Текст книги "Теперь или никогда"

В подвалах, в которых располагалось узилище злостных должников, можно было запросто сгнить заживо, но там, по крайней мере, регулярно кормили, а такой ловкий игрок, как бывший тив, запросто мог облегчить себе положение небольшими, но приятными выигрышами у надзирателей. Чем Удаз и занимался в течение следующего месяца. Затем к нему явился лично господин Глири. Верно, дал взятку дежурному, чтобы увидеться с заключенным. Удаз даже глаза протер, когда из вечного полумрака коридора явилось эдакое светлое облако – в светло-сером фраке и жемчужном жилете ролфийский дипломат смотрелся нереально, как шурианский призрак.

– Как поживаете, ир-Апэйн? – полюбопытствовал нежданный визитер, прикрывая нос платочком.

Вонь здесь стояла прямо-таки убийственная и зимой, и летом, но осенью – особенно едкая почему-то.

– Замечательно, – буркнул Удаз.

– А я к вам с хорошими новостями, – решил окончательно обрадовать его гость.

– Хм… Например?

– Ваше послание кое-кого заинтересовало, и делу будет дан ход, – доверительно сообщил куратор.

– Я счастлив. А со мной что будет?

Как-то непохоже, чтобы шпион-ролфи торопился вызволить узника.

– А вы, милейший ир-Апэйн, еще немного посидите здесь. О! Не смотрите на меня разъяренным зверем. Это не я ввел вас в столь крупные расходы. И мне неоткуда взять нужную сумму, придется дожидаться, когда ее нам предоставят из казны. Это займет несколько месяцев, но вам не о чем беспокоиться. Сидите здесь спокойно и наслаждайтесь.

«Вот это номер!» – возмутился Удаз.

– Чем, интересно, тут можно наслаждаться? – спросил он не без сарказма.

– Безопасностью, милейший ир-Апэйн, – нежно улыбнулся ролфи. – Поверьте на слово, долговая тюрьма для вас сейчас самое уютное место, где вы находитесь в недосягаемости.

Бывший тив хотел было спросить, кто собирается посягать на его безопасность, но удержался от вопроса. Господин эрн-Глири не шутил и не глумился.

– А еще вы можете быть совершенно уверены – каторжные работы вам не грозят. Ждите и верьте в милость Священного Князя.

А во что еще оставалось верить Удазу? Нет, ну действительно, а во что еще?

Грэйн эрна Кэдвен

Посвященная эрна лейтенант, офицер для специальных поручений при Собственной Е. С. О. Канцелярии эрн-Кэдвен Грэйн зябко повела плечами, поправила форменный берет и поплотнее запахнула темно-серую шинель. Не помогло. Сентябрьская мелкая невесомая морось посеребрила волосы и мундир девушки, сырость пробирала до костей. Порывы резкого западного ветра так и норовили завалить шняву Е. С. О. «Прыткая» на правый борт и не дать ей спокойно пришвартоваться к пирсу у форта Сигрейн. Вообще-то Грэйн, как и любому пассажиру, во время швартовки корабля полагалось смирно сидеть в каюте и носу не показывать на палубе, но старый знакомец – бывший первый лейтенант, а ныне капитан шнявы «Прыткая» Таллэк эрн-Холдэн, – сделал для девушки исключение, строго предупредив, впрочем, чтоб она не путалась под ногами. Его бессменный вестовой, на время путешествия приставленный к Грэйн, нашел для нее укромное местечко, где эрна Кэдвен при всем желании не смогла бы никому помешать, и теперь девушка стояла, облокотившись на планшир, и, щурясь от ветра, всматривалась в знакомые очертания прибрежных скал острова Шанта и бастионов форта Шила. Перемены были, так сказать, налицо. В первую очередь – удобный новый пирс, так что теперь можно будет прямо с борта сойти на берег, а не болтаться в шлюпке, судорожно вцепившись в сундуки с багажом. Это – раз. Новые орудия на батарее – это два. А большего пока и не разглядеть, впрочем, Грэйн не сомневалась, что комендант эрн-Тэлдрин, получив наконец-то «добро» от своего Князя, развернул бурную деятельность. И более-менее регулярное морское сообщение между Эйнсли и островом Тэлэйт-Шанта тому подтверждение.

