Текст книги "Созвездие близнецов. Мифы и легенды"

Глава 6 Разочарование

Совершив справедливое, он был в этом уверен, возмездие, Аполлон вернулся назад к той, которую не понимал и не любил никогда, зато она сама горячо и преданно любила его.

Калипсо радовалась его появлению так, как даже мать родная бы не обрадовалась. Он только усмехался и смотрел на нее задумчиво. Он чувствовал себя несчастным и отвергнутым и ждал утешения. Но никто не собирался его утешать. Если все вокруг и не смеялись над ним, то только потому что боялись гнева Зевса. Он все еще любил его больше всех остальных детей. Но разве можно уважать неудачника. А жалости Громовержца, который от женщин всегда своего добивается, он вовсе не хотел. Отец всегда безжалостно бросал своих женщин. А вот тут все наоборот, женщины бросают его, отрекаются, бегут. Уж если Троянская царевна так спокойно от него сбежала, то, что говорить об остальных?

Тогда Аполлон пошел к своему оракулу. Он после всех своих мытарств решил услышать правду о себе, какой бы горькой она не оказалась, а это всегда ему было обещано.

Нет, надо было просто взглянуть на происходящее.

№№№№№№№№№

Пифия долго таила молчание. Наконец-то он услышал то, чего так долго ждал.

– Все твои неудачи не случайны, – зависть – их причина. И это толкает вечного твоего противника к таким крайностям. Бог влюбленных Амур не соглашался служить тебе и быть с тобой заодно. Он зорко следил за тобой, но оставался всегда на расстоянии.

А та, в которую ты влюблен, если бы и захотела, никогда не стала тебе отвечать, потому что все так устроено в этом мире.

Стрела может пронзить души и богов и смертных – всех без разбора, и ничего больше не останется, как только подчиниться. От тебя отвернуться все, в кого ты влюбишься. Так будет всегда. Не казни девиц и богинь, они только жертвы коварного Амура. Даже сам Зевс для него не указ. Не стоит с ним связываться. Он хитер и коварен. Ничего кроме новых бед это тебе не даст никогда.

Зная, что Амур находится где-то поблизости, Аполлону захотелось на него взглянуть. Он должен был чувствовать себя победителем. Но Феб собирался бороться за свою любовь.

Амур был уверен, что Феб станет молчать и говорить о своих неудачах. Он был слишком честолюбив для этого. Но когда они столкнулись, по его взгляду Амур понял, что тот слишком подавлен и несчастен. А в отчаянии он на многое способен.

– Ты бы лучше о себе самом подумал, – крикнул Аполлон своему противнику, – ты еще Аресу позавидуешь со временем.

– А ты сам что?

– Мне некогда собой заниматься, я должен думать о других.

– Да, уж о нас ты заботишься, ничего не скажешь.

– Но и ты мог бы подобрее быть к тем, которые ни в чем не виноваты, – напомнил он Аполлону, и казался спокойным и деловитым.

Нет, он просто считал себя победителем в этой схватке. И чувство это возникло не случайно.

– Я буду любить, и буду любим, – размышлял Амур, – тебе же этого не дано.

Феб взбеленился, он понимал, что Амур может позволить себе то, что ему никогда не будет мило и дорого.

Аполлон решил не задерживаться тут надолго, и путь он держал в Фесалию, к царю Флегию. А как только он оказался в чужом мире, влюбился в его дочь Корониду, внучку бога войны Ареса.

Феб решил, что с богом войны и его потомками даже Амур не справится и связываться не станет. А девушка оказалась поразительно хороша. Она тут же влюбилась в него. Девушка была хороша. Она сразу же влюбилась в Аполлона, что никак не могло его удивить. И он выяснил, что она никуда не собиралась убегать, что уже его порадовало, но Феб помнил о пророчестве, ждал какого-то подвоха. Он больше не мог любить безоглядно ль всей души, хотя желание любить и быть любимым все крепло. Он охладел к ней еще быстрее, чем ко всем другим, от него убегавшим, и теперь уже сам готов был сбежать от своей послушной и милой жены. Напрасно она молила остаться, побыть с ней еще какое-то время, ничего не хотел больше слушать Аполлон.

