Текст книги "Отыскать любовь среди холода"

Глава четвертая

Мою работу никто не отменял. Даже наоборот. Теперь мне стало необходимо работать больше. Я взяла полторы ставки. Эта профессия требует огромной отдачи. Моя внутренняя энергия, точнее, энергетика, должна воздействовать на людей с бедами и несчастьями. Их нужно внимательно слушать и лечить. Во мне же сейчас пустота.

Пациентом Лени, которого я пообещала принять, оказался солидный мужчина, философ по образованию, на вид вполне крепкий, интеллигентный, но не уверенный в себе, с комплексом неполноценности. Он принес фотографию жены. Пухленькая, разбитная толстушка, со смешинкой в хитрющих глазах, изменяла ему со своим начальником. Казалось бы, банальная ситуация – служебный роман. С такими историями ко мне приходят десятки: командировка, шеф зашел вечерком в номер на рюмку коньяку или… чая. Женщина не выдерживает соблазна. Не беда, что некрасив, похабен, да и мужские достоинства оставляют желать! Важен его авторитет в глазах сослуживиц (от бабского внимания не ускользнет ни одна деталь его одежды, парфюмерии и прочих мелочей), а также вероятное продвижение по служебной лестнице. Но главный мотив измен – женщины в этом признаются сами – исключительность положения по отношению к другим сотрудницам в том случае, если скажешь «да». Из-за этого дамочки идут на все.

Однако тут случай иной. Жене пациента нужен абсолютно другой человек. Не тонкий, чувствительный философ, предугадывающий все желания и капризы, а мужичок попроще, с которым можно и закусить, и выпить, и крепким словцом перекинуться. Однако вот парадокс, моему пациенту не хотелось взять в жены очкастую библиотекаршу с зализанным пучком волос. Не пожелал он долгими зимними вечерами дискутировать с ней о Гегеле или Шопенгауэре. Его тянуло именно к такой – веселой, разбитной, пухленькой блондинке, с кудряшками, свисающими на глаза.

Может быть, и в моей жизни что-то подобное? Начитанному, образованному Сереженьке вместо жены, которая копается в чужих мыслях, понадобилась юная длинноногая Дашенька из эскорта? Сначала на часок, в рамках «культурной программы», а потом… Впрочем, мой Серый ни на какой такой конкурс красавиц сам не пойдет ни в жизнь. Значит, кто-то постарался, уговорил, подал ему ее на десерт? Жена, дескать, женой, никуда не денется. Полезно быть психотерапевтом! Частный детектив ни к чему. Состоятельные дамочки столько денег на это грохают. А я экономлю. Только мои умозаключения не помогают. От них еще хуже. Жалеть себя начинаю: сколько лет на него потрачено, сколько сил! Времена были тяжелые. Сколько я его от бытовых невзгод защищала, куриные лапки с коготками на огне обжигала. А как же? Из них студень замечательный получался! Сереженька обожал! По магазинам бегала, на винегрет овощи собирала: в одном свеклу выбросили, в другом огурцы соленые. Он, правда, морщился, к другому в родительском доме привык, салат оливье винегрету предпочитал. Но увы! В былые времена и на винегрет всего набрать – непростая задачка.

«Вы, женщина, тут свой живот вперед не выставляйте! – кричали мне в очереди за пакетом полусгнившей картошки. – Здесь, сбоку, отдельная очередь из ветеранов стоит. Не хватало, чтобы из беременных третья образовалась!»

За свеклой и морковью приходилось нырять прямо головой в огромные грязные контейнеры. Наперегонки, кто быстрее, как сейчас в передаче «Русский экстрим». Эти контейнеры выкатывали в торговые залы из подсобок сами покупатели. Рабочих не допросишься. Вид сверху напоминал стадо свинюшек: не успеешь – не достанется. Выловив мокрые овощи из земляной жижи, радовалась, что на неделю хватит. Тяжелые сумки оттягивали руки.

Мясников в заляпанных клеенчатых фартуках – самая завидная профессия в советские и начале постсоветских времен – пытались охмурять все.

– Вам без косточки, на второе? – подражая им, издевался знаменитый актер Аркадий Райкин. Потому что мясо без кости не приходилось видеть никому из тех, с кем я была знакома. Теперь на такую кость без мяса даже соседская овчарка Джерри обижается. «Косточкой побаловаться хорошо, но кто ее так обглодал?» – вопрошают ее умные глаза.

