Текст книги "Теперь или никогда"

Грэйн

Закончить зарисовку по местности Грэйн не успела. Всего-то каких-то несколько штрихов, последние детали… впрочем, необходимые пометки можно будет сделать и позже. Особенно когда на это место явится целый взвод солдат, от щедрот эрна Тэлдрина мановением пера переименованных из стрелков в топографов, во главе с инженер-капитаном Нером. А они обязательно явятся и произведут съемку, а диллайн – сделает необходимые расчеты, чтобы когда-нибудь, возможно и совсем скоро, на скалистых берегах Шанты вырос еще один мощный форт. Лучшего места для крепости не найти – уж за это эрна Кэдвен готова была поручиться и погонами, и головой. Недаром ведь облазила в компании с Джэйффом все местные холмы и скалы, будто горная коза. Счастье еще, что у бывшего рилиндара чуть ли не под каждым кустом было устроено по лежбищу! И это не считая основного, так сказать, жилища, которое Грэйн, едва переступив порог, немедля окрестила Змеиной Норой. В той норе они, к слову, и пересидели февральские свирепые бури – и ничуть не скучали при этом. Лейтенант эрн-Кэдвен отлично приспособилась систематизировать свои записи, пристроившись на топчане у очага: тепло, и света хватает. И даже источник освещения нимало ее не смущал. Эка невидаль, череп. В старые времена приличный ролфи спать не ложился, не подложив себе под колено отрубленную голову врага – не спалось, должно быть. А про скальпы и говорить нечего. Знак доблести и признак статуса, да и просто красиво. И то, что последний рилиндар Джэйфф Элир решил вдруг, так сказать, поухаживать за женщиной по-ролфийски, кровожадной эрне Кэдвен пришлось весьма по душе. Про то, что сталось с духом капитана Нимрэйда, ролфийка не стала выспрашивать принципиально, прекрасно понимая, с кем имеет дело. Джойн ей и так все уши прошипела насчет того, какой Джэйфф могучий шаман, и Грэйн, хоть и пожимала на то плечами с истинно ролфийским недоверием, сведения тем не менее учла. И про Нимрэйда не спрашивала. Может, Элир вообще привязал его и посадил призрака у дверей на коврике, дом стеречь? С него сталось бы, пожалуй!

Так и пролетела осень, а за нею – и зима. Они бродили по Шанте, охотились вместе на дичь четвероногую, а зачастую – и двуногую тоже, а вечерами разделяли радость и вкус, жизнь и… Грэйн не спешила давать этой… связи?.. близости?.. чему-то еще?.. какое-то название. Зачем? Она заплетала ему косы, а под утро – чутко сторожила его у Порога, и этого было довольно. К чему что-то говорить друг другу? Это же так редко бывает, так… поистине невозможное чудо – встретить того, с кем можно промолчать о вещах, на самом-то деле не требующих объяснений.

А весной они нашли это место – плоскую скалу над морем, настоящую каменную подушку, строить на которой – одно удовольствие. И Грэйн поняла – вот оно! Здесь будет форт, крепость-страж восточной оконечности Шанты, как форт Сигрейн сторожит запад острова. Защищенный от волн заливчик, удобные подходы с суши, источник питьевой воды… Прекрасно! Ролфи только зубами клацала от досады, что не хватает ей ни знаний, ни опыта, чтобы, не сходя с места, провести более-менее профессиональную съемку. Из всех приборов – только офицерская линейка, циркуль и карандаш. Впрочем, и этого оказалось довольно, чтобы эрна Кэдвен, азартно взрыкивая, облазила все плато, допытываясь попутно у Джэйффа об уровне приливов, направлении течений, силе ветров, уровне осадков и перепадах высот… Но не успела она и одного блокнота исчеркать своими планами и рисунками, как это увлекательное занятие оказалось прервано появлением проходившего мимо шурианского охотника и новостью из форта.

Письмо из Эйнсли, доставленное попутным кораблем. Это могло быть что угодно, начиная от отчета управляющего поместьем и заканчивая новым заданием, но Грэйн почему-то сразу поняла – все. Это неспроста. Но приказы ведь не обсуждают, верно? Она и так получила за эти месяцы непозволительно много, а теперь… теперь, стало быть, пришло время платить.

