, позволил присесть рядом.

– Тебе бы лучше этого не видеть, но помни одно, что бы ни было, ты не должна пискнуть, визгнуть, мяукнуть, только улыбайся, иначе все испортишь.

Печка странно увеличилась в размерах, так что там теперь в полный рост мог поместиться высокий парень, но Любава не обратила на это внимания.

Она видела Балду, своего любимого таинственного возлюбленного, хотя для всех он был пока третьим непутевым, ни к чему не пригодным сыном царя Гороха Иваном. Настоящую сущность парня знала только та, которая влюбилась в него с первого взгляда раз и навсегда. Недаром Яга ей говорила о том, что хорошо видно сердцем, ведь главное скрыто от глаз. Влюбленная видела сердцем, потому ей главная тайна героя и открылась раньше, чем всем остальным. В ее объятиях и царевич преображался так, что наткнувшись на него его главный помощник Серый волк его не узнал.

Расстроился волк, чтобы немного успокоить безутешного зверя, кот и раскрыл ему главную тайну:

Не печалься, Серый, только глаза влюбленной девицы позволяли видеть совсем другого, того, каким Ивану еще только простояло стать, если он вынесет испытание.

В огромной печи между тем что-то творилось.

Герой улыбнулся, взглянув на кота и Любаву, какой же замечательной у него была улыбка, потом немного испугался, девица взглянула на то, что его испугало и поняла, что это был волк у ее ног. Ничего особенного, серая собака, сколько таких было у нее во дворе, почему это встревожило Балду? Он не о ней, а о пламени, его обнимавшем, должен думать. За нее переживает? Но разве волк способен тронуть ее, или он и в волке видит прекрасного и грозного соперника -чародея.

Тут они все и увидели прекрасную, высокую, стройную бабу в красных сапожках.

– А Яга —то красавица какая, – говорил кот, обращаясь ко всем сразу.

Любава протерла глаза, если бы кот не сказал, что это она, то не признала бы ее Любава.

Теперь, не отрываясь, смотрел на нее и Балда. Это был поединок глухой и упорный – состязание двух воль. Слабака Яга бы в огонь не отправила, но и сильные порой робеют и ломаются. В таком жаре устоять любому трудно, вон как Змей Тугарин вопил, а закалиться так и не смог, внешне огромный, а священным огнем не тронутый дух его слаб оказался.

Яга протянула к парню руки, и тут же вспыхнуло вокруг него синеватое пламя.

Он стоял, не замечая вьющихся странных языков, улыбаясь, смотрел на нее, словно пожарище его не касалось.

Любава перестала улыбаться, ей казалось, что и ее коснулось то странное пламя.

Яга еще раз махнула в его сторону, и пламя стало желтым.

Покачнулся Балда, но распрямился и снова улыбнулся.

С мольбой повернулась Любава к коту, зная, что только он может остановить все это. Но кот показал ей рыжую лапу с распущенными когтями, это значило, что она не должна была пикнуть.

Но вся боль от невидимых ожогов была теперь в душе ее. Любава молила только о том, чтобы все это быстрее кончилось, чтобы он остался жив и невредим, хотя в последнее поверить было трудно даже ей самой.

Но пламя стало алым, и на глазах ее Балда стал исчезать, он сам превращался в пламя, от человека больше ничего не оставалось. Сварог и Лада не услышали ее мольбы, они остались слепы и глухи. Она решила больше никогда и ни о чем их не просить. Сами все дадут, но сердце разрывалась от боли и грусти

– Улыбайся, пока Яга не видит тебя, – провыл тихо волк, он слегка куснул Любаву, чтобы она пришла в себя.

Укусил бы сильнее, но она распрямилась и улыбнулась. Хотя готова была пронзительно закричать и разрываться.

Яга повернулась в ней в то время, когда от Балды не осталось и следа.

– Не думала, что ты так любишь его, – почему —то произнесла она.

Кот слегка задел ее стальными когтями, решил привести в чувства.

Пустота заполнила избушку, девица поняла, что ее возлюбленный сгорел, но молчала, заплакать сейчас рядом с котом, волком, Ягой, зная, как они не переносят слез, она не могла.

Но как ей теперь жить без него. И в тот момент какой-то странный лик появился в печи, он стал воплощаться, он стал превращаться в ослепительно прекрасного юношу.

Красота его была неземной, и такой огненной и пылкой, что Любава, еще не понимая, кто перед ней, бросилась к нему.