«Прыткая» как раз и была одним из таких небольших, но быстроходных и маневренных кораблей, что исполняли роль курьерских. Приказы, небольшие грузы, важные сообщения и – специальные пассажиры. Вроде эрны Кэдвен и ее багажа.

Грэйн беспокойно оглянулась на свои бесценные сундуки. Ее собственное личное имущество, как и прежде, прекрасно уместилось бы в заплечном мешке… хотя нет, все-таки нет. С повышением чина и статуса эрна Кэдвен обросла вещами, расставаться с которыми было не слишком удобно: сменный мундир, например, или зимняя одежда, книги и писчие принадлежности, а еще – новенькая и весьма точная подзорная труба, которую она повсюду с собой таскала. И все это, несомненно, пригодится на Шанте. Особенно учитывая, что провести на острове ей предстоит как минимум год…

Год! Грэйн глубоко вздохнула и зажмурилась. Когти Локки, целый год здесь! Год свободы и трудов, год троп и перевалов… Год без Рэналда эрн-Конри! Да неужто счастье все-таки возможно в этом мире?

– Прошу вас, поосторожней с этими ящиками, – попросила она матросов, как раз выносивших из трюма шнявы ее объемный и дорогостоящий багаж. – И в особенности с тем черным сундуком.

В наполненном стружкой сундуке, тщательно упакованные в плотную шелковистую ткань, путешествовали из Эйнсли на Тэлэйт точнейшие приборы, без которых немыслима топографическая съемка, – новехонькие нивелир и теодолит. Только-только из Инструментальной мастерской при Военно-топографическом отделении Академии Генштаба. За их сохранность Грэйн, в случае чего, ответила бы по всей строгости, поэтому всю дорогу берегла и сторожила сундук так, что матросы на «Прыткой» решили, будто там спрятаны тысячи полновесным золотом. К великому облегчению эрны Кэдвен, по прибытии на место ответственность за эти дорогущие геодезические игрушки целиком ляжет на широкие плечи эрн-Тэлдрина. В конце концов, весьма сжатого курса военной топографии, прослушанного Грэйн в Эйнсли, хватило ей только для того, чтобы понять – с ценными приборами должен работать специалист. Самое же большее, на что способна лейтенант эрн-Кэдвен, – это ориентироваться на местности по компасу да, может быть, весьма приблизительно вычислять углы и расстояния с помощью офицерской линейки и растопыренной руки. И все. Для составления же подробных ланд-карт этих знаний явно было маловато.

Все эти соображения она, скрепя сердце, изложила Священному Князю на личной аудиенции (ролфи от благоговения даже не сразу сообразила, какую великую честь ей оказали, пригласив в знаменитый Зал-с-Очагом!). Да, она готова на все, чтобы приносить пользу и служить Ролэнси там, где Ролэнси того потребует, а больше всего – на острове Тэлэйт, но… Не ошибся ли Вилдайр Эмрис с кандидатурой специально командированного картографа? На это, помнится, Его Священная Особа изволил грубовато заржать и погрозить пальцем. И сказал, похлопав поперхнувшуюся от неожиданности Грэйн по плечу: «Кэдвен, не ломайся. Отвезешь приборы эрн-Тэлдрину, а патент капитана военно-топографической службы этому диллайну, Мартайну Неру. Покажешь, как пользоваться, – уж на столько-то твоих свежеприобретенных знаний хватит? А сама займешься гораздо более важными вещами – как следует погуляешь по острову, укрепишь прочные связи с местным населением, приглядишь за леди Янамари заодно уж. И у меня нет более подходящей кандидатуры для этого, чем ты. Думаю, у тебя не будет проблем с тем, чтоб подыскать хорошего проводника из местных. Возьмешь побольше бумаги, планшет, десяток карандашей – и вперед! Землеописание вообще можешь составлять в свободной форме… пока. А вообще – заодно присмотрись к тому, как будет работать профессионал, и подумай сама насчет топографии, кстати. Вполне возможно, тебе понравится это занятие больше, чем увлекательные поручения Конри. Ну? Ты все еще будешь делать вид, что не хочешь на Шанту?»

«Нет, милорд, – ответствовала Грэйн. – Не буду. Напротив, я с благодарностью и удовольствием…»

«Ну, довольно, – прервал ее Священный Князь. – А то я решу, что ты отправляешься на целебные воды. Я подумываю об организации отдельного Корпуса топографов при моей Канцелярии, но пока что ты – подчиненная Конри, и если ты ему вдруг понадобишься, он тебя отзовет. А пока ступай. И не благодари! За приборы ответишь головой».