Всех этих женских подвигов Сереженьке видеть не приходилось. Чистая белая сорочка, постиранная вручную хозяйственным мылом (любые порошки – дефицит, да и мыло по талонам), обед из первого и второго… вот третье – не всегда! Апельсины, не говоря уж о бананах, добытых в длинных очередях с настоящими драками, доставались только ребенку. А ведь еще на работе нужно было поработать! Да что там говорить! Некрасов с его «женской долей» отдыхает!

Однако я чувствовала себя счастливой. Сын умный растет. Муж – начальник. Как только приподняли занавес, стал за границу ездить, вещички нам с Андрюшей привозить. Заграница почему-то рисовалась в моем воображении чем-то старовечным, несовременным. Казалось, что там дамы ходят только в вечерних платьях, на высоких каблуках, а мужчины в смокингах. Это я книг Стендаля и Золя начиталась!

– Не может быть, что там по улицам ходят в кроссовках и джинсах, – поначалу удивлялась я рассказам Сережи. Не верила, что во многих странах благодаря движению «зеленых» натуральные шубы – плохой тон. Конечно, хотелось все посмотреть воочию, самой. Первое время Сережа приглашал:

– Поедем со мной в командировку. Партнеров попрошу, приглашение тебе пришлют. Я все равно в номере один живу.

Но то Андрюшу не с кем было оставить – мама никак не соглашалась, – то с работы не отпускали. Мы с Леней перешли от Иволгина в солидный Медицинский американский центр. Иволгин состарился. Да и Кашпировский порядком дискредитировал нашу профессию. Леня в центр и свою жену, и друзей пристроил. Когда Андрюша взрослым стал, муж приглашать перестал. То ли во вкус холостяцкой жизни вошел, то ли привык один ездить. Доездился.

– Наталья, – мои размышления прервал довольный голос Лени, когда моя полуторная смена подходила к концу, – я тебе не успел сказать, твой пациент-философ, он родственник одного из учредителей нашего центра.

– Ну и что? – напряглась я, ожидая неприятностей.

– Так вот его весьма влиятельный дядюшка очень доволен результатами твоего лечения.

Мне было приятно это слышать. Особенно когда все так плохо. Ленька, молодец, никогда не забывал поблагодарить.

– Результаты хорошие, – согласилась я, – философ вместо Гегеля начал Фрейда читать.

– А то, – добавил Леня, – я сам удивлен, ему даже Юлечка из хирургии понадобилась. К жизни вернулся. С балкона сигать передумал.

– Какая же я умница!

– Ты большая умница. Философ дядьке этому передал, что не стал бы иметь дело с врачами, которые интеллектом ниже его самого.

– Вот это похвала!

– Ты ему Ницше цитировала?

– Нет. Я ему «Про это» рассказывала. Помнишь, такую передачу по НТВ когда-то показывали?

– Нет, уже не помню. Надеюсь, вместе с любовницей он свою жену в ванной не утопит, как в фильмах Хичкока?

– Нет. Он ее просто задушит, потому что я цитировала ему Шекспира в подлиннике: «Молилась ли ты на ночь, Дездемона?»

– Это хорошо, что в подлиннике. Даже очень.

– Почему?

– Английский знаешь.

– Я, Ленечка, английскую школу закончила.

– Я тоже.

– Однако власть хоть что-то хорошее должна была для интеллигенции сделать? У мужа с женой разногласия на социальной почве.

– Ты о своем пациенте?

– Да.

– Можешь уже о нем забыть. Я тебе что-то интересное сообщу.

– Да?

– Поступило предложение руководства отправить двух рядовых врачей на месяц в Америку.

Пауза.

– Ты чего молчишь?

– Жду продолжения.

– Пионерские времена помнишь?

– А как же!

– А слово «слет»?

– Угу, мир, дружба.

– Правильно, чувствуется, что еще и в комсомоле побывала.

– Так точно. Даже в армии успела. Младший лейтенант медицинской службы.

– Ну, это в Америке не пригодится.

– В Америке?

– Да. В Сан-Франциско будет проходить симпозиум на тему: «Врачи за экологию».

– А про что это?

– Ты как ребенок. Природа, воздух, натуральное питание и прочие буржуазные прибамбасы. В общем, тусовка на халяву.

