Автор книги: Людмила Иванова
Жанр: История, Наука и Образование
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 9 (всего у книги 26 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]
Участвовали в гаданиях с зеркалами чаще всего девушки, но иногда ходили узнавать свое будущее и парни. Причем, как видно из рассказа, будущие события во время гаданий не всем виделись и слышались одинаково отчетливо и ярко, только некоторым участникам это удавалось особенно хорошо и правдиво: «Вот кому слышится, кому не слышится. Вот кому что»[452]452
ФА 682/7.
[Закрыть]. «Парень ходил гадать, на службу ему надо было идти…
В зеркало ходили смотреть, так сидит в очень хорошем картузе писарь за столом, ему это и привиделось. Пришел домой и говорит: ну такой если картуз будет на службе, так будет очень красивый картуз. И писарем был на службе. Ему очень хорошо слышалось всегда. Слышалось и виделось»[453]453
ФА 683/5.
[Закрыть].
Во время некоторых обрядов гадания прямо говорится, что в баню может прийти черт. В Сортавале рассказывали, что «в ночь накануне Нового года идут одни в баню. С собой берут свечу, зеркала, Библию и Псалтырь. Свечу ставят на окно, рядом зеркало и книги по обе стороны. В полночь с шумом приходит черт piru. В зеркале видно его изображение. Зеркало надо повернуть другой стороной, прежде чем черт сможет его схватить. У черта можно все спрашивать. Нельзя бояться и оглядываться назад»[454]454
Lykyn avain. 999 vanhaa taikkaa ja uskomusta / Toim. J. Nirkko. Helsinki, 1991. S. 146.
[Закрыть].
Достаточно широко практиковали гадания на мусоре, в том числе и банном. В мифологических рассказах о Сюндю говорится, что так, стоя на мусоре, слушают именно его предсказания. Тверские карелы использовали банный мусор, а ливвики, людики и северные карелы чаще всего стояли на мусоре, принесенном в переднике из избы.
Тверские карелы рассказывали: «Во время Святок гадают, гадают. Идут в баню, баню подметают, а мусор тот берут, приносят, под стреху кладут. Ногами становятся на него и слушают, в какой стороне говорит. В какой стороне замужем буду, в той стороне и будут разговаривать и петь… В какой стороне я замужем, с той стороны парень пел, на мусоре стояла я так, и насвистывал. Я так и сказала, что в какой стороне я буду, там и пойте»[455]455
ФА 683/5.
[Закрыть].
В некоторых мантических ритуалах в качестве магических атрибутов выступают банный веник и сметенный мусор. В деревнях карелов-людиков девушка вставала рано утром, мочила в озере веник, которым она пользовалась в обычной бане, подметала всю избу, мусор собирала в передник, шла на перекресток и высыпала его там. Через некоторое время смотрели, кто первым наступит на этот мусор. Если видели мужской след – к скорому замужеству, если след был лошадиный – ее увезут из дома, увидеть след собаки было менее желательно, он означал, что девушку будут ругать[456]456
Virtaranta Р. Lyydiläisiä tekstejä. Osa 3 Helsinki, 1964. S. 18.
[Закрыть].
В Приладожской Карелии в обряде гадания использовали камень из банной каменки. «Sv’atkoin välil azetettih riehtilan piäle kylys otettu kivi, riehtilah valettih vetty da pelvaspivo pandih kiven piäle palamah. Sen jälles pandih raudupada kumalleh niilöin piäle. Ku vezi piästi porahtajan iänen, tuli riidelii anoppi; ku ei puan ualpäi kuulunuh nimidä iändy, tuli hyvä anoppi»[457]457
Hautala J. Vanhat merkkipäivät. Juväskylä, 1982. S. 426.
[Закрыть] – «В Святки на сковороду клали взятый из бани камень, в сковороду наливали воду, а сверху на камне поджигали пучок льняного волокна. Потом поверх всего этого устанавливали перевернутый вверх дном чугунок. Если вода издавала звук, как при бурлении, то свекровь будет сварливая; если из-под чугунка ничего не было слышно, свекровь будет хорошая».
Многие мантические обряды были связаны с водой и проводились в бане или с использованием банных предметов, в первую очередь веника. Веник в карельских былинках является эманацией духа-хозяина бани, а в карельских загадках прослеживается его связь с водной стихией. Про использованный для паренья, а затем ополоснутый в озере и принесенный в избу для подметания пола веник загадывали следующую загадку: «Vetehisen akka pirtissä, vaatteet kaikki paikkoissa» – «Жена водяного в избе, одежда вся в заплатах[458]458
Карельские народные загадки / Сост. Н. А. Лавонен. Петрозаводск, 1982. С. 76.
