Текст книги "Попаданка в академии драконов"

Глава 3

– Лера, стой. – Ника загораживает меня плечом, придерживает рукой.

От колючего взгляда блондинки волосы дыбом встают, но я упрямо смотрю ей в лицо.

Не уступлю.

Блондинка широко раскрывает рот. От ее рыка содрогается все внутри, несколько птиц срываются с деревьев в небо. Но я не отвожу взгляда от сливающихся с карими радужками зрачков.

Когда я была маленькой, на цирковом представлении взбесились львы. Билетерша уверенно ходила между рядами и просила сохранять спокойствие: хищникам нельзя показывать страх, нельзя убегать. И пока дрессировщица отбивалась столиком, а львов от поврежденной сетки отгоняли брандспойтами, простая билетерша спокойным ровным голосом останавливала убийственную панику. А мама и папа прикрывали меня своими руками так же, как Ника сейчас.

Взгляд девицы – взгляд дикого, умного зверя. Даже когда она не рычит – страшно. Сердце чуть не выпрыгивало из груди, а я уже думаю, куда бежать, чем отбиваться в случае чего…

Презрительно фыркнув, девица разворачивается и, широко раскачивая бедрами, удаляется.

Выдыхаю сквозь сведенные зубы. Кажется, пронесло.

Адреналиновый откат накрывает слабостью и дрожью в руках и ногах. Мне ни на одном спарринге – даже со старшими девчонками, даже с парнями – не было так страшно, как от одного взгляда этой блондинки.

Вцепляюсь в плечо Ники и бормочу:

– Спасибо…

– Она не собиралась нападать, я чувствовала.

Хорошо быть менталистом, угрозу чувствовать. А у меня до сих пор коленки подгибаются.

– Лера, ты молодец: не каждая человечка так сможет… – Ника тянет меня за руку. Я неловко спускаюсь с крыльца, но на дорожке между коваными скамейками иду уже увереннее. Ника глухо добавляет: – С этими по-другому нельзя. Но и палку перегибать не стоит.

– С кем это с этими?

Убедившись, что я иду самостоятельно, Ника отпускает мою руку.

– С оборотнями, – тривиально оповещает она меня о существовании фантастического вида. – Они нормальные, но у некоторых… Возрастное у них, контролируют себя плохо, организм перестраивается. Самцы так вообще наглые и безмозглые.

– Они хоть на людей не кидаются?

– Не на людей, а на существ. Невежливо выделять наш вид. А наглость такая – это они из стай, где полно старших и страшных, на свободу выбрались, знают, что за непочтение никто шкуру не подерет, вот и пользуются.

Впереди уже маячит конец аллеи, фигурки людей – и нелюдей. Ника идет все быстрее, а я стараюсь подстроиться под ее широкий шаг.

– Придется привыкнуть не выделять наш вид, у нас-то мы одни-единственные… наверное. – Пытаюсь осознать факт существования мифических существ. – Человеческий вид – это даже звучит странно. И долго придется терпеть возрастные закидоны оборотней? Какой здесь срок обучения?

– Сроки не ограничены. Все зависит от потенциала к развитию и спроса на магию, с которой сможешь работать. Иногда учатся год, а бывает и пять. Бывшие ученики могут вернуться и попасть к другому наставнику.

– Наставник… Наверное, это больше чем просто преподаватель? Надеюсь, мой будет хорошим и отзывчивым.

– От способностей зависит, от наставника и того, как он распределяет высвободившееся время.

– В смысле?

– Урок состоит из трех частей. Уровень допуска от первого до третьего зависит от потенциала ученика, но наставник сам решает, чем заняться.

Аллея выходит на заполненную студентами площадь. За несколько шагов до нее Ника снова берет меня за руку.

– Лера, пошли быстрее, скоро начнется определение магии. Надо торопиться. – Запыхавшаяся Ника втягивает меня в толпу.