– Ты едешь? – догадалась я, решив, что Ленька хвастается передо мной шикарной поездкой. И так знала, где чего хорошего дают, там он в первых рядах. Правда, понимала, что не без оснований.

– И ты тоже.

От неожиданности я онемела.

– У тебя что, ступор?

– То есть мы вдвоем?

– Нет, втроем. Еще один мужик из руководства нашего центра.

– Ленечка, а как же мой ремонт? Так мы с Андрюшей никогда не переедем.

– Мне кажется, что твой Андрюша замечательно прижился с королевой-мачехой. Она его на сколько старше?

– Года на три-четыре.

– Видишь, общие интересы.

– Не шути так.

– Не буду. А на ремонт, конечно, прораб понадобится. Что-нибудь придумаем.

– Я уже придумала.

– С прорабом познакомилась?

– Нет. У меня отец всю жизнь прорабом работал.

– Ну да? Что ж ты раньше молчала? Мы бы ему такую денежную работу нашли.

– Лучше не надо.

– Понял. Ну хоть тебе поможет.

– Наверное, – не очень уверенно проговорила я.

Когда я рассказывала сыну, что еду в командировку в Сан-Франциско, меня переполняла необычайная гордость. Мне стало казаться, что именно статус и благосостояние отца перетягивают сына на его сторону. Андрюша стал намекать, что не прочь и дальше оставаться с Сережей. Он даже не поехал смотреть наше новое жилище, где полным ходом шел ремонт. Страшившее пустотой нутро поднебесного апартамента превращалось в уютную обзорную квартиру. Вид из окон напоминал ресторан «Седьмое небо» на Останкинской башне. Когда-то школьницей я ходила туда на экскурсию. Вокруг прозрачное стекло, и ты внутри, словно витаешь в облаках. Теперь мы с сыном будем так жить! Чувство, что я смогла, что я тоже чего-то стою в жизни, придавало уверенности в себе. Прямо накануне отъезда вновь приехал Сережа и опять, глядя куда-то в сторону, пробубнил:

– Андрей сказал, ты уезжаешь в командировку.

– Да.

– Не могла бы ты перед отъездом… – я чувствовала, что он не знает, как продолжить, но помогать ему совсем не хотелось, – в общем, перевезти свои вещи, чтобы мы могли сюда перебраться? – Наконец он перестал смотреть в угол и взглянул на меня… отчужденно и безразлично. Мне стало не по себе. – По возвращении сразу получишь деньги, – с облегчением, что самое трудное позади, выдавил он.

– Нет проблем, – делая вид, что действительно так оно и есть, отозвалась я, – коллега давно меня приглашает пожить у себя.

«Коллега» – не то женского, не то мужского рода, что-то расплывчатое. Я нарочно подобрала такое слово, хотелось досадить. А вообще-то я предвидела такую ситуацию и на всякий случай договорилась с одной медсестрой. Правда, в комнатке без окон, некогда служившей для прислуги, в старом, под снос, доме, так что фактически я сняла у нее угол. Она нуждалась в деньгах. Собрав только носильные вещи, я попросила Андрея перевезти мой чемодан. Когда я развесила свои платья на гвоздике в темной каморке, обклеенной газетами, и села на колченогий топчан, из глаз сами по себе брызнули слезы.

– Наталья Евгеньевна, вы что? – заглянула в мою нору молоденькая сестричка. – Хотите, я вам свою койку в большой комнате уступлю? – Но я мотала головой и беззвучно рыдала. Она, не выдержав, села рядом и заплакала тоже. Это подействовало на меня.

– Все-все-все! Прости меня, Мариночка. Все хорошо, – твердо сказала я, а про себя решила: «Даю себе установку – впереди меня ждет новая, светлая жизнь, жизнь на седьмом небе! И еще такой подарок – поездка в Америку!»

Глава пятая

Что делает любая женщина, узнав о предстоящей поездке в Америку? Конечно же, перебирает свой гардероб. Я не исключение. Гардероба у меня теперь нет. Гвоздик торчит из стены. Снимая с него один за другим свои самые лучшие наряды, я еще раз убедилась, что у меня ничего нет. То есть надеть нечего. Все, что я покупала когда-то, безнадежно устарело. Не ехать же мне в офисном костюме, который я ношу почти год? Я приобрела его по наводке Светланы в магазине со странным названием «Панинтер». Там продают вещи не от Ив Сен Лорана и не от Шанель, но в ногу с модой и недорогие. Хотя думаю, что Шанель одобрила бы мой выбор: черный костюмчик с узкими лацканами и юбочкой до колена, без изысков, но вполне достойный.

