Текст книги "Счастье Мелинды"

– Я пощадил тебя, но сейчас выдам солдатам на потеху, как шлюху, ранившую их товарищей, – продолжал Джеффри, встряхивая Мелинду.

– Как жаль, что я не убила тебя, болотный негодяй, прощелыга Нили, – прошипела она и плюнула в его ненавистное лицо.

Он влепил ей пощечину и потащил вниз, на террасу, осуществляя свою угрозу. И вот она уже стоит посреди круга хохочущих солдат, поедающих ее вожделеющими глазами. Еще мгновение – и сержант толкнул ее в толпу. Мелинду подхватили жадные мужские руки, остатки ее растерзанного платья были тут же сорваны, и девушка предстала во всей красе перед потрясенными солдатами – стройная фигура, высокая грудь, длинные точеные ноги, копна рыже-золотистых волос, стекающих по покатым плечам и доходящих до узкой талии. Солдаты-янки невольно отступили, не в силах осквернить такую красоту. Она стояла, гордо выпрямившись, тело ее светилось как мрамор бесценных античных статуй в ее саду, а за спиной пылал ее дом.

Внезапно пахнуло нездешним холодом, и черная тень потянулась к ногам девушки. Она отчетливо поняла, что сейчас умрет, но не испугалась – зачем ей жить после сегодняшнего позора? На пороге небытия ее обступили тени обожаемых родных, едва различимые в ярком солнечном свете. Бабушка и дедушка, мама и папа светло улыбались и протягивали ей руки.

– Сейчас иду, ждите, – шепнула она и радостно улыбнулась им в ответ.

– Она сошла с ума… – испуганные солдаты попятились от ненормальной южанки.

Спасение пришло неожиданно, как будто небеса услышали беззвучные молитвы семьи Келли-Лаумер и послали на помощь отряд конфедератов. Джонни, воины в серых мундирах, подскакали со стороны сада и осыпали отряд янки прицельным огнем. Ноги Мелинды подогнулись, она упала на террасу, откатываясь под защиту каменной балюстрады, чтобы не попасть под случайный выстрел. «Как быстро учишься всему на войне!» – думала она, сжимаясь в комок на мраморном полу и наблюдая в просвет между столбами балюстрады за боем. Оба отряда выхватили сабли, и сошлись в ближнем бою. Конфедераты оказались сильнее – южан с детства обучают фехтованию – и вскоре жалкие остатки отряда янки бесславно бежали. Исчез и сержант Нили. Опозоренная им девушка больше не видела его и не могла попросить спасителей задержать негодяя.

– Мелинда! Мелинда! – раздался звонкий голос.

Девушка поднялась из укрытия на зов тети.

– Я здесь, тетя Джина, – хрипло проговорила она. Мисс Келли подбежала к племяннице – стройная миловидная женщина небольшого роста с каштановыми волосами, уложенными в высокую прическу – и прижала к себе бедную девушку.

– Бедное мое дитя, как я за тебя волновалась, – приговаривала она, гладя ее по щекам и волосам, и все слезы, которые сдержала Мелинда в этот страшный день, прорвались наружу. Она обмякла и зарыдала, ничего не видя вокруг.

К женщинам подошел Тони Тейлор, командир отряда, пришедшего на помощь. До войны он бы их добрым соседом, владельцем «Кипарисовой рощи», а за отвагу под Шилоу получил звание капитана. Сейчас ему было двадцать пять лет. Этот высокий золотоволосый красавец выглядел элегантным и после схватки с янки. Казалось, в его янтарных глазах навсегда застыло лениво-чувственное выражение. Но нередко эти глаза загорались золотыми искорками, когда он приглашал мисс Лаумер на тур вальса. А год назад на балу в честь дня рождения миссис Лаумер, когда танцы из бального зала постепенно переместились на залитые лунным светом лужайки перед домом, Тони осмелился, кружа Мелинду в вихре быстрого вальса, отступить в тень вечнозеленой изгороди и прижаться пылающими губами к нежным девичьим губкам. Тогда она не оттолкнула его. Это был ее первый опыт, ведь ее жених Клейтон Марш никогда не пытался ее поцеловать – он боялся напугать юную невесту. Но Мелинда была разочарована. Разве о таких поцелуях она мечтала, читая тайком романы?