Перед ней многие расступаются, иногда она сама сдает влево или вправо, и порой меня касаются чужие локти и плечи. Кто-то улыбается, на чьих-то лицах брезгливое презрение. Красные с вертикальными зрачками глаза и крупные радужки выдают в обыкновенных на вид людях совсем других существ. И кругом шепот-шепот.

– Тебя так тоже встречали? – Я испуганно стискиваю ладонь Ники: слишком все большие.

– Нет. Моя инициация была не такой эффектной… Извини, не хотела напоминать.

От воспоминаний к щекам приливает кровь. Надеюсь, мой позор вскоре забудут.

Мы выскакиваем из толпы к портику трехэтажного здания со стрельчатыми окнами.

– Тебе туда. – Ника указывает на дверь в глубине серого арочного свода. – Спроси, как пройти к профессору Эзалону.

– Спасибо, что проводила.

– Иди, а то на тест опоздаешь. – Ника подталкивает меня к лестнице. – Я вернусь тебя встретить, так, на всякий случай. Пока.

Взмахнув рукой, она исчезает в толпе студентов. Находящиеся ближе к крыльцу посматривают на меня, и в их взглядах чудится что-то плотоядное.

Нервно улыбнувшись моим почти коллегам, взлетаю по мраморной лестнице. Ступаю под арочный свод. И дверь преграждают выступившие из-за боковых колонн дядьки в синих мантиях. От сурового вида этих двух товарищей хочется дать деру, но я выше поднимаю голову:

– Я к профессору Эзалону.

Кивнув, один дядька отступает, открывая моему взору парящий перед дверью белый каменный диск размером с голову.

– Приложи сюда руку, – следует приказ.

Охранник склонил голову, значит, поздоровался, я же в платье… Наверное, надо сделать книксен. Но я ограничиваюсь неуверенным кивком.

Два шага до парящего камня даются с непонятным трудом. Осторожно касаюсь холодной поверхности. Ладонь в нее буквально вклеивает, пробивает вибрацией. На пальцах вспыхивают цветные переливы. И, прежде чем мое сердце выскакивает от страха, камень отпускает.

Отскочив, поворачиваю к себе ладонь: она почти черная от заполняющих ее символов и линий. Оно сотрется? Рисунок даже на пальцы заходит. Потираю его пальцем, но чернота не сходит.

В поле зрения появляются широко расставленные ноги. И сверху громыхает:

– Кхм-кхм.

Поднимаю взгляд по ногам и мощному торсу на удивленное лицо с задранной вверх бровью.

Ну не местная я, чего уставился?

Стыдливо убираю руки за спину.

Охранник жестом предлагает двигать к двери. Похоже, выбора особо у меня и нет.

Вздохнув, тяну массивную бронзовую ручку в виде дракона.

Посредине просторного холла нерешительно застываю. Среди унылой серости каменных стен яркими пятнами сияют картины, озаренные падающим в окна светом.

Пожалуй, я бы осталась рассмотреть пейзажи и существ волшебного мира, но мне надо к Эзалону. Только за какой из дверей его искать?

На эту мысль черная метка отзывается покалыванием, тянет вперед. Ужас какой!

Не подчиняющаяся мне рука толкает в одну из дверей, ведет по коридорам и переходам, таким запутанным, что я оставляю попытки их запомнить. Метка затаскивает меня в длинный коридор с тускло светящейся на потолке лозой с разномастными листьями. Красота удивительного растения так завораживает, что я почти забываю о страхе.

У поворота в голове возникает образ профессора Эзалона. Что-то к нему совсем не хочется. С надеждой оборачиваюсь на удивительный коридор. А может, по нему погулять? Раз десять? Успокоить нервы… Ладонь с силой дергает дальше, тащит в следующий коридор, приложив боком об угол. Волочит мимо людей в серых и коричневых балахонах. Те в мою сторону и не смотрят, будто это обычное дело!

Руку отпускает перед деревянными дверями. Они распахиваются.

– Заходи, Валерия, у меня мало времени. Что ты там копошишься? – ворчит сидящий за массивным столом Эзалон. – Я уже собирался сам к тебе идти.