Однако, придирчиво рассмотрев рукава, я увидела, что на локтях они лоснятся: недорогой материал быстро вытерся.

У нас в семье главным было, чтобы презентабельно выглядел Сергей. Он – шеф фирмы. Новые костюмы, сорочки, галстуки, носки в тон, деловые партнеры на все это обращают внимание. Особенно такие богатые, как Костя или Островский. Да и с крупными фирмами сотрудничество не сложится, если в футболке на работу являться.

Андрюше тоже нужно одеваться по моде. Он ведь старшеклассник. Учителя поглядывают, если плохо одет, значит, с деньгами в семье туго, им не перепадет, поэтому хороших отметок не дождешься. Да и однокашники в одежде разбираются лучше, чем взрослые. Джинсы от Армани – это само собой разумеется. Девчонки глянцевых журналов насмотрелись и презирают тех, кто не вписывается в тусовку, у папаш деньги не выколачивает.

К счастью, Андрюша с Катей относились к нашим финансовым возможностям без претензий.

Себе я покупала по остаточному принципу. Если никому ничего не надо, тогда можно какой-нибудь свитерок по сейлу отхватить. Девчонки-медсестры прибегают, докладывают, что в таком-то магазине большие скидки. Тогда я бегу отовариваться. Все же иногда хочется, чтобы и у меня, как у всех, новая вещичка появилась. На работе вечно в халате, собственная одежда не видна. Однако лицо надо поддерживать, кремы, маски питательные, а также необходимо подкрашиваться, все это совсем недешево. Молодежь на работе фирменной косметикой хвастает, я молчу, делаю вид, что у меня как бы тоже дорогая.

Серый изредка меня баловал на день рождения, Новый год. Давно, правда, от него ничего не получала и внимания на это не обращала. А надо было бы задуматься: почему?

Америка – страна богатая. Я там все время на людях буду. Леня предупредил, что для участников симпозиума будут вечеринки, на которые приглашают также представителей местной элиты.

И на эти приемы, наверное, все в шелках да бриллиантах заявятся. Слышала еще про вечеринки у бассейнов. Купальник и все аксессуары к нему должны соответствовать определенному уровню!

– Лень, – спросила я у коллеги, – ты сколько костюмов в Америку берешь?

– Да у меня всего один выходной.

– Шутишь?

– А что, у твоего мужа пять?

– Шесть, – серьезно сказала я, чем озадачила Леню.

– А зачем?

– Чтобы каждый день менять. И один для особо торжественных случаев.

Леня поднял одну бровь.

– Ну, может, у него работа такая. А у нас, сама знаешь, целый день в форме.

– У тебя костюм новый? – Я подумала о своем стареньком офисном.

– Нет. Светка года три назад купила. Вообще-то он новый, я его и не носил вовсе. Один раз на свадьбу к ее подруге надевал. И пару раз в заграничные поездки брал. Больше она мне его не выдавала. Дорогой очень.

– А в Америку?

– И в Америку тоже!

– А там… не нужно каждый день менять?

– Сорочки обязательно, а костюмы… – Леня пожал плечами. – Пиджак вообще, я помню, снимал, жарко было. Таскал на плече. Так что костюм совсем новый. Поеду в нем.

– И все?

– А что еще надо?

– Не знаю, а если что с брюками произойдет?

– Не понял? – со значением произнес Леня и добавил: – Я вообще-то не с девочками на Канары, а на работу собрался.

– Я не об этом. – Густая краска залила мое лицо. – Если сок или вино, к примеру, прольешь?

– А-а, вот ты о чем.

– Конечно.

– Брюки еще одни, конечно, у меня найдутся. – Леня озадаченно посмотрел на меня. – А ты что, выпендриться решила? В соболях хочешь пощеголять?

– Да, у меня несколько горжеток, – пошутила я. – Собираюсь их взять.

– Не вздумай, – серьезно воспринял мою шутку Леня. – Во время симпозиума все будут одеты по-офисному, костюмы или блузки с юбками, а вечерами тоже…

– Что тоже?