Кот, волк и ворон, непонятно когда появившийся, пронзительно закричали – они понимали, что она испепелится, если к нему приблизится, это было видно и понятно им всем. У кота даже шерсть опалилась, а у ворона крыло от такого жара, исходившего от новоиспеченного воина.

Молчала только Яга. Она и сама ни разу прежде не видела, чтобы какая-то из девиц или жен бросалась прямо в пламя. Может быть, потому чары ее не были так сильны, и ей не так много удавалось. Ведь только сила страсти и любви способна сделать юношу мужчиной и воином.

Животные замолчали в один миг, Любава и Балда стояли перед ними юные и прекрасные.

– Никто не сгорел? – то ли удивленно, то ли разочарованно спросил у Яги кот, кажется, ему хотелось сочинить какую-то грустную сказку.

– Сгорают те, кто боятся огня, а твоя ведьма, кажется, ничего не боится.

– Ведьма? – удивленно каркнул ворон.

– А как же, нашему герою нужна настоящая ведьма, чтобы никакая сила не смогла с ним расправится, на этот раз вы не ошиблись, эти двое стоят друг друга– воин грозного бога и его любимая ведьма смогут защитить мир от кошмара, в который пытаются погрузить его черные монахи, но им ничего не удастся, те кто закалены в огне Сварога, непобедимы.

– В огне Сварога? – недоверчиво спросил Властелин Тьмы, – и он тоже был здесь, хотя до сих пор никто его не видел.

– Конечно, Сварога. Этот мир будет стоять, пока шагнет в огонь и испепелится, чтобы возродиться воин и его возлюбленная. Влюбленные и бесстрашные – только эти двое будут спасать его и беречь.

Если же воин или ведьма останутся только по одному, если они не пройдут испытание огнем, только черная тьма, жара и смрад, в котором нечем дышать и погибает все живое, они погубят этот мир раз и навсегда.

– Ты нас пугаешь или так может быть? – не выдержал волк.

Ний усмехнулся, ему тоже хотелось услышать, что ответит старуха.

– Я не знаю, я не дочитала Книгу Судеб до конца, а посему нам нужны воин и ведьма, которые не боятся никакого жара и любят друг друга так, что готовы сгореть дотла, но не отступить. Только страсть в любви и любовь в страсти огня и спасет наш хрупкий и прекрасный мир.

Вот с тех пор испытание жаром снова и снова проходят человеческие души и тела, и находится воин и ведьма, которые все еще спасают этот мир.

 
Жара пронзила души и тела,
И душит нас коварными лучами.
И я б давно, наверно, умерла,
Но жду тебя и радостно встречаю.
Огнепоклонник пламенный в тиши,
Когда уже не справиться с чужими,
Ко мне по пеклу в тишину спешит.
Жара отступит, повторяя имя
 
 
Я зачарую в этот ранний час,
Тебя от чада, и в ночной прохладе,
Она в тумане не коснется нас,
Жара отступит, просто снова надо
К Стрибогу обратить усталый взор
И оставаться, высоты не зная,
И вот тогда Перунов приговор
С улыбкою покорной принимая
 
 
Мы будем жить, нам эта жизнь дана
Во благо, вопреки такому пеклу,
И пусть приснится дивная весна,
Поэт поет огню и богу песню.
Безмолвны и покорны ей рабы,
А мы дерзки, мы солнечны, любимый,
Что милости простить нам у судьбы?
Перун отступит в этот час незримо.
 
 
Он нас отпустит, только глянув вслед.
Какая это радость быть собою.
И вот теперь, среди твоих побед
Богиня Лада, как легко с любовью
В гармонии, поняв и страсть и суть,
Почувствовать, жара от нас отстала,
Но только бы костер тот не задуть
Что страсть в душе веселой разжигала.
 
 
Что нам осталось? Молнии мираж,
И всадник огненный вдали мелькает
И этот мир, веселый, вечный, наш
Пожар любви последней освещает.
 

Сказка 12 Откуда в осени печаль? Славянская сказка

 
Откуда снова в осени печаль?
Какие ветры грусть тебе приносят,
Когда нас тьма коснется невзначай,
И в ливнях тонет призрачная осень.
 

Рыжеволосая, вечно юная и веселая Фея осени Осения – как обычно кружилась в танце с повелителем ветров Стрибогом.

Эта неутомимая пара порхала по деревьям и травам. И там, где они прикасались своими плащами к кронам деревьев, там зеленые листья становились то золотистыми – если это был плащ Осении, то багряными, если дерева касался плащ Властелина ветров.