Джона

Запечатанный пакет тихо-мирно лежал на полке, но сколько же беспокойства он доставлял Джоне – словами не сказать. Она, точно кошка вокруг скрыни со сметаной, вилась вокруг послания из Эйнсли с того самого момента, как присланный эрном Тэлдрином курьер доставил его из форта.

Едва утих последний шторм, как в Сигрейн-Шилу пришел ролфийский корвет, следовавший в Базил, попутно он завез приказы и распоряжения из метрополии, а также почту. И, конечно же, генерал-губернатор ни мгновения не сомневался, где вернее всего послание от лорда Конри настигнет эрну Кэдвен. В Лирнии, в доме у леди Джойаны, где же еще? Именно там обреталась неутомимая землеописательница, когда не лазала по ущельям и не переправлялась через горные реки Шанты.

Джоне этот пакет сразу не понравился, еще до того, как она прочитала имя отправителя. И на ощупь он неприятный, какой-то липкий. Бр-р-р!

«Что тебе надобно от моей Грэйн, лорд Конри? Или, вернее сказать, пес Конри? Что ты задумал?» – вопрошала шуриа, проводя чуткими пальцами по грубой бумаге.

И словно по коже от запястья к плечу пробегала стайка маленьких цепких паучков – бледных, полупрозрачных и… ядовитых.

«И если снова обидишь ее, пес Конри, я отравлю тебя, так и знай», – посулила Джона, пристально вглядываясь в закат.

И не просто отравила бы, а сделала бы с лордом-секретарем то же самое, что Джэйфф сделал с Яльданом Нимрэйдом. Не видать Рэналду Конри тропы в потусторонних снегах, не стучать во врата Чертогов, не стоять в строю Отца Дружин. Шуриа мстительны по природе своей, а Джойана вовсе не шутила, когда говорила про вендетту. Такими вещами про́клятые не шутят.

– Чего хмуришься? – спросила Эндрита. – Скоро они вернутся. До срока всего пару дней осталось.

Так и вышло. Солнечным утром пожаловали в Лирнию два грязных и усталых, но таких долгожданных путника – Грэйн и Джэйфф. Видимо, встретили кого-то из знакомцев, который рассказал про письмо. На Шанте секретов мало, чуть что случилось, сразу же, как по эстафете, известие передается все дальше и дальше, пока не достигнет нужных ушей. Иначе на острове не выжить.

Женщины обнялись, словно родные. Хотя… любой шуриа погрешил бы против правды, не признав в Джоне и Грэйн родственные близкие души. Вот и жена капитана Нера так думала. Она полюбовалась на двух таких разных названых сестричек и сообщила:

– А Шайя уже и баньку истопила, чтобы вы с дорожки помылись.

Джона тоже любовалась – ее Грэйн сияла внутренним теплым светом, согретая, оттаявшая в объятиях Джэйффа Элира. Чуткий он все-таки мужик, понимающий. С ним можно поговорить на любые темы, с ним спокойно и нестрашно. Когда Джона ждала третьего ребенка, заброшенная на край земли, среди чужих, в чужом доме, то кто приходил и потихоньку делал всякие мелкие мужские дела? Джэйфф, естественно. Он починил сломанную колыбельку для будущего малыша Шэррара, законопатил все щели на крыше, утеплил окна. И даже с Аластаром он сумел найти общий язык. Впрочем, это неудивительно как раз – мужчины как-то сразу друг друга зауважали, можно сказать, прониклись.

А Грэйн увидела пакет и погасла. Словно сквозняк задул свечу – так погас в одночасье ее ласковый свет. Шуриа – все четверо – это увидели сразу же. Их не обманула ни напускная веселость, ни притворная небрежность, с которой эрна Кэдвен повертела в руках злополучное письмо, ни та решимость, с которой ролфи увлекла Джэйффа в баню. Элир не противился.

«Он – мудрый, он был тысячу раз прав, когда попросил сделать для Грэйн браслет», – печально думала Джона, собирая на стол.

Под ногами у нее вертелся Шэрр, мусоливший в ладошке кусочек сыра. Бывшая графиня погладила мальчика по темноволосой макушке.

– Потерпи, детка, скоро сядем обедать вместе с тетей Грэйни.

Когда через несколько дней после возвращения ролфийки Джэйфф отозвал Джону в сторонку для разговора, рилиндар был непреклонен.

«Она должна быть свободна», – сказал он.