– Тоже… – Леня помолчал, припоминая, – платья, кажется, леди надевают, но не вечерние, а так, понаряднее чуть-чуть. Кажется, – еще раз повторил он.

– И все?

– Да. А ты что думала?

– Думала, что они все по-особому выглядят. Богатые все. Как наши с Рублевки. На джипах, в сапогах со стразами на высоких шпильках.

– Это ты про Голливуд наслышалась. Там со стразами и в шпильках. Звезды кино! Нас как-то на такой прием пригласили. Даже со знаменитостями знакомили. Я в чем приехал, в том и пришел.

– И что?

– Да нормально выглядел. Про джипы не возражаю. Автомобили в Америке у всех хорошие.

– А у нас, Ленечка, на любую тусовку все выряжаются так, как звезды в Голливуде. – Я припомнила свои выходы с Сережей к новым русским.

– Не преувеличивай! – Лене, видно, там бывать не приходилось. – Моя Светка на работу уже лет пять как в одних туфлях ходит.

– И не говори, не снашиваются, – в сердцах поддержала я Ленину жену. – Не знаю, как ты, а я советую пациентам радовать себя и обновлять гардероб.

– Только этим?

– Не только. Одевать детей и мужа, покупать деликатесы, ездить на дорогих машинах. Вот теперь, кажется, все.

– Так то пациентам! Причем не бедным. Им есть чем за прием у тебя заплатить и на хлеб с маслом да с черной икрой хватает. Поэтому временами на них меланхолия нападает. А у нас психика крепкая. Мы по пустякам не расклеиваемся, нам незачем деньги на ветер бросать!

– Да-а… – задумчиво согласилась я.

Но женщина есть женщина: послушай мужчину и сделай наоборот.

Я еще раз пересмотрела все старые шмотки и… заняла денег. Теперь уж все равно отдавать за все скопом придется!

Поразмыслив, я помчалась в ГУМ. Понимала, что многого не куплю, но одну очень экстравагантную вещичку отхвачу. Хоть Леня и весь мир объездил, даже в Нью-Йорке побывал, но он же мужчина!

ГУМ с советских времен считался меккой всего самого-самого. Теперь там размещалось множество бутиков.

Бегу по длинному подземному переходу Охотного Ряда, глазею по сторонам, как и многие москвичи, сто лет сюда не заглядывала, а там, в подземке, чего только нет! И везде надписи известных фирм.

Останавливаюсь у обувной палатки. Продавщица ласковым голосом заманивает:

– Примерьте ботиночки, специально для вас, дама. Красивые, хоть в Америку поезжай.

Я усмехнулась:

– В Америку, говорите? Примерю, пожалуй.

Ботиночки оказались действительно хоть куда. Правда, шпилька высоковата. Я уж давно такими каблуками не баловалась. Все бегом, бегом, а без машины на шпильках далеко не убежишь!

Носочек узенький, белый, а сами ботиночки лаковые, черненькие, с белыми кантиками и шнурками. Удобные, экстравагантные и, наверное, модные.

– Модные, модные, – подтвердила девушка, – вы за такие деньги «Прада» не купите нигде, только у нас.

– Это «Прада»?

– А то!

– Я вообще-то в ГУМ собралась.

– Да что вы, женщина, там все так дорого, не подойти!

– А у вас, – осторожно поинтересовалась я, – сколько стоят?

– Всего двести баксов.

– Чего?

– Двести долларов, – пояснила она и добавила: – Какие это деньги?

Мне было очень интересно узнать, сколько эта девушка получает в месяц.

– А в ГУМе за них сколько возьмут?

– Не меньше четырехсот, а то и шестьсот.

– Чего?

– Долларов, – терпеливо повторила продавщица. – Сами посудите, в фирменном бутике они стоят в два раза дороже, а мы представляем продукцию разных фирм. Дорогих, – добавила она. – Где-нибудь в Париже вы к ним вообще не подступитесь.

– А в Америке?

– Что вы такое говорите? Я вот в «Космополитен» читала, что новая жена Тома Круза, Кэтрин ее зовут, покупает себе обувь за две тысячи долларов. Заметьте, не дешевле!

– Значит, эти будут выглядеть не очень презентабельно, – пробубнила я себе под нос.