Тони подбежал к спасенным им женщинам. Он был потрясен несчастьями, обрушившимися на его соседей, а с мисс Мелиндой связывал далеко идущие планы. После войны ей придется сделать выбор – Клейтон Марш или Тони Тейлор.

– Леди, примите мои соболезнования, – говорил он, поспешно срывая с себя мундир. Набросив его на плечи Мелинды, он успел подхватить ее на руки. Девушка потеряла сознание, и в это же время обрушилась крыша горящего особняка.

Прошел месяц. Мелинда поправлялась от приступа нервной горячки, вызванного потерей чести и дома. Девушка уже вставала с постели и почти все время проводила в саду «Кипарисовой рощи», поместья их соседей Тейлоров. Тони отвез туда потерявшую сознание Мелинду и расстроенную Джину сразу же после трагедии. Потеря дома тяжким бременем легла на хрупкие плечи мисс Келли, но она вместе с Линой и ее мужем Джонасом начала раскапывать развалины рухнувшего фамильного гнезда, как только они остыли. И кое-что спасти удалось – серебряную посуду из тайника, несколько шкатулок с фамильными драгоценностями. Роскошная одежда, меха, мебель сгорели полностью, но, имея серебро и драгоценности, можно думать о будущем.

Ночи Джина просиживала у постели племянницы, ловя каждый ее вздох и моля Бога не забирать ее девочку. От некогда большой семьи остались в живых только Джина и Мелинда, но девушка была так слаба, что тетя почти не верила в ее выздоровление. В первый же вечер, вымыв Мелинду и уложив ее в постель, Джина подошла к миссис Тейлор и шепотом попросила таблетки доктора Килмера от женских болезней. Недрогнувшей рукой она раздавила их между двумя серебряными ложками, растворила получившийся порошок в четверти стакана воды и влила лекарство в пересохшее горло племянницы. Гордая кровь многих поколений аристократов никогда не смешается с кровью безродной «белой рвани». Сама Джина не вышла замуж потому, что родители не одобрили ее выбор. Юджин Джонсон был красив, их родители дружили и были добрыми соседями, но, к сожалению, Джонсоны не смогли вспомнить шесть поколений своих предков. А Джон Келли был слишком горд для того, чтобы его зятем стал человек, не имеющий возможности предъявить приличную родословную.

Джина вытерла слезы и усмехнулась. Все ее предки перевернулись бы в склепах, если бы узнали, что случилось с Мелиндой. Но Бог милостив…

Когда девочка поправится, тетя увезет ее отсюда. Раньше, до войны, ее можно было бы послать в монастырь, чтобы в его спокойной тишине излечить раненую душу, а сейчас нужно уехать далеко отсюда. Мисс Келли связалась с поверенным их семьи, поручила ему продать серебро и кое-что из драгоценностей. Вырученной суммы хватило на то, чтобы совершить купчую на ранчо близ городка Пуэбло, территория Колорадо. Через два месяца все было готово к переезду. Но добираться в Колорадо надо кружным путем – не могли же две женщины перейти линию фронта. Новый Орлеан был взят, и на север не было другого пути, кроме, как морем. Посоветовавшись с поверенным, мисс Келли решила добираться в Нью-Йорк через Багамские острова. Президент Линкольн издал указ, позволяющий каждому американцу стать владельцем свободной земли. Первые такие земли раздавали на территории Небраска. Джина решила добраться до Нью-Йорка на корабле, идущем из Нассау, провести зиму на севере, и оттуда с обозом переселенцев отправиться в Небраску.

С тревогой наблюдала Джина, как ее племянница отгораживается своими страданиями от внешнего мира. Она похудела, радость жизни оставила ее, на бледном лице застыло горестное выражение. Особенно изменились глаза, они утратили связь с душой, стали холодными, пустыми. Мелинда поклялась себе, что больше никогда ни один мужчина не коснется ее.

«Я скорее убью себя, чем снова вынесу кошмар мужских прикосновений», – думала она и постоянно носила с собой кольт. Она не плакала, но все время, остававшееся от работы по хозяйству, посвящала тренировкам в стрельбе на поражение. В саду «Кипарисовой рощи» единственный на тот момент негр Джонас, оставшийся со своими хозяйками, устроил стрельбище для молодой мисс. Только он и его жена Лина, бывшая няня Джины и Мелинды, не бросили своих хозяек. Остальные негры разбежались, а пожилая негритянская чета согласилась сопровождать хозяек в Колорадо.