И не ошибся. Эрна приняла подарок с благодарностью и не расставалась с литым браслетом никогда.

– А тетя Грэйни подарки привезла? – спросил Шэрр.

– Скоро твой папа приедет, и будут подарки.

Они не виделись целую зиму, Джона соскучилась, дети тоже. Скорей бы уж, скорей бы.

Грэйн, Джона и Джэйфф

Странный это был вечер. Вроде бы все в порядке, все живы и покуда вместе, но чувство у Грэйн при этом было, словно расположились они поужинать на самом краешке пропасти. Дом будто бы кренился и покачивался, звуки казались слишком резкими, запахи – излишне острыми, и ощущение это все крепло, до тех пор пока эрне Кэдвен не захотелось взвыть. Да что же это, в самом деле?! Ну, письмо, ну, отзывают… так ведь рано или поздно это все равно случилось бы! И лучше уже раньше, чем…

«Чем раньше, тем лучше», – решила она и запретила себе думать о пакете. По крайней мере, пока не заснут дети. В общем-то, именно с детьми Грэйн и общалась весь вечер. Наскоро проглотив ужин и не почувствовав вкуса, она достала из кладовки свой мундир и принялась приводить форму в должный вид: тщательно прошлась щеткой по серому сукну, начистила все пряжки, застежки и пуговицы, доверила отиравшемуся рядом Идгарду довести до блеска лядунку с цепочкой для пистолета, протравниками и шомполом, а пока возилась, успела научить игравшего с темляком сабли Шэррара ролфийской песенке-считалке про «десять маленьких волчат». Словом, делала все, чтобы не схватить пакет и не перечитать еще раз, не дожидаясь, пока в «гостиной» останутся только они трое. Джойн, Джэйфф и она.

Но как только леди Алэйя уложила детей, эрна Кэдвен перебралась к очагу, вытянула ноги – и закурила. Впервые за… несколько недель, пожалуй. И, укрывшись за клубами сизого дыма, вгляделась в четкий мелкий почерк лорда-секретаря.

– Ну? – не выдержала Джойн. – И что ему от тебя надо?

– А? – встрепенулась Грэйн и вдруг попросила: – Джойн… у тебя не найдется чего-нибудь выпить?

В общем-то, на удачу она не рассчитывала, памятуя о том, что шуриа не только не курят, но еще и не пьют, однако бывшая графиня кивнула:

– Найдется.

И принесла из кладовки большую глиняную кружку, доверху полную пенным напитком.

– О! Сидр! – радостно вскинулась ролфи, с нескрываемым удовольствием вдохнула запах яблок и пригубила ароматное питье. – Ах-х… вот то, что надо… – И, жадно ополовинив кружку, добавила: – Меня отзывают.

– Я догадалась, – шуриа глянула пронзительно и остро. – Но почему?

– Понятия не имею, – искренне пожала плечами Грэйн. – Как понимаешь, не все можно доверить бумаге. Хочешь, прочти сама… или давай я прочту. Так… ну, вступление можно пропустить… Вот. «Посвященная эрна лейтенант. В интересах Короны немедля по получении сего Вам надлежит первым же кораблем отплыть в Эйнсли и, не мешкая, прибыть в мою резиденцию в любой день и час для получения дальнейших инструкций». Дата. Подпись. И все. Остальное я узнаю уже на месте. Джойн… ну, Джойн! Джойа-ана. Это новое задание, только и всего. Стандартная форма. Для того дела в Синтафе, ну, с твоим похищением, – ролфийка улыбнулась, – меня вызывали примерно таким же письмом. И для всех последующих дел – тоже, а их было уже не так и мало.

– Разве то, чем ты занималась здесь, не важно? Тебе же Князь приказал.

– О да, – Грэйн кивнула. – Но я состою на службе в Канцелярии, я – офицер для специальных поручений, и если уж лорд Конри отзывает меня… – Она задумчиво клацнула зубами о край кружки. – Не думаю, что он делает это потому, что… соскучился.

Шуриа недоверчиво фыркнула. А тихо-тихо сидевший в уголке Джэйфф, о присутствии которого обе женщины успели позабыть, вдруг подал голос:

– Ты как будто даже рада.

