Текст книги "Созвездие близнецов. Мифы и легенды"

Глава 11 Новое происшествие

Все слышали смех Агамемнона. Казалось, что до небес добрался этот хохот.

– Неужели я так плох, что эта строптивая богиня не влюбится в меня? Ты напрасно трусишь, нас ждут великие дела, самая страшная война впереди, и победа будет за нами. Не надо жалеть какое – то животное.

– Но у меня дурное предчувствие, – спокойно отвечал Менелай, только он мог говорить с царем царей на равных.

Агамемнон не стал бы обвинять его в трусости и мог к нему прислушаться. Хотя на самом деле все беды происходили из-за него, об этом часто роптали за спиной недовольные воины.

Менелая уже жалел о том, что они собрались поохотиться, хотя прежде это было делом привычным, теперь он стал осторожнее ко всему относиться. Он понимал, что не сможет остановить брата и это грозило большой бедой. Нет, они ступали на тропу безумия, и за это могли дорого заплатить.

Выстрел царя оказался точным, лань рухнула на землю и больше не шевелилась, то, что не сделал в свое время Геракл, смог сотворить Агамемнон. Но они так и не решились приблизиться к убитому животному. Менелай содрогнулся от ужаса, Агамемнон просто растерялся, повернул коня и отправился куда-то в лес. Теперь его не оставляли больше дурные предчувствия, но дело было сделано. За это придется отвечать.

Старуха и Ниоба не могли знать, что из-за этого происшествия месть будет немного отложена, но Артемида никогда не забывала обид.

№№№№№№№№

Пан приблизился к убитой лани, когда царей уже не было рядом. Тут же появилась и сама Артемида вместе со своей свитой, они все видели и все слышали

– Ее Геракл с Герой не убили, а этот негодник не остановился, – тяжело вздохнула Артемида, но этот вздох показался всем настоящим кошмаром.

– Но он недаром считается самым могущественным, – говорил Пан, чтобы хоть что-то сказать, – для него нет никаких преград, а слава Геракла ему спать спокойно не дает. Вот из-за таких героев все живое и страдает, и ведь не нужна была ему эта лань, ему надо было только себя показать, что он и делает постоянно.

Пан подбирал слова, он не знал, что сказать, чтобы не стало еще хуже.

– Он все прекрасно знал, и все-таки не остановился, – наконец дошло до Артемиды, она убедилась в том, что это не случайность, так было задумано с самого начала.

Пан взглянул на нее с тревогой.

– Он за это ответит, – послышалось всем, кто оказался рядом.

В глазах ее оставалась тревога и злость. Пан напрасно верил в то, что она опомнится и не станет мстить грозному царю.

– Она безжалостна, но никогда не станет так жестока, – размышлял Пан.

Артемида ждала Аполлона, который где-то задерживался, она потребовала от Богов ветра, чтобы они исчезли и не появлялись до тех пор, пока она не позовет их назад.

Воины стали поспешно собираться в путь, но вскоре выяснилось, что нет попутного ветра. И чем больше времени они ждали, тем больше убеждались, что его нет, и не будет.

Пан поспешно спрятал Лань, решив, что это поможет Артемиде забыть о том, что было. Но никто не верил в то, что такое может быть. Артемида ждала, пока они изведутся и поймут, что все в ее руках.

№№№№№№№№

Как раз в то время Лето узнала о дерзости Ниобы, она была унижена и обижена страшно. Она ничего не хотела, ничего не могла понять, и только переживала и грустила, видя, что дети далеко, их не дождаться. Но она боялась, что об этом узнает Артемида, и тогда… Дочь ее не остановить.

– Меня не собирается признавать даже царица Фив, -думала в это время Лето, – обычная смертная и та думает, что она важнее и сильнее меня.

Артемида как раз в тот час и появилась на пороге. Лето поняла, что ей все было ведомо.

– Царица оскорбляет нас. Да по – какому праву она творит такое? Если так будет дальше, что же делать?

Они еще не видели Аполлона, но он тоже был уже во дворце матушки. Обернулись они обе слишком поздно, Аполлон понял, что правда то, о чем говорили ему музы.

