Текст книги "Золотые ключики"

Любовь Федоровна Воронкова
Золотые ключики

В небе тучки поспорили

Бабушка выставила зимние рамы, прислонила их к стене и сказала:

– Смотри, Танюша, не разбей стекло.

Но Таня не подходила к рамам: она разглядывала то, что лежало всю зиму между рамами на подоконнике.

– Бабушка, это что?

– А не видишь что? Хлопки.

– А зачем тут хлопки?

– Чтобы ветер не продувал.

Таня потащила с подоконника косматые льняные хлопки, и вдруг из-под них что-то задымилось, поднялась какая-то серая пыль.

– Фу! Фу!

Таня замахала руками и стала чихать.

– И что тебе всё надо! – прикрикнула на неё бабушка. – Зачем ты в золу руками залезла?

– А разве там зола? – удивилась Таня. – А зачем же там зола, бабушка?

– Затем, чтобы сырости на окнах не было. Отойди подальше, я сейчас всё отсюда уберу.

Бабушка сняла с подоконников старые хлопки, смела в ведро золу и открыла окно. И сразу в избе стало светло, весело, и всё слышно – вот в кустах воробьи чирикают, вот ласточки щебечут, вот где-то ребятишки кричат и смеются и на разные голоса поют петухи.

Вдруг как-то затуманилось солнышко, потемнело в избе… Лёгкий грохот прокатился над крышей, острый огонёк блеснул в окно… Таня бегом бросилась на улицу:

– Что это? Гроза?!

Дедушка в палисаднике перекапывал землю. Он опёрся на заступ и прищуренными глазами глядел на небо. А на небе уже снова сияло солнышко. И только две маленькие лиловые тучки летели по ветру и словно догоняли друг друга.

– Где гроза? – сказал дедушка. – Никакой грозы нет.

– А что же ударило?

– А это так: две молодые тучки столкнулись-поспорили, ударились, молнию высекли… А как ударились, так и громок загремел. Первый громок прогремел, Татьянка, весна-красна пришла!

Лебеди и гуси

Таня стояла у палисадника и глядела в небо – на лиловые тучки, на круглые облачка, которые, как стадо белых ягнят, выбирались из-за леса.

– Дедушка, а откуда облака идут? – спросила Таня.

– Должно быть, с моря, – ответил дедушка.

– Дедушка, а куда они?

– Да вот к нам идут, на наши поля дождичка несут.

– А море – оно большое?

– Говорят, большое. Берегов не видно. Будешь день плыть, два дня плыть, неделю – и всё берегов не видно.

– Дедушка, а лодки по морю плавают?

– И лодки плавают. И большие пароходы плавают – огромные пароходы!..

– А это море-то далеко?

– От нас далеко.

– Дедушка, а ты дорогу к морю знаешь?

– Я-то не знаю, а вот наша речка Маринка, наверно, знает.

– Наша Маринка? А она разве в море течёт?

– Маринка течёт в Нудоль-реку. А Нудоль-река – в другую реку, побольше. А та река – в совсем большую реку. А большая река – в море. Так вот, может, и наша Маринка к морю добирается…

Вдруг дедушка перестал копать, наклонил голову набок и прислушался к чему-то.

Таня спросила шёпотом:

– Что там?

– Слышишь – лебеди трубят?

Таня поглядела на дедушку, потом на небо, потом опять на дедушку и улыбнулась:

– А что же, у лебедей труба есть?

– Какая там труба! – засмеялся дедушка. – Просто они кричат так протяжно, вот и говорят, что они трубят. Ну, слышишь?

Таня прислушалась. И правда, где-то высоко-высоко слышались далёкие протяжные голоса.

– Вишь ты, домой из-за моря летят, – сказал дедушка, – как перекликаются. Недаром их кликунами зовут. А вон-вон, мимо солнца пролетели, видны стали… Видишь?

– Вижу, вижу! – обрадовалась Таня. – Верёвочкой летят. Может, они тут где-нибудь сядут?

– Нет, они тут не сядут, – задумчиво сказал дедушка, – они домой полетели!

– Как – домой? – удивилась Таня. – А у нас-то не дом?

– Ну, им, значит, не дом.