[Закрыть] [одежда во всех местах – Л.И.]». В этой связи становится понятным использование веника в ритуалах гадания: веник связан с потусторонним миром и поэтому может передавать некие знаки-предсказания. Например, во время летних Святок, «попарившись в бане, бросали веник в озеро: если пойдет на дно, тогда умереть в этом году, а если не утонет, тогда выйти замуж или другое что хорошее будет»[459]459
Конкка А. П. Великий Сюндю // На плечах Большой Медведицы. Петрозаводск, 2015. С. 115.
[Закрыть]. После ритуала поднятия лемби девушки забрасывали лемби-веник на крышу бани и смотрели, в какую сторону будет показывать его комель. Оттуда в наступающем году и женихов ждали[460]460
Turunen A. Kalevalan sanat ja niiden taustat. Joensuu, 1981. S. 175.
[Закрыть]. В Куркиёки так же гадали девушки в ночь на Рождество[461]461
Hautala J. Vanhat merkkipäivät. Jyväskylä, 1982. S. 18.
[Закрыть].
Часто в обрядах гадания использовали и цветочный веник, причем цветы для него можно было собирать только после Иванова дня. До этого траве надо было дать «вырасти в покое, тогда она наберет полную силу в Иванову ночь»[462]462
Hautala J. Vanhat merkkipäivät. Jyväskylä, 1982. S. 254.
[Закрыть], то есть приобретет магические свойства. Именно поэтому веники для поднятия лемби, составленные из березовых веток, стеблей ржи, тимофеевки, иван-чая и других цветов, делали именно в сакральный промежуток летних Святок. И. Ф. Лесков следующим образом описывал обряд, проводимый в южной Карелии: «Накануне Иванова дня девушки собирают цветы и делают из них веники (это делают и некоторые парни), парятся в бане и бросают в воду: у которой утонет, той не быть скоро замужем или она скоро умрет в этот год, а у которой уплывет далеко и не затонет – ту скоро возьмут замуж или она не умрет в этот год»[463]463
Лесков H. Ф. Вияндуойд // Живая старина. 1894. Вып. 3–4. С. 515.
[Закрыть].
Таким образом, баня, являясь, с одной стороны, самым тихим, укромным местом, с другой – локусом сакральным, иномирным, полностью подходила для проведения различных ритуалов гадания, во время которых молодые люди (чаще всего) узнавали свое будущее. Порой в мантических ритуалах использовались лишь атрибуты, связанные с банным пространством (веник, мусор). Следует подчеркнуть, что любые обряды гаданий критиковались и запрещались священнослужителями, так как были связаны с древними языческими представлениями народа. Осуждались и гадающие, так как «гадания следовало проводить без нательного креста и пояса, с распущенными волосами, притом во время святочных гаданий девицы не молились»[464]464
Никольский В. Святочные гадания и суеверные обычаи олонецких карел // Олонецкая неделя. 1916. № 1.
[Закрыть].
Баня в любовно-магической ритуальности
Баня поднятия лемби
Понятие лемби (севернокарельский вариант – лемпи) и связанный с этим понятием мифоритуальный комплекс обрядов – это самобытное явление карельской традиционной культуры. Карельский термин lembi (lempi) частично соотносится с русским – славутность, но понятие это более объемное, включающее в себя комплекс представлений. Обряды, связанные с понятием лемби, а чаще всего это поднятие лемби (lemmennosto), были наполнены глубоким мифологическим подтекстом и являлись одними из важнейших ритуалов жизненного цикла человека. В соответствии с народными представлениями карелов, лемби – это не только сексуальная привлекательность, не только особая магическая сила, способность очаровывать как можно большее количество представителей противоположного пола. Это и внешняя, и внутренняя красота молодых (в первую очередь) людей, синтез нравственных и физических достоинств, некая изюминка, говоря современным языком, позитивный имидж человека. Это очень ёмкое понятие, включающее в себя и честь, и обаяние, и домовитость, и счастье, и добрую славу, и удачу, и внешнюю привлекательность – то, что в наши дни подразумевают под словами «харизма» и «сексапильность»[465]465
См. подробнее о лемби: Иванова Л. И. Народные представления и обряды, связанные с лемби // Иванова Л. И., Миронова В. И. Kuldazet kukkizet da kaunehet kanazet. Магия поднятия лемби и свадьба в карельской культуре. Финляндия: Juminkeko, 2014. С. 11–108; Конкка А. И. На плечах Большой Медведицы: карельские заговоры и магические действия на поднятие лемпи // Традиционная культура. 2014, № 3. С. 136–145.
[Закрыть].
На основании имеющихся фольклорно-этнографических источников можно утверждать, что, вопреки устоявшемуся мнению о связи лемби только с биосоциальным статусом девушек, изначально lembi имело непосредственное отношение и к юношам. Лишь с конца XIX в. гендерная сфера применения обрядов поднятия лемби сузилась. Они стали проводиться только для девушек и с того момента, когда они начинали активно посещать беседы и праздники, и только до замужества.