Артемида взглянула на брата, она не стала ему ничего объяснять. Такой обиды и унижения им не причиняла даже Гера. Она не хотела больше ждать, надо было наказать царицу, пока та помнит, за что она должна быть наказана.

Мать удалилась, они остались вдвоем. Они знали, как им следует поступить, оставалось только исполнить задуманное.

Глава 12 Грустные встречи

Аполлон пытался понять, что произошло с царицей Фив, правду ли говорили его музы о том, что она отказалась приносить жертвы Лето?

– Все так, я там была сама, – отвечала ему Артемида.

Богиня усмехнулась, они так давно не виделись с братом, но кто бы мог подумать, что встреча будет такой печальной.

Лето старалась их остановить, она не хотела снова прославиться на весь мир вот так, как полагают ее дети.

– Ты любимец Зевса, – пыталась она остановить сына, не делай этого.

– Это невозможно, – упрямо топнул ногой тот.

– Ты забыл сколько времени пришлось смывать кровь того Змея Пифона, не повторяй всего снова.

Он взглянул на матушку, потом на сестру, та не собиралась отступать, и он не мог сделать этого, хотя понимал, что наказание будет серьезнее, чем за Змея Геры тогда пришлось страдать.

Артемида бывала жестокой всегда, еще неизвестно, что будет с Атридами и их воинством, но пока им нужно было решить все с царицей.

– Зевс ее отца в Тартар отправил, – говорила Артемида, – а яблоко от яблони недалеко падает, и ей туда дорога.

– Я сам отомщу, – храбрился Феб.

– Ну, уж нет, дочерей мне оставь, – отвечала Артемида, – это мое дело, не будет мне покоя, если я не покажу им, кто тут богиня, а кто смертная.

№№№№№№№№

А тем временем старуха-прорицательница отправилась к Ниобе.

– Берегись, Лето все известно о тебе, близнецы знают о твоей дерзости, и даже она не могла остановить их, хотя и пыталась.

– Разве я солгала? – пожала плечами царица, она все еще не чувствовала беды.

– Спасайся, раскайся…

– Мне не в чем перед ними каяться. Ничего страшного не случится, Зевс этого не допустит.

Почему она была так уверена в том, что Громовержец окажется на ее стороне, даже если приносила жертвы Гере, часто ли той удавалось противостоять мужу и его детям.

Старуха поняла, что появилась она напрасно, гордыню ей не побороть, да вряд ли могла бы спастись царица вместе со всем своим выводком, если Аполлон и Артемида стремились сюда. Старуха усмехнулась на прощание, хотя ей было не до смеха на самом деле, – почему должны были страдать дети из-за спесивой царицы, она не понимала, но так будет, она все это видела так ясно, словно расправа уже совершилась.

– Зевс не допустит этого, – упрямилась Ниоба, – она даже не встревожилась, самоуверенность порой играет злую шутку, так и случилось на этот раз.

– Мои дети ни в чем не виноваты, справедливость будет торжествовать.

И в тот момент страшная тень мелькнула перед ней. Отец смотрел на нее из бездны, словно и он пришел попрощаться. Ее определенно хотели запугать и свести с ума.

– Я ничего не боюсь, никто не причинит мне вреда, – пыталась успокоиться Ниоба.

Ей не было ведомо, что Аполлон остается любимцем Зевса, что бы тот не совершал, он его простит, и будет защищать. У богов не было и не могло быть справедливости, о которой говорили и мечтали люди.

№№№№№№№№

Старуха оставалась в своих покоях в царском дворце. Она чувствовала, что ураган близок. От этих дурных предчувствий ей становилось все хуже.

– Я предупредила ее, больше ничего сделать не смогу, если бы и захотела, -размышляла она, – да и что суетиться, если от судьбы все одно не уйти, а все из-за какой-то гордыни, спеси, пары сказанных слов.

Царь появился без всякого предупреждения в ее покоях.

Даже старуха удивилась.

– Лето и ее дети знают обо всем, – говорила она.

Он смотрел молча.