Таня обиделась:

– Ласточкам – дом, жаворонкам – дом, скворцам – дом… А им не дом?

– А им дом поближе к северу. Там, говорят, в тундрах болот много, озёр. Там они и гнездуются, где поглуше.

– А у нас уж им воды мало? Вон речка, вон пруд… Ведь всё равно у нас лучше!

– Кто где родился, тот там и пригодился, – сказал дедушка. – Каждому свой край лучше.

А лебеди летели всё дальше. Всё глуше и глуше становились их голоса…

В это время вышли со двора гуси, остановились среди улицы, подняли головы и примолкли.

– Смотри-ка, дедушка, – прошептала Таня, дёргая его за руки, – а наши гуси тоже лебедей слушают! Как бы и они в тундры не улетели!

– Куда уж им! – сказал дедушка. – Наши гуси на подъём тяжелы!

И снова стал копать землю.

Замолкли в небе лебеди, скрылись, растаяли в далёкой синеве. А гуси загагакали, заскрипели и пошли вперевалку по улице. И гусиные следы треугольничками чётко отпечатывались на сырой дороге.

Как Алёнка разбила зеркало

Улица была вся зелёная. А среди молодой травки во всех ямках и калужинках сверкала вешняя снеговая вода.

Недалеко от палисадника через широкую лужу была положена дощечка. На этой дощечке, как на мостике, стояла Алёнка и смотрела в воду.

– Алёнка, ты что смотришь? – крикнула Таня.

Алёнка помахала ей рукой:

– Пойди-ка сюда!

Таня подбежала к Алёнке и тоже стала на дощечке.

– Смотри-ка – зеркало! – сказала Алёнка. – Всё видно!

Таня посмотрела в лужу. И правда: всё видно – и небо, и белое облачко, и ветки сирени из палисадника… И их самих тоже видно – стоят в глубине Таня и Алёнка и смотрят на них из воды!

Таня сказала:

– Алёнка, а ты можешь по мостику бегом пробежать?

– А ты? – спросила Алёнка.

– Я могу! – ответила Таня.

Она быстро пробежала по узкой дощечке и спрыгнула на траву.

– А теперь ты!

Алёнка тоже пробежала и тоже спрыгнула на траву.

– А на одной ножке можешь?

– Не-ет… – протянула Алёнка. – А ты?

– А я могу!

Таня стала на дощечку и попрыгала на одной ноге по дощечке через лужу. На середине стало страшно – вот-вот оступится! Но ничего, не оступилась, допрыгала до конца и соскочила на траву.

– Видала?!

– Видала, – ответила Алёнка.

Но всё-таки на одной ножке прыгать через лужу боялась. Тогда Таня сказала ей:

– Ну, давай вместе! Держись за меня!

Таня и Алёнка схватились за руки и стали подпрыгивать на дощечке. Дощечка гнулась и скрипела, словно кричала им: «Тише! Тише! Не могу, сломаюсь!»

Но подружки смеялись, подпрыгивали и не слушали, что она им скрипит. И, может быть, мостик не выдержал бы и сломался… Но не успел: Алёнка оступилась да и прыгнула прямо в воду!

– О-ёй! – засмеялась Таня. – Зеркало разбила!

Лужа была мелкая, Алёнка только забрызгалась. Но неподвижную голубую лужу и правда, будто зеркало, разбила – огнистые брызги взлетели, как осколки. А вода замутилась, зарябилась, и ничего не стало в ней видно – ни неба, ни облачка, ни сиреневых веток.

Медок и холодок

Алёнка вылезла из лужи и сказала:

– А вода до чего тёплая!

И побежала по улице, по всем лужицам и калужинкам. Таня бросилась за ней.

Они догоняли друг друга, шлёпали босыми ногами по воде, поднимали весёлые брызги и смеялись.

Вдруг Алёнка остановилась.

– Гляди-ка, – сказала она, – пионерский вожатый хворост несёт!

Вожатый пионерского отряда Ваня Дозоров услышал Алёнку.

– Это не хворост, – сказал он, – это маленькие деревца – липки.

Таня подбежала к нему:

– Липки! А где же ты их столько накопал?