Девушка возразила:

– Мой хозяин по блату у самого производителя покупает по несколько пар и привозит сюда, чтобы за большую партию пошлину не платить. Вы же слышали, как сейчас таможню прижали… – Продавщица все говорила и говорила что-то, а я уже представляла, как буду расхаживать по Америке вот в таких лаковых черно-белых ботиночках-шпильках.

– Уговорили, беру! – решилась я, и продавец завернула покупку.

Со свертком под мышкой прискакала на работу.

– Ты что, совсем с ума сошла? У тебя такие расходы с квартирой предстоят, – разбушевалась Светка, когда я открыла шикарную коробку, а из нее вынула ботиночки, завернутые каждый в отдельности в фирменную бумагу.

– Почему сошла с ума? Тебе не нравятся?

Прибежала медсестра Марина, у которой я снимала угол. Я надела ботиночки и прошлась по кабинету. Она всплеснула руками:

– Да о чем вы? Посмотрите, как отлично сидят. Кра-си-вые! Вы, Наталья Евгеньевна, в них как манекенщица!

– То-то и оно, – заметила Света, – они вычурные. Они не для тебя!

– Просто ты привыкла, что я в старых хожу.

В кабинет заглянула всезнающая хорошенькая Юлечка, которую Леня моему пациенту рекомендовал. Она в нашей клинике слыла модницей номер один.

– Вот что я вам скажу, – со знанием дела заявила Юля, – этот каблук и нос тоже – вчерашний день!

– Как? – ахнули все.

– Мода на узкие носы и шпильки уже прошла.

– А что же теперь?

– Носы круглые, чуть вверх приподнятые, как нос бульдожий, каблук типа наборного, в общем, более толстый.

– Шпилька – это классика, она не может выйти из моды! – защищала я свой выбор.

– А нос? И при чем тут «Прада»? – Юля подозрительно осмотрела коробку. – Помните, в фильме «Дьявол носит „Прада“», как Мэрилин Стрип опозорила новую сотрудницу, которая уцененный свитер носила?

– Знаете, у меня одна знакомая девочка дружит с модельером обуви, так он рассказывает, что их посылают в командировки в Италию, они там подсматривают новые образцы и заказывают партию, а о клейме договариваются. Хочешь «Гуччи», хочешь «Прада», – поделилась секретом своей подруги Марина.

– Надо с Леней посоветоваться, – заключила Света. – Ведь он же там бывал, знает…

– Советовалась, – мрачно сообщила я.

– И что?

– Сказал, что там только голливудские звезды выпендриваются.

– А как же «Секс в большом городе»? – вмешалась в разговор Юлечка. – Там девушки вовсе не звезды: журналистка, служащая. А туфли себе за пятьсот долларов позволяют и тряпки не дешевые носят.

Я даже перестала слушать, что они дальше обсуждают, доконал пример с Мэрилин Стрип. Это стало для меня последней каплей. Действительно, девчонки покупают глянцевые журналы, все про последнюю моду знают. А я как прилипла к шпилькам со времен маминой молодости, с детства помнила, как в маминых туфлях перед зеркалом крутилась, так до сих пор…

– Да что вы, модно, не модно. – В разгар дискуссии в кабинет незаметно вошел Леня. – Мы на конференцию едем, а не на показ мод. Там люди собираются заниматься серьезным делом. Если тебе очень хочется, – он обращался ко мне, – купи лучше деловой костюм. А в них, – он скорчил гримасу, поглядывая на блестящий двухцветный лак, – пусть Юлька и ее подруги на дискотеке скачут.

– На таких не наскачешься, высота сантиметров двенадцать и носок длинный – мешать будут! – усомнилась Мариночка.

Юля и вовсе не удостоила нас ответом.

– Ты их не носила? – спросила Света.

– Нет, я ведь сразу к вам, посоветоваться.

– В общем, беги, отдавай назад, – заключил Леня. – В течение двух недель по закону о правах потребителя все можно вернуть. Чек есть?

– Где-то тут был, – заволновалась я и заглянула в коробку. Все три женщины дружно принялись искать.

– Вот! – победоносно воскликнула Юлечка.

Чек мирно лежал под столом.

– Так жалко. – Я прижала ботиночки к себе.

– Наташка, ты такой однолюб, – застыдила меня Светлана. – Купи лучше на эти деньги купальник.