– Я не могу ее образумить, может тебе удастся. Но она возносится слишком высоко, как же тяжко будет падать.

Но что он мог с этим поделать?

– Остается уповать на богов, – продолжал он, – но и они не станут вмешиваться.

Старуха погрузилась в уныние, ожидание беды казалось невыносимым.

№№№№№№№№№№

До сих пор Лето мочала, но обида таилась в ее душе, от нее никуда не деться. Она понимала, что не стоило близнецам связываться с сумасбродной царицей. Она не хотела, чтобы множилась их дурная слава, месть всегда оставляет отпечаток на душах мстящих, а их свет и радость были дороже, чем несчастья какой-то вздорной бабенки, но теперь уже она ничего не могла изменить.

– Но трагедия неотвратима.

– Ты самая добрая на свете, матушка, но я не такая и не могу допустить, чтобы смертная так нос задирала. Она почувствует все, что ты переживала на острове, только в сто раз сильнее. Она приползет к тебе с мольбами, и может быть, тогда я пощажу парочку ее детей, или одного, посмотрим, как все будет потом.

Лето поняла, что напрасно она затеяла этот разговор.

Тогда, видя, что детей своих не остановить и быть беде, она впервые решила обратиться к Зевсу. Она отправила к нему одну из нимф, сама она на Олимпе появиться никак не могла.

– Не оставляй детей моих, останови их в безрассудстве их, ведь они и твои дети тоже, так пусть они оставят эту несчастную и ее семейство в покое.

Зевс же оставался непреклонен, когда выслушал посланницу:

– Нет, я не собираюсь их останавливать, Царица расплатиться за свою спесь, этого нельзя так просто оставлять.

Глава 13 Аполлон в Фивах

По городу пронесся слух о том, что появился в Фивах самый прекрасный из богов, и пришел он вовсе не для того, чтобы полюбоваться Фивами. Вместо того, чтобы обрадоваться, царь страшно побледнел и бросился назад. Домой, во дворец, летел властелин, понимая, что беда спешит по его следам.

Прогулка, охота, все пришлось отменить в тот самый час.

Ниоба только усмехнулась.

– Сам Аполлон решил полюбоваться моими сыновьями или присоединиться к ним? – спрашивала она, не веря, не желая верить в то, что может случиться.

– Он сможет оценить их, они так талантливы, так хороши, что трудно не разглядеть этого, да и Зевс нас всех не оставит, – говорила она.

– Удача изменчива и непостоянна, – услышала она от мужа своего, но не приняла эти слова близко к сердцу, он все время что-то твердил в последнее время такое.

Ниоба поспешила в покои, чтобы обрядиться в лучший свой наряд. Она порадовалась тому, что все еще молода и красива, а сейчас просто великолепна. Вот и пусть сравнит Аполлон ее и свою несчастную матушку. Она появилась в зале, когда ее слуга сообщил о первом убитом сыне. Она не поверила своим ушам и решила, что этот парень лжет.

– Такого не может быть, – провизжала царица, -потому что не может быть никогда, Зевс не допустит.

Она никак не могла понять, о чем собственно он говорит.

Бросила свой взор туда, откуда прибежал ее слуга, там она сразу и увидела неподвижное тело одного из сыновей.

Только тогда до Ниобы стало доходить, как скверное она себя вела, и что может случиться дальше. А Зевса не было видно и слышно, вероятно, он не собирался за нее заступаться, что же делать дальше?

Золотая стрела снова попала в цель. Так был убит второй сын Ниобы. А прекрасное лицо бога было так искажено яростью, что смотреть страшно. Теперь и царица поняла, что не стоит ждать от него пощады.

Тогда она бросилась к оставшимся в живых сыновьям, но понимала, что прикрыть и спасти никого из них не сможет. Она готова была разорваться между живыми и мертвыми, хотя они уже не нуждались в ее помощи, но все-таки. От бессилия можно было выть и яриться, но она молчала растерянно. Она оказалась неуклюжей из-за своего невообразимого наряда. Бог же двигался очень быстро, и ему не стоило труда обогнать ее.

