Текст книги "Созвездие близнецов. Мифы и легенды"

Часть 2 Юность близнецов

Глава 1 Среди своих и чужих

Жизнь на земле и на небесах текла своим чередом.

Аполлон и Артемида теперь были в разных местах и почти не встречались, от дружного детства оставались одни воспоминания, но близнецы старались не думать о прошлом.

Амуру же вовсе не нравилось, то что творилось вокруг них в последнее время, и в первую очередь он взирал удивленно, а порой яростно на Аполлона. А когда ему кто-то не нравился, Амур начинал мстить, и мстить жестоко.

Тогда проказник решил позаботиться о том, чтобы Дафна осталась не единственной жертвой Феба

– Пусть бог света и повелитель муз узнает, что такое неразделенная, несчастная любовь, только тогда он, возможно, что-то поймет в этом мире, да и в творчестве, о котором он так много и так восторженно говорил, не избежать трагедии. А ведь испортить ему жизнь было вполне во власти Амура. Если боги баловали Феба, то он делать этого не собирался.

Вот тогда и началось, с легкой руки Амура, что в Аполлона были влюблены вовсе не те, кого любил он сам. Да и он любил не тех, кто бы мог полюбить его. Сначала ему казалось, что это случайность, а потом он понял, что никаких случайностей не бывает.

Это оказалась самая жестокая месть из всех возможных, и выбран для нее был именно Феб. А Амур только издалека наблюдал за чужими страданиями и испытывал от этого удовлетворение.

Амур прекрасно знал о мести Феба сатиру, о его содранной шкуре, и потому считал, что Аполлону все должно вернуться, но не стоило уродовать его внешне, а вот душа его не останется без глубоких и страшных шрамов. По воле Амура Аполлон в те дни обратил внимание на Мартессу. И хотя силач Идас уже успел похитить ее у отца, но это ничего не меняло, Аполлон устремился к ней. Разве жених не должен был с ним посчитаться и уйти с его дороги?

Бог Муз не сомневался в свой неотразимости. Он вызвал Идаса на поединок. Скорее всего слухи о поверженном сатире до силача уже дошли. Но он не испугался, решил, что стоило побороться за эту женщину. Фебу же хотелось убедиться в том, что происшествие с Дафной было случайностью, но он удивился, когда Идас принял вызов и пошел на поединок.

– Ну что же, потом не говори, что я был слишком жесток, – усмехнулся Аполлон.

Мартисса страшно перепугалась, когда узнала, что сам Аполлон влюбился в нее. Сначала она посчитала это просто злой шуткой, чего только не случалось с ней в последнее время. Но когда он сам предстал перед ней, она немного растерялась. Она боялась быть брошенной, покинутой навсегда, сколько было историй о том, как коротка любовь у Зевса и его сыновей. А с этим еще и какие-то ужасы были связанны, оставалось только ждать беды. Мертвая Дафна приходила к ней во сне и сама рассказывала о том, что с ней случилось. Ей не на кого было надеяться, на этот раз должно было случиться страшное. Оставалось только отдаться на милость судьбе.

– Идас богатырь, он так просто не отступит, – убеждала себя девица, а ей оставалось ждать и надеяться на лучшее.

– Какой бы не была моя судьба, приму ее достойно, – решила она.

№№№№№№№№

Зевс на Олимпе слушал весть о поединке его любимца с кем-то из смертных, конечно, дрались они из-за девицы.

– Его не так просто будет победить, это тебе не сатир, – усмехнулся Зевс, и почему вы с Амуром не ставите парня в покое? – спрашивал он у Гермеса, считая, что тот замешан во всем, что творилось, вестник всегда оставался без вины виноватым.

Да уж, Зевс понимал, что его пример оказался заразительным и для его детей.

Аполлона насторожило то, что к Идасу многие относились благосклонно, делали вид или на самом деле верили в него. Но надо было бросаться в схватку, больше ему ничего не оставалось.