Глава 7 Любовь и зарлука

Коронида умирала от неразделенной любви. И только когда она обнаружила в чреве своем дитя, только после этого она поняла, что жизнь продолжается. Она сообщила о том Аполлону. Он слушал молча. Но радости никакой не испытывал, понимая, что ребенок должен привязать его к нелюбимой жене.

– Но я не могу оставаться с ним одна, – не выдержала Коронида. Отец убьет меня, если узнает, что ты исчез и оставил ему своего наследника.

– И что делать?

– Побудь, пока не родился ребенок.

Аполлон понял, что его взяли в плен, и повинны в этом только страсти, которые они переживают.

Но разве хоть один бог мог терпеть шантаж, даже от той, которая так долго была с ним рядом.

– Я позабочусь о сыне, но не проси от меня большего.

И чтобы больше ничего не знать и не слышать о ней, он поспешно удалился.

Узнав о подлом побеге мужа своей дочери, царь решил поджечь его храм в ярости. Сказано-сделано, храм заполыхал ясным пламенем. Аполлон бросился туда, только было уже поздно. Но прощать такое варварство он не собирался. Разве кто-то мог так поступить с самим Фебом. Увидев все своими глазами, он пришел в такую ярость, что пожар мог вспыхнуть снова.

Так они встретились лицом к лицу во второй раз. Царь был в своем замке, когда перед ним появился Феб во всей своей ярости.

Золота стрела тут же достигла цели. Он пронзил ею царя, осмелившегося пойти против бога. Ведь иначе совершивший невиданное спокойно уйдет от ответа. Душа его полетела в Аид в тот миг, словно ее никогда не было на земле. Нет, оставаться ей теперь в Аиде не веки вечные.

А Зевс, когда столкнулся с Аидом, уверял, что наказание должно быть таким вот серьезным.

– Хорошо, – усмехнулся грозный Аид, – я посажу его под скалу, которая может упасть в любой момент, вот и пусть страх не оставляет его душу и на миг.

Посейдон, помня о своей вине перед Аполлоном, заявил, что на все племя Фесея он напустит моровую язву.

– Они будут стерты с лица земли. О бедной царевне, носившей под сердцем ребенка Аполлона, в тот момент никто не думал, даже тот, кто считался отцом этого ребенка, не собирался к ней возвращаться.

Боги всегда жили по своим законам. Были они непонятны для смертных. Но когда Феб порадовался возмездию, поспешил к сыну, который давно уже смотрел на мир и слушал звуки волшебной музыки. Он хотел, наконец, взглянуть на росшего без него Орфея.

№№№№№№№№№

Орфей рос, почти не видя отца. Он был необычным ребенком. Мать всегда убеждала его в том, что его отец – прекраснейший из богов. Сын тоже наделен многими дарами.

Он обожал и прекрасно понимал музыку и пение, и сам петь начал, как только научился говорить. Он очень любил, когда мир замирал при первых звуках его арфы.

Орфей был потрясен и поражен, когда в первый раз увидел отца..Боги, наверное, должны отличаться от людей, но его отец отличался не только от людей, но и от богов. Он был великолепен. Если что-то смущало и пугало Орфея – это неудачи Аполлона в любви, ему казалось, что и ему перепадет от этих неудач.

А об историях неразделенной и несчастной любви только и говорили. Он слышал, как нимфы рассказывали друг другу истории одна печальнее другой. И это понятно, если кто-то и был влюблен в него, то он не любил, если любил он, то не любили его, а обиднее всех было за его матушку, которая так и оставалась одинокой и несчастной.

– Но разве служение искусствам не важнее всего на свете? Пытался понять все происходящее Орфей, когда его матушка стала говорить о том же самом.

– Он вообще не способен любить, уж как я его любила, так никто никого не любил, но он не смог оценить и этого, и как разделался с твоим делом, когда тот попытался отомстить за меня.