– Как я могу быть рада, если мне не дают закончить то, ради чего сюда послали! – Эрна Кэдвен повернулась к нему, по-волчьи сверкнула глазами и разве только уши не прижала. – Но я – не вольная путешественница, не ученая – натуралистка и не географ. Я – в армии, ношу мундир и подчиняюсь приказам, вне зависимости от того, нравятся они мне или нет. – И добавила уже мягче, ласково погладив по руке хмурую Джойану: – Не беспокойся так, Джойн. Ничего ужасного со мной не случится.

– Ты так уверена! – Теперь она фыркнула уже возмущенно.

– Уверена, – Грэйн лихо улыбнулась. – Локка поможет. Нальешь мне еще сидра?

– Я налью, – решительно вмешался Элир. – Бери кружку и пойдем.

– О, так теперь и ты мне приказываешь? – ухмыльнулась ролфийка и насмешливо отсалютовала: – Слушаюсь, мой генерал!

От неожиданного производства в генералы поперхнулся даже невозмутимый бывший рилиндар. Грэйн рассмеялась, чмокнула Джойн в щеку и ухватила Элира за рукав:

– А чего ты ждал, экс-правитель Шанты? – И, подмигнув, потянула его за собой. – Ладно, не нравится быть генералом, произведу в фельдмаршалы… венценосная особа…

Грэйн и Джэйфф

…Джойн, верно, набила этот тюфяк какой-нибудь шурианской сон-травой, но Грэйн не собиралась поддаваться дремотным чарам. Нет уж, третья стража принадлежит ей, ролфи, и никакие травы не помешают ее дозору. Особенно теперь.

– Опять будешь меня сторожить? – шепнул ей на ухо Элир. Предрассветная тьма в пристройке – не помеха волчьему зрению, и эрна Кэдвен видела, что он улыбается. Но ответила серьезно:

– Я всегда тебя сторожу, – и запустила пальцы в густые смоляные пряди.

– И как мы в свое время не догадались завести… каждый – по маленькому домашнему ролфи… – сонно ухмыльнулся бывший рилиндар.

– Не болтай ерунды, – буркнула Грэйн. – Лукавый аспид. А то решишь попробовать посадить мой дух на цепь у двери… на коврике, если меня убьют. Так ведь я тогда постоянно петь буду, так и знай, змеиный колдун, – и легонько укусила его за ухо. А потом вдруг спросила: – Я вернусь?

– Насколько я знаю ролфи… – протянул он, – а я, согласись, изучил ваше племя неплохо…

Грэйн почти беззвучно зарычала, обнажив белые клыки.

– …вы никогда не выпускаете свою добычу, – невозмутимо продолжил Элир. – Особенно если успели ее… пометить. А! Рычишь?

– Рычу! – сердито подтвердила ролфийка. – Ты дошутишься однажды, шур-р-риа.

– Собственно, уже дошутился. – Он вздохнул. – До того дошутился, что одна грозная зубастая хёлаэнайя заплела мне косы. И что мне остается теперь, кроме как хранить то, что она мне доверила? Попробовать, что ли, и впрямь помереть? Так ведь не дашь же.

– Не дам. Даже и не мечтай.

– Так будь покойна, моя хёлаэнайя. Делай то, что велит тебе волчья верность: сражайся, найди своего волка, чтоб вместе любить, охотиться и вырастить сильных волчат. А когда ты совершишь все, что должна… Ты вольна уходить и возвращаться. А я – буду здесь.

– Ты будешь здесь, – кивнула она. – И моя свобода – тоже. Спи. Скоро рассвет.

Джона, Аластар, Грэйн и Джэйфф

Не заметить прекрасную «Меллинтан» посреди синего моря сложно, она, словно костер в ночи, сияла парусами, и, разумеется, первый же шуриа, который увидел, как синтафский фрегат бросает якорь в Тюленьей бухте, передал весточку для Джойаны Алэйи. Мальчишке достаточно было постучать по оконной раме, чтобы женщина пробудилась, скоренько оделась, причесалась и вышла встречать Аластара. Как деревенская кумушка – к невысокому покосившемуся заборчику, ограждающему скудный огород от посягательств козы Шишки и ее бодливого потомства.

И едва завидев, как Эск идет по тропинке – в длинной темной шинели без знаков различия, простоволосый, с мушкетом за плечом, Джона поняла – что-то случилось. В коленках тут же поселилась мелкая дрожь, а желудок скрутило тупой болью.

– Что с Рамманом? – выдохнула она вместо приветствия.