Огромный кабинет освещает одно большое окно. Массивная мебель с алой обивкой придает интерьеру очень мужской вид, только удивляет обилие вышитых картин: пейзажи почти полностью закрывают бежевые стены. Только над столом висит не пейзаж, а витой узор.

– Здравствуйте, профессор Эзалон. – С трепетом прохожу внутрь. Сглотнув, киваю. – Извините, книксен делать не умею.

Эзалон поправляет бумаги на столе и оглядывает меня поверх небольших очков:

– Здравствуй. Никалаэда предупредила о правилах поведения? Похвально. Со мной не утруждайся, лишние телодвижения меня отвлекают. – Профессор указывает на стул в центре кабинета.

Сажусь. Я будто на допросе. С трудом сдерживаю порыв сложить руки на груди. Почти вцепляюсь в колени.

Ладонь обдает жаром. Поворачиваю ладонь: метка истаивает, не оставив и следа. Выдыхаю.

– Подвинься ближе и подпиши договор. – Эзалон подталкивает на край стола лист и перо.

Сдвигаю стул.

– Ближе. Ближе, говорю, я студенток не кусаю.

– Только я еще не студентка. – Пододвигаюсь вплотную к столу и лежащему на самом краю листу.

– Это легко исправить.

– Подождите, прочитаю. – Приглядываюсь к убористым закорючкам. – Ничего не понимаю.

Хлопнув себя по лбу, Эзалон достает из ящика зеленую сферу и направляется ко мне в обход стола. Вскидываю ладонь:

– Только без ваших коронных наработок.

– Иначе не сможешь читать. – Эзалон медленно протягивает сферу к моей голове, касается почти неощутимо.

– Чесаться не будет?

– Магия теперь часть тебя. – Он возвращается в кресло.

– Вы специально решили научить меня читать после подписания договора?

Профессор пристально смотрит на меня поверх очков. Взмахивает рукой:

– Подписывай скорее. Редко кто договоры читает, сэкономила бы время.

– Вы издеваетесь? Как я могу подписать, не прочитав? – Опускаю взгляд на лист:

Стандартный договор о взаимодействии с особями из непризнанных миров.

Основной текст мелкий, сноски по традиции еще мельче.

– А если не подпишу, что будет?

– Пункт двадцать, раздел шестой.

Ищу глазами нужное место.

6.20. Существу, не подписавшему договор, проводится принудительное запечатывание шестой степени, включающее блокировку и частичное стирание воспоминаний о пребывании на территории академии. О дальнейшем трудоустройстве смотреть п. 42.3.

– Профессор, понимаю, вы торопитесь, но я должна ознакомиться с документом.

– На первом потоке уже подписывали, и ничего. Ладно, читай… Столько дел, столько дел. – Вздохнув, Эзалон продолжает дружелюбнее: – Может, сока с печеньками?

– Нет, спасибо. – Я его пластилиновые пирожки еще не забыла. – А кто еще подписывал?

– Еще один из непризнанных.

– В смысле?

– Из мира, не имеющего представительств в Эеране и не участвующего в межмировой политике. Не из твоего. Читай.

Ах да, он же говорил, что Земля из числа непризнанных миров. Хорошо, что я не одна так попала.

* * *

Судя по договору, ничего страшного со мной не сделают, кроме одного сомнительного момента.

– Извините, а можно поподробнее узнать о наложении печати неразглашения для предотвращения недопустимого обмена информацией между мирами?

Оторвавшись от чтения длинного свитка, Эзалон откидывается в кресле и берет еще одно печенье. Пока читала договор, он умял штук тридцать крупных печенин. Удивительно, как в него, тощего, столько поместилось. Впору заподозрить помощь магии.

– Понимаешь, Валерия… – С сожалением отложив печенье, Эзалон соединяет пальцы в замок. – Мы хотим избежать влияния некоторых знаний на наше развитие. Мы магический мир и таковым хотим оставаться.

– Каков мир за стенами академии? – Тоже откидываюсь на спинку стула.