Понемногу Мелинда начала сознавать, что с ней случилось. Душевная боль была невыносима, но девушка задумалась о своем будущем. Однажды у себя в комнате, чистя кольт после усердной тренировки, Милли была в приподнятом настроении, ее успехи в стрельбе поражали – сегодня она разбила в воздухе десять из десяти бутылок, подкинутых Джонасом. Юная леди смыла с рук остатки ружейного масла, умылась и поспешила на кухню, где миссис Тейлор и мисс Келли готовили обед. Обе леди вели неспешный южный разговор, а их проворные изящные руки, казалось, порхали над кухонным столом – миссис Тейлор чистила яблоки для пирога, а мисс Джина раскатывала тесто.

Мелинда, приподняв скромный светлый кринолин, вприпрыжку спускалась по лестнице, ведущей в кухню. Она уже слышала мягкие голоса обеих женщин и улыбалась, радуясь возможности побыть в кругу близких людей, но слова миссис Тейлор привлекли ее внимание:

– Как вы думаете, дорогая Джина, не согласится ли ваша дорогая Мелинда составить счастье моего дорогого Энтони?

– У Мелинды уже есть жених, – спокойно ответила Джина, продолжая раскатывать тесто.

– Но как вы ему объясните происшедшее? – мягко спросила миссис Тейлор.

– Мы расскажем ему обо всем, он вправе знать, что произошло с его нареченной невестой, – спокойно, как о давно решенном деле, сказала мисс Келли.

– Но поверит ли он? – продолжала хозяйка.

– Мистер Клейтон Марш – джентльмен, любит мою Мелинду, наши семьи давно знакомы, и он не обидит нас грязным подозрением, – холодно произнесла мисс Джина, и только белые костяшки пальцев, стиснувших скалку, выдали ее волнение.

– Мой сын тоже любит вашу племянницу, знает, что с ней произошло, но все-таки хочет жениться на ней, – холодно сказала миссис Тейлор.

– Благодарю вас за добрые слова, но моя племянница и мистер Клейтон Марш все уладят после войны, – ледяным тоном ответила Джина, яростно раскатывая тесто.

Мелинда сделала приветливое лицо и, изо всех сил топая каблучками, спустилась в кухню.

– Добрый день, дамы, – девушка присела в маленьком реверансе, вспомнив хорошие манеры.

– Добрый день, дорогая, – ответила хозяйка.

– Сегодня ты чудесно выглядишь, моя радость, – сказала Джина.

– Каковы успехи в стрельбе?

– Я расстреляла десять бутылок из десяти, – похвасталась Мелинда и продолжала:

– Могу ли я поговорить с вами, тетушка?

– Конечно, моя дорогая, – ответила Джина, положила скалку и сняла фартук:

– Не прогуляться ли нам по саду? День сегодня чудесный.

– Нет, поднимемся в мою комнату, – попросила Мелинда и, поддерживая тетушку под руку, повела ее по лестнице. Усадив Джину на легкий плетеный диванчик у окна, девушка резко заявила:

– Тетя, я не хочу выходить замуж за Тони Тейлора.

– Ты подслушивала по своей давней привычке? – удивилась старшая леди.

– О, совершенно случайно, – надула губы Мелинда. – Я прошу у вас прощения, но, согласитесь, так можно узнать много интересного.

Джине не хватило духу отругать племянницу за неподобающее леди поведение – впервые за последнее время в ее глазах появился веселый огонек.

– А как же мистер Клейтон Марш? Ты не собираешься за него замуж?

– Нет, я не хочу ни за кого выходить замуж.

– Что ж, это твоя жизнь, но хотя бы напиши Клейтону Маршу письмо и верни его слово. Обручальное кольцо, к сожалению, потерялось, но после войны мы возместим его стоимость, – спокойно сказала Джина, молясь в душе, чтобы к концу войны племянница одумалась.

– Неужели мы можем еще позволить себе раздавать бриллианты? – с почти прежним лукавым смешком спросила Мелинда.

– Все еще можем, – ответила Джина.

– Что удалось спасти? – поинтересовалась девушка.