– Не накопал. В лесничестве взял. Там их в питомнике из семян вырастили…

– А на что они?

– Как «на что»? Сажать будем.

Посреди деревни около избы-читальни кучкой сидели ребята-школьники: кто на ступеньках, кто на брёвнышках. У всех были заступы, и солнечные огоньки то тут, то там загорались на отточенных лезвиях.

– Ну, идите, – сказал Ваня, – некогда мне с вами! А вон и бригада моя собралась, ждёт меня.

В это время школьники увидели Ваню и побежали ему навстречу:

– Сад в деревню принесли, сад принесли!

Они окружили Ваню Дозорова, разглядывали маленькие деревца, расспрашивали:

– А сколько их тут?

– А где сначала сажать будем?

– Сначала будем сажать вокруг пасеки, – сказал Ваня, – потому что это липка, а пчёлы липовый цвет любят.

– А потом где?

– А потом по всей деревне насажаем. Разных деревьев насажаем. Сирени побольше. Пускай у нас избы как в саду стоят.

– На пасеку так на пасеку! – закричал Вася Бражкин. – Шагай, ребята!

– На пасеку! – подхватила Ариша Родионова.

Настя вскинула заступ на плечо и первая зашагала по тропочке, ведущей на пасеку. Таня уцепилась за Ванин рукав:

– И мы с вами пойдём липки сажать!

Ваня засмеялся:

– И вы? Да вы же не сумеете!

– Сумеем! – сказала Таня.

Тут и Алёнка её поддержала:

– Мы сумеем!

Тогда Ваня дал им два деревца:

– Вот сажайте. Только на пасеку не ходите, вам далеко. Посадите их где-нибудь у своих дворов. Но смотрите, если не справитесь, позовите кого-нибудь из старших. А саженцы зря не губите – они трудов стоят.

И ушёл.

Алёнка посмотрела на своё деревцо и сказала:

– Разве это деревцо? Это просто какой-то прутик. Он, наверно, нам нарочно сказал.

Таня засмеялась:

– Эх ты, «прутик»! А у прутиков корни бывают?

Алёнка потрогала пальцами нежный маленький корешок, подумала и больше не стала спорить.

Подружки стали советоваться.

– Ты где сажать будешь? – спросила Алёнка. – У ворот или под окнами?

– Я у ворот.

– Ну, тогда и я у ворот. А ты у чьих ворот? – опять спросила Алёнка. – У наших или у ваших?

– Я у наших.

– Ну, тогда и я у ваших.

Дедушка уже кончил копать в палисаднике и поставил заступ в сараюшку, под навес, а сам стал собираться на конюшню. Ему надо было лошадям приготовить корму. Лошади все в поле, на работе, придут с работы – есть захотят.

Таня нашла под навесом заступ и приволокла его к воротам:

– Давай ямки копать!

Но заступ был очень тяжёлый. Такой заступ и поднять-то не поднимешь, не то что им ямки копать!

Дедушка вышел на улицу и увидел, как Таня и Алёнка мучаются с заступом. Он подошёл к ним:

– Вы что это делаете?

– Мы, дедушка, деревья сажаем, – ответила Таня, – липки!

– А ну-ка, дайте сюда заступ, – сказал дедушка.

Он взял заступ и выкопал две ямки.

– Ну вот, теперь и сажайте.

Таня и Алёнка посадили свои деревца, примяли вокруг них землю, полили их тёплой водой из калужины… Светит горячее весеннее солнышко, идут по небу весёлые облака, поют скворцы у скворечен, развёртываются почки на деревьях. И два новых деревца стоят у ворот, расправляют корешки в тёплой земле!

– Мою липку знаешь как звать? – сказала Таня. – Мою липку звать Медок!

Алёнка удивилась:

– А почему?

– А потому, что когда она вырастет, то на ней будут медовые цветы. И на неё пчёлы будут прилетать за мёдом. Вот потому и Медок!

– А как же мою?.. – спросила Алёнка. – Мою тоже Медок?

– Нет, твою пусть как-нибудь ещё!

– А как?

– Знаешь, как? Холодок!

– А почему?

– А потому, что когда она вырастет, то будет густая-прегустая. Кругом будет жара, дышать нечем, а под твоей липкой – холодок! Ну, пусть?