– С ним все в порядке, – заверил ее Аластар. – Передает тебе поклон и десять тысяч нежных поцелуев.

– Тогда – что?

Эск тяжело вздохнул. Раз связал жизнь с шуриа, значит, не будет ни страшных тайн, ни сокрытых чувств. Она же видит дух.

– Пойдем, я тебе все расскажу, – вздохнул диллайн и предупредил: – У меня плохие новости.

– Совсем плохие?

– Хуже не бывает.

И не соврал.

Сначала Джона натурально онемела. Стояла и как дура хлопала глазами, глядя сквозь Аластара. Так хотелось не поверить, так хотелось заткнуть уши руками, сморгнуть и… проснуться от паршивого сна. Чтобы снова раннее утро и стук в окно.

А потом вдруг скрутило все внутри, свело каждую жилочку, сжало горло. Должно быть, Дилах-Локка обзавидовалась вся, увидев, как вместо крови течет по телу Джойаны Алэйи Янамари густая огненная лава.

– Предатель! Торгаш! Лжец! Вот кто такой твой бог, Аластар! – взвизгнула она, когда воздух снова смог ворваться в легкие. – Твой бог – предатель! Предатель, потому что у народа предателей не может быть других богов!

От бога, именем которого правили в Синтафе диллайн, она такого не ожидала. Ах он… негодяй! Так всех обмануть?!

И вдруг ужасной мыслью женщину пробило насквозь точно молнией. Джона впилась в собственные волосы, норовя снять с себя скальп.

– Мои дети! Наши дети! И… мой Бранд! Значит, он тоже бродит бесприютным? А-а-а-а-а! Мой Бранд, мой отец, мои братья и сестры – все они… выброшены, как ненужные вещи?! Нет! Аластар! Так не может быть! Так нельзя! Он не может… Твой поганый Предвечный! Будь он проклят!

Ей показалось, что сердце ее живьем вынимают из груди и жарят на медленном огне прямо тут, на глазах у всех: у ошалевшей Грэйн, у перепуганных до смерти Эндриты и Шайи, у окаменевшего Джэйффа.

– Джона…

Аластар ждал чего-то подобного, если не более ужасного.

– Мой Бранд, мой Бранд! – раскачивалась из стороны в сторону шуриа, все еще пытаясь выдрать с корнем свои косы. – Бра-а-а-анд! Ты не заслужил таких мук, ты был лучшим мужем, ты был чудесным отцом, ты был почтительным сыном, ты был настоящим другом… Ты верил в… бога-обманщика. За что? Ты не виноват! Не виноват! Слышиш-ш-шь, Аластар Эск, он не виноват ни в чем, и наши с тобой дети. Это я… я во всем виновата… я родила их… я-а-а-а!

Столько боли, столько горя было в этом отчаянном крике, что духи дома, духи вещей в страхе шарахнулись в разные стороны.

«Бранд! Бранд! Я зову тебя! Приди и скажи, что это неправда!» – взывала сквозь тонкий мир шуриа.

«Это – правда, Джони», – тихонько прошептали невидимые губы прямо в ухо.

«Почему же ты…»

«Ты знаешь. Нельзя, нельзя просить мертвым у живых. Совсем, никогда».

«Но что же делать?»

«Не знаю, Джони. Пусть придумает этот твой… Аластар. Я не держу зла. Он всегда любил тебя сильнее всех, он был для тебя. Не я. Но ты должна спасти Раммана… – голос духа слабел и затихал. – Детей… Но и Раммана тоже… обязательно… Скажи ему, что я люблю его… Скажи…»

«Бранд!»

Напрасно звала, выбиваясь из сил, теперь все напрасно. Все потеряно. Все!

Когда умерла Элишва, Джона не рыдала – она знала, мать рядом, она станет духом, она вернется в землю Джезима и пребудет с ним навечно в покое и счастии. Когда убили Бранда, Джона прекрасно представляла, что делать – мстить, мстить жестоко и страшно, чтобы впредь неповадно было. Но теперь, когда тебя, ладно, пусть не тебя, но твоих близких предает бог, что делать теперь? Кому мстить, кого казнить? Пойти и отрезать голову тиву Хереварду, сделать из черепа светильник, а скальп повесить над камином? Но выходит, его смерть только насытит Предвечного?

Джона перевела дух и огляделась, тут же устыдившись своей несдержанности. Шуриа простительно, но не графине Янамари.