– Серебряную посуду и шкатулки с драгоценностями. Золотая посуда превратилась в слитки, а наша чудесная мебель и хрустальные люстры, портреты предков, сервский фарфор, меха – все сгорело, разбито, – ответила Джина и судорожно всхлипнула.

– Не плачьте, дорогая тетя, – вскрикнула Мелинда. – У нас хоть что-то осталось.

– Да, ты права, – всхлипнула Джина и, обняв племянницу, притянула к себе. – Я так рада, что ты поправилась, Милли, – и поцеловала ее дрожащими губами.

– Да, я поправилась, – вздохнула девушка. – Но никогда уже не буду прежней.

– Так ты не возражаешь против переезда в Колорадо, моя девочка? Наш поверенный подобрал там для нас чудесный домик в испанском стиле, – ласково спросила Джина.

– Нам надо уехать отсюда, – сказала Мелинда. – Это избавит меня от притязаний Тони Тейлора.

– И от Клейтона Марша, – тихо сказала тетя.

– Я удивляюсь, как дедушка разрешил ему обручиться со мной, – вздохнула Мелинда. – Ведь прадед Клейтона был незаконнорожденным.

– Сыном английского герцога, – добавила тетя. – И ты могла бы когда-нибудь стать герцогиней.

– Да, это меняет дело, – подхватила Мелинда и прижалась к Джине. – Тетушка, я в таком долгу перед вами за то, что вы сделали для меня.

– Пустяки, дорогая, – ответила та. – Думаешь, мне без тебя что-нибудь нужно? Все наши драгоценности я спасала для тебя.

– А где они? – поинтересовалась Мелинда.

– Ты не поверишь, – хихикнула Джина. – Под матрасом нашего старого Джонаса.

– Наверное, ему неудобно спать на нашей фамильной диадеме, – засмеялась девушка, но Джина побледнела:

– Я же совсем забыла про нее.

– Вы не вскрывали дедушкин сейф? – удивилась Мелинда.

– Вход в папин кабинет оказался завален рухнувшим потолком,

– ответила Джина.

– А окно? Вы не пытались влезть в окно?

– Я так растерялась, – жалобно сказала Джина.

– Ты лежала без памяти…

– Ну-ну, все уже прошло, – ласково сказала Мелинда и поцеловала руку тети.

– А не влезть ли нам сегодня в окно дедушкиного кабинета?

Джина смахнула слезы и улыбнулась:

– Как хочешь, дорогая.

– Мы пойдем сегодня ночью, – сказал Милли.

– Ты вполне здорова, детка? – встревожено спросила Джина.

– Я лазила в это окно с четырех лет, – засмеялась Мелинда.

– И, тетушка, мне не понравилось, как миссис Тейлор обходится с вами.

– Она хозяйка дома, дающего нам кров после случившегося с нами несчастья, не забывай об этом, – строго сказала Джина.

– Тейлоры всегда нам завидовали, – хмыкнула Мелинда.

– Тетя, дорогая, я уже совсем поправилась и не буду вам в тягость, – и она умоляюще посмотрела на Джин.

– Что ж, давай подумаем, как это устроить, – улыбнулась мисс Келли.

Южная ночь наступила быстро. После скромного ужина – но яблочный пирог удался на диво – дамы пожелали друг другу спокойной ночи и разошлись по спальням. Мелинда не собиралась спать, она металась по комнате, пытаясь ходьбой заглушить нервное напряжение. Наконец она остановилась и попыталась думать логически – что ей нужнее всего сегодня ночью? Конечно, пистолет. Она быстро разобрала кольт, собрала его и перезарядила, а потом привязала к правой ноге около колена кожаным ремешком. Приятная тяжесть знакомого оружия придала девушке уверенности. Милли надела сатиновое траурное платье, черный рабочий фартук и набила его карманы запасными патронами. Что еще? Свечи и спички. Она спустилась на кухню, пошарила в шкафах и прибавила к своему снаряжению коробку шведских спичек и четыре восковые белые свечи, поднялась к комнате тети и, осторожно царапая дверь, позвала:

– Тетя Джина, нам уже пора.

Дверь открылась. Джина стояла на пороге в черном платье и черной кружевной мантилье.

– Пойдем, моя девочка.