Алёнка улыбнулась и сказала:

– Пусть!

Гуси тоже летать умеют

Бабушка выглянула в открытое окно и сказала Тане:

– Посмотри, Танюша, за гусями, как бы на озимь не ушли. А то они ростки поклюют, в поле плешин понаделают. Что хорошего? Народ нас не похвалит, да и самим не прибыль!

Таня взяла хворостину и побежала за гусями. А гуси медленно шли по деревне всей стаей – гусак впереди, гусыньки за ним. Они шли да щипали молодую травку и шаг за шагом уходили всё дальше и дальше.

Таня догнала их, замахала хворостиной:

– Куда отправились? Домой идите!

Но гуси домой не хотели. Таня гнала их в одну сторону, а они поворачивали в другую. Таня гнала их к дому, а они поворачивали к пруду. Тут и Алёнка подбежала к Тане на помощь. Она кричала на гусей и махала на них руками. Тогда гусак вдруг высоко вытянул шею и крикнул:

«Ка-га!»

Гусыньки тоже сразу вытянули шеи и откликнулись:

«Ка-га!»

И тут они все подобрались, приподнялись, побежали-побежали на цыпочках, замахали белыми крыльями и взлетели над Таниной головой. Шум и свист пошёл от широких крыльев.

– Куда! – закричала Таня и подняла обе руки, будто хотела поймать гусей. – Куда вы?!

А белая стая пролетела через улицу и опустилась у скотного двора, у самого пруда.

– Сейчас я вам задам хворостиной! – сказала Таня. – Ишь ты, не слушаются!

– Мы сейчас вам зададим! – подхватила и Алёнка.

И они побежали на пруд.

Но, когда прибежали к пруду, гуси уже плыли по воде, как белые кораблики. Они уплыли на самую середину и там плескались, и ныряли, и охорашивались. А пруд был полон воды, до самых краёв.

– Вот какие! – сказала Таня. – Как на пруд захотелось, так и летать сразу научились. А дедушка говорит – на подъём тяжелы!

Начало пути

Весенний пруд был до краёв полон. А в одном месте вода размыла бережок и лилась через край. Бурливый ручей с шумом бежал от пруда через зелёный лужок и пропадал в густых ракитовых кустах.

Около ручья играли ребятишки. Юрка председателев устраивал на воде мельничку с колесом. Ваня Берёзкин ему помогал. Дёмушка просто бегал по воде, поднимая брызги. А на берегу пруда, на деревянных мосточках, сидела Нюра Туманова. Она болтала ногами в тёплой воде и пела песенку.

Таня и Алёнка тоже взобрались на мосточки, сели рядом с Нюрой и свесили ноги в воду. Узенькие волны бежали от мостков по пруду и пропадали, не дойдя до середины. А в самую середину пруда, как в круглое гладкое зеркало, глядело весёлое солнышко. Алёнка запела с Нюрой песенку, но скоро примолкла.

– Ручей шумит! – сказала она. – Даже песню не слышно!

– Потому что бежит, торопится, – сказала Таня, – до моря-то всё-таки далеко.

– До моря? – удивилась Нюра. – А что же, этот ручей в море бежит?

– Ручей – в Маринку, а Маринка – в Нудоль, а Нудоль – в большую реку, а большая река – в море…

Алёнка поглядела на Таню:

– А ты почём знаешь?

– Дедушка сказал.

Нюра засмеялась:

– Это он тебе нарочно сказал. Всё равно ручей до моря не дойдёт!

Но Таня даже рассердилась. Как это не дойдёт, если дедушка сказал!

– Значит, если я по рекам пойду, то тоже к морю выйду? – спросила Нюра.

– Конечно, к морю выйдешь, – ответила Таня.

– Вот бы поглядеть это море!.. – сказала Алёнка.

Таня живо подобрала ноги на мостки и вскочила:

– А пойдём!

– Куда? – удивилась Нюра.

– Море поглядим!

– «Море поглядим»! – повторила Нюра и снова рассмеялась: – Ну ступайте, ступайте поглядите. А потом придёте, расскажете, какое там море есть!