– Зачем Наталье Евгеньевне для командировки купальник? – поинтересовалась Юля.

– Для приемов у бассейна, у американцев это принято, парти называется. Правда, Леня?

– В принципе на парти можно не ходить. Это по желанию. – Леня пожал плечами.

– А вы пойдете? – Мариночка замерла, ожидая, что я отвечу.

– Не знаю, девочки. Здесь приходилось бывать.

– Расскажите, – пристали обе девушки.

– Один состоятельный человек нас с Сережей позвал. Правда, это происходило летом. У меня было белое льняное платье.

– Улет, – прокомментировала Юля.

– Мне его Сережа давно из Испании привез.

– А купальник? – не унималась Юлечка.

Видно, эта тема ее сильно волновала.

– Я под платье на всякий случай надела отдельный купальник. Подумала, что разденусь по обстоятельствам, если очень будет нужно.

– Разделись?

– Нет, к счастью, пошел дождь. Знаете, как это бывает под Москвой?

– А кто-нибудь был в купальнике?

– Конечно. Этот человек, кто устраивал прием, пригласил группу девушек, похожих на манекенщиц, скорее всего из агентства по обслуживанию.

Обе девушки, и Юля, и Марина, напряглись так, будто эта тема интересовала их больше всего на свете.

– Они были молоденькие, высокие, худенькие, в очень красивых купальниках, – продолжила я. – Девушки жались друг к другу и чувствовали себя неуютно.

– Почему?

– Дамы, которые были при кавалерах, поглядывали на них, скажем, не очень доброжелательно.

– Потому что их мужики пялились на этих девчонок, – со знанием дела заключила Юля.

Я пожала плечами.

– Так в каких эти девушки были купальниках, расскажите.

– Я точно не помню, но с какими-то блестящими вышивками в форме сердечек, птичек.

– Птички – это «Найк».

– Возможно.

– А купальники отдельные?

– Разные. Девушки мерзли, потому что погода была так себе. Официант обнес всех шампанским, но им пить не разрешили.

– Кто?

– С ними приехал молодой человек в белом костюме, каждой из них он был до плеча. Даже высокие каблуки не помогли.

– У мужчины высокие каблуки? – удивилась Света.

– Ну да, ботинки на специальном высоком каблуке. Потом девчонки, все синие, как по команде залезли в бассейн.

– Им было холодно? – Марина съежилась, словно присутствовала при купании девушек.

– Нет, бассейн теплый, там они согрелись.

– И джакузи была?

– Да.

– И что дальше? – Юля интересовалась больше всех.

– Они плавали, смеялись, но мне показалось, все выглядело наигранно, как в плохом спектакле.

– А все остальные приглашенные?

– Кое-кто из молодых мужчин их поддержал. Поплавали с ними, поиграли в мячик. Но большинство просто бродили вокруг, ели шашлыки, пили вино.

– А как все были одеты? – поинтересовалась Юля.

– В красивых нарядах, наверное, очень дорогих, но некоторые украшали себя ретроаксессуарами. Шляпки, сумки выглядели так, если бы их выудили из старых сундуков.

– Так это же самый шик, винтаж называется. – Юля буквально подскочила. – Стоит бешеные деньги. Кстати, в ГУМе есть секция винтажных аксессуаров.

Я рассказала, что у мамы на антресоли видела такого же фасона шляпку и кожаную сумку в форме трапеции на застежке, как у кошелька. Она уговаривала взять ее себе. Мне представлялось, что все это давно вышло из моды. Оказывается, вновь вошло и называется винтажем!

Однако надо было возвращать обновку, с которой я уже сжилась.

Мне все дружно помогли запаковать ботиночки, и я понуро пошла их возвращать.

В палатке работала уже другая девушка.

– И вы тоже на возврат? – вздохнула она. – Давайте чек.

– А что, кто-нибудь еще возвращал?

– Три пары было. Все три вернули. Я вам вот что посоветую, – у девушки был украинский говорок, – идите в настоящий бутик, если, конечно, деньгами богаты. А у нас… – Она махнула рукой.

Я не стала выяснять, что у них. Получила сумму, эквивалентную двумстам долларам, в рублях. Немного потеряла, потому что был уже другой курс обмена, и, послушав в конце концов совета Лени, купила новый деловой костюм.