– Но он так талантлив, и этим надо гордиться.

– Талант не принесет радости, если ты не любишь никого.

– А я счастлив быть его сыном.

– Но это тоже небольшая радость, – с грустью усмехнулась Коронида.

– У меня есть талант! – не сдавался Орфей.

Но его матушка больше ничего говорить не стала. Мать с тревогой смотрела на него.

– Значит, и ты никогда не влюбишься?

Ведь это ее мучило больше всего грядущее сына.

– Я влюблюсь в ту девушку, которая будет любить меня, только меня одного.

Она облегченно вздохнула и улыбнулась.

№№№№№№

До Артемиды донеслись слухи о том, что сын Зевса Геракл находится в том самом лесу, где она обитала. Они все были наслышаны о мести и гонениях Геры, и о том, какую роль она играла в жизни этого доброго молодца, какие беды ему удалось пережить, и трудно даже представить, что еще ждет его впереди. Но Артемиды принимала близко к сердцу все его злоключения. Хотя от них с Аполлоном Гера отстала, у нее появились другие заботы, но она решила поучаствовать в судьбе брата по несчастью и просто брата. Ведь страдал не только сам герой, но и львы, и лани и другие животные, которых ему приходилось убивать просто так, чтобы исполнить любой ее каприз. А к этому Артемида спокойно относиться никак не могла. Она боялась, что Гера столкнет их лбами, тогда они и начнут истреблять друг друга, и в этой негласной войне не будет победителей. Гера не оставляла их всех в покое, и это было скверно.

Глава 8 Охота на лань

Многие в то время говорили о красавице лани с золотыми рогами. Ее послал в подарок Артемиде сам Зевс, зная, что его строптивая дочь не желает появляться на Олимпе. Сколько он не звал ее в гости, все напрасно.

Зевс надеялся, что увидев такую красоту, она его непременно простит. Только красота эта привлекала многих, и многие мечтали ее изловить и поместить у себя. Но она была так длин нога и быстра, что никому этого не удавалось сделать.

Да и останавливались часто сами охотники, понимая, что наказание будет страшным. Хорошо, что они могли вовремя остановиться.

– Тот, кто устремится за ней, и не остановится, потерял рассудок, – говорил Пан Артемиде, когда она жаловалась на очередного охотника.

– Но что делает здесь Геракл? – удивлялась она.

– Исполняет приказ Геры, он не волен делать то, что ему хочется, вот и находится между двух огней.

Артемида задумалась. Все оказалось значительно сложнее, чем она полагала сначала. Он должен поймать лань, но как она может отдать ему свое сокровище? Гера просто столкнула их лбами и теперь, наверное, смотрит на то, что там у них творится.

Дети Зевса оказались в каком-то лабиринте, а то и тупике, и что же им делать дальше?

Артемида пошла навстречу к Гераклу. Она думала о том, как ей поступить с ними, чтобы не случилось с ее ланью самое страшное, но и Геракл исполнил то, что требует от него коварная богиня. Сначала она была уверена, что они опомнятся и уйдут. Но парень упрям, да и идти ему некуда.

– Он и правда в герои метит, – говорила Артемида, глядя на него внимательно издалека.

– Значит, мирному исходу не бывать, – тяжело вздохнул Пан, но разве в первый раз ей вступать в противоборство?

Она знала о задании царя – они должны были поймать лань живой, и доставить ему невредимой.

Это немного ее успокоило. Они не станут применять оружие, боясь ее гнева. Это будет не так гибельно и страшно.

В это время Геракл загнал лань на вершину горы. Артемида снова встревожилась не на шутку. Животное оказалось беззащитным перед ними.

Лань металась, не зная, что ей делать дальше, куда ей бежать. Она рванулась вперед и повисла над пропастьюНо Геракл в последний момент только успел схватить ее и удержать. Артемида выхватила свой лук и готова была выстрелить в Геракла. Но поняла, что это будет на руку Гере и тоже остановиласьИ лань и герой были теперь в руках Артемиды, богине оставалось только встать у него на пути.