«Да, милорд», – сдержанно попрощалась эрна Кэдвен и степенно покинула замок Эйлвэнд. Очень степенно, изо всех сил запрещая себе прыгать через три ступеньки и с боевым кличем размахивать над головой приказами и предписаниями.

Тэлэйт! Кровь Локки и слезы Морайг, Тэлэйт! Шанта! Наконец-то! Увидеть навсегда запавшие в сердце берега, форт и горы, славного хитрюгу-коменданта и гарнизон, а главное – увидеть Джойн! И, конечно же, не только ее. Но об этом эрна Кэдвен вообще запретила себе думать… раньше времени. Не хватало еще спугнуть удачу. И уж тем более не хватало, чтобы непосредственный командир, Рэналд эрн-Конри, заподозрил вдруг, будто у нее есть какая-то особая причина радоваться этому поручению.

Лорд-секретарь… Грэйн сжала челюсти и поиграла желваками на скулах. Не худший командир, он и любовником оказался, в общем-то, не самым плохим. Негрубый, ненавязчивый и не слишком требовательный в смысле отношений, не предусмотренных уставом и обычаями. Мужчина, состоящий, казалось, из одних только «не». А уж эта привычка даже в самые интимные моменты именовать любовницу исключительно на «вы» – для конспирации, что ли? Чтобы потом ненароком не оговориться? Во всей этой двусмысленной связи Грэйн не понимала только одного – на кой ляд она ему вообще понадобилась? Только из-за того, что от поместья Кэдвен до имения Конри действительно пять лайгов по прямой? Чтоб далеко не бегать, когда приспичит? Или потому, что лорд-секретарь, заваливая своего офицера для специальных поручений на диван в библиотеке, а то и прямо на стол, мог быть абсолютно точно уверен, что она о том никому не сболтнет? Грэйн передернула плечами от неприятных воспоминаний. Может статься, что вся их тайная связь – это вообще такая опосредованная месть отцу эрны Кэдвен, бывшему другу лорда Конри, по его попустительству сгинувшему в тюрьме и опозоренному. И шеф Собственной Е. С. О. Канцелярии, а в просторечии – ролфийской разведки, попросту получает некое извращенное удовольствие от того, что именно дочка Сэйварда эрн-Кэдвена «скрашивает его одиночество»?

Одна Морайг ведает, как в одном человеке может сочетаться столько противоположных качеств! Лорд Конри очень быстро перестал быть загадкой для эрны Кэдвен, можно сказать, прямо-таки с первого… хм… визита на вечерний чай, но все же при каждой новой встрече с ним она терялась и впадала в замешательство. Глубоко несчастный сам, он без колебаний делал несчастными всех вокруг, ежели ему того хотелось. Хладнокровный и выдержанный что в служебных делах, что в любовных, на поверку он оказался обыкновенным трусом. Когда Грэйн в один прекрасный вечер поняла вдруг, что Рэналд Конри до умопомрачения боится повторить судьбу ее собственного отца, для нее многое стало ясным. А уж когда в минуту душевной слабости тот проговорился, что в той давней несостоявшейся дуэли между ним и Сэйвардом вовсе не капитан Кэдвен отклонил вызов… И в то же время не найти было под тремя лунами пса, более преданного своему господину, чем Конри был предан Вилдайру Эмрису! Преданный и верный, умный и сдержанный, коварный и осторожный – лучшего шефа разведки нельзя и желать. И абсолютно, неподражаемо бесчестный. Впрочем, ей ли теперь рассуждать о чести! Шлюха в мундире – отлично звучит. И как теперь вырваться из этой унизительной ловушки, в которую Грэйн сдуру сунулась, она, увы, не знала.

Бежать жаловаться Священному Князю? Смешно. Да и кто она такая, чтобы Хозяин Архипелага стал вдруг выслушивать ее жалобы, а тем более – предпочел ее шефу своей Канцелярии? Таких Грэйн на Ролэнси десятки сотен, а лорд Конри у Вилдайра Эмриса один.