– Постараюсь ответить кратко, у тебя скоро тест. – Эзалон, поднявшись, начинает расхаживать вдоль окна. – Начнем с того, что наше учебное заведение располагается возле провинциального городка Нарбурн в герцогстве Анлария империи Эрграй. Мир за стенами академии отличается от того, что ты видишь здесь. Там он проще, местами варварский. Существа живут родами, королевствами, империями.

Эзалон обхватывает спинку кресла гибкими пальцами, теребит алую обивку.

– Со временем ты все это увидишь, но пока твое тело не напитается магией на достаточном уровне, выходить за пределы академии нельзя. Минимальный срок месяца два, запомни.

Наклоняюсь к листу и снова поднимаю взгляд.

– Профессор, а почему после первого вашего заклинания я понимала только устную речь?

– Заклинание понимания имеет две степени воздействия. Первая, щадящая, пока объект не готов воспринять магию. Вторая, более глубокая, дает полное понимание речи. Иначе нельзя. Эта методика давно отработана, ведь наши миры связаны не одну сотню лет, и ты найдешь здесь много знакомых вещей.

– Как я поняла, здесь есть другие «знакомые» существа, не только драконы и оборотни?

– Да. И они могут отличаться от твоего представления о них. Ведь здесь магии в достатке, а значит, они не голодают.

Становится зябко от осознания, как отличается мое привычное представление о Вселенной от реального положения дел. Все эти существа, переходы между мирами… Это напоминает момент прибытия, то, что меня пытались остановить.

– Когда я увидела переход, рядом был человек с меткой на лице, – осторожно начинаю я. – Он?..

– Он отказался принять наш мир. Я запечатал его пятнадцать лет назад. – Эзалон опускается в кресло. – Метку видят существа, способные к магии, одаренные, но их мало в непризнанных мирах. Через манки практически все попадают к нам. Этот человек жил и работал в академии, потом вернулся домой.

– Дом… Родители, – голос срывается, и сердце щемит. – Они ведь волнуются.

– Ни капельки: манок, приведший тебя сюда, создал в твоем мире особое колебание. Каждая мысль о тебе будет наполнена уверенностью, что все хорошо. Через год, может, и полгода, овладев нужными знаниями и возможностями, свяжешься с родными. Если будешь работать по направлению непризнанных миров, будешь туда путешествовать.

Будто камень с души сваливается, берусь за перо и оглядываю стол:

– Где чернильница? Или кровью подписывать?

Усмехаюсь, но в серых глазах профессора не отражается ни капли веселья.

– Пока нет. – Взгляд у него тяжелый. – Просто пиши имя внизу, где галочка.

– С расшифровкой?

– Нет.

Широким росчерком вывожу свое имя. Едва отрываю перо от бумаги, строки светящимися лентами взвиваются в воздух и опутывают меня. Щекотно впитываются в кожу.

– Поздравляю, теперь ты официально член нашего общества и учащаяся академии, так что кусать я тебя точно не буду. – Левой рукой вытащив из ящика стола тонкий золотой браслет, Эзалон протягивает мне правую. Встав, принимаю рукопожатие. Кожа у профессора сухая и теплая, а пальцы цепкие, сильные. Он передает украшение. – Это идентификатор. Надень и не снимай. А сняв, не отходи далеко.

– Почему? – Присаживаюсь вслед за ним.

– Он защитит тебя от некоторых заклинаний и, пока не развился магический источник, заблокирует опасные в нынешнем состоянии способности.

– «Идентификатор», «адаптация» – в моем представлении эти слова не вяжутся с магией.

Профессор усмехается:

– Термины подбираются исходя из твоего словарного запаса. Ты, видимо, хорошо образована. Мозг подбирает подходящее по смыслу понятие. Со временем ты услышишь слова как они есть, осознаешь их более глубокое значение, почувствуешь разницу в языках, начнешь говорить естественно. В академии в ходу пять языков. Преподают на эрграйском – это самый распространенный язык Эерана, сейчас мы разговариваем на нем. – Эзалон переплетает пальцы в замысловатую фигуру.