Потом они поднимались выше, смотрели на свои художества, любовались самыми разными оттенками багряного и золотистого цветов, и неслись дальше.

У них было много работы в эти теплые деньки, которые оставлял для них Сварог – повелитель огня. Он приказал Властелину солнца и света светить поярче, согревать землю какое-то время сильнее, чем обычно, чтобы эта великолепная осенняя картина стала более вдохновенной и неповторимой и чаровала людские души.

Вот и на этот раз они так весело кружили над лесом и полем в теплые осенние деньки, что всем казалось, будто лето вернулось, и звонкий смех берегини не смолкнет никогда.

И вдруг мелькнул черной стрелой, выпущенной из лука, сам Властелин Тьмы Ний на своем черном коне.

Он никогда не появлялся прежде днем, потому что не любил солнечного света, а тут вырвался из Пекла. Его заставило зажмуриться такое сочетание красок – зеленого– золотистого – багряного.

Оно ослепило бы и вдохновило любого из солнечных богов, что говорить о Повелителе тьмы. Дикая черная страсть вспыхнула в таинственной душе его, и черное это пламя с бешеной силой толкнуло его вперед.

Смутился Стрибог, он видел эту странную влюбленность во взоре своего старого приятеля. Но даже он не решился бы встать у Ния на пути, хотя и понимал, что эта страсть погубит его веселую подругу, в которую он был немного влюблен, как впрочем, и во всех берегинь, которых встречал на своем пути. Но разве сравниваться его легкая воздушная страсть с этой сотрясающей душу тьмой?

Ничего еще не поняла Осения, никогда прежде она не видела грозного Ния, а слышала о нем только такие грустные истории, что невольно вздрогнула и понеслась прочь. Паника охватила юную душу, она летела прочь, не в силах даже позвать на помощь кого-то из богов.

Черный конь Ния устремился за нею следом. Никто бы не решился встать у него на пути.

Словно загнанная лань, бежала прочь веселая берегиня, и чувствовала, что должно произойти что-то страшное, то что погубит ее раз и навсегда.

С грустной улыбкой следил Стрибог за тем, как чернели листья там, где пролетал черный конь, они тут же засыхали и осыпались на землю, которая тоже становилась жутковато-черной, словно обугливалась на глазах.

Наконец пронзительно закричала берегиня, и крик этот на небесах услышал Громовержец Перун.

Не сразу разглядел он грозного Ния с небес, решил, что это кто-то из молодых богов за ней несется, потому и пустил парочку стрел в черного всадника, чтобы попугать его и свою власть над миром показать.

Расхохотался грозно и яростно Ний, поймал он Перуновы стрелы и отбросил их прочь, словно легкие мячики, даже не обжегся, хотя полыхали они яростно.

Загорелись леса и поля вокруг, полыхал пожар за спиной у Ния.

Поняла Осения сколько бед они еще натворить могут, если будет она от грозного бога убегать – так весь мир погубит легче легкого было.

Но и остановиться никак не могла – страшно ей было в объятьях тьмы оказаться.

Увидев, что полыхает земля, что сметает огонь все на своем пути, бросилась матушка Лада – богиня любви и гармонии к Змею Горынычу, и потребовала от него, чтобы потушил он пожары.

– Хватит спать, Змей, пора за дело приниматься, мир спасать, еще немного и спасать будет некого и нечего.

Встрепенулся Змей да и бросился приказание ее исполнять.

Тогда вся вода и вылилась из водного змея, да такой ливень на землю обрушился, что потонул мир в водном потоке этом, от огня и следа не осталось.

Остановился грозный Ний, захрипел его черный конь – ему совсем не по нраву были эти тяжелые водные потоки, а потом и повернул он в Пекло, чтобы обсушиться и согреться около огненных печей.

Исчез повелитель Тьмы так же неожиданно, как и появился. Едва – едва опомнилась Осения. Оглянулась она на этот почерневший, вымокший от ливня мир, опустилась на поваленное дерево и разрыдалась.

– Почему на этот раз все так получилось, ведь так красиво все начиналось, какой золотистой была ее новая осень, какой прекрасной и светлой…

Долго рыдала берегиня осени и остановиться никак не могла, безутешной она казалась.

И вдруг она почувствовала, как сильная рука опустилась ей на плечо и ласково погладила ее мокрые рыжие волосы.