Женщины осторожно спустились вниз. До "Райского уголка" от "Кипарисовой рощи" по дороге около двадцати миль. Лесом, конечно, короче, но леди никогда не вошли бы в него ночью. Негры их плантации рассказывали шепотом жуткие истории про таинственных существ, обитающих в этом лесу, и кое-какие слухи дошли до хозяев. А там, где лес подходил к болоту, стояла жалкая хижина семейства Нили. Как хотелось Мелинде никогда в жизни не знать об их существовании.

В конюшне хозяек ждал негр Джонас. Он уже оседлал трех лошадей и подсадил дам в седла. После короткого, но яростного разговора шепотом леди смирились с тем, что он будет их сопровождать, и Джонас поехал сзади, как грум, сопровождающий дам-амазонок. Джина и Мелинда ехали рядом.

В былые времена они садились в седла в бархатных или шелковых амазонках, застегнутых на драгоценные камни, оправленные в золото. Мисс Келли любила рубины, мисс Лаумер больше подходили сапфиры и изумруды. Их высокие цилиндры обвивали тонкие вуали, развеваемые свежим встречным ветром. Шлейфы дам свисали до земли. Сопровождали хозяек красивые чернокожие грумы в белых лосинах, париках и цилиндрах. Ливреи у них были ярко-алые, украшенные золотыми позументами. Белые леди страстно любили верховую езду и выезжали почти каждое утро, на рассвете, пока яростное южное солнце не нагрело воздух. Безмятежная, счастливая, довоенная жизнь. Как бы ни хотелось вернуть драгоценное прошлое, надо жить дальше.

В молчании они ехали около часа, стремясь скорее увидеть родной дом. Развалины, чернеющие в серебристом свете полной луны, предстали перед путниками неожиданно. Слезы выступили на глазах всех троих – печальный конец прежней жизни, единственно им знакомой, грудой закопченных обломков лежал перед ними. Но слезами горю не помочь, нечего и стараться. Сердито утерев глаза рукавом траурного платья, Мелинда направила своего мерина в объезд дома, под окно дедушкиного кабинета. Леди спешились с помощью верного негра, он взял лошадей под уздцы, закинул поводья на закопченные мраморные солнечные часы, все еще стоящие посреди сгоревшего розария, и подошел помочь хозяйкам забраться в окно кабинета "дорогого старого массы". Стекло лопнуло от бушевавшего здесь пламени. Очень осторожно, чтобы не порезаться, Мелинда перелезла подоконник и зажгла свечу. Быстро оглядев комнату, она увидела, что вся роскошная обстановка погибла в огне, на полу лежит толстый слой пепла, даже обивка стен из тисненой кордовской кожи выгорела. Милли прилепила зажженную свечу над тем местом, где находится сейф, спрятанный в стене, вынула пистолет и попросила тетю с Джонасом отойти подальше. Они отступили, а девушка резким движением выбила остатки стекла из рамы, вернула кольт на место и протянула тете руку, помогая влезть в окно. Джина перешагнула подоконник и горестно оглядела комнату:

– Боже, Боже, ничего не осталось.

– Надеюсь, содержимое сейфа не пострадало, – процедила Мелинда.

– Как же мы его откроем? – воскликнула Джина.

– Где дедушка хранил ключ?

– В своем столе, в потайном ящике.

– Да, от стола мало что осталось, – с иронической усмешкой сказала Мелинда, глядя на кучу остывших углей. Джина растерянно провела рукой по лбу:

– Я так надеялась, что мы найдем ключ.

– Не волнуйтесь, тетушка, – сказала Мелинда, вынула из кармана фартука еще одну свечу, зажгла ее от первой и подала Джин.

– Посветите мне, пожалуйста, – и, подойдя к стене, принялась очищать ее от клочьев обгоревшей обивки. Милли была спокойна и собрана. Ей казалось, что дедушка и бабушка, мама и папа стоят рядом и подсказывают, что ей надо сейчас делать. Вскоре опаленная огнем в нескольких местах дверца сейфа появилась перед наследницами.

– Дайте мне свечу, тетушка, – попросила Мелинда и, приподнявшись на цыпочки, прилепила вторую свечу к стене. Девушка приготовилась стрелять в замок – должен же он открыться.