Подать в отставку? Ха! Так ее кто и отпустит теперь… живой. Как же! Из ведомства лорда-секретаря только два пути – либо наверх, либо вниз, по ступенькам в подвал, а потом – длинным коридором, в конце которого – сырая кирпичная стенка со следами от пуль… И потом – как же Кэдвен, как же ее люди – арендаторы, за три года успевшие привыкнуть к нетребовательной молодой владетельнице, как же, в конце концов, безногий ир-Фрэйд, ее денщик и управитель, и веселая толстушка Сэйринн, его жена? Она – их эрна, кто, кроме нее, защитит их?

Помимо этого, служба в Канцелярии Грэйн нравилась, по-настоящему нравилась. Известная доля риска в каждом задании, возможность дать волю и выход пресловутому ролфийскому бешенству, определенная независимость и самостоятельность, немалое жалованье, а главное – осознание того, что ты нужна и полезна, что верность твою ценят и помнят – и вознаграждают, кстати сказать. Сплошные плюсы и лишь один минус, один, но зато какой…

Утопить самого Конри? Его утопишь, пожалуй. И кстати, такое желание вообще-то называется государственной изменой.

Вот и выходило, что деваться Грэйн эрне Кэдвен попросту некуда. Разве что Вилдайр Эмрис и впрямь организует этот свой Топографический корпус. Или рано или поздно Рэналду эрн-Конри все-таки надоест сдержанная и неизобретательная любовница и он сам откажется от этой унизительной для нее и утомительной для него связи. По крайней мере, Грэйн делала все, чтобы лорд-секретарь ею, так сказать, пресытился и оставил в покое. К несчастью, пока его, видимо, устраивала и холодность темперамента, и немногословность, и даже то, что эрна Кэдвен так же мало реагирует на пространные речи любовника, как и на его скупые ласки. Надо ли говорить, что легкая девичья влюбленность Грэйн в эрна Конри развеялась все там же, на диване?

В любом случае, Шанта, помимо всего прочего, еще и отсрочка. Целый год без лорда-секретаря! Может, за этот год он найдет себе кого-нибудь другого, кто скрашивал бы ему одинокие вечера соломенного вдовца?

За всеми этими мыслями Грэйн даже не заметила, как ее драгоценный багаж был честь по чести выгружен на берег, а напротив уже несколько минут как нетерпеливо переминается с ноги на ногу капитан эрн-Холдэн.

– Мы уже причалили, эрна Кэдвен, – сказал он. – И все ваши ящики давно на пирсе. Вы, верно, задумались и не обратили внимания?

– Да… – виновато пожала плечами она. – Извините. Конечно же… Ну что, вы тоже к коменданту?

– А как же, – капитан многозначительно приподнял объемистый сверток с десятком печатей. – Депеши, приказы… Когда теперь досюда доберутся новости? Не раньше весны, пожалуй.

Его правда. Этот рейс «Прыткой» был, похоже, последним. Еще неделя-другая, и начнутся осенние шторма, а там и зима… Навигация в Ролэнси, конечно, полностью не прекращается – в конце концов, порт Эйнсли не замерзает, да и на базе флота на Конрэнте есть гавань, всегда свободная ото льда, но… Все равно регулярного сообщения со штаб-квартирой не будет, наверное, до самого начала апреля, а это значит… Грэйн повеселела и, тряхнув головой, отбросила все мысли о лорде Конри и прочих неприятных и двусмысленных вещах. Плевать! Впереди по меньшей мере несколько месяцев полной и никем не ограниченной самостоятельности, впереди – исполнение важного и личного поручения Священного Князя. И возможность наконец-то просто честно послужить, не оглядываясь на желающих залезть эрне Кэдвен под форменную юбку. Лучшего и пожелать нельзя. Правда-правда.

– Каждый раз вижу это – и так и хочется себя за руку ущипнуть, – ухмыльнулся капитан эрн-Холдэн, кивнув на мирно развевающиеся рядышком на центральном бастионе форта Сигрейн знамена: черно-зеленое с волком и луной – ролфийское и красно-черное с силуэтом горной цепи. Грэйн только хмыкнула, с любопытством разглядывая новый стяг. После известных событий трехлетней давности, когда ролфийский гарнизон, синтафские бывшие пленники и местные шуриа сообща обороняли стены форта Сигрейн-Шила от многократно превосходящих сил Идбера с суши и с моря, а спасены были лишь вмешательством богов в лице диллайнского графа Аластара Эска и Священного Князя Ролэнси, шуриа таки присягнули Волку Архипелага. Но присягнули по-хитрому. Вилдайр Эмрис и шурианские представители недолго ломали головы, как же все-таки узаконить это… хм… неожиданное слияние. В итоге сперва объявленная независимой страна шуриа превратилась в Доминион Шанта в составе Священного Княжества Ролэнси. Подчинялась свежеобразованная провинция, само собой, Вилдайру Эмрису, а в его отсутствие – эрну Тэлдрину, по такому случаю назначенному генерал-губернатором. И гарнизон тут стоял ролфийский, и флот Ролэнси контролировал эти воды, но в остальном Шанта оставалась в принципе автономной. Во внутреннюю жизнь Третьих[3]3
  Третьи – одно из названий народа Змеиной луны шуриа, также именуемого про́клятыми.