– Как ты посмел, – яростно возмущалась она, как ты мог ворваться в мой лес, кто позволил тебе ловить Ламу, подаренную мне отцом? С чем может сравниться такая дерзость?

Геракл знал, или догадывался, кто был перед ним.

– Ты не должна сердиться на меня, богиня, – говорил он, – я вынужден исполнять приказания Геры, тебе это должно быть ведомо не хуже моего. Но я не причиняю тебе никакого вреда, – тут же подтвердил он. В этом ты можешь быть спокойна. Отдай мне ее на время, и она вернется к тебе целой и невредимой.

– Но ты не можешь говорить за царя, который отдает приказы.

– Он труслив и никогда не станет противиться, если нужно будет, я обращусь к Зевсу.

Артемида, наконец, успокоилась, она взглянула еще раз на лань и отступила.

– Ты вернешься в свой лес, иначе они все пожалеют о том, что жили в этом мире.

Не прощаясь, вместе с Паном Артемида скрылась в своем лесу. Оракул уже сообщил царю Эрисфею обо всем.

– Ты не сможешь задержать у себя животное, иначе на твой мир обрушатся большие несчастия.

Но он не понимал, почему богиня так спокойно отпустила Геракла, ему хотелось, чтобы она с ним разделалась.

– У нас с ним один враг – Гера, – говорила Артемида, – она хотела, чтобы я убила его, но не бывать этому. Такого не случится никогда. Пусть она творит это своими, а не чужими руками.

Артемида усмехнулась, так Гера потерпела еще одно поражение.

№№№№№№№№№

Гера в те минуты, пока Артемида встречала Геракла и беседовала с Паном, неотступно следила за всем происходящим с небес. Она была поражена, ведь Артемида была готова убить Геракла, и в последний момент его отпустила, да еще и лань позволила забрать, что-то тут не так, надо быть осторожнее и осмотрительнее. Не удалось заставить упрямую девицу делать то, что ей хочется, и очень горько. Гера задумалась о том, чтобы снова начать мстить ей, но потом передумала. Сначала надо расправиться с Гераклом. Слишком много было у нее противников, далеко не всегда они были так тупы и внушаемы, как ей того хотелось.

Глава 9 Возвращение лавни

Перед царем Эрисфеем еще до Геракла появился Гермес. Он и сообщил царю обо всем, что происходило в том мире, куда был послан Геракл.

– Геракл не так глуп, как тебе кажется, а в сравнении с тобой и вовсе мудрец, если с ланью что-то случится, ты узнаешь, что такое месть Артемиды, – твердил он, решив, что глупый царь все-таки сможет его понять.

– Орион, и не он один узнал, как она умеет мстить, а тебе лучше на их промашках, а не на своих собственных учиться.

Царь и без того уже устал от нападок Геры, а теперь почувствовал, что груз его ноши непосилен ему больше, и угораздило же его родиться раньше Геракла. Ему ничего не оставалось, как только поблагодарить Гермеса и исполнить все, что он него требовалось. Словно от чумы отшатнулся он от Геракла, стоило тому только появиться в его царстве. Лань осталась перед царем, и она была страшнее, чем Перун или молния Зевса самого.

Гера понимала, что ни Артемиду, ни Геракла наказать она не сможет, а царь пригодится ей для новых испытаний. Так все завершилось мирно, только подвиг, как и всегда, оказался напрасным. Он тут же велел отправить лань назад к Артемиде, и потребовал проследить, чтобы она оставалась цела и невредима.

– Глупец, как ты мог обо всем зная, подвергать нас такой опасности, – ругал царь Геракла, словно не он сам отдавал этот приказ.

Но он уже и не ведал сам, кто страшнее Гера или Артемида. Но Гераклу уже начали надоедать такие дела, и еще больше его бесило, что оставался он во власти Геры и немощного царя.

Геракл следил, чтобы с ланью ничего не случилось, ведь он снова оказался крайним во всей этой глупой истории. Но еще сильнее гневалась Гера, она чувствовала, что ничего не сможет сделать, сколько бы ни старалась.