– Отойдите, тетя Джина, я сейчас открою этот сейф, – холодно усмехнувшись, Мелинда небрежно, через плечо, ткнула пальцем в дверцу и застыла от изумления – замок вдруг повернулся с мелодичным щелканьем. Онемев, женщины смотрели и слушали – дверца сейфа приглашающе открылась. Они упали на колени и горячо возблагодарили Господа за его милость.

Встав, они направились к сейфу, но гадкий смешок громко прозвучал в ночной тишине. Дамы подскочили, как ужаленные – в окно заглядывали два бородатых типа и, гнусно ухмыляясь, рассматривали растерявшихся женщин. Свежий воздух южной ночи наполнился запахами застарелого пота, перегара, несвежей одежды, исходившими от двух оборванцев. Джина и Мелинда их тут же узнали. Двое из болотных братьев Нили, белой рвани, возомнившей себя ровней Лаумерам и Тейлорам из-за того, что их собственный клочок лесистого заболоченного леса вклинился между землями двух обширных плантаций.

– Мисс Джина Келли, мисс Мелинда Лаумер, какая приятная встреча, прекрасные леди, – глумливо протянули братцы.

– Джентльмены, – слегка присела Мелинда, а мозг ее лихорадочно работал в поисках выхода из новой ловушки. Леди, занятые своим наследством, утратили бдительность.

– Прекрасные леди нас заждались, – протянули братья с ленивым южным акцентом и забрались в окно.

– Что вы делаете на нашей земле? – вышла вперед Джина.

– Была ваша, – хмыкнул Джаспер Нили – старший из шалопаев-братцев.

– Вы нарушили границу чужих владений, – резко сказала Мелинда.

– Предлагаю вам немедленно уйти.

– Сейчас, разбежались, – протянул младший брат с нехорошим блеском в глазах. Мелинда передернулась от отвращения – так смотрел на нее негодяй Джеффри Нили, и теперь она всегда узнает этот мужской похотливый взгляд. Ее затошнило от омерзения, но усилием воли она подавила панику, а мозг ее холодно просчитывал варианты спасения. Делать нечего, придется убить братцев того негодяя.

– Джаспер, я хочу младшую, – заныл Джилберт Нили.

– Наливной персик, так и ждет мужских прикосновений…

Старший дал младшему дружеский подзатыльник и объяснил:

– Я для начала, займусь, мисс Мелиндой, давно на нее смотрю, а ты начни с тетушки, потом поменяемся.

Мелинда громко икнула, схватила Джину за руку и оттащила себе за спину.

– Надменным аристократкам, кажется, не по нраву наше общество, а, Джаспер? – осклабился младший брат.

– Точно, их изящные ножки подгибаются, а по бархатным шкуркам бегут мурашки, – протянул Джаспер.

– Не делайте нам больно, добрые господа, – закатив глаза, простонала Мелинда.

– Ладно, я сегодня добрый, – согласился Джаспер.

– Бить не буду, так, самую малость, рук-ног тоже не выкручу.

Два брата с совершенно определенными намерениями двинулись к женщинам. Джина испустила пронзительный вопль и шарахнулась, потянув за собой Мелинду. Джонас крякнул и загородил хозяек.

– Ого, что это? – вскричал Джаспер, заметив приоткрытую дверцу сейфа. – Так вот где хранятся знаменитые сокровища Келли и Лаумеров. Напрасно мы рыли под фундаментом их дома и во дворе.

– Я предпочитаю их женщин, – хмыкнул Джилберт. – Как война все меняет. Подумай, раньше эти надменные аристократки не посмотрели бы в нашу сторону, а сейчас нам достанутся и они, и их сокровища.

Джина протестующе вскрикнула:

– Нет, лучше смерть.

Джонас напрягся и вытащил из-под своей широкой рубахи дробовик.

– Пока я жив, миз Джина, миз Мелинда, белая болотная рвань вас не коснется, – заявил преданный негр.

– Джонас, отойди, я не хочу твоей смерти, – резко велела ему Мелинда.

– Как, ты готова отдаться этим негодяям? – ахнула Джина.

– И ублажу их, как сумею, опыт у меня уже есть, – невесело усмехнулась юная леди.

Джаспер подтолкнул локтем Джилберта и довольно проговорил:

– Значит, Джеффри нам тогда не соврал, а мы ему не поверили. Что ж, леди, мы ждем.