– А что смеёшься? – сказала Таня. – Вот пойдём да посмотрим. Алёнка, пойдём?

– Пойдём, – сказала Алёнка.

Они сбежали с горбатого бережка. А Нюра закричала:

– Смотрите в море не утоните!..

Не успели Таня и Алёнка отойти от пруда, как их увидел Дёмушка:

– Алёнка, куда? И я с вами!

– Не ходи, – сказала Таня, – мы далеко.

Но Дёмушка уже бежал к ним:

– И я далеко!

– Мы идём море смотреть. А ты куда?

– И я море смотреть.

– Пусть идёт, – сказала Алёнка, – всё равно от него теперь не отвяжешься.

На лугу их догнал Снежок. Он бежал и разбрызгивал лужи лапами. Белая шерсть висела на нём клоками, а лохматый хвост был завёрнут крючком.

– А вот и ещё один! – сказала Алёнка. – Ваш Снежок бежит. Тань, прогони его домой, заблудится ещё!

– Да, прогонишь его! – сказала Таня. – Уж от Дёмушки не отвяжешься, а от него и подавно!

Так и пошли все четверо по берегу бурливого ручья, через зелёный лужок, сквозь ракитовые кусты – смотреть море.

Неудачная охота

Ручей бежал через лужок. С одной стороны подымались ракитовые кусты, а с другой к ручью подступало колхозное поле.

Идти было весело – пели дрозды в кустах, в небе звенел жаворонок, на пашне рокотал трактор, весенний ветерок гулял на просторе…

– Ух, а грачей-то на пашне! – удивилась Таня.

– Червяков ищут, – сказала Алёнка.

Трактор медленно тащил плуги. Острые лемеха глубоко взрезали и отваливали сочные, сырые пласты.

Далеко-далеко уходили чёрные борозды, до самого леса. Их было много, уже половина поля почернела. А трактор шёл и шёл вперёд, тащил и тащил плуги.

Грачи шли вслед за плугами, выбирали из земли червей и личинок и совсем не боялись людей.

– Сейчас одного белоносого поймаю, – сказал Дёмушка.

И полез на пашню.

– Лезь, лезь! – сказала Алёнка. – Завязнешь – кто будет вытаскивать?

– Не завязну, – ответил Дёмушка.

– Лезь, лезь, – сказала Таня, – а мы уйдём!

– А я догоню! – откликнулся Дёмушка.

Бежать по вспаханной земле было трудно, ноги вязли и проваливались. Но Дёмушка всё-таки бежал. Вот уже до свежих борозд добрался. Вот уж и трактор идёт перед ним, идёт и рокочет грузно, спокойно, ровно… А сзади, за блестящими лемехами, ложатся глубокие борозды, отваливаются пласты, разламываются, рассыпаются в комья… и грачи идут, как домашние куры, даже и головы не поднимают на Дёмушку!

Дёмушка стал к ним подкрадываться, растопырил руки, идёт потихоньку…

Таня и Алёнка стояли на лужке у ручья и глядели: поймает или не поймает Дёмушка грача?

А Снежок тоже глядел и на Дёмушку и на грачей. И вдруг понял: Дёмушка грачей ловит! Снежок весело тявкнул, взмахнул хвостом и пустился через пашню помогать Дёмушке.

Но из его помощи ничего не вышло. Грачи как увидели Снежка, так сразу и взлетели всей стаей. Снежок прыгал за ними, лаял… Но грачи летают высоко, разве их достанешь?

– И кто тебя звал? – сказал ему Дёмушка. – Бежит, как будто он ловить умеет!

Так и вернулись охотники ни с чем. Таня и Алёнка посмеялись над ними и пошли дальше.

А грачи покружили над полем, покричали и опять спустились на пашню. И снова пошли по рыхлым сырым бороздам, отыскивая жуков, червей и личинок…

Встреча с лягушкой

Снежок бежал впереди, а сам всё оглядывался на Таню – идёт она или нет? И, видя, что она идёт, весело бежал дальше и обнюхивал по пути все кротовые кучки, все пеньки, все кустики. У ракитника он остановился: неужели в кусты лезть? Но увидел, что ребятишки в кусты вошли, и побежал дальше. Снежок далеко убегал в сторону, в сквозистую чащу. А потом звонко лаял и выскакивал обратно к ручью. И очень веселился.