Артемида же вышла к ним навстречу, она радовалась, ведь все были целы и Гера зла, как собака.

№№№№№№№№

Ничто не предвещало беды. В семействе Ниобы подрастали дети. Она верила в то, что ей нет ни на земле, ни в небесах равных. Никто и ни в чем не пытался ее упрекнуть.

– Они прекрасны, умны, спокойны, – говорила она своему мужу, – нам есть чем гордиться, мы на старости лет получим столько внуков, что боги будут нам завидовать.

Странно вздрогнул царь от последних слов. Как ни старался, он не мог представить себе внуков, к чему бы такая напасть. Только одно омрачило их жить в те дни – умерла матушка царицы. И когда она пред нею предстала, старуха долго на нее смотрела. А потом тихо заговорила:

– У тебя все есть, дочка, Но труднее всего сохранить то, что имеешь. Не заносись, опомнись, дитя мое, а то добро худом станет. Судьба твоего отца печальна, мне придется в том мире с ним оставаться вечно, – задумчиво говорила она, и слезы текли по щекам.

Царица молчала.

– Позаботься о том, чтобы со своим добрым мужем там всегда оставаться.

Тогда вспомнила Ниоба отца своего, словно завеса с глаз ее спала. Она помнила, что Зевс за что-то прогневился на отца. Тогда тот стал заноситься, кажется, даже столкнул его в вечную тьму Тартара на веки вечные. Но о чем же так терзалась ее бедная матушка?

А во сне Ниоба увидела, что будто сидит он там перед накрытыми столами, тянет к еде руки, а дотянуться не может, а потом и еда стала исчезать, у него на глазах растворялась, только запах от нее витал в воздухе. Страшно мучился Тантал от голода и жажды, но ничего не мог с собой поделать. Нависла над головой его скала, готовая упасть в любое время. Голод и холод окружали его со всех сторон, а ничего поделать он не мог.

– Отец, но как же так? – воскликнула Ниоба, – почему с тобой такая беда случилась?

Он молчал, только взирал на нее сердито, но не слова не произнес тогда царь..Долго не могла она себя успокоить, но все время повторяла:

– Со мной никогда такого не случится.

А вот предчувствия и сны были совсем иными, и все какие-то знаки и предупреждения. Но вскоре эти видения забылись, да и о чем печалиться, если у нее все было так замечательно?

№№№№№№№

В то самое время титанита Лето скучала в своем огромном и пустом дворце, поджидала свою дочь, ждала вестей от сына, но про нее кажется забыли и дети не только возлюбленный, который бы и не узнал ее, если бы и встретил где-то случайно.

Принимала она с радостью всех странников, со всеми беседы вела, радовалась, если что-то от них услышит. В один прекрасный день перед ней появилась седовласая прорицательница.

– Ты слишком грустна, – говорила она, – а ведь у тебя лучшие из всех детей Зевса народились. Я так люблю твою Артемиду, а уж Аполлон и вовсе самый прекрасный из молодых богов. Ты должна быть счастливейшей из матерей, отчего же ты грустишь?

– Дети может и чудесные, -согласилась Лето, – но где они, почему даже не вспомнят обо мне?

– Да и другие улетают из гнезда и не возвращаются назад, – пыталась ее успокоить прорицательница.

– Если их нет дома, то мне пусто и одиноко, и Зевс здесь никогда не бывал, а если будет, то не задержится надолго, – размышляла она. Даже Гера с кознями своими ко мне больше не лезет, – горько усмехнулась она, словно бы вторжения Геры ей и не хватало.

Тогда и отправилась она в свои родные Фивы, чтобы заставить фиванских жен принести ей жертвы. Пусть узнает она, что не все так скверно, как ей кажется.

Глава 10 Обещание

Рванулась прорицательница к Ниобе, в царство ее отправилась. Вроде бы никаких скверных мыслей не было у Старухи. Она и представить не могла, какую беду несет в этот мир, желая оказать услугу печальной Лето. Она хотела только порадовать титаниту, ведь если не хочет Зевс, то ей надо отблагодарить ее за то, что подарила она миру таких близнецов.