Девушка, имеющая высокую лемби, балансирует на грани. С одной стороны, она целомудренна, с другой – имеет необычную сексуальную притягательность и особую власть над представителями противоположного пола, умеет управлять ими.
Свадьба – это пик обладания лемби как невестой, так и женихом. Именно в этот лиминальный период невеста делится своей лемби с подругами (они моются одной водой с невестой, парятся одним веником, пытаются первой отрезать кусочек щепки от лавки, на которой сидит невеста и т. п.).
Считалось, что после свадьбы слишком большая лемби и не нужна. Сохранились примеры описания обрядов, когда замужним женщинам, которые были неверны своим мужьям, даже «роняли» лемби (sorrettih lembi). По народным представлениям, именно слишком пылкая и высокая лемби была причиной супружеских измен. В то же время без необходимой меры лемби невозможен счастливый брак и продолжение рода. Например, с молодыми мужьями (у которых вследствие порчи или сглаза лемби упала, и поэтому на протяжении нескольких первых ночей они оказывались бессильны на брачном ложе) проводили обряды по поднятию их лемби.
Обряды по поднятию лемби у молодежи (в первую очередь у девушек) были широко распространены среди карелов до первой трети XX века. Самыми действенными и распространенными были ритуалы, проводимые в бане. Они имеют под собой очень древнюю основу, восходящую к культам солнца, огня и растительности. Они объединялись под особым названием lemmennostokyly – баня поднятия лемби. Баню с целью поднятия лемби топили специально и чаще всего для определенной, единственной девушки. Делалось это в пиковый период расцвета природы, во время летних Святок, чаще накануне Иванова дня. В некоторых случаях рекомендовалось проделать ритуал трижды в течение святочной недели. Соотнесенность летних празднеств с огнем и водой объясняет проведение магических любовных ритуалов в бане, где водная и огненная стихии взаимодействуют друг с другом.
Этот сакральный летний период от Иванова до Петрова дня назывался летними Святками или Viändöi, Viändöin aigu. Солнце и растительность в это время находились в зените своего развития. Именно поэтому магические ритуалы поднятия лемби проводились в это сакральное время: молодым людям и в первую очередь девушкам поднимали привлекательность в глазах противоположного пола для того, чтобы они удачно вступили в брак, что и будет залогом дальнейшего продолжения рода.
Если во время зимнего святочного периода (Synnyn aigu на юге Карелии и Vierissän keski на севере) на землю приходил особый праздничный дух Сюндю Syndy или Крещенская баба Virissän akka, то во время летних Святок появлялся особый дух-властитель этого сакрального временного промежутка – Viändöi. Практически никаких сведений о нем не сохранилось. Но в заговорах поднятия лемби иногда обращаются именно к нему. Причем это делается одновременно с обращением к православным святым, которые постепенно все-таки приходили на смену Viändöi, например, к Святому Ивану Pyhä Iivan. Так же, как на смену архаичным зимним персонажам карелов Сюндю и Крещенской бабе пришел Дед Мороз, прототипом которого считается католический Святой Николай. Хотя большинство карельских заговорных текстов демонстрируют именно синкретизм языческих и христианских верований в народном мировосприятии.
В связи с этим приведем один из обрядов поднятия лемби, в котором обращаются к духу-хозяину летних Святок pyhä viändöi syöttäi святому вияндёй-кормильцу. В ночь на Иванов день молодежь шла на перекресток трех дорог и разжигала там костер. В качестве дров использовались разные ненужные предметы, в том числе и банные веники, особенно те, которыми перед этим поднимали лемби в бане. Молодые люди разводили огонь и прыгали через этот костер. При этом произносили особые заговорные формулы. Например, сямозерские карелы говорили:
Kuin täs tuli levieu,
muga minun lembi levikkäh!
Как здесь огонь разгорается,
Так и моя лемби пусть распространяется!
Или:
Святой Иван, святой вияндёй-кормилец,
Как этот дым вверх поднимается,
Так и моя лемби пусть вверх поднимается!
Заговор демонстрирует единую систему представлений – это и культ огня и растительности, и поклонение православным святым.
Иногда «исполнение банного обряда поднятия лемби… приурочивалось к местному храмовому празднику, во время которого происходили игрища молодежи»[467]467
Сурхаско Ю. Ю., Никольская Р. Ф. Баня в семейном быту карел // Обряды и верования народов Карелии. Петрозаводск, 1992. С. 74.
[Закрыть].
Приготовление бани для поднятия лемби lemmennostokyly в некоторых случаях имело профилактическую цель. Тогда ее устраивали просто для подкрепления девичьей славутности, для увеличения количества поклонников и партнеров по танцам. В такой ситуации в бане могло присутствовать одновременно и несколько девушек.