– Все? Утихомирилась? – недовольно буркнул Джэйфф. – Грэйн пошла укладывать детей. Ты головой-то прежде думай, а потом устраивай истерические припадки.

Он успел нацедить мрачному Аластару кружку прошлогоднего сидра и сам потягивал хмельной напиток.

– Вставай. Чего расселась? Ты бы еще на спину повалилась и начала ногами дрыгать. Хочешь, чтобы Шэрр заикой стал? Мамаш-ш-ша! На твоем месте, диллайн, я бы женщину наказал.

– Хватит! – отрезала Джона, вставая с пола самостоятельно, отвергнув помощь Эндриты. – Я сама себя уже наказала.

Села на лавку напротив Аластара, требовательно заглядывая ему в глаза.

– Ну? И что теперь будем делать? – негромко спросила Грэйн, уложившая и успокоившая детей, а теперь застывшая в дверном проеме.

– Меня интересует другое – обнародована ли эта тайна?

Джэйфф, как всегда, зрил в корень. Не каждый день народ обнаруживает, что его уже который век водят за нос, и обещанного с высоких алтарей посмертия не будет, и вообще ничего не будет, а за погребальным костром ждет… тьма и пустота.

– Мы не можем держать в секрете и не хотим. Тайной войны с Эсмонд-Кругом не получится, – заявил Эск, хрустнув костяшками пальцев. – При всем желании. Эсмондам нечего терять, народу тоже.

– Синтаф развалится, – констатировал бывший рилиндар, поглядывая на князя поверх своей кружки. – Умоется кровью и захлебнется ею же. Ты… и твои соратники готовы идти до конца?

– Это было непростое решение. Но… да.

«Ночи оказалось мало, думали три дня», – вспомнилась Аластару та судьбоносная встреча в лесном домике.

– И ты, конечно же, становишься во главе восстания?

– Иного выхода нет. Мне придется возглавить мятежников, чтобы удержать под контролем земли и людей.

– Рамман с тобой? – поинтересовалась Джона.

– Естественно. Он – мой ближайший соратник. Янамари, Локкэрни, Эскизар, Канаварри, Рэйсон, Дэссимм, Элввали и Лираэнф – весь север готов восстать по первому же зову. Но… – Аластар посмотрел на притаившегося за кружкой Джэйффа. – Я изучал историю Рилинды и понимаю, что в этой войне не будет победителей до тех пор, пока мы не сумеем предложить народу что-то взамен Предвечного, какой-то иной… выход.

Бывший рилиндар понимающе хмыкнул:

– Джона, у твоего… мужа все-таки есть голова на плечах. По правде говоря, мы проиграли потому, что сколько ни убивай ролфи, а Проклятье никуда не денется. Месть – хорошая штука, но не может быть целью.

Он нарисовал на столешнице кончиком косы хитрый узор, точно кисточкой.

– Дилах не примет вас обратно, диллайн. И, конечно же, это не выход.

– Мы никогда не поклонялись Меллинтан, как это делают ролфи.

– А кто говорит иначе? Вы же не ролфи. Мы вообще не поклонялись Шиларджи, мы и так часть этой земли и все, мы ее душа.

– Что ты хочешь сказать, рилиндар?

Аластар всегда немного ревновал к Джэйффу, но не Джону, разумеется, а детей. Элир проводил с Идгардом и Шэрраром больше времени, чем Эск.

– Я хочу сказать, раз есть диллайнская часть архива, значит, есть и ролфийская и, возможно, даже шурианская, нет? – вкрадчиво проворковал шуриа, как это всегда бывало, когда Элир собирался вытянуть из собеседника как можно больше сведений.

Забавно было глядеть, как два таких разных мужчины одновременно симпатизируют и не доверяют друг другу. Большой совиный лорд и великий змеиный воин – хоть героическую сагу сочиняй.

«Тьфу!» Грэйн едва удержалась от неприличного смешка. Слушать, как диллайн и шуриа с этаким знанием дела рассуждают о «ролфийских архивах», а тем паче – об отношениях ролфи с богами, было довольно забавно. Конечно же, кому как не совиному князю и бывшему рилиндару досконально разбираться в верованиях детей Морайг! Ха! «Потомок народа предателей и последний из проигравших, – подумала она со злостью. – Отличная парочка специалистов! Один – проклят, а другой вообще – корм!» Но для того, чтобы вслух напоминать им об этом, Грэйн была еще недостаточно зла, да и нет у ролфи привычки проворачивать нож в ране.