№№№№№№№№

Хотя Зевс и обещал не вмешиваться в происходящее, но удержаться никак не мог. Он следил за поединком и видел, что Аполлон проигрывал и отступал. Сам ли Идас был так силен или ему помогал Посейдон, как знать, но это было так. Но в последний момент, швырнув молнию, он прекратил поединок.

Аполлон раздраженно поднялся, отстранился от соперника. Идас понимал, что небеса у него украли победу, которая была так близка. Тут и появился Гермес вместе с молнией, чтобы огласить Зевсову волю.

– Громовержец хочет, чтобы Марисса сама выбрала себе жениха и мужа из вас двоих, – торжественно произнес тот.

Кажется, весь мир замер после этих слов. Духи и боги стали прислушиваться к тому, что там творилось, было так интересно взглянуть на то, что будет дальше.

Марисса дрожала от ужаса. Она понимала, чем может для нее завершиться такой выбор. Но все взирали на нее, и надо было что-то решать.

Глава 2 Трудное решение

Она ни разу прежде не видела Гермеса, понимала, что они не оставят ее в покое. Только и оставалось думать обо всем происходящем. Они же страдали и не могли успокоиться. Казалось, что весь мир теперь на меня взирает, кажется, рассудок и вовсе оставил меня тогда.

– Идас смотрел на меня и казался таким влюбленным, – размышляла девица, – что очень трудно, почти невозможно было от него отступиться. А слава красавца Аполлона была слишком дурна, в том не было сомнения, он никому не мог принести счастья. Но если выбор был за мной, как о том сказал Зевс, то я и должна выбирать. Аполлон не сомневался, что я выберу его.

С девицей что-то в это минуты происходило. Она чувствовала, что больше не произнесет его имени. Она улыбнулась и шагнула к Идасу, и сразу же увидела лицо Аполлона. Трудно было понять, что оно выражало. Ничего нельзя было толком разобрать.

Феб растаял, не желая больше тут оставаться. И все содрогнулись в ожидании новой беды, которая оказалась слишком близка.

№№№№№№№№

Аполлон, бесшумно убравшийся с места поединка, оставался только в жутких воспоминаниях. От него больше не было ни слуху, ни духу. Но даже сам он никак не мог поверить, что его подло передали в очередной раз.

Нет, надо было что-то изменить в этом мире. Он не смог победить смертного в этом поединке. Если бы не вмешался Зевс, он бы проиграл раз и навсегда. Было отчего прийти в полный ужас. Он никак не мог понять происходящего и примириться с этим не мог. Надо было обо всем позабыть.

Ему хотелось уничтожить свою дурную славу, как – то от нее избавиться поскорее. Он просил богиню оборвать жизнь этой деву через несколько лет, чтобы от нее ни слуху и ни духу не осталось, пусть все забудется. Он хотел отомстить, но не собирался умножать свою дурную славу. Уж если эта от него шарахнулась, то, что же будет с остальными дальше? Жестокости в мире и без того было достаточно. Оставить такое бесчинство без наказания он никак не мог, да и более мелких обид он никогда не прощал.

Калипсо долго ждала этого часа, следуя за ним повсюду тенью, а когда случился этот позорный поединок,, она решила заявить о себе, как – то изменить своего бога. Но при этом она не понимала, почему ей так долго не везет. Все, что оставалось, это утешить его, насколько она могла сделать такое. Она поверила себе самой, считала, что только она одна его понимает в целом мире. А как ей нравилось себя обманывать. Огорчало только то, что они не были близки. Да он и не замечал ее среди остальных. Но пусть так, ребенок, даже от минутной и случайной связи такое утешение. Она убеждала и себя и остальных, что этот ребенок будет самым любимым и желанным ее сокровищем.

Когда он был с Калипсой, Аполлон к своему стыду никак не мог вспомнить, потому его так и удивило известие о беременности. Он думал только о том, что с ним случилось, добьется ли он когда-нибудь такой любви, о какой мечтает и когда такое может случиться.