Но обряд lemmennostokyly проводили и как самое сильное средство для тех, кому грозила горькая участь остаться в старых девах. В такую баню обязательно нужно было идти втайне от всех[468]468
Turunen A. Kalevalan sanat ja niiden taustat. Helsinki, 1981. S. 175.
[Закрыть].
Ходила девушка в эту баню практически всегда со знахаркой или со знахарем. Сейчас очень сложно определить гендерную прнадлежность карельского колдуна-знахаря. По-карельски его название tiedoiniekku звучит одинаково как по отношению к женскому, так и мужскому полу. Однозначно можно сказать, что знахарями, носителями сакральных знаний, как и сказочниками и рунопевцами, изначально были мужчины. Женщины в этом смысле на первый план стали выходить только в XX веке. Есть единичные записи из Южной Карелии, в которых говорится, что девушка шла в ритуальную баню одна и парила себя сама[469]469
SKS 76/3900 (Колатсельга); ФА 2031/38 (Чебино).
[Закрыть].
Ритуал подкреплялся заклинаниями, именно поэтому нужен был человек, чье слово имело магическую силу. Сакральному слову здесь, как и в любом обряде в древности, придавалось огромное значение. В карельских рунах герой (чаще всего это Вяйнямёйнен) при помощи слова из яйца творит землю, небесные светила и формирует земной рельеф. Слово и «напевание» участвуют и в изготовлении первопредметов (лодки, кантеле). Слово в заговорах равнозначно по своей силе Творцу, это некая эманация Бога (ер. библейское: «В начале было Слово и Слово Было у Бога, и Слово было Бог»), Слово было своеобразным кодом, открывающим вход в мифологическое пространство и включающим механизмы его действия. Ритуальная заговорная формула подкреплялась верой человека. Согласно мнению В. Н. Топорова, древнее ритуальное «слово одновременно было мыслестроительно и действенно»[470]470
Топоров В. Н. К реконструкции индоевропейского ритуала и ритуально-поэтической формулы // Труды по знаковым системам. Тарту, 1969. Вып. 4. С. 13.
[Закрыть]. Заклинания сопровождали весь обряд поднятия лемби. Их произносили, когда носили воду и дрова, ломали веники, парили и мыли в бане – вплоть до самых последних ритуальных действий.
Все, что использовалось в бане для поднятия лемби: и дрова, и вода, и веник – обладало магической силой. Во-первых, очищало от любого «зла», порчи, сглаза, а во-вторых, наделяло девушку продуцирующей силой, усиливая ее притягательность (в том числе и сексуальную).
Пол в бане устилали цветами и ржаными колосьями, принесенными с полей тех семей, где были неженатые парни[471]471
ФА 2035/15-17 (Чебино).
[Закрыть].
Дрова, принесенные для проведения ритуала поднятия лемби в бане, назывались lembihallot – лемби-дрова, или любовные дрова. Для их приготовления использовали совершенно особую древесину: разбитые молнией деревья (культ огня и верховного божества Укко), колосники риги (самые верхние перекладины, на которых сушат снопы). Иногда для растопки откалывали или строгали щепочки от самого дальнего (верхнего) бревна риги, произнося при этом: «Как это последнее бревно ждали (чтобы закончить строительство. – Л. И.), пусть так и меня, Анну, ждут (например, на бесёду. – Л. И.)»[472]472
SKS 76/3900 (Колатсельга).
[Закрыть]. Одной из самых сильных считалась баня, растопленная тремя брусами-лавами от трех борон и сошниками от лесной сохи, служащими для обработки подсеки[473]473
SKVRII: 1039 (Porajärvi).
[Закрыть]. Такие предметы, с помощью которых повышали плодородие матушки-земли, способствовали, по народным представлениям, передаче этого качества (чадородия) и девушке[474]474
SKVRII: 1039а (Porajärvi).
[Закрыть].
В одном из рассказов говорится, что дрова для ритуальной бани надо взять в ночь перед Ивановым днем с «трех девяти трехствольных сосен» (это девять сосен, у которых из одного корня растет по три ствола), причем только со среднего ствола. Потом взять ветки с девяти берез и сделать из них веник. Из трех родников и трех порогов взять воды и в бане вымыться ею. Остатки воды отнести обратно в пороги и родники, откуда вода была взята[475]475
Конкка А., Огнева О. Праздники и будни. Петрозаводск, 2010. С. 147.
[Закрыть].
Иногда баню топили специально собранными трижды-девятью сосновыми шишками[476]476
“SKVRII: 1043 (Porajärvi).
[Закрыть].
Воду (она называлась lembivezi – лемби-вода) для lemmennostokyly тоже готовили особую. Нужно было собрать дождевую воду во время грозы или принести из бурной, порожистой речки. Пригодной считалась также вода из родника, который иногда называли lemmenlähte родник любви, или особого ключа silmylähte. Когда брали воду, обязательно произносили заговор. Заговорные тексты могли быть разными, например: «Не беру есть, Не беру пить, Беру для лемби. В потоке Святого Егория, Для крещеной Анны»[477]477
SKS 76/ 3900 (Колатсельга).