Ниоба, охваченная невероятным ужасом, все еще молчала, язык онемел, она уже не могла шевелиться, ничего не могла сказать, она рванулась за ним, но догнать Феба так и не смогла. В живых остался только ее самый младший сын. Он сам бросился к ней, видя, что творится вокруг. Но стрела опередила парня, добежать он так и не смог, так и рухнул к ее ногам. В ее душе поселился страшный ужас. Сыновья были убиты, они все были мертвы, но ведь у нее остались дочери, не станет же этот зверский красавец убивать их тоже, у него не поднимется рука.

Тут царица в первый раз оказалась права. Она в ярости взглянула на красавца Аполлона, который вытирал пот со лба после тяжелой своей работы. Он даже улыбнулся, когда понял, что смог достойно наказать царицу.

– И куда же девался твой Зевс, да спокойно спит с какой-нибудь молодой и прекрасной, а про тебя забыл давно, – говорил он сердито. Не надейся, он не станет тебе помогать. Ниоба, охваченная страшным ужасом, все еще молчала.

Язык онемел, она ничего не могла поделать, как ни старалась. Она рванулась во дворец, не зная, что делать дальше.

Она рванулась к царю, но тот был уже мертв.

– Я не убивал его, он сам покинул этот мир, – говорил Феб, потому что нет больше смысла в его жизни.

– Ты не убьешь моих дочерей, – стала требовать от Феба слова царица.

– Я не буду убивать твоих дочерей, – усмехнулся Аполлон, но за спиной у него уже появилась Артемида.

И тогда царица поняла, почему он так легко с этим согласился.

Просить о пощаде Артемиду было тем более бесполезно, в том не было сомнений.

Дочери падали от ее стрел еще быстрее, чем сыновья, они были беззащитны перед Артемидой. Они даже мертвые были прекрасны, но все уже кончилось для них для всех.

Артемиду удивило то, что царица не просила о пощаде. Конечно, она бы не остановилась, но какое же каменное у нее должно быть сердце. Но вскоре стало понятно, что от горя и ужаса она потеряла рассудок, да и не верила по-прежнему в то, что такое с ней случилось. Так что убитые дети стали счастливее, чем их мать. Это разозлило Артемиду еще больше.

Царица Ниоба появилась перед ними, повернула свое мертвенно бледное лицо. Она воздела руки к небесам и закричала:

– Радуйся, жестокая бессердечная богиня, радуйся моим страданиям, но и в несчастии я счастливее тебя, у меня и теперь больше детей осталось, чем ты когда-то имела.

Она и сама не ведала, что творила, но Артемида просто отошла от нее в сторону и усмехнулась…

Глава 14 Месть Феба

Прорицательница, убитая горем, стояла перед ними. Она видела все это прежде во сне, а теперь и наяву, но не думала, что реальность может стать такой кошмарной, такой жестокой.

– Вы все погибните из-за своей безумной матери, она опомнится, но будет поздно.

– Я не стану щадить ту, которая даже не стремится что-то понять и исправить, детям была наказанием, такая мать, ничего хорошего их не ждет с ней, все напрасно.

Артемида была яростнее брата своего, и если у него можно было о чем-то попросить, заставить отступить, то теперь не стоило на это и надеяться. Но она все время пристально и зло смотрела на Ниобу. Та молчала, содрогаясь от ужаса и боли, она не просила.

Аполлон видел, что сестра его не может остановиться.

Ниоба опомнилась, когда увидела свою последнюю дочь. Даже ее не собиралась щадить грозная богиня, а ведь теперь силы их были не равны, у Лето оставалось двое детей, у нее только один, но нет, ничего она не хотела больше знать. Она, наконец, закричала:

– У меня остался один ребенок из 14-ти и этого ты хочешь забрать?

Аполлон услышал эту мольбу первым, он повернулся к сестре, надеясь, что она остановится.

– Не проси меня ни о чем, она сама во всем виновата, а я привыкла все доводить до конца, раньше надо было думать, но спесь затмила ей разум, вот и пусть все так остается.

Ниоба рухнула на камни в тот миг, когда засвистела в воздухе последняя стрела, и она поняла, что все кончено… Но девочка стояла, ей только показалось, что она упала на пол, стрела просвистела где-то мимо.