Старуха верила, что она установит справедливость в этом мире, ну так, как она сама ее понимала. А то, что пострадать может кто-то другой, так всегда кто-то и отчего-то страдает.

Вот и в тот раз царь Атней забыл принести Лето жертву.

Титанита это заметила сразу, и радость ее сменилась яростью, в этом она Гере не уступала.

Тут же о происшествии узнала и Артемида, и ее ярости не было предела, как могли обидеть ее матушку. Она реагировала на это особенно болезненно. Пан, как и всегда, оказался рядом.

– Где мой вепрь? – набросилась она на него, словно он отвечал за принесенные жертвы.

– А я почем знаю? – пожал он плечами, стараясь погасить пламя ярости.

– Надо освежить его память, – лютовала богиня.

В тихом голосе послышалась угроза.

– Чтобы он не заблуждался, приведи его сюда

Все яростнее становился ее голос, все нетерпимее она была в те минуты. Пан решил подчиниться, исполнить ее волю, а потом посмотреть, что получится, может как-то помочь несчастному.

№№№№№№№№№

В то самое время чудовищное животное возникло перед царем, который только отправился на охоту, и беспечности его можно было позавидовать.

Память у царя быстро освежилась, только было уже поздно что-то менять. Он должен был обратиться к богам, чтобы как-то с чудовищем справиться. Жертв на этот раз было принесено больше, чем требовалось.

– О, горе мне, – жаловался царь, – она разорит меня совсем.

Он прав был в одном, – юная богиня оказалась беспощадной.

Тогда Артемида и узнала, что прорицательница требует жертв от фиванских жриц для ее матери. И все бы обошлось, если бы царица Ниоба не оказалась среди них. Тогда Артемида и услышала буквально следующее:

– Я не буду приносить жертвы неведомой богине, которая только и смогла родить двоих детей, в то время как у меня их 14. И за что я должна ею восхищаться?

Над площадью перед храмом повисло жуткое молчание. Тень Артемиды мелькнула и пропала где-то за высокими стенами.

Ниоба продолжала упорствовать в своей глупости. Даже Старуха не ведала, что на это ответить, но понимала, что не миновать беды. Глаза старухи и царицы встретились, и в глазах старухи застыла большая беда, ужас, страх. Так благие намерения превратились в кошмар, и она поспешила удалиться, понимая, что дальше не стоит оставаться.

– Безумная, – простонала она на прощание, – как она могла так искушать судьбу, хорошо, если богиня не услышала ее слов, ведь тут не только Артемида, но и Гера может на нее обрушиться.

Сама – то она готова была сохранить все в тайне, только вряд ли это возможно, если слово вылетело, его не поймаешь, и страшно даже представить, куда оно может прилететь. И только сама Ниоба прибывала в блаженном неведении.

№№№№№№№№№

Артемида отправила за Аполлоном, потребовала, чтобы он явился, где бы ни оставался в тот момент. В тот момент уже прибыли корабли царей, готовых к походу на Трою, и с ними надо было тоже поскорее разобраться.

Слухи о прекрасной лани с золотыми рогами, которую вернул Артемиде Геракл дошли и до их вождя Агамемнона, он решил, что именно такая лань и принесет ему удачу.

Охотники бросились в разные стороны, чтобы ее раздобыть, то, что не удалось Гераклу, получится у него, обязательно получится. И хотя кто-то все время твердил:

– Не трогай лань, Артемида может быть слишком жестокой.

Только усмехнулся грозный царь, ему хотелось поспорить с Гераклом, доказать трусливость и несостоятельность того, с которым носится сама Гера.

– Это просто животное, и мне оно пригодится в походе, – отвечал Агамемнон.

Нет, сама Эрида была за его спиной, потому что отступать он не собирался.

– Орион поплатился за свою дерзость, – слышалось в ответ, – да и не только он один, и все разогревала в нем страсть превосходства над остальным миром.