[Закрыть]. Обливаться рекомендовалось водой, пропущенной через oravanpesä (букв.: – беличье гнездо; по всей видимости, это какое-то растение). Иногда это делали не только в бане, но и под водостоком дома во время восхода солнца[478]478
SKS 76/3906 (Колатсельга).
[Закрыть]. Особые свойства приобретала и вода, взятая «из трех порогов и трех родников». При этом всю воду, оставшуюся после мытья, следовало также «отнести обратно в пороги и родники, откуда вода была взята»[479]479
Конкка А., Огнева О. Праздники и будни. Петрозаводск, 2010. С. 147. SKVR II: 1043.
[Закрыть].
Родник, ключевая вода и обязательное обращение за помощью к духам воды во время обряда поднятия лемби очень часто фигурируют у приладожских карел. Набирая воду, они произносили: «Беру бутыль чистой воды, кувшин воды цвета золота, которой зябличка вымою, крылатую птичку очищу»[480]480
SKVR VII,5: 4711 (Kaavi).
[Закрыть]. Судя по некоторым заговорам, древнекарельское божество любви Лемпи [481]481
Подробнее о божестве Лемпи см.: Иванова Л.И. Народные представления и обряды, связанные с лемпи / Иванова Л. И., Миронова В. И. Kuldazet kukkizet da kaunehet kanazet. Магия поднятия лемби и свадьба в карельской народной культуре. Juminkeko, 2014. С. 30–36.
[Закрыть] было, вероятно, связано с водой:
Вставай, дева, из низины,
Тонкоподолая из родника,
Сними рабочее тряпье из риги,
Стряхни лесные одежды,
Надень лемби-рубашку,
Чтобы лемби шевелить!
Поднимайся, лемби, развеваться,
Слава, кровь пускать,
Поверни(?) месяц, разожги солнце,
Как и думу молодого мужчины!
Особое внимание уделяли приготовлению веника, который называли lembivastu (лемби-веник, или любовный веник). Чаще всего его ломали накануне Иванова дня, потому что веник для lemmennostokyly обязательно должен быть свежим. Делать его могли и сама девушка, и мать, и знахарка. Подчеркивалось, что ветки для веника необходимо рвать с особых пород деревьев, чаще всего с наиболее сакральных – березы, ольхи и рябины[483]483
SKVR VII, 5: 4713; ФА 1884/20 (Сельга).
[Закрыть]. В состав лемби-веника иногда входили не только ветки деревьев, но и разнообразные полевые цветы, травы и колосья зерновых.
Особое внимание уделялось локусам, на которых росли деревья, и количеству веток в венике: их должно было быть двадцать семь (то есть девять, умноженное на три; магическая сила цифры девять, согласно народным представлениям, увеличивалась в три раза). Ломали ветки на березе, стоящей рядом с муравейником или прямо в муравейнике[484]484
KKS. Helsinki, 1983. Osa III. S. 60.
[Закрыть], или по дороге к муравейнику, когда шли прятать в нем мыло, чтобы оно превратилось в магический предмет lembimuilu, поднимающий лемби[485]485
ФА 1884/20.
[Закрыть].
Ветки и цветы собирали также на девяти пригорках, холмах, произнося при этом: «Этот цветок красив, я еще краше. Как это дерево ветер качает, Пусть меня так лемпи укачивает»[486]486
SKS 76/3902 (Колатсельга).
[Закрыть]. У приладожских карел были такие слова: «Я делаю магический веник, Распушаю лемби-веник, Деревья красные, земли синие, Листья цвета лемби!»[487]487
SKVR VII. 5.4639.
[Закрыть].
Советовали рвать ветки и с деревьев, растущих вдоль дороги с правой стороны, которые касались лиц людей, проходящих мимо[488]488
SKS 76/3899 (Колатсельга).
[Закрыть]. Правая сторона (в отличие от левой и северной) считалась у карелов местом пребывания добрых духов-покровителей, а все остальные детали подчеркивали стремление девушки быть в центре внимания, «на пути» всех парней, не оставаться незамеченной. Олонецкие карелы рекомендовали наломать ветки с девяти различных пород деревьев, растущих вдоль по течению реки.
Иногда искали две березы, растущие с одного корня: с них надо было сорвать девять веток и добавить колосья ржи[489]489
SKS 441/662 (Ведлозеро).
[Закрыть]. Считалось, что девушка, которую парили таким веником, никогда не будет одинока, у нее всегда будет пара, будут женихи.