– Так будет всегда? – снова спрашивал он себя и не находил ответа. Но разве Калипсо, это то, чего он достоин.

Грехи казались еще сильнее и ярче? Но ведь это не конец, должно произойти еще что-то большое и важное, чтобы он подобно Гефесту оказался женатым и несчастным, потому что счастливым он себя уже не представлял.

– Сын? – размышлял Аполлон, – но почему она сама не говорит о том ни слова. Как страшно было сознавать это в тот миг. Но ничто не может спасти и утешить.

Но возможно, ребенок, это первый добрый знак. Так и есть, ребенок – это первая и возможно единственная его победа. На это следовало надеяться. Только он не сразу разглядел это и понял.

№№№№№№№№

Амур никогда прежде тут не появлялся перед Паном, и на этот раз они встретились почти случайно.

Но Пан не собирался с ним церемониться, почти сразу на него набросился.

– Ты все-таки не можешь успокоиться, – яростно произнес он.

Никому, особенно Амуру, не могли понравиться такие увещевания.

– Да я никому и не подчиняюсь, так решил, так и будет, – твердил он заносчиво. Но ты-то напрасно печешься, разве он тебя замечает?

– Это верно, – согласился Пан, – не будь он братом Артемиды, я бы и не взглянул на него.

А ради нее я готов на все, даже полюбить этого типа могу, – признался он.

– Но напрасно, я не такой терпеливый, как тебе кажется, я не собирался с ним считаться, да и с тобой тоже.

– Ты любовью владеешь, а что творишь, – стал упрекать его Пан, – по —моему тебе не слишком и везет.

Амур ничего не ответил, но обиду на Пана затаил.

Глава 3 Рождение сына

Аполлон ждал этого часа. Ведь должен был родиться его первый сын. То, что родиться мальчик, он узнал из предсказаний Оракула. Но тот ничего не сказал о его судьбе. Все, что стало известно, только то, что у него будет большая любовь.

– А потом? – не удержался Аполлон.

– Потом все сложно, но не стоит об этом, – заупрямился оракул.

Феб замолчал, он решил, что лучше ничего не знать заранее.

– Я узнаю позднее, – решил он решать проблемы по мере их поступления.

А потом оглянулся по сторонам, пока не о чем было печалиться, это ведь такая радость, когда на свет появляется новый человек.

Когда он смотрел на Калипсо, никак не мог отличить ее от других. Но пришлось признать, что она его жена, хотя никому больше он говорить о том не стал. Никаких чувств не было в его холодной душе. Это задело немного, но не сильно.

Она молчала, а он не хотел начинать этого разговора. Он решил, что должен сообщить Лето о таком важном событии.

Мать взглянула на сына с нескрываемой грустью. Он понял, что тревожился зря.

– Ты женишься на ней? – спросила Лето, думая о чем-то своем.

Он промолчал, не знал ответа на этот вопрос. Но она, кажется, его знала. Все повторяется, не я одна буду страдать от унижений. Она тебя чем-то обидела, почему ты с ней так поступаешь? Она перед тобой в чем-то виновата? Ты поддался порыву и совсем ее не любишь. Теперь ничего не сделать, но в грядущем не смей так поступать. Для тебя это ничего не значит, но богам следовало бы подумать о других.

Аполлон понимал, что матушка говорила о себе, но он умен и немного подавлен, и не поддержала его. Но слишком короткими были его сетования и раскаяния.

– Я никогда не женюсь на ней, мне это не нужно, – размышлял Аполлон, словно бы хотел досадить своей матери.

Как и Зевс, любя сына, он не собирался признавать его матушку.

№№№№№№№№

В тот момент он молча остановился перед Зевсом молча. Ничего его не успокаивало.

– У тебя родился сын? – усмехнулся Громовержец, – что же ты такой хмурый?

– Я не хочу жениться, – только и говорил он.

– Конечно, на всех не женишься, – согласился он.

Все смотрели на них и за ними следили.