[Закрыть] ролфи не вмешивались, кланами по-прежнему управляли их собственные вожди – или кто у них там управляет? Никаких налогов с новых подданных Князь тоже покуда не брал и, насколько знала Грэйн, и дальше не собирался. Шуриа уже сделали то, что от них хотел Вилдайр Эмрис, – добровольно предоставили ему свой остров для превращения оного в крепость. Что до ролфийского гарнизона и вообще мнения народного по поводу такого резкого прекращения многовековой обоюдной ненависти… Во-первых, приказы Священного Князя не обсуждаются, а выполняются, ибо Священный Князь всегда прав. А во-вторых… смотрим пункт один. Вилдайр, конечно же, не дошел до того, чтоб приказать своим подданным вдруг в едином порыве возлюбить про́клятых Третьих, но все газеты Эйнсли неоднократно цитировали его знаменитую «родственную» речь, а уж фразочка о «кузенах» вообще ушла в народ. Эрна Кэдвен до сих пор восхищенно клацала зубами, вспоминая… «Как мы, ролфи, дети Морайг, так и шуриа – дети сестры ее, Глэнны. Так кто же мы друг другу, если не двоюродные братья?» Там много чего было, в той речи, – и про изменившиеся времена, и про родственные связи, и про дружеские руки, протянутые сквозь пожарища войн. Неожиданное, а тем более – не прямое родство пришлось по душе и тем, и другим. Право же, Проклятие-то никуда не делось, и прижимать друг дружку к груди с криком «Брат мой!!!» ролфи и шуриа было пока что рановато.

«Но, похоже, все к тому идет, – подумала Грэйн и сурово сжала челюсти, чтоб не позволить себе расплыться в многозначительной ухмылке. – Еще каких-нибудь лет сто-двести, особенно если и впрямь удастся совладать с таким наследством, как Проклятье Сигрейн… А то и раньше, если нас все-таки поторопят северяне».

Хотя некоторые ролфи уже сейчас были бы совсем не прочь прижать к груди неких шуриа: Джойану Алэйю Янамари, дорогую Джойн – по-сестрински, а ее обильного косами сородича – с чувствами несколько иными, хоть и не менее теплыми.

Но сперва – дела! Доложиться о прибытии коменданту… ох, извините! – генерал-губернатору эрн-Тэлдрину, порадовать капитана Нера новеньким патентом, собрать геодезические приборы и провести краткий инструктаж… поужинать в дружеской компании братьев-посвященных. И не забыть про баню – все-таки полторы недели в море. А наутро… наутро следует незамедлительно приступить к выполнению приказа Его Священной Особы, то бишь отправиться по мере сил описывать земли Шанты и укреплять связи с местным населением. Причем с одним представителем этого населения Грэйн с удовольствием возобновила бы эти связи, а также укрепила, упрочила и всячески углубила в самое ближайшее время. Впрочем, бегать по горным тропам Тэлэйт, выкликая Джэйффа Элира, эрна Кэдвен не собиралась. Сам найдет. Новости по Шанте разносятся быстро, а прибытие корабля-курьера – новость важная и приятная. Джэйфф жив – это она знала точно, просто знала – и все. А что до всего остального… «Захочет – сам придет, – спокойно рассудила Грэйн. – Он свободен, но и я, покуда здесь, – свободна тоже».

– …за добрые начинания! – провозгласил очередной тост эрн-Тэлдрин, с отнюдь не генерал-губернаторской простотой хлопая меж лопаток сосредоточенного капитана Нера. Диллайн невозмутимо кивнул, будто клюнул. Грэйн подперла рукой подбородок и лирично вздохнула, едва не забыв вплести свой голос в нестройный хор сотрапезников, подхвативших возглас Вилдайрова наместника.