Рекомендовалось также идти на перекресток трех дорог. На этом сакральном локусе, обеспечивавшем знающему человеку в определенные временные промежутки проникновение в иной мир или общение с духами, традиционно проводилось множество самых разнообразных обрядов. Иногда надо было сходить на три перекрестка и на каждом наломать по девять вершинок берез. К ним следовало добавить девять ржаных колосьев и столько же веток цветущего иван-чая – и магический веник был готов[490]490
Макаров Г. Н., Рягоев В. Д. Образцы карельской речи: Говоры ливвиковского диалекта карельского языка. Л., 1969. С. 273–274.
[Закрыть].
Материалом для изготовления веника могли служить и сросшиеся в пучок мелкие веточки березы, которые по-карельски назывались tuulenkopra горсть ветра или tuulenpesä гнездо ветра[491]491
Virtaranta Р. Vienan kansa muistelee. Porvoo-Helsinki, 1958. S. 614.
[Закрыть]. По народным представлениям, использование такого веника вело к тому, что слава о девушке «с ветром» будет распространяться по всей округе, по всему миру. Сам ветер карелы одухотворяли, считая, что он обладает магической силой, считая, что он способен переносить и насылать на человека и доброе, и злое, вплоть до смертельных болезней и сумасшествия.
Поднимали лемби и с помощью веника, которым сразу после родов парилась женщина, особенно если она родила первым мальчика. Девушке следовало пойти вместе с ней в баню, там роженица хлестала своим веником девушку, которая во время ритуала обязана была стоять[492]492
SKS 76/3914 (Колатсельга).
[Закрыть]. Иногда парить себя таким веником могла и сама девушка.
Запрещалось париться веником, сделанным из веток, на которых куковала кукушка (у таких листьев одна сторона коричневатая)[493]493
KKS. Helsinki, 2005. Osa VI. S. 519.
[Закрыть].
Во многих текстах рекомендуется перевязывать веник красной нитью. Красный цвет в заговорах – это олицетворение жизненных сил, огня, а в данном случае и любовной страсти.
Зайдя в баню, веник продевали через (под) дверную ручку[494]494
Turunen A. Kalevalan sanat ja nieden taustat. Helsinki, 1981. S. 175.
[Закрыть]. Девушку парили такими вениками и обязательно произносили заговор. Иногда он был достаточно невинный: «Поднимайся, лемби, развевайся, Чтобы о славе слышали За девять морей, За половину десятого». Затем крестились, повернувшись на северо-восток: «Как северо-восточная сторона известна, Так и обо мне, Анне, еще больше слышали бы. Дева Похъёлы красива, Я еще краше. Церковный род пусть весь хвалит, Весь народ пусть смотрит. Свой народ пусть радуется За крещеную Анну»[495]495
SKS 76/3901 (Колатсельга).
[Закрыть].
Но и здесь были заклинания с ярко выраженным эротическим характером: «Встань, игральная кость, стой, кузнец, Поднимайся, kokko жеребца, На груди этой девицы, На зад этого зяблика. Сколько листьев, столько лемби, Сколько сережек, столько х…»[496]496
Virtaranta P. Vienan kansa muistelee. Porvoo-Helsinki, 1958. S. 614.
[Закрыть]. Или:
Сколько листьев, столько лемби,
Сколько веток, столько женихов.
Сколько веток, столько пенисов
Наталью пахать,
Все оглобли ломать.
Еще один вариант: «Сколько есть неженатых мужчин – все девушку брать! Сколько есть женатых героев – девушку хвалить!»[498]498
SKVRII: 1037 (Tulomajärvi).
[Закрыть].
Аналогичные заговорные формулы были записаны нами несколько лет назад в д. Зашеек Лоухского района.
Лемби-веник был предметом магическим, поэтому его нельзя было просто выбрасывать. Поскольку он обладал всей полнотой лемби, его следовало или уничтожить, или убрать в недоступное для всех место. Таким веником запрещалось подметать пол. Утилизация лемби-веника являлась частью обряда. Чаще всего его уничтожали (или убирали в укромное место) сразу после проведения lemmennostokyly. Иногда это делалось в Петров день[499]499
KKS. Osa 3. Helsinki, 1977. S. 60.
[Закрыть]. Существовало несколько вариантов утилизации. В одних случаях использованный веник убирали за верхнюю дверную притолоку в бане или забрасывали на крышу бани. В других его можно было сжечь на перекрестке. Пока костер горит, произносили: «Как огонь поднимается, так пусть и лемби поднимается. Как дым распространяется по воздуху, пусть так и лемби распространяется по миру. Пусть ее [имярек] ищут»[500]500
SKS 76/3899 (Колатсельга).
[Закрыть]. В некоторых текстах говорится, что нужно было не только сжечь веник, но и золу, оставшуюся от сожженного веника, развеять вдоль дороги: «Как этот огонь горел, так и моя лемби пусть сверкает. Как этот веник рассыпался, так пусть моя лемби распространяется»[501]501
SKS 441/662 (Ведлозеро).