Гера снова усмехнулась.

– Никто не сомневается в том, что он твой сын, – такое же равнодушие и жестокость к тем дурам, которые согласились сами с ним быть.

Резко к ней повернулся Аполлон

– Это не так, – я не думаю, что мою Музу кто-то станет преследовать, как ты полагала.

Она ничего не ответила на эти упреки, оставалась спокойной.

– Но у тебя врагов будет больше, чем достаточно, – усмехнулся Зевс.

Он чувствовал, что это самый больной вопрос. Но много знал, но изменить ничего не мог.

№№№№№№№

Пока Аполлон оставался среди враждебных ему богов, Артемида столкнулась с Эос, поняла, почему перед нею оказался Орион в то самое время.

– Подожди, охотница, – произнесла она насмешливо, – говорят, что ты ни с кем из мужей знакомиться не собираешься? Но это ложь. Ты охотишься не только на животных, но и на мужчин тоже.

– Выражайся яснее, – потребовала Артемида, хотя она уже догадывалась о ком пойдет речь.

– Ты украла и укрыла моего любимого Ориона и в безмозглого барана героя превратила, – усмехнулась она, понимая, что Артемида не так глупа, как ей хотелось бы.

– Он сам ко мне пришел, чтобы от тебя укрыться, – стала говорить Артемида.

– Я тебя предупредила. Если ты не оставишь его в покое, тогда будешь иметь дело со мной.

– Что это такое? О чем она говорит? – возмущенно спрашивала Артемида.

– Нечего с нею объясняться, я разыскала тебя, ты отправишься со мной. Я сниму с тебя ее чары и мы снова будем счастливы, – говорила Эос, прикинувшись бедной и несчастной.

– Но разве я был счастлив с тобой? – спросил Орион.

Но Эос не растерялась и на этот раз.

– Она тебя и памяти лишила? Ничего, я тебе обо всем напомню.

И вместе с охотником она рванулась куда-то вдаль.

Артемида понимала, что происходило что-то невероятное. Эта распутная богиня ее бог весть в чем обвиняет, а она растерялась и ничего не может ответить. Но если она так ему противна, почему он снова за ней отправился?

Богиня, чтобы как – то отвлечься, выпустила стрелу из лука. И попала прямо в удаляющуюся цель, Орион рухнул в траву, сраженный наповал. Напрасно Эос звала и умоляла его подняться, он оставался неподвижен. Охотник был мертв.

Пан оказался в тот момент поблизости, и стал не только свидетелем, но и участником этого происшествия. Он слышал, как Эос просила, умоляла оживить возлюбленного. Только Зевс не слышал и не слушал ее, наверное, он оглох в тот момент.

Глава 4 А тем временем

Зевс не стал ее дальше слушать.

– Я не сделаю это. Нет необходимости, – только и произнес он.

– Он останется мертвым. Он оставит в покое и тебя и мою дочь, которая повинна только в том, что была слишком доверчива.

– Ты хуже лживой и несчастной смертной, я не стану за тебя заступаться, – повторил он еще раз.

Эос убедилась, что напрасно тешила себя надеждами.

Они все заодно, она была здесь чужая, такой навсегда и останется, свети или не свети, ничего не изменится.

Но Орион был лучшим из лучших, как она могла его потерять, как теперь она станет жить без него. Конечно, он не достанется и ее сопернице, но это ее не утешало.

Так неожиданно на счету Артемиды появилась еще одна жертва, а в небесах появилась еще одна ее лютая врагиня.

№№№№№№№№

Опомнилась богиня охотница только через какой-то срок, когда поняла, что Зевс не собирается воскрешать Ориона.

Пан подтвердил это в тот час. Артемида понимала, что хоронить его придется ей самой, Эос сюда возвращаться не собиралась, ей не нужен был мертвый возлюбленный. Она давно улетела куда-то, чтобы отыскать живого и невредимого.

Эос так и не появилась, когда костер совсем догорел, и кроме имени, от Ориона больше ничего не осталось.