– Спасибо за подробные объяснения. Зря я боялась идти к вам. – Проговаривая, слежу за губами: шевелятся так, будто произношу совсем другие звуки. Любопытно. Напоследок оглядываю стены. – У вас очень уютный кабинет, вышивки такие красивые.

Лицо Эзалона немного краснеет.

– Это мое хобби. – Скрестив руки на груди, он неловко ерзает в кресле. – Магическая вышивка. Очень успокаивает. Я руководитель кружка, не интересуешься?

– Извините, но я еще…

– Да ладно, немногие могут оценить, – поспешно отмахивается он, словно опасается, что я соглашусь.

– Простите. Э… Можно идти?

– Да, конечно. Вот список заданий. – Эзалон подталкивает небольшой листок. Тот скользит по столу и замирает на самом краю. – Пункты расположены согласно приоритету срока выполнения. Касаешься пункта в списке и следуешь инструкциям. Все просто. Но если возникнут вопросы или проблемы, ты знаешь, где меня искать…

Поднимаюсь.

– И еще одно. – Профессор вскидывает указательный палец. – После получения новых вещей свои для уничтожения передай коменданту Анисии.

– Но, профессор Эзалон. – Ощущение, что у меня что-то родное отнимают. – Можно хотя бы обувь оставить? В память о доме.

Платье изодрано, его не жалко, а про кружевной комплект нижнего белья обмолвиться не решаюсь…

Прикрываю рот ладонью: ведь сейчас хотела сказать «кроссовки», а услышала «обувь». Может, заклинание перевода сбоит? Или этого слова нет в эрграйском языке?

– Ну говорил же, чтение договора – пустая трата времени. Там четко прописано, что во избежание попадания предметов из непризнанных миров за пределы академии они должны быть уничтожены. Исключение делается только для вещей, необходимых для обеспечения жизни существа или являющихся культурным достоянием, пребывание которого здесь не способно нанести вред миру Эеран. Для определения последнего созывают комиссию. Было такое в договоре?

– Было.

– Так зачем же ты переспрашиваешь?

Бюрократы. И ведь из-за обуви собирать комиссию не будут, тем более из-за трусов. А вы, великие маги, создали что-нибудь столь же удобное, как простые земные кроссовки?

– Профессор, для жизни они не нужны, но как память… – Смотрю глазами котика из «Шрека». – Прошу вас.

Про бельишко пока умалчиваю. Главное, принципиальное разрешение получить.

– Ладно, – морщась, отмахивается профессор. – Но лучше в них даже по академии не ходи.

– Спасибо, профессор. Не буду. Как получу вещи, спрячу.

– Это лишь слова, но я тебе верю. Все, иди, – он нетерпеливо машет на дверь.

– Профессор…

– Да? – Снова тяжелый взгляд поверх очков.

И вот как у него про белье спрашивать? Щеки заливает румянец.

– Ни-че-го. – Список заданий убираю в карман на груди.

У беззвучно отворившихся дверей оглядываюсь: Эзалон, похрумкивая печеньем, сосредоточенно читает длинный свиток.

В коридоре приземляюсь на ближайшую лавочку, не замеченную в процессе эпичного протаскивания в кабинет профессора.

Выданный список короток:

1. Классификация магии.

2. Получить набор вещей личного пользования.

3. Получить средства на содержание.

Выполни пункты, и появятся следующие.

Пункт три радует, но первый крупнее написан и мигает красным. Здесь все волшебное, даже список дел.

В груди нарастает трепет: меня будут учить магии! Я же об этом в детстве мечтала!

Тыкаю пальцем в первый пункт.

Список озаряется тусклым светом, строчка взлетает и растекается по тыльной стороне ладони темным узором наподобие того, который притащил меня к Эзалону, только в этом посредине нарисована сфера.

Осторожно касаюсь ее пальцем. Приходит осознание: через двадцать минут на втором этаже начнется тест на определение потенциала и типа магии. И даже примерное знание, как туда пройти. Тест проведет профессор менталистики Санаду: вампир ростом метр восемьдесят. Вижу его как наяву.