[Закрыть]. В некоторых рассказах подчеркивается, что сжечь его надо «на костре из ольховых дров на росстанях трех дорог утром в Иванов день, возвращаясь домой с ивановского костра»[502]502
Конкка А., Огнева О. Праздники и будни. Петрозаводск, 2010. С. 152.
[Закрыть]. Иногда веник
бросали в озеро или реку[503]503
‘KKS. Osa 3. Helsinki, 1977. S. 60.
[Закрыть], жертвуя его духам-хозяевам воды. Чаще всего веник рекомендовалось отнести в муравейник. Иногда уточнялось, что он должен находиться за (!) изгородью на стороне леса или у обочины дороги по правую руку, то есть в «иномирном», но благосклонном к человеку (справа!) пространстве. Веник развязывали и втыкали в муравейник верхушками кверху[504]504
Макаров Г. Н., Рягоев В. Д. Образцы карельской речи: Говоры ливвиковского диалекта карельского языка. Л., 1969. С. 274
[Закрыть]. При этом произносили: «Как муравьи в муравейнике кишат, так и парни пусть вокруг Анны вьются»[505]505
ФА 1884/20.
[Закрыть].
Иногда рекомендовалось после проведения банного ритуала унести веник обратно в лес и «вместе с кусочком мыла, коровьего масла, с полотенцем, с старинной серебряной монетой, солью, пясточкою ржаной муки и иногда с лентой с косы» спрятать его в ржаном поле так, чтобы его не нашли подруги, которые вместе с находкой могут перенять и лемби. Все это заворачивалось в холщовую материю, укладывалось в берестяную коробку и лежало в поле в течение летних Святок. В последний вечер девушка так же незаметно забирала это сокровище, наполнившееся сакральной силой, и прятала в каком-нибудь укромном месте в избе, чаще всего в сундуке. Собираясь на праздничное гуляние или на посиделки, девушка умывалась с этим мылом, утиралась полотенцем, намазывала волосы маслом и вплетала в косу ленту – и могла «быть уверенной, что не останется “некко”, т. е. незамеченной парнями»[506]506
Лесков Н. Поездка в Корелу // Живая старина. 1895. Вып. 3–4. отд. 1. С.292.
[Закрыть].
Часто рекомендовалось забросить веник на крышу бани[507]507
KKS. Helsinki, 1983. Osa III. S. 60.
[Закрыть]. Подчеркивалось, что никто не должен наступить ни на сам веник, ни на то место, где он спрятан, иначе им воспользуются недоброжелатели и уронят лемби[508]508
SKVR VII, 5: 4708 (Kaavi); 4815 (Kaavi).
[Закрыть].
Иногда лемби-веник становился ритуальным предметом во время обряда гадания. Веник забрасывали на крышу бани и смотрели, в какую сторону указывает его комель. Оттуда и ждали жениха[509]509
Turunen A. Kalevalan sanat ja nieden taustat. Helsinki, 1981. S. 175.
[Закрыть]. Во время зимних Святок в девичьих гаданиях использовался и веник, которым парились в самой обычной бане. Следовало встать рано утром, намочить веник в озере, подмести весь дом, мусор собрать в передник и отнести его на перекресток. Далее смотрели, кто первый наступит на это место. Если парень – к скорому замужеству, если собака – девушку будут ругать, если лошадь – она уедет из дома[510]510
Virtaranta Р. Lyydiläisiä tekstejä. Osa 3. Helsinki, 1964. S. 18.
[Закрыть].
Часто подчеркивается, что этот лемби-веник следует убрать так, чтобы он никому не попал в руки. Если, к примеру, недоброжелатель положит его под камень или сожжет, лемби парившейся девушки непоправимо упадет[511]511
Virtaranta P. Lyydiläisiä tekstejä. Osa 3. Helsinki, 1964. S. 16.
[Закрыть]. С такой же целью любовный веник относили в подстилку свиньям и топтали его сверху. Считалось, что этот сглаз rike будет держаться до тех пор, пока не очистят девушку puhdistetaan и не поднимут ее лемби[512]512
Lykyn avain. 999 vanhaa taikkaa ja uskomusta/Toim. J. Nirkko. Helsinki: SKS, 1991. S. 43.
[Закрыть].
Всегда подчеркивается, что во время проведения любовного ритуала в бане все волоковые окошки или труба обязательно должны быть открыты, чтобы был «открыт» и путь для распростанения девичей лемби и заговорных слов, произносимых знахарем.
В бане девушку не только хлестали веником, но и проводили иные ритуальные действия, особенно если ей грозило остаться в старых девах. Чтобы очистить девушку от воздействия злых духов, от вероятной порчи или сглаза, ее продевали сквозь рябиновый обруч[513]513
Сурхаско Ю. Ю., Никольская P. Ф. Баня в семейном быту карел // Обряды и верования народов Карелии. Петрозаводск, 1992. С. 75.