На лужке травка чуть-чуть наклюнулась, а под кустами было уже густо и зелено. И среди шершавых листьев весело цвела лиловая медуница.

Таня обрадовалась:

– Цветы!

И побежала рвать медуницу. Алёнка тоже не отставала. Только Дёмушка не рвал цветов. Он кидал в ручей то щепку, то веточку и глядел, как они уплывают.

Вдруг Дёмушка остановился, присел на корточки и уставился глазами в густую траву.

– Ты что увидал? – спросила Таня.

– Сейчас посмотрю, – сказал Дёмушка. – Там, может, лягушка…

И полез руками в молодую снытку, которая густо выросла под кустом.

– Не лови лягушек! – закричала на него Алёнка. – Всегда он лягушек ловит!

Таня с опаской посмотрела на траву и спросила:

– Алёнка, а ты лягушек боишься?

– Вот ещё! – сказала Алёнка и тоже покосилась на снытку. – Буду я лягушек бояться!

– Я тоже не боюсь, – сказала Таня. – Есть кого бояться! Подумаешь, зверь какой!

В это время выбежал из кустов Снежок, прошумел по сучьям и по траве и выгнал из травы лягушку. Лягушка выскочила – да прямо Алёнке под ноги!

– Ай! – взвизгнули Алёнка и Таня в один голос и бросились бежать.

И со страху все свои цветы растеряли.

А Дёмушка поймал лягушку, поглядел на неё. Лягушка то открывала, то закрывала свои выпуклые глаза, и лапки у неё дрожали. Дёмушке стало жалко лягушку.

– Ну, иди уж, – сказал он, – прыгай. Только под ноги не лезь.

И пустил её обратно в траву.

Девочки поджидали Дёмушку на солнечной луговинке.

– Ты с лягушкой? – издали крикнула Алёнка. – Покажи руки.

Дёмушка поднял руки и растопырил пальцы. Никакой лягушки у него нет!

– Ну, тогда иди скорее, – сказала Таня, – да смотри не отставай, а то так с тобой и до завтра к морю не дойдёшь!

И пошла вперёд.

– А наши цветы как же? – спросила Алёнка. – Так и останутся?

– Пусть останутся, – сказала Таня, – я их больше не возьму – их лягушка нюхала.

Как Дёмушка в кузне помогал

Путешественники спустились вместе с ручьём с горки и вышли на отлогий бережок речки Маринки. Маленькую молчаливую Маринку нынче и узнать нельзя было – так она шумела, так она бурлила, так она неслась и сверкала под солнцем!

– А теперь куда? – спросила Алёнка.

– А теперь – куда Маринка течёт, – ответила Таня, – она дорогу знает!

Так они шли и шли по берегу – туда, куда Маринка течёт.

– Гляди-ка, – сказала Алёнка, а мы прямо к нашей кузне пришли! Как же теперь?

– Ну и что ж? – сказала Таня. – Пускай кузня. А Маринка ещё дальше кузни бежит.

Ворота кузни были широко открыты. В кузне было всё черно от сажи. Невысокий огонь покачивался в горне, и горячее отражение мерцало на краях наковальни. Около кузни лежал плуг со сломанным лемехом – кузнецу Ивану Ильичу этот лемех надо наваривать. Рядом лежала борона, у которой не хватало зубьев – кузнецу надо выковать новые зубья. На узких литых колёсах стояла сенокосилка, у неё расшатались ножи – к этим ножам надо новые болты сделать…

– Лошадь куют! – вдруг крикнул Дёмушка и побежал к кузнице.

Алёнка поглядела на Таню:

– Пойдём посмотрим?

– Пойдём!

На кузню, прямо с поля, привели буланого коня Ландыша. Ландыш потерял подкову с задней ноги, ходить неловко. Его привела молодая колхозница Варя Соколова. Ландыш к ней прикреплён, Варя на нём работает, потому она о нём и заботится.

Ландыша ввели в станок, привязали. Конь тревожно переступал с ноги на ногу, ставил уши топориком, косился, а Варя его всё оглаживала и успокаивала:

– Ничего, Ландыш, ничего. Не в первый раз тебе, не молоденький!