– Милли, одумайся, – вскрикнула Джина.

– Тетя, пожалуйста, не сопротивляйтесь, я сама разденусь, и, умоляю, следуйте моему примеру, – дрожащим голосом проговорила Мелинда, выставила вперед правую ногу, приподняла юбку и медленно потянула ее наверх.

– Только не мучайте нас, – дрожащим голосом лепетала она. Братья, Джина, Джонас с открытыми ртами смотрели, как обнажается стройная ножка в черном шелковом чулке. Белые пальцы Мелинды скользили все выше, и сомкнулись на рукоятке кольта. Молясь о том, чтобы мушка не зацепилась за кожаный ремешок, удерживающий кольт, девушка выхватила оружие, большим пальцем опустила предохранитель. Первый выстрел с бедра поразил распаленного похотью Джаспера в грудь, второй – Джилберта в горло. Держа кольт обеими руками, Мелинда методично, как на тренировке, расстреляла всю обойму. Убитые рухнули на пол.

– Вы, джентльмены, недооцениваете аристократок, – холодно протянула Мелинда, перезарядила дымящийся револьвер, подошла к окровавленным телам и, дважды выстрелив, вдребезги разнесла головы несостоявшихся насильников. Брызнувшие мозги и кровь сделали внутренность обгоревшего кабинета еще мрачнее.

– Теперь займемся сейфом, – сказала Мелинда, отвернулась от убитых и подошла к семейному тайнику. Запустив туда руку, она вытащила шкатулку.

– Посмотрите, тетушка, – сладким голосом позвала она, и бледная дрожащая Джина слабо улыбнулась, увидев знакомую вещь.

– Я помню, как матушка в этой бриллиантовой диадеме открывала ежегодный бал в Золотом зале нашего дома, – мечтательно протянула мисс Келли, нежно ощупывая шкатулку, и крышка открылась. Затаив дыхание, дамы рассматривали изящную диадему, серьги, подвески, ожерелье и браслеты, переливавшиеся в свете двух свечей.

– Бедняжка Клэр венчалась в этих бриллиантах, – выдохнула Джина. – И ты могла бы…

– О, пожалуйста, тетя, – попросила Мелинда и резко захлопнула шкатулку. – Я никогда не выйду замуж! – она вздрогнула и спрятала на место свой кольт. Девушку охватило злобное веселье – у нее есть оружие, и с его помощью она смогла защитить себя и своих близких. Джонас тихо отступил и спрятал дробовик под свою широкую рубаху из мешковины. Он не хотел еще больше смущать миз Милли. Дробовик – хорошая поддержка кольту.

Джина в полуобмороке прижимала к груди большую шкатулку с фамильными бриллиантами.

– Пойдемте, тетушка, – сказала Мелинда и обняла Джину за талию.

– Идем, моя девочка, – согласилась она.

– Не смотрите на этих несчастных, дорогая тетя. Не надо было нападать на нас!

– Уверена, они будут мне сниться еще много месяцев, – нервно сказала Джина, обходя трупы несостоявшихся насильников.

– Зато мы живы, – произнесла Мелинда, поддерживая тетю. Джонас вылез в окно и помог своим хозяйкам перебраться через оконную раму. После мрачного, как преддверие ада, кабинета, где плавал пороховой дым, и смешивались запахи недавно пролитой крови и сгоревшей месяц назад мебели, было истинным счастьем выйти под звездное небо и вдохнуть полной грудью свежий ночной воздух. И тут Мелинда задрожала и ухватилась за обгоревшие мраморные часы. Ноги отказывались держать ее, ведь только сейчас она поняла, что сделала – ей пришлось противостоять с оружием в руке двум матерым бандитам и убить их. Мелинда содрогнулась, ее желудок неприятно сжался. Ей пришлось…

Нет, она убила… Да, она хладнокровно расстреляла насильников, покушавшихся на ее честь. Они бы не оставили ее в живых после этого. Ее и тетю… Месяц назад, после совершенного над ней насилия, она пыталась, но не смогла убить насильника, старшего из братьев Нили. Мелинда хмыкнула. Какая ирония судьбы – младшие братья поплатились за отвратительное деяние старшего.