[Закрыть]. Здесь сакральны и сама рябина, и круг-обруч, сделанный из нее[514]514
Катаров Е. Шаманский обряд прохождения через отверстие // Доклады АН СССР. Сер. В.М., 1929. № 11. С. 189–192.
[Закрыть]. Продевание сквозь рябиновый обруч с целью очищения производили не только в бане, но, например, рядом с родником[515]515
SKVR VII, 5: 4714,4716.
[Закрыть].
В Сямозерье в особых случаях («Pidävhäi tytöl lembi loadie järilleh libo voimatus on» – «Надо ведь девушке снова лемби сделать или болезнь есть») знахарка брала воду из бурной, порожистой реки со словами, что «берет ее из иорданской реки, из святого потока [для Маши] крещеной; беру не пить, беру не есть, а беру для лемби крещеной» – «Otan vetty joven Jordanas, Pyhänniemen pyördies [Masai] risfikanzal; en ota syvvä, en ota juvva, otan risfikanzal lemmekse». Затем сжигала в бане части трех старых борон и сох, которыми обрабатывали пожогу в лесу. После этого она открывала в бане и трубу, и волоковое окно, и дверь. С одной стороны, с помощью этих символических действий как бы открывался вход для всех покровителей, духов-хозяев (и воды, и дома), а с другой – выход для распространения по миру девичьей лемби. Девушка мылась и парилась. Знахарка складывала крест-накрест три головешки (оберег и обращение к культу огня), ставила девушку и обливала принесенной из реки водой. При этом читали заговор:
Kippu kiirehil tylikybenil,
К’ei voidas ristikanzal
Bessuuzennoit, bessääzennöit
Maata ni istuo,
Syvvä ni juvva,
Aioin piettäs [Masoa] ristikanzoa
Duumil hyvil, ajatuksil parembil;
Kai mengäh nämät duumat, ajatukset
Pogostois pogostois,
Linnois da linnois,
Herrois da herroih,
Pappilois da pappiloih,
Saarilois da saariloih,
Brihas da brihan korvah;
Kui tämä astivu moan murendav,
Nenga ristikanzas täs
Rikkiet da rikotekset murendakkah;
Kui adru kivet, kannat kaivav,
Moan liikuttav,
Nenga ristikanzas
Rikkiet, rikotekset
Kai kaivakkah eäreh;
Mendähäs pohjaizil puolil,
Tulemattomil dorogoil,
Tiedämättömäl tiel[516]516
SKVRII: 1039 (Porajärvi), 945 (Tulomajärvi).
[Закрыть].
Как спешат быстрые огненные искры,
Так и крещеные
Бессуженые, безряженые
Не могли бы ни спать, ни сидеть,
Ни есть, ни пить,
Всегда бы о (Маше) крещеной
Думали хорошо, вспоминали добром;
Пусть все эти думы, молва эта
Идет от погоста к погосту,
От города к городу,
От господ к господам,
От попов к попам,
От острова к острову,
От парней к парням (из уха в ухо);
Как эта борона землю разбивает,
Так бы и среди крещеных этих
Разбивались порчи и сглазы;
Как соха пни и камни корчует,
Землю рыхлит,
Так и от крещеных
Все порчи и сглазы
Выкапывало бы прочь;
Пусть уходят на северную сторону,
На безвозвратные пути,
Незнаемые дороги.
В некоторых архивных записях говорится, что баню обязательно надо истопить «дымную, горькую» kargei. В ней произносили: «Поднимайся, лемби, развевайся, О славе пусть услышат После того, как в этой бане помылась, Дымом бани обкурилась»[517]517
SKS 76/3904 (Колатсельга).
[Закрыть].
Главной целью банного обряда поднятия лемби было добиться того, чтобы девушка вышла замуж. Поэтому после замужества lemmennostokyly уже ни при каких обстоятельствах не топили. Об этом говорят многие информанты: «Баня поднятия лемби только для девушек, а не для женщин». Последней такой баней в жизни девушки можно (но только с некоторой долей условности!) считать невестину баню во время свадебного обряда, о которой мы писали выше. Там невеста, во-первых, делится своей лемби с подругами. Они моются одной водой, парятся одним специально подготовленным веником, получают этот веник в дар от невесты и обязательно развязывают, рассыпают его, подчеркивая прощание невесты с девичьей волей. Во-вторых, в этой ритуальной бане невеста закрепляет свою лемби-любовь уже с одним конкретным парнем, будущим мужем. Она надевает на себя рубашку, которую подарит жениху. А на воде, которой она обливалась, испекут свадебные пироги и сварят кофе для будущего мужа. Таким образом, во время свадебной бани невесты лемби находится на самом пике своего развития.
Внимание! Это не конец книги.
Если начало книги вам понравилось, то полную версию можно приобрести у нашего партнёра - распространителя легального контента. Поддержите автора!Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?