Иван Ильич с подковой в руках подошёл к лошади.

– Вот как ему Ландыш сейчас наподдаст! – сказал Дёмушка.

– Ничего не наподдаст, – сказала Таня. – Вон наш дедушка к какой хочешь лошади подойдёт, и никакая не тронет! А Ландыш что – дурной, что ли?

– А всё-таки боязно! – прошептала Алёнка.

Кузнец подошёл к Ландышу и спокойно взял его за раскованную ногу.

– Ну-ка, ножку, Ландыш! – ласково сказал он. – Ну-ка, дай ножку!

Ландыш покосился на кузнеца умным глазом и приподнял свою белую, с косматой бабкой ногу. Кузнец зажал её меж колен, расчистил копыто, приладил подкову и стал её прибивать. Звонкие частые удары молотка полетели под лугом и отдались где-то в горе…

Не успели подружки и дух перевести, не успели и слова сказать друг другу, а уж звонкий молоток отстучал по всей подкове, по всем восьми гвоздям, и кузнец выпустил из рук Ландышеву ногу. Новенькая подкова сверкнула на солнце, и шипы её ушли в землю под тяжёлым, большим копытом.

– Вот и всё, – сказал кузнец и погладил Ландыша по гладкой спине. – Носи, не теряй!

Тут из кузни вышел молодой кузнец Вася Курилин в кожаном фартуке, в кожаных рукавицах.

– А, помощники пришли! – сказал он. – Вот кстати! А мне как раз некому мех раздувать. Ну, кто у вас самый сильный?

Таня и Алёнка не знали, как быть: идти или не идти в кузницу мех раздувать?

Но, пока они думали, Дёмушка ответил:

– Я самый сильный!

– А, – засмеялся Вася Курилин, – вот как? Ну, иди сюда, давай дуй! Только смотри: берёшься за гуж, не говори, что не дюж!

– Я дюж… – сказал Дёмушка.

Он вошёл в кузню и взялся за мех. Вот как сейчас поддаст воздуху, как загудит в горне пламя, как полетят искры!..

Но потянул рукоятку, а мех еле-еле сжался и не дунул на огонь, не поддал жару, а лишь чуть слышно вздохнул.

– Ещё! Ещё! – закричал Вася. – Живей работай!

Дёмушка ещё раз налёг на рукоятку, даже совсем на ней повис. Но опять большой мех только вздохнул лёгким вздохом и не развеселил огня в горне.

– Эх, силёнки маловато! – сказал Вася. – Не дюж ты ещё!

И сам взялся за мех. Мех сразу задышал под его рукой, задышал, будто живой: фу! фу! фу! Пламя в горне заметалось, загудело, искры огненной речкой понеслись в трубу.

– Видал? – спросил Вася.

– Видал, – ответил Дёмушка.

– Ну, а теперь ступай, – сказал кузнец Иван Ильич, входя в кузницу. – Когда подюжеешь, приходи, в помощники тебя возьму!

Дёмушка вышел из тёмной кузни и прищурился от солнца.

– Ну что, дюж? – засмеялась Таня. – Уж и бахвал ты, Дёмушка! «Я дюж! Я дюж!», а как за гуж взялся, так и не дюж оказался!

– Только в саже весь измазался! – добавила Алёнка.

А Дёмушке и без того было обидно, что он с мехом не справился. Он посмотрел на них сердито и сказал:

– Ну и не дюж! А вы от лягушки убежали!

Варя Соколова давно умчалась от кузни верхом на своём Ландыше. Снежок проводил её до горы, вернулся обратно, спустился к речке, полакал воды и снова явился к ребятишкам. Ему было жарко. Он высунул язык и глядел на Таню, словно спрашивал: «Ну, а куда дальше пойдём?»

– Что ж мы! – сказала Таня. – Про море-то и забыли совсем!

– А ещё далеко? – спросила Алёнка.

– Не знаю… – задумчиво ответила Таня, – может, за Нудолью…

И опять все четверо пошли по зелёному бережку, вслед за весёлой речкой Маринкой, которая бежала к морю.