Артемида помедлила немного, развернулась и удалилась… Раз она в первый раз промахнулась, значит так и должно быть, ей не хотелось слышать упреков матушки

№№№№№№№№

Лето уже знала обо всем. Она сотрясалась от жестокости своих детей и никак не могла прийти в себя, разве можно так поступать в ответ на слова глупой царицы, которая и сама не ведает, что творит.

– Зачем? – спросила она задумчиво, – почему они так поступили с этими несчастными, которые не могли им ответить?

Особенно пугала ее жестокость Артемиды, ей следовало остановить брата, а не рваться вперед и не толкать его к расправе. Они вернулись молчаливые, но спокойные, словно исполнили тяжкое, но необходимое дело. Они ничего не говорили о том, что случилось в Фивах.

– Ниоба больше не станет хвастаться своим выводком, – усмехнулась неожиданно Артемида.

Лето молчала.

– Мы не могли поступить по-другому, – твердил Аполлон.

– Ты слишком добра и слаба, а мы не может быть такими благодушными, – снова заговорила Охотница.

Зевс все время неотступно следил за близнецами, как только Гермес сообщил о том, что они отправились в Фивы.

Он не собирался их останавливать. Хорошо, что они не дадут себя в обиду. И именно Гере они должны быть благодарны за то, что родились такими сильными и стойкими.

№№№№№№№№

Артемида не хотела долго оставаться в родительском доме, она быстро ушла в лес, чтобы развеять там своим сомнения, и оставаться собой. Перед ней тут же появился Пан, впрочем, как и всегда было прежде.

– Ты все правильно сделала, – произнес он, – этот род надо было уничтожить, ничего хорошего из детей Ниобы бы никогда не получилось.

– Мне хотелось оставить ей детей, – призналась Арти, – хотя бы двоих, но она даже не пыталась их защитить, гордыня съела все, что ты называешь душой, осталась только черная дыра. Нельзя хвастаться детьми, боги обидчивы и мстительны.

Люди не понимают многого, но о самосохранении можно было подумать. Она переживала все происходившее с ними снова и снова. Пан молчал. Он не хотел ее упрекать ни в чем. А потом черная туча нависла над ними. Первым вздрогнул Пан, Артемида смотрела куда-то вглубь леса.

Сам Зевс стоял так близко, что до него можно было дотронутся рукой. Нечасто ему приходилось так близко видеть отца. Наконец заметила его и Артемиды.

– Я защищала свою матушку, и не желают чтобы кто-то, даже ты меня за это упрекал, ведь ты пришел не с Паном встретиться, ты же ко мне явился.

– А разве я тебя за что-то корю? – удивленно спросил Зевс.

Он снова удивился – как она несговорчива и упряма. Но и Гера на этот раз оказалась поблизости, она знала, куда направлялся Зевс, и тоже решила встретиться с упрямой девицей. Вот из-за спины мужа она и появилась:

– Ты расправилась с беззащитными детьми, бездушная, – говорила она, – а смеешь меня упрекать в жестокости, у меня в руках ни разу не было лука со стрелами, а ты что творишь? Да нет тебе равных в жестокости и не будет никогда, пусть твой отец любуется на то, что он породил, а мне на тебя смотреть противно.

Она развернулась и молча отправилась прочь. Гера ее в чем-то обвиняла, а Зевс, как всегда, не заступился, она пожалела о том, что была его дочерью.

– Их мать спокойно отдала их на растерзание, в чем меня может обвинять твоя Гера? – возмущалась Артемида.

– Ты убила не мать, а детей, они ни в чем не виноваты. А за это придется нести повинность и смывать кровь со своих рук, ведь это даже не дракон, – он повернулся к Аполлону, – а малые дети.

Ушел и Аполлон, Гермес его настойчиво куда-то звал, ему не хотелось разбираться в том, что было совершено и все равно не изменить.