В дом Тейлоров ночные путешественники вернулись перед самым рассветом и тихо, как призраки, проскользнули в свои спальни. Шкатулку с драгоценностями взяла в свою комнату мисс Келли. Мелинда машинально разделась и рухнула на кровать. Девушка очень устала, но гордилась собой: фамильные бриллианты вернулись к своим хозяйкам, бандиты Нили, угрожавшие им насилием, мертвы. Недомогание, сразившее Мелинду после их смерти, развеял свежий ночной ветерок, дувший ей в лицо во время ночной скачки в усадьбу Тейлоров. Мисс Лаумер сожалела лишь о том, что Джеффри Нили не оказался на месте своих братьев. Девушка заснула, как только ее голова коснулась подушки, и кошмары не мучили ее.

После удачной ночной экспедиции прошел месяц. Джина и Мелинда стали почти неразлучны. Они вместе работали по дому, гуляли в парке и обговаривали свою дальнейшую жизнь. С миссис Тейлор обе леди держались вежливо, благодарные за помощь в самые трудные дни после постигшего их несчастья. Рабы Тейлоров разбежались, Энтони Тейлор воевал, и Джонас, преданный своим хозяйкам, был в доме единственным мужчиной. Его и няню Лину леди посвятили в свой план: они твердо решили уехать из разоренного войной штата Миссисипи и поселиться на недавно освоенной территории Колорадо. Только как перейти линию фронта? Придется двум женщинам сначала добраться до северных штатов, а оттуда, с обозом переселенцев, отправиться к своему новому дому. Джина потихоньку от миссис Тейлор укладывала вещи в дальнюю дорогу. В огромной усадьбе Тейлоров оказалось слишком много пустых комнат, поэтому все женщины жили отдельно друг от друга. Правда, комнаты Джины и Мелинды располагались рядом, на втором этаже роскошного крыла для гостей. Даже чернокожей чете, Джонасу и Лине, досталась скромная комната на первом этаже в том же гостевом крыле.

С невеселой улыбкой мисс Келли оглядела результаты своих трудов – два саквояжа. В руках у дам будут еще ридикюли. Ехать им придется в черных траурных платьях и шляпах с вуалями. Леди надели их в самом начале войны, и смены им не было. Но когда они прибудут в Нью-Йорк, наверное, им удастся обновить свой гардероб. У преданной негритянской четы, Лины и Джонаса, был с собой только скромный узелок с вещами. Негры, уже свободные, решили сопровождать на новое место жительства тех, кого растили с рождения, а обе белые леди-южанки были искренне привязаны к своим добрым чернокожим рабам.

Джина, все обговорив с племянницей, не спешила посвящать в свои планы миссис Тейлор. Мисс Келли до сих пор не могла успокоиться после предложения их хозяйки. Как она смела предлагать Мелинде в мужья своего сына! У мисс Лаумер уже есть жених. Джина решила, что они тихо исчезнут из дома Тейлоров, оставив на кухне записку и какую-нибудь драгоценность в благодарность за приют.

Приближалось Рождество. Мисс Келли очень переживала, как будет просить на время лошадь у миссис Тейлор. Мелинда предлагала взять лошадь тихонько и уехать ночью, но Джина не соглашалась.

– Милли, как тебе не стыдно! Мы – леди, и не будем вести себя, как белая рвань, – говорила она.

Наконец Милли и Лина уговорили мисс Келли ехать немедленно, а то они и до Нассау не доберутся по бурному зимнему морю. Повздыхав на груди Лины, Джина объявила, что к побегу все подготовлено. Ехать решили этим вечером.

Стемнело. Дамы ужинали на кухне, негритянская чета сидела за отдельным столом, но пищу все ели одинаковую. В эти трудные военные дни обитатели поместья старались держаться ближе друг к другу. Вдруг на давно нечищеной подъездной дороге раздался топот копыт. Леди замерли.

– Кто бы это мог быть? – прошептала миссис Тейлор.

– Уже очень поздно, – выдохнула Джина, а Мелинда, молча, достала кольт, положила его на стол у своей правой руки и прикрыла салфеткой.

Всадники спешились, и вскоре их шаги, сопровождаемые звоном шпор, приблизились к двери кухни. Леди побледнели. Раздался громкий стук в дверь, и веселый голос позвал: