Текст книги "Хозяин химер"

Нижний город. Дорога на Дубилки. Пустырь около Бирючьей Плеши

Гномья дорога разительно отличалась от человеческой. Обточенные камни прилегали друг к другу так плотно, что казались единым целым. Ехать бы по такой и ехать в свое удовольствие, если бы не хакни.

Подземные скакуны оказались смышлеными, но своенравными. Время от времени хакни под Гелланом вдруг останавливался, уперевшись передними копытами, и с аппетитом ухватывал на обочине какую-нибудь колючку. Так как уздечки снаряжением были не предусмотрены, Геллана поначалу резко опрокидывало вперед, и он чудом не вылетал из седла. Но потом ему это надоело, и принц вцепился скакуну в уши, к чему тот отнесся вполне благосклонно. Кажется, даже одобрительно прихрюкнул. Утешало также то, что хакни под магом останавливался чаще и ел дольше, так что основную часть пути до Дубилок Жекон провел, чередуя резкие торможения и отчаянный галоп, чтобы нагнать остальных.

Время от времени сплошная полоса каменных стен вдоль дороги прерывалась, и в просвете можно было рассмотреть огромные пещерные полости, заполненные густой растительностью, водой или тесно застроенные аккуратными рядами домиков, больше похожих на ульи.

На всем протяжении пути только раз им встретились другие люди.

Четверка бравых молодцев в парадных вышитых рубахах и с красными лентами наискосок через плечо прогалопировала мимо, обдав ловцов облаком мелкой красноватой пыли и чуть не сшибив их на обочину.

– Безобразие! – возмутился Жекон, откашливаясь.– Терслей, тебе не кажется, что Лакатка в последнее время становится прямо-таки злачным местом?! Толпы народу! Куда это годится!

Геллан только тихонько усмехнулся. Четыре человека за четыре часа в его понимании никак не ассоциировались с толпой.

– Да это никак свадьба в Верхних Кожемяках гуляет! – предположил командир.– Значит, Дубилки уже близко.

– Какое отношение имеет свадьба к гномам? – удивился Геллан.– Только не убеждайте меня, что человек взял в жены гномиху. Все равно не поверю.

– Дурачок ты, дуся, – развеселился маг.– Сама свадьба Нижнему городу до одного места, лишь бы во время плясок полы не обрушили. А вот предсвадебный мальчишник… – Жекон поднес к губам пальцы и уже начал выразительно причмокивать, но тут хакни под ним взбрыкнул, и маг прикусил язык.

– Не понял! – насторожился принц.

– Гномья эротика – такая штука, что лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать, – успокоил его Терслей.– Как доедем до места, поглядишь своими глазами. Четвертинка паунда расходов всего, зато море удовольствия.

Задумавшийся о том, что такого эротичного может показать гномиха, если за этим народ мчится галопом, Геллан сам не заметил, как дорога круто вильнула в сторону и превратилась в широкую площадку.

Слева рядком выстроились столбики и лавки. По правую сторону из-под квадратных решеток к высокому своду пещеры поднимался серый кисловатый дым.

– Дубилки, – сказал Терслей, спешиваясь и цепляя к столбику стремя своего хакни.– Узнаешь родной запашок, скорняк?

– Кожу обрабатывают, – угадал по испарениям Геллан, морща нос.

– Точно. Чтобы потом продать наверх, в Кожемяки. Гномы, брат скорняк, не дураки заработать. На всем, что можно, денежку куют, и нам это, честно говоря, очень даже на руку. Останавливаемся тут и ждем посыльного. Сейчас наверху почти полночь, хозяин кулба наверняка уже разбил лагерь. А мы пока прикинем расстановку сил. Жекон!

– Да, – отозвался маг, степенно сползая со своего хакни.

– Готовь Шушула, чтобы он отвлек основные силы охранника на себя. Доспехи обработаны?

– Обижаешь, командир! – откликнулся маг.– Жилеты, наколенники, налокотники – все комплекты, до последнего ремешочка! Можете смело соваться в гущу боя, а я подстрахую.

– Ну конечно, – с непередаваемым ехидством согласился Терслей.

Губы Жекона немедленно сжались тонкой полоской.

– А кто будет следить за Шушуликом? – тоном оскорбленной невинности заявил он.– Может быть, ты, командир? Или ты, дуся? Как хотите, но я умываю руки!

– Ладно, прижмешься к скале! – отмахнулся Терслей.– Справимся и сами как-нибудь. Дай тогда сразу скорняку пару усыпляющих болтов. Кулба нужно убить, а вот его хозяина лучше брать живым. Геллан, в твоем колчане стрелы с особыми наконечниками, это для кулбов. Целишься в любое место, кроме конечностей – бывает, что нечисть отгрызает себе пораненную лапу. А вот по магу-бракоделу нужно будет стрелять только усыпляющим болтом и лучше в колено.

– Я не понимаю, зачем ему сразу два болта? – тут же заскандалил Жекон, развязывая узел на тряпице и извлекая засаленный кожаный колчан.– Он же снайпер!

– Слушай, экономный ты наш! – разозлился Терслей.– Лучше пусть останется, чем не хватит! Тебе напомнить случай, когда жертва никак не засыпала, а ты под обстрелом в своих узлах рылся? Чудом выжили! Чудом! И имей в виду – если сонный состав снова не сработает, я просто кину под лезвия твоего любимца.

Протянутые Геллану болты сопровождала такая мина, словно маг выточил их из собственных костей и смазал собственной кровью.

Зарядив боевым болтом арбалет, принц сунул другую пару за собственное ухо и удостоился панического вопля.

– Ты что, дуся! – заорал маг, швыряя в сторону развороченный мешок с добром и пиная Геллана в плечо.– Убери сейчас же! Не дай бог, Шушулик нечаянно уколется!

– Я с вами с ума сойду, – тихо проворчал Терслей, подпрыгивая на месте и роняя саблю.

Посыльный появился как раз вовремя. Обиженный маг всячески демонстрировал свое отвращение к Геллану, пуча глаза и презрительно поджимая губы. Геллан в качестве мелкой мести снял с себя ужа и положил его на лавку, пресекая попытки пресмыкающегося взобраться обратно на полюбившееся место, а Терслей молча посвистывал, отвернувшись от обоих.

– Пора, – коротко сказал гном и, отойдя в сторону, загремел какими-то рычагами.

С потолка рывками спустилась узкая лестница с плоскими ступенями.

Жекон моментально преобразился.

Рывком раскрыв один из заплечных мешков, он кончиками пальцев извлек оттуда небольшой тугой сверток и быстро осыпал извивающегося ужа серым порошком.

Шушул замер и прямо на глазах начал раздуваться.

Что-то пришептывая, маг пошел вокруг него хороводом, подбрасывая щепотки разноцветных стружек и комков, пахнущих так сильно, что их запах перебил даже дубильный дым, по прежнему клубящийся над решетками.

После каждой новой порции тело ужа отчетливо деформировалось, пока не приобрело извилистую осьминожью форму с шерстистой крысиной спиной, круглыми гляделками на каждом щупальце и тонкими шипами на брюхе.

Ласково чмокнув создание в лапку, Жекон легко подхватил его на ладонь и полез по ступенькам вверх.

Спустя секунду сверху донесся вопль ужаса.

– Пошли, – удовлетворенно кивнул Терслей, подтягивая замшевые перчатки.

Перекрестившись, Геллан двинулся следом.

На поверхности люк был хитро замаскирован камнями и прошлогодним сухостоем. После нескольких часов под землей живой воздух опьянял свежестью, а неяркое ночное небо казалось чудесным, волшебно светящимся.

Они оказались точно внутри защитного контура, у самой скалы. Жекон словно испарился. Разбитая рядом палатка тряслась, изнутри слышались звуки борьбы и придушенные хрипы. Поодаль неподвижно застыла карета, пламя костра освещало стоящий на земле деревянный контейнер, удивительно похожий по форме на гроб, за исключением одной детали: вместо крышки его накрывала грубо прибитая сетка. Из контейнера доносилось свистящее дыхание, в воздухе над ним кружились тучи мух, то и дело садящихся на сетку и норовящих протиснуться внутрь. Охранник-мулат остервенело бился с зачарованным Шушулом, но удары словно огибали «осьминога», срезая лишь клочья крысиной шерсти, не причиняя при этом телу никакого вреда.

Тонкая веревка, охватывающая место привала почти идеальной окружностью, слабо моргнула алым.

– Не наступи на контур, – шепотом предупредил Терслей, поднимая саблю.– Сначала нейтрализуем охранника и убираем кулба. Хозяина зверя берем в последнюю очередь, стреляй по моей команде, как только высунется. Черт, понадобятся специальные средства, где же носит этого треклятого мага! Жекон!

Геллан взвел арбалет и на миг крепко зажмурил глаза, надеясь, что танцующие точки перед зрачками немного успокоятся.

Когда он их открыл, рядом уже стоял маг, появившийся словно ниоткуда. Бросив короткий взгляд на гроб, он достал плоскую бутыль и начал читать что-то так тихо, что звуки можно было угадать лишь по движениям губ. Послышался всплеск – и в воздухе разлилось облако сладкого карамельного аромата. Принц с ужасом увидел, как гроб встает дыбом и начинает подпрыгивать, сетка рвется, и из черной пустоты вываливается не животное, а скрюченный конвульсиями человек, глаза которого неестественно выпучены, а рот заткнут алой пробкой.

– Это же!..– ахнул Геллан.

– Кулб! – прошипел Терслей.– Посмотри на индикатор – самый натуральный кулб, говорю тебе!

Стрелка индикатора на запястье принца действительно вяло колебалась между «кулбом» и «нечистью», но разум бил тревогу: таинственное существо выглядело как брат по разуму.

– Стреляй!!!

Досадуя сам на себя, Геллан кое-как поймал в прицел плечо пленника. Тетива напряглась и мощно толкнула вперед стрелу с иссиня-черным трехлопастным наконечником, испещренным тонкими серебристыми символами.

Выстрел оказался точен: скрюченное тело дернулось и мелко задрожало.

Мухи, словно взбесившись, закружились над пленником с утроенной энергией, образуя черный, нестерпимо жужжащий живой купол. «Осьминог» лениво вскинул щупальце и, поймав нескольких, неторопливо отправил их куда-то под мышку – видимо, там был его настоящий рот. Уж потрудился на славу: охранник-мулат был до того измотан боем, что погрузивший в беспамятство удар по затылку оказался для него почти спасением.

Жекон застыл, недоверчиво пожирая взглядом сургучную печать на губах дрожащего «мертвеца», но тут с горы донесся неясный шум, и на площадку вокруг костра обрушился настоящий град из камней, метящих в головы ловцов.

Геллан вжался в палаточный бок и перезарядил оружие. Терслей замахнулся саблей, но подстреленная нечисть явно не торопилась умирать. Резко откатившись в сторону, словно от пинка невидимой ноги, кулб подставился под падающие камни.

Тело странного существа выгнулось дугой, кожа зашипела, от одежды повалил горячий пар. Алая пробка вдруг провалилась внутрь, и изо рта начали вылетать пучки огня, соединяясь в непонятные остроугольные буквы и символы. В ночном небе сгустилось багровое облако, отбрасывающее на скалу дергающуюся тень, напоминающую огромную собачью голову с оскаленной пастью, и эта голова плавно полетела на скорчившегося кулба, роняя на землю капли кипящей слюны.

Маг заметно растерялся, но отреагировал достаточно быстро. Размахнувшись, он швырнул в сторону летучей собачьей головы одну из своих сумок, потом подрубил Геллана под колени умелой подножкой, упал рядом и не шевелился до тех пор, пока горящие иероглифы не исчезли окончательно, облако не растаяло, а безгласный пленник не затих на земле пустой оболочкой, похожей на кучку несвежего тряпья.

– Вот и управились с божьей помощью, – тихо сказал Жекон, поднимаясь на ноги.– Сдох кулб проклятый. Готовься, дуся, будем брать хозяина человекоподобной зверюшки.

Тем временем из палатки послышался истошный крик, причем кричала женщина.

Выхватив из-за набедренного ремня нож, Геллан резанул натянутое полотно и дернул на себя.

В проем вывалился спутанный клубок из двух тел: плотного мужского в походной одежде и совершенно обнаженного девичьего. Прижимая девушку коленом к земле, мужчина обеими руками душил ее и, судя по вздувшимся венам, вкладывал в это занятие немалые силы. Живая непонятно каким образом девушка пыталась укусить противника за запястья и яростно лягалась, но волосатые руки на тонкой шее сжимались все крепче.

В глазах принца потемнело от ярости.

Сцепившиеся фигуры не давали возможности точно прицелиться в колено или локоть. Отбросив арбалет и схватив насильника за волосы, принц с размаху пнул его носком сапога в челюсть, отодрал от девушки и, схватив в кулак сонную стрелу, воткнул ее куда придется. Злой оливково-черный зрачок уставился на принца и медленно прикрылся тяжелым веком.

Перед глазами немедленно закружились кроваво-красные точки, и на миг Геллан потерял чувство реальности.

Вокруг него медленно двигали руками, задирали ноги, открывали рты, раздирая губы криком, а он стоял в центре сцены, словно не живой участник событий, а сторонний наблюдатель. Но тут маленькая узкая ладонь хлопнула его по лицу, и щеки загорелись от прихлынувшей крови.

Оглянувшись, Геллан увидел, что место ночлега разворочено. С тихим треском догорал умирающий костер, доедая остатки дров и тряпье, оставшееся от загадочного человекоподобного кулба. Через дыру на боку разрезанной палатки виднелось связанное тело охранника, около которого хлопотали Жекон и Терслей. Отдельно у кустов лежали неподвижный насильник и Шушул – довольный, расслабленный, со сложенными на колючем брюхе щупальцами.

Прямо перед принцем, уставившись ему в лицо, стояла девушка.

Овальное бледное лицо; продолговатые серые глаза с угольно-черными ресницами, мокрыми от слез; на высокой шее пятна синяков, вместо одежды импровизированная туника из лоскута, отодранного от палатки. Взгляд девушки выражал странную смесь облегчения и неприязни.

– Оклемался, – хмуро сказала она, и вдруг бросилась бежать со всех ног.

Скала над пустырем около Бирючьей Плеши

Киорус встретил поражение стоически. Лишь по тонкой синей жилке, пульсирующей на лице, можно было догадаться об обуревающих его чувствах.

Бережно лелеемый остаток силы, подаренной шаксом, потрачен впустую, на банальный камнепад, и теперь он снова пуст и слаб, хоть выворачивайся наизнанку. Кожа на ладонях некроманта была содрана, а ранка на запястье открылась и начала кровить: швыряя камни и двигая валуны, он совершенно забыл о личной защите. Верный Адам застыл на краю обрыва в опасной неустойчивой позе: все происходящее внизу чрезвычайно его заинтересовало.

Магисса присела рядом и словно растеклась по каменному выступу широкими складками плаща, скрывающими полное тело.

– Аш не врал, – тихо сказала она, обращаясь к неподвижной спине брата.– Заклинания, судя по всему, действительно работают. Жаль, что столько усилий и денег затрачено зря, «сосуд» погиб. И Ведос мертв. Если бы не эти люди…

– А ведь я предупреждал, что за домом следят! – зло перебил некромант, наблюдая с высоты за фигурками, суетящимися вокруг костра.

– У тебя мания преследования, – откликнулась магисса.– Карета заметна издалека, а сейчас в долине неспокойно, мало ли кто мог напасть на лагерь. Посмотри на их одежду, на эти странные обноски: просто голодранцы, укравшие чужое оружие!

– Эти голодранцы даже не поинтересовались содержимым багажной полости кареты, а один из них повадками очень похож на мага, – возразил Киорус.

– С чего ты решил? Лично я заметила только трусоватого мужичка, швыряющего бутылки с покупными зельями. Небось не одну версту отмахали по лесу, пока наткнулись на лагерь. Нам стоило позаботиться о более качественном защитном контуре – вот в чем ошибка!

– Уверяю тебя, ни один из нападавших не пересекал магический контур, – мрачно сказал некромант.

– Не может быть, – усомнилась Лерия.– Ты шутишь? Скажи еще, что они упали с неба!

– Конечно нет, в противном случае мы заметили бы их. Скорее всего, вся четверка выползла из-под земли. Три человека и один зверь, управляемый ими. Причем они были заранее готовы к схватке: вооружены и снаряжены магическими приспособлениями. Кстати о странных обносках: это легкие защитные доспехи. Неужели Ведос все-таки проговорился?

– О чем? Ты поделился с ним только туманными намеками.

– А вдруг о солдатах Аша прознал кто-то еще?

– Киорус! – всплеснула руками магисса.– Мы были первыми, кто вскрыл склеп. Что за глупости! Тебе не хуже меня известно, что этого просто не может быть!

– Это не глупости, – упрямо повторил некромант.– И я не намерен впредь подвергать будущих солдат опасному риску. Мы не станем больше испытывать судьбу, Лерия.

– Правильно, – с заметным облегчением сказала магисса.– Я уже думала об этом. Мы можем законсервировать «сосуды» на некоторое время и спрятать их в безопасных местах. Так будет лучше для всех. Архимаг Аш отдал нам знания, но ведь совершенно не обязательно их сразу использовать, правда? Соглашение в силе, но мы выждем, когда подвернется удобный случай.

Правая бровь некроманта взлетела вверх.

– Лерия, ты не в себе, – изумленно сказал он.– Чем дольше мы будем тянуть, тем более велики шансы, что слухи расползутся по побережью. Уже сейчас все мухи континента летают над нашими головами, а что будет через неделю? Две недели? Месяц? Как только в моем распоряжении окажется хоть один солдат Аша, я смогу диктовать условия любому ордену. Если более одного – можно смело думать о кресле в Совете Магов Орасса и Каперии.

– Ты все-таки собираешься вскрыть второй «сосуд»?– убитым голосом спросила магисса.

– Конечно. Причем ни в коем случае не стану больше выезжать за город – просто позабочусь о крепости засовов на подвальных дверях. Дом, где спрятан пленник, пустует уже более трех лет, окна заколочены, соседей нет. Вспыхнет пожар – брошу лабораторию догорать к чертовой матери. Все лучше, чем так, как сейчас.

– Ведос мертв, ты остался без ассистента.

– Найму другого.

– А охрана? Дом не палатка, он слишком велик, чтобы опоясать его магическим контуром.

– Его сторожит измененный пес, и этого довольно.

– Зря, – не выдержала Лерия.

– Я не передумаю, – твердо сказал некромант.

– Тогда… чего мы стоим? – Магисса тяжело приподнялась с каменного сиденья и отряхнула подол плаща от налипших иголок.

– Ждем. До смерти охота посмотреть, куда денутся наши уважаемые разбойники, когда закончат прыгать около палатки. Кстати, ты заметила, что напавшее на лагерь чудище мирно дрыхнет у костра? Вот тебе и покупная иллюзия. Редкое качество исполнения.

– Не все ли равно, куда они денутся? – раздраженно заметила Лерия.– Уж не собираешься ли ты прыгать со скалы и бежать следом?

– Сам не собираюсь, – спокойно ответил Киорус.– А вот наблюдателя обязательно пошлю. Ого! Смотри-ка, я оказался прав! Наши незваные гости провалились под землю. Нижний город – какой сюрприз! Дьявол, неужели против меня играют гномы? Ничего не пойму…

– Ни один маг не сунется в Лакатку без специального разрешения, – тихо сказала Лерия.– Без помощи гномов можно остаться там до конца жизни. Секретные лазейки строго охраняются, а на основных воротах такая защита…

– Знаю, – отмахнулся Киорус, задумчиво хрустя пальцами.

– Да и обычному человеку просто так…

– Ты намекаешь на себя? Успокойся, я не стану силой заталкивать родную сестру в Нижний город, тем более что с твоими габаритами это равносильно преднамеренному убийству. Вон Адама пошлю, пусть топает за этой троицей след в след. Адам! Ко мне! Ты запомнил панов, что напали на лагерь? Сохрани их лица в памяти. Лерия, ты как-то странно смотришь на меня. Я что – не имею права дать поручение собственному слуге?

– Киорус! – всплеснула руками магисса.– Ты в своем уме? Что за детская идея! Всем прекрасно известно, что Нижний город исключительно лоялен к императору и Совету Магов. Твой ковыляка-шпион двух шагов не пройдет, как его сцапают и доложат наверх! Либо просто потихоньку притопят в ближайшем болоте.

– А вот тут ты, уважаемая Лерия, ошибаешься! – торжествующе заметил некромант.– Ни один гном не тронет моего ковыляку, ведь по существу Адам представляет собой всего лишь невинное мертвое тело.

Ошарашенная магисса вытаращила глаза.

– Мертвое тело – и что с того? Какие права у мертвеца в Нижнем городе? Трупы полагается хоронить, Киорус! Ты не знал? Извини, если эта новость идет вразрез с твоими привычками.

Некромант поглядел на сестру укоризненным взглядом и даже позволил себе ехидную улыбку половиной лица.

– Лерия, ты явно переутомилась и перенервничала, – мягко сказал он.– С формальной точки зрения именно это я и делаю с принадлежащим мне трупом: предаю его родной земле. И если чисто случайно на месте захоронения моего слуги Адама будет находиться одна из дорог Нижнего города, я не виноват.

Пригород Нифера, гостиница «Корона». Номер для новобрачных

Ночь в номере для новобрачных прошла просто кошмарно.

Естественно, как умный черт, я из чувства самосохранения не стал посягать на напарницу сразу после отбоя, решив дождаться того момента, когда она уснет. Ногой в пах, ногтями в глаз – это мы уже проходили. Однако произошло непредвиденное: первым уснул я. Кровать оказалась до того мягкой и удобной, что я даже не заметил, как моя голова буквально прилипла к подушке, а веки смежил здоровый, крепкий сон.

Проснулся я оттого, что кто-то шумно дышал мне в лицо. На всякий случай приняв боевую стойку лежа, я выпятил губы, открыл глаза и обнаружил в прорехах сооруженной мною баррикады из подушек и думочек напряженную рожу лучшего друга. Оскорбленно отвернувшись, я переместился на пару метров в сторонку, где притворился, что сплю, на всякий случай подглядывая сквозь смеженные веки.

Зрелище оказалось занимательное, но странное.

Больше всего это было похоже на детскую ярмарочную карусель, если снять с нее все фигуры для катания, кроме одной. Скрытые в толстом матрасе пружины мерно поскрипывали, и через регулярные промежутки времени мимо меня проползал пыхтящий «карусельный бегемот», которого старательно изображал Третий.

На двадцать втором круге я не выдержал и деликатно кашлянул.

«Бегемота» сдуло с такой скоростью, словно в карусель вставили ядерный двигатель.

Посмеявшись про себя над незадачливым ухажером (кто еще кроме нашего толстяка может заблудиться в двенадцати балдахинных столбиках), я поплевал на ладони, пригладил волосы и двинулся в тот укромный уголок, что избрала для себя наша красавица накануне вечером.

Удивительно, но Второй там не оказалось.

Ни за подушками, ни под одеялом.

На всякий случай я сполз с нашего гигантского группенсексодрома и заглянул под кровать. Пустота, если не считать ровного ряда ночных ваз в количестве десяти штук разнообразных расцветок и размеров от S до XXXL. Отбросив версию, согласно которой наша напарница спряталась в столь прозаическом сосуде, я не стал обшаривать все вазы. Хотя ХХХL на всякий случай легонько потряс, и там оказалось пусто.

В подобной ситуации только хронический упрямец продолжит поиски. Нормальный черт спокойно ляжет спать, а уже утром, отдохнувший и свежий, поинтересуется у хитрой предательницы: где это она была?

Плюнув на амуры, я протопал к середине кровати, выбрал себе самую мягкую подушку и вытянулся во весь рост, намереваясь снова уснуть.

Ага, как бы не так.

В течение того жалкого огрызка ночи, что остался на мою долю, мне довелось получить от напарника: четыре радостных вскрика шепотом «Вот ты где пряталась!»; три слюнявых поцелуя в щеку, локоть и плечо соответственно; три сопутствующим поцелуям разочарованных плевка; восемь нечаянных пинков коленом; два возмущенных вопля «Опять ты!».

Вот такой релакс получился.

Излишне говорить, что когда мы с напарником продрали поутру протестующие против такого насилия опухшие глаза, перед нами предстала Вторая.