Артемида осталась одна. Она знала, что никогда не поднимется на Олимп, куда так стремился ее брат, но не это пугало ее, а то, что ее никто не понимает, никогда не поймет, и мир жесток и страшен. Нет, ей остаются только леса и Пан. Этого достаточно для счастья, надо еще с Агамемноном разобраться.

Глава 15 После расправы

Только сейчас вспомнила Артемида о несчастном царе Амфионе, который убил себя после гибели сыновей. Это странное происшествие, на которое она прежде и внимания не обратила, теперь ее вдруг потрясло.

– Почему ему, доброму и наивному, такое пережить пришлось? – спрашивала Артемида.

– Замолви перед богами за него слово, ведь у него такой ад на земле был, – посоветовал Пан, невольно подталкивая ее к Олимпу, – пусть они приютят его там и не посылают на вечные муки. Но это происшествие заставило ее вспомнить об Агамемноне, недавно убившем ее лань просто так, чтобы что-то доказать и Гере и Гераклу, вот в ком все зло таится. Он все еще не мог двинуться в путь, потому что никакие ветры не приближались к тем лесам, и даже не был наказан, Артемида увлеклась другой местью. Но теперь черед и до него дошел, наконец.

Аполлон, взглянув на корабли, напомнил ей о случившимся. Она хорошо помнила явление и упреки Геры, но не собиралась отступать. Она накажет его так же, как наказала Ниобу. Он заплатит за лань и отдаст ей самое дорогое из того, что у него есть. И тогда будет торжествовать справедливость.

– Знаю, что ты задумала, но не убивай девицу, – услышала она голос Аполлона, наверное он мог угадать ее мысли, – пусть он верит, что девчонка убита, но оставь ее в живых. Сделай своей жрицей, какой тебе толк от мертвой, но пусть отец помучается хорошенько. Гера ждет от тебя убийства, но в том нет необходимости, нам еще за этих расплачиваться придется.

Артемида исполнила бы просьбу брата, если бы даже не согласилась с ним, но она была согласна.

№№№№№№№№№

Оракул объявил Агамемнону, что ему сделает предпринять для того, чтобы корабли и воинство отправились в путь.

Богиня могла издалека наблюдать за его муками. Но это не приносило ей такой радости, как когда она мстила Ниобе.

Только принятое решение о жрице могло немного успокоить.

Царь рвался в сражение, он жаждал мести за похищенную Елену, но пока его самого ждало тяжкое испытание, Елена могла томиться в том мире, куда ему не добраться.

Артемида понимала его, но оставалась тверда, как никогда прежде не бывала.

Ему все время виделось каменное, безжизненное лицо жены, которая и так ревновала его к младшей сестре и никогда не потерпит такого предательства, но разве у него оставался какой-то выбор? Не может же он вернуться назад, и оставить ее навсегда в троянском плену, нет, за то, чтобы продолжить путь, он мог отдать что угодно.

Чтобы Клит появилась тут вместе с Ифигенией, он должен ее обмануть.

Победителей не судят, а на войне все средства хороши. Но это никак его жены не касалось. Она жила по другим законам. Он не мог бы отступить, даже если бы захотел это сделать.

№№№№№№№

В тот момент, когда жрец готов был убить девицу, она выхватила ее, а на том месте, где должна была лежать девица, оставалась убитая лань.

Только один жрец мог видеть это, но никому ни слова не сказал. Он же отправился вместе с девицей, погруженной в глубокий сон в Тавриду, так далеко от того мира, в котором все происходило, что здесь никто не смог бы ее узнать никогда. В том храме Артемиды она должна была начать новую жизнь. Для того мира она была Незнакомкой, для этого раз и навсегда умерла.

Богиня и предположить не могла, что спасенная жизнь может показаться наказанием, и никакой радости она переживать в одиночестве, в чужом мире не будет. А в воздухе пахло войной. Противостояние и ожидание и без того оказалось таким долгим, что давно пора было что-то делать.

Успокоился в Трое царь Приам, он решил, что греки не пожалуют к нему, хотя оракул не собирался его радовать, но царь убеждал и себя, и неугомонную Кассандру, что им удастся избежать страшной беды, все обойдется на этот раз

Последние мирные дни выдались на диво ясными и светлыми.