– За добрые начинания!!!

Стекла в комендантском доме обиженно звякнули, эхом отзываясь на стук сдвинутых кружек. Офицерское застолье в домике коменданта… то есть резиденции генерал-губернатора, было в разгаре и велось по-простому, без особенных изысков. Оловянные стаканы, конрэнтский самогон, черный эль, нарезанное и разложенное горкой посреди стола на деревянном блюде мясо, клубы табачного дыма под потолком и подлинное единение. Кстати, эрн-Тэлдрина все поголовно продолжали именовать комендантом, да он и сам не возражал, аргументируя нарушение субординации тем, что «генерал» и «губернатор» не сразу и выговоришь.

«Какие они все славные», – умиленно подумала эрна Кэдвен, ощущая распирающую нутро потребность спеть что-нибудь оч-чень ролфийское. И поскольку в своем желании девушка была не одинока, вскоре стекла звенели еще жалобней, а с крепостного двора ролфийское пение подхватили собаки.

– Нет, ну вот я только одного не пойму никак, Нер, дружище… – недоуменно вопросил новый командующий батареями форта Сигрейн (а заодно и всей прочей артиллерией на острове) капитан Арэйс эрн-Инвэйр. – Вот как так может быть? Ты ж диллайн и в Локку не веруешь, так?

– Так, – кивнул бывший синтафец.

– А как тогда ты можешь быть ролфийским офицером, а? Нет, ну пока ты был синтафский капитан, все в порядке было, все… со-от-ветство-вало! А теперь как же ж? Без посвящения?

– Логично, – согласился Нер. – Без посвящения – никак.

– И что делать? – эрн-Инвэйр воззвал сразу ко всем присутствующим. – Локка не примет!

– Не примет, ни за что не примет, даже и пробовать нечего, – разочарованно покачал головой эрн-Тэлдрин. И повернулся к Грэйн: – Эрна Кэдвен! Ну как же так? Что сказал Священный Князь? Что делать будем?

– Священный Князь сказал… – начала было она и с удивлением поняла, что на этот счет Священный Князь ничего не говорил. – Ой… А давайте, – тут же нашлась Грэйн, – посмотрим, что там в патенте написано! Если он ничего не сказал, значит, написал!

– Точно, – кивнул комендант. – Мартайн, давай патент. Сейчас. Почитаем. Вот… пусть эрна Кэдвен прочтет.

«Я тут самая трезвая, что ли?» – удивилась девушка, но послушно развернула бумагу.

– Та-ак… А! Ну, вот видите! «…в связи с невозможностью приведения к присяге… даровать чин инженер-капитана военно-топографической службы… в статусе вольноопределяющегося специалиста… каковой статус имеет силу лишь в пределах Доминиона Шанта… на срок, достаточный…» Вот! Слышали! Вольноопределяющийся! Стало быть, не на действительной, – Грэйн почесала затылок. – Это что же получается… Господин Нер, вы теперь – первый шантийский офицер?

– И единственный, похоже, – пожал плечами новоиспеченный инженер-капитан и аккуратно сложил патент.

– За первого шантийского офицера! – радостно вставил новый тост эрн-Холдэн. – Вечно вы, армейские, мудрите. А давайте его Морайг посвятим тогда, раз Локка не принимает?

– Не, не надо, – возразила эрна Кэдвен. – Не будем топить. Я вам сейчас скажу, что Локка сказала… О! Она сказала: «Всякий огонь, где бы он ни горел и кто бы его ни зажег, – все равно мой Огонь!» – Ролфийка торжественно поднялась, опираясь о край стола, и воздела стакан: – За Огонь, господа!

– Огонь и Верность!!! – рявкнули собравшиеся.

– Хор-роший тост, – одобрил эрн-Тэлдрин.

А Грэйн вдруг вспомнила, что еще говорила ей Локка, – и заставила себя погасить шалую улыбочку. Пламя Огненной Луны… оно разное бывает, да. И вот любопытно… а раз любопытно, надо проверить!

– Пр-рошу извинить меня, господа! – Она тряхнула головой и решительно расправила плечи. – Вынуждена вас покинуть. Пойду… пр-рогуляюсь… по бастионам.

– Доброй ночи, эрна, – махнул рукой комендант. – Поосторожней на стенах.

Грэйн еще раз тряхнула головой и тщательно застегнула мундир.