– Ты прав, рилиндар. Ролфийский источник уплыл у меня из-под носа в Эббо. Мои люди вышли на одного мошенника… Но его убили, а манускрипт исчез.

– Эсмонды? – насторожилась Грэйн.

– Не знаю. В том-то все и дело, что теперь я не знаю, что и думать.

– Когда вы намерены сообщить о своих планах Священному Князю, милорд? – довольно резко спросила эрна Кэдвен, рассудив, что пора уже разбавить этот очаровательный «тайный совет» между диллайнским князем и шурианским воином. А то слишком они увлеклись. Может, позабыли, что без участия Вилдайра Эмриса все равно ничего не решится?

– Я, собственно, к нему и направляю, так сказать, стопы, эрна, – ответил Аластар.

У них с Вилдайром имелся небольшой устный договор, заключенный на песчаном берегу Шанты под прекрасное ликерное вино. И настал момент о нем вспомнить.

Грэйн властно повысила голос, скрестив руки и всем видом своим символизируя ролфийское непосредственное участие в этом деле:

– Позвольте напомнить, господа, что речь идет не только о жителях Синтафа. Довольно большая часть обитателей Доминиона Шанта – полукровки. Дети наших солдат и местных жителей, но и не только. И я не стала бы ручаться за отсутствие в их жилах крови диллайн. И все они – подданные Вилдайра Эмриса, согласно недавнему договору между жителями острова и Ролэнси. – Она остро глянула на Джэйффа и продолжила еще резче: – Кроме того, на острове проживают также и несколько диллайн, да хоть бы и инженер-капитан Нер. Не думаю, что нашего Князя сильно обрадует перспектива их превращения в корм. Чем скорее он узнает эти новости, тем лучше. Кроме того, – прищурилась ролфи, – если кто-то и может точно знать о существовании так называемой ролфийской части вашего пресловутого архива, так это Священный Князь.

Аластар согласно кивнул:

– Поверьте, мне есть о чем побеседовать с Вилдайром Эмрисом, и касательно архивов, и по поводу иных наших договоренностей. Синтаф стоит на грани религиозной войны и народного бунта. Тихие и спокойные времена кончились. – Он вздохнул и посмотрел на Джону. – Самое безопасное место сейчас – на Ролэнси. Для детей, я имею в виду.

Женщине, подобной леди Янамари, нет нужды объяснять, чем чревато открытое выступление Эска против законной власти в Синтафе. Вождь мятежников, прежде чем поднять знамя борьбы, должен тщательно прикрыть щитами свои самые уязвимые места. Для Аластара – это дети. И пусть пока никто не знает о Шэрраре, но не может такого быть, чтобы тив Херевард не придал значения внезапному исчезновению Джоны с младшим сыном. Придворная жизнь в Санниве приучила леди Янамари к простой мысли: «Абсолютных тайн не бывает». Пример с архивом Гарби показателен во всех смыслах. Ему стоило рот открыть о каких-то диллайнских страшных секретах, как эсмонды, взиравшие на очередной мелкий заговор с заоблачных магических высот, вдруг встрепенулись и прищучили умника.

Рано или поздно, но история с мальчиками всплывет, и тогда… Тогда единственным безопасным местом на свете станет для них замок Эйлвэнд.

Но Джоне туда путь заказан. Вилдайр никогда не отпустит женщину, в которой он видит саму Глэнну.

– Ты прав, дорогой. Ты очень верно все придумал, – улыбнулась Эску шуриа. – Я останусь и подожду тебя.

Он ответил еще более ласковой улыбкой.

– Я знал, что ты поймешь.

«И я не отдам тебя Вилдайру». Диллайн прекрасно помнил и этот шутливый поцелуй ручки, и жадную волчью зелень в глазах Священного Князя, стоило тому кинуть взгляд на Джону, во время торжественного ужина на борту «Княгини Лэнсилэйн». Да, у Хозяина Архипелага было на лбу написано сожаление о своем опрометчивом обещании. Маленькая шуриа ему нужна. Неведомо зачем, но это так, а в планы Аластара Эска подобная уступка не входит. Теперь, когда Лайд сбежала в Санниву, а на носу война с Эсмонд-Кругом, он сможет позволить себе если не всё, то многое.