«Вампир?!» – четкий образ рассыпается вдребезги.

Почему из всех возможных существ мне придется столкнуться именно с тем, на кого у меня фобия? Оборотень, дракон, чупакабра какая-нибудь – ладно, но вампир?!

Я не пойду.

Боюсь.

Я еще не адаптировалась.

Узор-метку покалывает, руку выворачивает и тянет в сторону. Хватаюсь за лавочку, но меня отрывает от нее и тащит по коридору. А я все равно упираюсь. Только бы не запнуться… Не вся магия приятна, ой не вся!

Надеюсь, способности к магии они определяют не по вкусу крови, а вампир-тестировщик – просто неудачное для меня совпадение. Может, не так уж он и страшен?

Возникший в голове образ улыбающегося во все клыки профессора убивает все мои потуги смириться с необходимостью к нему подойти.

Опять меня припечатывает об угол на развороте. Стискиваю список, чтобы не выронить.

О нет! Впереди огромная лестница! Так, главное – не упасть. Проклятая метка тянет меня с опасной скоростью. Как бы не стал такой способ передвигаться по Эерану нормой.

Так, первая ступень. Быстро перебираю ногами.

Я смогу. Я не упаду. Впереди стоит парень. Поворачивает ко мне невзрачное лицо:

– Здравствуйте, я хотел с вами познакомиться…

Проношусь мимо, и вслед доносится разочарованное:

– А-а-а, занята.

Да, есть немного.

Ступеньки, вас осталось немного… Может, если список выкинуть, верну свободу?

Швыряю бумажку, но она приклеилась к руке. Намертво!

Наконец лестница заканчивается.

О боже. Надеюсь, местные вампиры не такие страшные, как в ужастиках.

Меня припирает к двери, она распахивается, и я вваливаюсь в просторную аудиторию.

Разговоры стихают.

Глядя под ноги, тащусь вслед за рукой прямо под черные очи профессора Санаду.

Его зрачки полностью сливаются с радужками.

Кожа бледная, как у покойника.

Жуть.

Ноги подкашиваются.

Вампир, обнажив клыки в хищной улыбке, наклоняется ко мне.

– Ах, этот чудесный, полный ужаса взгляд, – томно рокочет вампир, словно ценитель над дорогим вином. Идеально ровные зубы с выступающими клыками все ближе. – Терра. Сколько чарующих воспоминаний связано с вашими женщинами… Продемонстрируете нам, как кричат при виде вампиров человечки? – шире улыбается нависающий надо мной вампирище.

Клыки. Его огромные клыки, бледная кожа, черная одежда швыряют меня в воспоминания.

Детский лагерь. Ночь. Мигающие фонари на дороге к туалету. Шуршание в кустах. Перехватывающий дыхание ужас. И выскочившие на дорожку темные фигуры с бледными, перемазанными кровью лицами. Ощеренные клыкастые рты. Рыки. Улюлюканье.

– Еда! Еда!

Они кидаются на меня всем скопом, толкают друг к другу. Я в окружении этих бело-красных лиц, клыков. И боль в руке. И толчки. И снова боль от укусов. И невозможность даже крикнуть – так страшно. А потом – темнота обморока.

Очнулась я уже в медпункте. Оказалось, это мальчишки, насмотревшись вечернего фильма о вампирах – прибила бы вожатого, который разрешил это смотреть, – решили подшутить над девчонками. Раскрасили себя белилами и красной тушью, скрутили из бумажек клыки и пошли на дело, а попалась я. Неделю потом заикалась и спала только у вожатой. До сих пор хеллоуинские маскарады и даже фильмы вроде «Сумерек» не для меня, аж мороз по коже. А тут… тут…

Смешки выводят меня из оцепенения. Вампир сощуривает темные глаза. Отшатываюсь. Жуткая улыбка профессора исчезает, он прикладывает палец к сомкнувшимся губам и оглядывается на аудиторию.

Зал стихает.

Профессор снова обращает ко мне бледное утонченное лицо. Смотрит так пристально, словно читает мысли.