– Он был хорошим охотником, но никак не мог ладить с женщинами и богинями, потому Зевс и не остановил твоей стрелы, какой в том прок. Ведь все повторится снова и не один раз.

Артемида молчала, а Пан продолжал:

– Тебе не о чем больше волноваться.

Но Артемида не слушала даже его и не хотела мириться с тем, что внезапно тут случилось.

– Ты останешься как всегда со своими лесами и животными, а боги и мужи все одинаковые, кого могила исправить, а некоторым и это не грозит.

И все-таки Артемида решила, что она не должна была убивать Ориона. Он не заслужил такой участи. Надо быть осторожной и осмотрительной. Аполлон убил Пифона, и поплатился за это, а она охотница, ее накажут вдвойне. И самое главное, она была почти уверена в том, что и в дальнейшем все будет так же как теперь.

У Аполлона появился главный оракул, к которому шли боги и пророки, ему, при всех его неудачах, везло значительно больше, – обиженно думала Артемида

№№№№№№№

В мире Ниобы, после ее безрассудства все ждали новой беды, но она смотрела на своих близнецов, и была уверена, что с нею, с ее счастьем ничего никогда не случится.

Только царь, знавший много больше, чем его беззаботная жена, видел как все зыбко, а порой опасно на Олимпе устроено, как легко можно что-то не так понять, рассердиться, расправиться с любым неугодным. Он дивился тому, что она могла быть такой спокойной, словно ничего никогда не случится.

Как она может быть такой спокойной? Почему? Только и думал он устало.

– В твоих и моих венах течет кровь богов, мы им равны, – твердила Ниоба, она дивилась тому, что никто он этом не знал и думать не хотел. Неужели только она одна это и понимала?

Счастье может быть обманчиво и мимолетно. Но она была уверена, что будет им наслаждаться до конца дней, с нею никогда ничего не случится. Но даже сама Гера не смогла бы сказать чего-то подобного о себе и своем мире, откуда все это могло возникнуть в душе Ниобы?

№№№№№№№

Первыми Артемиде о себе напомнили спартанцы. Они соорудили прекрасный храм и начали с человеческих жертв, что потрясло многих.

Пан сразу бросился к Артемиде.

– Останови безумцев, богиня. Они позволят все испортить в жизни твоей.-твердил он все яростнее.

Сама Артемида понимала, что это заставит содрогнуться многих титанов, они никогда на подобное не согласятся.

– Передай Спартанскому царю, чтобы не приносили они мне таких жертв, вполне достаточно убитых животных. А когда нужно будет вину искупить, тогда и посмотрим, как поступать следует.

Царь внял словам посланника, и оракул ему твердил о том же самом. Все оставалось спокойно, и никто больше не боялся страшного жребия.

Но для укрепления духа юноши все-таки бичевали себя и других перед статуей богини. Это она принимала, решив не требовать от них большего. Но все это происходило в старые и добрые временя. А когда Артемида взрослела, она становилась все более суровой. Пану оставалось только жить светлыми воспоминаниями.

Пан уверял все, что она была очень музыкальна, любила музыку, особенно то, что творил Аполлон. Но такими редкими были эти вечера. Он старался заставить забыть обо всех трагедиях, которые, по предсказаниям, были не за горами.

Глава 5 Он родился

Нимфы обсуждали Аполлона. Они щебетали, перебивая друг друга о том, что у него появится сын. Они так радовались, так ликовали, словно для них это было самой большой радостью. Назвали его Орфеем, и с самого рождения ребенок был в окружении этих невесомых созданий.

– Он будет замечательным музыкантом, царем в музыке, – говорил Аполлон, который очень гордился златокудрым младенцем.

Хотя оракул кое что успел сказать ему о судьбе ребенка, но он упорно гнал от себя грустные мысли.

– Вот единственное в мире создание, – говорил он на пиру богов, которое сможет со мной поспорить.