Благоухающая душистой водой и бодрая, она вышла из неприметной двери в торце спальни и доброжелательно поприветствовала нас:

– Доброе утро, товарищи!

– Вторая? – изумился толстяк, придерживая пальцами склеивающиеся веки.

– Ты где была, детка? – спросил я, глядя одним глазом на стройную фигурку, уже облаченную в аброузский костюмчик, то бишь практически оголенную.

– Там, – простодушно доложила красавица, с наслаждением потянувшись и махнув рукой куда-то в сторону.– В спальне.

– Серьезно? А это тогда что? – Я широким жестом обвел наши хоромы.

– Тоже спальня, – ласково пояснила Вторая.– Ты не думай, я не из вредности ушла. До середины ночи спала нормально, но потом Третьему вдруг приспичило ко мне подползти и начать щипать за бока. Два щипка я еще худо-бедно вынесла, но потом мне это дело надоело. Я тихонько слиняла, побродила по номеру и с горя еще одну комнату нашла. Причем там кровать в три раза больше. И отделка богаче.

На Третьего было жалко смотреть. Вся боль отвергнутого влюбленного отразилась на его покрасневшем лице.

Пожалев друга, я не стал язвить по поводу его специфического способа ухаживания. Просто хлопнул Третьего по плечу и велел заняться завтраком. Вид продуктов– лучшая терапия для толстяка. Он моментально забыл о всяческой романтике и кинулся к нашей капсуле, где в багажном отсеке дожидались своего часа «образцы рекламируемой продукции».

Мы как раз успели надорвать упаковки и осуществить первичный контакт языков с колбасой, когда из наушников вылетело не предвещающее ничего хорошего «хм!».

– Приятного аппетита! – грозно пожелал куратор под наше придушенное кашлянье.– Вижу, с завтраком уже покончили?

– Так точно, – грустно доложил я, вынимая изо рта так и не надкушенную колбасу.– Какие будут указания?

– Высветился первый адресок, – радостно поведал администратор.– Недалеко от Нифера, в пригороде. Обыщите дом, в контакт со смертным без моей команды не вступайте, при обнаружении краденого ящика немедленно сигнализируйте. Пересмешника не кормили?

– Нет. А надо было? – встревожился я, бросаясь в сторону гардеробной.

– Конечно! – изумился вопросу куратор.

С первого взгляда гардеробная показалась пустой. Я уже тихонько запаниковал, но тут на мое лицо спланировало перо грязно-белого цвета, заставив задрать голову.

Пленник висел под самым потолком в позе летучей мыши, зацепившись кандалами за крюк, и грустно сосал указательный палец. При виде меня он оживился и стал проявлять признаки нетерпения.

– Товарищ куратор, а что едят ангелы? – спросил я, уворачиваясь от цепких ручонок, норовящих оторвать мой нос и засунуть его в мое же ухо.

– Носители Положительной сущности, – с назидательным нажимом в голосе начал администратор, – в отличие от вас, Пятый, едят все. Они непривередливы, скромны, работоспособны, уважительны к старшим по званию и должности, нетребовательны…

Преисполнившись к ангелам глубокого сочувствия, я быстренько вручил пересмешнику недоеденную колбасу, личный паек и умелся прочь, дабы не смущать высокое существо своим видом.

Самое смешное, что когда я наведался в гардеробную спустя несколько минут, на полу валялись выплюнутые и раздавленные остатки следующих продуктов: хлеб, сыр, сублимированные овощи, картофель фри. В углу сияла синими блестками консервантов лужа энергетического напитка, по которой кривыми корабликами плавали обрывки упаковки.

Всеядное непривередливое существо изволило сожрать только рекламную кровяную колбасу от мясника, приправив ее горчицей, хреном и ядовито-кислым соусом, который у нас в филиале никто не ест, потому что даже чертовски крепкий желудок этого шедевра не выдерживает.

Проверив крепость кандалов, я вручил пересмешнику тряпку и, грозно сверкнув глазами, велел убрать безобразие, которое он учинил, стараясь не прислушиваться к его комментариям по этому поводу.

Оставалось только повесить на дверь табличку «Не беспокоить» и отбыть по первому адресу.