– Непременно, эрн-Тэлдрин.

И вышла вон, шагая очень твердо и исключительно по прямой, как и подобает не очень трезвой, но оч-чень сосредоточенной ролфийской женщине-офицеру. Потому что ролфийские офицеры, даже пьяные не столько от спиртного, сколько от запаха свободы, шагают всегда твердо. Да! А главное – ничего не забывают. Например, где именно начинается тот самый подземный ход за стены…

«Полюбоваться на то, как Морайг и Локка смотрятся в свинцовые воды моря Кэринси, – убедительно сказала сама себе эрна Кэдвен. – Воздухом подышать. Освежить голову немного, опять же…»

Что верно, то верно, холодная вода освежала изрядно – и горящее лицо, и жгучие мысли. Грэйн присела у самой кромки прибоя на плоском камне, о который с шипением разбивались серебрящиеся в лучах полной Морайг волны, и, зачерпнув ладонью, подумала вдруг – почему нет? Если ненадолго, совсем на чуть-чуть… не так уж и холодно сейчас, всего лишь сентябрь, право! – так и думала она, а пальцы уже сами расстегивали мундир. Небрежно сбросив одежду прямо на камень, Грэйн потянулась, вздрагивая от предвкушения, – и с коротким невнятным возгласом шагнула вперед. Кровь Морайг обожгла, оглушила мгновенным холодом, но ролфи и сами рождены от этой холодной кипящей крови, а потому эрна Кэдвен в несколько мощных гребков разогрела ошеломленное столь резким купанием тело, окунулась раз, другой – и легла на спину, раскинув руки в струящемся живом серебре. Кровь моря холодна, слезы моря горьки, но если и они не смоют все, что наросло за эти три года, все, что налипло, если и они не очистят, то что же поможет тогда? Откинуть голову, покачиваться на волнах, будто в ладонях матери… ведь так и есть, она же Мать всем ролфи, Белая Волчья луна. И увидеть в сияющих лунах не просто светила, но – лица… и услышать не плеск, но – голоса… «Как же давно вы не смотрели на меня, боги, как давно не говорили со мною. Верно, была недостойна».

Морайг взглянула с небес и улыбнулась молча, а Локка прищурилась и плеснула в кровь мгновенным жаром: «Гляди-ка, моя Верная, кто пришел!»

Грэйн на миг зажмурилась от невозможного, понятного лишь ролфи счастья – да! Они слышат! Они отвечают, и я снова слышу их! А потом ухмыльнулась в ответ богине, прекрасно зная, кто мог прийти сюда в этот час и этим путем. По правде-то, никто другой сюда прийти и не смог бы! Знала же, да и звала – и вот… Ролфи нащупала ногами дно и не спеша развернулась, стоя в воде по пояс.

– Ну? – нетерпеливо спросила она. – Ты все-таки поможешь мне вылезти или будешь стоять там и ждать, пока я совсем окоченею?

– Морская волчица, – ухмыльнулся бывший рилиндар и протянул ей руку. – Поймал!

– Сам же говорил, что в рыбной ловле вам, лукавому змеиному племени, нет равных, – хмыкнула Грэйн, выбираясь на камень. – А как насчет промысла морского зверя? – И прошептала в самое ухо, прижимаясь крепче: – Думается мне, что нынче боги послали тебе удачу, охотник. Не упустишь?

Боги, боги… вы же видите это, правда, видите? Какой он теплый, невероятно, невозможно теплый, живой, какой же он – настоящий! Мир пусть качается и трещит, луны могут пасть на землю, а земля – уйти в море, а море – истаять, выкипеть, иссохнуть… Пусть! Стоять так, накрепко вцепившись, и, задыхаясь, слушать, как шепчет: «Мокрая ролфи…» И дерзко и беспечно ответить, тряхнув головой: «И очень, очень холодная ролфи. Замерзшая ролфи, до костей продрогшая ролфи – так и знай!..»

И не надо больше ничего говорить, и думать ни о чем больше не надо. Все правильно, все по-настоящему, так, как должно быть… и так будет впредь. Год, боги, целый год! Много, мало – неважно! А ночь… с нею можно договориться, ведь правда же, можно? Она отступит, она не посмеет…

Слышите, боги? Не сметь! Не отдам.

Скалясь на светлеющее небо, как настоящая волчица, Грэйн сторожила чутко и зло. До утра.