Сам Велес – повелитель всего живого, видя, что безутешна юная берегиня, поспешил к ней на помощь. Уж он —то все знал и о страсти и о любви, сам часто и много страдал, и еще больше радовался, когда настигала его снова и снова любовь.

– Не печалься, иногда страсть одолевает и повелителя Тьмы, любить хочется любому, даже ему, с этим ничего не поделать.

– Но разве любовь может быть такой?

– Любовь может быть любой, каждый любит так, как он умеет, порой цветы расцветают и вся природа оживает от нашей любви, а иногда пожары и ливни случаются, чтобы хоть как-то погасить такую страсть.

– Но ведь это я виновата, в том, что так случилось, – продолжала рыдать Осения.

– Ни в чем ты не виновата, просто на этот раз Ний встретился с тобой, и страсть вспыхнула в душе его черная и лютая. Но без этой страсти как бы мы узнали, каковы восторг и вдохновение? И во тьме есть свет, и света без тьмы не разглядеть.

– Но что же теперь делать? – встрепенулась Берегиня.

Она уже перестала рыдать, Велес странно быстро успокоил ее, и она улыбалась, глядя на самое прекрасное в мире лице Бога всего живого.

– Да ничего не надо делать, мои слуги верные уже разбудили Кащея, он поднимает Метелицу, и белым покрывалом укроет этот мрак, вот и все, сколько радости будет от этого снегопада всему миру, и все забудут и о ливне и о пожаре, и о вторжении тьмы в наш мир.

Пока слушала Осения Велеса, на небесах появились серые тучи, стало холоднее, и повалил густой и пушистый снег.

От мрака не осталось и следа. О вторжении Властелина Тьмы сразу же забыли. Когда духи, звери и люди застигнуты снегопадом, они ощущают то холодноватое вдохновение, которое рождает в их душах светлую радость, хочется петь и кружиться в танце.

Осения заметила, что и Стрибог уже кружится вместе со Снегурочкой, и какие-то таинственные снежные узоры вырисовываются между землей и небесами, они зачаровывали сердца светлой радостью, прогоняли печаль.

Велес подхватил Осению, и они тоже поплыли куда-то в танце.

Он все сделал для того, чтобы печальная улыбка исчезла с ее лица, пропала, растворилась в веселом снегопаде.

И снова звонко засмеялась богиня, и смех этот зазвенел, как сотни и тысячи колокольчиков, где —то высоко-высоко в белоснежном небе.

Так и на этот раз свет победил тьму.

И все-таки порой рыжеволосая вечно юная берегиня бывает очень печальной, она вспоминает, как гнался за ней Повелитель тьмы, оставляя за собой мрак и пожары. Как ждали они на черной земле первого снегопада, промокшие и печальные, как сам Велес говорил ей о черной страсти и печальной любви, а она тонула в его прекрасных глазах, и, смахнув слезы, улыбалась.

А потом, потом они танцевали в снегопаде, и снежный танце был восхитительно прекрасен и неповторим…

 
Откуда снова в осени печаль?
Какие ветры грусть тебе приносят?
Когда нас тьма коснется невзначай,
И в ливнях тонет призрачная осень.
И черный Ниев конь летит за ней,
Чтобы обнять, согреться в миг заката,
И ветер дует в этот час сильней,
И дева в страхе улетит куда-то.
 
 
Он разъярен, ему тот тонкий стан
Рыжеволосой снится, и в печали
Сметая все, он грозен и устал,
Она на эту страсть не отвечает.
И только вдруг Перунова стрела
Пронзила душу, и ведет куда-то,
Вот так и страсть по осени прошла,
Как рыжая, печальная расплата.
 
 
И встанет Велес снова на пути,
Он не позволит Тьме отнять сиянье:
– Остановись, и деву отпусти,
Хохочет Ний печально на прощанье,
И в снегопаде тонет черный конь.
И свет слепит, и больше нет отрады,
И только задыхаясь от погонь.
Танцует осень в пору снегопада.
 
 
И мрак покроет белый пух снегов,
И в метели эта милая улыбка.
И нас оставит темная любовь,
И лишь печаль порой легко и зыбко,
Напомнит о погоне и дожде,
И хочется тепла нам и участья,
Свет побеждает, снегопад везде,
Мы забываем полночь и ненастье…
Когда нас тьма коснется невзначай,
И в ливнях тонет призрачная осень.
Откуда снова в осени печаль?
Какие ветры грусть тебе приносят?