Муза, родившая его, была счастлива, но она, как и все остальные не любила самого Аполлона, хотя пыталась это скрыть. Она надеялась на то, что он будет к ней возвращаться, как-то привяжется к ней, и если и не любовь, то преданность свяжет их навсегда вместе. Пока она верила в лучший исход. Неверие приходит только со временем, его трудно вернуть в реальность в первый момент, когда еще не погибли, не оставили надежды. Но судьба распорядилась иначе.

Очень скоро все переменилось. Аполлон, как и его отец Зевс прежде, не долго любовался сыном, у него было столько важных дел. Он снова бросился неведомо куда. Искал же он все время то, что ему было недоступно. И чем меньше оставалось надежды, тем сильнее он искал то, что никогда не сможет найти. Он не стал тогда обращаться к оракулу, желая, чтобы все совершилось неожиданно, произошло само собой. И в своих бесчисленных блужданиях он и сам не понимал, как и почему забрел в Трою. Может проказник Амур его туда толкнул?

Тогда уже распределялись силы для самой большой и сокрушительной войны. Но пока Аполлон не заглядывал в грядущее. Для него все это было неведомо – он просто поддавался порывам что-то изменить в своей реальности. Он надеялся на помощь и поддержку Зевса, вот и смотрел на то, что там творилось с особым интересом. Но в тот день, когда он, забыв обо всем, бродил по троянским лесам, там он встретил Кассандру, тогда царевна была очень юна и по-своему прекрасна, только глаза казались бездонными и печальными.

Влюбился Аполлон раз и навсегда. Но Амур вовсе не собирался дарить ему счастливую любовь. Стрела, убивающая любовь, полетела в душу Кассандры. Она взглянула на прекрасного бога, кажется, хотела, но не могла в него влюбиться. Нет, она была слепа и глуха, она ничего не слышала и не понимала.

Тогда на глазах у притихшего Амура Аполлон и признался ей в любви. Она же отшатнулась и бросилась от него бежать. Но потом остановилась, вернулась:

– Ты прекрасен, спору нет, – услышал Феб, – но я не люблю и никогда не полюблю тебя, Светозарный. – Я бы хотела тебя полюбить, но это невозможно.

Она готова была разрыдаться, но увидела, как он отпрянул от нее в такой ярости, что все сжалось в душе у царевны. Он бросился от нее прочь, потом снова вернулся к ней, ничего не понимая, и не веря в то, что все эти слова прозвучали.

Нельзя разжечь огонь, там, где все давно сгорела, или никогда не может загореться вовсе. Ничего не мог поделать Аполлон с каменным сердцем царевны. Если бы она была первой, он, может быть, и принялся бы что-то менять. Но она была очередной его жертвой, сколько их было уже прежде, когда он пытался доказать себе и миру, что может полюбить Но разве не могла Кассандра хотя бы обмануть, солгать, почему она так упорно говорила правду?

Что ему оставалось, убить ее, превратить в дерево? Нет, это уже было, надо придумать что-то новое, необычное. Пусть она остается жить в своей Трое. Он ее даже одарит, она будет знать грядущее. Но чтобы все не было так уж благостно, она будет знать и предсказывать, только никто ей не поверит. Страшнее дара и наказания было трудно представить, а если вспомнить о том, что произошло в скором времени – война и все с нею связанное.

– А вот потом, когда она достаточно помучается, тогда он и позволит ей наконец умереть. И смерть будет страшной и жестокой. Но до той поры будет время хорошо обо всем подумать.

Кассандра внезапно осталась одна, Аполлон исчез. И она даже не представляла, каким кошмаром все для нее закончится. Она уже видела и рождение брата, способного погубить мир и гибель Трои. Она говорила о своих странных снах, но никто ей не верил и верить не собирался. Более того, родственники старались ее сторониться, избегать, она пугала их не столько своими речами (еще не убедились в том, что они сбываются, а тем, что с упорством царевна им говорила о том, что может быть в этом мире, что должно было с ними случиться.