– Я верно поняла, милорд, что теперь ваш корабль направляется в Эйнсли? – решила еще раз уточнить Грэйн.

– Так точно, эрна.

– В таком случае могу ли я попросить вас о месте на его борту? – И пояснила свою просьбу: – Меня отзывают с Шанты. Я должна отбыть в столицу как можно скорее и была бы весьма признательна за помощь.

– Я всегда готов оказать услугу подруге моей… Джоны. Каюта на «Меллинтан» к вашим услугам, эрна Кэдвен.

– Благодарю. – Грэйн тут же смягчилась и устыдилась своей недавней властной резкости. И добавила с искренней благодарностью: – Признаться, милорд, вы снимаете камень с моих плеч. Не представляю себе, как бы я докладывала Его Священной Особе об этом разговоре… а доложить обязана! – И все-таки не удержалась от замечания: – И, кстати сказать, вы заблуждаетесь. Вы оба, – объединив жестом Эска и Элира, Грэйн поморщилась: – Не стоит быть столь высокомерными. Мы не поклоняемся богиням, не приносим им жертв и не кормим свору жрецов. И не следует воспринимать наши отношения с Локкой и Морайг как какой-то… религиозный культ! Впрочем, вот об этом точно гораздо лучше меня расскажут Княгини.

«А беседа с Вилдайром предстоит долгая и сложная. Уж больно щепетильная тема эти древние ролфийские бумаги», – согласился с ролфи Эск.

– Я надеюсь, что Княгини окажут мне такую честь.

Его, человека до мозга костей светского, к тому же предубежденного относительно магии, никогда не интересовала суть диллайнской веры и божественные… хм… свойства Предвечного. Никогда не влекли Аластара Эска обряды и символы, а что до чудес, которые творили эсмонды, так балаганный фокусник тоже достает из уха цыпленка. Мало ли в каком рукаве тивы прячут свои «прозрения» и «исцеления». Но во время расшифровки архива Гарби волей-неволей Эску пришлось коснуться сакрального знания. Полностью перевести текст его людям все равно не удалось. К тому моменту, когда родился самый старший из найденных Аластаром переводчиков, древний язык диллайн вышел из обихода, став тайным наречием эсмондов. Впрочем, самое важное они сумели понять…

Хвала Локке, вещей у эрны Кэдвен было немного, да и из них половину она спокойно оставила в той самой пристройке, где они ночевали с Элиром. Сейчас шуриа сидел на топчане и молча смотрел, как ролфийка сортирует свои пожитки.

– Терпеть не могу прощаться, – мрачно призналась Грэйн и со злости так затянула горловину своего мешка, что затрещали тесемки. – И не умею!

– Не кокетничай, – ухмыльнулся бывший рилиндар и поднял оставленный ею на столе блокнот. – Как раз прощаться у тебя получается очень хорошо. Ты забыла его положить? – и пролистнул несколько страниц.

– Я же не успела закончить описание. – Ролфи вздохнула. – Отдай Неру или Тэлдрину, а впрочем… не думаю, что в ближайшие пару лет удастся заняться строительством новой крепости. Эск удружил с этим бунтом. Шанта лежит слишком близко к Эскизару… нет, будет не до строительства. И, кстати говоря, здороваться мне нравится гораздо больше.

– Так отдавать – или пусть твои записи полежат пока у меня? Будет еще один повод приехать, – он подмигнул. – И за блокнотом, и поздороваться.

– Не кокетничай, – передразнила она. – Мне и так хватает поводов.

– Тогда оставлю себе на память, – шуриа решительно засунул блокнот за пазуху.

– Положишь на полку рядом с черепушкой Нимрэйда? – хохотнула Грэйн. – А что, красиво получится! – Взвесив на руке мешок, она присела на топчан рядом с Джэйффом и сердито спросила: – Что ты обо всем этом думаешь? Эск… не преувеличивает? Ты же видишь этих, ну, духов…

– Думаю, он не только не преувеличивает, но даже преуменьшает.

– Они начнут искать виноватых. – Ролфи задумчиво поиграла черно-зелеными кисточками на темляке своей сабли. – И ведь найдут. Сперва начнут с эсмондов, но совиным колдунам нечего предложить полукровкам… И тогда они найдут тех, кому повезло больше. А Шанта слишком близко.